Текст книги "Третий муж герцога Литерского (СИ)"

Автор книги: Jailex

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

– Я скоро стану отцом, – бесцветно отозвался Эжен.

– Поздравляю.

– Как все отреагировали на мой побег? Что сказал герцог?

– Ты украл его печатку, дорогой! – сердито ответил маг.

Эжен виновато кивнул, вертя в руке предмет разговора.

– Нужно вернуть ее! – так же недовольно добавил маг, – Отдай мне ее сейчас.

Эжен положил печатку на раскрытую ладонь.

– Разве недостаточно было просто отречься от семьи? Ты знаешь, что такое требование долгов? – поджал губы маг.

– Они будут мне должны, – резко ответил Эжен.

– Дурной мальчишка! Начитался всяких книжек! Нужно было сказать, чтобы Эддрик ограничил тебе доступ к библиотеке! Это древний ритуал, закрепленный магией! Твою семью будут судить!

Эжен распахнул в ужасе глаза, потом равнодушно их прикрыл.

– Они меня не жалели, а я должен пожалеть?

– Глупый ребенок! – рассердился маг.

Эжен резко сел, вдыхая воздух. Он потер лицо. Сон, это только сон. Рука судорожно шарила по шее. Кулона не было.

Эжен полез в мешки, выискивая печатку.

– Что случилось? – сонно спросил Тори.

– Ничего! Спи! – фыркнул Эжен, доставая печатку.

Приснилось, все приснилось. Вряд ли после того, что он учудил, кто-то из Литерских хочет хотя бы видеть его, не то, что разговаривать.

C праздником!

Дорогие девушки! Поздравляю вас с чудесным праздником весны!

Пусть будет этот День Весны

Для Вас особенно чудесным

И полным ясной глубины

И пряных запахов древесных.

Пусть алый цвет и бирюза

Рождают праздничность и песни,

Пусть будут яркими глаза,

И будут радостными вести.

Пусть будет побольше вдохновения в вашей жизни, удачи и исполнения любой мечты!

С 8 марта!!!

Глава 27.

Город Дим встретил их суетой.

Дим располагался на развязке торговых путей, и сюда стекались множество путников, наполняя дороги нескончаемым потоком людей.

Эжен и Тори старались держаться ближе к обочине, чтобы не столкнуться с обозами. Тори выглядел неважно и Эжен мучился, не зная, что лучше: поторопиться или же замедлить езду.

– Я толком ничего не знаю о родах, – заметил Эжен.

– Совсем ничего? – удивился Тори.

– Общее. Десять месяцев беременности, два месяца перестройки организма, восемь развитие плода, – пожал плечами Эжен, легонько улыбаясь.

– Ну, думаю, все остальное мы сможем узнать, так сказать, на практике, – рассмеялся Тори. – Ты кстати, знал, во время беременности происходит открытие выхода.

– Какого выхода? – нахмурился Эжен.

– Дырка, откуда полезет ребенок! – расхохотался Тори, – Ее, кстати, некоторые пары, потом используют немного не по назначению, – Тори подмигнул, снова расхохотавшись.

Эжен шутку не поддержал. Ему казалось неуместным шутить сейчас подобным образом. Он частенько замечал от Тори просторечивые и, часто, похабные словечки, не дающие забыть о социальном статусе любовника.

– Пусть лучше будет выход, – поморщившись, ответил Эжен.

– Ты такой папин сыночек, – буркнул Тори.

– О чем ты?

– Стоит отпустить себя. Ты такой ... однообразный в сексе, – Тори передернул плечами, дерзко смотря на любовника.

– А тебе с моим однообразием скучно, да? – поджал губы Эжен. Обвинение в том, что он плохой любовник было неприятно.

– Разнообразие неплохая штука, – парировал Тори.

– Что же ты поперся за моим однообразием? – рассердился Эжен.

– Влюбился! – фыркнул Тори, – я же не говорю, что пойду изменять! Я говорю о разнообразии в нашей с тобой жизни.

Их разговор на повышенных тонах привлекал внимание извозчиков и Эжен рассерженно шикнул на Тори, прерывая все споры.

Постоялый двор Дима состоял из шести трехэтажных домов и располагался недалеко от городского рынка. Чистотой и опрятностью он похвастаться не мог, да и цену за ночлег хозяин заплатил непомерную. Тори, было, попробовал торговаться, но Эжен шикнул на него.

– Молчи! Мы можем себе это позволить!

Хозяин сыто кивнул и сообщил, что всегда рад видеть достойных господ под крышей своего дома. Хозяином был жилистый мужичок в годах.

– А что, нет ли здесь домов на продажу? – спросил Эжен пока их вели по узким коридорам.

Конечно, он предпочел бы не такой крупный город. Но сейчас нужно было как можно быстрее найти дом и заработок. Время до рождения сына пролетит быстро, а его первенец ни в чем не должен нуждаться!

– Есть один, но он на окраине, – отозвался хозяин, хрипло кашляя, – да и старенький к тому же.

– Мы бы хотели глянуть все равно, – отозвался Эжен, – как связаться с хозяином?

– Я отправлю ему записочку, – кивнул хозяин, не поворачивая головы.

– Спасибо.

Комната, в которую их привел хозяин постоялого двора выглядела удручающе – белье на кровати линялое и в пятнах, мебель старая, окно пыльное.

– Это ваша лучшая комната? – Эжен чуть склонил голову, разглядывая пол под ногами.

– К сожалению, господин, – впрочем, в голосе хозяина никакого сожаления не было, – слишком много у нас гостей. Вот и портится все быстро. Разве напасешься денег на эти ремонты?

– Ясно. Принесите воды для ванны и обед, – распорядился Эжен.

Только за хозяином закрылась дверь, как Тори, уперев руки в бока, заявил:

– Что ты себя ведешь, как богатенький мальчик?

– Ты о чем? – устало спросил Эжен, присаживаясь на кровать.

– Что ты не дал мне поторговаться, а?

– Это постыдно. Он подумает, что у нас нет денег.

– А у нас их и так немного! – рассердился Тори, – хватит сравнивать свою аристократическую жизнь с тем, что происходит сейчас. Ты выставляешь себя дурачком! Карумия торговая страна! Тут всем заправляют деньги и умению торговаться, а не статус.

– С чего ты взял?

– Я не взял! Я знаю! – прищурил глаза Тори, раздраженно теребя складки одежды.

– Когда ты успел узнать о Карумии? – рассердился Эжен.

– Господа Литерские были частыми гостями этой страны, – ухмыльнулся Тори, – я неплохо знаю эту страну.

– Интересно, – Эжен почти шипел, – и что же ты знаешь?

– Ну уж побольше тебя! Тебя, который сбежал из под венца, от денег и теплого крылышка в страну, о которой не знает ничего ровным счетом! – зло рассмеялся Тори.

– Сбежа-ал? – Эжен вскочил с кровати, сжимая в ярости кулаки, – А кто меня уговаривал это сделать? Кто мне говорил, что это отличный шанс начать жизнь заново и самому, а?

– Если бы ты не хотел, то не сбежал, – пожал плечами Тори и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Эжен устало повалился на кровать.

Их история с Тори началась как самый дешевый и типичный роман. Эжен страдал, утопая в горе к себе. Тори был рядом, Тори был ласков, Тори не казался солдатом враждебного лагеря.

И сейчас, в эту минуту, Эжен заставлял себя думать о том, что все сказанное Тори, сделано под влиянием эмоций. Потому что иные объяснения не приходили в голову.

Принесли воду и ужин.

Тори вернулся как раз когда Эжен заканчивал мыться. Молчаливый и собранный.

– Помочь тебе вымыться? – миролюбиво предложил Эжен.

Тори покачал головой.

– Послушай, не сердись, – начал было Эжен.

– Я не сержусь, – тут же откликнулся Тори, – Все будет хорошо. Ты всему научишься.

– Да, – согласился Эжен, не понимая о чем говорит Тори,– А завтра мы поженимся. И будем счастливыми родителями.

– Эжен, глупый мальчишка, – улыбнулся Тори.

Эжен легко поцеловал Тори в губы, обозначая перемирие.

– Давай займемся сексом? – тут же отозвался Тори.

– Ты беременный, – поджал губы Эжен.

– Да, беременный, а не больной.

– Нет, – стойко ответил Эжен.

– Тогда просто поваляемся? – улыбнулся Тори.

Они долго лежали молча, прежде чем Эжен спросил:

– Расскажи мне о Карумии?

– Это денежная страна. Здесь все, что ты имеешь, показатель того, сколько у тебя денег. Правитель – самый богатый человек. Если кто-то будет иметь денег больше, чем правящая семья, то сможет претендовать на трон. Последние восемьдесят лет семья династии Риминари считается самой богатой.

– А как же кровь? – у Эжена не укладывалось в голове, что все, что бережно хранилось и почиталось в его стране, здесь, видимо, пустой звук.

– Кровь? Здесь она у всех одного цвета – красного, – усмехнулся Тори.

– И зачем же тогда король?

– Правитель. Здесь правитель, а не король.

– Хорошо. Зачем он?

– Есть свод правил для короля. Богатство достигается при помощи ума. Самый богатый – самый умный.

– Не очень логично, – фыркнул Эжен, – Кто был никем, тот может стать всем, даже королем?

– Не думаю, что ты сможешь достигнуть богатства короля.

– Выиграю, – рассмеялся Эжен.

– Азартные игры тут не в почете, как раз поэтому, – пожал плечами Тори.

– И что же? Всем заправляет король?

– Правитель, – настойчиво поправил Тори, – всем заправляет свод правил. И десять человек из смотрящего совета. Но право последнего слова за Правителем.

– Откуда ты это знаешь?

– Это знает каждый житель страны, – усмехнулся Тори, – Рассказали, – добавил, подумав.

– Получается, хозяин постоялого дома чуть ли не аристократ?

– Да ну! Ты мелко берешь! Не нужно равнять на свою страну.

– Свою? Почему не нашу?

– Не придирайся к словам, – улыбнулся Тори и потянулся к губам Эжена, – Я возбуждаю тебя, даже рассказывая о политическом устройстве страны? – удивился Тори, скользнув рукой к паху любовника.

– Ты уходишь от ответа, – пробормотал Эжен, подставляясь под ласковые поцелуи.

Тори лизал, посасывал и прикусывал кожу на шее. По телу уже бежали мурашки и упираться, отказываясь от секса, совершенно не хотелось. Эжен легко провел рукой по телу любовника, очерчивая контур тела.

Он так хотел любить его сейчас.

Утром, когда они заказали завтрак, хозяин сообщил, что продавец дома будет ближе к четырем.

– Предлагаю прогуляться, – заулыбался Тори, – В Диме отличный рынок.

– Откуда ты знаешь?

– Я же говорю, что герцог с семьей часто выбирались в Карумию.

– Хмм…

– Что хмм? Идем!

– Как ты себя чувствуешь?

– Идем! Хорошо я себя чувствую.

Рынок был просто огромен по своей величине. Они проталкивались сквозь толпу, крепко держась за руки.

– Господин! Господин! Купите пряники, отличные пряники! – кто-то дернул Эжена за руку.

Он обернулся и с удивлением обнаружил мальчишку-попрошайку, в порванных штанах, в заплатанной рубахе и чумазого. В руках у мальчонки была связка пряников.

– Сколько стоят? – спросил он, разглядывая худое личико.

– Двадцать. Двадцать золотых, – гордо заулыбался мальчишка.

– Непомерная цена за пряники, – покачал головой Эжен.

– Идем, – резко оборвал его Тори, проталкивая вперед.

– Это же просто ребенок, который хочет заработать на еду.

– Их тут таких множество, – недовольно отозвался Тори.

Спорить уже не было смысла – они прилично отошли от мальчишки. Эжен сдержал резкие слова, напоминая себе о том, что любовник ждет их ребенка.

У входа в мебельный магазинчик их ощутимо толкнули и Тори, неуклюже оступившись, упал на какого-то паренька.

– Ты что творишь! – огрызнулся тот, толкая Тори в ответ.

– Да ты с ума сошел! – фыркнул любовник Эжена, с трудом удерживаясь на ногах.

– Что-о ты сказал? – рассердился парнишка, хмуря светлые брови и упрямо поджимая тонкие бледные губы.

– Что слышал, дурак! – Тори, любивший избегать конфликтов, похоже, сегодня жаждал получить скандал.

– Тори! – дернул Эжен любовника, – Извините!

– С чего извиняться-то? – взвился Тори.

– Под ноги смотри, идиот! – бросил парнишка, растворяясь в толпе.

– Что ты взъелся, Тори?

– Да он же видел, что меня толкнули!

– Не затевай скандалы, родной. Нам это ни к чему, – покачал головой Эжен, прижимая любовника к себе.

– Хочешь сказать, что я должен терпеть, пока меня унижают? – Тори недовольно закусил губу.

– Нет, конечно. Но здесь не было ничего конфликтного, – любовник злился все сильнее и Эжен уже жалел, что затеял эти объяснения.

– Хочешь сказать…, – начал было Тори, но тут его снова толкнули, – Смотри куда прешь, старый козел! Слепой что ли?

К ним повернулся внушительный мужчина. На нем были дорогие одежды, на пальцах блестели золотые перстни, украшенные дорогими камнями. Широкое лицо было в морщинках, на лбу залегала складка.

– Ты сейчас это кому сказал, сосунок? – спросил он грозно.

– Кому слышал! Смотреть надо куда идешь! – визгливо выкрикнул Тори.

– Идем! – Эжен потянул Тори на себя, понимая, что этот собеседник посерьезней первого, а Тори явно ведет себя странно.

– Что ты меня останавливаешь?! Расшибу морду этому козлу… – Тори резко дернулся в сторону мужчины.

Эжен четко видел блеснувшую в отблесках утреннего солнца гладь металла, мгновенно оказавшегося в руке мужчины.

– Тори! – он точно успел это крикнуть, прежде чем тот наскочил на оружие. Клинок кинжала вошел в тело Тори мягко, словно в растопленное масло, легко разрывая тонкую ткань рубахи. Глаза любовника широко распахнулись, рука тянулась к обидчику в защитном жесте, но ноги же подвели.

– Тварь, – прошипел мужчина, выдергивая кинжал.

– Ты что делаешь?! Помогите! – вскрикнул Эжен, чувствуя, что из горла вместо крика вырывается хрип.

Тори сидел на тротуаре, удивленно разглядывая запачканную в крови ладонь.

– Тори! Родненький! Куда? Куда он попал? – Эжен рухнул рядом с любовником, разглядывая залитый кровью аккуратный разрез в области груди.

– Яд, – прошептал Тори.

– Что? – сквозь туман паники Эжен совершенно не понимал, о чем говорит возлюбленный.

– Лезвие кинжала было смазано ядом. Как больно, как же больно, – прошипел Тори срывающимся голосом.

– Все будет хорошо, все хорошо. Сейчас я позову лекаря, – шептал Эжен, совершенно не представляя где можно найти помощь.

– Я люблю тебя. Такой дурак, так глупо все, – хрипел Тори, все больше заваливаясь на бок.

– Я тоже тебя люблю. Как же наш сын? Что ты такое говоришь? Тори! Ты не умрешь!

– Эжен, ты такой красивый. Герцог такой дурак, что отпустил тебя.

– О чем ты? Мы ушли, вместе ушли, сами, – шептал Эжен, лихорадочно гладя любовника по голове.

– Эжен, герцог…

– Я доктор! Кому здесь нужна помощь? – раздался над ними уверенный голос.

глава 28.

Тори лежал на кровати в снятой ими комнате. Бледный, с растрепанными волосами и искусанными губами. Доктор умело делал перевязку.

– Зря вы решили с этим человеком спорить, – сказал доктор.

– Сам не понимаю, что нашло на Тори. Ему такое не свойственно, – утомленно ответил Эжен.

– Есть факторы, когда люди подвержены такому. Знаете, стресс, длительное воздержание, возможно, депрессия, ранняя беременность. Может, что-то из этого было?

– Было, – устало провел рукой по лицу, – все было.

– Вы хотите сказать, он беременный? – ужаснулся доктор.

– Да, – подтвердил Эжен.

– Боюсь, в таком случае, нужно говорить о шансе сохранения только одной жизни. Это однозначно, – доктор нахмурился, – и на таком сроке это не ребенок.

– Я понимаю, конечно.

– И это не гарантия, понимаете? Он все равно может умереть. Просто борьба организма, направленная только на хозяина даст больше шансов.

– Да.

– Вот, выпейте, вам стоит отдохнуть, – доктор протянул Эжену стакан.

Когда Эжен проснулся, за окном было темно. Он спал на полу, с подложенным под голову, вместо подушки, пледом. Голова болела, и он не сразу сориентировался в происходящем.

– Доктор?

– Да? – отозвался врач, сидящий на краю кровати.

– Как Тори?

– К сожалению, так и не приходит в сознание. Боюсь…

– Ребенок. Его больше нет? – хрипло спросил Эжен.

– Мне жаль, – ответил тот, – сейчас мне пора, я приду утром.

– Спасибо. Деньги. Сколько я вам должен?

– 80 золотых, – врач вопросительно посмотрел на Эжена, а у того мелькнула мысль, что бы делал доктор, если бы у него не было этих денег. Но он только отдал монеты.

Когда врач ушел, Эжен присел на кровать к Тори. На лбу любовника блестели капельки пота, пересохшие губы чуть приоткрыты, грудь еле заметно поднимается.

Эжен запоздало вспомнил о том, что они сегодня должны были заняться покупкой дома. Какой сейчас дом, когда Тори ходит по тонкой границе жизни и смерти?

Было время подумать. Задать себе вопросы, о которых он не задумывался так долго, отгоняя от себя, словно назойливых мух. Почему герцог не послал за ними погоню? Как Тори смог достать печатку? Почему Риэль подтвердил его клятву? Что имел в виду Тори, говоря, что герцог его отпустил? Вспоминал ли о нем Самир хоть раз? Как там теперь живут Литерские? Любит ли он Тори? И самый главный вопрос: стоило ли бежать сейчас?

Конечно, герцог, скорее всего, исполнил бы обещание и отпустил бы его через три месяца? Но вот смог бы он уйти? Плыть по теплому течению чаще намного проще, чем сопротивляться ледяному потоку. Он привык бы к ласковому бездельничеству дома Литерских. Он полюбил бы их со временем или думал, что полюбил, и желание уйти притупилось, оставшись сожалением на фоне. Но его стремления и амбиции навсегда были бы похоронены под печатью младшего мужа. Сожалеть о содеянном совершенно бессмысленно – назад ничего не воротишь. Эддрик так и был бы старшим мужем, Риэль – королевским магом, у Кисиля – собственное дело. Чем бы занимался он? Слонялся по углам целыми днями, ожидая, когда кто-то сможет уделить ему время?

Тогда, на площади, когда он говорил о любви, они казались такими правильными для того момента, но об их искренности Эжен говорить не мог. Что же ему делать сейчас? Брак с Тори, если быть честным с собой, тоже не то, чего он хотел. Жестоко так говорить, но сейчас, когда не стало ребенка, он свободен от обязательств. Он не обязан любить Тори. И не должен оставаться с ним потому, что Тори устроил побег. Но чертова совесть кричала внутри Эжена, кричала, что так нельзя. Тори ранен, Тори потерял ребенка.

В дверь постучали и Эжен поднялся, чтобы открыть. У двери, тянясь к ручке, он случайно задел вещевой мешок Тори. Тот упал и раскрылся. В дверь еще раз постучали.

– Вы будете смотреть дом? – спросил хозяин, поворачиваясь так, чтобы попытаться хоть как-то рассмотреть происходящее в номере.

Эжен совершенно забыл об этом. Да и ему казалось, что назначенное время давно позади, о чем он и спросил у мужчины.

– Задержался, паршивец, – непринужденно пожав плечами, ответил тот.

Если Тори поправится… вернее, когда Тори поправится, им нужен будет дом. Сейчас любовник спит и не заметит его ухода, а когда очнется, это будет приятным подарком.

– Да, – кивнул Эжен, – дайте мне десять минут.

Захлопнув дверь, он поднял мешок Тори. На самом верху оказалась кожаная книжка. Эжен как-то и не задумывался, что бывший слуга умеет читать. Эжен достал книжку и повертел в руках. Ее страницы были исписаны мелким почерком. На страничках стояли даты, а все тексты были от первого лица. Не только читать, но и писать.

– Как интересно, – пробормотал Эжен, закидывая книжицу обратно в мешок.

Продавцом дома был молодой парень. Распущенные светлые волосы спускали почти до талии, тело обтягивала тонкая кофта с высоким воротом.

– Простите, дела задержали, – улыбнулся парень, растягивая тонкие сухие губы, – Я Люмен.

– Эжен, – представился бывший виконт и несостоявшийся герцог.

– Идемте, у меня тут экипаж, – Люмен поманил за собой Эжена.

Экипаж был закрытым. Эжен сел напротив Люмена.

– Дом старый, – начал Люмен, – остался от брата отца. Детей они с мужем так и не захотели завести. Там уже лет пять никто не жил. Я сейчас уезжаю в столицу. Решил продать.

– Вы старший сын? – спросил Эжен.

– Что? – удивленно переспросил Люмен, – нет, я третий сын в семье. А что такое?

– Я… тоже был младшим. Сочувствую вам.

– Чему? – улыбнулся Люмен, – я был вполне любимым и балованным ребенком. Особо, знаете, меня баловал муж старшего брата.

– Ну, младшему мужу это не лишнее, – неловко пожал плечами Эжен.

– Мой старший брат вошел в семью мужа, а не его муж в нашу, – ответил Люмен.

– Как же так? – широко распахнул глаза Эжен.

– А что такого? Его семья выше по статусу, это выгоднее, – теперь плечами пожимал Люмен.

От дальнейших расспросов Эжен решил воздержаться и уставился в окно, разглядывая дорогу. Они проехали мимо рынка, и сейчас экипаж двигался по широкой улице.

– Это недалеко, в конце этой улице.

Дом, который предлагался на продажу, был далек от представлений Эжена. Он, конечно, был двухэтажный, но внешняя отделка давно состарилась, посерев, а кое-где и вовсе отпала, оголяя подгнившее дерево. Окна были покрыты пылью, а цвет, в который раньше были покрашены рамы, сейчас угадать было уже невозможно. Ограда была металлической, выполненной в виде узорных цветов. Если покрасить, выглядеть будет достаточно мило.

Мебель в доме была вся, но такая старая, что Эжен решил не засчитывать ее наличие.

На заднем дворе было место, где можно разбить пару грядок. Наверняка, Тори знает, как это делается.

– Сколько стоит этот дом? – спросил Эжен, решая, что если цена будет высокой, лучше отказаться.

– Думаю, пять тысяч вполне приемлемая сумма, – отозвался Люмен, поглаживая тонкие прутики ограды.

Пять тысяч было очень дорого для такого дома. Они разговаривали достаточно долго для того, чтобы Эжен уже решил, что этот разговор не приведет ни к чему путному, но тут Люмен неожиданно согласился на его цену.

Пока они ехали обратно и оформляли сделку, вечер подошел к своему концу. В комнату, которую они снимали, Эжен ввалился ужасно уставшим.

В комнате пахло болезнью и грустью. Эжен присел в кресло, ожидая заказанный ужин. Двигаться не хотелось, радости от сегодняшней покупки он не ощущал. Хотелось лечь, уснуть и проснуться дома, в поместье отца задолго до начала этой истории.

Во время ужина Эжен вспомнил про книжицу из мешка Тори. Он достал ее и открыл на первой странице.

«Отец вложил все деньги в торговое судно господина Матиса. Я не уверен, что это хорошая идея, но отец говорит, что господин Матис – надежный человек.

Сегодня я познакомился с удивительным человеком. Он не только превосходен своей внешностью, но и восхитителен душой. От его улыбки по моему телу бегут мурашки…»

Эжен пролистал пару страниц.

«Еще раз убеждаюсь, что Кисиль – прекрасный человек. Сегодня я пригласил его на совместную прогулку. Завтра хочу спросить у отца разрешения ухаживать за ним…»

Кисиль? Тот самый Кисиль, муж герцога?

«Я был не прав в отношении господина Матиса, торговое судно вернулось. Все благополучно. Я радуюсь, потому что младшие братья слишком малы, чтобы оказаться заложниками неосторожного решения отца…

Кисиль очень разносторонне развит. Он много и с удовольствием говорит о философских трудах, при этом он отлично разбирается в политике. Кисиль говорит о том, что ему интересно сделать политическую карьеру при дворе короля. Мне было бы интересно поддержать его в этом. Чем больше времени я с ним провожу, тем больше я в него влюбляюсь…»

Эжен пораженно захлопнул книжку. Кисиль не казался ему человеком, способным заниматься политикой при дворе – интригами, сделками. Делать это успешно и наслаждаться этим. Впрочем, видимо у него все равно не вышло, судя по тому, что он стал третьим мужем.

Эжен пролистнул страницы, развернув дневник на середине.

«Господин Матис прилично надул отца, оставив его виноватым за потопленный корабль, погубленные жизни и скрылся в неизвестном направлении. Я в отчаянии, не представляю, что делать. Суммы, которые нужны к выплате кажутся мне нереальными, близкими к звездам. Даже, если мы продадим дом, не выйдет даже половины…»

«Кисиль поистине благородный и прекрасный человек! Он предложил мне погасить все долги семьи, и когда я спросил, что буду должен за это, он сказал «помочь мне в деле, это не опасно для жизни». Конечно, я согласился! Такой прекрасный шанс спасти семью…»

Эжен чувствовал, как леденеют кончики пальцев, и пересыхает во рту от ужаса. Он зло отбросил дурацкую книжку и подошел к кровати, на которой лежал Тори.

– Тори, – тихо позвал Эжен.

Ответа, конечно, не было. Эжен взял руку любовника в свою. Она была холодной. Трясущимися пальцами он прикоснулся к коже на груди, стараясь найти, где бьется сердце.

Тишина.

– Тори!– с отчаянием в голосе позвал Эжен.

Тори ему уже не ответит. Эжен спрятал лицо в ладонях.

Здесь окончательный конец его прошлой жизни. Он больше никому не должен и ни с кем не связан.

глава 29.

Эжен перебрался в свой дом сразу после похорон Тори, случившихся на следующий день после его смерти. И вот уже неделю приводил дом в порядок, не позволяя никаким мыслям прорваться. Он занимался непривычной для себя работой, уставая так, что сил хватало только чтобы добраться до кровати и уснуть. Он мало ел, совершенно не испытывая чувства голода. Эжен не мог сказать, что страдает после смерти Тори, но все же она была приличным потрясением. Сейчас ему нужно было решить, как строить свою жизнь дальше. Жить отшельником было невозможно – найти источник дохода стоило уже в ближайшее время. Одежда, которую он взял с собой при побеге, уже начала приобретать поношенный вид, а украшения, которые он продавал, исхудали числом. Впрочем, если быть с собой честным, Эжен совершенно не представлял себе, чем заняться.

Забор он покрасил розовой и зеленой красками, рамы белой. Теперь снаружи дом выглядел привлекательней, чем раньше.

За эту неделю Эжен не только научился многим вещам по дому, которые раньше всегда выполняли слуги, но и опробовал готовку. Вышло у него неплохо, учитывая тот фактор, что это был его первый опыт.

Вяло текущее безделье решил в итоге случай. Случай звали Иши. Иши был молоденьким парнишкой. Худым и истощенным, в царапинах и ссадинах. Он потерял сознание как раз у дома Эжена. Сделать вид, что ничего не замечал, Эжену не позволила совесть.

В доме мальчишка проснулся быстро, слабо приподнял голову и испуганно уставился на Эжена.

– Тихо, я не обижу.

Иши оказался исполнительным и преданным слугой. Работать по дому он начал уже через пару дней после своего обморока. Денег он за работу не просил, радуясь крову и еде. Эжен, лишенный теперь уважительной причины избегать печальных мыслей, погрузился в невеселые размышления.

Не того он хотел, когда стремился к свободной жизни. Утомительные обязанности и решения бытовых вопросов, которых он удачливо избегал в своей прошлой жизни, угнетали. Вкус свободы оказался иным, с горьким осадком собственных ошибок.

Последний год жизни показал Эжену, что людям совсем не стоит доверять. Все из них преследуют только свои цели.

Эжен вновь открыл дневник Тори, к которому не прикасался со смерти любовника. Страница была выбрана наугад, где-то после середины.

«Сегодня мы с Кисилем переспали. Он знает о моих чувствах. И я понимаю, что с его стороны это подачка, но я рад и такому. Ненавижу себя за эти чувства, но ничего не могу поделать. После того, как мы занимались любовью, он объявил, что выходит замуж. Это было печальное для меня известие. Значит, сердце его нашло родного для себя человечка, и у меня нет шанса. Однако, он увидев мою печаль, поспешил рассказать, что это политический брак, о котором его просил лично король. Это и есть то дело, в котором мне нужно помочь. Я должен буду изображать слугу. Ничего не понимаю! А он не желает объяснять…»

«Будущего мужа Кисиля зовут Эддрик. Я видел его сегодня. Он выглядит бешеным варваром. Высокий, широкоплечий, одетый в шкуры. Со сверкающими глазами. Рядом с ним стоит другой мужчина. Он уже действующий муж Эддрика. Эддрик – герцог, значит, он прилично богат. Не могу даже предположить, для чего этот брак!...»

«Оказывается, титул в этой стране передается по наследству и совершенно не зависит от денежного благополучия. Впрочем, и в семье прилично иное отношение.

Риэль, муж этого Эддрика, крайне подозрительная личность. Он маг. В Карумии маги не в почете, а здесь это почти титул. Так вот, Риэль совершенно не верит в любовь, вспыхнувшую между Кисилем и Эддриком. Хотя, я тоже не понимаю, как Кисилю удалось так быстро обдурить герцога. Он ведет себя, как полный дурачок… Обаятельный глупый мальчик. Я никогда и представить не мог, насколько Кисиль прекрасный актер…»

«Мне кажется, только я вижу, что Кисиль герцога не любит. Даже маг уже проникся верой в глупое хихиканье Кисиля. А я вижу только его сверкающие расчетом глаза. Чего он добивается?...»

«Герцог Эддрик не только достаточно состоятельный человек, но и кузен короля, составляющий активную поддержку политике короля. Он добавляет достаточный вес при борьбе с королевской оппозицией. Если поддержка короля пошатнется, в стране начнется смута – оппоненты короля, словно голодные хищники, уже давно готовы броситься на добычу… Смуту, Кисиль несет в себе смуту стране»

Читая эти строки, Эжен не верил, что Кисиль мог так поступить. Впрочем, ведь до сих пор не было никакой смуты. Возможно, Кисиль сменил приоритеты? Возможно, он полюбил? Как долго продолжался брак Эддрика с Кисилем, прежде, чем появился он, Эжен?

«Кисиль, словно ребенок, радуется предстоящему браку герцога с этим мальчишкой. В чем интерес? Я спросил его об этом, а он ответил, что все складывается удачно…»

«Сегодня меня приставили охранять этого мальчишку. Эжена. Он подавлен и расстроен. Но откликается на ласки герцогов…

Мне кажется, моя служба Кисилю никогда не закончится. Я начинаю забывать, как выглядит моя семья. Любовь к нему – единственное, что подогревает мою разбитую душу. Я вижу, как он смотрит на Риэля, мага. Кисиль влюблен. И даже не в Эддрика. Он готов душу продать за мага, который скоро попадет в жернова политических игр Кисиля…

Браку Эддрика не суждено состояться. Но то, что задумал Кисиль невероятно ударит по герцогу и по магу, как по его мужу…»

«Восемьсот тысяч просит правитель за каждого нового жителя страны. Кисиль придумал поистине простую вещь, чтобы спасти возлюбленного. Он предложил герцогу переезд в Карумию, говоря о том, что здесь им не дадут жить так, как им хочется.

Маг смотрит больными влюбленными глазами на Эддрика, даря Кисилю лишь крохи своего тепла. Надеюсь, теперь Кисиль понимает, что такое безответная любовь. Эддрик определенно лишний»

«Не понимаю, как Кисиль уговорил мага подтвердить клятву, которую я подсунул мальчишке, предлагая наказать всех противных родственничков?

Сегодня Кисиль сказал, что моя служба по выплате долга приближается к концу. Я должен буду довести Эжена до столицы Карумии, где мы и встретимся. Видимо, он предполагает удачно занять внимание герцога мальчишкой, дабы получить побольше от Риэля. Сейчас, чувствуя, что расставание с возлюбленным близко, как никогда, я понимаю, что жить без него я не смогу. Мне нужно, нет, я должен, увидеть свою семью, поэтому мысли о сведении счетов с жизнью я не допускаю…»

«Я смотрю на спящего Эжена. Смотрю и не понимаю, почему я не мотивировал просто дружбой. Надо ли было выдумывать несуществующую влюбленность? Конечно, я отыграл ее превосходно, выпуская наружу чувства к Кисилю, но для меня это не стало даже подобием замены. И эта чертова беременность! Как я мог так сглупить? Эжен, мальчишка, мнящий о себе достаточно, но на деле совершенно молодой умом вряд ли может быть ответственным за случившееся. В любом случае, я оставлю его, как только мы попадем в столицу. Этот ребенок будет только моим, только моим… напоминанием о возлюбленном.