Текст книги "Лучше будь слизеринцем! (ЛП)"

Автор книги: jharad17

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

– Отлично. Что мне надо делать?

_______________

Ещё чуть-чуть, и Северус бы улыбнулся. Мальчику-Который-Смутил-Привидение сообразительности было не занимать. Мастер зелий в который раз удивился, отчего Поттер не распределён в Гриффиндор… хотя если разобраться, его эссе подтверждало, что мальчишке в Слизерине самое место. Северус не был вполне искренен, когда сказал Барону, будто у Поттера отсутствует чувство самосохранения. Оно у щенка несомненно было – судя по тому, как искусно он отделял первоочередное от второстепенного для того, чтобы сделать свою жизнь терпимой. Его логика была весьма изощрённой, хотя Северус вряд ли когда-нибудь это признает.

До конца недели, решил Северус, он обязательно навестит Дурслей. И горе им, если они не смогут его убедить, что у них действительно были причины так обращаться с отданным на их попечение ребёнком!

Всё это хорошо, но ему надо что-нибудь решить с Поттером.

– Дайте мне вашу палочку, – Северус протянул руку. Сопляк чуть помедлил перед тем, как вынуть из кармана одиннадцать дюймов остролиста. Северус обхватил палочку желтыми от пятен пальцами, но Поттер не спешил её отдавать. Северус выразительно приподнял бровь, и мальчишка с недовольной гримасой выпустил палочку из рук.

– Приведите в порядок рабочее место и садитесь, – он показал на ближайший стул. Пока мальчишка складывал в бочонок остатки ненарезанного акнерыса, очищал стол и ножи и усаживался, Северус настраивался на предстоящее ему действо.

– Приступим. Смотрите мне в глаза и не отводите взгляда. Я собираюсь найти ваши воспоминания о той ночи. Сначала я попытаюсь обратить действие Обливиэйта, и если из этого ничего не выйдет, прибегну к легилименции, чтобы проникнуть в ваше сознание, и, если удастся, поднять на поверхность нужные воспоминания. Вам всё ясно?

– Нет, – смущенно улыбнулся мальчик. – Но это явно не мой уровень, так что я и не должен был понять, правильно?

– Так и есть, – подтвердил Северус, еще раз восхитившись умением Поттера выкручиваться из неловких ситуаций.

– Я готов, – заявил Поттер, поставив локти на стол.

Северус очень сильно сомневался, что последнее утверждение соответствует действительности, но решил не заострять на этом внимание:

– Расслабьтесь, но глаза держите открытыми, столько, сколько сможете. Вы будете чувствовать себя немного… странно.

Мальчик кивнул и уставился ему в глаза, как было велено. У Северуса больше не осталось причин медлить.

– Restutio Facultas.

Соединить обрывки воспоминаний после Обливиэйта было совсем не просто и даже не всегда возможно. Использование палочки, которой было наложено первоначальное заклинание, существенно повышало шансы на успех; добрая воля испытуемого – и подавно. Этот процесс можно было сравнить с одновременным приготовлением сотни зелий разного назначения, для каждого из которых требовалось осуществить серию частично повторяющихся действий: Северус должен был уметь мгновенно не глядя находить необходимый ингредиент, своевременно добавлять его в нужное зелье и быстро переходить к следующему котлу. Малейшая небрежность – и всё пропало.

Вот и сейчас в сознании мальчика Северусу приходилось вылавливать то образ, то жест, то отблеск, то звук – искать фрагменты с одинаковыми магическими признаками, указывающими на их принадлежность к одному и тому же искаженному Обливиэйтом воспоминанию; затем компоновать обрывки в нужном порядке и правильной последовательности – так, чтобы получить единое целое. Любая оплошность могла привести к чему угодно: от стирания ещё большего объёма памяти или перманентного зацикливания сознания на одном восстановленном воспоминании до виртуальной лоботомии мозга.

Это была изматывающая и трудоёмкая работа, но, в конце концов, упорство Северуса было вознаграждено – результат оказался вполне удовлетворительным. Было, конечно, искушение просмотреть и другие воспоминания Поттера, благо Северус сейчас имел к ним беспрепятственный доступ, но у него просто не осталось на это ни времени, ни сил – Северус потратил всю свою энергию на устранение последствий самодеятельности Барона.

Тяжело дыша и с жутчайшей головной болью, он вынырнул из сознания мальчика и с трудом смог разжать свои побелевшие пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в палочку из остролиста.

А Поттер… Обмякший, с расфокусированным взглядом, с приоткрытым ртом, из уголка которого вытекала слюна, Поттер производил впечатление безумного.

О Мерлин!

Северус рванулся к мальчику, приподнял одно синеватое веко, затем другое и обнаружил, что зрачки расширены. Проверив пульс, он позвал:

– Поттер! Гарри! Ты меня слышишь?

Под его пальцами гортань мальчика рефлекторно сократилась.

Скажи хоть что-нибудь, чёрт тебя побери!

Произнесённое шепотом «бооольно» было самым лучшим из слов, которые Северусу когда-либо доводилось слышать.

– Могу себе представить, – пробормотал профессор. – Сейчас станет легче.

Хотя он и пытался быть аккуратным, помня о нежном возрасте мальчишки, но знал по собственному опыту, что ощущение от этой процедуры такое, будто тебе острым лезвием срезают слои мозга, то там, то здесь, а потом склеивают эти слои вместе.

– Accio Solamen Venenum, – Северус вытянул руку; ловко поймав склянку с обезболивающим зельем, он откупорил её большим и указательным пальцами и поднёс к губам мальчика:

– Пейте.

– Этчё? – Поттер попытался увернуться.

– Зелье от боли, мистер Поттер. Можете мне поверить: сегодня я не планирую вас травить.

– Как слизни, – пробормотал мальчик. Северус нахмурился. Неужели он повредился умом?

– Нет, как обезболивающее зелье. Пейте, а потом побеседуем…

… если только я случайно не выжег из твоего мозга способность формулировать мысли.

Поттер поморщился, но на этот раз позволил поднести бутылочку к своим губам и даже всё выпил. Северус подождал, пока зелье подействует. В какой-то момент, почувствовав осуждающий взгляд, он посмотрел на Кровавого барона. Если бы не его проклятый Обливиэйт, всё было бы гораздо проще!

Вопреки всем законам природы эктоплазматический Барон ухитрился небрежно прислониться к стене возле двери, лицо его было совершенно бесстрастным – как у Северуса в его лучшие дни. Выражение глаз призрака… впрочем, не стоит и пытаться его описáть.

Наконец Поттер выпрямился; его глаза за стёклами очков были зажмурены, а рука отчаянно тёрла шрам, как будто тот причинял ему боль.

– Лучше?

– Даср, – мальчик до сих пор говорил неразборчиво.

– Вы помните своё имя?

– Бо… Гарри Поттер, сэр.

Что он собирался сказать?

– Вы знаете, где находитесь?

Мальчик потёр глаза и кивнул:

– Класс. Подземелья.

– Правильно. А что мы сейчас делали, помните? Вы, Кровавый барон и я.

– Пытались, – голос звучал устало, – вернуть воспоминания.

– Да. Они вернулись?

– Я… – Поттер наморщил лоб и снова потрогал свой шрам.

– Шрам болит?

Кивок:

– Как тогда, во сне.

– Тогда, когда я проверял, почему вы не спите?

– Да, сэр.

Северус задумался. Определенно, такие сны не могли быть связаны со шрамом. Ведь не могли же? Он взглянул на Барона и удивился, обнаружив, что тот уже завис рядом с Сопляком. Не сводя глаз с призрака, Северус спросил:

– Что было в том кошмаре?

– Зелёный… зелёный свет. И… и человек со змеиным лицом… он смеялся.

Северус потрясенно уставился на мальчика, почувствовав подступающий к горлу ужас. Ведь Поттер был слишком мал, чтобы запомнить это. Едва ли он догадывался, что значит этот сон…

Однако если шрам болит сразу после сна, и эти двое были ментально связаны…

Мальчик дрожал. Северус достал свою палочку и наколдовал вокруг мальчика простые согревающие чары, хотя и знал, что Сопляк дрожит вовсе не из-за холода.

– Теперь вы вспомнили схватку в подземельях? – мягко спросил он.

Дёрнув головой, Поттер ответил сквозь стиснутые зубы:

– Да, сэр.

Подавшись вперёд, Кровавый борон протянул к лицу Гарри серебристую руку:

– Скажи мне, дитя, кто напал на нас?

Поттер отпрянул, избегая контакта; его глаза расширились и обрели осмысленность впервые с того момента, как Северус вернул ему память. Словно защищаясь, он обхватил себя руками:

– Я… я не знаю… п-правда. Было т-т-темно… Не от того, что факелы не светили – по-настоящему темно.

– Магическая темнота? – удивился Северус. – Обскуро или Игнотус?

– Возможно, – Кровавый барон выразительно пожал плечами. Он подплыл к мальчику ещё ближе:

– Ты слышал его голос?

– Он был похож на змею, – дрожь стала еще заметнее. – Всё время шипел.

Северус в шоке опустился на стул. Серпентаго? Означает ли это, что Тёмный лорд и в самом деле вернулся? От одной только мысли об этом внутри похолодело. Медленно, пытаясь не выдать своего потрясения, зельевар сказал:

– Шипел, как змея… Вы понимали, что он говорит?

Поттер кивнул:

– Он вроде как… шепелявил.

Тогда это был не серпентаго – не может же мальчик быть змееустом. Некто имитировал серпентаго? Хотел, чтобы Поттер думал, что видит перед собой Тёмного лорда? Такое предположение было не намного лучше – это означало бы, что кто-то из сторонников Волдеморта преодолел охранные чары Дамблдора, а Северус всё-таки надеялся, что он – единственный Пожиратель смерти среди персонала школы.

Мальчик дрожал все сильней, поэтому Северус вызвал домового эльфа и заказал для мальчика какао и что-нибудь перекусить. Когда Поттер получил чашку с согревающим питьём, Северус сказал:

– Расскажите мне, что вы помните.

И Поттер рассказал. Его история подтверждала слова Барона; мальчик хорошо помнил, какие проклятия им посылали и каким образом они с призраком защищались, но догадок по поводу личности нападавшего у мальчишки было не больше, чем у Барона. Пока мальчик говорил, его голос окреп и стал более уверенным, а через некоторое время и дрожь утихла.

– Я не уверен, что смог бы повторить эти заклинания, но, думаю, что запомнил движение палочки, особенно для двух последних, – добавил он в конце рассказа.

– В любом случае это не помешает, – сказал Северус. У него осталось еще много вопросов, но уже было довольно поздно. – Мне бы хотелось взглянуть на ваши воспоминания, мистер Поттер, – сказал он, когда мальчик допил своё какао. – Я предполагаю, что это поможет восстановить картину происшествия и понять, кто на вас напал. Возможно, я узнаю злоумышленника по голосу.

Дай Бог, чтобы голос оказался незнакомым.

– М-м-м, ладно, – Поттер поставил кружку на стол и покорно вздохнул, настороженно глядя Северусу в глаза.

– Но не сегодня, – сказал Северус, видя явное нежелание Поттера подвергнуться новой пытке. – Я думаю, завтра, во время вашей отработки. Сейчас уже поздно, вы устали, и вам давно пора спать. Я провожу вас до гостиной.

Облегчение, проскользнувшее по лицу Поттера, было трудно не заметить. Он кивнул и поднялся:

– Да, сэр. Спасибо.

– Это… – Северус остановился, пытаясь понять, почему ему так важно успокоить мальчика, но подумал, что сейчас не время заниматься самоанализом, и сказал: – Это не будет так болезненно, как восстановление воспоминаний. Нам нет необходимости повторять сегодняшнюю процедуру.

– Ох, отлично.

Со своей наименее зверской ухмылкой Северус поднялся со стула и взглянул на Барона. Тот кивнул, и Северус прочёл в его тёмных глазах обещание во чтоб это ни стало защищать Поттера, пока они не раскроют личность преступника.

У самого входа в гостиную Слизерина Северус остановил мальчика, дотронувшись до его руки:

– Поттер, никому об этом не рассказывайте… и не упоминайте Кровавого барона.

Мальчик поджал губы:

– Я знаю, сэр. Я ведь не так глуп, как выгляжу.

Северус усмехнулся и покачал головой:

– Нахальный щенок. Иди в постель, никуда не сворачивая. И завтра, во время отбора в команду постарайся не убиться.

Поттер широко улыбнулся.

– Хорошо, сэр. Спокойной ночи.

Портрет уже закрылся за мальчиком, когда Северус проговорил ему вслед:

– Спокойной ночи, Гарри.

Глава 17

Хотя Гарри вымотался до предела, но мысли о копающемся в его голове Снейпе и обосновавшемся в его теле Кровавом бароне долго не давали ему уснуть. Честно говоря, последнее обстоятельство повергло его в совершеннейшее отчаяние. Пусть даже Барон и спас его, но при этом призрак безраздельно хозяйничал в его теле, а после просто взял и стёр ему память. Такая несправедливость приводила его в бешенство.

Когда сознание наконец отключилось, его сны заполонили странные, хаотичные звуки и цвета, оставившие после себя тягостно-неясное послевкусие, от которого Гарри не мог избавиться всё утро.

Он еле дождался, когда в спальне, наконец, начнётся утренняя суета, но оттого, что Забини неотрывно на него пялился, лучше не стало. Гарри как раз собирался в душ, когда его одноклассник сказал:

– Раз уж ты не собираешься показываться на внеклассных занятиях, освободи место в группе – мы найдем кого-нибудь другого.

Гарри не подал виду, что его задели эти слова:

– Может быть, тебе стоит обратиться к нашему декану? Попроси его освободить меня от наказания, чтобы я мог помогать тебе с уроками.

– Я обойдусь без твоей помощи, даже если нам зададут на дом учить историю деградации магглов, – оскалился Забини. – Ты безнадёжен.

– Но далеко не бесполезен.

– Да о чём ты вообще говоришь, полукровка!

Гарри хмыкнул: ничто так не злило Забини, как подозрение, что над ним насмехаются.

– О том и говорю. Кстати, ничего, что мои родители оба волшебники? Получается, что я маг на целых три четверти. Понятно, что для тебя это как высшая арифмантика…

– Ты, маленький ублю…

– Заткнись! – рявкнул Тедди. Он как бы между прочим достал свою палочку и с демонстративным безразличием прислонился к стене:

– Ты уже всех достал, Забини.

– Хорошо бы повторить для доходчивости, – посоветовал Драко. Его глаза были полуприкрыты, тем не менее, его слова заставили Забини смутиться.

Тедди ухмыльнулся:

– Ты уже всех достал, Забини.

– Почему ты заступаешься за это быдло, а? Папочка велел тебе лизать ему задницу? – Забини разозленно взглянул на Драко, словно тот его предал.

Драко невозмутимо пожал плечами:

– Слизеринцы всегда должны быть первыми, а он, как я слышал, хороший ловец. Вот сегодня и увидим.

Глядя на Малфоя, Гарри думал, почему он так сказал – вроде как ему полагалось, по словам Тедди, злиться, что Гарри взяли в команду. Но возможно, он не нравится Драко по какой-нибудь другой причине. Или, может быть… Гарри вздохнул. Голова до сих пор болела, и вообще, он устал об этом думать.

– Послушай, Забини, я не хочу с тобой враждовать. Мы здесь всего неделю, и нам предстоит терпеть друг друга еще семь лет. Вот я, например, предпочёл как-нибудь с тобой поладить.

– Не дождёшься, – Забини развернулся и вышел из спальни.

Гарри нахмурился, но потом помотал головой. Это просто дурацкие разборки, и у него на них нет ни времени, ни сил. Забини не мог быть одним из тех, кто напал на него, хотя в заклинаниях он был более искушён, чем в словесных дуэлях. Обернувшись к Драко и Тедди, Гарри сказал:

– Спасибо за поддержку, но мне бы не хотелось, чтобы вы видели в нём только плохое.

Тедди засмеялся:

– А хорошего-то в нём ничего и нет. Он озлоблен на весь мир.

– Утешительно, ничего не скажешь! – хмыкнул Гарри.

Драко рассмеялся, и они втроём отправились в душ, оставив хихикающих Крэбба с Гойлом. Забини был уже там, окутанный клубами пара. Его одноклассники стали раздеваться, и Гарри возблагодарил мадам Помфри за заботу о своих синяках: сейчас его уже мало беспокоили чужие взгляды.

Драко занял соседнюю кабинку, и, когда они оба включили воду, заметил:

– Я слышал, что ты будешь помогать на отборочных.

– Да, Маркус… э-э-э… префект Флинт хочет, чтобы я поучаствовал в выборе нового охотника и загонщика, – Гарри чуть заметно улыбнулся, потому что понял, откуда ветер дует. – Ты собираешься пробоваться в команду?

– Естественно. Отец сказал, что из меня мог бы получиться или ловец, или охотник, и я подумал: почему бы и нет? Разве не классно, если команде будет двое первогодок?

– Угу.

Кажется, Малфой считает себя ужасно хитроумным… Гарри вздохнул и выключил воду. Он быстро оделся и уселся в гостиной со своей недоделанной домашней работой; хотя Гарри встал сегодня рано и почти закончил эссе по трансфигурации, он всё ещё отставал по истории магии. Одно тянуло за собой другое, и ему казалось, что он никогда не догонит одноклассников.

Чуть позже с учебником зельеварения к нему подсел Тедди, и они вместе читали, пока не подошло время завтрака. Тогда общая комната наполнилась таким гомоном, что заниматься стало невозможно.

Когда все вышли в коридор, чтобы, как обычно, построиться, Маркус спросил:

– Эй, Поттер, ты там в порядке?

Гарри поднял глаза и улыбнулся в ответ на ухмылку Флинта:

– Ага, префект Флинт, всё нормально.

– Для тебя, Поттер, капитан Флинт, – Маркус покосился на Тедди. – Но только для тебя, учти.

Гарри проглотил смешок:

– Ага, спасибо.

– Хорошо, – гаркнул Флинт, – встаньте в шеренгу и выходим!

Завтрак прошел относительно спокойно, по крайней мере, за слизеринским столом. Гарри без аппетита мусолил тост и осторожно наблюдал, как над ними, не прекращая разговаривать, туда-сюда летает Кровавый барон.

– Ты его видел в последнее время? – спросил Тедди, понизив голос.

– М-м?

– Барона? Он вернулся и сразу начал строить Пивза. Ты не спрашивал у Барона, знает ли он, кто на тебя напал?

– Ага, – Гарри замялся, быстро обдумывая, что сказать. Предполагалось, что он не должен никому рассказывать о случившемся. Но Тедди и Милли и так уже немало известно. – Он знает не многим больше моего, – наконец сказал Гарри, что было правдой. Почти. – Профессор Снейп велел мне быть готовым к новым попыткам нападения.

– Ясное дело!

Гарри фыркнул. И припомнил кое-что другое:

– Слышь, Тедди, ты не присылал мне коробку шоколадных лягушек, а? Когда я лежал в больничном крыле.

– Нет, – скривился Тедди, – я ж сказал тебе, что не дарю конфет нытикам.

– Ага, я помню. Просто кто-то оставил для меня коробку и не подписал её…

– Думаешь, конфеты могут быть не в порядке?

– Вполне возможно.

– Ты их забрал оттуда?

Гарри кивнул:

– Но я на всякий случай не стал вскрывать коробку.

– И правильно сделал. Вот что: мы проверим её специальными чарами. На наличие проклятий. У меня есть пара идей, как это сделать, но лучше уточнить детали в библиотеке. Значит, если после обеда у тебя отборочные, и мы хотим побыстрей проверить коробку…

– Может, когда у нас будет окно между уроками?

– Угу. Встречаемся в библиотеке.

Гарри снова кивнул, но про себя пожалел, что опять не успеет сделать домашнюю работу.

***

Как Гарри и думал, проверять конфеты оказалось довольно интересно. Тедди хорошо удавались такие вещи. Он снимал с полок книгу за книгой, складывая их в ровную стопку на столе. Гарри принес коробку с шоколадными лягушками, и они начали с самых простых чар, которые Тедди знал и без книг, вроде Revelio и Finite Incantatem, и постепенно добрались до предназначенных для определения ядов (Ostendo Virum) и специфических проклятий (Quiest Vomica).

Но ни одни из чар не выявили ничего подозрительного.

– Мужайся, Гарри, – сказал Тедди часом позже, когда они расставили книги по местам. – Выходит, тебе подарили абсолютно нормальную коробку конфет. Возможно, тайный почитатель или типа того.

– Ага, точно! – засмеялся Гарри. Он затолкал коробку в школьную сумку, и они отправились на гербологию. Он, конечно, был доволен, что коробка оказалась нормальной, но от кого она? Он некоторое время обдумывал разные версии, но потом ему надоело. Если это и в правду был тайный почитатель, то ему стоило оставить какой-нибудь намёк. Или чары для идентификации. Последнее предположение он высказал вслух, и Тедди согласно кивнул.

– Ты уже знаешь столько заклинаний, – добавил Гарри. – Тебя научили родители?

Тедди бросил на него уклончивый взгляд:

– Главным образом, отец.

Гарри кивнул, почувствовав, что Тедди что-то не договаривает, но додумать эту мысль не успел: они уже подошли к теплице, а потом Гарри отвлёкся на гербологию, которая оказалась довольно занимательной штукой.

После обеда и истории магии Гарри отправился в раздевалку на квиддичном поле. Маркус изъявил желание, чтобы все игроки действующего состава были одеты на отборочных испытаниях в форму. Гарри нервничал, натягивая трясущимися руками свою серо-зелёную мантию, которую Снейпу, наверно, пришлось подгонять, поскольку предыдущий ловец был на добрый фут выше Гарри. Надев перчатки и схватив школьную метлу – первокурсникам запрещалось использовать собственные – он вместе с другими игроками вышел на поле и стал ждать указаний Флинта.

Более двадцати слизеринцев, в том числе Малфой, жаждали сегодня попытать счастья. Драко выглядел прямо-таки алчущим.

– Эй, вы все! – крикнул Флинт соискателям. – Забирайтесь на мётлы и покажите мне полдюжины кругов над трибунами. Если удержитесь на метле, считайте, что допущены ко второму раунду.

Претенденты с бодрым гиканьем оседлали свои мётлы и поднялись в воздух. Они стартовали практически одновременно, но вскоре растянулись вереницей, так как на повороте более шустрые и умелые летуны быстро оторвались от остальных.

Тем временем Флинт обратился к игрокам действующего состава.

– Блетчли, я хочу, чтобы ты играл сегодня за вратаря. Не дай никому из этих пижонов прорваться к кольцу, или у нас с тобой будет разговор, понял?

– Ага.

Флинт жестко взглянул на него, и Блетчли, не дожидаясь иного напоминания, добавил:

– Капитан.

– Пьюси, ты поработаешь загонщиком вместе с Бойлом и Хиггсом…

– Три загонщика?! Да зачем это нуж…

– Ты или сделаешь, как я сказал, или проваливай. Мы будем гонять салаг, пока у них дым из ушей не повалит. Три загонщика – в самый раз, чтобы отделить стоящих игроков от всякой шушеры.

Пьюси скорчил рожу, но промолчал. Гарри стоял тихо, чтобы не нарваться.

– Поттер, а от тебя требуется всего лишь не спускать глаз со снитча. Справишься?

– Да, капитан.

Флинт скупо улыбнулся ему и сказал:

– Приступим, господа.

Следующие два часа стали суровым испытанием для тех, кто хотел попасть в команду, по крайней мере, именно так это выглядело для Гарри, высоко парящего над полем. Он засёк и поймал снитч дюжину раз до того, как Флинт поручил ему по мере сил отвлекать юные дарования, ввинчиваясь в их ряды в самый неожиданный момент. Нескольким игрокам пришлось отправиться в лазарет после того, как кого-то из них сбили бладжером, кто-то столкнулся с другим игроком или заложил такой вираж, что не успел вовремя выйти из пике. Пятнадцать уцелевших Флинт послал против Блетчли и натравил на них всех трех охотников, а заодно и Гарри. Тот, кто не сумел продержаться хотя бы половину времени, автоматически выбывал из игры.

К концу испытаний осталось только трое соискателей.

Маркус оглядел счастливчиков; выражение его лица не утратило своей свирепости.

– Ладно. Малфой и Уилкс, вы будете в резерве. Я требую от вас присутствия на каждой тренировке; вы должны в равной степени освоить приемы и охотника, и загонщика, чтобы в случае чего заменить любого из них. Раффорд, ты – новый охотник. Вы подберёте себе форму и явитесь на тренировку в четверг, в семь часов. Всем понятно?

– Понятно, капитан, – ответил порозовевший и донельзя довольный Драко; двое четверокурсников согласно кивнули.

– А теперь живо в душ, – сказал им Флинт и с достоинством удалился с поля.

Когда они шли к раздевалке, Драко улыбнулся Гарри и дружески хлопнул его по плечу:

– Я был уверен, что попаду в команду!

Гарри улыбнулся в ответ: его больше чем устраивало, что он не будет единственным первокурсником в команде. Никакого удовольствия от титула «Самый юный ловец за последние сто лет» он не испытывал, а вот Драко, похоже, любил быть на виду – во время обеда он как губка впитывал внимание окружающих.

В качестве поздравления Гарри угостил его парой шоколадных лягушек из той самой коробки, которую они с Тедди исследовали в библиотеке. Вмиг узнав коробку, Тедди поднял брови и с укоризной посмотрел на Гарри. Они вдвоем внимательно следили за Драко, жующим шоколадных лягушек. Ничего подозрительного с ним не произошло, и Гарри сделал вывод, что конфеты безопасны. Никто за слизеринским столом ничем себя не выдал при виде коробки, поэтому Гарри решил, что загадочный даритель не с их факультета. Странно.

***

После ужина Гарри побрёл на отработку к Снейпу. Он едва волочил ноги, и, по правде сказать, ему было страшно. Процесс восстановления памяти оказался до жути болезненным, словно кто-то отсекал от его мозга ломтик за ломтиком, как будто нарезал вареный окорок, и хотя надрезы были точны и тонки, казалось, что они приходятся прямо на оголённые нервы.

От мысли, что эта пытка может повториться, его буквально затошнило, и он не сразу собрался с духом, чтобы постучать в дверь. По словам декана, сегодня будет не так больно. Гарри не мог вообразить себе ничего более ужасного, чем вчерашняя процедура.

Профессор отозвался, и Гарри скользнул в кабинет. Кровавый барон был уже там, паря рядом с профессорским столом. На этот раз декан не был занят с бумагами и сразу обратил внимание на Гарри, так что ждать не пришлось.

Слава Богу.

Снейп достал палочку, и прежде чем Гарри успел увернуться или даже подумать о том, чтобы увернуться, тот наложил несколько заклятий на дверь. Заглушающие и скрывающие чары, насколько Гарри мог понять… заглушающие, кстати, отчасти были ему знакомы, и он вспомнил, что именно такие одними из первых использовал напавший на него человек.

– Садитесь, – Снейп указал на стул подле своего стола. Гарри сел, и декан некоторое время молча разглядывал его. Гарри смотрел в сторону, не желая впускать профессора в своё сознание.

– Не бойтесь, больно не будет, я же сказал.

– Да, сэр, – отозвался Гарри бесцветным голосом, его пальцы нервно теребили рукава мантии, – но вчера вы тоже говорили, что будет всего лишь немного странно.

Пауза.

– Да, говорил… Но я не подозревал, насколько вам это будет… неприятно.

Гарри поморщился:

– То есть вы хотите сказать, что я слабак?

– Ничего подобного. Скорее всего, болевой порог у меня выше, чем у большинства людей.

– Что?

– Он имеет в виду, – вмешался Кровавый барон, – что ему слишком часто приходилось терпеть боль, и он уже плохо помнит, что при этом чувствуют обычные люди. И он не собирался тебя мучить.

Снейп сердито уставился на привидение:

– Я бы попросил вас не совать свой нос в мои дела без особой надобности.

– Разумеется, – любезно согласился барон. – Но не в этот раз. Сейчас главное – это мальчик.

Снейп что-то пробормотал: то ли согласился с призраком, то ли просто был уязвлён его словами. Так или иначе, он продолжил:

– Но, как я сообщил вам ранее, мистер Поттер, сегодня всё будет по-другому. Если вы не будете мне сопротивляться.

Гарри похолодел:

– Почему… почему я должен сопротивляться вам, сэр?

– Хотя бы потому, что у вас есть воспоминания, которых вы стесняетесь, – ухмыльнулся Снейп. – По правде говоря, я не сомневаюсь, что вы будете сопротивляться, неосознанно, но будете.

Он замолчал; Гарри украдкой взглянул на него и обнаружил, что профессор изучает его своими тёмными бездонными глазами.

– Я просмотрю ваши воспоминания, касающиеся нападения, а потом извлеку их из своей памяти и помещу в мыслеслив для того, чтобы обсудить их с директором.

– В мысле-что?

– Мыслеслив. Магическое устройство, использующееся для хранения и просмотра воспоминаний.

– Ладно, но почему я не могу сам положить их туда? Зачем нужны вы?

– Потому что мыслеслив принадлежит директору, и он мне его не одалживал.

– А-а…

– Да, – Снейп снова замолчал, затем поднял палочку и направил её на Гарри. – Начнём, пожалуй. Держите глаза открытыми, как прошлым вечером, и не пытайтесь бороться со мной, если сможете. Это ясно?

– Да, сэр. Я постараюсь не сопротивляться.

– Очень хорошо. Legilimens!

Перед мысленным взором поплыли образы: сперва квиддичные испытания, затем он и Тедди в библиотеке с коробкой шоколадных конфет, и вдруг совершенно неожиданно Гарри видит себя сидящим на дереве, внизу – рычащий Злыдень, науськиваемый тётей Мардж, и Дадли, чуть ли не катающийся по земле от смеха.

Это не имеет отношения к делу! Снейп не вправе смотреть на это!

Гарри мысленно пихнул бесцеремонного гостя, и тот попятился, но в следующее мгновение воспоминание сменилось другим: его чулан заперт снаружи – это видно по тому, как перекошена дверь: устанавливая засов, дядя Вернон явно перестарался – и Гарри, скрючившись на узкой кушетке, читает сворованный у Дадли комикс, наполовину им изорванный и затем брошенный; дверь дрожит, и Гарри едва успевает запихнуть обрывки журнала под кровать до того, как багровое лицо дяди Вернона появляется в проёме – слюна брызжет изо рта, он вопит, хотя ещё не заметил уголок комикса, выглядывающий из-под кушетки…

НЕТ! Только не это! Гарри отталкивает это воспоминание. Какого черта Снейп делает!

Становится очевидно, что надо показывать только необходимые образы, иначе Снейп обшарит всю память. Поэтому Гарри вызывает на поверхность воспоминание о нападении в коридоре, стараясь восстановить мельчайшие детали, и суёт его прямо Снейпу под нос, так явно, что невозможно не заметить. И в завершенье он вытряхивает профессора из своего сознания: его личные воспоминания – его личное дело!

Гарри открывает глаза и обнаруживает, что упал со стула и стоит на полу на четвереньках, ловя ртом воздух. Кожа покрыта испариной, и мантия прилипла к телу. В голове стучит, и больше всего на свете сейчас хочется перегрызть Снейпу горло.

В тёмных глазах возвышающегося над ним профессора бушевали трудноопределимые эмоции, и в какое-то мгновение Гарри показалось, что это страх. Впрочем, меньше чем через секунду лицо профессора сделалось безучастным, и он протянул Гарри руку, но тот отверг её и поднялся на ноги самостоятельно. Внутри всё бушевало, и он сохранял спокойствие лишь усилием воли.

Снейп сложил руки на груди и насмешливо проговорил:

– Ну-ну, Поттер. Оказывается, вы полны сюрпризов.

– Держитесь. Подальше. От. Моей. Головы!

Указав на стул, с которого Гарри только что свалился, Снейп спокойно сказал:

– Сядьте. Нам многое надо обсудить.

– Я не буду с вами разговаривать! – рявкнул Гарри. – Вы не имели никакого права…

– Прекратите мелодраму, Поттер. Я всего лишь пытаюсь найти решение вашей проблемы. И вы, кстати, дали мне на это разрешение.

– Да что вы говорите?! Те воспоминания я тоже разрешил вам смотреть?! Вы не имели права лезть туда!

Снейп закусил губу.

– Да, я искал сведения и о том, что творится у вас дома. Как ваш декан, я…

– Брехня! Вы не просили разрешения смотреть это!

Мастер зелий выпрямился и бросил на него столь свирепый взгляд, что Гарри едва не отскочил, когда Снейп выплюнул:

– Нет. Я не просил. Но я больше не намерен терпеть вашу грубость. Сядьте немедленно!