Текст книги "В объятиях злого рока (СИ)"
Автор книги: Julia Candore
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Публика оживилась. Нам вслед понеслись угрозы и оскорбления. Кто-то даже ботинком швырнул. Ну совсем очумели люди! Никаких манер!
– С ума сошла! – констатировал Тай Фун, спешно уединившись со мной в каком-то пыльном чулане. Вокруг в беспорядке стояли швабры, валялись ведра и половые тряпки. А еще было ни зги не видать.
– Знаешь, кого ты пуншем облила?! – зашипела тьма мне на ухо голосом Тай Фуна. – Это дочь самого министра иностранных дел!
– Важная шишка, да? – пролепетала я, ощущая его горячее дыхание у себя на щеке, крепкую хватку на запястьях, а также близкие ароматы леса, океана и вересковой пустоши. Ног я под собой не чуяла то ли из-за неудобной обуви, то ли из-за того, что он очутился слишком близко.
– Слабо сказано, – парировал мистер Океан. – Понятия не имею, как ты выкручиваться будешь. Одним отчислением теперь не отделаться. Придется по дорогим счетам платить.
– А если… Если мы с Мирой объединимся и повлияем, ну, на их разум? Память там подотрем…
В ответ фыркнули как-то совсем несерьезно. Сжали меня покрепче, потерлись носом о щеку.
– Ты глупая, взбалмошная и не знаешь меры…
– Но вы всё равно?..
– Да, – вместо признания выдохнул Тай Фун.
Глава 5. Фараон и дом, которые преследуют цель
Он накрыл мои губы сказочным поцелуем, заставляя прогибаться в спине. От поцелуя вело голову. Тьма вокруг кипела, как вода в чайнике, феерично кружилась и расцветала немыслимо красивыми фейерверками, отсветы которых дрожали в невесомой дымке, напитанной запахом сосновых лесов.
По чести сказать, у меня от одних его объятий случаются такие галлюцинации. Наверное, побочный эффект в результате слияния наших ментальных лабораторий.
Объясняю. Чтобы установить контакт с Мирой, нам всего-то и нужно, что взяться за руки. С мистером Лесом этот трюк не работает. Ему надо непременно меня обнять. И тогда у него в свободном доступе оказывается целый арсенал немытых колб и пробирок, перегонный куб, пароводяной котел и мой неотесанный талант в придачу.
Но на данный момент Тай Фуну понадобилась не лаборатория. Ему понадобилась я. Это не могло не льстить.
Мы целовались в пыльном чулане с неистовой страстью, решительно послав все опасения к спрутовой бабушке. И не знаю, сколько бы продолжалось наше безрассудное блаженство, если бы торжественность сакрального действа весьма некстати не испортила Мира. Она вошла без стука, и нас из мрака выхватил прямоугольник предательского света, просеянного сквозь уйму витражей.
– Упс! – сказала Мира. В этом ее «упс» было слишком много крамольного подтекста.
Мы с Тай Фуном синхронно отпрянули друг от друга. Ну точно на краже какой пойманы. А Мира, как ни в чем не бывало, невинным голоском сообщила, что дело сделано.
– Поясни, – попросил Тай Фун, делая попытки отдышаться.
– Месяц исправительных работ в условиях строгого режима. – Мира прищурилась и задрала подбородок, силясь передать дословно. – Да, кажется, так. И нас не отчислят. Ректор пообещал, что сдерет с нас шкуру, – добавила она погодя. – А что значит «содрать шкуру»?
Ну да, для сущности из межпространства, которая мало повидала на своем веку, всё еще приходилось расшифровывать некоторые речевые обороты.
– То и значит, – понуро отозвалась я. – Кранты нам. Каюк. Капут.
Пусть на меня свалится дирижабль, если подколодную змеюку (то есть дочь министра) устроила подобная компенсация. Почему она не настояла на отчислении – вот где загадка. Неужели задумала отыграться в индивидуальном порядке? Скорее всего. Причем, надо полагать, с особой изощренностью.
Итак, подведем промежуточные итоги. В первый же день своей новой жизни я была низведена до уровня поломойки и вдобавок нажила врага. Очень мстительного врага из влиятельного семейства.
Влипла – так влипла.
***
… – Ага! Вот вы где! – Мой забег по коридору академии Светочей Прогресса нагло прервали. Знать бы еще, кто именно.
Как там обычно описывают харизматичных злодеев? Волевой подбородок, трехдневная щетина, лихо зачесанные назад волосы, золотой зуб и безупречный костюм с иголочки. У незнакомца, который меня подхватил, удержав от падения по его же вине, имелось всё из списка, за вычетом золотого зуба.
– Какие люди! – восхищенно молвил он. – Не вы ли, часом, задали на банкете жару этой выскочке, Мелинде Крокс?
– Наверное, да, – растерялась я. – А вы кто?
Незнакомец наконец-то придал мне вертикальное положение и аккуратно прислонил к стеночке, словно я ваза хрустальная и вот-вот разобьюсь.
– Фараон, – важно изрек мужчина, спрятав руку за бортом белого пиджака.
– Это бабочка такая? – полюбопытствовала я.
– Нет, – скривился тот и не без иронии растолковал: – Это властный правитель древнего чего-то там. В общем, кто-то ужасно великий и могущественный.
– И наполовину голый, – рассмеялась я, припомнив старинные фрески на картинках в учебнике истории.
– Да ладно вам! – шутливо отмахнулся Фараон. – Просто ему было жарко. Да и мне что-то… – добавил он, опалив меня двусмысленным взглядом. – Это вы на меня так действуете. Точно!
Ну вот, не успели толком знакомство завязать, а он уже клеится. Где-то здесь подвох.
Подвох крылся. Тщательно так крылся, за ширмой вежливости не разглядеть – и вышел наружу намного позднее, чем мне бы того хотелось.
А пока что улыбки и комплименты Фараона подкупали, не давая подозрениям укрепиться.
– Кстати, от чего вы убегали сломя голову? – участливо поинтересовался он.
От чего? От Тай Фуна и его уверений в пылкой любви, разумеется. Ведь наверняка начнется что-нибудь из серии:
«Ты не сопротивлялась, значит, чувства взаимны».
«Давай встречаться!»
или
«Жить без тебя не могу!»
Лучше бы Мира раньше нагрянула. Как мне ему теперь в глаза смотреть?
Фараон завидел Тай Фуна, с достоинством преодолевающего спринтерскую дистанцию, и как-то очень коварно осклабился.
– Знакомый персонаж! – сказал он и склонился ко мне. – По секрету: целовать светоча-бивалента – все равно что наркотики глотать. Хочется еще и еще. И ты не в силах остановиться, если тебя хорошенько не приложить по макушке. По своему опыту сужу, – подмигнул он. – Эволюция сделала всё для сохранения и передачи редчайших генов.
Меня прямо дрожь пробрала. Этот тип что, следил за нами? Откуда он знает Тай Фуна? Кто ему сообщил, что я – светоч-бивалент? И что за чушь он несет насчет генов?
Ладно, сделаем хорошую мину при плохой игре. Пусть думает, что я пропустила этот бред мимо ушей. Откланявшись как можно учтивей, я припустила от приближающегося Тай Фуна с удвоенной прытью. А Фараон пижонски прислонился к стене, на нагретое мной местечко, руки – крест-накрест, нога – за ногу. Стоит, бровями поигрывает. Явно происки затевает.
Тай Фун промчался мимо него со скоростью звука, ловко перескочив подножку. Услышал о себе много лестного в исполнении Фараона, но остался непоколебим – и нагнал меня за третьим по счету поворотом, в пустынном кулуаре, где могли водиться разве что призраки.
Мыши с крысами замогильной атмосферы не вынесли – от них остались одни скелеты. Гнилостный душок, грязные лохмотья полуистлевших занавесок, распахнутые настежь окна с лопнувшими стеклами, погребальный свист ветра – всё указывало на то, что в этой части корпуса времени было позволено издеваться над материальным миром, состаривать живое и собирать коллекцию ветоши. Здесь к нему не применялось санкций. Сюда под страхом смерти нельзя было приходить.
А мы даже не пришли. Мы прибежали. Тай Фун поймал меня за руку, закрутил по направлению к себе и уронил на сгиб локтя в стиле танго. А затем мы наступили на шаткую плиту в полу – и провалились с отчаянным визгом.
Визжала, разумеется, я.
Никогда не любила водяные горки. Вечно казалось, еще виток – и купальник обязательно зацепится за какую-нибудь неровность. В нашем случае обошлось без воды, но горка попалась из разряда тех, от которых волосы встают дыбом. Сумасшедшее движение по спирали вниз и проклятая неопределенность: ты понятия не имеешь, куда приземлишься.
Мы в обнимку скользили по гладкой поверхности. Нас заносило на виражах, я прощалась с жизнью, мир сузился до пуговицы на пиджаке Тай Фуна, а собственно носитель пиджака даже попробовал создать телепорт. Ничего не вышло. Жизнь осталась при мне, а телепорт схлопнулся, не успев толком соткаться в пространстве. Блокировка спрутова!
Вынесло нас на кучу песка за зданием отеля. Песок зачем-то свезли с местного пляжа и насыпали здесь. Чтобы обеспечить мягкую посадку чудакам, вроде нас?
С кучи открывался превосходный вид на задний двор и зеленую изгородь. Впрочем, за изгородью видок тоже был ничего.
Вернее, «ого-го!» и еще: «Завихрение тебе в крыло!»
Да, я снова не удержалась от восклицаний. Тот самый дом, который возник в пустоте, когда Мира спасала меня из логова Арсения, стоял теперь на живописной равнине и безмятежно нанизывал белые облака на шпили своих башенок. А за ним буйную зелень примяла железная дорога, уходящая далеко-далеко за холмы. Мы услыхали веселый гудок поезда, который прежде никогда тут не проезжал, – и как-то сразу воспрянули духом.
Мира ссыпалась по пожарной лестнице – узкая юбка горничной и неудобные каблуки явно мешали разогнаться, как следует. А мчалась она прямиком к дому. Так мчалась, словно на чужбину к ней вдруг приехал старый добрый друг, чтобы вызволить ее из-под ига басурманского.
Мы с Тай Фуном решили продолжить урок физкультуры и бросились за ней вдогонку. Очень скоро дом-призрак был окружен.
– Если ты сейчас испаришься, – пригрозила ему Мира, – я с тобой не разговариваю!
– А где тут калитка? – спросила я.
– Наверное, этот железный глаз, – предположил Тай Фун.
Создатель ограды, кто бы он ни был, к дизайну подошел креативно и за основу взял глаза ажурной ковки с астролябиями вместо зрачков. Один такой зрачок был распилен пополам – там ворота и обнаружились.
Мира взволнованно устремилась внутрь, опередив Тай Фуна и мои доводы по поводу незаконного вторжения на частную территорию.
«Частная территория», судя по всему, не возражала. Она радушно распахивала перед нами двери, встречая приглушенным джазом из рупора патефона. Готовила на заказ чай и кофе и доставляла угощения верхом на летающих подносах.
– Очуметь! – высказалась я, когда поднос подлетел ко мне, а салфетка сама услужливо повязалась на шее. – Заколдованный замок!
– Да-а-а, – протянул Тай Фун. – Мистика!
К нему без посторонней помощи подъехало обтянутое замшей красное кресло, куда он был вынужден сесть.
– Дом мечты! – в экстазе постановила Мира. – Гляньте, тут и мое любимое панорамное окно есть! Даже маяк!
Когда мы глянули, выяснилось, что маяк действительно виднеется в отдалении. Причем на самом деле никакого маяка не было. Иллюзия чистой воды.
Я загнула пальцы. Замок с башенками появился уже в третий раз. Преследует он нас, что ли?
– Не нас, а меня, – внесла поправку Мира. – Знаешь, кажется, я поняла. Обо мне заботится материя из межпространства. Она то где-то тут, то где-то там – вкраплениями, по чуть-чуть. Невидимо следит за мной, чтобы жила в комфорте, питалась правильно. Я ведь всё еще ее часть…
– Досадное порождение межпространства! – вставил Тай Фун тоном, каким обычно говорят о тараканах и необходимости их травить. Рот ему тут же заткнуло пончиком с пылу с жару.
– Будем жить здесь! – распорядилась я, допивая мистический кофе.
Мира на радостях подпрыгнула чуть ли не до потолка.
– Ура! Ура! Только мы с тобой и никаких студентов!
– А как же я? – обиделся Тай Фун, вынув изо рта пончик.
– Ну-у-у нет! – хором возразили мы.
– Ясно. Третий лишний.
Его сдержанность ввела нас в заблуждение. Любимец публики с первой же секунды, он мог бы поселиться в преподавательском крыле общежития и без труда найти общий язык с любым занудой. Но почему-то предпочел ютиться… правильно, в «походном мобиле три тысячи».
Мы с Мирой, не разгибая спины, горбатились в должности горничных весь оставшийся день, вдоволь нанюхались грязных колготок и наслушались всевозможных упреков от наших же одногруппниц. Так что настроение у нас было ниже плинтуса. Да и сил, чтобы отбиваться от назойливых надзирателей, – решительно никаких.
А Тай Фун, похоже, возомнил себя именно что надзирателем. Иначе зачем бы ему пригонять «мобиль» из починки прямо к воротам волшебного замка? Сюрприз, честно сказать, не из приятных.
– Собрались наверстывать упущенное по чужим конспектам? – осведомился мистер Сюрприз. – Я мог бы ввести вас в курс дела куда быстрее.
Вот ведь деловой электровеник! Сам, небось, тоже вкалывал на мужской половине до седьмого пота. А теперь что? Предлагает репетиторские услуги? Какая самоотверженность!
Меня доконали смешанные чувства. Я хотела стать ближе и ненавидела хотеть становиться ближе. Я млела от его прикосновений – и ненавидела млеть. Мира, кажется, всё понимала. Наверное, потому и согласилась на парочку занятий с «репетитором» в приватной обстановке. Лишь бы эта противоречивая Сафро возненавидела наконец свою ненависть.
Глава 6. Выжить любой ценой, лишь бы не из ума
Ночь выдалась душной. В сводчатые окна воровато заглядывала луна. Из пустого камина, напротив которого мы расположились, слышались не то стоны, не то жалостливое подвывание. Башенки замка Вельмиры затеяли в верхотуре перетасовку: завтра они все будут не на своих местах.
Мы зажгли две керосиновые лампы, устроились на полу, и Тай Фун предложил поработать на опережение. Дескать, у него есть учебная программа и по этой программе было бы неплохо чуточку обогнать остальных.
– Сперва «Введение в трансформацию субстанций», – сказал он. Нацепил очки в черепаховой оправе, сосредоточенно поджал губы и, усевшись в позе лотоса, героически развернул учебник по спецкурсу.
Спустя полчаса Мира клевала носом. Я изо всех сил боролась с зевотой. Бесполезно. В изложении мистера Леса любой, даже самый увлекательный материал превращался в отменный транквилизатор.
Поэтому спустя еще пару часов мы втроем улеглись вольтом на постеленных на полу покрывалах, и ноги Миры в черных гольфах с белыми пентаграммами очутились на уровне наших с Тай Фуном лиц.
– Субстанции трансформируются… Трансформируются в зависимости от способа воздействия… – вяло бормотала Мира.
– Ноги убери! – ныла я. – А то сейчас я на тебя повоздействую!
Тай Фун бросал в мою сторону взгляды, исполненные страсти и душевной муки. Постепенно из страстных они сделались туманными. Похоже, у него был принцип: «Не можешь идти – ползи, не можешь ползти – так хотя бы ляг в направлении». Поэтому прямо перед тем как погрузиться в дрему, он простер в направлении меня свою руку с перстнем – да так и застыл.
Рука оказалась простерта поверх ног Миры, и ей это очень не понравилось. Она попыталась скинуть руку, но очень скоро бросила тщетную затею и, поворочавшись, пристроила голову на моих нижних конечностях. Как хорошо, что перед ночным «бдением» я успела переодеться во всё чистое (в частности, поменять носки)!
И как же странно, что сон упорно избегал встречи лишь со мной. Я старалась, я приказывала организму заснуть, а он, негодник такой, сопротивлялся. Потому как в искусстве сна стимул прогресса – бездействие.
Но это до меня дошло позднее. А пока я не придумала ничего лучше, чем выйти во двор, где несла караул «глазастая» ограда, и дать имена башенкам. Они сиротливо висели над замком, словно ничем не были к нему привязаны, и выглядели больно уж печальными. Еще бы! Какой сущности, пусть даже порожденной межпространством, захочется быть безымянной?
Итак, первая башенка с чудной фиолетовой подсветкой, стала у меня Обсерваторной. Она единственная не несла ни шпилей, ни флажков и отличалась куполом в форме полусферы. Вторая башня, подсвеченная зеленым, – вся какая-то помятая и неправильная – получила звание башни Парадоксов. «Прощай, логика! Гармония, не обессудь».
Зефирную башенку хотелось съесть – но только не на голодный желудок и желательно вприкуску с чаем.
В башне Хамелеон сам спрут велел закатывать вечеринки. Так там всё блестело и переливалось. Я бы приползала туда после тяжелых будней в состоянии разбитого зеркала, чтобы на выходе превратиться в беззаботный дискотечный шарик.
Другие башни прятались в звездной дымке, их разглядеть не удалось. Зато во время блужданий по двору я случайно наткнулась на разветвленный указатель.
«Бильярдная» – значилось на одной из стрелок.
«Гольф», – гласила другая.
«Бинокли», – указывала третья.
Надо же, как ответственно подходит к делу межпространство, когда надо обеспечить удобную жизнь своим отпрыскам!
Я поплелась к биноклям, потирая затекшую шею. И не прогадала.
Несмотря на скудное лунное освещение, псевдо-отель просматривался весьма недурно. На крыше отеля с риском для жизни танцевал какой-то безмозглый придурок.
Образно выражаясь, этот псих балансировал на краю собственной могилы. Ибо девятый этаж как-никак. Если грохнется, ему точно крышка.
Но надо отдать должное: танцевал он профессионально и выдавал нечто совершенно эксцентричное. Когда-то, помнится, так изощрялся мой бывший шеф в географическом обществе. Пока никто не видел, он отходил от канонов и импровизировал, выдумывая потрясающе сложные движения за закрытой дверью.
Нынешнего артиста на крыше стоило бы представить широкой публике – такой выдающийся талант почем зря пропадает.
Ой! А не ректор ли это часом?
Тай Фун подкрался сзади и сомкнул руки кольцом на моей талии, спугнув внезапную догадку.
– Что, не спится? – прозвучал его ласковый голос.
– До каких пор, – процедила я, – вы будете без спросу меня трогать?
– До тех самых пор… – в ответ процедил Тай Фун. Закончить фразу ему не удалось. Небо над нами вдребезги раскололось ветвистой струёй электричества.
Нежданная гроза нагрянула с востока.
Молния высветила чудака на крыше, и выяснилось, что во время сюрреалистичных танцев чудаку решительно не до гроз.
Тай Фун отобрал у меня бинокль. Вгляделся. Хмыкнул. И в этот миг раздался гром такой силы, что я спешно зажала уши. Пляшущему психу – как с гуся вода.
– Это Иридиус Младший, – безошибочно определил Тай Фун и повел меня в укрытие.
– А если его шандарахнет?
– На крыше громоотводы. Не должно, – сказали мне, запирая дверь в такой уютный потусторонний замок Вельмиры.
И снова он оказался прав. Гроза закончилась, наступило утро – и ректора с утра пораньше принесло к нашему новому жилищу.
– Ого! – поразился он, разинув рот и задрав голову. – Ничего себе отгрохали! Когда успели-то? А железной дороги тут раньше не было, клянусь механическим завивальщиком для усов!
– Краденым, – язвительно уточнила я, появляясь в воротах.
– Мне его подарили! – капризно возразил Иридиус Младший. – Так что теперь он мой по праву!
– А что вы еще украли? Помните? – поинтересовалась я.
Ректор сердито замахал на меня руками.
– Ничего я не крал! И вообще, нечего на зеркало пенять, коль рожа… Э-э-э, кхм, ну вы поняли. Сами мне прилично задолжали, так что не переводите рельсы. То есть стрелки. На отработку шагом марш! – взъерепенился он.
– Только зубы почищу, – буркнула я и закрыла перед ним калитку.
Портят тут всякие настроение ни свет ни заря. Я только-только забыла, что нам предстоит месяц исправительных работ – напомнили. Ну, спасибо на добром слове!
Ума не приложу, как ректору при всех его ужасающих недостатках вообще доверили такую ответственную должность – академией управлять? Назвать его нормальным можно разве что с колоссальной натяжкой. Неужели не нашлось никого более подходящего? Здорового, я не знаю. Без перечня психических заболеваний в амбулаторной карте.
Хотя в жизни частенько случается, что важные посты достаются тем, кто лучше просто по умолчанию. И неважно, что непреодолимых слабостей у таких счастливчиков вагон и маленькая тележка. На это закрывают глаза. Нет бы обществу одуматься, отправить избранного на сеанс к мозгоправу. Куда там! Общество может настоять на кандидатуре опаснейшего шизофреника лишь потому, что таковы традиции. Спрашивается, где логика? А нет ее. Не ищите.
Перед началом исправительных работ мне и Мире пришлось предстать перед ученым советом, который обыкновенно распоряжался судьбами Светочей Прогресса.
– Вы уникальны! – ткнула в меня указкой располневшая дама преклонных лет. – И вы тоже! – Второй тычок достался Мире. – Обе будущие светочи-биваленты. В вас хранятся зачатки редкого дара, который необходимо развить. А для этого вы должны жить отдельно и забыть о существовании друг друга! – рявкнула дама. – Между вами должна возникнуть конкуренция! Даже вражда! А вместо этого что я слышу? Вы поселились в каком-то аномальном дворце за пределами академии! У вас там зреет какой-то гениальный проект! Спрутам на смех! Вы ничего не добьетесь вместе. Только порознь у вас есть шанс на полноценность.
Комиссия за ее спиной одобрительно зашевелила седыми усами и закивала головами, отягощенными интеллектом.
А у меня внутри всё вскипело. Захотелось врезать этой дамочке по лоснящейся от крема физиономии.
Я буду уникальной дурой, если соглашусь на подобное!
Мира испытывала схожие чувства.
– А если мы откажемся выполнять ваши требования? – тонким, но уверенным голоском спросила она.
– Вас исключат! – недобро зыркнули на нее. – И у вас конфискуют прогрессорский дар.
Да-а-а, день сегодня выдался исключительно неприятный.
Мало того что поставили перед выбором на колени, так еще и вынудили спуститься с небес на землю. Буквально – с девятого этажа, ареала обитания комиссии, в подвал, где находилась клетушка для персонала.
– Никогда, – ворчала Мира, орудуя шваброй в столовой, – ни за какие коврижки я с тобой не расстанусь.
Всякий раз как вдали, на ее персональной железной дороге, гудел поезд, она подскакивала и принималась начищать плиты усерднее прежнего. Гудки поездов ее необычайно бодрили.
И всё-таки на некоторое время расстаться нам пришлось. Явился управляющий и сообщил, что Мира остается тереть пол, Тай Фуна (самого главного молчуна в нашей компании) срочно зовут принимать каких-то там зарубежных гостей, а меня забирают на уборку комнат общежития.
Общежитие уходило от торца академии наискосок, образуя латинскую «V». Там-то я и почерпнула весьма любопытные сведения.
– Нехорошо мне, – сказала студентка-второкурсница соседке, забравшись с ногами на кровать. Я в это время с мрачной миной вытряхивала содержимое их мусорного ведерка в специальный пакет.
– А что стряслось? – спросила та.
– Не поверишь. Вчера ночью видела в туалете странных существ. Они как желе. Или как амёбы. Ну знаешь, простейшие одноклеточные с такими вот отростками. Только эти не ползли, а парили в воздухе и липли к стенам. У меня, наверное, бред.
– Ага, тебе бы к врачу, провериться! – хихикнула третья соседка и закрылась подушкой.
Я удалилась из комнаты, пребывая в абсолютной уверенности: не бред. Точно не бред.
Отрабатывали мы до обеда. А после обеда, наскоро перекусив вредной пищей, двинулись на лекцию к Тай Фуну, который только что разделался с зарубежными гостями. Опоздали, конечно, куда же без этого. Крались по аудитории на цыпочках, чтобы занять место в последнем ряду. Но нас всё равно заметили и сделали выговор.
Вместо того чтобы трепетно внимать и мотать на ус ценную информацию спецкурса, мы с Мирой шушукались, как две заговорщицы, и чертили на листе бумаги план будущего воздухолёта. Набросали приблизительно, и то хорошо. Ночью потом меньше бдеть в мастерской.
А на перерыве ко мне с визитом сунулся старый знакомый по кличке Фараон. Увидал у меня в пенале шестеренку – и давай спрашивать:
– Опаньки! Моя шестеренка! Где нашла? Как она тебе? Ждала случая, чтоб отдать?
– Акула, – уставившись на него исподлобья, как можно более зловеще произнесла я. – Подлодка, морской берег, тили-тили-тесто.
– А-а-а-а! – возопил Фараон, озаренный открытием. – Так вот где я тебя раньше видел!
На нас обернулись все, кому не лень. Тай Фун, трамбующий в папочку лекционные материалы, просверлил во мне взглядом пару сквозных отверстий и унесся из аудитории, как вихрь. Я попыталась выбраться в коридор, но Фараон от меня не отставал.
– Слушай, пойдем на свидание! То есть, это не совсем свидание. Расскажу о себе, о планах. Ведь интересно же, чего это я, такой взрослый дуб, среди студентов ошиваюсь? Мне ведь уже лет под тридцать. Зуб даю, ты сгораешь от любопытства. Ну так как?
– Ага, ага, – не вполне отвечая за свои слова, сказала я. Лишь бы отстал.
А я высматривала Тай Фуна. Куда он так спешно умотал? Почему не подошел и хотя бы не отругал за то, что мы на лекциях посторонними делами занимаемся? Фараона испугался, что ли? Или ревнует?
Да нет, не может быть.
Над купами темной зелени загорелась звезда – чистая, как кристалл. День померк и плавно перетек в южную ночь. Справа по курсу в небе завис примитивный аэростат – ничего общего с чудом технической мысли, ради которого некоторые отчаянные девицы, вроде нас, готовы угробить свое профессиональное будущее, а также жертвовать сном на протяжении неограниченного времени.
Неясные, но многообещающие идеи, сплавившись с вдохновением, уже утверждали надо мной свою власть, входя в мою жизнь безапелляционно, не терпя возражений.
Верно, любовью тут пока не пахло. Любовь всё еще робко стучалась в закрытые двери. Не факт, что открою. Прямо сейчас в иллюзорном дворце с башенками нас с Мирой ждала отдушина – секретная мастерская. Межпространство позаботилось и об этом. Потребность изобретать лично в Мире была неискоренима. Так что мастерская ей требовалась ну просто позарез.
Рядом с воротами (Мира повесила на них кодовый замок, чтобы не вошел кто попало), в плетеной корзинке обнаружилось подношение, к которому прилагалась записка: «Я, может, и не межпространство, но позволь позаботиться о тебе. Адресат – Сафро».
Тай Фун, каков негодник! Я внутренне возликовала, но тотчас разозлилась – понарошку, напоказ, чтоб мистер Негодник видел. Всё равно ведь из мобиля походного подглядывает. Я заметила: шторка, вон, дёрнулась.
Оставить корзину у входа ему назло? Нет, всё-таки заберу. Здорово, если там конфеты с персиковой начинкой.
Мира поковырялась в почтовом ящике.
– Пу-у-усто, – с досадой протянула она.
Еще бы не пусто. Межпространство писем не шлёт. Хорошо, что есть Тай Фун, который присылает сладости. В корзине действительно оказались персиковые конфеты, обернутые шуршащими фантиками.
Мы с Мирой слопали их за милую душу, пока мастерская оперативно перестраивалась под наши нужды.
Здесь имелось всё, что может понадобиться юному изобретателю. Куча всевозможных приспособлений, металл, древесина, реактивы на любой вкус и в любом агрегатном состоянии. А инструментов так вообще пруд пруди.
В мастерской мы застряли надолго. Провозились с моделью воздухолета до трех часов ночи.
– Экологичное топливо – это раз, – бормотала Мира, сидя на корточках перед чертежами.
– Минимальный расход – это два, – дополняла я, пристроившись с другой стороны.
– И после аварий детали сами должны восстанавливаться. Что-то вроде отрастающего хвоста у ящерки. – У Миры мастерски заплетался язык.
– Добавим кофемашину. – У меня слипались глаза.
– Надо добиться максимальной легкости. – Мира то и дело роняла из рук карандаш.
– Про страховочную систему не за-а-а-абыть. – До хруста в челюсти зевала я.
Мы были продуктивны, как никогда.
Мистер Кто Попало, похоже, не вытерпел и взломал кодовый замок. Ибо спросонья мне почудилось, что меня несут на руках, а потом кладут в постельку и гладят по голове чуть ли не с отцовской нежностью. Пахло океаном. Пахло лесом и вересковой пустошью.
Я схватила его за руку, когда он уже уходил, и в ответ он крепко сжал мои пальцы.
– Что с ультиматумом делать будете? – спросил, присаживаясь на краю кровати. – Говорят, вам дали три дня на раздумья. А потом, если добровольно не разойдетесь по углам, изымут прогрессорский дар.
– Вы сами-то верите? – прошептала я, силясь разлепить потяжелевшие веки. – Изымут. Пустые угрозы, не более.
Тай Фун одарил меня покровительственной улыбкой, наклонился и поцеловал в щёку. Эй, мы так не договаривались!
– Я потолкую с ректором. Отдыхай.
Глава 7. Любовь и тайны Каролины
Не возьму в толк, что Тай Фун там ректору втолковал, но нас с Мирой оставили в покое – это факт. Усатых дяденек из комиссии мы больше в лицо не видели. Да и упитанная мымра с указкой на глаза не попадалась.
Оказалось, на комиссию надавили аж дуэтом – Тай Фун вызвал подкрепление, имя которому – Каролина.
На лекциях Каролины что я, что Мира зевали вовсю. А я еще потом внаглую дрыхла на парте. Каролина преподавала предмет под названием «Антиматерия. От теории к практике». Она как раз воодушевленно распиналась с кафедры о том, чего в природе нет, когда меня силой вытолкнуло из сна.
– Ага-а-а, – лукаво протянула Каролина и улыбнулась так, словно вот-вот меня проглотит. В карман ее цветастого платья незаметно скользнул предмет, похожий на плитку шоколада. – Студентка на пятом ряду, я вас вижу. На вас только что был протестирован прибор по ликвидации сонных состояний. Ну как?
Я пожала плечами. И сон, и желание заснуть ускользнули, не оставив обратного адреса.
Никто не знал, как величать Каролину по фамилии и отчеству. Она и не представилась толком. Нацарапала мелом на доске свое имя – и решила, что это сойдет ей с рук.
Когда-то в прошлой жизни мы познакомились с ней на цитрусовых плантациях. Она выращивала лимоны, апельсины и прочую иногда вкусную кислятину. И с Тай Фуном в те дни они были не разлей вода. Дёрнуло же меня однажды понаблюдать за ними из-за шкафа! Любовники – сгоряча подумала я. Но нет, просто друзья. Очень близкие друзья. Ну очень-очень.
Тай Фун клялся-божился, что ничего между ними не происходит. Что они как брат и сестра.
Ладно, допустим брат и сестра. Тогда с какого перепугу сестренка устроилась работать в ту же академию, что и брат? Почему именно в том же году, а не годом позже, например? Не иначе по душу Тай Фуна явилась, захомутать и увезти обратно на плантации. А что, вполне себе коварный план.
Если Тай Фун нормальный человек, он просто обязан угодить в ее сети. Стоит ей только пальцем пошевелить – и дело в шляпе. Почему? Да потому что при ней и сокрушительная харизма, и богатый внутренний мир. А уж о красоте и заикаться не стоит. Красота ее главный козырь. Чего стоят одни губки бантиком – пухлые, сочные. Или импозантная родинка на скуле. Или взять, к примеру, глаза. Взглянет – и тебя бросает в жар, а сердце трепыхается где-то в пятках. А эта ее модная белая шляпка с вуалью – ну не шедевр ли? Или вот, скажем, осиная талия без всяких корсетов.
Конечно, до Миры Каролине далеко, но в местном конкурсе красоты почётный титул был бы ей обеспечен.
В учебной аудитории мутно-рыжим усыпляюще горели лампы. В гибких железных трубах, которые подобно лианам оплели пилястру напротив нашего ряда, что-то булькало и клокотало. Мы с горем пополам пережили лекцию об антиматерии и зеркальных античастицах, и я уже собралась вставать, когда вдруг с ужасом поняла: стул взял меня в заложники. Моя элегантная жатая юбка намертво прилипла к сидению.
