Текст книги "Третий муж герцога Литерского (СИ)"

Автор книги: Jailex

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

– Кто нас там увидит? – беспечно машет рукой герцог и ведет Эжена за собой.

В пути им и правда никто не встречается. Эжен перед дверью облегченно вздыхает. Он пока не знает, как собирается реагировать на эту импровизацию герцога. Было, безусловно, приятно.

В ванне обнаруживается Риэль, греющийся у бортика. Его глаза прикрыты, волосы, собранные в хвост, отдельными прядями намочены. Рядом, на полу, стоит бутылка вина и пустой бокал.

Эжен делает шаг назад. Вот здесь он наверняка лишний. Или он не готов пока к такому совместному отдыху. Герцог удивленно смотрит на него:

– В чем дело, Эжен?

– Я не хочу мешать, – хрипло отвечает Эжен и ловит внимательный взгляд Риэля.

– Не глупи, – Эддрик легонько дергает Эжена на себя и уже через мгновение они оказываются в теплой, почти горячей воде.

– Похоже, – медленно говорит Риэль и Эжен напряженно замирает, ожидая каких-нибудь комментариев по поводу того, чем они занимались, – вся семья сбежала от гостей, – и на его губах появляется слабая улыбка.

– Кисиль там, – отвечает герцог, устраивая Эжена между ними.

– Сомнительно, – откликается Риэль, отпивая вино прямо из горлышка.

– Он не такой безответственный, как мы, – хмыкает Эддрик.

– О да, – улыбается Риэль, предлагая им вина, – Он хуже.

И они смеются вместе.

Дверь тихонько отворяется и Эжен, повернув голову, видит Кисиля.

– Ну, ничего себе! – восклицает тот, – Я вас по всему дому ищу!

– Вся семья в сборе, – бормочет Риэль, ласково смотря на Эжена.

– Вылазьте! – недовольно шумит Кисиль, – Там полный дом гостей.

– Ох, Кисиль! Раздевайся уже, – фыркает Эддрик.

Тот еще что-то бурчит, но снимает одежду. Узкие ступни спускаются в воду рядом с Эженом, оставляя Эддрика и Риэля по краям.

– Вина мне, – смеется Кисиль и получает бокал от Риэля.

Эддрик тянет руку, обнимает Кисиля, зажимая между ними Эжена, рядом пристраивается Риэль.

глава 24.

В день свадьбы герцог Литерский, и без того впечатлявший гостей размахом своего богатства, расстарался на славу. Тонкие, шелковые скатерти украшали расставленные во дворе столы. Лавки из редкого красного дерева украшали резные узоры. Всюду, как знак преданности королю, вперемешку с гербами герцога, висят королевские гербы и знаки отличия. Сам герцог одет в расшитые туники, на его груди висит толстая цепочка с увесистым кулоном. Перчатки его вышиты золото нитью, а в волосах украшением сверкают множество драгоценных камней. Он горд, надменен и холоден, как и полагается представителям высшей аристократии. Его первый муж, королевский маг Риэль, одет достаточно богато и, главное, ярко, чтобы скрасить его печальное выражение лица. Впрочем, галдящие гости ничуть не обращают на это внимания, радостно поздравляя его с пополнением в семье.

– Мой милый, – замечает герцог, неслышно приблизившись к мужу, – улыбайтесь.

Губы Риэля расплываются в мягкой улыбке – за годы жизни при дворце, он отточил это умение в совершенстве.

Кисиль ловко подхватывает герцога под руку и восхищенным голосом, так чтобы все непременно услышали, рассказывает, как он счастлив.

Музыканты без устали играют с самого утра – уже больше шести часов.

Его Величество довольно разглядывает веселящихся придворных. Он слишком привык к искусственным праздникам, чтобы замечать притворную радость и неискреннее счастье. Ему кажется, что у него довольно неплохо получилось провернуть эту партию с женитьбой герцога. Молодой муж прилично похож на Габриэля – король уверен, что своим выбором устроил брату вполне неплохой сюрприз. Своеобразное извинение за несуразную женитьбу на маге. При воспоминании о Риэле, в который раз охватывает досада. Нужно было жениться на нем самому, тем более, что маг всегда неровно дышал к своему повелителю, вполне искренне согревая его ночами. Словно почуяв, рядом появляется Риэль, присаживаясь на край лавки.

– Мой король, – Риэль кивает, – как вам праздник?

– Лучший праздник для меня – видеть тебя, мой дорогой, – мягко замечает король и откидывается на спинку кресла.

– Благодарю, ваше Величество, – и ни тени той страсти в словах, что согревала одинокое сердце короля.

– Возможно, вы покажете мне сад Кисиля, про который говорили? – спрашивает король.

– Конечно, прошу, – Риэль легко встает.

– Когда вы планируете вернуться в столицу, мой друг? – спрашивает король, убедившись, что шумный праздник остался позади.

– Мой муж планирует до осени провести время в Сапало – здесь отличный климат в это время года, – уклончиво отвечает маг.

– Но вам совершенно ни к чему оставаться здесь вместе с ним, – давит король, слегка повышая голос – он не привык слышать отказы.

Риэль молчит в ответ, вынуждая Генриха идти на крайние меры:

– Риэль, мне бы хотелось иметь вашу компанию во дворце.

– Ваше Величество, – учтиво отвечает тот, замявшись лишь на секунду, – Если это приказ, то отказать я вам не смею. Но мне бы хотелось вести подготовку к родам подальше от сует столицы.

Генрих давит в себе волну гнева – он не позволял этому мальчишке рожать! Все, все в этом королевстве в его власти! И даже королевский маг. Однако, владея всем, он не имеет ничего. Он слишком устал засыпать в холодной постели. А ошибку, вызванную страхом, уже никогда не исправить. Он слишком испугался мага тогда. Казалось правильным привязать его за кем-то, чтобы поумерить его пыл. Или лучше сломать. Правда, выбор супруга оказался крайне неудачным. А то был бы у него свой маг, благодарный за ласку и теплое слово при удобном отсутствии брака. Все же, для роли первого мужа короля, Риэль был неподходящей кандидатурой. Однако, гадать сейчас бессмысленно.

– Что ж, поздравляю вас, герцог, – холодно бросил король, ускоряя шаг, – вы свободны.

Риэль замер, ожидая, когда король отойдет на приличное расстояние. Ни разу он не позволил себе после вступления в брак ни одного намека на интимные отношения с королем. И если поначалу это было тяжело потому, что сердце гибло от тоски и предательства, от того, что тело само тянулось за желаемой лаской от любимого мужчины, то сейчас становилось все сложнее отказывать правителю огромной страны, его Величеству королю Генриху.

Зашуршала трава. Тонкие пальцы на дрожащих плечах.

– Все будет хорошо, – шептал Кисиль, уткнувшись в спину мужа.

– Я знаю, – Риэль обернулся и подхватил Кисиля под локоть – не хватало еще сильнее злить короля, обнимаясь с Кисилем у него на виду.

– Нужно потерпеть еще неделю и все разъедутся, – преувеличенно бодро говорил Кисиль, оглядывая расстроенного мага, – а сейчас надо улыбаться. Не дело портить свадьбу.

– Да, знаю, – улыбнулся маг, привычно растягивая слова.

Ничему не удивляться, никому не улыбаться, к каждому ровно, никому по лицу не давать, среди знати друзей не искать.

Только попав ко двору, пару раз неприятно обжегшись, именно эти слова про себя твердил всегда Риэль, учась говорить равномерно, чтобы не выдать любые эмоции. А позже, когда уже мало, что из происходящего во дворце могло его удивить, такая манера речи стала его привычкой. Герцог Литерский частенько говорил, что это очень сексуально. Кисиль с ним никогда не соглашался.

– До церемонии осталось совсем немного. Навестим Эжена? Он явно волнуется, – предложил Кисиль.

Эжен, нервно сжимая пальцы, разглядывал в окно веселящуюся толпу. Ему, по традиции, положено было проводить последние часы перед церемонией в одиночестве.

«Оплакивать прощание с семьей и размышлять о том, что стоит привнести в семью мужа»

Эжен же просто нервничал, хотя и не понимал толком от чего.

Тори суетился вокруг, поправляя невидимые складочки на тунике и позволяя себе редкие замечания по поводу того, как хорош его господин.

Свадебная туника отличалась своей длиной – она доходила Эжену до пят. И он прилично беспокоился, что может за нее запнуться. Ткань была ярко зеленой, как и положено, в знак начинания новой жизни. На рукавах вышиты белым узоры, а на поясе кольца, куда во время церемонии Эддрик вденет пояс со своим гербом. Туника Эддрика тоже должна быть длинной, но явно короче, чем у Эжена. И на нем уже будет два пояса, по количеству мужей с их гербами.

Под туникой болтался кулон, подаренный Риэлем, вселяя в Эжена маленькие вспышки уверенности.

До церемонии осталось совсем немного. Сначала будет прощание с семьей. Публичное, с произнесением традиционной речи. Затем знакомство с семьей нового мужа, согласие будущего супруга на вхождение в его семью нового члена и, наконец, благодарность за вхождение в новую семью.

Хотелось закончить все быстрее, но время в ожидании, как нарочно, тянулось невозможно долго.

Когда пришли Риэль с Кисилем, Эжен был рад отвлечься.

– Ну что? Готов к вхождению в семью? – засмеялся Кисиль, оглядывая нервничающего Эжена.

– Не особо, – пожал плечами тот, – я волнуюсь. Боюсь, перепутаю текст прощания и благодарности.

– Что там путать? – удивляется Кисиль.

Эжен протягивает ему два листочка бумаги.

Некоторое время его собеседники читают, после чего Риэль, нахмурившись, спрашивает:

– Уверен?

Эжен кивает.

– Предлагаю попить чай! – преувеличенно бодро хлопает в ладоши Кисиль.

К чаю на стол Риэль выставляет бутылочки с травами.

– Откуда? – удивляется Эжен, – Они у тебя в карманах всегда?

– О! Я немножко маг, я хочу удивлять, – улыбается Риэль, – посыпь в чай.

– Когда была моя свадьба, – прерывает все разговоры Кисиль, – все утро шел дождь. Я был прилично расстроен.

В такие моменты Эжену кажется, что Кисиль совершенно безмозглая кукла, и он с трудом заставляет себя думать иначе.

– Ты радовался свадьбе? – заносчиво спрашивает он, – Разве она была по любви?

– Я радовался свадьбе, – настойчиво повторяет Кисиль, – слезами горю не поможешь. Так что ныть, как тряпке?

Эжену чудится намек на самого себя.

– Так вот, – продолжает Кисиль, широко улыбаясь, – Я все утро расстраивался, вместо того, чтобы прощаться с семьей. Ко мне, помню, пришел Риэль. Когда он узнал, что я плачу из-за дождя…

– Не стоит всякой чепухи, – недовольно обрывает Риэль.

– Что было? – настаивает Эжен.

– Он разогнал тучи, – пожимает плечами Кисиль, обворожительно улыбаясь.

Эжен улыбается, смотря на Риэля. Маг явно смущается.

– Ерунда, – пожимает плечами Риэль, – но для тебя могу тоже уcтроить что-то такое? Или тебе интереснее нагнать дождь?

Они смеются, обсуждая превратности погоды.

Именно в этот момент, когда Эжену приятно и тепло, Тори оповещает, что с ним хочет поговорить отец.

Клавдий ждет его в одной из гостиных. Она небольшая и там никого нет.

– Добрый день, отец, – говорит Эжен.

– Эжен! – Клавдий искренне улыбается, – Я рад, что скоро, несмотря на все, свадьба состоится.

– Благодарю, – Эжен кривится.

– Я был честен с тобой и, насколько мог, сделал все для тебя. Не считай меня скупым родителем – Верим остался за тобой.

– Я считаю тебя черствым, – сердито произносит Эжен, – но вряд ли для тебя это имеет значение.

– Имеет, – печально говорит Клавдий, – Я хотел, как лучше. Но шансов противостоять королю у меня не было. И я старался уберечь тебя от всех печальных извест..

– К чему все это, папа? – злится Эжен, – Совесть замучила?

Эжен зло смеется.

– Зря ты так, сын, – качает головой Клавдий, – Я, правда, люблю тебя.

– Если бы ты любил, ты не допустил бы свадьбы!

– Ты просто сам не понимаешь, что говоришь! – Клавдий распаляется.

– Понимаю, отец, прекрасно!

Эжен вылетает, громко хлопая дверями и тут же натыкается на Клеверия.

– Ты очень красив, – говорит брат, крепко держа его в объятиях.

Эжен пытается вырваться, но виконт крепко держит его.

– Ты будешь прекрасным мужем, жаль, что не старшим, – тихо добавляет Клеверий, ведя его по коридорам, – до свадьбы никому тебя нельзя видеть. Почему ты бродишь?

– Отец сказал, что хотел поговорить, – ворчит Эжен, успокаиваясь.

– Послушай, брат, – Клеверий выделяет это слово, – веди себя взрослее. Твои поступки слишком импульсивны. Как бы ты был старшим?

– Теперь уже не буду. Не все равно ли? – огрызается Эжен.

Клеверий заводит его в какую-то комнату.

– Не дури! – строго говорит он, – Даже будучи третьим мужем, вполне можно применять все то, чему тебя учили для старшинства! Ты не знаешь норм и традиций? Мне не жалко, что пока мы гостили, ты нас избегал. Хочешь дуться – пожалуйста! Но ведь все видят в тебе уже будущего мужа герцога, а не второго сына виконта. А родителей в доме мужа положено любить! И ухаживать!

Клеверий зол. Эжен тоже зол, но понимает, что Клеверий прав.

– Еле вас нашел, – раздается от двери голос Самира, – Здравствуй Эжен! Ты прекрасно выглядишь.

– Спасибо, – кивает Эжен.

Настроение, поднятое Риэлем и Кисилем, испорчено. Руки нервно подрагивают, к горлу подступает ком, а голова начинает болеть. Впереди свадьба и первая брачная ночь. Эжен с трудом сдерживает стон.

глава 25.

Его семья шла слева от него. Через узкий коридор из толпы, они приближались к месту, где должен был проходить свадебный ритуал. Эжен медленно шагал, ощущая насколько обострены все чувства. Вся собравшаяся знать смотрела, не отрываясь, на него, ожидая, когда он допустит хоть малейшую оплошность. Проклятые хищники! Он с трудом заставлял себя не смотреть по сторонам, сосредотачиваясь на улыбающемся лице Кисиля.

Герцог стоит напротив Эжена в длинной зеленой тунике, обвязанный двумя поясами. В волосах на солнце переливаются драгоценные камни. Риэль стоит рядом с мужем. Сегодня он не только первый муж, но и королевский маг, свидетельствующий свадьбе. Редко, кто заслуживает такой чести.

Повернувшись к отцу, склонив голову, он начал говорить строки. Важно было ничего не перепутать.

– Благодарю за кров мою семью…

Солнце в самом зените, слепит в глаза.

– Благодарю за хлеб и воду…

Ветер треплет волосы.

– Благодарю за жизнь, дарованную мне.

Отец смотрит на него, прищурив глаза. Страх сковывает тело, пальцы дрожат. Сейчас главное не оступиться. Не испугаться, не скатиться в истерику младшего мужа.

– Клянусь до конца жизни ценить, что было дано. Знания и уроки, что преподнесла мне семья.

Главное теперь, чтобы честь Риэля не подвела Эжена. Чтобы магическое оказалось сильнее его служения королю.

– Прошу у семьи прощения всех долгов и грехов.

Отец настороженно кивает.

– Свидетельствую, – слышит он хриплый голос Риэля.

– Прошу у семьи уплаты всех долгов.

– Свидетельствую! – голос Риэля дрожит. Кажется, что он единственный, кто понимает..

– Прошу у семьи освобождения от рода, сохранения ее долгов передо мной и грехов, отчуждения от имени. Рождение новой семьи! Требую у мага засвидетельствовать это прошение! – Эжен говорит быстро, не давая никому очнуться.

– Свидетельствую, – изумленно шепчет Риэль.

Налетает шквал ветра.

– Отказываюсь от обязательств, данных мне отчужденной семьей!

Риэль молчит. Сейчас так важно услышать от него одно слово. То самое, единственно верное слово.

– Свидетельствую, – произносит Риэль.

– Требую признать помолвку с герцогом Литерским недействительной в силу иных обстоятельств, вступивших в силу!

Одна эта фраза. Уже не обязательная. Но герцог слишком неплохо к нему относился, чтобы не дать ему эту маленькую лазейку для обеления репутации. Ответ Риэля уже не важен. Он все равно засвидетельствует. Эжен торопливо оглядывается.

Его маленькое воровство собственного подарка. Тори верхом на коне, подаренном Кисилем, ждет позади толпы.

Шок гостей дает ему преимущество.

– Гони! – шипит Эжен, вскакивая в седло позади Тори.

Лошадь моментально переходит на бег. Эжен сдергивает с шеи веревку с кулоном.

– Догнать! – слышен крик короля.

Он так и не нашел в себе силы для смирения. Он не видел себя среди них. Он не нашел в себе силы признать себя третьим мужем. И найти хоть что-то хорошее в этом он тоже не смог.

Они едут слишком долго, не позволяя себе снижать темп. Эжен чувствует, как устает спина, и немеют ноги. Он нервничает. Этот момент таков, что пути назад точно нет. Ни король, ни семья никогда не дадут ему второго шанса. Все должно получиться, другого выбора просто нет.

Останавливаются уже затемно, на самой границе с Карумией.

Тори ловко разводит костер, достает одеяло из седельных мешков, позволяя Эжену отдыхать, прислонившись к дереву.

– Ты уверен, Тори, что нас пустят через границу? – устало спрашивает Эжен.

– Уверен, господин, – кивает тот, предлагая Эжену хлеб и кусок холодного мяса.

– Эта печатка герцога точно действительна?

– Да, господин, – отвечает Тори.

– Ты так и не сказал, почему ты изменил службе у герцога? – спросил Эжен, отламывая кусочек.

– Я не предам вас, если вы об этом! – убежденно говорит Тори.

– Нет, не об этом, – качает головой Эжен, продолжая разглядывать Тори.

У слуги коротко стриженные темные волосы, раскосые глаза.

– Позвольте мне оставить это в тайне? – спрашивает Тори.

Эжен кивает. Если Тори хочется оставить что-то при себе, то он ничуть не смеет мешать. Тем более, что предательства ждать и, правда, глупо. Тори осудят гораздо быстрее его.

Утро наступает гораздо быстрее, чем Эжену хотелось бы. Они спали всего несколько часов. Голова тяжелая. Тело болит от непривычных условий для сна. Эжен с трудом заставляет себя встать и продолжить дорогу.

Сегодня Эжен сам сел вперед, посадив Тори сзади.

Въезд в Карумию был чисто формальным. Длинный забор из тонких металлических прутьев, который не выдержит должной осады. И с десяток воинов. Впрочем, проезжих здесь было и правда мало.

Эжен показал печатку солдату. Свою нервозность и опасения он скрывал за надменным выражением лица.

Солдат лишь глянул на печатку, не задавая больше вопросов.

По дорогам Карумии они не гнали коня.

Сейчас, когда все получилось, было время подумать. Подумать о том, как быть дальше. Эжен усмехнулся, задумавшись, что ничего не знает о стране, в которой собрался жить. Со своей семьей он жил слишком далеко, чтобы интересоваться Карумией. А у герцога о этой стране книжек не нашлось. Кисиль от расспросов отмахивался, рассказывая какие-то глупости.

Семья, Эддрик, Кисиль и Риэль. Все это было слишком далеко сейчас. Казалось, будто в прошлой жизни. А ведь еще вчера они с Кисилем и Риэлем сидели в его комнате в Сапало, весело болтая. Тогда, перед свадьбой, Эжен показал Риэлю текст, показывая, что хочет отказаться от семьи. И маг не противился, считая, что в Эжене говорит обида, давая ему право на маленькую месть.

Эжен сам толком не понимал, как ему удавалось так легко показывать переживания и начинающиеся привязанности. Впрочем, наверное, это все нервы. Он слишком боялся промахнуться и в этот раз. Ошибиться в Тори, как ошибся в лорде Абигейле.

Его целью было уехать как можно дальше вглубь Карумии. Как можно быстрее.

Они ехали, давая себе лишь короткие передышки, не останавливаясь нигде больше чем на ночь.

Первые крупные траты пришлись почти сразу – они купили второго коня. Не чета конечно коню Кисиля, но скорость они определенно увеличили, разделив между животными нагрузку.

Десять дней спустя Эжен основательно вымотался и, решив, что они уже достаточно далеко от границы, позволил себе целых три дня отдыха на постоялом дворе.

Они жутко напились с Тори на второй день, отмечая свою удачу. Смывали все страхи и переживания вином. Валялись на кровати Эжена, безумно хохоча, стирая границы между слугой и господином.

– Так что? Почему ты ушел от герцога? – спросил Эжен, наливая себе еще вина.

– От любви, господин, – грустно ухмыляясь, ответил Тори.

– Ты был влюблен в герцога? – удивился Эжен.

– Нет, – помотал головой Тори, – в вас, господин.

– В меня?

– Да.

Эжен сам не понял, как вышло, что он потянулся к губам слуги. Но когда их губы соприкоснулись, Тори так сладко застонал, что остальное вышло само собой. Не в силах сопротивляться стонам и податливым губам, Эжен слепо шарил руками по телу, сминая и кусая губы любовника. Тори выгибался, подставляя живот под руки. Позволял пощипывать соски, легонько подрагивая от удовольствия. Робко целовал в ответ, оставляя красные отметины на шее и плечах. Эжен иногда прикрывает глаза, откидывает мешающие волосы. Стаскивает ненужную сейчас уже одежду. Оглаживает пах Тори, чувствуя свое возбуждение.

Тори совершенно потерялся в мире ощущений. В мире, где горячие руки скользят по телу, умелые пальцы находят нужные точки, а влажные губы скользят по шее. Он шептал пересохшими губами одному ему понятные слова.

Он восхищался происходящим, он был уже на грани, когда Эжен ловко разминал колечко ануса. Готов был кончить, облизывая пальцы своего господина.

Эжен вошел в любовника сразу и резко, не давая задуматься о боли. И только после этого замер, позволяя телу привыкнуть, а мышцам приспособиться. Его руки не давали Тори опомниться от наслаждения, через боль вернуться в реальность. Он ласкал член Тори, захватывая и перекатывая в ладони яички любовника. Оглаживал живот, проходился по соскам, ласкал губами такую чувствительную шею.

Двигался Эжен внутри любовника мощными толчками, наращивая темп. Он придерживал бедра любовника, не позволяя навязывать темп.

Тори, подгоняемый ласками Эжена, кончил первый, излившись себе на живот. Эжен, сделав еще несколько толчков, последовал за ним.

Очнулись они оба через пару минут. Эжен легонько гладил живот любовника, размазывая застывающую сперму, Тори выгибался от удовольствия.

– Это было неожиданно, – пробормотал Эжен, немного придя в себя.

– Спасибо, это самый желанный для меня подарок, – откликнулся Тори, придвигаясь еще чуть ближе.

Эжен немного дотянулся до губ Тори, легонько лаская их.

Он не чувствовал неудобства или стыда. Ему было легко.

– Тори, – окликнул Эжен.

Тори внимательно смотрел на Эжена почти трезвым взглядом.

– Я не могу ответить взаимностью на твои чувства, – сказал Эжен, – но мне было хорошо с тобой.

– Господин, – вскинулся Тори, – я не прошу чего-либо большего! То, что было между нами уже большое счастье для меня!

– Мы попробуем, да? Называй меня по имени, пожалуйста, – Эжен мягко улыбнулся, думая, что теперь ему есть, для кого быть сильным. И возможно стать старшим.

Он улыбался, когда засыпал.

глава 26.

Они снова были в пути.

После того случая на постоялом дворе прошло почти полтора месяца. Они проехали достаточное количество поселений – как крупных, так и мелких. Но Эжен все никак не мог определиться, остаться где-то надолго и возможно осесть навсегда. Тори прилично устал от долгого путешествия. Он исхудал и слишком быстро уставал в дороге, вынуждая Эжена устраивать привалы все чаще.

Их отношения менялись неуловимо, очень медленно. Они сохраняли приличную дистанцию в отношениях днем, чтобы ночью вновь предаваться ласкам в объятиях друг друга. Эжен не знал, что такое любовь, но считал, что его чувства к Тори вполне могут ей быть.

– Тори, – испуганно нахмурился Эжен, когда спутник резко остановил лошадь и спешился.

Тот не отвечал, держась за животное.

– Тори! – требовательно позвал Эжен, приближаясь к любовнику.

Тот махнул рукой и тут же согнулся в мучительных спазмах. Тори тошнило. Пищей, желчью и кровью. Эжен смотрел в ужасе на происходящее.

Почти минуту спустя, он отмер.

Эжен помог Тори утереться и умыться водой из фляжки. Потом убедил его раскинуть привал прямо в поле. Сам расстелил одеяло, достал немного еды. Они сидели в поле у дороги, перекусывали. Эжен волновался, но спросить Тори о том, что происходит так и не решился. Однако принял решения на ближайшем дворе провести не меньше пяти дней. Тори нужно отдохнуть, да и ему стоит расслабиться. Он, не жалея, расставался с украшениями из прошлой жизни, строя нынешнюю.

Ехать дальше он не спешил, хотя Тори и торопил его, уверяя, что с ним все хорошо.

Постоялый двор располагался на самом въезде в город. И выглядел достаточно чистым, чтобы Эжен спокойно мог прожить здесь неделю. Хозяин был приветлив. Комната небольшой, но уютной. А кровать даже заслуживала похвалы – широкая и не продавленная. За ширмой была ванна. Хозяин, за небольшую доплату, обещал организовать горячую воду немедленно. Эжен с сожалением вспомнил горячие источники в замке Сапало. Они были отличными! И ванна на третьем этаже…

Эжен разлегся на кровати и похлопал рядом с собой, приглашая Тори прилечь.

Тот покачал головой, отсаживаясь на приличное расстояние.

– Нам стоит поговорить, Эжен, – поджал губы Тори.

– О чем?

Эжену было хорошо. Мягкая постель, горячая ванна и свежий ужин. Да и неплохая компания в лице Тори. А, в общем, он устал. К чему все эти разговоры, если не хочется даже ласк? Тори, к тому же, неважно себя чувствует!

Тори молчал, склонив голову, рассматривал свою обувь, теребил пальцами краешек туники и кусал губы.

– Тори, – окликнул Эжен, – о чем поговорить?

– Давай не сейчас, – решил тот, ложась рядом, – я устал.

Эжен обнял любовника, целуя в горячий лоб.

– У тебя температура!

– Нет, я просто устал.

– Тори! На здоровье не экономят! Ты об этом мне хотел сказать? О болезни?

– Нет, – нахмурился тот, – Я просто устал. Ляжем спать скорее?

Эжен ничуть не успокоился, но решил сейчас Тори не волновать. Если ему станет хуже, Эжен вызовет врача. А пока лучше дать Тори отдохнуть.

В дверь постучались и четверо молодых ребят втащили кадки с горячей водой. Наполнили ванну и, молча, ушли, не дождавшись пары монет за хлопоты.

Эжен уговорил Тори первым принять ванну.

Пока любовник отмокал, прикрыв глаза, Эжен мягко водил мочалкой по телу.

Смуглое тело притягивало. Возбужденный член дразнил. Эжен сглотнул слюну, чувствуя, что от горячей воды становится жарко. Не сдержавшись, Эжен слегка прикусил кожу на плече Тори, оставляя красный след. Тори недовольно помотал головой, давая понять, что сегодня ни на что не способен. Моя любовнику волосы, Эжен перебирал пряди, стараясь не дергать спутанные кончики.

После ванны от Тори пахло травами. Эжен помог ему добраться до кровати и укрыл поплотнее одеялом.

Убедившись, что Тори уснул, Эжен спустился вниз отдать распоряжения насчет лошадей.

– Эй! Хозяин! – окликнул он мужчину, – надо бы коняшек обиходить.

– Так что за проблема, господин? – пожал тот плечами, – Ребяткам скажу, мигом все сделают.

– Спасибо, – кивнул Эжен, передавая горсть монеток, – А как у вас тут дело с врачами?

– Есть парочка в городе. Берут, заразы, дорого! Лучше к знахарю пойти.

– Ладно, спрошу еще, если что, – кивнул Эжен.

Врачи им не понадобились. На утро Тори, чуть не закатив истерику, потребовал, чтобы они двигались дальше. Эжен не понимал его поведения. Но ни угрозы, ни упрашивания не помогли изменить мнение любовника.

– Куда ты так торопишься, Тори? – раздраженно спросил Эжен, натягивая тунику.

– Хочу поживее добраться до места, где ты купишь дом, – сердито ответил тот, но тут же смягчился, – скорее ночевать в нашей постели, а не в придорожной.

Эжен точно помнил, что не хотел никогда обращаться с мужьями так, как это делал отец, но сейчас был невозможно близок к тому, чтобы отхлестать Тори для успокоения этой истерики. И мягкие слова в конце совершенно не помогли. Чертов мальчишка!

Эжену совершенно не хотелось загонять лошадей. Да и они сами устали. За ними больше никто не гонится, так что смысла торопиться. Отдохнуть здесь пару дней – вполне неплохая идея. Но Тори был неумолим. Он просил, требовал и умолял. На этом Эжен и сдался, не желая больше вести пустые разговоры.

Выехали они достаточно поздно, и Эжен понимал, что следующая ночевка будет под открытым небом.

– Скажи, – спросил он Тори, когда они прилично отъехали от города, – тебе что, нравится ночевка под открытым небом?

– Я просто хочу быстрее найти город, где мы осядем. Что в этом плохого? – раздраженно фыркнул Тори.

Раньше любовник себе такого отношения не позволял, сохраняя вежливое отношение.

– Ничего, – ответил Эжен, и они замолчали, храня недовольное молчание.

Пару часов спустя, на въезде в лес, Эжен заметил, что Тори кривится.

– Тебе плохо? – поинтересовался Эжен, подъезжая поближе.

– Нет, нормально.

– Тори! Достаточно! Немедленно говори, что происходит! – рассердился Эжен, а потом с его губ сорвалось это проклятое, – Я приказываю!

– Как пожелает господин, – немедленно отозвался Тори бесцветным голосом и Эжен чертыхнулся.

– Прости, Тори, прости! – он схватил любовника за руку, – Давай спешимся и поговорим толком?

– Нет, здесь особо не о чем говорить. Я жду ребенка.

Эжен почувствовал, как сердце сбилось с ритма, пропуская два удара, а после зашлось в сумасшедшем танце.

Он не знал, как правильно реагировать на такую новость. Конечно, Эжен был рад. Это точно. Он не хотел бы узнать такую новость вот так, в лесу. Неподходящие условия и ситуация для беременности. Однако, дети это всегда счастье. Они не могут быть не к месту, и поэтому Эжен был рад, уже с первой секунды начиная любить своего ребеночка. В любом случае, отец их детей не услышит ни одного сомнения, только слова радости и счастья! Эжен обязательно придумает, как раздобыть доход и как можно скорее найдет дом. В ближайшем городе.

– Тори! – Эжен ловко спрыгнул с коня, – Такое счастье!

– Ты рад? – удивленно взглянул на него Тори.

– Конечно! Как я могу быть не рад? Если бы ты сказал, мы остались в том городишке и никуда не поехали, начиная создавать уют нашей будущей семьи!

– И тебя не волнует, что я слуга? Что у нас нет заработка?

– В этой стране мы равны, вместе начинаем с самого начала! И денег заработаем!

– Думаешь? – переспросил Тори с сомнением.

– Конечно! Сразу же поженимся по приезду! Мой сын не родится вне брака!

– О, Эжен, – пробормотал Тори, расплываясь в улыбке.

Эжен стащил Тори с лошади, стискивая в объятиях.

– Ты чудо, – пробормотал Эжен в макушку Тори.

«Когда-нибудь, я обязательно тебя полюблю» – добавил он мысленно.

Дальше они ехали гораздо веселее. Много обсуждали то, как будут строить будущее.

Спать легли под открытым небом. Эжену казалось, что он долго не сможет сомкнуть глаз, но как только голова коснулась одеяла, он тут же провалился в сон.

В саду пахло маками, а росли розы. Деревья цвели мелкими розовыми цветочками. А под ногами лежал снег. Эжен сидел на лавочке и любовался розами, которые пахнут, как маки. Солнца не было совсем, но было светло.

На лавочку рядом присел Риэль.

– Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, – улыбнулся маг, растягивая слова.

– Я соскучился, – выдохнул Эжен, едва его увидел, – Я так соскучился! Хочу обратно, в теплую постель, к горячим источникам и вышколенным слугам!

– Каждый поступок имеет цену, дорогой, – усмехнулся маг, – Ты выкинул кулон. Одень его, он спасает от дурного глаза.

– Ты будешь следить, – помотал головой Эжен.

– Я теперь могу делать это и без кулона, – рассмеялся маг.

Эжен засомневался, но кулон одел.

– Зачем ты убежал? Тебе было плохо с нами? – спросил Риэль.

– Я не могу быть третьим мужем. Не могу.

– Ладно, – согласно кивнул Риэль, – как ты себя чувствуешь?