Текст книги "Лучше будь слизеринцем! (ЛП)"
Автор книги: jharad17
Жанр:
Фанфик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)
Значит, он примет и подарок от Гарри, верно? Он пулей соскочил с кровати, выхватил рисунок Снейпу из чемодана и быстро подписал записку, чтобы приклеить к подарку, который он вручит сразу же, как… Он остановился, вспомнив, что даже не открыл подарок профессора! Гарри покачал головой и вернулся на кровать, прижимая сверток, напоминающий по форме книгу, к груди еще несколько ударов сердца, чувствуя будто что-то застряло в горле. Не то чтобы он поперхнулся, нет. Но что-то близкое к этому. В груди же странно болело, словно там была пустота. С трудом выдохнув, Гарри сорвал упаковочную бумагу и увидел: Оскар Китинг, «Закрытое сознание». Быстро просмотрев содержание, Гарри понял, что это была одна из книг серии, написанной этим Китингом о таких ментальных науках, как окклюменция и легилименция, первую из которых Гарри будет скоро изучать.
Окончательно растроганный последним подарком, Гарри едва не пропустил еще один сверток, заметив его, лишь когда снова начал вставать с кровати. Он взял его и ощупал. Подарок был легким. Гарри разорвал упаковку, и из нее выскользнуло что-то воздушное, серебристо-серое и улеглось на пол, посверкивая складками. Сверху на это нечто опустилась записка, и Гарри поднял ее, не касаясь ткани; он же не глупый.
Узким витиеватым почерком, которого Гарри раньше не видел, было написано: «Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть ее его сыну. Используй ее с умом. Желаю тебе очень счастливого Рождества». Подписи не было.
Гарри посмотрел на записку, затем на светящуюся ткань. Он знал, что сказал бы Тедди, более того, он знал, что сказал бы Снейп. Поэтому некоторое время он проверял эту вещь на различные проклятия, но ничего плохого не обнаружил. Наконец Гарри нерешительно поднял светящуюся серебром одежду с пола. На ощупь она была странной, словно сотканной из воды. Как только он поднял ее, стало ясно, что это какая-то мантия или плащ, но, когда Гарри набросил ее на плечи, его ноги пропали!
Не может быть!
Гарри соскочил с кровати и кинулся к зеркалу. На него точно смотрело его отражение, голова его висела в воздухе, а тело было совершенно невидимым. Гарри надел мантию и на голову, и его отражение исчезло полностью.
Потрясающе!
Нужно срочно показать это профессору Снейпу!
*
Попив какао и поблагодарив профессора Снейпа за подарок, Гарри начал продвигаться к выходу. В дверях он вынул из книги маленький тонкий сверток и вложил в руки профессору. Прикусив губу, он сказал: «Вам сначала надо ее увеличить. Извините, это скромный подарок. Счастливого Рождества, профессор». Затем он бегом бросился в общежитие, чтобы переодеться, прежде чем подробнее рассмотреть свои новые вещи, особенно книгу от профессора, поскольку тот подчеркнул, что Гарри следует ознакомиться с указателем и первой главой перед завтрашним занятием.
Но едва он открыл Китинга, как ему пришлось отвлечься на очередной сюрприз: Снейп вложил в эти страницы две фотографии мамы Гарри. Две по-настоящему его фотографии, которые он может рассматривать когда угодно. Когда только захочет. Вновь в горле появилось то странное чувство, будто в нем что-то застряло и рвется наружу. Гарри пришлось с усилием сглотнуть несколько раз, чтобы это чувство прошло. А между тем Лили села на скамейку под боярышником, смотрела на него ярко-зелеными глазами и махала ему с какой-то тоскливой улыбкой.
*
Никогда в жизни Гарри не бывал на таком рождественском обеде. Сотня жирных запеченных индеек, блюда с сардельками, горошек в масле, серебряные соусники с густой подливкой и клюквенным соусом – и повсюду на столе горы волшебных хлопушек. Эти фантастические хлопушки не шли ни в какое сравнение с жалкими маггловскими, которые обычно покупали Дурсли, с маленькими пластмассовыми игрушками и нелепыми бумажными шляпами внутри. Гарри с четверокурсником с Хаффлпаффа потянули волшебную хлопушку, и она не просто хлопнула, она взорвалась, окутав их облаком голубого дыма, а из нее выпали настоящая адмиральская шляпа и несколько живых белых мышек. За преподавательским столом Дамблдор, сменивший свою остроконечную шляпу на цветастый чепчик, хихикал над шуткой, которую рассказывал ему профессор Флитвик.
За индейкой последовали пылающие рождественские пудинги. Один из Уизли едва не сломал зуб о серебряный сикль, попавший в его кусок. На эти каникулы все Уизли остались в Хогвартсе: как слышал Гарри, их родители отправились в Румынию, навестить их старшего брата, который работал с драконами.
Во время обеда Гарри несколько раз пытался поговорить с Роном Уизли, увидев, что они с ним были среди оставшихся самыми младшими. Он подумал, что они могли бы провести вместе по крайней мере последующие две недели без оглядки на однофакультетников. Рыжий ему понравился, когда они ехали в Хогвартс-экспрессе, и пусть Рон, наверное, считает поступление на Слизерин предательством, Гарри хотел думать, что прошлое осталось в прошлом. Наконец Рон согласился потянуть с ним хлопушку, и из этой после взрыва выпали шахматы и золотая рыбка в круглом аквариуме. Рассмеявшись над тем, как Гарри пытался поймать шар с рыбой, не потеряв ни капли воды – или рыбы, – Рон спросил, не хочет ли он сыграть с ним позже в волшебные шахматы. Гарри счастливо согласился.
Когда Гарри наконец встал из-за стола, его карманы топорщились множеством разных вещей из волшебных хлопушек. Там были пачка нелопающихся светящихся воздушных шаров, набор вырасти-себе-бородавки и новый комплект волшебных шахмат. Белые мыши куда-то исчезли, и Гарри не мог избавиться от неприятной мысли, что они закончат свою жизнь на рождественском столе Миссис Норрис.
Гарри, хаффлпаффцы и все Уизли, за исключением того, кто был старостой, чудесно провели остаток дня в яростной битве снежками во дворе. Затем, замерзшие, промокшие и запыхавшиеся, Гарри с Роном вернулись в Большой зал, где Гарри с разгромом проиграл ему партию в свои новые волшебные шахматы.
Однако поражение было не самым худшим в этом матче: Снейп пришел, пока они играли, и стоял за спиной Гарри, а потом Снейп и Рон обменялись колкостями, и Рон заработал штрафные очки. Гарри был подавлен случившимся и, когда Рон поспешил уйти, сидел в тишине Большого зала, несколько минут смотря на шахматную доску перед собой. Прижав руки к лицу, он вздохнул снова: «Большое спасибо, Снейп».
Прозвучало не совсем любезно. Сам Гарри, еще когда только началась эта стычка, удивился тому, что профессор занял его сторону, попытавшись защитить от насмешек Рона. Может, он хотел показать… доброту? Нет, не ее, а… преданность? Наверное. Но, видимо, Снейп не вполне понимает, как проявить эту преданность, не вызывая чей-то гнев. Гнев Рона, конечно, вызвать проще простого. Даже Джордж и Фред Уизли это подтвердили сегодня во время снежной битвы. Они очень хотели, чтобы Гарри и Рон были в одной команде, чтобы Рон не мог обвинить Гарри в обмане или чём-то подобном и чтобы у них мог сложиться командный дух. Кажется, близнецы думали, что им пойдет на пользу дружить друг с другом. Жаль, что их не было здесь, чтобы выручить его.
Еще пару минут спустя Гарри сложил шахматы и отправился в слизеринское общежитие. Может быть, Снейп научит его, как играть, и тогда в следующий раз Гарри сможет играть с Роном, не выслушивая его оскорблений.
Если бы да кабы, в огороде Хагрида выросли б грибы.
*
Несмотря на случившееся в Большом зале, это было лучшее Рождество в жизни Гарри. Но весь день его не отпускала мысль об одной вещи, и лишь перед сном у него была возможность хорошенько обдумать ее: его беспокоили мантия-невидимка и некто, подаривший ее. Гарри свесился с кровати и достал из-под нее мантию. Мантию его отца, как говорила записка… она принадлежала его отцу. Джеймс Поттер, должно быть, надевал ее. Прямо в этой школе! Гарри пропустил ткань через пальцы: гладкая, как шелк, легкая, словно воздух. Используй ее с умом, нарекалось в записке. Но кто прислал эту мантию? Почему отдал ему именно сейчас? Почему не в тот день, когда он переступил порог школы? Почему не много лет назад, сразу после смерти отца? Гарри бы очень хотелось владеть чем-то, что принадлежало его отцу, все эти десять лет: эта мантия напоминала бы ему, что он когда-то был чьим-то сыном.
Гарри вспомнил странный взгляд Снейпа, возникший, когда Гарри показал ему утром, как работает эта мантия. Было очевидно, что Снейп уже видел эту вещь, возможно даже, в руках у Джеймса Поттера, и воспоминания о тех временах были нерадостными. Может быть, отец сыграл множество шуток над Снейпом при помощи этой мантии. Тогда все становится понятно, учитывая слова Снейпа о том, что с ней нужно быть осторожным.
Гарри соскользнул с кровати и укутался в мантию-невидимку. Он взглянул на свои ноги, но увидел лишь тени и лунный свет. Забавное чувство.
Используй ее с умом.
Ему бы хотелось сейчас отправиться в коридоры Хогвартса под этой мантией и исследовать замок, не беспокоясь, что кто-то увидит его и помешает. Не боясь, что кто-нибудь нападет на него в темных коридорах. Если Снейп не поставил сигнальные чары на общежитие, чтобы знать, когда кто-нибудь из слизеринцев захочет покинуть его после отбоя, Гарри мог бы прогуляться прямо сейчас. Он мог бы…
– Я забеспокоился, когда узнал, что он собирается отдать тебе мантию, Гарри Поттер.
Гарри резко сделал пару шагов назад, покрутился вокруг и заметил Кровавого Барона, висящего возле двери в уборную.
– Мерлин! Я не видел вас.
Призрак слегка склонил голову:
– Я знаю.
Не сдержавшись, Гарри рассмеялся, а затем спросил:
– Вы, значит, знаете? Знаете, кто подарил мне ее?
– Знаю.
– М-м?
– М-м…
Гарри закатил глаза:
– М-м, и кто же это?
– Тот, кому твой отец отдал ее незадолго до того, как был убит.
Гарри нахмурился. Кровавый Барон порой мог быть чертовски раздражающим, но обычно не был настолько непонимающим.
– Это тайна? Или вы не можете мне сказать?
В глазах призрака мелькнуло удовлетворение.
– Молодец, Гарри Поттер. Вторая причина.
Гарри коротко кивнул и стал перебирать в уме всех, кто мог отправить ему эту мантию. Список получился коротким.
– Если я назову имя, вы сможете сказать, правильно ли я угадал?
Очередной проблеск гордости в глазах, и Гарри невольно выпрямился под взглядом призрака.
– Да.
– Это Дамблдор, так ведь?
Барон тут же кивнул.
– А почему директор не хочет, чтобы я знал, что это он прислал?
Гарри скомкал мантию и сложил ее в чемодан, чтобы не поддаваться искушению покинуть общежитие, даже зная, что Снейп разозлится на него за это. Он затолкал скользкую ткань под запасные носки так, чтобы никто не увидел ее, если вдруг заглянет в чемодан, и через плечо посмотрел на призрака. Барон отлетел от двери и изучал его уже полупустую коробку с шоколадными лягушками.
– Или он не хочет, чтобы я знал, что мой отец оставлял мантию ему?
– Последнее, – вновь ответил призрак.
– Странно, – пробормотал Гарри, не понимая, зачем Дамблдору хранить это в секрете. На мгновение ему подумалось, что Дамблдор и вовсе не хотел отдавать ее, хотел оставить ее себе, но отдать пришлось из-за кого-то… или чего-то. Из-за обещания, например. Гарри потряс головой, прогоняя подобные мысли прочь. Неважно, на какую жизнь директор обрек Гарри в доме Дурслей, он вряд ли мог поступить с Гарри как последний вор, укравший у мертвеца. По-прежнему хмурясь, Гарри вернулся на кровать и положил на колени книгу Китинга.
– Как по-вашему, что означают слова «используй ее с умом»? Он написал в записке к мантии использовать ее с умом.
– Я не могу ответить тебе на этот вопрос, – каким-то неестественным тоном ответил Кровавый Барон. – Он хочет, чтобы это ты тоже понял сам.
– Ага, и дал декану повод подвесить меня в подземельях за пальцы? – Гарри передернуло, и он откинулся на подушки. – Обойдусь.
Барон подлетел к его кровати и взглянул на книгу в руках:
– Подарок Северуса Снейпа?
Не в силах сдержаться Гарри улыбнулся и кивнул:
– Ага. На Рождество. Завтра у нас первый урок по окклюменции. Мне надо прочесть первую главу сегодня. Он сказал, это будет полезно.
– Уверен, так оно и будет.
– А вы знаете что-нибудь об окклюменции?
Призрак призадумался, а затем очень медленно кивнул:
– Не на своем опыте.
– Но вы знаете людей, которые ее изучали? – с нажимом спросил Гарри.
– Кроме вашего профессора Снейпа? – Барон приподнял бровь.
– Ну да.
Гарри снова просмотрел содержание, а затем раскрыл книгу на «Введении» и начал читать. Прошло немало времени, прежде чем он вспомнил, что Кровавый Барон все еще в комнате, не говоря уже о том, что он задавал ему вопрос. Поэтому он вздрогнул удивленно, когда призрак произнес низким, тяжелым голосом:
– Знал, дитя. Альбус Дамблдор и Том Риддл изучали самую сильную магию, чтобы защитить свой разум от вторжения, но также, что немаловажно, они способны и на такую магию, которая позволит им проникнуть в чужой разум; обмануть твой разум, извлечь правду из твоих мыслей, порыться в твоей памяти в поисках информации.
Барон говорил, подбираясь все ближе к кровати Гарри. В конце концов он налетел прямо на нее, так что кровать делила его тело пополам. Тело призрака окутывал мерцающий туман, а на постельном белье перьями проступал иней от внезапно замерзшего воздуха. На одежде сверкали кристаллики льда. Загнанные серебристые глаза Барона находились сейчас в нескольких дюймах от Гарри, и в них были такие мука и ужас, что Гарри ощутил, как екнуло сердце.
– Т-том Риддл? – прошептал Гарри не в силах оторвать взгляд от устрашающих глаз Кровавого Барона и почти не дыша. Его горло обжигал холод, а кожа покрылась мурашками. Сильная дрожь заставила Гарри обхватить себя руками.
Рот Барона находился совсем близко, так что Гарри мог сосчитать в нем зубы. А еще Гарри готов был поклясться, что ощутил морозное дыхание призрака на своей щеке, когда тот пропел:
– Том Риддл – величайший волшебник во всей истории и одновременно с этим самый ужасный. Слизеринец с необычайными хитростью и жестокостью и с еще более выдающимися амбициями. Если бы он мог, он бы обманул саму смерть. И он способен уничтожить любого, кто встанет на его пути.
– Волдеморт, – предположил Гарри, уверенный, что угадал верно.
Кровавый Барон сверлил его взглядом.
– Ты обязан защищать свое сознание от него и от снов, которые он напускает в твой разум. Ты обязан.
Гарри захлопнул книгу по окклюменции, положил ее на грудь и выдохнул, освобождая легкие от болезненно морозного воздуха:
– Я буду защищать. Я клянусь.
Гарри зажмурился от яркой вспышки света, а когда мгновением позже открыл глаза, Кровавого Барона в комнате не было. Обычно призрак уходил, просачиваясь сквозь стены или время от времени медленно исчезая в воздухе. Но Гарри никогда не видел, чтобы тот уходил в одну секунду, как сейчас. Однако сильнее поражало впечатление, которое на призрака производил Волдеморт, точнее Том Риддл: Кровавый Барон явно тревожился из-за него, может даже, боялся его. Если вспомнить, что Волдеморт убил как минимум двух людей – а возможно, и больше, если верить рассказам Драко, – можно с уверенностью сказать, что он весьма опасен и, может даже, психопат. И все же непонятно, почему его боится призрак.
Дрожащими руками Гарри снова открыл книгу и усердно изучал ее еще несколько часов, прежде чем лечь спать.
========== Глава 42 ==========
Гарри захлопнул книгу по окклюменции, положил ее на грудь и выдохнул, освобождая легкие от болезненно морозного воздуха:
– Я буду защищать. Я клянусь.
Гарри зажмурился от яркой вспышки света, а когда мгновением позже открыл глаза, Кровавого Барона в комнате не было.
Оглушительное «БУМ» сотрясло комнаты Северуса, и последовавшая за грохотом вспышка света, едва не ослепившая его, не позволила тут же встать с кресла и узнать, в чем дело. Он с трудом моргнул, затем моргнул еще раз. Когда зрение пришло в норму, он увидел перед собой парящего Кровавого Барона. Из его груди текла кровь, а сам он выглядел взволнованным… но кто-то мог посчитать, что он напуган.
– Что происходит? – потребовал объяснений Снейп, поднимаясь на ноги и затягивая пояс на своей одежде, словно она была доспехами. Нельзя сказать, что он терял хладнокровие в непредвиденных ситуациях.
– Я только что покинул Гарри Поттера, – протянул призрак, словно одно это должно было сказать о многом. В некотором смысле так и было.
Северус многозначительно взглянул на другой конец стола, где от вторжения Кровавого Барона упали ваза с сухими цветами и винный бокал.
– Смею надеяться, ты оставил его комнату в целости и сохранности.
– Нужно будет убедиться в этом, – призрак закончил фразу, когда Снейп был уже на полпути к выходу, – но нет причин считать иначе.
– Кроме того, как ты ворвался ко мне.
– Именно.
Постепенно призрак становился все менее… изможденным. Он окинул взглядом край стола, затем посмотрел на Северуса с извиняющимся видом. Северус отмахнулся от него, с помощью палочки убрал беспорядок и вернулся в кресло.
– Расскажи, что произошло.
– Гарри Поттер принес Клятву Волшебника.
Поворачиваясь к огню, Северус замер.
– Что он сделал? – выдавил он из себя.
Как мальчик мог совершить такую глупость? И это после того, что случилось после обеда? Он сжал кулаки и направился к двери, готовый как следует поговорить с Мальчиком-Которого-Черт-Подери-Ни-На-Минуту-Нельзя-Оставить-Одного, даже если для этого придется обездвижить его при помощи Петрификуса Тоталуса.
– Думаю, он не представлял, что могло случиться нечто подобное, когда произносил клятву.
Северус взялся за ручку двери и усмехнулся через плечо:
– Меня это должно было успокоить?
– Нет, конечно. – Барон подплыл ближе. Как странно: после трансгрессии призрак тянул за собой неестественный холод. Северус видел свое дыхание и едва не дрожал. – Он всего лишь поклялся изучать окклюменцию изо всех сил. Изучать для того, чтобы защитить свой разум от наследника Слизерина.
Пронизав Барона взглядом, Северус отступил от двери.
– В какую именно клятву он вложил свою магию?
– Он обязался защищать свой разум и свои сны от Темного Лорда.
Коротко вздохнув, Снейп скрестил руки на груди. Водя указательным пальцем по нижней губе, он раздумывал, что из этого могло выйти.
– Пожалуй, больших проблем это не вызовет.
– Предполагаю то же самое. – Взгляд Барона был по-прежнему напряжен. – Больше всего меня обеспокоило, насколько сильную магию он выплеснул, давая эту клятву.
Северус с усилием сглотнул и едва выговорил:
– Насколько?
Барон слабо и тихо вздохнул:
– Около сотни лет мне не встречалась такая стихийная магия. Тем более у такого юного: мальчику еще только предстоит раскрыть свой потенциал… Ничего подобного я раньше не ощущал.
Северус почувствовал, как в груди у него затопило болью, словно огромный кулак сжал сердце. Он не мог дышать, не мог думать. В глазах потемнело. Мгновение спустя кулак разжался, и Северус со свистом втянул в себя воздух, нуждаясь в кислороде. Он согнулся, опуская голову ниже и опираясь руками на колени, и приходил в чувство. Мерлин всемогущий…
– Все в порядке, Северус Снейп?
Слова звучали глухо, будто бы издалека или сквозь толщу воды. Северус, однако, еще соображал. Идиотский вопрос. Потребовалось время, чтобы он сумел взять себя в руки и спросить:
– Ты уверен?
Он вздернул голову, чтобы посмотреть на Барона, и от того, что он увидел на его лице, сердце рухнуло вниз. Конечно он уверен. Барон лично знал Салазара Слизерина. Всех Основателей, вообще-то. Он знал Дамблдора, который учился в школе сто лет назад…
Ах, вот он о чьей магии говорил, когда сказал про сотню лет. Ну, конечно.
На протяжении тысячи лет с основания Хогвартса Барон ощущал на себе магию нескольких сотен учеников. Он знал, какова магия Основателей, Альбуса Дамблдора, Тома Риддла, а теперь и Гарри Поттера, которому, возможно, судьбой назначено остановить Риддла и его эпоху террора. Если у него есть могущество…
Еще минуту или две он не чувствовал, как рядом с ним парит Барон. В какой-то момент, сам не помня этого, Северус оказался на коленях. Он держался за дверь, и упирался лбом в предплечья. «Ох, Гарри», – была его первая отчетливая мысль. Несчастный чертов мальчишка.
– Ты обязан защитить его, – тихо произнес Барон.
– Я знаю.
– Он близок к тому, чтобы узнать, что у директора на него планы.
Северус устало кивнул. Это было неизбежно, в конце концов.
– Ты должен помочь ему…
– Я знаю! Он не может… – Он резко выдохнул. – Его сила привлечет к себе.
Темный Лорд никогда не должен узнать, каким могуществом обладает мальчик, иначе он попробует завладеть им тем или иным способом. Либо подчинит мальчика себе, либо высосет из него магию. В обоих случаях милосерднее будет убить Гарри.
Барон продолжил:
– Даже такая неосвоенная, неосознаваемая, мощь его магии – даже потенциальная! – соблазнительна уже сейчас.
Северус смог лишь снова кивнуть. Он защитит мальчика, как и обещал. И, если потребуется защитить Поттера от тех, кто захочет воспользоваться им или его магией, он сделает это. Но, возможно, сейчас более необходимо и важно защитить мальчика от него самого, от его недисциплинированного сознания. Гарри нужно научиться контролировать себя и владеть собой как можно скорее – ему это нужно больше, чем любому ребенку его возраста, больше чем кому бы то ни было в любом возрасте.
Дело в том, что дети не способны еще подчинять себе свои эмоции, юным волшебникам очень трудно в это время овладевать своей магией. Они учатся контролю со взрослением, и их магия тем лучше их слушается, чем старше они становятся. Гарри же, насколько Северус мог увидеть, уже имеет небольшой опыт в том, чтобы сдерживать свои эмоции, потому что родственники издевались над ним. В его мире не владеть собой означало быть наказанным и запертым в том чертовом чулане. И все же мальчик не лишен вспыльчивости, и по не знанию он может натворить больших бед, владея такой силой. Итак. Помимо окклюменции, им следует изучить способы медитации, которые помогут мальчику управлять своими эмоциями, действиями и способностями. В противном случае, он может серьезно навредить себе и всей школе. И, в конце концов, если он не будет знать, на что способен, как он исполнит это гребаное пророчество?
– Вижу, ты понимаешь, профессор Снейп.
– Понимаю.
Северус поднялся, подошел к стеллажу и плеснул себе два глотка односолодового виски. После такого разговора он его заслужил.
*
Первый урок окклюменции прошел вполне сносно. Северус назначил его на послеобеденное время, чтобы у Поттера было много времени, чтобы подготовиться к нему. По крайней мере, этим себя убеждал Северус, хотя в глубине душе хотел, чтобы мальчик насладился отдыхом… и можно было бы легко извлечь из него информацию о том, что случилось ночью.
Мальчик сидел в том же кресле, которое ему так полюбилось в кабинете Северуса. На коленях у него лежала книга Китинга. Он кусал губы и нервничал, и Северус никак не мог избавить Гарри от этой привычки. Ну в самом деле! Надо быть настойчивее!
Но он произнес всего лишь:
– Как много раз ты прочел книгу, наевшись сладостей и вдоволь отдохнув?
Мальчик вздохнул, сильнее вцепившись в книгу, и ответил:
– Я подробно изучил только половину. Но я все прочитал.
– Действительно? – произнес Снейп с непроницаемым видом, хотя внутри был доволен.
Не было причин подозревать, что Поттер отнесся к обучению недобросовестно – ни по одному предмету он не работал спустя рукава, – и все же он, как и все дети, вполне мог расслабиться на каникулах.
– Да, сэр.
– Посмотрим.
Он начал расспрашивать мальчика о разных теориях и хитростях, которые Китинг описывал в первой половине книги, особенно по теме преимуществ сокрытия мыслей в противовес их наслаиванию. Поттер отвечал вполне осознанно, хотя и более нерешительно, чем Северусу хотелось бы. Помимо самоконтроля, чтобы управлять своей силой, Поттеру непременно нужно повысить свою самооценку. Без нее он будет легкой добычей льстецов и тех, кто дает или обещает восхваление. Северусу было слишком хорошо известно, как быстро обращают к темной магии таких нелюбимых, неуверенных детей, как Гарри, те волшебники, которые используют подобные методы, чтобы заполучить отчаявшихся и слабых духом. Нельзя допустить, чтобы подобное случилось с ребенком, владеющим колоссальной силой.
Северуса беспокоило еще и то, что Гарри, по-видимому, не видит связи между тем, что узнал о защите разума, и тем случайным применением окклюменции, когда Северус впервые влез его разум, чтобы достать воспоминания – той ночью, когда обнаружилось, что Гарри змееуст. Тогда Северус и не подумал, что у мальчика врожденные способности к окклюменции. Однако сейчас становятся очевидными весьма неприятные варианты развития событий, и ему нужно быть осторожным с тем, что он принимает как данность, чтобы не сойти с ума. С фактами не поспоришь: Гарри, обладая стихийной магией, которая по силе превосходит любых двух волшебников с основания Хогвартса, владеет также окклюменцией и парселтангом – двумя дарами, которые, как известно, принадлежали Темному Лорду, тому самому Темному Лорду, который исчез, убив его родителей, но не сумев убить его самого, оставив на его лбу лишь шрам от проклятия.
Это и в самом деле не предвещает ничего хорошего.
В короткой перспективе это, конечно, всего лишь значило, что Северусу нужно пристальнее следить за Мальчиком-Который-Не-Может-Быть-Хоть-Немного-Нормальным, чем он, впрочем, и занимается по разным причинам. Что ему стоит еще одна?
В долгосрочной же перспективе… Кто знает?
Северус задавал Гарри вопросы около часа, пока не убедился, что тот понимает хотя бы основные положения окклюменции. Он немного путался в мелочах, но для этого и нужен учитель. У Северуса припасено множество упражнений для понимания сложных принципов окклюменции, которыми они займутся, когда Гарри поймет главную идею.
– Отлично, – произнес он наконец. – Достань палочку.
Поттер кивнул и достал палочку из заднего кармана. Северус едва не покачал огорченно головой, но вместо этого сделал мысленную заметку достать для мальчика подходящие ножны и сделать это как можно скорее.
– Палочку наизготовку! Сейчас я применю к тебе легилименцию, а ты попытаешься закрыть от меня разум. В первый раз, когда я использовал на тебе это заклинание, я просил не бороться, помнишь?
Нахмурив брови, Гарри кивнул:
– Да. Сэр.
– Теперь же я прошу тебя противостоять мне. Как Китинг рекомендует начинающим, просто попытайся вытеснить меня из своего сознания. Не нужно пока пытаться подложить мне другие воспоминания или создать ложные. Просто прогони меня. Понятно?
– Да, сэр.
Северус склонил голову и поймал взгляд Гарри, сомневаясь, впрочем, что это необходимо, пусть теория и утверждает, что так нужно.
– Замечательно. Легилименс!
Едва он погрузился в разум мальчика, перед глазами замельтешили картины из жизни: сначала была гора подарков на кровати Гарри и его удивление, сменившееся радостью, когда он узнал, что все подарки ему; затем был альбом и маленькая чернильница, Гарри рисовал ту картину, которая потом досталась Северусу в качестве подарка; затем было странное темное пространство, в котором Северус распознал чулан, где Гарри провел большую часть своего детства. Северус ухватился за это воспоминание, зная, что Гарри попытается вытеснить его именно на нем, стыдясь своего прошлого. Гарри было семь или восемь, он взобрался на раскладушку и сидел на коленях в полной темноте. При помощи огрызка карандаша он прорисовывал тени на рисунке на стене. Это был летающий посреди облаков мотоцикл, и им управлял кто-то большой – очень большой. С той позиции, с которой Северус смотрел, было видно, что все стены разрисованы: среди рисунков были и совсем неуклюжие попытки, и примечательные какими-либо деталями.
Как и ожидалось, Поттер приложил все усилия, чтобы вытолкнуть Северуса из своего разума, из этого воспоминания, и Северус ощутил в этих усилиях настоящий талант к окклюменции. Хотя Северус мог удержаться в этом воспоминании, он оставил его, но, пробираясь сквозь другие темные пространства, он увидел что-то, что привлекло его внимание, и ухватился за этот кадр. В отличие от предыдущих, это воспоминание не было темным… по крайней мере, поправил он себя, оно было не о темном месте, но оно было закрыто стеной из темного камня, которая и заставила приглядеться к нему получше. Он почувствовал, как сильно Гарри принялся вытеснять его и толкать дальше, желая, чтобы Северус прошел мимо этого воспоминания. Но это лишь усилило желание узнать, что там. Что мальчик так неистово старается скрыть?
Северус сделал вид, что покидает воспоминание, будто сдается, ослабив давление, но как только Гарри на мгновение отвлекся, он ворвался сквозь темную каменную стену и, к своему изумлению, оказался в хогвартском туалете для девочек на первом этаже.
Тролль, вспомнил он. Поттер с друзьями-первокурсниками сражались с троллем в этом туалете, а выжив, навешали всем на уши лапшу. Сейчас все трое ворвались в двери и обнаружили под раковинами гриффиндорку с гривой вьющихся волос, а над ними навис двенадцатифутовый шишковатый тролль с серой кожей.
Поттер наконец понял, что Северус пробрался сквозь его защиту и начал бороться с ним вновь. Мисс Булстроуд метнулась к бравой гриффиндорке, чтобы уговорить ее выбраться из своего укрытия, а Северус не мог понять, что в этой сцене такого, что мальчик был вынужден прятать. Он уже во всем признался Северусу и в наказание писал эссе… или он соврал ему? Применяя весь свой двадцатилетний опыт легилименции, Северус отражал всё возрастающие попытки Гарри вытеснить его из этого воспоминания, которое он намеревался просмотреть полностью.
Как Гарри и сочинил тогда, мистер Нотт бросил кусок трубы в тролля, чтобы отвлечь внимание от девочек, а затем Поттер завопил… Нет. Он что-то произнес, направляя палочку на огромную грудь чудовища. Было похоже, будто бы он сказал «Импедимента». Но такого не могло быть: Чары Помех, как правило, преподавались на защите от темных искусств четверокурсникам.
Не успел Северус рассмотреть этот момент детальнее, как тролль покачнулся, отступил в сторону раковин, и Поттер крикнул что-то еще. На этот раз яркая красная вспышка вырвалась из его палочки и поразила тролля. Чудовище упало навзничь и осталось лежать в той позе, в которой Северус нашел его позже. Это точно были Оглушающие чары, а им Флитвик учит не раньше пятого курса.
Удовлетворившись увиденным, Северус покинул сознание Поттера. Мальчик почти распластался на полу, хватая ртом воздух и одновременно с этим глядя на Северуса. Впрочем, когда Северус взметнул вверх бровь, Поттер с трудом сглотнул и принял непроницаемый вид, однако взгляд, к своей чести, не отвел.
