Текст книги "В объятиях злого рока (СИ)"
Автор книги: Julia Candore
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Фараон легонько толкнул меня плечом в плечо и заговорщически подмигнул.
– Крошка, не желаешь ли пощекотать нервишки и прокатиться на "Циклоне"? – мурлыкнул он. – Ввели в эксплуатацию в прошлом году. Эмоциональный взрыв гарантирую.
– А что насчет обычного взрыва? Или перелома конечностей? Вы пассажиров страхуете? – поинтересовалась я. – Выплачиваете компенсацию?
– Пффф! – скривился тот. – Не уважаешь! Мы эту красоту вместе с коллегой конструировали. Я – спонсор. А у коллеги, на минуточку, диплом инженера и степень по психологии. Вон он, за крайним столиком. Пиво хлещет. Между прочим, это он продумал все взлеты и падения, скольжение под фантастическими углами и мертвые петли. Острые ощущения обеспечены. И никаких переломов! Клянусь!
– Мёртвые. – Я выдернула ключевое слово из его пламенной речи и повторила с загадочным видом. – Значит, смерть без переломов. От шока?
– Да ну тебя! – надулся Фараон.
И обиженно сложив на груди руки, утопал в туманность, порожденную курительными трубками клиентов. В вечерние часы от них не было отбоя.
Благо, пока мы чесали языками, Тай Фун занял столик. Иначе пришлось бы нам трапезничать на полу. Впрочем, не такая уж плохая идея, учитывая, что прямо сейчас к Тай Фуну клеилась выскочка Мелинда Крокс.
– Ой, какая встреча! – щебетала она, заискивая и изо всех сил пытаясь понравиться. Локти в кружевных рукавах пристроила на столешнице, ресницами – "хлоп-хлоп". (Накладные налепила, гадина). Сидит, как родная, втирает Тай Фуну какую-то дичь. А он и рад.
Он не хмурился, не корчил злодейские рожи, что обычно любит проделывать с неугодными. Напротив, являл собой саму благожелательность.
Я поравнялась со столиком, куда в предвкушении сытного ужина уже усаживалась Мира. Пробуравила Тай Фуна взглядом почище строительного перфоратора и пожалела, что у меня нет с собой корзины тухлых овощей. Вот бы эту гипотетическую корзину – да Мелинде на ее многоэтажную прическу. Неужели она так быстро оправилась после визита в участок?
Не знаю, что на меня нашло. Где-то включили отвязный джаз – и мое сердце воспылало любовью к радикальным методам воздействия на одурманенный рассудок профессоров.
– Мира, а давай прокатимся! – непринужденно предложила я.
– На "Машине Воплей"? – с опаской уточнила она и подняла на меня умоляющие глаза.
– Ну да. Ты ведь хочешь!
– Не хочу.
– Еще как хочешь, – настояла я. И Мира сдалась.
Чего не сделаешь ради подруги, которая погибает от ревности!
"А не рехнулась ли она часом?" – говорил красноречивый взгляд Тай Фуна.
Правильно, пусть понервничает. Пусть его тревога изведет, спрутов дамский угодник!
Фараон не наврал. Океан эмоций и впрямь обрушился на нас, едва мы запрыгнули в вагонетку, пристегнулись ремнями и покатили по трассе. Сначала медленно, крадучись. А потом – «Вжи-и-их!» – и земля радостно мчится тебе навстречу. Между криками только вдыхать успевай.
Читали подшивки газет за прошлый год? Не читали? А напрасно. Тогда вы наверняка бы узнали, что конструкция, по которой неслась наша вагонетка, сделана из трубчатой стали, оснащена ослепительными электрическими огнями, улучшена и запатентована. Что вагонетка на автопилоте доставит поклонников экстрима к сердцу горной выработки и обратно к разгрузочному пункту всего за какие-то десять минут.
Дурной страх припер нас с Мирой к стенке и заставил чувствовать себя живыми, насколько это возможно. Ощущения включились на полную катушку. Мы визжали на высоких частотах, как две резаные истерички. Хорошо, что желудок был пуст. Окажись внутри ужин, он бы этого не вынес и предпринял экстренную эвакуацию.
Спонсор нашего сумасшествия – Фараон – двумя пальцами покручивал в зубах сигару на разгрузочном пункте. И там же на всякий пожарный ожидала толпа докторов. Вдруг впечатлительных дам накроет сердечный приступ?
Но мы с Мирой не лыком шиты. Проорались, поклялись друг другу в вечной преданности и условились встретиться в загробном мире, чтобы не скитаться поодиночке. Если кого и накрыло, так это Тай Фуна. В состоянии глубокого потрясения он отшил Мелинду Крокс. А затем приобрел несколько седых волос и комплекс неполноценности, когда нас вынесло из шахты живыми-здоровыми. Разумеется, теперь он тоже должен прокатиться, чтобы продемонстрировать свою храбрость.
Так уж они, эти мужчины, устроены. У них где-нибудь непременно да заваляется дело чести. Пока Тай Фун стойко рассекал по шахте, Фараон усадил нас за столик и признался, что несмотря на все свои несметные богатства, вернуть украденное изобретение обязан кровь из носу.
– Оно может спасти миллионы жизней! Это я вам как эксперт говорю, – стукнул он кулаком по столу. – Так что вы должны мне помочь.
– Завтра не могу. Послезавтра тоже, – открестилась я, памятуя о договоре с Тай Фуном. – Только если на следующей неделе.
– А ты? – Фараон резко сократил дистанцию, подавшись к Мире. Она отпрянула и покосилась на него так, словно он позволил себе неслыханную вольность. Поёжилась, поёрзала и в итоге объявила, что без Сафро никуда.
– Замётано, – нехотя согласился тот. – Значит, следующая неделя. Рассчитываю на вас, крошки. Спереть мою прелесть у Иридиуса Младшего – наша первоочередная задача.
– О чем шушукаетесь? – нависла над нами Каролина, сверкая глубоким декольте, подведенными глазами и выбеленными зубами одновременно. – Уж не меня ли обсуждаете?
– Ненаглядная! – воскликнул Фараон, картинно распахивая объятия. – Садись, садись! Будешь компотик или что-нибудь покрепче твоих моральных устоев?
– Я на секунду, – сказала Каролина, проигнорировав шутку. И втиснулась между нами с Мирой. – Вот что, девочки. Ввиду некоторых обстоятельств вам не повредит пара охранных устройств. Тут излучение, вибрации и всё в том же роде, – пояснила она, выдав нам по опутанной проводами капсуле размером с ладонь. – Заметите, что к вам движется сгусток материи, давите на капсулу в полную силу. Я – всё.
Но не успела она отчалить, как на вагонетке, измочаленный и приунывший, прикатил из шахты Тай Фун. Он успешно испытал весь спектр эмоций, раскаялся в прегрешениях, какие за ним даже не числились, переосмыслил жизнь и пригорюнился. Но затем ему на глаза попалась Каролина, и он разом ожил.
– Стой! На пару слов! – окликнул ее мистер Лес. На последнем издыхании выбрался из "Машины Воплей" и, пошатываясь, целеустремленно поковылял к союзнице.
Защитная капсула перепала и ему. А потом началась заварушка, и они с Каролиной вернулись к столику, чтобы ничего не пропустить. Поначалу местные завсегдатаи всегда вяло перекидываются в картишки и ничто не предвещает бури. Показательные драки завязываются позже, когда какой-нибудь бедолага отваживается выиграть партию. Негласное правило "Ломай-Круши-Бара" – выкидывать победителя через дверь. Вот и выходит парадокс: всякий здесь боится победить.
Надо сказать, драка здорово подогрела наш аппетит. Наелись мы до отвала, причем пищей явно не земного происхождения. Разговаривали мало. Да и какие тут могут быть разговоры, когда трещат стулья, летает посуда и гремит сорвавшийся с цепи джаз? Идеальная атмосфера, чтобы забыть, что межпространство вышло на охоту за нашими скальпами. Лучше любой медитации. Честно!
Когда мы удрали из этого притона в разгар очередной драки, солнце решительно и неумолимо катилось к горизонту. Пока Тай Фун с Каролиной снова обсуждали какие-то свои Чрезвычайно Важные Вещи, Фараон небрежно подхватил меня под локоток.
– Эй, крошка, признайся, ты меня любишь?
– Да иди ты! – с горечью сказала я.
– Вот и я тебя не люблю. А представь, как было бы круто, если б мы втрескались друг в друга без задних ног. Могли бы провести обряд и стать супер-героями. Ну или типа того. В одной умной книжке вычитал.
– Бред! – сказала я и высвободила руку.
– Бред! – согласился аферист. – Но ты определенно лакомый кусочек. Тебя наверняка так приятно целовать…
– Заткнись!
Я фыркнула и умчалась вперед с гордо поднятой головой. Вот зачем он опять несет чушь? Флирт у него такой, что ли?
По правде сказать, зла я на него не держала. Фараон был не в моем вкусе, конечно, но всё равно по-своему восхищал.
Он из тех счастливчиков, у кого каждый день праздник. Одевайся в самое качественное, наплюй на бессмысленные диеты. Выкинь треснувшую чашку – наполни бокал, припасённый для торжества. Лови удачу, пока ловится. Хватай моменты, как легкокрылых фей, и загадывай желания напропалую. Вот такой нехитрый у него девиз.
О нет, он не из того трусливого племени, где с мирозданием играют в поддавки. Этот парень не жалуется на негодяйку-судьбу, хоть та отчаянно ставит палки в колёса. Они с судьбой своего рода напарники. Один разводит грязь – другой берется за уборку. Один разбивает – другой склеивает. Кто у кого в подмастерьях – не понять.
Упал? С кем не бывает! Отжался, встал, пошёл дальше. Это и называется не сдаваться.
Без чуткого надзора Гликерии нечестивый енот окончательно отбился от рук. Он сорвал занавески в гостиной, зная, что ему за это ничего не будет. И всё-таки организовал посреди коридора ручей. Когда мы вошли, У-Ворюга занимался тем, что застирывал в ручье чьи-то носки.
– Хозяйственный ты наш! – процедила я. Схватила пакостника за шкирку, вышвырнула во двор – и тут же почувствовала себя чуточку счастливей.
Знаю, знаю, есть такая методика. Енототерапия называется, для лечения затяжных депрессий. Суть заключается в том, что вам привозят енота и он самозабвенно громит ваше жилище. Прогрызает в ботинках лаз, полощет в раковине паспорт и свидетельство о рождении, вскрывает сейф со сбережениями на черный день и заодно всех вокруг царапает. Вечером довольного зверюгу уносят. А вам остаётся с облегчением вздохнуть и осознать: жизнь не такая уж прискорбная штука. Лишь бы без енотов.
Это я как раз отлично осознала. А еще я осознала, что Гликерия по неустановленной причине объявила голодовку. Она снова не спустилась нас повидать. Засела у себя в башне, как принцесса, которой требуется служба спасения в лице какого-нибудь доблестного рыцаря. Ну вот что за девичьи капризы?!
Я дождалась, когда невидимые прислужники приготовят ужин, и самолично поднялась с подносом по винтовой лестнице на центральную башню-корону. К тому времени Мира уволокла Тай Фуна вглубь замка, невзирая на его отчаянные протесты («Я такое обнаружила, что просто караул!»). А под сводами снова разносилась обволакивающая фортепианная музыка – реабилитация для моих расшатанных нервов после встряски на горках Фараона.
…Я колотила кулаками по текучему зеркалу портала, как по стеклу. В отличие от стекла, портал отказывался даже треснуть. Упругий, зараза. Удар с разворота и тот положение не спас – чуть ноги не лишилась.
– Гликерия, выходи! – потребовала я. – Сколько можно прятаться? Или ты там уснула?!
Тишина.
– Гликерия, а я тебе вкуснятинку принесла!
Без ответа. Неужели ее скрутило тяжелым приступом ностальгии по Ривалю Мадэну, столичным утехам и старенькому чердаку в пятиэтажке? А что если она надралась где-нибудь до потери пульса, пока мы веселились в "Круши-Ломай-Баре"?
Я принялась еще усерднее стучать по зеркалу портала. Но меня явно занесли в черный список. Вход воспрещен, как ты ни бейся. Шансы попасть внутрь – призрачные.
Кстати о призраках! Может, ребята Непостижимые что-нибудь знают? Не очень-то хочется на выходе из этого запутанного уравнения получить труп лучшей подруги.
Возвращаться в спальню желания не было. А то приду – и мистер Успокоительное снова возьмется рассказывать мне сказки в терапевтических целях да нагонять страху своими "не бойся" и "расслабься". (В самом деле, скорей бы третий день!)
Лучше уж с Непостижимыми на танцплощадке высечем пару искр.
В общем, спрут меня дернул сунуться в дискотечную башенку. Я приставала с расспросами к теневому оленю, но он ускакал в гущу "инородных", которые извивались в бешеной пляске под прожекторами и стробоскопами. Мутный филин без клюва и глаз упорхнул от вопроса туда же, шумно хлопая крыльями. А потом существо с деревом на голове почтительно взяло меня за руку и, тяжко переступая слоновьими ногами, повело в эпицентр веселья.
Мы танцевали несколько часов кряду. А может, дней. А может, месяцев или даже лет. Меня штормило. Мне было так плохо, что казалось, вот-вот упаду. Но я не могла прекратить эту безудержную пляску. Тело жило отдельно от ума, оно не слушалось. Ему было до лампочки, как себя чувствует его хозяйка.
На пике отчаяния я мысленно позвала Тай Фуна. И он – надо же, какой расторопный! – сразу возник в толпе беснующихся тварей. Но радость была преждевременна. Я бросилась к нему – и он тотчас исчез. И материализовался вновь уже на другой координате танцплощадки. Он появлялся, как обманный болотный огонек, но стоило мне приблизиться, всякий раз растворялся в воздухе.
Похоже, Непостижимых утомила моя гонка за миражом. Они стали напирать толпой, мягкой, как вата. Вцепились в меня всеми своими теневыми лапами, грубо выпроводили из башни, и я с размаху упала на обугленный пол "короны", обзаведясь ссадинами на ладонях. Вылетая наружу, я пробила лбом ледяную корку портала: водная завеса застыла, словно бы схваченная первыми морозами. Она приняла на себя удар и заросла льдом, как ни в чем не бывало.
И вдруг неподъемным грузом навалилась сонная одурь. И казалось уже, что это не я портал протаранила – это меня разбили. Извлекли пробку, вынули душу и выпили ее до самого донышка. Раньше мне приходилось читать статьи про энергетический вампиризм, но я и не думала соотнести эту информацию с тем, что произошло сегодня. Судя по всему, я вообще не думала.
Небо надо мной распорола грозовая молния. Грянул то ли гром, то ли оружейный выстрел. Правильно, нечего здесь торчать. Вниз, надо вниз. Надо освежиться.
Поднос с ужином для Гликерии так и остался мокнуть под дождем.
Глава 17. Будет больно, но ты терпи
Фортепиано по-прежнему ласкало оголенные провода сенсорных систем организма. И надо полагать, не только моего. Кто-то же посреди ночи не поленился устроить разминку для пальцев!
Стояла непроглядная тьма. Я наугад спускалась по винтовой лестнице, придерживаясь за каменную стену. И всё это время в уши мне вливалась дивная мелодия – перезвон колокольчиков, музыка ветра, игра воды.
Когда ступени наконец привели на первый этаж, там, во мраке кромешном, кто-то мелкий, с запашком шерстяного свитера, шнырял и светил глазами. Я бы, наверное, скончалась от инфаркта на месте, если б не вспомнила, что у нас в наличии имеется один очень вредный, проказливый енот. Запираешь перед ним дверь – он в окно. Форточку на защелку – он еще какую-нибудь лазейку выищет.
Мира непременно бы умилилась, сказала бы: "Ах, сердобольный замок иллюзий благоволит зверушкам!". По этому конкретному пункту наши с ней мнения не совпадали. Моя точка зрения звучала несколько иначе: дворец и У-Ворюга снюхались, как два прожженных мошенника. Неудивительно, что у хвостатого прохиндея были некоторые льготы. Пересечение границы туда и обратно – хоть днем, хоть ночью. Никакой вам таможенной инспекции, никаких ограничений, штрафов и виз.
Итак, изюминка нынешней феерической ночи – глазищи-прожекторы. Енот из сыскного агенства "Туши свет" к вашим услугам. Дружок, я потом тебе накостыляю, ладно? Приведи меня куда-нибудь, где можно отдохнуть. А то ведь прямо здесь прилягу, под лесенкой.
У-Ворюга будто уразумел, чего от него ждут, и резво засеменил прочь, изредка оглядываясь на непутевую меня. Программа навигации, прописанная в мозгу у зубастого плутишки, работала исправно и в коррекции не нуждалась. Очень скоро мы набрели на дверь. Она вполне отвечала моим эстетическим потребностям. Подсвеченная ультрамарином, гладкая, из толстого матового стекла. Самый настоящий визуальный сигнал: "Нечего мяться на пороге, приятель! Прямо за мной околачивается волшебство высшего пошиба!"
Я без колебаний повернула ручку – и совершила великое открытие. Енот прошмыгнул в неизвестность первым. Поскользнулся, шмякнулся на пол, проехался по нему и – бултых! Плюхнулся в воду.
Ха! Получи, оглоед, поучительный шлепок от богини возмездия! Во мне взыграло злорадство, но колоссальная усталость всё же взяла верх, и я потопала за У-Ворюгой в скользкую темноту, зачем-то сняв обувь.
Ступни холодила мелкая плитка, какую можно встретить в аквапарках. Вверху, имитируя звездные скопления, мерцали голубые, синие и белые пятна. Вода лилась, вода капала, вода отзывалась в трубах шаловливым эхом.
Ноздри затрепетали от ароматов хвои, шалфея, бергамота и лаванды. Глаза адаптировались к полумраку, и я различила бассейны причудливых форм. Навскидку их было штук пять, если не больше. Тускло поблёскивали металлические поручни лестниц, искусственные звезды, затаив дыхание, смотрелись в водную гладь.
У-Ворюга вынырнул из ближайшего бассейна, но вылезать не спешил.
– Ну и видок у тебя! – слабо рассмеялась я. Мой смех тут же украли, измельчили, развеяли пылью под высоким потолком. Вот так-так!
Я окунула ногу в воду. Точь-в-точь парное молоко!
Жаль, купальник не прихватила. Хотя чего уж там, всё равно никто не видит.
Оценив возможные последствия своего безрассудства, я избавилась от одежды и погрузилась в бассейн, который пах шалфеем. Окутывающее тепло, почти невесомость. Высший пилотаж!
Прежде чем меня безвозвратно уволокло в пучину грёз, на макушку мне, откуда ни возьмись, свалилась пемза для чистки пяток. А вместе с пемзой обрушилось озарение:
"Ё-моё, а ведь я бассейны заказывала! Хвоя, лаванда, шалфей, бергамот – всё точно по списку! Мира, неподражаемая ты хитрюга, я тебя раскусила!"
Еще немного пораскинув мозгами, я вывела заключение: дворец иллюзий создало совсем не межпространство. Его, сама того не ведая, создала моя гениальная соратница Вельмира. Железная дорога, башенки, глазастая ограда и поле для гольфа, безотказные духи-прислужники и даже "безвизовый режим" для енота – всё это плоды ее – и лишь ее – бурного воображения. Вовсе никакое не межпространство – она сама заботится о себе! Сама продумывает защиту от темных сил, ставит заслоны, возводит непроницаемые барьеры между собой и враждебно настроенной материей. Моя чудесная, невероятная подруга!
Надо было срочно сообщить ей о том, какая она чудесная и невероятная. И я даже осилила путь наверх – из бассейна на плитчатый пол, чтобы немного проползти в направлении выхода. Но дикое измождение одержало сокрушительную победу: на пути меня коварно подстерегал лягушатник с лавандой, куда я, недолго думая, окунулась – и была мгновенно порабощена Морфеем. Звезды светят, енот шныряет и плещется, поблизости ошиваются тайны, а у меня только нос над водой торчит. Сморило. Славное же дельце!
На следующее утро донести до Миры ошеломительную новость тоже не удалось. Поскольку угодила я не в завтра, а прямиком в послезавтра. Больше суток проспала! На отработку не явилась, пары прогуляла. Ну до чего же бестолковая!
Спрашивается, почему Тай Фун меня не разбудил?
Он, как выяснилось, искал меня повсюду, точно полоумный. Сбился с ног, поднял переполох, заработал нервный тик и несварение. Когда я вышла из обители воды, сладко протирая глаза, мистер Паникёр набросился на меня, как кредитор на разорившегося должника.
– Ты где была? Почему… – Остаток фразы он проглотил и проявил феноменальную внимательность к деталям, воззрившись на меня, точно на привидение какое.
– Сафро, ты блекнешь.
– Что?
– У тебя радужка выцвела. И волосы. Были черные, а теперь – седина. И бледная ты какая-то. Что с тобой творится?
Ох, хотела бы я знать! А еще я хотела отмахнуться и ускользнуть. И ни в коем случае не признаваться, что меня снова и снова тянет в башню к Непостижимым. Что я уже не вполне отвечаю за свои действия. Что река опустошения внутри меня ширится с ужасающей скоростью и, не ровен час, выйдет из берегов.
Я собралась уйти, но меня поймали за руку.
– Нет. Только не сегодня. Третий день, помнишь?
Проклятье! Да чтоб у вас шпангоут треснул, мистер Пунктуальность!
Не выпуская запястье, он быстро повел меня по коридору. Я покорно шла за ним, совершенно не сообразив, что стоило бы обуться. Босиком – по холодному каменному полу. Мы шли – и я подводила промежуточные итоги. Мира создала замок и железную дорогу. Допустим. Но откуда тогда взялись Непостижимые? Кто их впустил? Кто позволил им остаться?
Ой, так это же я!
Из задумчивости меня вывел звук закрывающейся двери. Тай Фун за дверью давал Мире какие-то указания. Как тут не подслушать? Я прильнула ухом к замочной скважине.
– Нашлась? – спросила Мира замирающим голосом.
– Нашлась, – подтвердили ей.
Она тоже волновалась за меня – правда, не так сильно. Для нее исчезнуть на день-другой, а потом вернуться без объяснений было в порядке вещей. Она уважала личное время и личное пространство. В отличие от некоторых, да.
– На лекции и отработку ступай одна. Я выхлопотал для нас с Сафро небольшой больничный. Дня на три.
– Больничный?! – ахнула Мира.
– Собираюсь перевести ее на новый уровень. Усовершенствовать. Поэтому если услышишь крики и прочие странные звуки, не отпирай дверь. Ни при каких обстоятельствах не вздумай отпирать, поняла?
Инструктаж закончился. Чтобы меня не поймали с поличным, я быстренько отбежала и прыгнула на кровать, смяв простыни. Ничего себе новости!
Он вошел, дверь позади него защелкнулась на замок. А потом на второй и на третий. Мира, изменница!
– А может, ну ее к спрутам, эту модернизацию? – с надеждой спросила я, ползком пятясь по покрывалам.
– Эта, как ты выразилась, модернизация, в твоих же интересах.
– Ага. А еще в интересах гражданского мира и общественного благополучия, – съязвила я.
Тай Фун наградил меня взглядом исподлобья. Мол, не маленькая уже, почему я должен уговаривать?
– Сегодняшний ритуал важен, в первую очередь, для тебя самой. Так ты сможешь дать отпор межпространству, когда меня не будет рядом. Иди сюда. Или ты готова капитулировать?
Я помотала головой. Какая тут может быть капитуляция, когда на кону жизнь подруги?!
Только сейчас заметила: одет Тай Фун был как-то странно. Не по-нашему. Вместо привычных брюк, рубашки и пиджака на нем красовалась черная… Нет, даже не мантия. Здесь слишком много всего струилось и ниспадало обрывками разной длины. Слой за слоем, точно подтёки краски.
Мне он выдал простое белое платье с прямыми, расширенными книзу рукавами.
– Переоденься в чистое. Старую одежду брось где-нибудь там. Она нескоро понадобится, – сухо распорядился он.
Пожалуйста, переоделась. А дальше-то что?
А дальше он придвинулся, коснулся моей щеки и, минуя глаза, глянул с сочувствием прямо в душу. Синь в его радужке завораживала. Отчаяние на глубине его бездонных зрачков подтверждало мои самые смелые догадки.
– Не уверен, что всё пройдет гладко. Я и сам-то впервые решился на подобное. Но даже если будет очень больно или очень страшно, потерпи, постарайся не сопротивляться, ладно? Ты ведь любишь меня?
Я кивнула.
– Доверяешь?
Кивнула снова, поражаясь своему легкомыслию.
Тогда он протянул мне пиалу с зеленоватым содержимым и сам взял с тумбочки такую же. На вкус напиток был как березово-сосновый настой. Чуть горький, чуть терпкий, но в целом удовлетворительный. Любопытно, а что насчет побочных эффектов?
И вообще, для чего мне пить всякие подозрительные отвары?
Наверное, для храбрости. Ибо в следующий миг мне рассекли левую ладонь маленьким ритуальным ножиком. Совсем неглубоко, но кровь пошла.
– Ай! – вскрикнула я.
– Так надо, – пояснил Тай Фун с заботливостью инквизитора. – Это второй шаг.
Себя он не пощадил, сделал точно такой же порез на правой ладони. После чего переплел пальцы раненой руки с моими. Варварские обычаи практикуем, мистер Садист? Смешение крови и все дела… Может, еще пентаграмму начертаем и демона вызовем для полного, так сказать, набора?
На этом моменте мне как-то поплохело. А что если он, и правда, в оккультизм ударился?
Однако дальше второго шага Тай Фун заходить не стал. Приблизившись вплотную, опрокинул меня на подушку.
– Я тоже тебя люблю, до безумия, – прошептал он.
И стремительно впился поцелуем в мои губы.
Сначала всё шло по привычному маршруту, не отклоняясь от канона: я получала удовольствие. По телу разливалась приятная слабость, крепло желание раствориться, и где-то на задворках сознания вертелось юлой вот это всё лёгкое, пьянящее безумие. Он променял свою виолончель на более отзывчивый инструмент. И этим инструментом стала я. Это меня сейчас настраивали, с любовью оглаживая изгибы. Трепетно, профессионально.
Были горячие прикосновения, была растущая жажда наслаждений и предвкушение запредельного экстаза. А потом сквозь меня прошла горячая волна – от макушки до пяток. И в район солнечного сплетения словно нож всадили – так сильно там закололо. Тай Фун крепко прижимал мои запястья к кровати, придавив меня к простыням всей тяжестью своего тела. Губы обжигали кожу. Мне делалось всё невыносимей.
Меня разрывало изнутри. Резервы кислорода пошли на убыль. Лёгкие принялись гореть, как печи северных провинций. Они будто качали ртуть, а не воздух. Я начала задыхаться, оттолкнула Тай Фуна плечом и с плачем метнулась к двери, принявшись дергать за ручку. Само собой, заперта.
Как вырваться из этого ада? Куда бежать?
Он догнал меня. Его зрачки фосфоресцировали, как у ночного хищника. А позади сгущались тени.
– Не трогайте меня! Оставьте в покое! – взмолилась я.
В ответ на мольбу у Тай Фуна из-за спины выпростались два теневых крыла. Лицо его оставалось бесстрастным.
И вдруг раздались звуки, похожие на варган. Их источник будто поместили внутрь моей головы. К варгану оперативно присоединилось низкое гортанное пение. Звуки множились, набирали громкость, разлетались по спальне во всех направлениях.
Это я сейчас умом тронулась, да? Кто-нибудь, помогите!
Новая попытка бегства – новый провал. Тай Фун настиг меня одним длинным смазанным движением, отсёк все пути к отступлению и с силой притянул к себе. И вот мое лицо вновь в ловушке горячих пальцев. И он вновь накрывает мои губы дурманящим, мучительным поцелуем, обвив руками стан. Я каменею от ужаса – а меня целуют так жадно, так бескомпромиссно и неистово, словно нет ничего важнее, чем утопить меня в боли.
Пытки продолжались. Его поцелуй, бесконечно долгий и пламенный, гасил все мои крики и стоны. Я била его по рукам, пытаясь вырваться. Куда там! Хватка железная. Он удерживал меня, не давая отстраниться ни на миллиметр. И тогда во мне стала закипать ярость: да как он смеет причинять мне боль?! Тех, кого любят, не разрушают!
Ярость сменилась бессилием.
Я подумала, что умираю. Меня прижали к стене – и в этот миг ноги мои подломились. Так что меня без труда отнесли обратно на кровать, чтобы подвергнуть еще более нестерпимой агонии.
Я плакала, просила прекратить. Но Тай Фун не желал останавливаться.
Мой страх вышел из-под контроля. И если бы я снова захотела сбежать, ничего бы у меня не получилось – тело попросту отказывалось подчиняться. Прямо сейчас в это тело намертво вживляли какой-то редкий дар.
Сафро Шэридон, глупая, доверчивая девица с кашей вместо мозгов, раскололась на сотни своих уменьшенных копий. Копии голосили на разные лады, каждой из них было больно и боязно. Каждая хотела телепортироваться отсюда куда подальше.
Всё закончилось на точке кульминации: прогоняя тени, в комнату хлынул нестерпимо белый свет. Гортанные звуки и варган оборвались долгой высокой нотой. И на меня обрушилось великолепие сияющей пустоты.
Я постучалась к маленькой, благоразумной Сафро, которая перед этим боевым крещением затаилась где-то под диафрагмой. Она была дома. Она вышла и решительно взяла в руки всех прочих, обезумевших от ужаса малышек. Страдания кончились, сёстры. Пора объединиться и зажить по-настоящему! С чистого листа.
Вселенная будто бы встряхнулась, расправила плечи, удивленно заглянула в наш маленький мир – и впервые разглядела меня.
На замену боли и страху пришло умиротворение. Я открыла глаза и безмятежно обратила взор на своего мучителя. Он всё еще продолжал меня целовать. И на щеках у него блестели слёзы. Значит, он тоже чувствовал боль. Значит, ему было столь же невыносимо, но он всё-таки нашел в себе силы, чтобы выдержать испытание до конца.
Теперь я плыла в ослепительно ярком облаке света и заново училась дышать. Солнце грело меня изнутри. И было так хорошо, словно я действительно умерла.
Виновник моей смерти – Тай Фун – наконец прервал поцелуй, отстранился и лёг рядом. Он был вымотан до предела.
Глава 18. Думай потише, любовь моя
"Ты умница. Ты выдержала. Я горжусь тобой", – мысленно произнес он, не поворачивая головы.
"Я не умница, а жертва обстоятельств, – вяло огрызнулась я. И да, тоже мысленно. Новый способ общения меня почему-то не удивил. – Вы не дали мне и шанса вырваться. Подлец! Живодёр!"
"Зачем же так категорично? Я просто не мог остановиться на полпути. Любая заминка могла повлечь за собой необратимые последствия. И сбавь громкость, пожалуйста. Мне самому пришлось несладко".
Это что, меня сейчас вежливо попросили заткнуться?
Я же теперь вроде как эксклюзив и сверхчеловек. Обращаться со сверхлюдьми подобным образом – верх фамильярности.
Я расстроилась. Так сильно расстроилась, что, недолго думая, впала в беспамятство. Теперь рядом с Тай Фуном без сознания лежала совсем другая, улучшенная Сафро. Оптимизированный экземпляр, модифицированная модель. Называйте, как хотите.
Вероятно, Тай Фун отрубился следом. Нас не беспокоили. Никто не суетился, не созывал врачебный консилиум, не пытался нас откачать. Как и было велено, Мира комнату не отпирала.
В отключке мы провалялись примерно дня два. Без пищи и воды. Без всякого стороннего вмешательства. Похоже, наше сознание – отныне одно на двоих – долго раздумывало, стоит ли оно того, чтобы в него приходили.
Когда я очнулась, Тай Фун держал меня за руку и склонялся надо мной с непритворным беспокойством. Он смотрел так виновато и растерянно, что у меня защемило сердце.
– Прости, – сказал он, выдавив из себя жалкое подобие улыбки. – Не думал, что будет так.
"Дело труба", – решила я. И рванула к стенному зеркалу, попутно запутавшись в одеяле.
Подползала я уже на локтях, с ногами, плотно обернутыми одеялом, разматывать которое было недосуг. А Тай Фун смотрел мне вслед, как каравелле, которую построил собственноручно и теперь отправляет в первое, пробное плавание. Никаких гарантий, что каравелла не пойдет ко дну.
Из зеркала на меня остолбенело пялилась роковая экзотическая красотка с перманентным, довольно непривычным макияжем глаз, бровями вразлёт и густой шевелюрой цвета вареной свёклы. Черты лица заметно заострились, очертания сделались чётче. Если бы про меня рисовали комикс, то прежняя Сафро была бы наброском, за который художнику не жалко и пальцы поотрывать. Зато Сафро нынешняя могла бы считаться вполне себе завершенным персонажем, которого непременно ждут славные деяния.
