Текст книги "Лучше будь слизеринцем! (ЛП)"

Автор книги: jharad17

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)

Заглянув ему в глаза, Гарри задумчиво наморщил лоб. Северус не знал, что Поттер там мог такого разглядеть.

– И что же случилось?

Северус снова кивнул, удивляясь чуткости мальчика.

– Я был распределён в Слизерин, а она – в Гриффиндор.

– Как и мой отец.

– Да. – Северус попытался не обращать внимания на боль. – На протяжении нескольких лет мы оставались друзьями, насколько это было возможно, учитывая соперничество между нашими факультетами. Ей, как и мне, нравилось зельеварение, и мы даже экспериментировали с изобретёнными нами составами. Ей хорошо давались чары, и мы занимались совместными исследованиями. Как вы с мисс Грейнджер, мы с Лили много времени проводили в библиотеке. – Северус замолчал, тщательно подбирая слова. – Но у меня были друзья в Слизерине, которых она не одобряла, а некоторые её друзья из Гриффиндора очень не нравились мне. И в конце концов наши пути разошлись.

Воспоминания о том самом дне в конце пятого курса, дне, когда он безвозвратно лишился её доверия из-за одного единственного слова, даже после стольких лет было достаточно, чтобы у него отчаянно заныло в груди, а к глазам подступили жгучие слёзы стыда. Худшее, что он когда-либо видел – это лицо Лили в тот момент, когда он обозвал её тем мерзким словом. Она бросилась на его защиту, когда Поттер и Блэк решили развлечься за его счёт, а он оттолкнул её. Навсегда. Память о его предательстве до сих пор его мучает, и так будет всегда. Он сполна заслужил эту боль.

Мне так жаль, Лили. Правда.

Он собирался с духом, понимая, что должен сказать это её сыну. Пусть об этом будет знатьт кто-нибудь ещё, кроме Дамблдора.

– Несмотря на всё, Лили так и осталась для меня близким человеком. Навсегда.

Удивительно, но Гарри не стал больше задавать никаких вопросов. Его глаза подозрительно блестели, когда он просто сказал:

– Спасибо, сэр.

Северус провёл рукой по могильной плите и судорожно вздохнул, пытаясь справиться с чувствами.

– Пожалуйста, Гарри.

Мальчик никак не отреагировал на фамильярность, и Северус был ему за это благодарен. Если бы все повернулось иначе… Нет. Не стоит растравлять себя этими «если бы» и потворствовать глупым мечтаниям.

– А как она выглядела? – спросил Гарри, нарушая молчание.

Северус бросил на Гарри недоверчивый взгляд.

– У тебя нет её фотографий? Не может же Петуния настолько ненавидеть сестру?

Гарри отрицательно помотал головой.

– Нет ни одной, сэр. – Он покусал губы, словно что-то про себя решая. – Отцовских тоже нет. Но его фотографии висят в зале славы.

Ах, да, звезда квиддича. У Северуса появилось искушение сказать что-нибудь уничижительное о человеке, который превратил семь его школьных лет в ад. Но сейчас не время и не место для мелочных замечаний. Было бы унизительно углубляться сейчас в обиды школьных лет. Хотя он был жёстким и мелочным человеком во многих отношениях. Он смирился с этой правдой о себе много лет назад.

А совсем недавно он узнал, что он к тому же ещё и вздорный самодур, но, по крайней мере, это он ещё способен изменить, в первую очередь, в отношениях с мальчиком, который сейчас стоит перед ним.

– У меня… у меня есть несколько изображений твоей матери, – нерешительно признался он. Может, хотя бы этим способом он сможет исправить одну из своих ошибок. – Я мог бы показать их тебе.

Северус никогда не видел такой радости, какая сейчас вспыхнула в глазах у Гарри. Она буквально осветила его лицо.

– Правда? Ох, спасибо вам, сэр!

Смущённый такой реакцией, Северус коротко кивнул.

– Пора возвращаться. У меня есть другие дела. И у тебя тоже, если не ошибаюсь.

Гарри со вздохом кивнул и склонился над могильной плитой. Он провёл одетой в перчатку рукой по выбитым на камне именам своих родителей. Северусу пришлось отвернуться, чтобы не выдать нахлынувших чувств. Прошло уже десять лет. Он должен был привыкнуть.

Когда мальчик выпрямился, Северус мотнул головой в сторону леса, откуда они должны были с помощью приготовленного Северусом портключа переместиться обратно в школу. Погрузившись в собственные мысли, он не услышал вопроса Гарри, пока тот не окликнул его чуть громче:

– Сэр?

– Да, Поттер?

– Я спросил, жили ли мои родители где-то здесь рядом. Вроде бы я видел другие здания за церковной оградой.

– Да, они жили в Годриковой лощине – вон тот городок за церковью. Это преимущественно поселение магов, и многие знаменитые семьи живут здесь или жили когда-то.

– Кто, например, сэр?

– Одно время здесь жили Дамблдоры. Еще Батильда Бэгшот, автор «Истории магии», – он посмотрел сверху вниз на мальчика и ухмыльнулся, – которую вы наверняка читали. Должны были читать.

Гарри рассмеялся:

– Да, сэр. А ещё кто?

– Подумайте сами: Годрикова лощина.

– Неужели Годрик Гриффиндор?

– Конечно.

– Ничего себе!

– Конечно, – усмехнулся Северус.

Через пять минут они уже были на месте, откуда можно было переместиться с портключом. На этот раз Северус предупредил Гарри, что будет держать его за руку, чтобы тот не упал в конечном пункте. Ему не хотелось снова напугать мальчика неожиданным прикосновением. Причины такой реакции понятны, и ни к чему обострять ситуацию.

Гарри покраснел. Северус сделал вид, что не заметил его смущения.

Обратное путешествие обошлось без инцидентов. Мгновением позже они очутились у Северуса в кабинете.

– Скоро обед. Но вы вполне успеете переодеться и спуститься в Большой зал пообедать со своими одноклассниками.

Гарри кивнул и хотел было уйти, но сделав шаг, обернулся, глядя на Северуса ясными зелёными глаза. Точно такими же, как у Лили…

– Спасибо, сэр, что взяли меня… навестить их.

– Пожалуйста, – кивнул Северус.

Гарри как-то жадно облизал губы и спросил:

– А фотографии…

Северус поднял бровь и усмехнулся:

– Вы увидите их, когда я увижу ваше сочинение. – Поттер хитро сощурил глаза, и Северус поспешил добавить: – Но имейте в виду: если вы отнесётесь к заданию несерьёзно, чтобы скорее получить награду… тогда награда вам не достанется.

Гарри помрачнел, но кивнул и сказал:

– Я сделаю всё как следует.

– Знаю, Гарри, – предыдущее сочинение Поттера не оставляло в том никаких сомнений. – Теперь идите. И не забудьте принять укрепляющую добавку – по вашему виду не скажешь, что вы завтракали.

Гарри вытаращил глаза – похоже, он решил, что Северус прочитал его мысли. Но для этого не требовалось прибегать к легиллименции – достаточно было услышать урчание его живота, чтобы прийти к такому выводу.

Он улыбнулся.

– Идите же, Поттер.

Через секунду мальчика не было. Северус покачал головой.

Он пошел к себе, к тайному выдвижному ящичку, где он хранил фотографии Лили. Перебирая тонкую стопку фотографий, он проклинал то себя – за то, что пообещал Гарри, то Тёмного лорда – за то, что отнял у него Лили. С тех пор, когда он в последний раз доставал эти снимки, прошли годы. И каждый из них хранил какое-нибудь воспоминание – счастливое или болезненное.

Через час или около того, когда он уже больше был не в силах вспоминать, Северус задвинул ящик и поспешил к работе, к своим зельям. Только возня с зельями гарантировала ему временное забвение.

В иные дни он мечтал забыться навсегда.

Глава 31

Глава 31

Следующим вечером Гарри и его одноклассники, сидя за общим столом в гостиной Слизерина, сообща готовили проект по трансфигурации; требовалось превратить чертополох в свисток, притом этот свисток должен был свистеть, в противном случае задание считалось невыполненным. К счастью, Гарри вспомнил, что в одной из книг, которые они с Тедди внимательно изучили, было специальное заклинание для защиты от колючек. И теперь оно пригодилось всем, чтобы уберечь губы, язык и пальцы от уколов чертополоха.

Но вместо того чтобы заниматься трансфигурацией, Гарри, как сумасшедший, строчил сочинение. Пока что у него было написано только полтора фута – половина того, что требовалось, а сдавать его нужно было уже завтра. Дурацкое занятие, но ведь не бросишь…

Спохватившись, что уже некоторое время не слышит вокруг себя голосов одноклассников, Гарри поднял голову. Милли кивнула на стол и сказала:

– Твоя очередь, Гарри.

– Ой. Извините.

Он поднял палочку и направил её на веточку чертополоха:

– Factus Barba!

Ветка превратилась в оловянный свисток. Гарри осторожно взял его – вроде бы не колется… – поднёс к губам – всё ещё не колется… – и дунул. Не колется, но и не свистит.

Или он только так думал…

Из ближайшей спальни послышалось разноголосое ухание десятка сов, и какая-то третьекурсница вскрикнула:

– Что за чёрт?!

– Круто, Поттер, – ехидно ухмыльнулся Забини. – У тебя получился птичий манок.

– Уж всяко лучше, чем у тебя! – огрызнулась Милли. – Или заклинание, которое ты тут выкрикивал, и было предназначено для шинковки чертополоха?

– Заткнись, Булстроуд!

– Ну конечно! – Милли закатила глаза и сказала, обращаясь к Гарри: – У тебя здорово получилось.

– Спасибо, – улыбнулся он в ответ. – Твоя очередь.

– Не выходит, – вздохнула она. У неё ничего не получилось даже тогда, когда Гарри показал ей правильное движение палочки, и Милли, раздражённо фыркнув, уселась обратно смотреть, как Драко разучивает заклинание. Через некоторое время она наклонилась к Гарри и тихо спросила: – Что это у тебя?

Он выдернул пергамент у неё из-под носа и вдобавок ещё прикрыл его рукой.

– Ничего.

– Ну-ну. Не знала, что ты держишь меня за дурочку.

– Ничего подобного! – он закусил губу и покосился на Забини. Не хотелось врать Милли, но и рассказывать ей о сочинении, заданном Снейпом, тоже не хотелось. Неприятная ситуация. – Просто это… это личное.

– Угу, – она сморщила нос и проворчала: – Это как-то связано с тем, что ты махнул рукой на легенду, которую мы сочинили для профессора Снейпа?

–М-м-м, ага, – он вздохнул. – Типа того. Эта писанина – моё наказание. Срок – завтрашний вечер, а я ещё только на середине.

Она выпятила подбородок:

– Вот если бы ты последовал нашему плану…

– Я не могу ему лгать, понимаешь?

И не объяснишь никому, как сильно он не любил разочаровывать Снейпа и как много для Гарри значило то, что Снейп взял его с собой на могилу родителей. Это точно не для посторонних ушей.

Гарри заставил себя разжать кулаки и тяжело вздохнул:

– Я… я просто не могу.

– Очень хорошо, – раздражённо отозвалась Милли. – В следующий раз так сразу и говори – чтобы я не тратила время на изобретение плана, как спасти твою шкуру.

– Твой план был великолепен, Милли. Правда! – Он задумчиво пожевал ноготь на большом пальце, размышляя о своих непростых взаимоотношениях с деканом. – Понятия не имею, почему я не смог вам подыграть…

– Наверно, потому что ты получил по башке от тролля.

Гарри искоса посмотрел на неё, не будучи уверенным, что она говорит серьёзно. Он уловил искорки веселья в её глазах, и слабо улыбнулся в ответ:

– Точно. – Он вздохнул. – Кровавый барон считает, что я должен рассказать профессору о том, какие чары я использовал на тролле.

Он снова завладел её вниманием.

– Гарри… ты уверен?

– Ага. Я имею в виду, он сказал мне это после того, как я объяснил Снейпу, что произошло на самом деле.

– Но ведь… – Милли бросила быстрый взгляд на Драко и Забини, но те не обращали на них внимания – Драко в этот момент убеждал Забини, что в слове «Factus» нет «R», но без толку. Она снова повернулась к Гарри, прищурив глаза. – Ты ведь знаешь, что ты – единственный, с кем он разговаривает, да? Единственный, кто может его слышать.

Гарри нахмурился:

– Разве? Я хочу сказать, вы же были там, когда он прошлым вечером предупредил нас об опасности. А потом я сказал ему, что Гермиона прячется в женском туалете.

Он видел, что Милли чувствует себя неловко, но она выдержала его взгляд.

– Ну-у, мы с Тедди видели, как он кружил вокруг тебя, и слышали, как ты ему рассказываешь про ту гриффиндорку, но его самогó мы не слышали.

У Гарри отвалилась челюсть. Почему до него это дошло только сейчас? Барон разговаривает со Снейпом, это точно, – он слышал их разговоры несколько раз. Но видел ли он когда-нибудь, чтобы Барон беседовал с другими студентами? Гарри припомнил последние два месяца и обнаружил, что Милли права. Странно.

– Странно, – повторил он вслух.

– Ага.

– Я не знал.

– Я так и подумала.

Громко вздохнув, Гарри спрятал лицо в ладони. Каким же он был болваном!

***

Гарри не спал до поздней ночи, подсвечивая себе волшебной палочкой под одеялом, чтобы дописать сочинение. Строчки на пергаменте гуляли, но он хотя бы не испачкал чернилами постельное бельё. В понедельник он занимался сочинением ещё и во время обеда, а потом после уроков и, наконец, закончил перед самым ужином. Оно вышло чудовищно огромным. И стоило просто подумать, о чём оно, как у Гарри что-то сжималось в груди. Неожиданно оказалось, что придумывая примеры легкомысленного отношения к собственной безопасности и даже к собственной жизни, он поневоле начинает видеть события в ином свете.

Например, тот случай, когда ему было лет семь, а может восемь, и ему потребовалось спасти соседского котёнка, который залез на высокое дерево. Дадли с дружками швыряли камни в бедного зверька, и вместо того чтобы подождать, когда сосед даст ему лестницу, или вызвать пожарных, Гарри полез за котёнком сам. Он битый час просидел на дереве, уворачиваясь от камней и пытаясь поймать зверька в ломких ветвях, а потом, как можно было предположить заранее, зная его везение, они оба рухнули с дерева.

Котёнок приземлился на лапы и шмыгнул в кусты. А вот Гарри вывихнул лодыжку и левое плечо, и в качестве наказания его не кормили всё то время, пока он был не в состоянии выполнять свои домашние обязанности. Но это он ещё легко отделался… Мог бы вообще сломать себе шею.

Гарри не мог не признать, что всякий раз он просто без рассуждений бросался кого-нибудь или что-нибудь спасать, иногда даже свою собственную шкуру, и для него это кончалось тяжелыми повреждениями. Иногда бывало, что другие люди страдали из-за него, что ещё хуже.

Он догадывался, что в этом и был смысл задания, которое дал ему Снейп.

Поэтому сейчас ему больше всего хотелось превратиться в комочек пыли и улететь вместе с ветром, а не идти показывать сочинение Снейпу. Был вечер понедельника, и он под бдительным оком Кровавого барона тащился в кабинет Снейпа, едва переставляя ноги и отчаянно желая провалиться сквозь землю. Он до сих пор не сбежал только лишь потому, что надеялся наконец узнать, как выглядела его мама.

Барон всю дорогу безмолвно плыл рядом, но когда Гарри уже больше не мог молчать, он повернулся к призраку и спросил:

– Почему ты больше ни с кем, кроме меня, не разговариваешь?

Кровавый барон медленно повернул голову и некоторое время изучал его своими пустыми тёмными глазами.

– Я разговариваю и с другими людьми.

– Да, с профессором Снейпом. Я слышал. Но почему ты не разговариваешь с другими студентами?

– Не вижу в этом необходимости, Гарри Поттер.

– А со мной видишь?

– Конечно, – призрачные брови Барона приподнялись. – Мы сражались плечом к плечу, Гарри Поттер, ты и я. Мы разделили кровь. Немного существует магических связей такой силы, как наша. Даже если б я не поклялся тебя защищать, как мог бы я не искать тебя и не говорить с тобою?

Взгляд Гарри скользнул по ране на груди Барона, из которой не переставала сочиться серебристая кровь, и, не отдавая себе отчета, дотронулся до того места, где была его собственная рана. Она уже затянулась, но на коже остался бледный шрам.

– Эта связь всегда будет между нами?

Гарри проклял бы свой голос за то, что тот звучал как-то совсем жалобно, но он действительно хотел, даже нет – нуждался в том, чтобы это древнее существо оставалось связанным с ним как можно дольше, если не навсегда. Барону он доверял больше, чем кому бы то ни было; даже Тедди и Милли не знали и четверти того, что знал про него Кровавый барон. Гарри был нужен кто-то, кто хотел бы быть с ним просто так… ради него самого.

– Всегда, Гарри Поттер. До скончания времён.

Несмотря на мрачность, с которой было сделано это заявление, Гарри не смог удержаться от улыбки и потому попытался спрятать лицо. Друг навсегда… Такого друга у него никогда не было. По сути, Милли и Тедди, продержавшиеся в его друзьях уже целых два месяца, могли считаться рекордсменами.

Они дошли до кабинета Снейпа. Кровавый барон подождал, пока Гарри постучался и ему разрешили войти. Гарри быстро обернулся к призраку и кривовато улыбнулся в знак признательности, затем скользнул в кабинет.

***

Профессор Снейп сидел за письменным столом, царапая пометки в сочинениях своими ужасными красными чернилами. Гарри подумалось, что у декана, должно быть, есть акции чернильной компании, потому как ни одно из эссе не возвращалось к авторам без замечаний.

Даже не взглянув на него, Снейп указал на неудобный стул напротив, и Гарри поспешно на него уселся. В руке он держал слабо свернутый пергамент – чтобы не помять его и не сделать нечитаемым. Профессор Флитвик упоминал, что такое иногда случается с Гарриными сочинениями. Он смотрел вниз, на свои руки – не хотелось раньше времени привлекать внимание профессора.

Чтобы отвлечься от ожидания неизбежного обсуждения его эссе, Гарри стал думать о фотографиях, которые Снейп обещал ему показать. Интересно, сделаны ли они все во время учебы, или есть более ранние – с тех времён, когда мама ещё не получила письмо из Хогвартса, когда дружила с юным Северусом Снейпом (как ни трудно себе это представить)? Есть ли там изображения тёти Петунии? Если да, то он с удовольствием их пропустит. Гарри гадал, увидит ли он фотографии своих родителей уже после Хогвартса. Что, если там где-нибудь заснят он сам, совсем маленький, или, может, сохранились их свадебные фотографии, или…

– Поттер.

Гарри вскочил.

– Да, сэр?

– Будьте добры, дайте мне ваше эссе. Вы захватили задания по другим предметам?

– Э-э-э… – Передав пергамент Снейпу, Гарри опустил глаза, прикусив губу. Прошлым вечером все его мысли занимало сочинение и обещанные фотокарточки. А ведь Снейп говорил, что перед тем, как выполнить обещание, сначала должен прочитать Гаррино сочинение.

– Нет, сэр, – осторожно сказал он, чувствуя себя болваном.

– Понятно. – Профессор некоторое время о чём-то раздумывал, потом сказал: – Пока я буду смотреть ваше эссе, вы можете помочь мне, приготовив сырьё для зелий.

– Хорошо, сэр, – желудок ухнул куда-то вниз: с какой ещё гадостью ему придётся возиться сегодня? – Что от меня требуется?

– Надо поделить драконью чешую ровно на шестьдесят частей, в каждой из которых должно быть три или более цвета. На рабочем столе вы найдете шестьдесят ёмкостей и титановую чашу с чешуёй. – Сжав губы, Снейп постучал свитком с эссе по столу. – Вопросы есть?

– Нет, сэр!

Гарри влетел в класс. Разбирать драконью чешую! По сравнению с прежними заданиями, что ему доставались – сразу вспомнилась нарезка флобберчервей и боботюберов – эта работа была, можно сказать, халявой. Нетяжёлая и негрязная. Только придется надеть перчатки из драконьей кожи: у чешуи очень острые края – не успеешь заметить, как порежешься. Но у профессора нашлась пара, изменяющая размер под любую руку, поэтому перчатки не свалятся с Гарри, несмотря на его маленькие ладони.

Драконья чешуя была разного размера – от самой маленькой, меньше ногтя на Гаррином мизинце, до самой большой – с ладонь. Впрочем, в его распоряжении имелись ёмкости разного размера, так что в них можно было хранить чешуйки как мелкие, так и огромные.

Чешуя, сверкающая в скудном свете подземелий, поражала воображение – она отбрасывала переливчатую полоску света шире и ярче, чем любая радуга. Каждый раз, когда Гарри брал в руки очередную пластинку, вспышка яркого света освещала стены и рассыпалась каскадом искр, словно маленький водопад.

Да, такую работу Гарри делать совсем не против.

Он просто потерялся в этом пиршестве света, и когда за спиной прозвучал мягкий вопрос «Вы закончили?», Гарри вздрогнул и выронил чешуйку, которую в этот момент отковыривал от её сестёр. Он втянул голову в плечи, когда пластинка со звоном упала на стол.

– Простите, сэр, – протараторил Гарри и, ссутулясь, обернулся, чтобы посмотреть на профессора. – За неуклюжесть.

Снейп ничего не ответил, и Гарри быстро взглянул ему в глаза. Он не понял, что означало выражение лица профессора, так что закусил губу и нерешительно сказал:

– Я почти всё, сэр, правда.

– Хорошо. Заканчиваете и возвращайтесь в кабинет. У нас с вами есть, что обсудить.

Снейп развернулся и вышел из класса.

Второй раз за вечер у Гарри сердце ухнуло в желудок. Должно быть, Снейп пришел к выводу, что его сочинение никуда не годится, и передумал показывать ему мамины фотографии. В глазах внезапно защипало, а в горле образовался комок. Чтобы сдержаться, он прикусил щёку изнутри. Не хватало ещё плакать из-за фотографий! Подумаешь, большое дело: он не видел их до этого, и не увидит сейчас.

Правильно?

Правильно.

Мысленно готовясь к очередному нравоученью или ещё к чему похуже, Гарри закончил сортировать чешую, и сияние на стенах пропало. Снейп, наверное, назначит ему новую отработку, поскольку сочинение не может быть засчитано в качестве наказания, если оно настолько неудачное…

Вздохнув, Гарри снял перчатки и поставил ёмкости с чешуёй в шкаф, где хранились ингредиенты для зелий. Он протёр стол и побрёл в кабинет декана, как на эшафот.

– Садитесь, – сказал Снейп, указав Гарри на хорошо знакомый ему стул. Профессор некоторое время смотрел на него с каким-то почти торжественным выражением лица. – Вы действительно одержимы идеей спасать людей, Потт… Гарри.

Услышав, что его назвали по имени, Гарри удивлённо воззрился на декана. Что происходит?

– Это ужасная гриффиндорская тенденция – очертя голову бросаться в бой, совершенно не задумываясь ни о последствиях, ни о собственной безопасности. Тем не менее, вы, Гарри, не гриффиндорец.

Гарри сглотнул.

– Не гриффиндорец, сэр?

– Абсолютно точно. Только слизеринец мог десять лет прожить с этими людьми, не убив их и сохраня при этом здравый рассудок.

Гарри вытаращил глаза. Он же не имеет в виду…

– Сэр?

– Не надо воспринимать мои слова буквально, – непривычно мягко сказал Снейп. – Я вовсе не имел в виду, что вы должны были отправить своих родственников в мир иной, просто… – он вздохнул. – Ну почему это так трудно?!

– Не знаю, сэр.

– Ох, Мерлин, да я не про тебя, мальчик!

Снейп поднялся. Гарри инстинктивно вжался в спинку стула, но профессор повернулся к нему спиной и принялся методично выравнивать флаконы на полке. Гарри вдруг пришло в голову, что декан таким образом успокаивает нервы. Ну нет, не может быть – профессор Снейп никогда не нервничает.

Снейп взглянул через плечо, словно хотел убедиться, что Гарри всё ещё здесь. Когда его опасения подтвердились, он снова вздохнул и сел обратно за стол и некоторое время изучал Гарри из-под завесы волос.

– Гарри, ваш дядя когда-нибудь поднимал на вас руку?

– Что?! Нет!

– А тётя?

– Нет! – Гарри скрестил руки на груди. – Почему вы меня об этом спрашиваете?

– Пожалуйста, не торопитесь с ответом, – сказал Снейп тем же непривычным тоном. – Помнится, в начале школьного года у вас было множество ран: свежие и старые ушибы, неправильно сросшиеся сломанные кости и внутренние повреждения. Не говоря уж о признаках недоедания, к которым мы ещё вернемся.

Гарри раскрыл было рот, чтобы заявить, что Дурсли не делали ничего подобного, абсолютно ничего, но Снейп поднял руку, призывая к молчанию:

– Из вашего сочинения становится ясно, что они были эмоционально жестоки и допускали преступную халатность, по крайней мере, в отношении вашей безопасности и благополучия… Мне необходимо знать, позволяли ли они себе и физическую жестокость.

Запаниковав, Гарри вскочил со стула. Он судорожно вздохнул, решая, не пора ли ему делать ноги. Какой-то бред! Он ничего такого не писал! Конечно, дядя с тётей не один раз говорили ему, что он вообще не должен был родиться и что он – ничтожество, но это не значит, что он на самом деле такой. К его глубокому стыду, голос сорвался, когда он крикнул:

– Зачем вам всё это знать?! Почему вы просто не можете оставить меня в покое?!

В ответ на его вспышку профессор Снейп лишь поднял бровь, а потом, к большому удивлению Гарри, даже снизошёл до объяснений:

– Мне требуется это знать, потому что я должен принять решение, нужно ли забирать вас из-под их опеки. А оставить вас в покое я не могу по этическим соображениям – долг велит мне вас защищать.

Гарри помотал головой и попятился к двери. Всё это ложь. Никто не может «защитить» его. Никто и не пытался. И если кто-нибудь говорил, что хочет ему помочь, потом всегда оказывалось, что есть какой-нибудь подвох, и Гарри огребал ещё больше неприятностей. Он знал, как это бывает. Снейп такой же, как и все, точно так же пытается его обмануть.

– Я вам не верю, – сказал он Снейпу, бросился к двери, выскочил из комнаты и стремглав пустился бежать по коридору, чтобы оказаться как можно дальше от этого места…

Глава 32

Ранее:

– Я вам не верю, – сказал он Снейпу, бросился к двери, выскочил из комнаты и стремглав пустился бежать по коридору, чтобы оказаться как можно дальше от этого места…

– Проклятье, – выругался Снейп, и, прежде чем мальчишка успел убежать достаточно далеко, отправился за ним вдогонку. Он мог бы запереть дверь заранее, но подумал, что этим еще больше напугает Гарри. Надо было просто отрезать ему путь к выходу… В таком состоянии Гарри опять может попасть в неприятности.

В самый последний момент Снейп кое-что вспомнил и вернулся к столу, чтобы взять пакет с фотографиями, которые обещал показать Гарри. Он намерен сдержать обещание – пусть Гарри и считает его злобным ублюдком, не веря, что Северус на самом деле пытается ему помочь.

Пока Северус искал мальчишку, он пытался понять, что сделал неправильно. Ему много раз приходилось задавать своим студентам подобные вопросы, и хотя дети отличались друг от друга по характеру, было у них и кое-что общее: все они сразу же начинали отрицать свои проблемы. Поэтому Северус был приятно удивлен, когда Гарри не стал обвинять его в том, что он всё выдумал, в том числе раны, которые они с мадам Помфри залечили мальчику в начале семестра. Как показывает опыт, дети, испытавшие на себе пренебрежение и жестокое обращение, – а Северус сталкивался со множеством таких случаев – были самыми недоверчивыми людьми на свете. Северус и сам побывал в их шкуре, поэтому безошибочно распознавал симптомы.

Но у него имелись неофициальные доказательства, полученные во время легилименции Дурслей. Конечно, он видел далеко не всё, что они творили с Гарри, но увиденного было более чем достаточно, чтобы привлечь их к ответственности за множество преступлений против несовершеннолетнего. Единственное, что ему было нужно от Гарри – чтобы он просто подтвердил имеющуюся у Северуса информацию.

Он шел за мальчиком до самой совятни. К тому моменту, как он вслед за Гарри поднялся в Западную башню, нога, вроде бы подлеченная после схватки с триждыклятой трехголовой собакой, уже адски болела. В совятне этим ноябрьским вечером было холодно и промозгло – последнюю неделю стояла отвратительная погода. Каждое утро земля покрывалась инеем, и оттого окружающие замок горы казались седыми.

Северус немедленно наложил на свою одежду согревающие чары, оглядываясь вокруг в поисках Поттера. Трудно найти в темноте черноволосого мальчика в темной мантии. Но белоснежную сову (Северус припомнил, что у Гарри была как раз такая) – гораздо проще.

Гарри стоял вполоборота к двери, нежно перебирая перья совы. Однако во всей его позе, в том, как дрожала его рука, в прерывистом дыхании и даже в наклоне головы безошибочно угадывалось напряжение. Очевидно, Северус слишком поспешил – искренность, с которой было написано Гаррино сочинение, позволяла предположить, что мальчик уже готов к откровенному разговору о своей дошкольной жизни. Оказалось, что нет.

Или он может говорить об этом только со своей совой.

Голос Поттера звучал совсем тихо, но Северус недаром был шпионом – он различал слова Гарри на фоне глухого бормотанья сов и шуршания перьев.

– …мог сделать, Хедвиг? Они всегда узнавали, если я кому-нибудь рассказывал. И становилось только хуже. Это было до того, как ты у меня появилась, ты знаешь, но в тот раз меня заперли на несколько недель, после того как школьная медсестра устроила бучу. Она сказала… – Гарри помотал головой и провел рукой по лицу. Плакал? – Просто… Я не думаю, что смогу снова вернуться в чулан. Боже, как мне тогда хотелось есть… И куда я тебя дену? Я не могу просить тебя остаться со мной взаперти в этот проклятом чулане.

Видимо, наконец выговорившись, Гарри вздохнул и опустил голову на руки, облокотившись на совиную жердь.

Северус услышал достаточно.

– Гарри, – мягко позвал он, боясь напугать мальчика.

Но Гарри всё равно вздрогнул. Его зеленые глаза блестели в полумраке совятни.

– Пожалуйста, – попросил он. – Пожалуйста, сэр, оставьте меня в покое.

– Не могу, – Северус шагнул ближе. То, что Гарри не отшатнулся в ужасе, как ожидал Северус, он воспринял, как маленькую победу. – Я за тебя отвечаю, точно так же, как и за других слизеринцев. Мне нужно убедиться, что с тобой всё в порядке.

– Со мной всё хорошо! – Гарри сглотнул и повторил уже тише: – Со мной всё хорошо, сэр. Правда.

Северус кивнул и сделал ещё один шаг. – Да, сейчас – может быть, но…

– Нет, не только сейчас – вообще! Не надо делать вид, будто вы всё обо мне знаете!

– Ладно, не буду. Но ты мне рассказал кое-что о себе, и я сделал определённые выводы.

Гарри и понятия не имел, что увидел Северус в мыслях Дурслей, но Северус не собирался ему признаваться – не сейчас, во всяком случае. Он помолчал некоторое время, полез в карман и вытащил пачку фотографий. Но отдавать их не спешил. Эти снимки – идеальная приманка для Поттера.

– Я захватил с собой снимки Лили; ты сбежал из кабинета, даже не посмотрев их.

Гарри облизал губы и уставился на пачку в руке Снейпа, словно на восьмое чудо света. На его лице засветилась такая надежда, что у Северуса защемило сердце.

– Мне… мне всё ещё можно их посмотреть?

– Да, конечно. Если ты спустишься назад, в мой кабинет. Мне совершенно не хочется мёрзнуть здесь, давя ботинками останки мышей.

Гарри демонстративно обдумывал предложение, его взгляд метнулся от пачки снимков к двери, а потом переместился на лицо Северуса, и обратно на фотографии. Конечно, Северус знал, что он скажет – это ясно читалось в его глазах. Мальчик нерешительно проговорил:

– Я просто… просто хочу взглянуть на фотографии, ладно? И больше ничего. Я не хочу говорить о… о том, о чём вы спрашивали.

– Очень хорошо, – осторожно сказал Северус, не желая опять его вспугнуть. – Тогда пойдем.

Северус вышел из совятни, зная, что Гарри идет за ним.