Текст книги "Любовь ювелирной огранки (СИ)"
Автор книги: Julia Candore
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
Трамвай летел вниз, разогнавшись до такой скорости, что казалось, будто ему осточертело его однообразное существование и он собрался проломить дно шахты своей трамвайной башкой.
Мысли Пелагеи поехали явно не по тем рельсам. Она замерла на вдохе, зажмурилась. И как завизжит!
У куратора заложило уши. Улыбка сползла с лица, и он в откровенном ужасе уставился на ученицу.
«Она ж так всю романтику испортит!»
После чего предпринял попытку перебраться к ней на диванчик. Чтобы что? Успокоить? Рот зажать? Пристукнуть из благих намерений?
Так или иначе, манёвр с пересадкой ему удался – правда, вышло не очень-то изящно. Ли Тэ Ри неловко навалился на Пелагею, отчего та, естественно, перестала визжать.
А потом вдруг резко погас свет. Трамвай замедлился почти до полной остановки. Теперь он передвигался чуть ли не ползком.
Куратор принёс Пелагее тысячу извинений за неудобства, с горем пополам уселся на соседнее место и расчесал рукой свои взлохмаченные волосы, чтобы придать прическе божеский вид. Он сгорал со стыда. Благо, во тьме это было незаметно. Да и Пелагея сейчас меньше всего интересовалась его персоной.
Потому что мрачный туннель внезапно озарился сиянием полярной ночи. Бирюза, лазурь, чароит, розовый кварц. Волны света ворвались в подземелье, и Пелагея ахнула, подавшись навстречу эльфу, только чтобы в окно взглянуть.
У Ли Тэ Ри отлегло от сердца: северные огни, которые он с таким трудом пригнал из верхних слоёв атмосферы под землю (да-да, эльфийское волшебство в действии), наверняка сгладят острые углы. Он дурак, конечно, что не предвидел, каким стрессом обернется для Пелагеи спуск по откосу. Но по-другому в эту область шахты было не попасть. А им еще много чего увлекательного предстояло…
Шквалистый свет, потомок солнечного ветра, выплёскивался Пелагее в лицо, очерчивая заострившиеся скулы, аккуратный носик, подбородок с очаровательной ямочкой. Фея смотрела мимо куратора, на сполохи северного сияния. И была невыносимо, до боли красива.
Она была как сбывшаяся мечта.
Хрупкая, сладкая, точно хрустящий карамельный леденец.
Куратор погибал от желания накинуться на Пелагею тут же, в трамвае, покрыть ее восторженное личико торопливыми, страстными поцелуями, поймать в плен трепетные губы. Его мучило странное чувство сродни жажде. О небо, как же Ли Тэ Ри истосковался по ней!
Но он приказал себе держаться. Потому что следующим пунктом в списке развлечений значилась пещера сокровищ. И эту экскурсию ни в коем случае нельзя было загубить.
Они сошли с трамвая на пустынной остановке, в каком-то совершенно непривлекательном месте. И куратор повёл Пелагею в глубь чернильного мрака, храня подозрительное молчание.
На потолке наблюдалось некоторое шевеление. Потолок шуршал и попискивал, а когда Пелагея задрала голову, оказалось, что под каменными сводами копошатся десятки существ. Вереницы крохотных глаз светились в темноте красными огоньками, будто еще одна новогодняя гирлянда.
Пелагея проявила невиданное самообладание. Ни вам паники, ни полуобморочных состояний. Кремень, а не женщина!
– Летучие мыши, – бесстрастно пояснил Ли Тэ Ри. – Как-то раз они попросили убежища, и я разрешил им остаться. Кстати, одна мышь побила все рекорды и пролетела три тысячи километров, чтобы достичь цивилизации. Правда, она плохо кончила. Потому что в цивилизованном мире нужна прописка, куча всяких документов и прививок, элементарная зарплата. В общем, мышь опустилась там на самое дно, запила, скатилась в долги…
Он обернулся, позволив себе лукавую полуулыбку. Пелагея расфыркалась.
– Ну и шуточки у вас, господин куратор!
Несколько тварей почти бесшумно пронеслось у них над головой, и им пришлось пригнуться.
– А если без шуток, то ходит поверье, что летучие мыши – это тени людей, которые впитали всё самое черное из миров, – серьёзно сказал он.
– Люди любят очернять, не разобравшись, – возразила Пелагея. – Я бы сказала, что этим милым мышкам просто идут тёмные цвета.
– Милым мышкам, – повторил куратор и усмехнулся. – А ты, действительно, нечто.
– Почему?
– Другая на твоем месте уже в слезах бросилась бы наутёк. Или сознание бы потеряла. Впечатлительным барышням сюда лучше не забредать.
– Не преувеличивайте. Вы слишком плохого мнения о впечатлительных барышнях. И если вы пытаетесь сделать мне комплимент за счет унижения других, бросьте эту затею.
Куратор покаянно вздохнул и вытянул руку с лампой, чтобы определиться с направлением. Весь последующий путь по извилистым коридорам они проделали молча. И Пелагея думала, что она немного перегнула палку, а Ли Тэ Ри – что вёл себя как болван и лучше бы ему оставаться строгим и неприступным, как раньше. А не анекдоты травить.
Они очутились у зеркальной стены хранилища, и лампа, отразившись, высветила приунывшую Пелагею, которая держалась позади своего скисшего гида. Прибыли.
Глава 33. Трудности выбора
Пещерой сокровищ заведовала вечно юная, смешливая девица с веснушками, у которой из головы торчали настоящие оленьи рога. Она цепляла на них покрытые блёстками бубенчики, которые звенели при малейшем движении. Вот и сейчас она наклонила голову, и бубенчики дружно звякнули.
– У вас экскурсия? Или вы с целью хищения имущества? – озорно спросила она, расплывшись в улыбке и одарив шефа блеском огромных глаз. Трактуй этот взгляд как хочешь. Впрочем, на Пелагею она тоже блеснула своими волшебными глазищами, каждый – в сто карат. Любвеобильное существо.
– И то, и другое, – заговорщически сощурился куратор.
– Вы же помните: не больше одной вещи, – загадочно произнесла девочка-олень, перегнувшись через стойку регистрации и протягивая ему ключ. Бубенцы на рогах предостерегающе зазвенели.
Эльф попрощался с охранницей и повёл свою подопечную вытесанными в скале коридорами, где не было ни облицовки, ни освещения. Он нёс лампу перед собой, и стены в ее дрожащем свете выглядели как тусклые антрацитовые зеркала, пронизанные карбонатными прожилками.
– Сейчас ты войдешь в Пещеру Сокровищ, – замогильным голосом уведомил он Пелагею. – У тебя будет десять минут. Не трогай ничего просто так. Возьми любое кольцо на выбор. Только одно кольцо. И сразу назад, поняла? Я буду ждать снаружи.
От Пелагеи повеяло скепсисом.
– Какие нелепые правила, – хмыкнула она. – Кажется, о чем-то подобном я в сказках читала…
Куратор возвёл глаза к потолку. До чего подозрительная! Везде подвох учует.
– И что, ты бы не хотела стать героиней сказки?
– Только не той, где в случае ошибки тебя ждет каменный град с последующим погребением под обломками.
– Града и погребений не будет, – клятвенно пообещал шеф. – А ловушки тут вполне безобидные, – ляпнул он.
Проговорился. Ну дурак!
– Ловушки, – с восковой улыбкой пробормотала Пелагея. – Что ж, ладно, я пошла.
Она углубилась во тьму, оставив куратора недоумевать на островке света. Под действием сквозняка свет отчаянно метался в лампе и будто бы вопил: «Выпусти, выпусти меня отсюда! Твой шеф придурок с садистскими наклонностями! Первое полноценное свидание и то умудрился превратить в остросюжетный мистический триллер. Не оставляй меня с ним наедине!».
– Э-э-э… – протянул Ли Тэ Ри, изрядно сбитый с толку. Обернись ты уже, невыносимая фея, поясни, что имелось в виду под этим твоим сдержанным «ладно, я пошла».
Но Пелагея продолжала демонстрировать ему лопатки, что говорило красноречивее любых слов.
Если ее сюда привели, значит, это зачем-то нужно.
«Ловушкой больше, ловушкой меньше, – думала она, продвигаясь к высоченным резным дверям, по мере того как справа и слева от нее хищно вспыхивали факелы. – Мне не привыкать. В конце концов, жизнь и так сплошное поле боя. А здесь хоть потренируюсь перед генеральным сражением».
В пещере царил отменный бардак – бригада уборщиков была бы весьма кстати. На каменных постаментах, больше напоминающих обгоревшие пеньки, кучками лежали баснословно дорогие ожерелья, браслеты из редких камней, перстни с бриллиантами, серьги и кулоны на самый привередливый вкус. По полу в каком-то потустороннем сиянии змеились тяжелые золотые цепи. Слитки из серебра, платины и белого золота покоились в несессерах, которые будто нарочно были приоткрыты: сунешь туда палец – сожрут.
Впрочем, самая прожорливая тварь во всех измерениях – время. Пальма первенства неизменно остаётся за ним. Так что бояться прочих ненасытных существ по меньшей мере нерационально.
Пелагея понятия не имела, что несметные богатства сокровищницы предназначены для страждущих миров. Точнее, для людей, их населяющих. Каждому полагалось по утешительной побрякушке, которая восстановит справедливость, принесет удачу, заштопает дыры в душе и всё в том же духе.
Эта пещера служила своего рода экзаменационным пространством, где ученики и стажёры проходили испытания на уклонение от соблазнов. Провалил испытание – вылетаешь. Но Пелагею, конечно, никто не предупредил.
Блеск украшений пленял, рисовал в воображении картинки безбедной жизни посреди океана удовольствий. И мозг, поддавшись чарам пещеры, изобретал всё новые и новые способы того, как можно эту пещеру опустошить.
Пелагея предпочла бы ограбить хранилище без свидетелей. Договориться, скажем, с летучими мышами, чтобы каждая залетела сюда и вынесла по одной драгоценности. А потом, как водится: драгоценностям – дерюжный мешок, мышам – неограниченное могущество, сытую старость или что они там попросят.
Пелагея замечталась, но ее довольно скоро вернул в реальность невидимый гонг, отсчитывающий время. Десять минут. Всего десять! Ох, теперь уже девять. Она заметила в гуще украшений кольцо с изумрудными вставками, на глаз определила размер (подходит, берем) и аккуратно выудила перстень из клубка цепочек и ожерелий, чтобы ничего не коснуться.
Миссия удалась? Ловушки не сработали? Сматываемся.
И только Пелагея повернула назад, как взгляд упал на шкатулку. Гладкая, черная, она не представляла бы собой ровным счетом ничего примечательного, если бы не узор на крышке. Узор в виде летучей мыши.
«Надо брать», – распорядилось подсознание. И не успела Пелагея ему возразить, что это против правил, как руки сами схватили шкатулку.
Земля дрогнула, сокровища попадали с пьедесталов. Где-то пронзительно заскрежетал несмазанный металл. Как там куратор говорил? Никаких погребений заживо?
Раздалась череда быстрых сухих щелчков, и под ногами спружинил какой-то механизм.
– З-з-зелень сушеная! – процедила Пелагея, взлетая к потолку вместе с кольцом, зажатым в одной руке, и шкатулкой – в другой.
Если бы она на своих крыльях взлетела, это была бы удача. Но Пелагею подбросило – причем аккурат навстречу активированной западне. «Золотая Сеть» – какое говорящее название!
Сеть накинулась на незадачливую фею, наскоро затянувшись вверху тугой петлёй. Дальнейшая судьба Пелагеи теперь была в прямом смысле подвешена в воздухе.
Ли Тэ Ри примчался, как угорелый. С горящим взглядом, где прослеживался страх вперемешку с гневом.
– Брось, что ты там лишнего взяла! – потребовал эльф.
– Шкатулку? И не подумаю, – отрезала Пелагея, болтаясь в золотой сетке у него над головой. – Давайте, я лучше кольцо брошу.
– Только попробуй! – пригрозил тот. – Мы сюда ради него пришли. О-о-о! Гланды простуженного моржа!
Он вдруг стиснул виски в ладонях и принялся лихорадочно кружить по пятачку под сетью, попутно наступая на разбросанные цепи. Брови у Пелагеи поползли вверх. Она никогда раньше не слышала, чтобы шеф так витиевато ругался.
– Мне сообщили, что сюда идет комиссия с несколькими учениками, – скорбно доложил он. – Если они увидят тебя в ловушке, даже не представляю, как их убедить, что ты не срезалась на экзамене.
– Какой экзамен? Я не готовилась! – вспыхнула Пелагея, ощутив по всему телу противные липкие мурашки. – Вы чего-то не договариваете, да?
Ли Тэ Ри с досадой хлопнул себя по лбу. Его подвел прагматизм. Он, как обычно, хотел совместить приятное с полезным. Чтобы Пелагея и экзамен экстерном сдала, и колечко добыла, а потом под чутким присмотром куратора зачаровала перстень на нужные свойства. Старое испорченное кольцо феи для этого не годилось, в нем было много всего перепутано и намешано. Проще начать с нуля.
Ли Тэ Ри возлагал большие надежды на сегодняшнюю вылазку в шахту.
Но Пелагея традиционно пустила планы коту под хвост.
И теперь надо было каким-то образом замять инцидент с ловушкой, чтобы никто не прознал, что Пелагея завалила экзамен. Потому что стажёрам давалась всего одна попытка. Малейший промах – и гуляй, неудачник!
Несмотря на то, что Ли Тэ Ри был в организации главный, он едва ли мог повлиять на решение комиссии. Пелагея не должна вылететь, ни в коем случае не должна.
– А почему вы сами не можете забрать кольцо? – нарушила она тревожную тишину. – Взяли бы да поделили. Я забираю шкатулку, вы – перстень.
– Не могу. У пещеры сокровищ особые настройки. Она благосклонна только к новичкам. Отсюда можно взять лишь одну вещь и всего раз в жизни.
– А нельзя настройки поменять?
– Их прорабатывал целый консилиум ювелиров, – возразил Ли Тэ Ри. – Они не одобрят, сколько заявлений им ни строчи. Я, думаешь, не пробовал?
– А что такого ценного конкретно в этом кольце? – не унималась Пелагея. – Вы, вон, у себя в мастерской сто штук таких сделать можете.
– Оно отличается энергетикой, оно обработано чарами очень могущественных даровитых эльфов. Я хотел сделать из него замену твоему перстню феи.
– Но память всё еще при мне.
– Зато функция обогревателя и датчик-телепортатор сдали позиции.
– Датчик-телепортатор?
– Ты не знала? Меня переносило к тебе всякий раз, как над тобой нависала угроза.
– Вот так новости! – опешила Пелагея. – То есть, вы не только следили за мной, но еще и преследовали, даже не давая шанса выкрутиться самой?
Куратор отчетливо скрипнул зубами и в изнеможении запрокинул голову к золотой сети, откуда одна фея-мучительница собиралась доконать его вопросами. И осознал: если он сейчас что-нибудь не предпримет, эту маньячку торжественно выпрут из организации.
Он метнулся в дальний конец хранилища, схватил ритуальный нож и полоснул им себя по ладони над ритуальной чашей. В чашу закапала кровь. Золотой капкан с содержимым в виде остолбеневшей Пелагеи начал медленно, со скрипом опускаться.
– Вы это зачем сделали? – охрипшим голосом спросила она, когда куратор вернулся, бинтуя руку краем шлафрока.
– А как тебя по-другому освободить, если ты вцепилась в свои сокровища? – с укоризной ответил тот. – Я был вынужден пойти на крайние меры. А теперь давай-ка бегом отсюда!
Пальцы его здоровой руки категорично сомкнулись у Пелагеи на запястье. Стоит ли говорить, что побег удался? Два отчаянных сумасброда только что успешно попрали правила пещеры сокровищ и теперь быстрым шагом удалялись прочь по бесконечным кривым коридорам. Причем запястье своей ученицы Ли Тэ Ри из захвата так и не выпустил.
– Простите. Вы из-за меня пострадали, – спустя долгое время выдавила она под аккомпанемент собственных гулких шагов.
– Так часто бывает, – отозвался куратор. – Из-за чужой жадности страдают совершенно непричастные эльфы.
Из-за жадности. Пелагея смолчала, хотя могла бы полноправно возмутиться. С вышеупомянутым человеческим пороком ее поступок не имел ничего общего. Да и насчет своей непричастности куратор явно загнул.
Он отдал ключ рогатой девице и навис над конторкой с крамольным видом.
– Нас здесь не было, понятно?
– Так точно, шеф! Усекла, шеф! – бодро отозвалась девица и отдала честь, отчего все ее бубенцы хором зазвенели.
Теперь Ли Тэ Ри и Пелагея направлялись к трамвайным путям, и куратор то и дело затравленно озирался. Пока наконец не услышал голоса и топот ног.
– Сюда! – среагировал он и молниеносно свернул куда-то за угол, впившись пальцами Пелагее в плечи и впечатав ее лопатками в стенную нишу.
– Ох! – только и сказала Пелагея.
– Тс-с-с! – сказал куратор.
Мимо прогрохотала каблуками целая делегация. Наверняка та самая комиссия, которой эльф пугал Пелагею в хранилище. Только бы они ни о чем не догадались. Ловушка уползла и затаилась до лучших времён, здесь проблем быть не должно. А вот ритуальная чаша… В чаше осталась его кровь. Какой же он, в самом деле, идиот! Если комиссия ее заметит и возьмет на экспертизу, жди беды.
Впрочем, ту, ради кого была пролита эта кровь, Ли Тэ Ри даже под пытками не выдаст. Так что Пелагее ничто не угрожает.
Куратор неосознанно еще сильнее вжал ее в стену. Не угрожало бы, не будь она его единственной ученицей. Надо срочно набрать еще стажеров. Задним числом.
– Я сейчас задохнусь, – придушенно сообщила Пелагея.
– Оуч, прости.
Ли Тэ Ри вернулся из тяжких раздумий в весьма пикантную реальность. Его фея в черном готическом платье стояла совсем рядом, сводя с ума своей невысказанной притягательностью. Руки Ли Тэ Ри – одна раненая, одна нормальная – непроизвольно сомкнулись замком у нее на пояснице.
На поцелуй тянуло обоих. Напряжение между ними нарастало, и воздух вокруг будто бы пощёлкивал электрическими разрядами, хотя, с большой долей вероятности, это пульс частил в ушах.
Пелагея произвела глотательное движение и встретилась взглядом с глазами, черными, как ее погибель. Если разум покинет здание и крышу сорвёт прямо сейчас, когда где-то неподалеку бродит комиссия, весь их мир рухнет прямиком в шахту, к нетопырям. А то может, и глубже. Гораздо глубже.
Ли Тэ Ри рвано выдохнул через нос и опустил свои непростительно длинные ресницы, прижавшись еще теснее. Провел линию от мочки уха к ключице, невесомо касаясь пальцами кожи.
Его губы были слишком близко. Еще немного – и…
– Не вздумайте меня целовать, – предостерегла Пелагея. – Кто знает, вдруг после второго приятного потрясения я вместо горлицы начну в мышку летучую превращаться?
– Тем хуже для тебя, – усмехнулся куратор. – Мышек летучих, как ты выразилась, я нещадно эксплуатирую. Они мне почту носят.
Глава 34. Совесть есть? А если найду?
Куратор и ученица благополучно добрались на трамвайчике до лифта, ведущего из скважины во дворец. И Пелагея отпросилась по своим делам. Укутанная в греющую накидку, она миновала Вековечный Клён, где Юлиана на зеленой травке, под персональным эксклюзивным солнцем, задумчиво грызла ручку в поисках вдохновения и строила из себя творца, далекого от земной суеты. Подругу она даже взглядом не удостоила.
Будь здесь Кекс с Пирогом, непременно преградили бы фее путь и потребовали вкусненького. Но они остались в избушке Вершителя.
Так что препятствий на пути не возникло, и Пелагея продолжила шагать вдоль верениц низких круглых фонарей. Она беспечно ловила ртом снежинки, как вдруг заметила в ночном небе трех летучих мышей. Они через весь край Зимней Полуночи тянули куда-то увесистую посылку.
Ну, всё понятно, не соврал эксплуататор. Мышки ютятся у него в шахте отнюдь не на безвозмездной основе. И как им только не холодно в такой минус летать? Наверное, порода специальная. Морозостойкая.
Пелагея огладила пальцами корпус шкатулки, которую ей удалось вынести из пещеры, и прибавила шагу. Она сама толком не понимала, почему так вцепилась в этот невзрачный предмет. Куратор по ее милости драгоценную эльфийскую кровь пролил, а у нее даже угрызений совести нет.
И ведь с банкой светлячков была похожая история. Сознание Пелагеи поразительным образом зацикливалось на материальных вещах. Удручающая приземленность.
Иллюзорный метадом под номером тринадцать находился на прежней координате. Она заглянула внутрь, но никого не обнаружила. Призрак Сильверин, что же с тобой приключилось?
– Поганое место, – подала голос шкатулка, и Пелагея от неожиданности чуть ее не выронила. – Пойдем поскорей отсюда.
Незаконное приобретение разговаривает? Предполагалось, что шкатулка музыкальная и будет наигрывать какую-нибудь легкомысленную мелодию вроде «ёлочки, которой холодно зимой». Но у нее обнаружились личные предпочтения и довольно вздорный характер.
– Унеси меня отсюда! Не то я за себя не ручаюсь!
Пелагея поспешно ретировалась, отнесла ее к себе в метадом, положила на кровать и забралась с ногами на покрывало. На сей раз из шкатулки донёсся вполне себе сытый голос.
– О, моя прекрасная фея!
– Ты кто?
– Я Сильверин. Бал, платье. Припоминаешь? – промурлыкала шкатулка.
– Попробуй тебя забудь!
Пелагея обрадовалась и расстроилась одновременно. Призрак, запертый в иллюзии, – еще куда ни шло. Но призрак, заключенный в маленькой тесной шкатулке, – это как-то бесчеловечно, что ли. Впору жаловаться в призрачную ассоциацию на некомфортные жилищные условия.
– А кто это тебя так… впихнул?
– Сам себя и впихнул, – оптимистично отозвалась шкатулка. – Ты не подумай, мне тут нравится. Благодаря тебе я стал свободен от иллюзорных уз и вернулся к своему проекту, который не завершил при жизни.
Выяснилось, что Ли Тэ Ри привязал его к иллюзии не из пустой прихоти. Призрак носился по замку, срывал важные совещания, вгонял работников в дрожь и всячески стопорил производственные процессы. Он не упокоился с миром, потому что при жизни был гениальным ученым, но так и не довёл до ума своё многообещающее изобретение.
– Шкатулка, – поведал Сильверин, наконец выплывая из нее на свет. – Я искал ее повсюду, весь ледяной дворец излазил вдоль и поперёк. Я был очень несчастен. А теперь, благодаря тому шансу, что ты мне дала, шкатулка наконец со мной.
Он любовно пропустил прозрачные пальцы сквозь крышку с изображением нетопыря.
– Но что она делает? Я имею в виду ваше изобретение.
– Она-то? Пока ничего конкретного. Но с твоей помощью, надеюсь, из нее выйдет толк. Ты ведь уже имеешь кое-какие навыки работы с инструментами?
Пелагея закивала. Ей хотелось во что бы то ни стало упокоить многострадального фантома. И поскольку он был довольно прозрачен в своих желаниях, сделать это не представляло труда. Надо было лишь согласиться сотрудничать и по подсказкам почившего гения довести начатое до конца.
– Что ж, по рукам! – оживился Сильверин и, забыв, что он бестелесный, пробил ладонь Пелагеи своей призрачной пятернёй. – А теперь выдвигаемся. Покажу тебе одну заброшенную лабораторию. И чтобы куратору своему ни слова.
***
Пелагея развила кипучую деятельность и сновала мимо Вековечного Клёна с крамольным видом. Сначала в снежный лагерь, потом обратно – во дворец. Она была чем-то до безобразия увлечена – и Киприан это чувствовал (видеть в образе дерева он никак не мог).
Вообще говоря, мимо него много кто сновал. При желании он мог бы преспокойно кружить головы нескольким девицам сразу. Но по природе он был однолюб, и его любовь пала на Юлиану. А Юлиана была натурой творческой, утонченной. Вернее, хотела таковой казаться. В частности, перед шефом Организации Управления Чудесами. Да-да, перед этим невозможно харизматичным эльфом.
Она сослалась на то, что ей нужно добыть информацию для новой книги, утеплилась и покинула зеленый островок света под янтарной кроной, чтобы проникнуть в ледяные чертоги.
Снежные барсы, сидящие у подножия пологой лестницы, ее не смутили.
– У-у-у, зверюги! Кекса с Пирогом на вас нет.
Она стремительным шагом поднялась к высоким воротам и налетела на какую-то эпатажную девицу, которая материализовалась на крыльце невесть откуда и у которой из прически торчали идеально острые уши.
«Витамин «Д» плюс творог несколько раз в неделю», – пронеслось у Юлианы в уме. Она вспомнила диету, разработанную специально для Пирога, когда тот был еще щенком. Благодаря этой диете его висячие ушки наконец-то встали.
– Они у вас настоящие? – поинтересовалась она у девицы. И получила в ответ звонкий заразительный смех.
– Незнакомцы всегда задают первым именно этот вопрос. А вы…
– Я подруга Пелагеи, – оборвала ее Юлиана. – Мне бы с вашим шефом переговорить.
– Боюсь, это невозможно, – сникла ушастая особа. – Он очень занятой и принимает только по предварительной…
Юлиана снова не дослушала, неуважительно протиснулась мимо девицы и проскользнула внутрь.
«Еще чего! – сердито думала она, вышагивая по коридорам, где в это время суток было немноголюдно. – Не принимает он! Пусть только не примет».
Она понятия не имела, в какую сторону идти. Указателей в ледяном дворце не развешивали, а узнавать направление у встречных существ она побоялась. Во-первых, эти существа были все какие-то зловещие, под стать той ушастой мымре. А во-вторых, не исключено, что Юлиану выставят вон, как только прознают, что она покушается на свободное время шефа.
Ей улыбнулась удача: она столкнулась с запрошенным субъектом прямо посреди коридора. Субъект тоже улыбнулся, правда, как-то кисло, без огонька.
– Я занят, – с вымученной вежливостью изрёк он. И резким уверенным жестом откинул полы шлафрока, чтобы дать понять: разговор окончен.
– Ой, придумайте уже что-нибудь пооригинальней, – скривилась Юлиана, бессовестно становясь у него на пути. – И да: в то, что вы торопитесь на совещание, я тоже не поверю. Старая песня.
– А если я скажу, что мне осточертели настырные барышни, так сойдёт?
Ли Тэ Ри сверкал глазами, был страшно зол (и соответственно, страшно прекрасен). Поэтому Юлиану его слова не остановили. Напротив – придали решимости.
– Я, – гордо заявила она, – собираю материал для книги. И пока с вами не поговорю, не успокоюсь.
Шеф запрокинул голову с безнадежным вздохом. Упёртая дамочка, ничего не скажешь. Как ее Вековечный Клён выносит? Наверное, только и делает, что идёт на уступки. Может, и ему, эльфу, уступить? Пусть спрашивает, что ей нужно. Быстрее отвяжется.
Ли Тэ Ри еще немного постоял с запрокинутой головой, утопив руки в карманах шлафрока (вдруг поза произведет нужный эффект?). Но его молчаливую неподвижность истолковали неверно.
– Вы согласны! – поставила его перед фактом Юлиана. И схватив за локоть (верх нахальства!), без промедления утащила эльфа в укромный уголок, за внушительных размеров колонну.
Там, вдали от посторонних глаз и ушей, шефу учинили форменный допрос. Что за организация? Чем занимается? Почему ледяные конструкции замка так прочны и причастны ли к этому чары?
Свои собственные чары Юлиана задействовала на полную катушку. Она искренне полагала, что ее обаяние включено на максимум, а значит, неприступный замороженный красавчик совсем скоро растает и падёт к ее ногам.
Сбор материалов для книги был, разумеется, лишь уловкой. Юлиана собиралась установить более тесный контакт с представителем эльфийской расы, начисто забыв, что снаружи без нее чахнет Вековечный Клён.
«Ни в чем себе не отказывай».
На сегодня и ближайшую пару-тройку лет ее жизненный девиз звучал приблизительно так.
Только вот незадача: за всё время, проведенное наедине, Ли Тэ Ри так и не выполнил ни одного из ожидаемых пунктов. Во-первых, не растаял. Во-вторых, не пал к ногам.
Он морщился, будто в него силой влили свежевыжатый лимонный сок, а потом заставили жевать кожуру.
Он раздраженно притопывал ногой, и весь его облик как бы намекал:
«Дамочка, я от вас смертельно устал. Катитесь в закат».
И когда Юлиана, наконец, удалилась с наполовину исписанной тетрадью, Ли Тэ Ри опрокинул в себя какую-то горячительную дрянь (то ли для храбрости, то ли от отчаяния), взял курс в Вековечному Клёну и беспрепятственно проник за черту, разделяющую зиму и лето.
Юлиана была приятно поражена, возомнив, что метаморф всё-таки подпал под ее обаяние. Как бы ни так.
Ли Тэ Ри шагнул к древесному стволу, глухо откашлялся в кулак и постучал этим кулаком по коре, словно где-то там таилась дверь в здравомыслие.
– Извиняюсь за вторжение, – нарочито громко уведомил он. – Но дело в том, что ваша вторая половина решила, будто ей можно мне докучать.
– Эй, вы что себе позволяете? – вскинулась на гостя Юлиана, осознав, что пахнет жареным. – Киприан высшее существо! По нему нельзя стучать.
– Вот что, уважаемое высшее существо, – с нажимом произнес эльф, хмурясь на Юлиану в пылу благородной ненависти. – Не могли бы вы взять свою женщину и увести ее отсюда с глаз долой, пока она меня окончательно не допекла?
Его манера общения подкупала: прямолинейная, слегка фамильярная, умеренно дерзкая. Киприан был бы рад познакомиться с ним поближе, найти точки соприкосновения, заручиться союзничеством. Но как-нибудь при других обстоятельствах, без раздражающих факторов под носом.
Клён принял просьбу к сведению. По его необъятной огненной кроне точно порыв ветра прокатился. Она зашуршала, заколыхалась – и начала ронять листья один за другим.
Кленовый лист опустился эльфу на макушку, и он сообразил, что пора убираться. Вышел за пределы круга, отступил к одному из своих барсов, да там и замер. Юлиана чуть ли не в истерике уговаривала дерево передумать.
– Постой, ты не так всё понял! – пыталась докричаться она до Клёна.
Она кое-чего не учла: высшие существа всегда понимают всё предельно правильно.
Глава 35. Ремонт мгновений
Вековечный Клён сбросил листву, избавился от коры и превратился в человека, впитав всё своё праздничное сияние. Он расправил полы чёрного, как ночь, плаща, чинно поклонился эльфу и обратил к Юлиане взгляд, слегка затуманенный ревностью.
Она попятилась, лихорадочно прикидывая в уме, какое объяснение устроит этого ревнивца.
– Киприан, я… Ой!
Объяснение толком не придумалось, а Юлиану уже сгребли в охапку, собственническим жестом взвалили на плечо и понесли прочь от ледяного дворца. Эффективный метод перевоспитания непокорных девиц.
Глядя вслед удаляющейся парочке, Ли Тэ Ри коварно ухмыльнулся. Высшие существа мыслят одинаково. Когда-нибудь он проделает с Пелагеей то же самое. А повод? Повод всегда найдется.
– Эй, погоди! Зачем же так грубо? – возмущалась Юлиана, болтаясь головой вниз и делая попытки выпрямиться. На ее пятую точку нежно падали снежинки. Под ногами Киприана скрипел свежий снег. – Эй, я к тебе обращаюсь, чурбан ты неотёсанный! – гаркнула она. – Может, уже поставишь меня на землю? Что за варварские обычаи, в конце концов?!
Киприан резко остановился где-то посреди заснеженной полуночи.
– Странные вещи происходят, – сказал он. Его голос перекатывался, как волны древнего океана. Этим голосом будто бы говорили разом и горы, и пустыни, и глубоководные желоба. – Отвратительно ведешь себя ты, а стыдно почему-то мне. И нет, я не стану тебя опускать, потому что ты испугаешься.
– Испугаюсь чего? – присмирела Юлиана.
– Ты ведь еще никогда не видела меня в гневе. В настоящем гневе. Поверь, лучше тебе и не видеть. Просто подожди, пока я не успокоюсь. Это скоро пройдет.
Киприан умолк и возобновил шаг. Между лопаток у Юлианы пробежал холодок. Сердце заколотилось где-то в горле, блокируя приток воздуха к лёгким. И мысли в голову полезли отнюдь не радужные. Что же получается? Ее тащит на плече мрачный, выведенный из себя парень в кленовом венке. И творится с ним какая-то лютая пурга, раз ему и в лицо взглянуть нельзя.
