Текст книги "Высматривая путь. Том II (СИ)"
Автор книги: JohnLemon
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
Ведьмак и сам готов был стонать и даже треснуть от нахлынувшего желания. И если бы он не остановился, то уверенности в том, что все будет также невинно, не было. В добавок ко всему прочему, еще и пришлось искать позу, в которой его возбуждение будет незаметным. Мало ли, вдруг это отпугнет неопытную деву. Он заворчал, заерзал, засуетился и с трудом умостившись, наконец, замер. А через мгновение выдохнул, окончательно возвращая своему рассудку трезвость. Хвала создателям, что ведьмаков наделили способностью контролировать все физиологические процессы в организме, иначе быть беде, как пить дать. Вместе с тем, Эскель осознал, что лучше действовать постепенно и ни в коем случае не терять контроль над ситуацией. Иначе инцидент повторится, а потом уж точно все пути к расположению Фредерики будут для него закрыты навсегда. Боги, с каких это пор он стал таким понимающим и осторожным? Гарцует вокруг девки как конь какой в брачный сезон. Но, с другой стороны, он ведь отличался терпением, так что решил зайти с козырей, так сказать, – ждать удачного момента и только потом брать быка за рога.
Дера распахнула глаза, ощутив внезапный прилив сил и адреналина. Откуда он взялся и еще так неожиданно – ума не приложить, но пока есть, значит нужно пользоваться моментом. Авось в этот раз получится добиться каких-то существенных результатов. А то так и до старости мучиться можно и не дойти до чего-то в самом деле стоящего. Она торопливо отыскала в корзине нож, разложила все необходимое для ритуала и решительно резанула себе ладонь. Эскель дернулся от такого порыва и от вида стекающей по боку ладони крови. Но Фредерика, ни на что не обращая внимания, щедро намазала мандрагоровой кашицей рану и молчаливо протянула ведьмаку свечу, чтобы тот зажег ее. Он сразу смекнул, и щелкнул пальцами, поджигая искрой фитиль. Девушка тут же принялась нашептывать нужные слова.
Сейчас она была до ужасающего уверена в себе и своих силах. Даже мыслей не было о том, что что-то может не получится или пойти не так. И, как позже оказалось, была совершенно права. Воск начал испаряться и рассыпаться на светлые искры как только соприкасался с кореньем. Дера с нескрываемым ликованием всматривалась в эти, тут же исчезающие, искорки совершенно четко ощущая, как сердце бешено стучит в ушах и как все тело обрело невероятную чувствительность, словно открытая рана на ее руке. От легкого дуновения ветра она покрывалась мурашками и вздрагивала, слух четко улавливал чуть сбившееся дыхание ведьмака, а птицы над их головами подозрительно умолкли. Чувство наполняющей силы вскружило голову, заставило пуще прежнего поверить в себя и одновременно испугаться тому, что это может оказаться простым сном.
Произнеся все ровно столько раз, сколько требовал ритуал и в уме перечислив все проведенные манипуляции, Фредерика стряхнула с руки кашицу и разразилась громким победоносным воплем.
– Я смогла! Смогла! – она подняла руку над собой и с упоением всмотрелась в совершенно целую ладонь.
На ее глаза навернулись слезы, а нос громко хлюпнул.
– Я смогла… – повторила она, но уже тише.
Ее губы задрожали, а по щекам покатились крупные слезинки. Они скапливались на подбородке и капали на рубаху. Эскель ошарашенно смотрел то на плачущую девушку, то на ее руку, то на разложенное ритуальное добро. Ему и самому вмиг стало до боли радостно, правда он до конца так и не понял, от чего. Получилось даже ощутить некую гордость. Потому, он порывисто потянулся к Дере и обхватив ее руками, прижал к себе.
Девушка потерлась лицом о его волосы, оставляя на прядях слезы, а руками с силой обхватила напряженную шею. Ему понравилось то, с каким рвением она ответила взаимностью на его объятья, а еще ему показалось, что ее волосы вновь начали пахнуть жимолостью. Всего лишь на короткое мгновение, но сейчас и того было достаточно. И он готов был сжать ее еще сильнее, если бы Дера не трепыхнулась в его руках. Пришлось ослабить хватку, но отпускать травницу он не спешил. Она чуть отстранилась и все еще обнимая его, сцепила пальцы рук, на затылке, в замок.
– Я смогла, – с улыбкой выдохнула она, а взгляд ее, тем временем, пробежался по нарочито спокойному лицу ведьмака.
– Я другого от тебя не ожидал, – честно признался он и увидел как на девичьих губах исчезла улыбка.
На мгновение он подумал, что снова ляпнул что-то не то и готов был уже найти десяток оправданий, лишь бы окончательно не испортить такой момент, но Дера внезапно поддалась вперед и прижалась губами к краю его верхней губы. Как раз туда, где ее уродовал шрам. Чуть отстранилась, прикрыла глаза и опалив дыханием губы, осторожно накрыла их своими. Эскель замер, а пальцы на талии Фредерики дрогнули и сжались на плотной ткани рубахи. Он не спешил отвечать на поцелуй, решая дать ей проявить себя, а еще убедиться, что это не ошибочный порыв, а настоящее желание. И только потом, когда сомнений совсем не останется, принимать какие-то действия. А когда Дера осторожно прихватила губами его нижнюю губу и издавая тихое причмокивание отстранилась, ведьмак понял, что пиши пропало.
Он резко дернулся в ее сторону, но в голове, как назло, всплывало воспоминание о том утре. Понимая, что к совершению подобной ошибки осталось всего ничего, ведьмак рвано выдохнул и попытался отстраниться, но травница ему не позволила. Она чуть склонила голову, загадочно улыбнулась, внимательно рассматривая его приоткрытые пухлые губы, и не теряя времени, снова увлекла их в поцелуй. Эскель придерживал ее за талию, второй рукой зарылся в длинные спутанные пряди, зачем-то пытаясь сосредоточиться хоть на одной мысли, но, холера, они мелькали слишком стремительно. А затем он услышал, как его дыхание сделалось рваным и шумным, различил тихие, несмелые постанывания Деры, и окончательно решился на следующий шаг.
– Боги… – выдохнула она, когда его губы скользнули по ее подбородку и коснулись шеи.
Он целовал ее неторопливо, смакуя каждый момент их близости. И пока удавалось сдерживать себя, держа разум относительно трезвым, он готов был касаться ее нежно, с трепетом. Пусть и мысль о том, что кроме него этого еще никто не делал, слегка дурманила голову.
Она сжимала дрожащими пальцами его волосы, громко и сбивчиво дышала, а ее прикрытые глаза говорили о том, что он все делал правильно. Радуясь тому, что так ловко подгадал момент и умудрился ничего не испортить, он склонился чуть ниже, проскользнув губами по шее к выглядывающей, из-под ворота рубахи, ключице.
В этот момент Дера и вовсе сорвалась на глухой стон. Ее сводило с ума все: его прикосновения, жесткость прядей его волос, дыхание, даже его терпкий запах и холодящий, влажную от поцелуев кожу, ветер. Она не понимала, как ей удается быть такой расслабленной и одновременно напряженной, чувствительной. И этот диссонанс неслабо так интриговал. Ведь подобного ей еще не удавалось испытать.
Эскель провел пальцами по ее плечам и осмелев окончательно, немного стянул широкий ворот рубахи, затем еще ниже и еще. Фредерика вздрогнула, когда ощутила, как ее собственные волосы коснулись обнаженной спины, а грудь, которая только чудом была частично скрыта тканью, – влажные от поцелуев губы. Она закусила нижнюю губу и заныла, чувствуя колоссальную потребность в желанных прикосновениях ведьмачьих рук, но что-то заставило ее встрепенуться и резко взять себя в руки. В следующее мгновение она легонько и ненавязчиво уперлась руками в предплечья Эскеля, заставляя его остановиться. Он поднял на нее затуманенный взгляд, облизнул влажные губы и расфокусировано взглянул в глаза. Нет, он не нашел там испуга или злости, скорее волнение и легкую пелену возбуждения.
– Прости… я не готова, – выдохнула она и провела пальцами по его щеке. – Не сейчас…
Он молча смотрел на то, как шевелились ее губы, но до конца не осознал, что произошло. И послужил ли он сам причиной отказа – тоже пока не понимал. Фредерика будто прочитала в его взгляде это странное замешательство. Провела тыльной стороной пальцев по его лицу, обвела шрам, коснулась губ, с осторожностью ощупав, и, в следующее мгновение, оставила на них кроткий поцелуй.
– Мы вернемся к этому, – шепнула она, обхватив руками его щеки и проникновенно заглянув в глаза. – Позже…
Она заметила, как разгладилась морщинка, залегшая между его бровей и почувствовала, как руки бережно вернули ее рубаху на место. Из груди вырвался облегченный вздох, а губы тут же потянулись за новым поцелуем. Эскель тоже подался вперед. Склонил голову немного в бок и принялся коротко, но часто целовать Деру, совершенно беззаботно и ничуть не требовательно. Она улыбалась, смотрела на него из-под опущенных ресниц и с нескрываемой нежностью отвечала.
Нет, Фредерика определенно и точно еще не была готова к столь интимной близости. Сначала она проверит истинность его чувств, а только потом будет нырять в омут с головой. И пусть этот омут был до боли соблазнительным и желанным. Не зря ведь столько лет оберегала свою невинность. Хотя, признаться, никто особо и не покушался. К тому же, лучше подготовиться, как и предлагала ей наставница. Во всяком случае, в таких делах не доверять ее словам смысла нет.
Комментарий к Часть 7. Любовь коренится в поле
Бечено
========== Часть 8. Рваные пряди ==========
К полудню солнце начало припекать. Не так конечно, как в середине лета, но тоже весьма ощутимо. Тень от веток становилась все меньше, и теперь оголенные ноги травницы ласкали горячие солнечные лучи. Ветер немного поуспокоился, но все еще ощущался и заставлял кожу покрываться мурашками. Если бы только он был чуточку свежее и прохладней, было бы просто замечательно. Или то не из-за жары Деру так разморило? После той близости, пусть и, на ее взгляд, весьма целомудренной, словно у любовников, которые только начинают свой путь в интимных ухищрениях, Фредерика поудобнее устроилась между раскинутых в стороны ног ведьмака и улеглась спиной на вздымающуюся горячую грудь. Одну руку она положила на согнутое колено, а второй водила по его бедру, спрятанному под плотной тканью штанов. Сам ведьмак, кажется, от таких поглаживаний задремал, так как не издавал никаких звуков уже продолжительное время. Даже не сопел, как обычно.
Травница с упоением рассматривала трясущуюся на ветру сочную листву, перекладывала ноги одна на другую и томно вздыхала. Подол рубахи оголял ноги чуть выше колен, а от сапог и вовсе хотелось избавиться. Но ходить босой по полю было боязно. Мало ли, вдруг что укусит или за ногу схватит. Но сейчас она явственно ощутила как последние остатки сомнений в ней рассеялись, а слова Кейры о влюбленности возымели не абы какой смысл.
Стало интересно, как ведут себя влюбленные ведьмаки. Точно так же, как и обычные мужчины? Уделяют внимание своей зазнобе, хотят постоянно прикасаться к ней и поют серенады под окном? Хотя Дера очень слабо представляла поющего Эскеля под окном чародейской хаты. Но, с другой стороны, это было бы то еще зрелище. Не очень красивое, может быть, но зато запоминающееся. Но после того, что она испытала в его руках, ей начало казаться, что она сама готова петь ему эти треклятые серенады и выплясывать кадриль перед дверью, лишь бы он снова обратил на нее внимание и прикоснулся с тем же благоговением и той же нежностью, с которыми касался сегодня.
Девушка повела плечами от накативших воспоминаний. Боги, лишь бы не потерять лицо от проснувшейся похоти. В книгах, что она в юности любила почитывать вечерами при свете свечи, было все описано достаточно красочно, но любые описания меркли по сравнению с тем, как это ощущается в реальности. Она тут же прижала ладони к порозовевшим щекам и напряглась от накатившего стыда. Даже ощущение того, как ведьмак провел пальцами по ее плечу, ненавязчиво задел ворот рубахи и скользнул к волосам, не доставило достаточного удовольствия.
– Что не так? – тихо спросил он, ощутив ее резкое напряжение.
– Все хорошо, – сдавленно ответила та. – Просто смущаешь ты меня.
– Прости, – в его голосе не было и доли раскаяния, зато прорезалась игривость.
Травница усмехнулась и, упираясь руками в бедра Эскеля, наклонилась вперед, намереваясь встать.
– Ты куда? – он мгновенно положил руки на ее талию.
– За васильками, – она ловко выскользнула из ненавязчивой хватки и, наконец, встав на ноги, неуклюже качнулась из стороны в сторону. – Пока мы сюда ехали, видела их в поле. Соберу букет Кейре.
– Да что ей эти васильки? – хмыкнул он, вытянувшись.
– Как это? Ужас, ты такой невежа! – фыркнула Дера и поправила смятую от долгого сидения рубаху. – Во-первых, всем женщинам нужно дарить цветы. И главное, делать это неожиданно. Тогда им будет вдвойне приятней. А во-вторых, ты видел ее волосы? Такие яркие и лазурные лепестки будут ей очень к лицу.
– Дера-Дера… – расплылся в кривоватой улыбке ведьмак. – Не знаешь ты чародеек… Они не обычные женщины.
– А ты у нас знаток чародеек? – перекинув за спину длинные пряди волос и наклонившись, чтобы подтянуть сапоги, она глянула из-за плеча на ведьмака.
Тот напрягся, и улыбка тут же исчезла с его лица.
– Нет. Не знаток, – коротко бросил он, понимая, что рассказывать о своих похождениях только что ответившей взаимностью девушке не стоит.
– Ну раз не знаток, тогда постереги вещи, а я быстро.
Эскель только хотел что-то возразить и ринуться вслед за ней, но почему-то поумерил свой пыл сразу после ее странного взгляда и этого «постереги вещи». Обычно она никогда не была против его компании, а тут вот так запросто взяла и ушла одна. Может, заподозрила чего в его взгляде или выражении лица? Ведьмак тяжко вздохнул и снова откинулся назад, опираясь о древесный ствол. Закинул за голову руки и принялся рассматривать кусочки неба, мелькающие между веток.
Можно ли после всего того немногого, что между ними случилось, заиметь на Фредерику какие-то права? Можно ли назвать ее своей женщиной? Хотя какая из нее женщина? Девушка ведь еще. Внезапно в воспоминаниях всплыла ехидная ухмылка Ламберта. Подумать только, ведь если он издевался над Геральтом из-за того, что тот связался со старухой, пусть и внешность Йеннифэр не портили ни морщины, ни седины, то что же скажет о том, кто стелется перед соплячкой, у которой едва налилась грудь и появились первые потуги к мужчине. Уж наверняка съязвит как-то похуже, а может, и того гляди окрестит извращенцем.
Василек зафырчал откуда-то справа. Эскель лениво перевел на него взгляд, понял, что конь просто привлекает к себе внимание, и вернулся к созерцанию зеленых ветвей. Есть почему-то не хотелось и пить тоже. Вообще ничего не хотелось, только думы в голове были одна тяжелее другой. Например, впервые он задумался о том, а что же будет потом? Ну доберутся они до Лан Эксетера, а дальше-то что? Разъедутся кто куда? Дера подыщет себе молодого дворянина и забудет обо всем? А как же сам ведьмак? Уедет дальше странствовать по континенту? Осознание того, насколько реален этот сценарий, неприятно кольнуло в груди. Да настолько, что Эскель аж зажмурился.
Громкое ржание Василька и дрогнувший на груди медальон заставили сбросить с себя полудрему и распахнуть глаза. Перед лицом летала светлая птичка, то и дело громко щебеча, как воробей. И, судя по шлейфу искр, она была магической. Понять, чей это посланник, было не трудно. Ведьмак протянул руку, и птица уселась на его ладонь. Взмахнула крыльями, прочирикала «Caemm a me» [Иди ко мне], надула свое круглое пузико и рассыпалась ворохом огоньков.
– Надо же! – воскликнула Дера, которая подошла подозрительно тихо для той, кто имеет привычку, время от времени, быть до жути неуклюжей.
– Нам пора возвращаться, – Эскель небрежно смахнул с руки остатки магической птицы и неторопливо встал.
– Хорошо. Правда, мне немного стыдно. Я ведь так и не поупражнялась, как полагается.
Ведьмак усмехнулся и заправил за пояс торчащий край рубахи.
– Считаешь нашу небольшую вылазку бесполезной? – он принялся сворачивать подстилку, предварительно отряхнув ее от прилипшей травы и земли.
– Не считаю, – щеки девушки вспыхнули, и она сильнее сжала в руках огромный букет васильков и еще каких-то цветов с желтыми лепестками.
Он готов был поклясться, что там было не меньше пяти десятков стеблей. И где травница столько отыскала даже и не представлялось. Но, надо признать, что к лицу они были не только светловолосой чародейке. Дера тоже смотрелась с ними очень хорошо. Яркий синий цвет бутонов оттенял ее светлую кожу и русые волосы. А еще Эскель заметил, что губы у нее наконец утратили былую бледность – стали яркими и сочными. И он бы с радостью бросился их целовать, если бы не нужно было возвращаться. Но, впрочем, еще успеется.
Взглянув на Фредерику еще раз, он свистом подозвал к себе Василька. Тот охотно подошел и даже боднул его руку мордой. Видать, уже заскучал от такого долгого нахождения на одном месте.
– А можно я с тобой пойду? – тихонько спросила она, заправив за ухо спавшие на лицо пряди.
– Конечно.
Ведьмак накинул настил на седло, взял в руку корзину, к еде в которой они так и не притронулись, а второй рукой, подхватив поводья, повел коня полями. Дера пристроилась рядом и с присущей себе неловкостью засеменила по правую руку. Она любовно прижимала к себе цветы, неустанно бросая странные взгляды на Эскеля. А когда надоело играть в гляделки и концентрация решительности добралась до необходимого предела, то приблизилась и обхватила рукой его предплечье. Ее пальцы были зелеными от сока стеблей и пахли почвой и травой, но то, как они держались за него, вызывало необъяснимый трепет внутри. Фредерика готова была приблизиться еще, только корзина в руке ведьмака помешала. Но в целом и без того было приятно и даже в некотором роде непривычно. По крайней мере, Эскель не припоминал никого, кто вот так вот просто мог пристроиться рядом, взять под руку и идти, как ни в чем не бывало.
Говорить отчего-то не хотелось. Ведь в тишине тоже было очень уютно. Он прислушивался к шелесту колосьев, а еще к чуть сбившемуся дыханию травницы, а она смотрела прямо перед собой и едва ощутимо шевелила взмокшими от волнения пальцами по ткани его рубахи. Так и дошли до хаты, где их уже ждала Кейра. Стояла на крыльце и, уперев руки в бока, как-то подозрительно широко улыбалась.
– Спешу вас обрадовать! – она вскинула руку в знак приветствия. – Завтра мы все покидаем эту мерзкую дыру.
– Завтра? – опешила Дера. – А как же…
– Не переживай, – вмешался ведьмак, ощущая ту тревогу, что прорезалась в голосе травницы. – Ты всему научишься сама, я уверен.
– А я вот не уверена! – взбеленилась Фредерика и, скользнув рукой по его предплечью, бросилась к чародейке.
Та и сама не ожидала такого порыва. Немного отшатнулась, но тем не менее не отошла окончательно. А когда Дера добежала до крыльца и с нескрываемыми страхом и беспомощностью взглянула на чародейку, то та вспомнила, что и в ее груди, оказывается, бьется сердце. Которое, ко всему прочему, еще и весьма чувствительное. И в тот миг, когда травница протянула ей огромный букет васильков, оно глухо ударилось о ребра и замерло. Признаться, она не любила цветы. Но уж если без них никак не обойтись, то лучше пусть это будут розы. У них, по крайней мере, был благородный аромат. Но отказываться чародейка не спешила. Как минимум потому, что ей тянула их дрожащими от волнения руками ее первая и, возможно, единственная ученица. Потому, она молча приняла букет, рассмотрела ярко-синие лепестки и вздохнула, понимая, что они ей совершенно не нравятся. Но своей простотой и травяным ароматом они напоминали ей Фредерику, оттого губы сами собой сложились в учтивую улыбку.
– Спасибо. Они прекрасны, – слукавила чародейка, но, услышав, как тихо фыркнул ведьмак, тут же нахмурилась.
– А как же мое обучение? Я думала… что… – Дера принялась заламывать грязные пальцы на руках и уставилась на носки своих сапог.
– Я отобрала для тебя несколько описаний самых простых ритуалов, – мягко заговорила Кейра. – Будешь их учить в пути. А еще я изготовлю для тебя некоторые эликсиры и отвары первой необходимости. Так что вечером зайдешь ко мне в комнату, я введу тебя в курс дела.
Она взглянула на ведьмака, который снимал седло с коня, бросила беглый взгляд на расстроенное лицо Деры и, плавно развернувшись, направилась к двери.
– А сама-то все-таки в Велен подашься? – крикнул Эскель.
– Да, – чародейка остановилась и взглянула из-за плеча. – Александэ̀ру понадобится моя помощь в работе над кое-какими исследованиями, а также он сказал, что в пределах Ничейной земли есть достаточно много заброшенных хат и обедневших сел. Пристроюсь куда-нибудь травницей или знахаркой. Практически вернусь в лоно Родины. Поэтому, я решила, что сначала отправлюсь в Подлесье, а там поглядим. Мало ли куда меня занесет.
– Я смотрю, ты вошла во вкус. Недавно только жаловалась на то, что негде осесть, а тут на тебе.
– Я и сейчас могу тебе пожаловаться. Если так сильно хочешь, – фыркнула Кейра. – Но, если у меня есть шанс все изменить, то я собираюсь им воспользоваться.
– Смотри не натвори глупостей. Народ там разный, – он подошел ближе, положил седло на крыльцо и уперся руками в бока. – Могут и самосуд учинить. А в военное время им никто ничего не сделает.
– Боги… какой заботливый ведьмак мне попался, – вздохнула Кейра, закатив глаза. – Не забывай, кто я.
– Вот уж не забуду никогда. Потому и говорю это, зная, как твои коллеги любят влезать во всякое.
– Весьма признательна за заботу, – небрежно бросила та, осмотрела ведьмака нечитаемым взглядом и скрылась за дверью, явно не намереваясь продолжать разговор.
Эскель взглянул на задумавшуюся травницу, только хотел протянуть к ней руку и предложить умыться, так как они весь день торчали в поле, но она быстро скрылась вслед за чародейкой. Ведьмак вздохнул, взглянув на закрывшуюся дверь. Поди разбери этих баб.
А вечером Дера послушно сидела в комнате чародейки и, сложив руки на коленях, с особым вниманием смотрела, как та выставляет на трюмо склянки с разноцветным содержимым.
– Итак… – начала Кейра, осторожно подцепив пальцами ближайшую к ней стеклянную колбочку с деревянной пробкой. – Это микстура для тебя от твоей хвори. Принимать будешь дважды в день перед едой по одной ложке в течение недели. Она должна снять все остаточные симптомы и улучшить аппетит. Кстати, ты так и не ела ничего толком?
Фредерика отрицательно мотнула головой.
– Плохо, – нахмурилась чародейка. – Тебе нужно есть даже через не могу и не хочу.
– Я знаю, но аппетита совершенно нет.
– Тогда выпей ложку сейчас и через некоторое время обязательно затолкай в себя хотя бы похлебку.
– Похлебку? – Дера удивленно вскинула брови, не припоминая, чтобы кто-то что-то готовил.
– А что ты так смотришь? Думаешь, что я совсем безрукая?
– Нет, просто у вас был гость и…
– Ой, да будет тебе. Он ушел почти сразу же после вас.
– Тогда все это время… – травница широко распахнула глаза, тут же вздрогнув от догадки, что ее обожаемая наставница записалась в свахи.
– Я занималась своими делами. Да и вас не хотела тревожить. И судя по тому, что ведьмак наконец перестал строить из себя святую простоту, вы могли решиться и на большее.
– Это что же, вы следили за нами?! – девушка сжала пальцы в кулаки.
– Исключительно из-за заботы и волнения.
Чародейка улыбнулась настолько обезоруживающе, что Дера и хотела бы возмутиться, но не смогла. Она лишь выдохнула и постаралась взять себя в руки. Конечно, они ничем таким не занимались, но все равно стыд пробирал даже за те поцелуи. Как же все-таки хорошо, что она тогда вовремя остановилась. Иначе позору было бы…
– Так, а вот это, – выдернув из раздумий травницу, заговорила Кейра. Взяла двумя пальцами тонкий стеклянный флакон и слегка его встряхнула. – Если вдруг ты надумаешь-таки распрощаться со своей невинностью, то обязательно прими это незадолго перед основным «действием». Достаточно пары капель на чашку воды. Это экстракт.
– Как вам удалось провести экстракцию в таких условиях? – Фредерика вскочила и резво подбежала к чародейке, будто совершенно ничего не услышав, кроме последнего.
С нескрываемым благоговением взглянула на флакон и осторожно взяла его в руки. Поднесла к свече, что горела на трюмо, и всмотрелась в содержимое на просвет. Идеальной прозрачности темная жидкость выглядела как самый настоящий эталон. Девушка нахмурилась, немного потрясла, поняла, что осадка нет, и взглянула на самодовольно ухмыляющуюся наставницу.
– У чародеек, что же, не может быть своих секретов?
– Может, но просто… нет, это невозможно без применения магии. Определенно и точно – невозможно.
– Да что ты заладила: «Невозможно, невозможно»? Магией я всего лишь ускорила процесс, – Кейра хмыкнула и одним легким движением перебросила пряди волос за плечо.
Взгляд Деры сам собой зацепился за краснеющее пятно на шее прямо над ключицей. Она, конечно, не была знатоком, но на вид эта странная отметина была либо укусом пиявки, либо следом от поцелуя. И раз пиявок она в округе не наблюдала, то… Внезапно от мыслей, что это мог сделать тот чародей, замутило. Кейра заметила заинтересованный взгляд и провела по шее ладонью, прикрыв постыдный след пальцами.
– Значит, – травница вернулась к созерцанию флакона в руке, – мне принимать это до… эм… связи?
– Да, – кивнула чародейка. – Я не хочу, чтобы твой возлюбленный наградил тебя специфическими «проблемами» в первую же вашу совместную ночь.
– Неужели вы думаете, что он…
– Боги, да что тут думать? – звонко рассмеялась Кейра. – Ох, милая моя, тебе еще так много предстоит узнать о мужчинах. Тем более… – она кивнула в сторону прикрытого шторой выхода, – если ты надумала связать себя с самыми непростыми представителями их рода.
Дера тут же зарделась, а чародейка тем временем все продолжала сыпать своими житейскими мудростями как из рога изобилия.
– Единственно верное утверждение, о котором талдычат чумазые кметы, – это то, что ведьмаки охочи до баб. И это, увы, правда, дорогая. И твой избранник не исключение. А что же ты думаешь, те шлюхи и кметки, которые ложились под него, отличались особой чистотой?
Фредерика ничего не ответила, лишь, потупив взгляд, всмотрелась в содержимое флакона. Перевернула его в пальцах, понаблюдала, как внутри перекатывается жидкость и тяжело вздохнула.
– Но ты не бойся, милая. Этих женолюбцев и от этой напасти обезопасили мутации. И пусть не все из них относятся к чародеям с должным почтением, но им стоит поблагодарить их за такой дар. Благодаря особому иммунитету их никакая хворь не берет, но не факт, что они не могут эту самую хворь переносить. А я уж знаю, о чем говорю. За столько-то лет изучения всякого.
– И как мне быть? – тихо спросила травница.
– Пей по паре капель моего средства и ни о чем не беспокойся.
– А если он спросит, что я принимаю?
– Боги, – всплеснула руками Кейра, – у дамы, что же, не может быть своих секретов? Для женского здоровья принимаешь снадобье! Вот так и скажи.
– И как долго мне его принимать?
– Раз тебе попался не особо гулящий экземпляр с такой-то «красотой» на лице, то… – чародейка задумчиво пожевала нижнюю губу, прикидывая в голове примерные сроки, – месяца полтора, может, меньше. В любом случае, если все равно заметишь какие-то специфические симптомы, то выпей вот это, – она подала Дере пузатую склянку с деревянной пробкой. – Моя специальная настойка. Снимет боль и воспаление. Я все распишу тебе, если вдруг забудешь, – добавила сразу же, как заметила замешательство на лице Фредерики.
– Спасибо, – кивнула девушка.
– И еще. Давай приведем тебя в порядок.
– В каком это смысле? Мы ведь уже все сделали… ну, в купели…
– Нет, не все, – мотнула головой Кейра и подошла чуть ближе, растирая друг о друга ладони. – Запомни, даже несмотря на полевые условия и отсутствие удобств, дама обязана выглядеть подобающим образом. Гладкая кожа без единого волоска в тех местах, где они не особо нужны, идеальная прическа и отсутствие каких-либо непотребных запахов. Это тот минимум, что ты должна запомнить и соблюдать. Я, конечно, не думаю, что твой мужчина слишком разборчив, но тем не менее ты должна делать это в первую очередь для себя. Так что от волос мы сейчас избавимся в два счета, запахи – не забывай мазать кожу маслом и волосы тоже и стирать одежду. А еще…
– Все! Хватит! – не выдержала Дера, взмахнув руками. – Я будто вернулась в детство и попала под крыло своей матушки. Столько заботы и очевидных наставлений я слышала только от нее.
Чародейка удивленно распахнула глаза, а затем улыбнулась.
– Я рада, что у тебя, оказывается, есть характер, но давай поднимай рубаху.
– Боги…
– Давай-давай. Мы быстро. Думаешь, я себе этого не делаю?
Краснея от всего и сразу, Фредерика послушно подняла подол рубахи и втянула коленки. Такого стыда она еще не ощущала. Осознание того, что Кейра переплюнула даже ее матушку, теперь укоренилось окончательно. И если смотреть с такой стороны, то, может, и не так уж и плохо вновь оказаться с ведьмаком наедине и наконец вернуться на большак? Лишь бы оказаться подальше от этого навязчивого покровительства. Оно ведь непременно перерастет в открытое унижение. Уж Дера убедилась в этом на своем горьком опыте.
Эскель сидел на лавке и натачивал мечи. Конечно же, он слышал весь их разговор, но только усмехался и сдувал падающие на лицо темные пряди. Ведьмак понимал, что чародейки те еще дамочки, но такой опеки сверх всякой меры не встречал ни у одной из них. Возможности иметь детей их лишали, а вот материнский инстинкт все равно время от времени мог взыграть. С одной стороны, ему было жаль магичек. Ведь это оправдывало скверность их характера. Но с другой – он мало верил в то, что способность к деторождению сделает их более человечными. Подлость ведь так просто не вывести.
А когда Дера наконец показалась из-за плотной коричневой шторы, вся раскрасневшаяся и встревоженная, тогда и сам ведьмак немного струхнул. Она ничего не сказала ему, а лишь прошла мимо и уселась за стол, даже не взглянув. Отвернулась, побарабанила пальцами по деревянной поверхности, пофыркала, но так и не успокоилась.
Следом вышла Кейра. Обвела комнату взглядом, глянула на Фредерику, театрально закатила глаза, не забывая при этом нарочито громко вздохнуть, и обратила свое внимание на обескураженного Эскеля.
– Куда дальше вы направляетесь? – внезапно спросила она.
– Флотзам, – коротко ответил он.
– То есть вам нужно переправиться через Понтар?
Он кивнул, решив не расспрашивать никаких подробностей, и просто вернулся к своему мечу. Сам себя он не наточит.
– Хорошо. Тут недалеко есть переправа. Там Зденек…
– Я уже слышал. Хороший мужик, да.
