Текст книги "В объятиях злого рока (СИ)"
Автор книги: Julia Candore
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Как вы могли догадаться, выскочка Мелинда Крокс начала мстить.
– То ли еще будет, – язвительно бросила она на ходу и скрылась в дверях, победно тряхнув шевелюрой.
– Кле-е-ей, – прошипела я, не зная, куда деваться от смущения. Правый выход с ряда был заблокирован незадачливой мной, и студенты, посмеиваясь и поглядывая с ехидством, вышли с противоположного конца.
Аудитория опустела.
– Эй, может, помочь? – крикнула с кафедры Каролина.
– Не беспокойтесь! – замотала головой Мира. – Мы сами! Вставай, – сказала она мне, – сделаем тебе новую юбку.
Слышали звуки, которые издает буксующий паромобиль? Так вот, прямо сейчас схожие звуки издала ментальная лаборатория Миры. Она попросту не загрузилась. Пароль неверный, в доступе отказано.
– Спруты дохлые! – воскликнула хозяйка лаборатории. – Да как же так?
– Блокировка, – пожала плечами я. После чего всё-таки вылезла из приклеенной юбки. – Дай поносить накидку, а?
В иллюзорный дворец за сменной одеждой я пробиралась с оглядкой, мелкими перебежками, как ворюга, которого не ровен час засекут. Фортуна улыбалась мне криво и плотоядно.
Едва добралась я до «глазастых» ворот, как с ближайшей пальмы громким гудком согнало парочку беспечных попугаев. Подчиняясь общему закону подлости, кодовый замок сотрудничать отказался, противно запиликал и выдал сообщение об ошибке.
Эх, Мира, сюда бы твою светлую голову! Почему ты именно сейчас решила остаться на факультатив по физике элементарных частиц?! Бросила меня на растерзание жутким гусеничным драндулетам и их шоферам!
Вот шофёр встает, подходит, снимает шлем… Полундра! Спасите! Как послать международный сигнал бедствия?!
Моё бегство от перепачканного сажей Арсения сквозь глаз в ограде было поистине эпичным. И особенно незабываемым стал эпизод с застреванием. Да, я застряла в ажурном глазу – головой вперед, ногами назад. Ногами в колготках и пятой точкой, едва прикрытой накидкой Миры.
Говорила мне матушка поменьше сладкого кушать. А тут еще Тай Фун со своими конфетами. Сплошной стресс! Впрочем, до смерти я перепугалась позже, когда осознала, что меня ухватили за ноги и тащат назад, приговаривая:
– Извини, что я такой чумазый. Путь был неблизок, а ехал я почти без остановок.
Потом он вроде как сообразил, что видок у меня довольно плачевный, далеко не эстетичный и нуждается в некоторой коррекции. Снял с себя рубашку (о ужас – провонявшую потом!) и накрыл ею меня.
Спрут знает, сколько бы продолжались мои страдания, но пришла Каролина и на удивление миролюбиво поинтересовалась, чем это мы занимаемся. Эх, уйти бы сейчас сквозь стену, как раскаленная спица сквозь брусок сливочного масла! Что ни день – то букет неприятностей. Если бы неприятности были цветами, я бы разбогатела на их продаже.
Так о чем я?
Каролина подошла к нам – голос явно принадлежал ей – и ненавязчиво спросила:
– Может, помощь нужна?
Это мне было не видно, как выразительно она взвешивает в правой руке булыжник. Зато Арсений проникся моментально. Ноги мои выпустил, в сторонку отошел. И тут я поняла, что мне очень хорошо вот так свешиваться: пятками на запад, лицом на восток. Комфорт выше среднего. Вид из окна (кхм, из глаза) фантастический. Можно, я здесь повишу до выяснения обстоятельств? Только не трогайте меня, пожалуйста.
– Мне показалось, на Сафро напали, – сказала Каролина, подходя ближе.
– Правильно показалось! – пискнула я.
– А вы бы, молодой человек, оделись, – пристыдила она Арсения.
Пока он пристыженно бегал за сменной рубашкой к гусеничному вездеходу и обратно, Каролина что-то сделала. Нет, она действительно что-то сделала с глазом ограды, хотя вызвать ментальную лабораторию в зоне действия глушителей было решительно не под силу даже светочу-биваленту. Глушители отключались только посредством специальных кристаллов, которые студентам выдавали в строго определенные часы.
У Каролины был кристалл? Скорее всего. Потому что прутья глаза вдруг ослабили давление на мой тазовый пояс, и я благополучно сползла на травку с безопасной стороны, проблеяв жалобное «спасибо».
– Выходи! Я же к тебе со всей душой! – Это Арсений вернулся. Лупит кулаком по воротам.
– Иди продай душу кому-нибудь другому. Я на мели!
На мели были не только мои финансы, но и эмоции. Меня изводил страх. Мной руководил древний природный инстинкт «беги или замри». Попытка бегства чуть было не состоялась. И теперь, когда угроза осталась вякать за воротами, хотелось замереть, не дышать и хотя бы ненадолго обратиться в камень.
Когда-то давно у меня была возможность отделаться от Арсения – он как будто запал на мою лучшую подругу. Но потом что-то пошло не так, парня переклинило, и он вновь сконцентрировался на моей злополучной персоне. Лучше тебя, говорит, никого на свете нет. Поэтому, говорит, я тебя заберу.
Как вещь какую, честное слово! Но я-то не вещь, а вполне самостоятельный свободный человек. И в данный момент этому человеку требовались чьи-нибудь теплые дружеские объятия, заверения, что всё будет хорошо, и сеанс у квалифицированного психотерапевта. А также адвокат – на случай, если в состоянии аффекта я изувечу Арсения клюшкой для гольфа.
«Не желаете ли букетик неприятностей? Два невия! Стоимость вашего – пять. О-о-о! А тот шикарный букет неприятностей вам достанется со скидкой всего за десять невиев!» Да, я бы воистину разбогатела, будь мои беды цветами. Но душа Арсения всё равно потёмки и заслуживает разве что укромного уголка в мусорном баке. Мне она и даром не сдалась.
Беззаботно стрекотали цикады. Попугаи вернулись на пальму и принялись издавать экзотические звуки. Вероятно, у них был медовый месяц. Вдали, баюкая на волнах яхты и фрегаты, сливалось с горизонтом Сапфирное море.
А мои мысли перекатывались, как неповоротливые валуны. Усталыми путниками взбирались в гору, ползли на карачках и опирались на трость. Я не могла связать их в одно целое и зябла, обхватив себя за плечи и подтянув колени к подбородку.
Стояла образцовая жара. В ворота неугомонно колотил Арсений. Делал попытки взломать замок, получал пиликанье и вновь принимался стучать, как окаянный, – казалось, не по воротам, а прямо по моей несчастной черепной коробке.
Потом с улицы послышался шум. Кто-то кому-то здорово вмазал. Кто-то кому-то пригрозил и велел убираться, пока не расщепили на элементарные частицы.
Потом Мира попыталась по-хорошему договориться с замком. Но замок оказался крепким орешком – и пришлось Мире просачиваться в глаз по моим горячим следам. Благо, ее фигурка была тоньше и изящнее моей. Сквозь прутья она пролезла без проблем и набросилась на меня с утешительными объятиями.
– Сафро! Сафро! Что ты тут делаешь?! – Ее голос звенел взбудораженно и самую малость сердито. – Это тот гад тебя обидел, да? Тай Фун с ним уже поговорил. Больше сюда не сунется… О! А знаешь что, лёд тронулся! – выдержав паузу, радостно сообщила она.
Лёд тронулся, а я пока нет. Уже плюс.
– В наш почтовый ящик Письмо пришло! От Гликерии, – сказала Мира и подсунула мне конверт. – Вот. Пишет, что приедет на днях в академию, тебя повидать. И еще пишет, что возьмет с собой У-Ворюгу, что он соскучился и …
– … Что разнесет тут всё вдребезги, – дополнил Тай Фун, присаживаясь передо мной на корточки.
Он только что проучил Арсения, всыпал кодовому замку по первое число и был немного не в форме. Когда речь зашла об У-Ворюге, в уголках рта у Тай Фуна дрогнул смех. А я так и вообще вдруг разразилась слезами.
В нынешних обстоятельствах приезд Гликерии мог бы считаться отдушиной. Рыжая чудачка, у которой прямо-таки дар начинять чужие головы всяким вздором, плюс енот, от которого нет спасу, – ну просто идеальное сочетание! Переубеждать ее бесполезно. Если она задалась какой целью, нипочем не отступится. Поэтому пусть приезжает. Вместе с ней мы, быть может, разработаем дьявольский план касательно того, как быстро и бескровно возместить «должок», учинить расправу над Арсением, а также научиться вправлять мозги мстительным дочерям министров.
– Ну-у-у, ты чего! – заныла Вельмира, впившись пальцами мне в плечи. Еще немного – и расплачется вместе со мной.
Тай Фун сделал ей знак, после чего она тоже сделала ему какой-то знак и дала задний ход, объявив, что отправляется готовить самый вкусный на свете кофе.
Вероятнее всего, они договаривались, на чьем мужественном плече будет рыдать сегодня плакса Сафро. Признаться, не думала, что однажды моя репутация окажется настолько подмочена.
Тай Фун отвел меня в ванную, где пахло лавандовым мылом, а из крана, порождая ностальгию по доживающему век чердаку Гликерии, ритмично капала вода.
Тай Фун потянулся к завязкам корсета у меня на спине и расшнуровал его с ловкостью и знанием дела.
Тут-то моя истерика и иссякла.
– Вы чего? – говорю. – В слуги мне записались? Идите, – говорю, – за дверь.
И ведь вышел. Без лишних слов.
Я налила полную ванную теплой воды, не глядя добавила какой-то ароматной соли и, задержав дыхание, окунулась туда с головой, чтобы дотошно исследовать аспекты своего бытия, не отвлекаясь ни на что постороннее.
Терпимо, скажете вы. Было бы из-за чего страдать, добавите вы и непременно закатите глаза. Мол, радуйся, дурында, что на тебя вообще внимание обращают. Чем больше поклонников, тем выше рейтинг.
К спруту рейтинги и поклонников! И то, и другое частенько отравляет жизнь, когда хочется развернуться, дать себе волю творить и вытворять без оглядки.
Я еще раз с опустошающим усилием набрала в легкие воздуха и нырнула под воду. Казалось, она очищает меня от горечи, как дымоход очищают от сажи. И надежды – хрупкие, точно промасленная бумага, – постепенно обрастали скорлупой уверенности. Я обязательно выдержу. Учеба и наука – главные ориентиры. А всё остальное – так, мелкие неприятности. Разберусь.
Тай Фун обладал поистине безграничным запасом терпения. Всё то время, пока я мучительно отмокала (по моим меркам, где-то около часа), он стоически ждал меня, подперев стенку рядом с ванной комнатой.
– Пришла в себя? – спросил он, отделяясь от стены со скрещенными на груди руками.
Я придавила дверь пятой точкой, бинтуя голову полотенцем в клеточку. Буркнула:
– Почти.
И поплелась по направлению к гостиной.
Выяснилось, что Мира приготовила не только самый вкусный кофе (который мигом вернул меня к жизни), но и тур по замку. Из-за дикой загрузки на учебе и отработке мы не успели как следует изучить потайные места дворца иллюзий. И хоть моя любознательность прямо сейчас ушла в жирный минус, а передвигать ногами хотелось в последнюю очередь, Мира и Тай Фун подхватили меня под локти.
«Идем, крошка, не отвертишься. Лучше времени для экскурсионной программы не сыскать».
И двинулись мы втроем по коридорам, в стенах которых замуровали не один десяток жужжащих механизмов неведомого назначения, а под блестящими плитами пола проложили трубы, где журчала вода. Было ярко, чисто и современно. Прямо как в гостинице.
Сводчатый потолок со сталактитами, гигантский часовой хамелеон с циферблатом вместо морды, кривая каменная кладка и птичьи клетки, внутри которых тускло чадили лампы – весь этот сюрреализм начался потом, когда показной лоск вытерся и сошел на нет. Дворец иллюзий обнажил свою истинную сущность. И Мира вместе с ним.
Она вдруг отбросила легкомыслие, сделалась серьезной и напряженной. Стала ступать настороженно и тихо. И наконец, выпустила мою руку, оставив меня Тай Фуну на попечение.
Обшарпанную деревянную дверцу с верхним полукругом, застекленным мутными вставками, она открыла ключом – тяжелым, медным, с зеленой патиной. Ключ материализовался на гвозде, безыскусно вбитом в кладку на уровне глаз.
– Эксклюзив, – произнесла Мира замогильным голосом. – Осенняя комната. – И торжественно, даже как будто с опаской, отворила скрипучую дверь.
Мы с Тай Фуном синхронно отпрянули. Из комнаты на нас воинственно выбежал паук на длинных железных ногах, с железным брюшком и железными хелицерами.
Не-е-ет, этот паук был не из тех, кого противно давить и еще противней оставлять в живых. Целиком механический, размером не больше ладони, он привел Миру в восторг, а меня к волевому решению: переезжаю сюда – и точка.
Переезд состоялся не только из-за паука и его фантастической паутины в углах. Я перебралась в осеннюю комнату из-за голых древесных стволов, которые уходят в пол и потолок. Из-за корявых ветвей, где на нитках подвешены блюдца и чашки. Из-за стеганых покрывал. Из-за пестрых витражей с кленовыми листьями (вот где произведения искусства!). Из-за чугунной ванны на львиных лапах, умывальника – на журавлиной ноге, граммофона с коллекцией пластинок. Из-за печатной машинки, небольшой библиотеки и огороженного закутка для химических экспериментов.
Мира тоже с радостью перетащила свои вещички. Тай Фун напросился на новоселье, и вскоре мы втроем разлеглись на мягком ковре – головами к центру, ногами к периферии.
Радость Миры улетучилась в тот самый момент.
– Слушай, – сказала она. – Мне не по себе.
– А?
– Что? – сонно откликнулись мы с Тай Фуном.
– Вот уже который день, – сказала Мира, – что-то неясно зовет меня назад, упрашивает вернуться, подсовывает во снах безликие человеческие фигурки. Они колеблются, по ним проходит рябь. Они как рисунки краской по воде. Растворяются, исчезают. Я боюсь, – дрожащим голосом добавила она, – что это намёк, который рано или поздно превратится в приказ. Боюсь, что не смогу ослушаться.
Глава 8. Вечеринка на полусогнутых
В комнате пахло мёдом и корицей. Уютно горел торшер. Где-то по замку было разбросано еще множество неисследованных комнат, где хотелось бы остаться навсегда.
И не верилось, что они – такое же порождение межпространства, как Мира.
Она почувствовала насущную потребность излить душу и села с непроницаемым лицом, тряхнув золотистыми локонами. Взгляд ее вишневых глаз был устремлён не в здешний пряный полумрак, а в какое-то очень древнее, чудовищное «ничто».
– Не хочу обратно в межпространство, – без интонации сказала она, не мигая уставившись в одну точку. – Там серость и скука. Там у меня отнимут личность. Я стану пустым местом.
Она знала, что говорит. Ей было с чем сравнивать. И было чего бояться.
Безнаказанно удрать из одного измерения в другое? Не выйдет. Жертвам домашней тирании и то редко удаётся провернуть этот трюк без риска угодить обратно в сети к деспоту.
Нечто непостижимое уже тянуло к ней свои липкие щупальца из далекой неопределенности. Страшно было представить, что случится, когда одно из щупалец дотянется до ее рукава.
Мои высосанные из пальца страдания как-то сразу отошли на задний план.
– Да не исчезнешь ты. – Погладила я ее по плечу. – Не выдумывай глупостей.
Вспомнился ненароком разговор студенток в общежитии – про амебоидные сгустки в уборной. Нет, рассказать ей сейчас – значит еще больше расшатать психику. Угроза-то пока неявная, завуалированная. И страхи Миры базируются лишь на чувстве беспомощности. Выходит, нужна хорошая встряска.
Я могу быть убедительной, если захочу. Это тоже мой дар – влиять на людей и подчинять их своей воле. Причем не с помощью ментальной лаборатории и пресловутых прогрессорских способностей. А просто, благодаря некоему внутреннему стержню и удаче, подвернувшейся в нужный момент.
– Ты настолько стала собой, что уже нипочем не вернешься в исходное состояние, – сказала я. – Вот что. Предлагаю ритуал по изгнанию страха.
– Это как? – встрепенулась Мира.
– Развеяться! – воздела палец я.
– Куда на ночь глядя? – сонно пробормотал Тай Фун. Надо же! Сморило беднягу.
«Бедняга» повернулся на бок, придвинулся ко мне вместе с подушкой и цепко поймал в объятия.
– Не пущу! Вам завтра рано вставать и топать на отработку. И в перерывах знания черпать, по чайной ложке…
Последнюю фразу он нещадно скомкал, проглотил финал и уткнулся головой мне в копчик, окончательно угодив в плен к Морфею.
Мира даже рассмеялась. Ну еще бы! Когда Тай Фун спит, он милашка и просто прелесть.
Дом, по всем параметрам чудесный, предоставил нам список увеселительных заведений по первому требованию, сбросив справочник с верхней полки. В приморском городке было где скоротать и без того короткие ночи. «Бандитский Театр», например, где во время спектакля в зал врывались вооруженные липовые негодяи и обдирали тебя, как липку.
Или взять, к примеру, «Пещеру Кошмаров» с уродливыми роботами-автоматонами в человеческий рост. Или кабаре «Пляски Смерти».
Наш выбор пал на кофейню с чересчур уж незатейливым названием «Паучьи Ноги».
– Оторваться по полной? – переспросила Мира после череды размытых уточнений с моей стороны. – Не-а, давай как-нибудь поскромнее. Я бы согласилась оторваться наполовину.
Она была приверженцем полумер. Тай Фун сквозь полудрёму тоже предлагал держаться середины. Двое против одного. Что ж, выдвигаемся к «Паучьим Ногам»!
И всё-таки в наш дерзкий план под кодовым именем «Оторваться наполовину» вкрались некоторые просчеты. Избранная кофейня, как выяснилось, таилась в норе, вырытой неподалеку от пляжа, и не подавала признаков жизни ровно до захода солнца. А вот после – принималась пьяно и безудержно шататься по окраине курортного городка на гигантских паучьих ногах. Ноги были сделаны из нержавеющей стали, кишели шестеренками и доводили округу до тихого помешательства сухими щелчками сочленений.
При должном упорстве и толике везения внутрь механического чудища даже можно было попасть. Вход на покатом боку громадины ни секунды не пребывал в покое и уворачивался от тебя в решающий момент. Но если уцепишься за поручни крыльца, попадание в чрево паука обеспечено.
Когда мы с Мирой опознали это создание по характерной вывеске, светящейся далеко во мгле, ни у одной из нас не возникло желания пойти на попятный. План претерпел изменения, и теперь к нему добавился пункт: «Развеяться любой ценой».
Лишь Тай Фун недовольно ворчал на меня за то, что я организовала ночную вылазку и заставила его пойти с нами. Хотя я-то как раз не заставляла. Сам вызвался. Ибо ну как же он может отпустить Сафро без защиты в этот мрачный, пугающий мир?
Я окончательно воспрянула духом после нашествия Арсения, стряхнула с плеч усталость, выбросила из головы дурь и нагнала паучье кафе с два счета. Схватилась за перила, подскочила – и вот она, Сафро Беззащитная, победительница и бегунья номер один. Не зря качала икроножные мышцы.
Над притолокой болтались на проводах лампочки, а точнее люминесцентные плоды чьей-то больной фантазии. Здесь имелось всё, что угодно, любые геометрические формы, за вычетом традиционных грушевидных.
– Ничего себе! Дармовые кристаллы! – воскликнул Тай Фун у меня за спиной. Забрался-таки, телохранитель. Мира запрыгнула на крыльцо последней.
– Кристаллы? – удивилась она.
– Вам ведь еще не выдавали в академии? – уточнил Тай Фун. – Я рассчитывал, что это произойдет примерно через месяц. Новичкам надолго блокируют доступ к ментальным лабораториям.
– Как раз думала, как бы обойти запреты, – коварно протянула я. И сцапала кристалл в форме конуса.
Тай Фун – этот невозможный зануда – сморщил нос, демонстрируя неодобрение. Мира умыкнула подаяние-пирамидку, спрятала в карман и хитро заулыбалась. Нам предстала всего-то верхушка айсберга. Наверное, внутри ходячего паука был целый склад нелегального добра. Всё для исстрадавшихся студентов первого курса, которые хотят незаконно облегчить себе жизнь и обратить злой рок в бегство.
Кафе-притон, кафе-штаб, кафе-тайник. Нас привело сюда само провидение.
Я без колебаний надавила на массивную бронзовую ручку и толкнула дверь. В конце концов, что за радость торчать снаружи?!
Стоило переступить порог – и в уши мне полился меланхоличный блюз с функцией усыпления бдительности. Над посетителями алело паукообразное «пузо» дирижабля, который якобы застрял в потолке. Ажурная металлическая паутина, торчащая из стен, играла роль вешалок, где вместо одежды болтались на ниточках бутафорские насекомые. По миру членистоногих – всё.
Остальное шло вразрез с тематикой кофейни и представляло собой сборную солянку.
Выпирающие из стен лица с пустыми светящимися глазницами. Канделябры. Коричневые тона. Толстые, покрытые алюминием трубы под потолком. Тесно стоящие столики, вентиляторы, диванчики и деревянные стулья с неудобными спинками. Наполовину разобранная барная стойка, винтовая лестница с узкими сквозными ступенями, уходящая резко вверх. Барометры, манометры и прочие «-метры». Светильники в виде подвешенных на штырях шляп-цилиндров. Небольшое возвышение наподобие сцены, старенькое пианино. Приборы с множеством спирально закрученных трубочек.
Мира обязательно пнёт меня, если при перечислении я что-нибудь упустила.
Посетители? Аудитория внутри паука была вся, как на подбор, спортивная и подтянутая. Ни вам инвалидов, ни пенсионеров. Бодрые и бойкие. Еще бы! Ни инвалиду, ни пенсионеру за механическим чудищем не угнаться.
Дым, источаемый курительными трубками, поначалу застелил от меня вопиющую картину. Это потом я вгляделась, как положено.
За дальним столиком самозабвенно флиртовали Фараон и Каролина. Судя по интенсивности, с которой Каролина строила глазки, а Фараон расточал жемчужные улыбки, кто-то за кем-то ухлёстывал. Причем не безуспешно.
Каролину я узнала сразу. Она сменила образ степенной женщины-профессора на вызывающе-яркий. Я бы даже сказала, цыганский. Черные многослойные юбки, явно позаимствованные у девиц из кабаре. Корсет с откровенным вырезом, где было, на что взглянуть. Алая роза в волосах, красная шляпка, лихо сдвинутая набок. И губы как кровавая рана.
Ко всему вышеперечисленному добавлялся далеко не скромный басовитый смех и громкая речь с излюбленной фразой-паразитом: «Значит, слушай сюда!».
– Ни в какие ворота! – буркнул благопристойный Тай Фун.
– Она шикарна! – с обожанием высказалась Мира.
Я как-то резко позабыла о контрабанде, штабе заговорщиков и прочей ереси. А всё потому, что Фараон вдруг обернулся и сделал мне знак: «Я тебя вижу». После чего поманил пальцем – хитро-хитро.
Пришлось протискиваться между столами, чтобы подсесть к этой парочке.
Примечательный факт: ни качки, ни тряски не наблюдалось. Я уж боялась, шатать будет, на поворотах заносить. Ан нет! «Паука» продумали до мелочей.
По мере моего приближения энтузиазм на небритой физиономии сдувался, как купол аэростата, в котором случилась пробоина. А под конец Фараон так вообще сдавленно хрюкнул.
– Я хотел одной тебе по секрету выложить, а вас тут трое… – озадаченно протянул этот мутный товарищ, с разочарованием поглядывая на Тай Фуна и Миру позади меня. – Ай, была не была! – Он стукнул ребром ладони по столу, и пальцы друг за дружкой проворно сложились в кулак. – Каролина и так все знает. Собственно, на самом деле я студент-самозванец. Мне уже далеко-о-о-о за двадцать, друзья мои. И я хозяин заведения, где мы сейчас находимся.
Он обвел гомонящих посетителей широким жестом собственника.
– Тогда зачем в академию поступили? – напористо поинтересовался Тай Фун и просверлил в нем взглядом дыру.
– Всё просто, друзья мои! – хлопнул в ладоши тот. – Кабинет ректора. Мне нужен исключительно он. И, возможно, кое-какие документы. Не смотрите на меня как на врага народа! Мне всего-то и нужно, что вернуть украденное.
– Ректор у вас тоже украл? – оживилась я. – У него клептомания в запущенной стадии. Иногда он даже забывает, что именно и у кого стащил.
– Мой случай, – вздохнул Фараон. Лицо его болезненно осунулось. – Я не могу припереть Иридиуса к стенке, потому что попросту не вытяну из него никаких сведений. Сколько я за ним гонялся, о! – Он запрокинул голову, после чего затянулся папиросой и выпустил образцовое кольцо дыма.
– А насколько ценна та вещь, что украл ректор? – вклинилась Мира, уместив локти на столешнице и с любопытством подавшись вперед.
– Бесценна! – воскликнул наш самозванец. – Я создал гениальнейшую штуку и как раз собирался приступить к ее испытанию, но Иридиус умыкнул ее буквально из-под носа. Отошел я чаю попить, вернулся – и агрегата как не бывало.
Тай Фун хмыкнул. Ах, конечно! Всякий мнит себя гением, пока не докажешь ему обратное.
Фараон потом еще много чего занимательного порассказал, органично вплетая в повествование элементы своей научной биографии.
На всём протяжении тщеславного монолога Тай Фун хранил презрительное молчание, придавив рвущееся наружу красноречие парой-тройкой правил приличия. Его наверняка подмывало ввернуть какую-нибудь обидную колкость. Знаю я Тай Фуна – если не дали выспаться, будет ходить мрачнее тучи, дуться и портить людям настроение.
А еще он ненавидел тыквенный кофе, который всем нам поднесла официантка – за счет Фараона. Ага, далеко не мистер Совершенство. Но чем больше я находила в нем слабостей и недочетов, тем ближе мне хотелось быть и тем активнее я гнала от себя это невыносимое чувство. Клубок напряжения ширился.
А ведь была еще учеба, сплошные тернии и ни единой звезды. Были наши вдохновенные ночные посиделки с Мирой в мастерской. Судя по всему, наклевывалось также весьма предосудительное дельце, куда Фараон намеревался нас впутать. Держу пари, его детище томилось в каком-нибудь ректорском чулане среди забытой рухляди. Но как бы так вернуть изобретение законному владельцу и не прослыть грабителями?
Я была близка к истине, как никогда. Фараон действительно задумал организовать шайку во имя добра. Каролина с жаром высказалась «за», мы с Мирой согласились помочь спустя минуту раздумий. Тай Фун наотрез отказался.
– Почему, – выдал он возмущенно, – нельзя ректору прямым текстом сказать, что он присвоил чужое?
– Он будет отрицать, – дернул плечом Фараон. – Этот прохиндей всегда так поступает. Да чтобы он признал свою вину! Да ни в жизнь!
Вот скажите на милость, как в объятиях одного и того же человека можно одновременно чувствовать слабость и силу, быть бесконечно уязвимой и ощущать себя бастионом, куда ни одна вражеская морда не сунется? Похоже, такой эффект способен производить только Тай Фун.
Как только мы покинули «Паучьи Ноги» – а точнее говоря, спрыгнули на бугристую землю пустоши за городом, рискуя переломать себе конечности, – Тай Фун исполнил роль страховочной сетки и поймал меня, повалившись на спину. Злостный нарушитель личных границ!
– Лежи, не двигайся, – велел он под вопросительным взглядом Миры. Она ловко приземлилась, успела отряхнуться, расправить шаровары, проводить уходящее в рассвет кафе. И теперь стояла в недоумении. В чем смысл лежания на земле?
– Хочу проверить, – объяснил мистер Лес, крепко сжимая меня под грудью сугубо в исследовательских целях, – вдруг вам фальшивые кристаллы подсунули. Надо проконтролировать, убедиться…
Дальше он медитативно прикрыл глаза и задышал мне в ухо, выдав короткий приказ:
– Вызывай лабораторию.
Куда деваться? Вызвала. Ментальная лаборатория всплыла в подсознании весело и непринужденно.
– Есть контакт! – обрадовался Тай Фун, что-то не спеша размыкать объятия.
– Ну так пустите уже меня! – прокряхтела я, чувствуя себя ни много ни мало подопытным кроликом.
Свободу мне даровали с великой неохотой. И что-то подсказывало, что мистер Контролёр планировал пойти дальше простого слияния лабораторий.
Разгорался восход. Долина встряхивалась, пробуждалась, кивала нам головками колокольчиков и старалась произвести впечатление самоцветами росы, рассыпанными в траве. Прямо сейчас ей проигрывали все ювелирные лавки курорта вместе взятые.
Мы брели по направлению к иллюзорному дворцу, навстречу новому дню, где всё обещало быть по-старому. Изнурительная отработка, лекции. Не исключено, что Арсений снова примется донимать меня своей постылой любовью. Надо бы придумать стратегию сопротивления…
– А меня проверите? – канючила Мира. – Мой кристалл тоже может быть неисправен!
– Эй, ты же вроде должна ходить перед ним на цыпочках и трепетать, – ревниво заметила я. – Совсем страх потеряла.
– С проверкой сама справишься, – бросил на ходу Тай Фун, да с таким видом, словно его только что уличили в жульничестве.
– Но ведь Сафро… – растерянно начала Мира. Я воззрилась на нее, сделав страшные глаза, и приложила палец к губам. Незачем смущать нашего красавчика еще больше.
Мира резко всё поняла и коварно заулыбалась мне в ответ.
За сегодняшнюю ночь – вернее, за тот ее отрезок, когда мы были в более или менее вменяемом состоянии (позже Каролина напоила нас коктейлями), – Фараон извелся, делая намеки и перечисляя преимущества участия в авантюре по поиску украденного изобретения. Он открыто вербовал Тай Фуна в союзники, но на выходе получил лишь презрительную усмешку и отчаялся до такой степени, что заявил, будто он внебрачный сын великого ученого и сводный брат Ранэля и Риваля Мадэн (эти ребята так вообще легенда ходячая).
Я почти поверила.
– Врет как дышит, – сказал Тай Фун.
Каролина осуждающе сощурила на него глаза и пообещала при случае сполна отыграться. Видно, с Фараоном у них и впрямь были отношения.
Уже на подступах к замку Тай Фун сорвал и подарил мне ромашку. Ромашки – эти проныры – везде укоренятся. Даже под жарким южным солнцем.
– Мне снова снился сон о тебе, – как бы невзначай проронил он.
– И что же я во сне делала?
– Убегала.
Я не сдержала нервного смеха.
– В последнее время мне приходится слишком часто убегать. Так что можете не волноваться. У меня первый разряд по умению уносить ноги.
Но тот нахмурился, пародируя дождевую тучу. Коснулся моего плеча, встал напротив и вперил мне в лицо синий проницательный взгляд. Восточный разрез глаз вкупе со строгими чертами северянина делал Тай Фуна поистине экзотичным.
– Прошу тебя, будь осторожна, – произнес он тоном, которым можно было бы заклинать духов.
Между лопаток потянуло холодком. Я поежилась. Ляпнула:
– Ладно, без проблем!
И ускоренными темпами поскакала к замку.
Глава 9. Не тот, кем кажется
Ох и натерпелась я сегодня от Мелинды Крокс! Она подговорила студентов стащить мою сумку и насыпать в нее толченого мела. Ну честное слово, детский сад! Следом меня заперли в туалете. Подбросили жука в ворот платья на лекции по неорганической химии. А лабораторную по молекулярной биологии помешали довести до логического финала (попросту говоря, сорвали). Придирчивая седая преподавательница с извращенным удовольствием влепила мне два балла из максимальных десяти.
Довели меня изверги до точки кипения. Не хватало для полного счастья испариться!
Я прибыла во дворец иллюзий, злая, как черт морской. При желании накопившимся во мне ядом можно было бы запросто отравить весь городской водопровод и залив в придачу. Единственное, чего мне сейчас хотелось, так это запереться в осенней комнате, забраться в ванную на львиных лапах (эдакое место энергетической силы) и сидеть там, пока не полегчает.
