Текст книги "Высматривая путь. Том II (СИ)"
Автор книги: JohnLemon
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)
– Vatt’ghern! Caelm do beanna![Ведьмак! Успокой свою женщину!]
– Зараза… – фыркнул тот и повернулся к травнице. – Дера, пожалуйста, успокойся, – тихо начал он. – Ты их нервируешь. Просто смотри на меня и глубоко дыши. Поняла?
Он давно уже заметил, как лучники в зеленом мельтешили между веток. Но решил, что они не должны посчитать опасными мужчину и девушку, которые неторопливо пересекают тракт. Мало ли, может он просто сопровождает ее из одного места в другое как личный телохранитель. Но, видать, план: спокойно проехать с абсолютно невозмутимым видом и даже не останавливаться – не сработал.
– Д-да… – выдавила из себя она и сжала руками поводья так, что аж захрустели перчатки.
– А можно на Всеобщем? – заговорил ведьмак, а затем подумал, что из-за такого неуважения он рискует через секунду превратиться в ежа, и решил добавить.
– Пожалуйста.
– Можно и на Всеобщем, vatt’ghern.
Из-за огромного куста орешника вышел мужчина и с нескрываемым раздражением осмотрел всадников. Дера повернулась на голос и осмотрела его в ответ, с ног до головы. Внешне он показался ей совершенно не опасным, это если не считать невероятно красивого, резного лука в руке и болтающегося кинжала на поясе. И его забавная сангинового цвета шапочка, темно-зеленые рейтузы, просторный, земляного цвета сюртук, застегнутый до середины груди и перетянутый несколькими поясами – совершенно не соответствовали образу опасного воина или бандита. Он скорее напоминал ей бродягу или какого-то очередного защитника леса. Ох, такие даже забредали в Оксенфурт и на площади раздавали свои агитационные листовки. Выглядели они примерно также, только без лука и кинжала. И не говорили на Старшем наречии. Но тогда Дера без зазрения совести забрасывала их помидорами и подгнившими яблоками будучи в очередном кураже от студенческого кутежа, а сейчас… сейчас она просто испытывала страх.
– Куда направляетесь? – снова заговорил он, очевидно обращаясь к ведьмаку.
– В факторию. Мы – путешественники, направляемся в Каэдвен, – нарочито спокойно ответил Эскель и бегло осмотрел ветви, на которых сидели лучники, скрывающиеся за плотной листвой.
– Сейчас мы контролируем эти земли, vatt’ghern. Потому, без нашего дозволения, вы в факторию не попадете.
– Надо же, – усмехнулся Эскель. – Только вчера по лесам бегали и коренья жрали, а теперь вон оно как… контролируете земли. Только уши свои зачем прячете? – отчего-то удержаться не получилось. Нет, он определенно и точно чувствовал грань дозволенного, а значит пока можно и поболтать.
– Попридержи язык! – донеслось прямо над головой Фредерики, отчего та вскрикнула и прижалась к шее Стебля.
– Пугливая у тебя девка, – хмыкнул вышедший из кустов. – Vatt’ghern таскающий за собой обыкновенную, пугливую dh`oine. Любопытно…
– Мы обычные путешественники и проблем не ищем, – заговорил Эскель и поднял руки вверх в примирительном жесте.
– Они сами вас нашли, – фыркнул мужчина.
Он обошел коней, осмотрел перепуганную до чертиков девушку, бросил взгляд на невозмутимое лицо ведьмака, задумчиво осмотрел его шрам и мечи на седле, а после кивнул кому-то сверху. Деревья заскрипели и с веток тут же посыпались листья, а Дера пугливо прикрыла голову руками и зажмурилась. На дорогу спрыгнуло около десятка таких же ряженых «защитников леса» с очень недружелюбным выражением на лицах. Ведьмак чертыхнулся и взял поводья в две руки, чтобы в случае чего быстро урезонить Василька.
– Заберите у них оружие и ведите в лагерь. Там разберемся, – скомандовал мужчина и махнул рукой.
И что самое удивительное – его соратники тут же принялись стаскивать с седла Фредерику. К ведьмаку даже никто и не подумал соваться. Та отмахивалась от настойчивых рук, брыкалась и хваталась за переднюю луку, но удержаться на коне не вышло. Стебель громко заржал и попытался взбрыкнуть, но его быстро успокоили. Один из спрыгнувших с веток подошел к его морде и ласково ее погладив что-то шепнул. Дера не поняла, кто это был, но судя по тонкой фигуре – девушка. А как настойчивые руки все же сумели сдернуть ее вниз и она с грохотом повалилась на пыльную дорогу, то разразилась такой витиеватой руганью, что тут же схлопотала звучную пощечину от одного из лучников.
– Thaess aep, dh`oine![Заткнись, человек!]
Капюшон слетел с головы, а девушка в страхе округлила глаза. Ничего не поняла, но замолчала. И судя по тому, как по подбородку потекло что-то теплое, удар рассек ей губу.
Он наклонился к ее лицу и травница в ужасе зажмурилась, ожидая очередной оплеухи. Но ее не последовало. Вместо этого она услышала, как громко выругался Эскель и схватившись за рукоять меча, резко извлек его из ножен.
– Еще раз тронешь ее, и я изрублю тебя на лоскуты, – рыкнул он и острие немедленно уперлось между лопаток согнувшемуся над Дерой мужчине.
Лучники в мгновение ока вытащили из колчанов стрелы и одним, до жути выверенным, движением вскинули луки. А тот, который ударил перепуганную девушку, взялся за рукоять изогнутого меча, что висел на поясе.
– Будем считать это вынужденной мерой, – вскинул руку тот, что по всей видимости считался тут командиром. Все тут же опустили оружие. – Ох, vatt’ghern, неужели ты не знаешь, что произошло во Флотзаме? Неужели ты не заметил, что дорога подозрительно пуста? Или ты был слишком занят своей пугливой beanna[женщиной]?
– Я ничего не знаю о фактории. Слышал только, что бывшего коменданта больше нет, – Эскель опустил меч и взглянул на сидящую посреди дороги Деру.
Увидел ее перепуганный взгляд и стекающую по подбородку кровь. Злость с новой силой захлестнула его, но он постарался сдерживаться ради ее же блага. Ведь в случае чего она будет убита первой.
– Мы очистили город от bloede dh`oine[проклятых людей]. Оставили только самых… – он на мгновение замолк. – Ne’frесne? Неопасных? Folie’n? Глупых? Нет, безобидных. Думаю, так вернее всего. Безобидных. Но даже они знают, что оружие в пределах фактории и в окружающих ее землях – запрещено.
– А как же купцы? Солдаты? Наемники?
– Наемники здесь не ездят, у солдат всегда есть приказ, а купцов видно невооруженных глазом. А вот кем будете вы – вопрос.
– Путники.
– Все так говорят. А потом грабят, убивают и насилуют.
– А что делаете вы? Избиваете беззащитную девушку.
– Мы не избиваем. Мы – оберегаем наши земли от всякого сladhaire [дерьма]. Делаем то, на что не были способны солдаты.
– Не знаю, от чего вы там оберегаете, якобы, «ваши» земли. Ладно мы – обычные путешественники. Но, что вы сделаете нильфгаардским солдатам? Тоже назовете их «кладхарэ»? Или как там?
– «Дерьмо», – нахмурился мужчина. – Все равно, рано или поздно, но все мы будем под властью Империи. Главное это вовремя осознать.
– Все еще уповаете на благоволение императора? Кажется, последних из бригады «Врихедд» сбросили в Ущелье Гидры с перерезанными глотками.
– Не уповаем, – качнул головой мужчина. – А знаем, что с ним наши земли останутся – нашими.
– Очень оптимистично.
– Хватит, vatt’ghern. Наш командир более подкован в истории Второй Северной, чем я. Потому, веди свои дискуссии с ним, – он кивнул в сторону чащи, а один из лучников потянул руки к сидящей в пыли травнице.
Эскель молча качнул головой, и спрятав меч в ножны, вытянул руки вперед. Их тут же заломили за спину, подняли с земли Деру, рывком за капюшон, приспособили коней и только потом свели их с дороги в сторону чащи. Ведьмак поглядывал на ссутулившуюся спину девушки и судорожно перебирал в голове варианты их спасения. Он уже понимал, что игнорировать диалог не стоит и артачиться – тем более, но как же так красиво выйти из внезапно возникшей ситуации – пока не представлял. Ведь, увы, он не был красноречивым бардом или ведьмаком с честными и добрыми глазами. Да и с такой рожей, как у него, переговоры особо не проведешь. Пока что, лучшим выходом было держать маску невозмутимости и делать вид, что от них не будет никаких проблем. Лишь бы только не трогали своими руками Фредерику. Иначе он больше сдерживаться не будет и тогда все обернется резней.
Комментарий к Часть 11. Скоя’таэли
Бечено
========== Часть 12. Ничего не бойся, Вreoga ==========
Деру тащили за собой словно упрямого мула. Она постоянно оглядывалась на идущего позади Эскеля и неустанно слизывала кровь с разбитой губы. Старалась отыскать его глаза, чтобы увидеть во взгляде все то же спокойствие и, наконец, урезонить свои страх и волнение, но, увы, бесконечные толчки в плечо заставляли ее постанывать и тихонько фыркать. Казалось, еще немного, и предплечье просто отпадет от постоянных ударов.
– Vile beanna [мерзкая женщина], хватит вертеть своей тупой башкой, – рыкнула прямо над ухом женщина в забавной зеленой шапочке, больше похожей на обмотанный в несколько раз платок. – Annifyr [раздражаешь].
Травница не поняла, что такое этот «анивэр» или как оно там произносилось, но решила на всякий случай прекратить свои гляделки и постараться успокоиться. Нижняя губа пульсировала от боли и последовавший толчок в плечо ситуацию не улучшил. Ведьмак почему-то молчал и не спешил вмешиваться. Хотелось верить, что на то у него были свои причины. Но в голову, как назло, лезли мысли о том, что ему просто все равно на все эти поползновения. Дера с трудом проглотила скопившуюся во рту слюну и, едва сдерживая подступающие слезы, неловко запуталась в ногах, ухнув прямо в траву. Грубые руки тут же подхватили ее под мышки и с силой дернули вверх, возвращая телу вертикальное положение. Волосы облепили влажное от пота лицо, лезли в глаза, и к боли в губе добавилось еще и саднящее ощущение в колене, которым она неслабо приложилась о землю.
– Как ты еще не подохла с такой неуклюжестью? – над ухом раздался тот же женский голос, от которого все тело травницы передернуло.
Она ничего не ответила. Только лишь склонила голову, поджала дрожащие от накатывающей истерики губы и медленно поплелась за эльфкой.
Эскель дышал глубоко, изо всех сил стараясь контролировать наплывы гнева и раздражения. Он понимал, с кем имеет дело, и ко всему этому прекрасно знал, что скоя’таэли совсем не обычные нелюди, что повсеместно встречались в городах или предместьях. Молодые, резвые, в большинстве своем импульсивные и прекрасно обученные владению как стрелковым, так и холодным оружием. Многие недооценивают их, но и эти «многие» частенько лишались своих голов или других конечностей. Да что уж говорить, однажды ему рассказывали, как эльфы из скоя’таэлей срезали у поверженных воинов скальпы. А во время нападений кавалерии «Врихедд» смертность стремилась к абсолютной, и ужас от этого охватывал похлеще, чем в самый пик эпидемии чумы Катрионы.
Проверять на правдивость эти слова ведьмак не хотел. Ему с головой хватало той уверенности, что даже его ловкости и умений может не хватить, чтобы победить хотя бы с десяток этих «зеленых» партизан. А если их окажется раза в два больше, то тут даже и думать ни о каком сопротивлении не стоит. Тем более, не в его правилах было лезть в чужой монастырь со своим уставом. Он на чужой территории и лучше для него и особенно для Деры молчать и стараться не совершать фатальных ошибок. К тому же, черт побери, он видел, какими глазами она смотрела на него. И Боги свидетели, будь это обычные головорезы с большака, он бы не задумываясь изрубил на лоскуты всех и каждого, кто посмел прикоснуться к ней. Вот только сейчас ситуация была немного иная. Он еще раз взглянул на сгорбившуюся спину Деры, провел взглядом по спутанным русым прядям, что болтались из стороны в сторону, и нахмурился, мысленно прося у нее прощение.
Но, несмотря на все свои терзания, Эскель мельком осматривал дорогу, по которой их вели, стараясь запомнить путь. Его удивляло, что «белки» так расхрабрились и перестали скрываться. Но если только предположить, что они и впрямь на своей территории, а нильфы семимильными шагами идут к победе, то все становится на свои места. Ведьмак осторожно повертел головой, пересчитав поголовье бойцов, что вели их в лагерь. Три женщины и пять мужчин, не считая того, кто, по всей видимости, был у них тут командиром.
Дера и не заметила, как над головой сгустились раскидистые ветки деревьев, а в нос ударил резкий запах хвои и смолисто-дымчатого можжевельника. А когда ее снова дернули за многострадальное плечо, призывая остановиться, она, наконец, вскинула голову и всмотрелась в светло-голубые пятна неба, что не удалось скрыть сплошному полотну листьев. Травница сделала глубокий вдох и скривилась от тошнотворного аромата, который заполнил все легкие и осел в носоглотке. А когда, наконец, смирилась и опустила взгляд, то увидела перед собой эльфа. В глаза сразу бросилось то, что он, в отличие от своих собратьев, уши свои совсем не прятал, а пресловутых «защитников леса» напоминал лишь цветом кушака.
Прежде она встречала эльфов только в Оксенфурте еще в те времена, когда дорога за стены города для них не была закрыта. И Дера искренне старалась не пялиться на чуть оттопыренные острые уши, но глаза будто сами находили их и принимались бесцеремонно рассматривать. Хотя, если напрячь память, то можно вспомнить тот случай когда ей даже пришлось извиняться перед эльфкой, которую ей посчастливилось встретить в Новиграде еще на первом году обучения. Тогда они с Алисьей только закрыли сессию, отчитали доклады на ежегодном семинаре и отправились за приключениями и гулянками, а еще за красным метинским. Это была их первая поездка в столь большой город, потому хотелось погулять так, чтобы потом было что вспомнить. Но зачем-то нелегкая понесла их на площадь Иерарха где эта самая эльфка торговала травами. И Фредерика, дурья башка, вместо того, чтобы выбирать товар, глазела на ее уши, что выглядывали из-под прядей темных волос. Задумчиво жевала нижнюю губу, стараясь прикинуть, как должно быть нелегко живется с такой физиологической особенностью и как неудобно носить зимой шапку; да и вообще – сгибаются ли кончики или они слишком жесткие для этого? В общем, мыслей в голове тогда мелькало много, одна лучше другой, и благо, что эльфка попалась понимающая и сговорчивая. Даже в отместку не подсунула гнилья, а только кивала и лепетала, что это ее ничуть не оскорбляет. Хотя Алисья тогда сказала, что ее бы оскорбило, вздумай кто вот так зыркать на нее.
Но тот эльф, который стоял перед ней в это самое мгновение – высокий, широкоплечий, с длинными, небрежно стриженными каштановыми волосами, – не казался ей сговорчивым и понимающим. Пусть уши его были совершенно такие же, как и у той торговки травами. И чем дольше Дера всматривалась в его красивое невозмутимое лицо, обрамленное темными прядями, тем сильнее ее пробирал настоящий ужас. Как минимум от взгляда ярких малахитовых глаз, что смотрели с нескрываемым отвращением и долей презрения. И не будь за спиной ведьмака, она бы уж точно упала на колени и принялась вымаливать прощения и пощады. За что – пока не понимала, но отчего-то заведомо чувствовала себя провинившейся. А когда этот самый эльф заговорил, по ее телу и вовсе побежали мурашки.
– Ведьмак и человеческая женщина? Как любопытно, – он скрестил на груди руки и сделал короткий шаг вперед, плавно перевалившись с ноги на ногу. Как если бы хромал, но очень старался это скрыть.
Дера была ему от всей души благодарна, что он говорил на всеобщем и не насильничал ее мозг лихими оборотами Старшей Речи. Но, даже несмотря на это, рот открывать она не спешила. А как из-за спины раздался голос Эскеля, спокойный и глубокий, то на душе стало как-то спокойно.
– И только ради интереса твои бойцы притащили нас сюда? Чтобы ты полюбовался на ведьмака и человеческую женщину? – нет, он не хотел грубить, потому держал спокойную и даже отчасти равнодушную интонацию.
– Местные знают, что это наш тракт и не ездят по нему. Да и купцы тоже стараются идти в объезд, а вы, – эльф хмыкнул. – Вы уж точно чувствовали наше присутствие, но тем не менее все равно проигнорировали его. Это походит на неуважение, vatt’ghern [ведьмак].
– Я слышал вас, – кивнул Эскель. – Но подумать, что вы будете так грубо останавливать простых путников, не мог. Даже солдаты так себя не ведут.
– Мы не солдаты, – покачал головой эльф. – Потому и порядки у нас другие, – он тяжело вздохнул и захрипел. – Припираться можно бесконечно, но я бы предпочел узнать цель вашего приезда в земли фактории.
– Мы направляемся в Каэдвен. А именно – Бен Глеан. И, насколько мне известно, кроме как через Флотзам туда никак не попасть.
– И что же могло понадобиться ведьмаку в Бен Глеане да еще с таким балластом?
Выстроившиеся полукругом бойцы принялись тихо посмеиваться, а немногочисленные женщины зашушукались. Фредерика нахмурилась и бросила раздраженный взгляд на ведьмака. Тот обреченно вздохнул и зачем-то перевел взгляд на Стебля с Васильком, которых совершенно ничего не волновало, кроме время от времени надоедающих насекомых.
– Я не обязан перед тобой отчитываться, – наконец заговорил он. – Достаточно того, что мы не несем никакой опасности для фактории и ее жителей.
– Хваленое «слово ведьмака»? – хмыкнул эльф.
Эскель молча кивнул и бросил взгляд на ссутулившуюся фигуру Деры.
– В Бен Глеане сейчас всем заправляют наемники. Ты уверен, что разумно тащить туда женщину?
– Уверен, – он перемялся с ноги на ногу и упер руки в бока. – Я не понимаю, к чему все эти расспросы? Праздный интерес? А если есть дело, то давай сразу перейдем к сути, ибо мы торопимся.
– Уже не торопитесь, – эльф прижал кулак к губам и сдавленно прокашлялся. – Пойми меня правильно. Раз уж нам попался совершенно боеспособный и, я надеюсь, сговорчивый ведьмак, то грех такой удачей не воспользоваться. Выполнишь для меня кое-какую работу, и я гарантирую, что ни один скоя’таэль не прикоснется к вам.
Эскель уже готов был разразиться самыми крепкими ругательствами, на которые был способен. Боги свидетели, он просто хотел доехать из одной точки карты в другую, но как только они покинули Почечуев Лог, то всякие «просьбы» и внеплановая, совершенно неоплачиваемая «работка» посыпались как из рога изобилия. И чем же они с Дерой так разозлили судьбу?
– Эскель? – тихо проблеяла девушка, а ведьмака от ее перепуганного и сдавленного голоса аж передернуло.
Он взглянул на травницу и только собирался протянуть к ней руки, как по округе эхом разнесся скрип тетивы. Тогда он остановился и нахмурился, а Дера, тихо ойкнув, закрыла ладонями лицо.
– N’aen aespar a me! [Не стрелять!] – эльф вскинул руку. – Не делай лишних движений, – хрипло заговорил он. – Видишь, мои бойцы и без того на взводе.
– Из-за какой-то девки, что трясется от одного лишь резкого звука? – Эскель хмуро взглянул на него и сжал пальцы в кулаки.
– Из-за чужаков в лагере, – устало вздохнул эльф и провел рукой по покрывшемуся слабой испариной лицу. – Вот что, ведьмак, пойдем поговорим с тобой наедине, а женщину твою пока обустроят.
– Я сам ее обустрою.
– Не переживай. Отдам ее на поруки старой Мэйв. Она за ней присмотрит. Или, – он с нескрываемой лукавостью взглянул на Фредерику, а та сразу же обхватила себя руками и отвела взгляд в сторону, – от нее могут быть проблемы? Тогда, может, лучше привязать к дереву?
– От меня не будет проблем, – с трудом выдавливая слова, залепетала девушка.
Эскель внезапно вспомнил о предостережениях Кейры. Его взгляд тут же метнулся на перчатки, что были на руках Деры, а затем на ее бледное лицо.
– Она больна, – спокойно проговорил он.
– Больна? – удивленно вскинул тонкие брови эльф, а остальные тут же расступились и принялись сплевывать и извергать страшные слова, смысла которых травница не уловила. О чем, надо признать, совсем не жалела.
Ведьмак кивнул.
– Лучше, – все продолжал настаивать он, – если она будет в изоляции. Мы можем обустроиться неподалеку от лагеря и…
– Тогда и вправду пусть старуха ею займется, – нахмурился эльф, словно и не услышав ведьмака, а затем обратился уже к Дере: – Будешь сидеть в ее убежище и не выходить. Поняла? А если надумаешь сбежать, я лично тебя выслежу и убью.
Та быстро закивала и поджала губы, тут же скривившись от резкой боли, пронзившей подбородок.
– Твой «балласт» будет под нашим присмотром, пока ты займешься работой. Пусть тебя ничего не отвлекает. А теперь… – эльф снова прокашлялся и замолчал. Сделал сиплый вдох, такой же выдох и только спустя мгновение обратился к остальным: – Esseath! [Ты!] – он махнул рукой в сторону близстоящего мужчины. – Um seanbh’ean ei. [К старухе ее.] Neen suahadh! [Не прикасаться!]
Фредерика только успела обернуться в сторону Эскеля, как ощутила легкий толчок в спину.
– Va! Veloe! [Иди! Быстро!] – ее ткнули краем рукояти лука еще раз и не забыли при этом скривиться так, будто имеют дело с кучей дерьма, а не с живым существом.
– Эскель? – беспомощно позвала она, пытаясь выискать взглядом ведьмака.
– Я найду тебя. Только не бойся и не делай глупостей, – тихо проговорил он и, вытянув руку, схватил пальцами воздух вместо плеча Деры.
Девушка неуверенно кивнула и медленно поплелась вперед, то и дело бурча под нос отборные ругательства. Конечно же ей далеко до достопочтимых «лесных вояк» в своих речевых оборотах, но ее это совсем не волновало. Мысли о том, что эльф говорил о старухе, навязчиво вклинились в сознание. Она сильнее сжала пальцами предплечья. Память принялась услужливо подкидывать образы сказочных ведьм, которые запомнились ей еще с соплячества, со сказок няньки. Худосочные, горбатые бабы, с носом-крючком и обязательно огромной бородавкой на нем. Дера тут же поежилась. А если эта старуха сожрет ее? Прямо как в той сказке: посадит на лопату и засунет в печь. Или того хуже – изведет? Ведь пока ведьмак будет занят поручениями, она останется совершенно одна и без защиты, посреди лагеря, что битком набит вооруженными нелюдями, которые, мягко говоря, не очень-то радушно настроены. Каковы же шансы благополучно дождаться его возвращения? Видать, не шибко и большие. Травница сдавленно выдохнула, при этом тихонько всхлипнув. Она ведь только сейчас осознала, что жутко боится смерти. Но к своему стыду о безопасности Эскеля Дера почему-то думала в последнюю очередь.
Она, терзаясь всяческими нехорошими мыслями, медленно, но уверено катилась в пучину паники и страха, а потому не заметила, как перед ней появилось нечто вроде землянки, если так можно выразиться. На вид это был покрытый зеленой порослью пригорок с несколькими криво прибитыми досками, что служили неким подобием стен и низенькой деревянной дверью. Вот и весь дом. Посему выходит, что старуха жила в земле? Дера повела плечами и не сдержала очередной тихий всхлип. Она уже явственно ощущала, как сырость пробирает до костей, а запах земли, мха и прелости въедается в ноздри и оседает в горле.
– Mjiv! [Мэйв!] – закричал мужчина и скорее для удовольствия, чем за дело, еще раз толкнул девушку в спину. – Mjiv! [Мэйв!]
– Que feum? [Что нужно?] – раздался из-за двери молодой женский голос.
– Va’en – an innse. [Выйди – расскажу.]
Женщина что-то заворчала, загремела чем-то металлическим и деревянным, а затем, скрипнув дверью и заведомо пригнувшись, чтобы не удариться лбом о дверной косяк, неторопливо вышла наружу.
Дера уставилась на эту так называемую «старуху» и удивленно раскрыла рот. Перед ней стояла далеко не скукоженная и высохшая ведьма. Да что уж там, у нее даже не было крючковатого носа и длинных цепких узловатых пальцев. Старуха Мэйв – это молодая женщина с вьющимися длинными иссиня-черными волосами, что беспорядочно спадали на ее грудь и спину. Ее лицо было молодое, а кожа светлая и гладкая. Губы пухлые, «бантиком», брови тонкие, а нос с едва заметной горбинкой. Но во взгляде, поддетом непередаваемой усталостью, читалась мудрость. Ее узкая талия была туго перетянута кушаком, а грязного зеленого цвета юбка едва достигала щиколоток. Она осмотрела своими светло-карими глазами Фредерику и скривила губы. Девушка метнулась взглядом к ее ушам и поняла, что перед ней эльфка. Хотя кого еще она ожидала увидеть? Лесную фею? Нимфу? Мэйв же подперла руками бока и, выставив вперед ногу, хмыкнула.
– Что это еще за звереныш?
– Гроностай просил тебя за ней приглядеть, пока ведьмак будет его поручениями заниматься.
– А что, в округе деревьев мало?
Мужчина хохотнул и качнул головой.
– Достаточно. Но сама ведь понимаешь.
Мэйв фыркнула и буркнула что-то на Старшем наречии. Дера подумала, что ее снова обзывают, но решила не придавать этому значения. Лучше сидеть тихо и не высовываться, а характер свой она еще ведьмаку успеет показать.
– Этот несносный малец пьет мое снадобье?
– Не видел.
Тогда женщина придирчиво осмотрела Фредерику еще раз, задумчиво покривила губы и, наконец, кивнула в сторону двери.
– Пошла.
Травница тут же торопливо засеменила, согнулась в три погибели, прикрыла обеими руками голову и скрылась в землянке.
– D’airson mi seo bloede breoga? [Зачем мне эта чертова лягушка?] Que mi leatha tuv? [Что мне с ней делать?] – до слуха Деры донесся приглушенный раздраженный женский голос.
– N’a fhios. Seo beddreste. Si aeldranna. Hinc neen ah’abbaer i. [Не знаю. Это приказ. Она больна. Поэтому не выпускай ее.]
– Bloede! Shed seo cuid beddreste? [Проклятье! И это тоже приказ?]
– Yea. [Да.]
Мэйв фыркнула, демонстративно отвернулась, но все же громко изрекла:
– Ess’tuath esse! [Да будет так!]
А когда дверь громыхнула, закрывшись, девушка и вовсе вздрогнула, а взглядом быстро отыскала одиноко горящий огонек свечи, что коптила воздух уже достаточно давно, судя по ее оплавленным краям. Она сделала глубокий вдох и постаралась сосредоточиться на дрожащем, как и она сама, огне. Нужно ведь просто успокоиться и ждать ведьмака.
– Ну что же, breoga, – раздался за спиной тихий вкрадчивый голос. – Если не хочешь сдохнуть, не попадайся мне на глаза ближайшие несколько часов. Aevedann? [Поняла?]
Дера молча кивнула, совершенно не понимая, что такое «бреога», или как-то так, и что значит это страшное «аэведан» или «эвэдан». Она даже не до конца разобрала, как оно звучит, но решила на всякий случай спрятаться в темном углу и не издавать даже звука. Потопталась на месте, уселась прямо на землю и, обхватив руками колени, уперлась лбом в сложенные руки. Просто тихо сидеть и ждать – ничего более.
Комментарий к Часть 12. Ничего не бойся, Вreoga
Бечено
========== Часть 13. Гроностай ==========
Эскель вышел в самую чащу леса. Вокруг стояла полутень, а упорные солнечные лучи прозрачными полотнами пронизывали пространство и тянулись к земле. Пахло древесной смолой, землей и темнотой. Ведьмак осмотрелся по сторонам и не сразу заметил стоящую у ствола высокую фигуру эльфа. В таком свете она казалась ему совсем неживой и даже эфемерной. Но, тем не менее, он небрежно провел рукой по волосам и двинулся вперед.
– Как удивительно, vatt’ghern [ведьмак], – начал тот. – Я совершенно не слышал твоих шагов, хоть и был уверен, что ты идешь следом.
– Чудно̀, что тебя это удивляет, – усмехнулся ведьмак и подошел ближе.
Эльф окинул его нечитаемым взглядом, немного задержался на синеватом шраме, что пересекал правую часть лица и, опираясь плечом о ствол, скрестил на груди руки взглянув прямо перед собой.
– Люблю это место. Спокойно тут, – продолжил он.
Эскель оглядел округу и сложил руки на манер эльфа. С тем, что пейзаж перед глазами был и впрямь достаточно живописный, пусть и мрачноватый – он поспорить не мог. Над головой заливисто щебетали гаички, а где-то вдалеке ухала неясыть. И в целом он даже мог бы насладиться местными красотами, если бы не тревога за Деру, что находилась в убежище загадочной эльфской старухи.
– Ты хотел поговорить о работе, – напомнил ведьмак.
Вокруг было настолько тихо, что даже собственный голос звучал как-то неестественно и инородно.
– Хотел, – спокойно ответил эльф. – Но прежде, давай хоть представимся друг другу. Меня зовут Гроностай. Я – командир отряда скоя’таэлей, – и, с завидной невозмутимостью, протянул свою широкую ладонь.
– Эскель. Ведьмак, – он и сам не понял почему, но рукопожатие вышло до ужаса крепкое. Тихий смешок эльфа не заставил себя ждать.
– Не старайся ты так, vatt’ghern. Здесь никому и ничего не нужно доказывать.
– Все эльфы так любят ходить вокруг да около?
– Считай это нашей особенностью.
– Не шибко приятная особенность, – хмыкнул Эскель. – Так что с работой?
Вместо того, чтобы заговорить, Гроностай внезапно захрипел и принялся торопливо закрывать руками рот. Кашель рвался наружу, но он, отчего-то, усердно пытался его сдержать. Ведьмак внимательно осмотрел содрогающегося скоя’таэльского командира, и задумчиво потер пальцами шрам. Эльф заклекотал и оперишь рукой в ствол несколько раз громко сплюнул в траву. Затем утер тыльной стороной ладони губы, сделал глубокий, насколько позволяли легкие, вдох и взглянул на ведьмака.
– Хворь? – как бы между прочим поинтересовался тот.
– Уже три года. Медленно добивает меня. Подумать только, пережил столько сражений и Вторую Северную, не дал себя сбросить в Ущелье Гидры, и тут на тебе – чахотка.
– Три года? – присвистнул Эскель. – Эльфы и впрямь весьма живучи. Обычно чахотка убивает гораздо быстрее.
– Весьма, – усмехнулся Гроностай. – К тому же, Мэйв заставляет меня принимать некоторые снадобья, но поверь, иллюзий насчет своего чудесного исцеления я не строю.
– Все мы рано или поздно умрем.
– Главное – это успеть завершить все свои дела, – эльф хрипло вздохнул и приложил ладонь к груди, стараясь восстановить дыхание.
Ведьмак с некоей обреченностью вздохнул, покачав головой. Эльфы всегда казались ему слишком «необычными». Если вообще их можно таковыми назвать. Молоды внешне, но стары внутри. Подумать только, ведь это настоящий дар и, в тоже время, такое совершенное проклятие. Интересно, на каком году жизни им все опостылевает? Сотом? Двухсотом? И этот командир отряда, по всей видимости, не был исключением. Сколько лет он уже прожил? Сколько всего повидали его глаза и сколько познала душа? Так сразу и не представить. Нет, он не питал к ушастым нелюдям особой любви и нескончаемого уважения к их мудрости, тоже. Просто эта особенность их существования всегда казалась ему примечательной. Даже теперь, глядя на измученного болезнью остроухого, он искренне поражался тому, как тот сумел не растерять своей красоты и специфического очарования. Да, хваленное эльфское очарование казалось ему специфическим и в некотором роде неестественным, как у искусно сделанной куклы с прилавка. Однако, даже болезненная бледность кожи была этому подлецу неимоверно к лицу.
– Когда-то, – начал издалека эльф, вырывая ведьмака из раздумий. – Я был тем еще идеалистом. Верил в свободу для своего народа, хотел добыть ее любой ценой и готов был идти на любые жертвы. Только мне пришлось вовремя опомниться. Вытащить себя, так сказать, из этого пагубного омута, что опьянял мой разум. Я не горжусь всеми теми зверствами, что совершил сам во имя благой цели, и что совершали воины под моим командованием. Но и не стараюсь откреститься от них. Да, я стар и, увы, не так мудр, как мне бы хотелось, но даже такому, как я пришлось понять и принять то, что все эти навязанные «идеалы» слишком недостижимы для нас. Свое я уже отвоевал, теперь лишь хочу покоя и безопасности как для себя, так и для тех, за кого в ответе.
