Текст книги "Дополнительное время (СИ)"
Автор книги: inatami
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
На этих словах Шерлок поморщился. Услышать из уст Джона, что разговор с ним, с Шерлоком, для капитана отвратителен, оказалось неожиданно больно, хотя Холмс и понимал, что Уотсону неприятна скорее тема, чем собеседник.
Что ж… С Джейми мы вместе с самого начала учебы в футбольной школе, а потом в академии клуба. Отличный защитник, мой лучший друг, женат на прекрасной женщине. Главный недостаток – очень вспыльчив, особенно на поле. Может в пылу гнева отругать кого-то из молодняка, но потом обязательно извинится. Некоторые считают, что он такой… немного деревянный, но на самом деле старина Джейми очень образованный, много читает, а когда нет посторонних – он прекрасный оратор. Это его последний сезон в клубе, ему ведь 35. Не уверен, что поверил бы в его виновность, даже если бы Джейми собственноручно подписал признание. Чем бы эта история ни закончилась – лишь бы это был не Джейми.
На протяжении этой короткой, но прочувствованной речи Холмс сжимал подлокотники кресла так сильно, что побелели кончики пальцев. Пытаясь не упустить ничего из сказанного Джоном, Шерлок одновременно анализировал неприятные сигналы, которые подавала явно взбесившаяся часть мозга, отвечавшая за эмоции. Сегодня эта сфера жизни бесстрастного обычно Шерлока подверглась многократной перегрузке. Привыкший к честности с самим собой, Холмс тем не менее отказывался признавать, что гадкое сосущее ощущение в груди больше всего походит на ревность. Чудовищное в своей нелепости предположение: ревновать человека, которого знаешь четыре часа, к человеку, которого не знаешь вовсе. Глупо, нелогично, абсолютно неприемлемо.
Шерлок, с тобой все в порядке? – Джон встал из кресла, подошел к Холмсу и прикоснулся к его напрягшейся руке.
Шерлок открыл глаза и чуть не зарычал от осознания такой вопиющей потери самоконтроля – он даже не заметил, что погрузился в себя настолько, что его состояние стало очевидно Уотсону.
Шерлок, тебе плохо? Скажи что-нибудь! – Джон слегка тряхнул Холмса, ухватив того за плечо.
Сидящий в кресле Холмс через силу улыбнулся:
Прости, я задумался. Мы могли бы спуститься вниз и продолжить там? Я что-то захотел чаю.
Подозрительность не ушла из взгляда Джона, но он кивнул:
Конечно. Если ты любишь ходить босиком, то можешь продолжать в том же духе, внизу пол с подогревом.
Шерлок уставился на свои босые ноги. Джон не только заметил, что гость шастает без обуви, но и подумал о том, будет ли ему комфортно в гостиной, где – в отличие от второго этажа – ковров не было вовсе.
Идеальный.
На кухне Джон уже доставал чашки и включал чайник.
Мне сделать что-нибудь? – спросил Шерлок.
Нет, – мотнул головой Джон, – садись. Я люблю ухаживать за гостями. Раньше, если к нам приходили гости, Мэри приглашала персонал из агентства. Вообще-то она хорошо готовила когда-то, но потом, когда мы смогли себе позволить держать повара, она совсем перестала заходить на кухню.
А ты умеешь готовить?
Да. Моя семья не была богатой, нам приходилось все делать самим и заботиться друг о друге. Но теперь у меня почти нет времени на готовку. Впрочем, если ты голоден – в холодильнике всегда есть что-то, Маргарет всегда готовит свеженькое для меня.
А Маргарет – это?..
Сокровище, – засмеялся Джон. – Одна из домработниц, когда-то присланных к нам агентством. Она работала у нас шесть лет, готовила и убиралась. Когда я переехал сюда, она ушла со мной, как настоящий боевой товарищ. Но имей в виду – то, что Маргарет убирает весь дом, не значит, что ты можешь свинячить в своей комнате. Не надо прибавлять ей работы, понятно? – и он строго ткнул в сторону Холмса чайной ложкой.
Шерлок улыбнулся, поднимая обе ладони в защитном жесте.
Чай у Джона получился замечательным – крепким, ароматным и терпким. Шерлок пытался припомнить, кто в последний раз готовил для него чай – не за деньги, как в ресторане, и не из пакетика, как он сам мог заварить дома.
Много лет никто не готовил мне чай, – вдруг хриплым голосом произнес Холмс.
О, – Джон выглядел слегка удивленным. Он явно не ожидал такого признания и теперь словно бы не знал, как ему следует с ним поступить. – Хочешь поговорить об этом? – проникновенно спросил он, пошевелив бровями.
Упаси боже, нет! – вздрогнул Шерлок.
Вот и славно, – улыбнулся Джон, – потому что я все равно не знаю, как вести душеспасительные беседы. Но если хочешь, могу готовить тебе чай каждый вечер.
На мгновение замерев от томительного восторга, вызванного этими волшебными словами, Шерлок осторожно кивнул:
Спасибо, Джон.
Ерунда, мне вовсе не сложно.
Джон забрал свою чашку и ушел на диван, куда забрался с ногами.
Скажи мне, Шерлок, – начал он немного неуверенно, – твой характер, о котором говорят больше, чем о твоих футбольных способностях, – он такой гадкий потому, что тебе никто не готовит чай?
Уотсон смотрел серьезно, и Холмс понял, что вопрос вовсе не о чае. Шерлок слез с барного табурета, подошел к дивану и сел на расстоянии вытянутой руки от капитана. Если тот и счел, что Шерлок слишком близко, то никак этого не показал – он не отстранился, и на лице его не было недовольства.
Большинство людей – идиоты, Джон, – грустно констатировал Шерлок, понимая, что Уотсону эта концепция покажется спорной. – Я был не просто особенным ребенком сам по себе – меня и воспитывали, как уникальное существо, как редкий экземпляр. Я вырос с убеждением, что все окружающие – хуже меня. Видимо, мои родители тоже идиоты, хотя я по-своему люблю их. Я действительно хорош в своем деле, и некоторое время это было главным. Но правда в том, что я не единственный талантливый футболист в мире, поэтому рано или поздно мне придется признать, что у меня должно быть что-то еще, кроме ловкого тела и блестящего мозга.
Джон слушал внимательно, боясь спугнуть внезапную откровенность. Он и не догадывался, что Шерлок не просто никогда и никому не говорил таких вещей – до настоящего момента он их не формулировал даже для себя, внутри своей прекрасной головы. Неожиданное тепло Уотсона, непредсказуемая реакция собственного тела на этого человека – все это выбило Шерлока из колеи, заставило болезненно раскрыться перед незнакомцем. Мучительное и одновременно сладостное ощущение уязвимости было пугающим и притягательным.
Шерлок молчал уже несколько минут, погрузившись в нехарактерные для него размышления о собственных чувствах. До сегодняшнего дня он не был уверен, что способен эти самые чувства испытывать. Впрочем, он никогда и не желал – пока на его пути не попался Джон.
Уотсон снова прикоснулся к нему – протянул руку и сжал тонкое запястье:
Эй, Шерлок, ты отключаешься. Если тебе тяжело об этом говорить – я больше не буду спрашивать, хорошо?
Нехорошо.
Извини, я действительно задумался. Ты сам, должно быть, понимаешь, что я обычно не говорю о таких вещах с теми, кого знаю меньше двадцати лет. Не знаю, может, твой чай особенный. Ты не добавлял туда сыворотки правды?
Джон широко ухмыльнулся:
А как же, целый флакон извел на тебя. Значит ли это, что мне повезло и ты не будешь вредным гаденышем?
Шерлок постарался вернуть искреннюю улыбку:
Пожалуй, я могу попытаться. Но будь снисходителен к моим слабостям, ладно?
Договорились, сыщик. Ну что, продолжим о наших ребятах?
========== Длинная скамейка ==========
Длинная скамейка – широкий выбор запасных игроков, способных заменить футболистов основного состава.
Про Карпентера я уже понял, – сказал Холмс, поудобнее устраиваясь на диване. Он оперся спиной о подлокотник, а обе ноги вытянул вдоль сиденья, почти дотрагиваясь кончиками пальцев до бедра сидящего Джона. Тот никак не дал понять, что такая поза его смущает или настораживает, наоборот – он сполз по подушкам ниже и развалился совершенно расслабленно.
И понял, я надеюсь, правильно, – спокойно сказал Уотсон. – Наверно, удобнее будет по порядковым номерам. Номер 1 у нас сейчас играет в аренде, так что его не считаем. Номер 2 – Глен Томпсон, защитник, англичанин, играет в сборной, ну ты должен знать. Когда поймает кураж – творит чудеса, когда не в духе – отрабатывает с ошибками. Может упустить соперника и тогда ужасно злится. Но по жизни – добрый, скромный малый, несколько лет назад открыл в небольшом городе футбольную школу, помогает детям. Мне кажется, вне поля его легче смутить, чем вывести из себя. Уверен, что он не тот, кого мы ищем.
Шерлок немного поморщился:
Джон, я не хочу, чтоб ты снова назвал меня засранцем, но последнее замечание было неуместно. Про каждого из этих ребят ты можешь так сказать, но это не приближает меня к пониманию того, что они из себя представляют. Придерживайся фактов, хорошо?
Уотсон сжал челюсти и немного помолчал:
Ты прав. Я забываю о нашей главной цели. Так, пошли дальше. Номер 3 – Хосе Кесадо, испанец, защитник, играет у нас уже третий сезон, я его обожаю. Отличное чувство юмора, по-английски говорит хорошо. Что касается игры, его основное достоинство скорость – ух! – Джон изобразил пальцами что-то похожее на просвистевший ветер. – Ну и побороться за мяч может, крепкий такой. Достаточно?
Шерлок кивнул, усваивая информацию. На память он никогда не жаловался.
Четверка сейчас пустует, так что номер 5 – Даниэль Тагер. 29 лет, датчанин, играет у нас уже семь лет. Тагер просто зверюга, отрабатывает в защите на 200%. Один из самых эффективных игроков в команде и для защитника много забивает. Вне поля очень дружит с Мартином Швенто – дружат семьями, женами, детьми и домашними питомцами. Но иногда сами себя ведут как дети – шуточки устраивают дурацкие, розыгрыши. Сегодня, когда Грег сказал о твоем переходе, они так ржали, что чуть со стульев не попадали. Опасаюсь, как бы они к твоему триумфальному появлению в раздевалке не приготовили что-нибудь… сногсшибательное, – Джон слегка виновато посмотрел на Шерлока.
Холмс отвел взгляд. Джон почувствовал некоторое напряжение.
Шерлок, не волнуйся – ничего ужасного они не сделают, никакого членовредительства. У вас ведь в “Тоттенхэме” наверняка тоже были такие шутники? Это обычное дело, как в школе. Шерлок?
Холмс упорно не поднимал глаз, а его шею начал медленно затапливать нежный румянец.
О, черт, – простонал Уотсон, – я что-то не то сказал? Слушай, мне обещали циничного негодяя, а подсунули нежную фиалку!
От этих слов Шерлок просто вспыхнул и закрыл глаза. Джон почему-то почувствовал себя последним мерзавцем. Он подвинулся поближе к Холмсу и представил, что перед ним его пятилетний сын:
Ну же, Шерлок, расскажи доброму дяде Джону, что у тебя приключилось? Тебя кто-то обидел? Тогда дядя Джон позовет на подмогу Зайчика и вместе мы надерем обидчику уши!
Холмс недоверчиво уставился на сюсюкающего Джона, который с абсолютно невозмутимым лицом готовился звать Зайчика. Губы Холмса дрогнули – сначала слабо, а потом он сорвался вдруг в неистовый хохот, сползая по дивану и закрыв лицо ладонями. Уотсон улыбался и спокойно пережидал взрыв смеха, зная, что это не продлится долго.
Через пару минут Шерлок угомонился и ему стало стыдно за свое инфантильное поведение. Джон сидел рядом, не проявляя ни малейшего нетерпения или недовольства.
Джон Хэмиш Уотсон, я снимаю перед тобой шляпу, – Холмс хотел, но не рискнул потрепать капитана по плечу. – Я всегда считал свой самоконтроль идеальным, но день еще не кончился, а я уже трижды вышел из себя в твоем присутствии. При этом ты умудряешься делать вид, что ты вовсе не собираешься пользоваться моей слабостью, а я верю тебе, хотя это мне не свойственно.
Уотсон слегка нахмурился:
Не понимаю, о чем ты. Чем бы я мог воспользоваться?
Шерлок закусил губу, а потом неохотно сказал:
Как ты понимаешь, в школе и в академии я не был любимцем толпы. Меня ненавидели и презирали за то, что я отличаюсь. Я не умел – да и не желал – кому-то нравиться. Так что “веселые” шутки и розыгрыши сопровождали меня лет до восемнадцати. Я уверен, что Мартин и Дэниэль отличные, как ты говоришь, ребята, и их шутки безобидны, но…
Не надо, я понял, – Джон придвинулся еще ближе и слегка погладил Шерлока по плечу. – Никаких шуток, я проконтролирую. Боже, еще бы ты не стал гадом, если тебя постоянно травили. И я до сих пор не понимаю, что значит “воспользоваться”, но что бы ты ни имел в виду – я не собираюсь этого делать.
Холмс открыл рот, чтоб добавить еще что-то, но потом захлопнул его и промолчал.
Получается, осознал Шерлок, что Джон Уотсон предлагает ему верить? Доверие не было сильной стороной Холмса, оно было, скорее, его отсутствующей стороной.
Доверять людям он разучился в семь лет, когда мальчишки в школе позвали его поиграть в футбол, а он, плохо знакомый с правилами, забил в свои ворота. Собственная команда тогда засмеяла его, и потом целый год его передвижения по школе сопровождались обидными прозвищами. Он уговорил родителей отдать его в футбольную школу, где внезапно раскрылся зреющий талант, но это не помогло: шутки становились тем язвительнее, чем острее на них реагировал Шерлок. С тех пор на всякий случай он от любого человека ожидал пакости.
А тут перед ним сидит настоящая звезда, успешный футболист, которого любит каждая собака, который найдет себе компанию на вечер, просто пошевелив пальцем; а вот он сидит, успокаивающе гладит по плечу и вовсе не собирается насмехаться.
Точно опоил меня чем-то, безнадежно подумал Холмс, отчетливо в эту секунду понимая, что впервые в жизни влюблен.
Подняв на Джона тяжелый взгляд, Шерлок накрыл ладонью пальцы капитана на своем плече и тихо сказал:
Спасибо.
Джон широко улыбнулся, словно бы ничего не произошло, словно бы двое мужчин не соприкасались сейчас горячими руками:
Отлично, что мы это решили. Вернемся обратно к команде?
Да, – хрипловато согласился Шерлок. – Да, давай закончим с этим. Что с Мартином – раз уж мы говорили о нем?
Уотсон убрал свою руку и отодвинулся обратно, на другой конец дивана:
Мартин Швенто, защитник, словак, ему тоже 29 лет. Играет под номером 27. Такой же здоровый лось, как Тагер, и так же пашет. Отлично играет на втором этаже, бьет своей лысой башкой как из пушки. Иногда может завестись, но в пределах нормы. Когда эта парочка в ударе, я за оборону не волнуюсь вообще. Женат, двое детей. Кто там дальше?.. Шестой номер сейчас свободен, так что переходим к нашей звезде – “семерка” Луис Касерес, уругвайский зубастик. Он не играл в том матче из-за длительной дисквалификации, но присутствовал на трибуне. Его дисквалификация заканчивается к субботней игре, так что завтра ты с ним познакомишься. Не знаю, как вы сработаетесь на поле…– Джон покачал головой. – Луис тоже индивидуалист, если вы двое выйдете на поле – вся линия полузащиты будет работать вхолостую*.
С этим разберемся на поле. Что он представляет из себя как человек? – слегка нетерпеливо уточнил Холмс.
Импульсивный, взрывной, нахальный, яркий, раздражающий, прекрасный – можно долго говорить, – улыбнулся Джон. – Может “нырнуть” в штрафной, а может бороться за мяч до последнего дюйма, удерживаясь на ногах нечеловеческим усилием. Иногда перестает себя контролировать настолько, что доставляет проблемы команде, как в случае с Ивановичем. Летом его чуть не продали в “Реал”, но Грег как-то все уладил. Свободное время Луис предпочитает проводить с семьей. Постоянно с кем-то ссорится в клубе, но потом горячо извиняется, и я что-то не припомню случая, чтоб его не простили. Если бы речь шла о поступке, совершенном в состоянии аффекта, я мог бы подумать на Луиса. Но умышленные действия – это не про него.
Я уже просил тебя не делать выводов о невиновности. Мы в потемках, мы не знаем ничего – а вдруг это не один человек? Кто-то планирует, а кто-то делает. Тогда твои выводы о темпераменте могут сбить меня с толку.
Джон погрозил Шерлоку пальцем:
Нет-нет! Я не допущу мысли о заговоре! Мне до сих пор трудно подумать о крысе в сплоченных рядах, но чтоб их было больше одной? Ты решил меня добить?
Шерлок смиренно кивнул:
Хорошо, я не буду говорить об этом. Продолжай... Номер 8 мне представляется самым захватывающим экземпляром в команде.
Джон улыбнулся:
Да, я ничего. Итак, номер 8 – капитан, полузащитник, в клубе с детства, шестнадцать лет в первом составе. Нет оснований полагать, что я когда-либо перейду в другой клуб. Учитывая, что в личной жизни я полный неудачник, клуб – это все, что у меня есть. Я никого не травил, но Лестрейд объяснил мне, что хороший следователь никому не верит.
Джон, если я выясню, что виноват ты, я уничтожу доказательства.
Повисла тишина.
Джон смотрел на Шерлока с таким подозрением, будто тот обзавелся второй головой. Холмс же прикусил язык и пытался призвать на себя проклятье немоты, потому что о каком-либо самоконтроле в присутствии Уотсона речи уже не шло.
Нет, Шерлок, – наконец задумчиво произнес Джон, – ничего не придется уничтожать. Но ты... спасибо.
Уотсон откашлялся:
Кхм, дальше у нас небольшой пробел… 12 номер – Виктор Икпеба, 23 года, нигерийский нападающий, но рос в Англии с детства. Мы его арендуем у “Челси”. Старательный, вне поля ведет себя уважительно, не привлекал к себе внимания в негативном смысле. Я мало что могу сказать о нем, так же как и о двух других наших новичках-защитниках: Тиагу Маури, португалец, молодой и очень-очень дружелюбный, и Мамаду Салиф – француз сенегальского происхождения, 23 года. У Салифа тяжелое прошлое, были проблемы с дисциплиной, но во Франции он стал капитаном столичной команды в 17 лет, а это о чем-то говорит. Все трое очень хотят показать себя с лучшей стороны, но я все еще плохо их знаю, тут тебе придется полагаться на свои впечатления.
Я всегда полагаюсь только на них, – ответил Холмс, изо всех сил стараясь изгнать из голоса нотки надменности.
Зачем же тогда я тебе все это рассказываю? – удивился Джон.
Ты даешь мне базу, основу для дальнейшей работы. Кроме того, то, как человек рассказывает о других, характеризует и его самого. А я бы хотел воспользоваться возможностью узнать поближе одного из величайших футболистов Англии, – Шерлок придал этой фразе форму шутливого комплимента, но только вот шутки там не было ни на грош.
Уотсон принял комплимент совершенно невозмутимо и вернулся к основной теме:
Хорошо, тогда продолжим. Дэниэль Фарридж, 15 номер, нападающий, 24 года. Ожидаю, что в ближайшие год-два окончательно раскроется как один из талантливейших футболистов своего поколения, а тогда за него начнут драться. Каждый сезон лучше предыдущего, сейчас они с Касересом делят звание лучшего бомбардира клуба. Универсал, отличные пасы отдает, просто блеск. Вне поля – исключительно скромный, деликатный человек. Так, кто там еще… О, Лукас! – Джон всплеснул руками. – Лукас Перейра, бразилец, центральный полузащитник. Помню, когда пришел только – был ну дуб дубом, по центру поля бегал как гиппопотам, ругался на всех. И смотри-ка, теперь он моя опора, когда в конце прошлого сезона травму получил – я думал, не справлюсь без него. Надежный, и взаимопонимание у нас с ним на уровне... Слушай, я проголодался.
С этими словами Джон поднялся и отправился к холодильнику на поиски еды. Шерлок вздохнул, покинул теплый диван и уселся обратно на высокий табурет. Уотсон положил себе огромный кусок форели, приготовленный на пару, и горку овощей.
Будешь? – спросил он у Шерлока.
Холмс не чувствовал голода, но он хотел разделить с Уотсоном трапезу. Он хотел разделить с капитаном все, что тот мог ему предложить, даже если это будет всего лишь рыба.
Через несколько минут горячая еда стояла перед мужчинами, которым предстояло обсудить еще несколько человек. Шерлок отметил про себя, что Джон умудряется говорить во время еды примерно с той же скоростью, что и прежде.
Мы уже сбились со строгого порядка, так что все в кучу. Осталось немного. Двое англичан – Рахим Фартинг, крайний атакующий полузащитник, защитник Мартин Шелли, валлийский защитник Джо Каллен и уругваец Себастьян Альварес, тоже в обороне играет. Всем по 23 года, кроме Фартинга – тому 19. Пожалуй, самый безответственный из всех. Мальчишка, ветер в голове, – Джон покрутил вилкой с куском цветной капусты на ней перед своим лицом. – В 19 лет у него двое детей от разных женщин, ни на одной из которых он не женат. Скоро его завалят исками об алиментах. Волнуюсь за него. Из оставшихся троих лучше всего знаю Мартина Шелли, потому что он воспитанник “Ливерпуля”: очень амбициозен, но легко теряет уверенность, его надо постоянно подбадривать, хотя внешне и не скажешь, тот еще мордоворот. Альварес ужасно обидчивый, но отходчивый. Каллен самый маленький и легкий из наших защитников, но быстро бегает и у него высокая точность передач.
Получается, остается вратарь, Симон Пуле? – спросил Холмс, что-то подсчитав в уме.
Да, тоже у нас первый сезон, но пока играет очень надежно. Бельгиец, вратарь национальной сборной, три года играл в “Сандерленде”, так что по-английски говорит хорошо. Впрочем, не только по-английски – прекрасно владеет немецким, датским, французским, а еще у него диплом политолога.
Шерлок приподнял брови. Многие футболисты получали высшее образование, но политолог-полиглот – это было немного экзотично.
Любопытный, должно быть, тип, – сдержанно резюмировал он.
Да, тебе понравится, – улыбнулся Джон.
С чего бы это? – фыркнул Холмс.
Ах, да, я и забыл, что ты вообще людей не очень-то жалуешь. Так, с основным составом разобрались, теперь главные действующие лица администрации. Как тебе известно, у клуба два владельца – Марта Хадсон, которой принадлежит 60% акций, и Джеймс Мориарти, захапавший себе 40%. Свою долю миссис Хадсон унаследовала от мужа-банкира, скончавшегося пять лет назад. Она очень привязана к клубу. Тратит много денег на трансферы, потому что муж оставил ей большое состояние, а “Ливерпуль” был его любимым детищем и отрадой. Остальные 40% акций еще недавно принадлежали разным людям, которые так или иначе были связаны с клубом в прошлом, но тут появился Мориарти – богатенький сынок, миллионер, испорченный до мозга костей хлыщ. Его семье принадлежало только 3%, но он скупил все, до чего дотянулся. Марта своих акций, конечно, не уступит, поэтому Мориарти ее ненавидит, о чем все знают, в том числе и сама Марта. Но со стороны посмотреть – Мориарти просто душка. Они оба часто наведываются на базу и непременно – на все игры, так что познакомишься с обоими не позднее субботы.
Это обязательно?
Разумеется. Миссис Хадсон знакомится со всеми игроками, потому что за каждого переживает, как за родного, она у нас сентиментальная старушка. А Мориарти начхать – лишь бы выигрывали, но он же хочет оттяпать у Марты долю, так что делает вид, что лично в каждом заинтересован. Я думаю, он надеется, что Марта скоро осознает, что ей тяжело управлять клубом в столь преклонном возрасте и передаст ему контрольный пакет.
А она осознает? – нахмурился Холмс. – Сколько ей лет?
76, но я уверен, что она этому прохвосту не продаст ни клочка бумажки. И для этого у нее есть Ирен Адлер.
Секретарь?
И секретарь, и личный ассистент, и адвокат, и деловой и финансовый советник. Самая отъявленная стерва из всех, кого я знаю, но предана Марте и ненавидит Джеймса. Она единственная, кто не пытается скрывать от него свое отношение. С ней очень тяжело, ей, по большому счету, наплевать на футбол, но она порвет за Марту любого.
Почему? – уточнил Шерлок. – Вряд ли дело в большой зарплате, да?
Джон немного смутился:
Ты знаешь, там у них сложная личная история из далекого прошлого, Марта однажды рассказала мне, но я дал ей слово молчать. Эта история никак не связана с клубом, так что ничем тебе не поможет.
Уотсон забрал пустые тарелки и убрал в посудомоечную машину.
Так, Майк Стемфорд, помощник Грега. Работает в клубе уже лет пятнадцать, начинал с низов. Когда-то в юности играл в третьем или четвертом дивизионе, но получил тяжелый перелом, и карьера закончилась, по сути не начавшись. Вряд ли будет работать где-то как главный тренер, мне кажется, ему просто не хочется такой ответственности. Но парни его уважают.
А ты? – быстро спросил Шерлок.
И я Майка тоже уважаю, – улыбнулся Уотсон. – Это была попытка меня подловить на какой-нибудь ерунде? Так ты работаешь? “Убийца – дворецкий!”, да?
Если бы эти слова произнес не Джон Уотсон, то мозг Шерлока немедленно бы квалифицировал их как издевательство и отдал телу Шерлока приказ обороняться. Шерлок бы ощетинился, как дикобраз, и выплюнул бы какую-то ядовитую гадость, способную напрочь загубить любые проблески взаимопонимания.
Однако голос Уотсона, голубые глаза Уотсона с мелкими морщинками вокруг них, губы Уотсона, сложившиеся в мягкую улыбку, – ничего из этого не могло быть расценено как угроза. Шерлок в очередной раз ощутил, как тело само собой расслабляется в присутствии Джона. Поэтому Холмс сделал то, что ему было несвойственно, – он широко улыбнулся тоже:
В нашем случае лучше бы подошел какой-нибудь… судья*.
До Джона шутка дошла через секунду, и он захохотал, запрокинув голову. Шерлок поймал себя на том, что жадно пялится на открытую кожу шеи, тронутую легким загаром. Желание попробовать на вкус эту слегка колючую от светлой щетины кожу было таким нестерпимым, что Шерлок зажал зубами кончик языка. Когда стало больно, Холмс очнулся и приготовился к немедленному позорному бегству:
Джон, ты знаешь – я очень устал сегодня и уже плохо воспринимаю информацию. Давай продолжим завтра, хорошо? Во сколько ты встаешь?
В половине седьмого. Разбужу тебя, если хочешь.
Прекрати.
Шерлок с трудом удержался от стона, представив, как именно он бы предпочел быть разбуженным Джоном.
Нет, – слабо ответил он, – спасибо, у меня есть будильник.
Развернувшись, чтоб не выдать своего возбуждения, Шерлок соскользнул со стула и стремительно отправился наверх.
Спокойной ночи! – слегка удивленно воскликнул Джон в спину уходящего Холмса.
Да, спокойной, – неразборчиво пожелал тот в ответ, исчезая на лестнице.
Джон еще с минуту раздумывал о внезапном побеге Шерлока, потом его губы тронула улыбка. Спать он отправился в хорошем настроении.
*Полузащитники работают как на оборону, так и на атаку. Их функция – провести мяч через середину поля со своей половины на половину соперника, а там отдать хороший пас нападающему своей команды. Если в атаке играет два ярких индивидуалиста, то они всегда будут стараться сделать все самостоятельно, полагаясь на персональное мастерство, не опираясь на партнеров, что может снизить общую эффективность нападения.
Нырок – имитация нарушения правил с целью «выпросить» штрафной удар или пенальти
*Отсылка к одному из самых известных английских детективных романов всех времен и народов (и одновременно – к футбольному судейству).
Комментарий к Длинная скамейка http://puhnatsson.tumblr.com/post/70283887288/5 – глава "Длинная скамейка"
========== Пас вразрез ==========
Пас вразрез (разрезающая передача) – пас между двумя игроками соперника в свободную зону.
Это было непривычно и сладостно.
Во-первых, Джон действительно проснулся, что означало, что он все-таки заснул. Во-вторых, непременная утренняя горечь последних недель растворилась как таблетка аспирина в стакане воды. У Джона больше не было жены, но было интригующее дело и любопытный сосед. Если подумать, то не такой уж плохой обмен, учитывая, что детей Мэри отнять не могла.
Спустившись на кухню, Джон начал готовить завтрак на двоих, хотя не был уверен, что Шерлок ест тосты, овсянку и яйца. Через несколько минут Уотсон подумал, что Шерлока, возможно, надо разбудить, но тут послышался звук открывшейся двери и на лестнице показались босые длиннопалые ноги. Через мгновение Джон увидел их обладателя целиком.
Черная шелковая пижама, – фыркнул он, не сдержавшись. – Ты серьезно, да?
Шерлок выглядел мрачно и на поддевку не среагировал. Он с подозрением посмотрел на еду, которую Уотсон раскладывал на широких плоских тарелках, и уточнил:
Что это?
Джон сокрушенно покачал головой:
Нет, Шерлок, так мы нашего тайного доброжелателя не найдем. Если ты не способен опознать утром яйца-пашот, то что уж говорить о расследовании?
Я не о том, – Шерлок устало прикрыл глаза. – Ты приготовил мне завтрак? Мне казалось, речь шла только о чае по вечерам.
Громким драматичным шепотом Джон осведомился:
Изволите вышвырнуть?
Холмс вздрогнул и слегка покраснел.
Я… нет, я съем это, спасибо.
После паузы он добавил:
Прости. Паршивая ночь.
Уотсон кивнул:
Да, на новом месте бывает тяжело засыпать. Ничего, ты привыкнешь. Ешь. Можешь сильно не торопиться, у нас еще есть время.
Шерлок нерешительно придвинул к себе тарелку. Он не ел много по утрам, но мысль о том, что труды Джона пропадут даром, была гадкой.
Ночь не задалась вовсе не потому, что место было новое. Кровать оказалась очень удобной, матрас – именно такой жесткости, как требовалось Холмсу, но почти до самого утра Шерлока терзали смутные эротические видения, посвященные целиком и полностью новому капитану.
Изо всех сил Шерлок старался не бросать на Джона плотоядных откровенных взглядов, потому что даже терпеливым людям может не понравиться возникновение сексуального напряжения, когда все усилия нужно направить на решение одной конкретной задачи.
Вообще-то было бы неплохо вовсе выбросить из головы восхитительно-гетеросексуального Джона Уотсона, до недавнего времени идеального семьянина и мужа, до настоящего момента прекрасного отца, пример для подражания всех мальчишек от четырех лет и старше.
Но это было слишком трезвое и рациональное рассуждение.
Подавляющая часть того бардака, что творилась в голове у Холмса, была далека от какой-либо упорядоченности. Хотелось похищать, властвовать и отдаваться. Эти ощущения были настолько свежими и острыми, что Шерлок пытался получить от них удовольствие, зная, что чем дальше пройдет по этому пути – тем сложнее будет свернуть.
Джон безмятежно жевал тост и не подозревал, какую бурю вызывают в душе коллеги безупречная линия челюсти, язык, слизывающий крошку с уголка губ, глотательные движения, притягивающие взгляд к шее.
На звук открывающейся входной двери Джон не прореагировал никак. Шерлок вопросительно вскинул брови. Через минуту в комнате появилась женщина неопределенного возраста – где-то между “дама средних лет” и “пожилая леди”. Худенькая, невысокая, с темными, собранными в пучок волосами, она вошла решительно, но, увидев гостя, слегка растерялась.
Доброе утро, Маргарет, – улыбнулся Джон. – Пожалуйста, познакомься с временным жильцом моей холостяцкой берлоги – Шерлок Холмс, новый игрок в клубе. В последнюю минуту отхватили его у “шпор”, так что поживет тут, пока немного не освоится в Ливерпуле.
Постараюсь не доставлять вам лишних хлопот, миссис… – Шерлок был неплохо воспитан когда-то, хотя обычно не давал себе труда вспомнить об этом.
