Текст книги "Дополнительное время (СИ)"
Автор книги: inatami
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Десенсибилизирующая терапия – терапия, направленная на снижение или предупреждение аллергической реакции и борьбу с последствиями аллергии.
*Карри – смесь пряностей на основе корня куркумы, а так же большая группа блюд, приготовленных с этой смесью.
========== Хет-трик ==========
Хет-трик – три мяча, забитые одним футболистом в одном матче.
На стадион выехали позже обычного. В автобусе царила напряженная атмосфера, хотя Лестрейд заверил игроков, что жизнь Каллена вне опасности и в ближайшее время он вернется в строй. Сразу же, буквально на колесах, было решено, что вместо Джо на поле выйдет молодой португалец Тиагу Маури.
Джон молчал, уставившись в окно, сжимая и разжимая пальцы на твердых подлокотниках. Шерлок, сидящий рядом, активно переписывался с братом, который обещал прислать в Мелвуд надежного человека, чтобы забрать большой пластиковый контейнер, куда упаковали злосчастное карри.
Пожалуй, никогда прибытие на “Энфилд” не было таким мрачным, даже Швенто притих. Скамейка запасных резко сократилась на две весьма функциональные единицы, и это не было связано с таким привычным обстоятельством, как спортивная травма.
Мартин Шелли, который находился возле Каллена во время инцидента, был совершенно раздавлен. Переодевшись в красную игровую форму с номером 34 на спине, он отгородился от мира большими наушниками и сел в углу комнаты отдыха. Там его и нашли Джон с Шерлоком.
Мартин, как ты? – Джон присел рядом и легко прикоснулся к плечу футболиста, возвращая его в реальность.
Шелли открыл глаза неохотно.
Нормально, кэп.
Ты уверен? Выглядишь ты так, будто тоже съел что-то не то.
Мартин бросил взгляд на Шерлока, словно был недоволен его присутствием, а потом наклонился к Джону поближе:
Джо мог умереть там, правда? По-настоящему умереть. Я никогда не поверю, что это просто случайность. Скажи мне честно – ты тоже думаешь, что ему кто-то что-то подсунул?
Глаза Мартина горели яростью, хотя голос упал до шепота.
Уотсон подавил желание посмотреть на Шерлока.
Да, я не исключаю этого. Поэтому я хочу задать тебе несколько вопросов. Кто сидел за столом с вами? Там было три порции карри, но вас было только двое.
С нами сидел Глен, но ему позвонили и он вышел буквально за минуту до этого. Ты что, думаешь… Джон! Ты что, действительно думаешь, что это Томпсон?!
Мартин вдруг уставился на Шерлока так гневно, что тот вздрогнул:
Это ты так думаешь! Ты думаешь, что это я или Томпсон!
Шелли вскочил на ноги:
Мне вообще непонятно, что происходит! Появляется как царица Савская, живет у капитана, явно настраивает его против команды – да это же заговор какой-то! Джон, чем он тебя взял, а?
Джон медленно встал. Взгляд, который он обрушил на Мартина, был тяжелым как чугунный рельс.
Кажется, мы созрели для разговора наедине. Шерлок, прошу нас извинить.
Уотсон развернулся и пошел к выходу. Мартин хмуро смотрел ему в спину несколько секунд, после чего неохотно последовал за капитаном. Его ссутулившиеся плечи словно сигнализировали “да в гробу я все это видал!”, но Шерлок понимал, что Джону удастся найти нужные слова и успокоить футболиста перед важной игрой.
Сев на тот стул, который минуту назад занимал Шелли, Шерлок устало вздохнул. Все опять шло наперекосяк. Он действительно подозревал Шелли и Томпсона, хотя и не говорил об этом Джону. Но как отреагирует Уотсон на такую версию? Он же, мать его, всех их любит, всем им верит, за всех готов порвать. Холмс решил, что пока ничего не скажет. По крайней мере, не перед матчем. После игры у них будет несколько часов наедине в машине, вот там, во время ночной поездки в Торки, можно будет осторожно обсудить варианты.
В комнату отдыха вошла Молли и решительно села рядом.
Где Джон?
Успокаивает Шелли. Он очень остро воспринял случившееся и, кажется, склонен обвинить во всем меня. Я могу его понять – я неизвестное в уравнении, новичок, выгляжу подозрительно.
Молли охнула:
Глупости. Как можно обвинить тебя в отравлении Джо? Ты же сидел на другом конце зала.
Скорее, Мартин винит меня не в отравлении, а вообще в том, что с моим приходом начались какие-то непонятные подвижки. И то, что я живу с капитаном, почему-то вовсе не делает меня привлекательным собеседником в глазах прочих, – в голос Шерлока просочился горький сарказм, и Хупер услышала его.
Тот, кто делает это все – первое отравление и сегодняшнее – он наверняка не мог представить, что это потянет за собой: вся подозрительность и нервозность могут ударить по команде сильнее, чем само происшествие.
Шерлок смотрел на Молли задумчиво:
А быть может, как раз посеять раздор и было целью злоумышленника? Логично: одно отравление может подвести команду под поражение один раз, но если обстановка внутри коллектива будет накаляться постепенно, уже через несколько туров “Ливерпуль” просто развалится. Он не сможет на поле ничего. Он ляжет как травинка под малейшим давлением самого слабого соперника.
Молли шокированно прошептала:
Но тогда это только начало? Теперь мы каждый день должны ждать ножа в спину, так получается?
Шерлок нахмурился:
И если я сейчас кого-то подозреваю, это может означать, что этого человека намеренно подвели под удар. Нашего отравителя устроит любой расклад – и само отравление ему сыграет на руку, и то, что кого-то будут считать виновным. Ох, сукин сын, почему он так ненавидит “Ливерпуль”? Кто перешел ему дорогу?..
Холмс уставился в пространство перед собой, но взгляд его был беспокойным, будто рассматривал какие-то только ему одному доступные картины.
Молли пыталась утихомирить вспыхнувшую в груди злобу. Иногда она бывала нарочито грубоватой, но злой не была никогда, поэтому зашкаливающий градус разливающегося по венам гнева был для нее внове. Неизвестный отравитель воплощал в себе все худшее, что она могла представить себе в человеке, но самым отвратительным было то, что Молли не понимала, как далеко зайдет этот… это существо. Каллен был в серьезной опасности, но рядом с ним был врач, способный предотвратить фатальную анафилаксию. Будет ли кто-то рядом со следующей жертвой?
В комнату решительно вошел Джон и четко сказал:
Нам пора.
Несмотря на то, что мысли вертелись вокруг случившегося в ресторане, Шерлок не мог не признать, что он очень волнуется за исход матча. Победа была не просто важна в создавшихся условиях – она была необходима как воздух, без которого каждый член команды, как орган человеческого тела без кислорода, мог перестать функционировать в нормальном режиме.
Шерлок устроился на скамейке запасных рядом с остальными. День был прохладный, поэтому он не стал отказываться от спонсорских ветровки и пледа. Впрочем, не успел он укутаться поплотнее, как заиграла знаменитая “You’ll Never Walk Alone”* и все запасные в едином порыве встали, словно на гимне собственной страны. Холмс встал тоже.
“Энфилд” пел.
Почти сорок тысяч человек пели в унисон, и это рождало дрожь где-то в самой глубине внутренностей. Дрожь прорывалась на поверхность кожи мурашками, ощетинивалась вздыбленными волосками, окрашивала щеки нежным румянцем, и Шерлок ощутил магию экстатического единения с каждым болельщиком, игроком и сотрудником клуба. Он знал, что этот эффект быстро пропадет, но пока не имел ничего против, чувствуя себя хотя бы таким образом ближе к Джону. Уотсон на поле тоже пел.
С последними звуками песни волшебство слегка ослабло, но не исчезло совсем. Болельщики погнали своих любимцев вперед, и “Ливерпуль” не подвел: на первых же минутах последовало несколько скоростных размашистых атак, под которыми вздрогнула оборона гостей. Прежде чем истекло десять минут матча, Касерес уже дважды выходил на ударные позиции, но удача ему улыбнулась лишь на третий раз: в слаломном проходе Луис "не заметил" сразу троих игроков Вест Брома и поочередно обыграл тяжелых защитников. Мяч влетел в ворота, не оставив вратарю соперника ни малейшего шанса.
“Энфилд” содрогнулся от восторга. Шерлок закусил губу и с трудом восстановил сбившееся дыхание. Взгляд его был почти постоянно прикован к единственному игроку на поле, но не заметить совершенно роскошных действий уругвайского нападающего Холмс, конечно, не мог. Касерес был невероятен и доказал это еще раз через каких-то шесть минут, забив головой после самого банального навеса в штрафную от Хосе Кесадо. До ворот было не меньше 18 ярдов, а перед воротами – шесть игроков “Вест Брома”.
После двух быстрых и красивых голов “Ливерпуль” не стал отсиживаться на своей половине поля, а продолжал яростно атаковать. Джон провел блестящую комбинацию с полузащитниками и вывел Швенто на убойную позицию, но в последнюю секунду нога Мартина соскользнула, и третьего гола не случилось.
Впрочем, Швенто был не нападающим, а защитником, что он доказал через несколько минут, когда один из форвардов “Вест Бромвича” продавил оборону “Ливерпуля” и даже обошел Пуле, но Мартин вынес мяч из вратарской в чистейшем подкате.
Это был последний острый момент первого тайма; прозвучал свисток на перерыв, и Шерлок сумел перевести дух. Ему ужасно хотелось увидеть Джона, но тренер увел основной состав под трибуны, чтобы разобрать ошибки и дать инструкции, а запасные игроки разминались под руководством Майка Стемфорда. Отрабатывая на кромке стандартные упражнения, Холмс заметил повышенный интерес к себе от аккредитованных фотографов, которые расположились прямо на земле, вооруженные огромными объективами. Шерлок никогда не считал себя красавцем, потому что собственное лицо казалось ему слегка лошадиным и чаще всего довольно унылым, но многочисленные публикации в СМИ убедили его в том, что в фотогеничности ему не откажешь. Даже не стараясь выглядеть на фото более или менее прилично, Холмс мог любую фотографию из любой газеты использовать в анкете на сайте знакомств, если бы ему в голову пришла такая нелепая мысль.
Но порадоваться грядущей порции прекрасных снимков мешал тот простой факт, что Джону на них будет совершенно наплевать.
В перерыве Лестрейд не сделал ни одной замены, и команда начала второй тайм в прежнем составе. Прессинг “Ливерпуля” возобновился, и уже через десять минут счет стал 3-0 в пользу “красных”: после изящного навеса Уотсона в штрафную площадь вновь головой забил Касерес, оформив хет-трик.
“Энфилд” ликовал, соперник сник, а Дэниэль Фарридж по-настоящему разбушевался – ведь партнер по нападению забил уже три мяча, а он еще ни одного! Обрушив несколько ударов на ворота “Вест Брома”, Дэниэль так и не смог забить, зато гости умудрились заработать сомнительный пенальти. Холмсу казалось, что нарушения не было, но лайнсмен убедил главного арбитра в обратном.
Пуле отбить одиннадцатиметровый удар не смог, и счет стал 3-1, что немного завело отстающих.
Но даже несколько изощренных атак не помогли “дроздам”* – Фарридж все-таки нашел свой момент и отправил мяч за шиворот вышедшему из ворот голкиперу противника.
Интрига в матче окончательно испарилась, болельщики “Ливерпуля” успокоились, а Лестрейд, проведя две плановые замены, подозвал к себе Холмса:
Будем менять Луиса примерно на 88-й минуте. С компенсированным временем как раз твои первые пять минут славы на “Энфилде”. Готов?
Голос тренера был непривычно жестким, но странным образом это мобилизовало. Шерлок отправился разминаться, чем вызвал очередную волну интереса к своей персоне.
Шквал аплодисментов и приветственных криков взорвал трибуны, когда Касерес покидал поле*. Шерлок ввернулся в игровую атмосферу, чувствуя, как раскрываются легкие. Джон пробежал мимо и коснулся своей рукой пальцев Шерлока. Почти невесомое, со стороны выглядящее случайным касание, но Холмс был уверен, что капитан так выразил поддержку и ободрение своему новичку. И Шерлок не мог подвести своего капитана: забить ему не удалось, но после элегантного розыгрыша с уже знакомым по тренировкам Мамаду Салифом Холмс ударил по воротам издали. Мяч прошел лишь чуть-чуть выше перекладины, и болельщики одобрительно загудели.
Матч закончился для Шерлока настолько внезапно, что он с трудом подавил стон разочарования. Вернуться в настоящую игру оказалось гораздо более возбуждающе, чем он представлял себе в месяцы тягостного забвения. Он не позволит разрушить “Ливерпуль”, понял он внезапно. Даже не ради Джона – хотя это было основным побудительным мотивом, но и потому, что детская благодарность к “Ливерпулю”, “Энфилду” и всем причастным людям затопила его с ног до головы.
После финального свистка арбитра Джон, обменявшись рукопожатием с несколькими игроками “Вест Бромвича”, подошел к Шерлоку утомленно, но улыбнулся так искренне и ярко, что Холмс не смог выдавить из себя ни слова. Он лишь улыбался в ответ, чувствуя себя опьяневшим от этой победы, которая немного принадлежала и ему.
Когда я думал, что ты сидишь там и смотришь на меня, у меня словно открывалось второе дыхание, – поделился Джон так просто, будто эти слова не могли означать чего-то абсолютно непостижимого и огромного.
Если это поможет, я могу сидеть там каждый матч, – тихо ответил Шерлок.
Джон рассмеялся:
Я надеюсь, что все-таки чаще ты будешь играть рядом со мной. Плечом к плечу против всего мира.
Холмс ответить не успел – их, неторопливо бредущих к трибунам, догнал Пуле. У бельгийского вратаря были близко посаженные светлые глаза и маленький курносый нос, но это не мешало ему выглядеть одновременно мужественным и добрым. Он хлопнул Шерлока по спине:
C'est pas mal pour un débutant. Je suis sûr que la prochaine fois tu nous étonneras vraiment.
Холмс получил несколько поздравлений с дебютом и от других игроков, Швенто запросто обнял его, а Грег был так очевидно доволен, что Шерлок осознал – до последнего мгновения тренер не верил в то, что детектив сможет быть и футболистом.
Шерлок ушел в сторону раздевалки, а Джону пришлось задержаться у журналистского пула и ответить на несколько дежурных вопросов. Впрочем, легко отделаться не удалось: один из репортеров все-таки поднял неудобную тему.
Джон, ходят слухи, что новичок команды, Шерлок Холмс, взятый в аренду у “Тоттенхэма”, живет у тебя дома, это правда? Вы друзья?
Джон рассмеялся настолько непринужденно, что лишь немногие люди могли бы заподозрить, что за этим смехом стоят долгие тренировки:
Да, Джереми, ты прав – мистер Холмс пока живет у меня. Тренер Лестрейд предложил такое нестандартное решение ввиду того, что Холмса приобрели внезапно и он не успел позаботиться о жилье в Ливерпуле. Хотя, конечно, я думаю, что это было лишь прикрытие для настоящей причины, – Джон слегка подмигнул журналисту, будто намекая, что сейчас откроет большую тайну.
Корреспонденты ожидаемо сделали стойку.
Не секрет – и пусть мистер Холмс простит меня – что репутация Шерлока немного отпугивала всех тренеров, которые хотели бы посмотреть на него в работе. Тренер Лестрейд решил, что у меня хватит капитанского опыта и спокойствия, чтобы немного… перевоспитать нашего новичка и сделать из него полноценную боевую единицу. Скажу честно – я к этой идее сначала отнесся без всякого энтузиазма, но, как вам известно, – Уотсон подпустил в голос точно рассчитанную дозу печали, – моя частная жизнь в последние несколько недель дала трещину, мой брак распался…
Секундная пауза и легкое касание кончиками пальцев переносицы должны были подчеркнуть, что Джон Уотсон все еще страдает после развода, и отбить у хищников желание терзать и без того несчастную жертву. Расчет оправдался – одна из журналисток горестно вздохнула, на лицах прочих проступило сочувствие.
Так что я решил – черт побери, почему бы и не отвлечься на что-то настолько необычное, как укрощение строптивой звезды. И вы знаете, мне кажется, мистер Холмс не безнадежен. Сегодня он сумел влиться в игру, нанес удар по воротам соперника, так что с вашей поддержкой, – Джон так кивнул сразу всем собравшимся, что каждый из них невольно почувствовал свою ответственность за судьбу Холмса в клубе, – мы сможем сделать из Шерлока приличного человека!
Репортеры с готовностью рассмеялись шутке, и Уотсон, переведя дыхание, попрощался с ними. Конечно, инсинуации все равно последуют, особенно со стороны “Сан”, но Джон знал, что большинство местных изданий предпочтет не иметь врага в лице “Ливерпуля”. И дело было не в страхе судебных преследований, а в многолетних футбольных традициях этого города.
Дальше начинались помещения, куда не пускали посторонних – только сотрудников клуба, игроков и их близких, которые приехали посмотреть матч. Там царила радостная толчея – друзья и семьи футболистов вовсю отмечали яркую победу.
Выискивая в этой кутерьме Шерлока, Джон вдруг заметил, как Тагер состроил страшную мину и провел себе большим пальцем по горлу. Через несколько секунд Уотсон понял причину такого странного жеста – навстречу ему двигалась эффектная высокая блондинка в обтягивающих брючках. Крупные золотые серьги оттягивали мочки ушей, а каблуки туфель были не меньше пяти дюймов. Впрочем, держалась на них женщина весьма уверенно.
Мэри, что ты тут делаешь? – сдавленно спросил Джон. – Что-то с детьми? Они в порядке?
Конечно, дорогой, они в полном порядке, я просто соскучилась, – радостно воскликнула бывшая миссис Уотсон, чуть наклоняясь к Джону и приникая к его губам жадным, отнюдь не целомудренным поцелуем.
Опешивший Джон растерялся настолько, что отстранился не сразу, но когда сумел – проклял все на свете. Шерлок стоял в нескольких шагах за спиной Мэри, и выражение его лица сказало Джону гораздо больше, чем он был готов вынести в ту минуту.
Шерлок, усилием воли словно пригасивший вспышку отчетливой боли, вернул лицу непроницаемое выражение, попятился, натыкаясь на людей, а через несколько ярдов развернулся и исчез за поворотом коридора.
“You’ll Never Walk Аlone” (“Ты никогда не будешь один”) – гимн команды с начала 60-х гг. прошлого века. Изначально песня была написана для американского мюзикла и была посвящена умершему другу композитора, но благодаря тому, что ее перепели многие известные исполнители того времени, обрела самостоятельную популярность. Версий этой песни множество: Gerry And The Pacemakers исполнили самую известную в Великобритании; небезызвестный Джон Бэрроуман спел ее довольно проникновенно; совершенно замечательный вариант от Луи Армстронга; светлая грусть от Барбры Стрейзанд; есть кантри, блюз и рок версии. Название песни стало девизом команды.
Здесь подробнее: http://ru.wikipedia.org/wiki/You%E2%80%99llNeverWalkAlone%28%D0%BF%D0%B5%D1%81%D0%BD%D1%8F%29
Лайнсмен – боковой арбитр (стоит за кромкой поля, на газон не выходит), основная функция которого – отслеживать офсайды. Лайнсменов на матче двое, рядом с каждыми воротами.
*Дрозды – прозвище игроков “Вест Бромвича”.
Компенсированное время – оно же добавленное; несколько минут, которые прибавляет судья к каждому тайму, чтобы покрыть таким образом возникающие в матче неигровые паузы (например, если игрок получает травму и на поле появляются медики, это обычно занимает несколько минут). В насыщенных играх добавляют, как правило, от трех до шести минут на тайм, больше – редко, но случается.
*Существует практика, при которой тренер специально заменяет особо отличившегося игрока за несколько минут до конца тайма: таким образом болельщики получают возможность выразить футболисту признательность персонально.
C'est pas mal pour un débutant. Je suis sûr que la prochaine fois tu nous étonneras vraiment (фр.) – Неплохо для новичка. Уверен, в следующий раз ты нас по-настоящему удивишь.
========== Позиционная атака ==========
Позиционная атака – атака на ворота с долгим розыгрышем комбинации на половине поля соперника.
Подавив желание броситься следом за Холмсом, Джон перевел взгляд на бывшую жену. Видимо, отвращение было слишком явно написано на лице Уотсона, поэтому Мэри ощутимо вздрогнула всем телом.
Мэри, я жду объяснений. Какого дьявола?! – Джон говорил тихо, но так жестко, как никогда не обращался к жене за все годы брака. Вокруг сновали люди, но словно не замечали остановившуюся посреди коридора пару, мягко обходя их, как вода обмывает песчаный островок на реке.
Мэри поскучнела:
Не ожидала от тебя такого приема, Джон. Мне казалось, что мы расстались друзьями и я могу приехать, чтобы провести с тобой выходной, разве нет?
Джон уставился на бывшую недоверчиво:
Ты издеваешься? – сарказм в голосе Уотсона был слышен за милю. – Ты перегрелась на солнце? Или это какая-то хитрая уловка от твоих адвокатов? Ты бросила меня, Мэри, без объявления войны и объяснения причин, ты разрушила мою жизнь и пытаешься манипулировать мною, используя наших детей. О какой дружбе может идти речь?! Я спрашиваю еще раз – какого черта ты приехала сегодня, учитывая, что ты не была на моих матчах года три?
Миссис Уотсон окинула Джона долгим презрительным взглядом и поджала губы:
Да, правильно я сделала, что ушла от тебя. Ты изменился, Джонни, стал таким неотесанным. Может, это потому, – тут она наклонилась ниже и прошипела мужу в лицо, – что ты спишь с мужиком?!
Джон порадовался, что вокруг стало гораздо меньше людей. Мэри хотела вывести его из равновесия, это очевидно, но так же бесспорно было и то, что она не собиралась устраивать сцену псевдоревности прямо на глазах у всех, иначе свои обвинения она бы озвучила куда громче. Крепко и даже несколько грубо схватив Мэри за локоть, Джон сделал несколько шагов по коридору и втолкнул женщину в первую попавшуюся дверь. Там оказалась крошечная комнатка с кулером и кофеваркой, рядом с которыми о чем-то мирно болтали Майк Стемфорд и Сара Сойер. Оба воззрились на вошедших с изумлением, а в случае Сары – и с разочарованием.
Джон, выдавив неискреннюю улыбку, попросил их:
Майк, Сара, я буду вам премного благодарен, если вы сможете оставить нас наедине на пару минут.
Мэри с силой выдернула руку из хватки пальцев Джона, потерла место, где, вполне возможно, останутся синяки – у бывшей жены была тонкая кожа, Уотсон знал это, – и состроила несчастное лицо:
Да, оставьте нас, пусть он меня вообще убьет тут! Чертов псих!
Майк явно боролся с собой: ему не хотелось бросать женщину в беде, но с другой стороны, предполагаемый источник опасности был известен Стемфорду как один из самых уравновешенных и справедливых людей. Дело решила Сара. Подтолкнув коллегу в плечо, она уверенно сказала:
Конечно, Джон. Майк, идем, людям надо побеседовать.
Мэри проводила их ненавидящим взглядом. Когда дверь закрылась, она небрежно произнесла:
Эта рыжая курица всегда была в тебя влюблена. Наверно, надеется, что ты сейчас действительно убьешь меня, а она будет твоей подружкой по переписке, когда тебе дадут пожизненное.
Джон поморщился. Чувства Сары не были для него тайной, но обсуждать их он не собирался. Только не с Мэри.
Какого. Черта. Ты. Приехала? – с угрозой спросил Джон в третий раз.
Ты спишь с ним? С этим Холмсом. Поэтому ты сейчас бесишься? – возможно, самая капелька настоящей, а не наигранной ревности была в этом вопросе.
Нет, Мэри, я бешусь вовсе не поэтому, – тихо ответил Уотсон. – Я совсем чуть-чуть в ярости, потому что ты, мать твою, не имеешь никакого права спрашивать, кто залез в мою постель после того, как ты ее так стремительно покинула! И уж тем более ты не имеешь права делать этого здесь, на глазах у моих друзей и коллег, которые все эти недели тратили свои душевные силы, чтобы поддерживать меня! Так что ты или сейчас же говоришь, за каким дьяволом ты приволоклась, или я ухожу. Нет?.. Я так и думал.
Джон, постой.
Уотсон остановился у самой двери, не поворачиваясь к Мэри. В голосе бывшей жены не было прежней агрессии и злости, напротив, в нем Джон слышал ту нежность, которую так любил, особенно в первые годы их брака. Невольно напрягшись, Джон почувствовал, как Мэри приблизилась к нему сзади и легко провела ладонями по плечам. Сладкое дыхание скользнуло по шее, и Мэри прошептала:
Джон, пожалуйста… Быть может, я совершила ошибку. Быть может, я сейчас ужасно сожалею об этом. Быть может, мы могли бы попытаться еще раз? Нельзя просто так выбросить 13 лет из жизни...
Джон почувствовал нервную дрожь, пальцы, сжимающие дверную ручку, ослабли и почти соскользнули. Память тела будоражила, требовала развернуться и обнять жену, одним махом вернуть прошлое, семью, тепло и надежность, все то, чего Джон был лишен в последние недели и в чем так отчаянно нуждался.
Мэри, уловив его колебания, придвинулась чуть ближе и прикоснулась губами к нежной мочке уха.
Джон… – прошептала она, почти не отнимая губ.
Уотсон зажмурился, и вдруг перед его внутренним взором возник Шерлок, такой, каким Джон видел его в последний раз – с искаженным болью лицом, с прикушенной губой, не разбирающий дороги. Джон почти ненавидел его: он никогда ничего не обещал Шерлоку, так какого же черта тот ведет себя так, будто Уотсон предал его? Иррациональное чувство вины отрезвило Джона и вызвало протяжный тихий стон, который Мэри поняла превратно:
Да, любимый, я знала, что ты не забыл меня… – горячо прошептала она, усиливая поцелуй.
Уотсон напрягся и так резко развернулся, что Мэри покачнулась.
Что? – воскликнула она. Раздражение возвращалось в ее интонации.
Плохая идея, Мэри. Все это – просто отвратительная идея. Мы ничего возвращать не будем, потому что нам нечего возвращать и не за что бороться. Надеюсь, в следующий раз увижу тебя только в сопровождении детей.
И Джон, не дожидаясь ответа, открыл дверь.
Ублюдок! – донеслось ему в спину, но он не обратил внимания.
Мэри Морстен, как она теперь себя иногда называла, некоторое время пыталась вернуть самообладание. Выпив стакан воды, она достала телефон из огромной сумки и быстро набрала сообщение:
“Разбирайтесь сами в этом дерьме.”
Получатель смс после прочтения лишь сдержанно моргнул и остался внешне абсолютно невозмутимым.
Джона захлестывали эмоции, смесь которых становилась просто взрывоопасной. Последние дни вообще выдались напряженными с точки зрения потери контроля – для спокойного Уотсона это было довольно непривычно. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что вся эта чувственная пена поднялась с появлением Холмса. Хотя, быть может, проблема в том, что Джон слишком увяз в своей безмятежной семейной жизни и просто не замечал, что остальные живут куда как более бурно.
У раздевалки стояла Сара.
Джон мысленно застонал: осталось позвать Адлер и все, план по женскому общению будет перевыполнен. Женщины – кроме Молли – начинали утомлять.
Сара тревожно уточнила:
Все в порядке?
Да, – беззаботно кивнул Джон, – все отлично, спасибо вам с Майком за понимание.
Зачем... она приезжала? – было видно, что деликатной Саре тяжело задавать этот вопрос, смущение боролось в ней с любопытством, но последнее пересилило.
Хотела пригласить меня в кино, – улыбнулся Джон, – но этот фильм я уже видел. Сара, прости, я с ног валюсь и очень хочу переодеться.
Да, конечно, извини, что задерживаю. Увидимся позже! – Сара слегка махнула рукой, но с места не сдвинулась, и Джону пришлось обойти ее, чтобы попасть в раздевалку.
Там оставалось всего трое – свежезаигранный Маури, все еще напряженный Шелли и совершенно беспечный юный Фартинг, который без перерыва болтал по телефону с очередной подружкой.
Шерлока и его вещей не было.
Искренне и горячо похвалив Тиагу за первый полный матч в составе команды, Джон подошел к Мартину:
Как ты, приятель?
Шелли помотал головой как загнанный конь:
Чувствую себя хреново. Поеду домой, буду отсыпаться все выходные. И, Джон, ты меня извини за грубость. Переволновался за Джо.
Да я понимаю, мы все сейчас немного не в себе. Ты в Мелвуд?
Да, машину там оставил.
Моя машина тоже там, но придется задержаться здесь, так что не ждите меня, хорошо?
Шелли кивнул, подхватил сумку и удалился шаркающей походкой. Произошедшее с Калленом действительно сильно ударило по нему, но Джон надеялся, что Мартин сможет справиться с этим к следующей игре.
Обычно он возвращался в Мелвуд на автобусе с большинством игроков, забирал машину и лишь потом ехал домой. Тренер называл эту совместную поездку возможностью “правильно остыть после матча”.
Но сегодня предстояло найти Шерлока. Его телефон был отключен, и Уотсон опасался, что Холмс сбежал куда-то, где его могут настичь неприятности.
Тиагу подошел к переодевающемуся капитану застенчиво, словно неуверенный в том, что ему следует это говорить:
Мистер Уотсон...
Тиагу, мы это уже обсуждали, – с легким упреком прервал его капитан.
Да, простите, Джон, – улыбнулся португалец. – Я только хотел сказать, что если вы ищете одного человека, наверно, вы найдете его у мисс Хупер, в медицинском крыле.
Акцент Маури был достаточно сильным, но фразы он строил очень старательно, и Джон прекрасно понял, о чем речь. Чего Джон не понял, так это как человек, который в команде без году неделя, смог разобраться в тонкостях внутренних взаимоотношений между другими футболистами? По опыту общения с огромным количеством прочих новичков, Уотсон знал, что в первые месяцы их гораздо больше волнуют отношения окружающих конкретно с ними, новенькими.
Спасибо, Тиагу. Не подскажешь, как ты догадался, что я буду искать этого человека?
Маури нахмурил гладкий бронзовый лоб и мысленно перевел фразу Джона на португальский, после чего улыбнулся снова:
Я слышал, как мистер Швенто сказал об этом мистеру Тагеру и еще сказал, что надо передать капитану. Но они не дождались вас, уехали, и я решил, что вам эта информация еще нужна.
Тиагу выглядел одновременно довольным и немного растерянным, будто опасаясь, что Джон обвинит его во вмешательстве в чужие дела. Но капитан лишь тепло поблагодарил молодого футболиста, отчего тот расцвел.
Переодевшись, Джон сделал несколько дыхательных упражнений, чтобы окончательно успокоиться, и решительно направился к той части помещений, где располагались три медицинских кабинета. Он знал, в каком из них скорее всего окажется Молли, но не был уверен, что ему стоит врываться туда именно сейчас. Молли была отличным утешителем для многих игроков “Ливерпуля”, ей доверяли, ее участие ценили. Джон и сам убедился, что доктор Хупер умеет врачевать душевные раны. Может, проще для всех было бы позволить Молли успокоить Шерлока? А может, Молли настолько хорошо утешит Холмса, что тот сумеет выбросить Уотсона из головы – во всех смыслах?.. Последняя идея, хоть и была чрезвычайно малоосуществимой ввиду ориентации Шерлока, все равно вызвала в капитане какое-то невнятное раздражение.
Молли попалась на его пути в коридоре. В руках у нее было два стаканчика с чаем, а на Джона она бросила такой гневный взгляд, что он резко остановился.
Если ты идешь сообщить ему, что решил снова сойтись с женой, дай-ка я сама сверну тебе шею, только чаёк подержи!
