Текст книги "Провалы (СИ)"

Автор книги: Ifodifo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Радостный, Джон взлетает по лестнице на свой этаж и трезвонит в дверь. Он не сразу замечает, что квартира не закрыта. Осторожно толкнув дверь, Джон заходит к себе домой. То, что он видит, заставляет сердце сжаться в тревоге – чувство случившейся беды накрывает с головой. В квартире беспорядок: перевернут кофейный столик, разбросаны медицинские журналы, разбита чашка. А самое главное, в центре этого хаоса Джон замечает одноразовый шприц. Он не из его аптечки, это совершенно посторонний левый шприц. Понимание случившегося лишает Джона силы: ноги подгибаются, и он оседает на пол. Сколько времени Джон сидит на полу, он не знает. Приходит в себя от звонка мобильного телефона. В надежде он смотрит на экран, но надежда гаснет – звонит Гарольд.

– Джон? Все в порядке? Зои тебя потеряла. Пациенты ждут, – говорит он в меру тревожно.

– Гарольд, вот что, – решение приходит к Джону мгновенно, – замени меня. У меня проблемы, серьезные проблемы, Гарольд.

В трубке некоторое время молчат, а затем слышится:

– Хорошо. Я тебя прикрою.

Джон думает о том, что Гарольд хороший друг, и однажды он обязательно сходит с ним в паб. Только сперва ему надо найти Шерлока. Джон достает из тайника, устроенного в справочнике лекарственных растений, браунинг и проверяет, сколько в нем осталось пуль. Три. Хватит. Он сует браунинг за пояс брюк, даже не замечая мешающуюся, перекинутую через плечо сумку с подарком, одергивает куртку и выскакивает за дверь. Такси удается поймать довольно быстро. И вот уже Джон едет туда, где однажды стал свидетелем мерзкой сцены, которая едва не развела их в стороны. Шерлок может быть только там. Он не умеет так, как Шерлок, анализировать детали, наблюдать и делать выводы, но то, что произошло в их квартире, не выглядит, как добровольный акт. Если бы Шерлок хотел уколоться, он сделал бы это незаметно, и уж точно не в ИХ доме. Шерлока заставили уколоться. Он сопротивлялся отчаянно, но силы были не равны. Его накачали и увезли, и Джон во что бы то ни стало должен его найти.

То самое ветхое строение совершенно не изменилось. Все тот же ряд одинаковых комнат, все те же наркоманы, все тот же запах пыли и рвоты, который преследовал Джона те долгие два дня, когда Шерлок пропал. Ничего не изменилось. Джон достает пистолет из-за пояса и быстрым шагом проходит коридор, заглядывая в каждую комнату и выискивая Шерлока. Он боится увидеть его и жаждет этого. Все повторяется, как дурной сон. Голоса впереди, на той же самой лестничной площадке. Джон срывается на бег и замирает от представшей перед ним картины. Двое амбалов держат бесчувственное тело Шерлока. Пижонские брюки болтаются где-то у щиколоток. В его беззащитный, цвета белого мрамора зад долбится все тот же тип в кожаной куртке. Он вспотел и покраснел, его член с чавканьем входит и выходит из Шерлока, его толстые пальцы грубо и жестко фиксируют Шерлока за бедра, оставляя синяки. Джон, минуя сердце, отмечает кровоподтеки на лице и ребрах любимого, которые видны сквозь задравшуюся рубашку, и сжимает пистолет.

– Что, сучка, думал соскочить? – пыхтит тип в кожаной куртке, ни на минуту не прекращая долбиться в Шерлока. – От нас не так легко уйти. Открой глаза, сучонок. Ты еще получишь свою дозу. Ты у меня с иглы не слезешь, я слишком люблю твой рот. А теперь еще и попку, – он тянет Шерлока за волосы, заставляя его запрокинуть голову – Шерлок распахивает мутные от боли и дурмана глаза, его рот безвольно приоткрывается и тип довольно хрипит: – Хорошая сучка. Я посажу тебя на цепь, ты будешь есть из моих рук. Дай ему еще, – тип все еще долбится, а один из амбалов жестом фокусника достает откуда-то шприц и вкалывает его в предплечье Шерлока, прямо сквозь ткань рубашки, – пусть поубавит… спесь. Сучка!

И тут Джон срывается. Он не отдает себе отчета в том, что делает, не рассуждает и не сомневается. Все происходит на голых инстинктах, стремлении защитить. Просто раз, и он нажимает на курок – тип в кожаной куртке падает на пол, в районе виска расплывается красное пятно, два – один из амбалов опрокидывается на спину с дыркой во лбу, очень аккуратной, словно нарисованной красным фломастером, три – второй амбал не успевает выхватить оружие, он все еще держит Шерлока, а потом заваливается вместе с ним, заливая его кровью из простреленной шеи. Джон прячет пистолет, вытирает о куртку вспотевшие руки и подходит к трупам. Второй амбал все еще жив. Он бьется в агонии, когда Джон вытаскивает из-под него Шерлока, когда стирает с лица Шерлока кровь своей футболкой, когда натягивает на него брюки и считает пульс. Джону страшно, потому что он не сразу его улавливает, а еще страшнее становится тогда, когда понимает, что у Шерлока, скорее всего, передозировка и без должной медицинской помощи он может умереть. Отсчитывая секунды, Джон лихорадочно решает, что делать, и это самые трудные мгновения его жизни. Если он вызовет скорую, репутация Шерлока будет испорчена до конца. Если его вытянут с того света, ему придется пройти все процедуры, связанные с делом о наркотиках и насилии, полиция, показания, суд, чужие люди, копающиеся в грязном белье, залезающие в душу и топчущиеся там грязными ботинками… Зная Шерлока, его асоциальность, он может представить, как это все будет для него тяжело. Но самое главное, Джон не уверен, что скорая может оказать Шерлоку всю необходимую квалифицированную помощь. Он слишком хорошо знает отношение врачей к наркоманам – выживет не выживет – божья воля. А Джон не может сейчас полагаться на бога. Решение приходит сразу. Он знает, что Шерлок его не простит. Он знает, что этим своим поступком ставит крест на их отношениях. Он знает, что, по сути, предает Шерлока. Опять предает. Видно, судьба у Джона такая. Впрочем, он уже предал его, уже все испортил, когда не уберег от насилия, когда не сумел защитить самого дорогого человека в этом мире, когда позволил над ним надругаться. Двойное предательство – какая ирония. Слезы отчаяния наворачиваются на глаза. Джон вытирает их грязным кулаком и достает из кармана мобильный. Он долго не может найти нужный контакт, а когда находит, попадает по нему пальцем только с третьего раза. Ему отвечают сразу.

– Доктор Ватсон? – воистину они с Шерлоком родственники, откуда такая запредельная сообразительность?

– Майкрофт…

Джон плохо помнит, как приезжает полиция, как люди в белых халатах отдирают от него бесчувственного Шерлока, как уносят его куда-то. Как рядом появляется Майкрофт и концом зонта тычет в Джона, словно в какую-то букашку. Будто сквозь вату он слышит его голос:

– Шерлок пытался завязать. Вы были на работе. Они пришли в вашу квартиру и накачали его наркотиками. Вы бросились его искать. Шерлока изнасиловали. Вы застрелили всех. Так? – он говорит отрывочно, словно пишет телеграмму, и Джон лишь кивает после каждой «тчк».

– Послушайте, доктор, – говорит Майкрофт, снисходительно, будто лекцию читает, но за его снисходительностью Джон отчетливо слышит страх, который сам познал сегодня – Майкрофт тоже напуган тем, что случилось с Шерлоком, и потому Джон его прощает. – Вам ли не знать, что от наркотиков трудно излечиться самостоятельно, – читает Майкрофт свою лекцию. – Здесь требуются месяцы реабилитации. То, что случилось сегодня, повторится еще раз, – так вот куда он клонит – Джон горько усмехается. – Шерлока откачают, – заверяет поспешно Майкрофт, – но я настаиваю на том, чтобы он прошел лечение в специализированной клинике, – Джон кивает. – Тогда я прошу вас не искать с братом встреч. Лучше всего лечение протекает в изолированной от общества обстановке. Когда он поправится, он сам вас найдет, если захочет, – Джон опять кивает, как механический болванчик, и он, и Майкрофт знают, что после всего случившегося Шерлок не захочет. – Вы меня слышите, доктор? – Майкрофт чуть-чуть повышает голос.

– Слышу, понимаю, – выходит из оцепенения Джон. – Что-то еще?

– Эту проблему, – Майкрофт глазами показывает на трупы, – решат мои люди. Но оружие, оно ведь не зарегистрированное, – в голосе не слышится вопрос, скорее утверждение, – нужно отдать.

И вот здесь Джон приходит в себя, резко втягивает воздух через нос и мотает головой.

– Это подарок, – испугано твердит он. – Это подарок. Там больше нет патронов. Я не отдам. Это подарок. Это подарок.

И Майкрофт будто наконец-то понимает и кивает:

– Хорошо, я понял. Надеюсь, вы, доктор, не заставите меня жалеть о собственной снисходительности.

– Да-да, – кивает поспешно Джон (господи, опять кивает), – не волнуйтесь, я не застрелюсь. Я же сказал, патронов больше нет, – глупый аргумент, который Майкрофт игнорирует. Тут Джон кое-что вспоминает и вспыхивает: – Я все понял, Майкрофт. Не застрелюсь, искать встреч с Шерлоком не буду. Я только хотел бы… передайте ему, – Джон неловко стягивает с плеча забрызганную кровью сумку, – это подарок для Шерлока. На память, – он давится последними словами, но все же встает, распрямив плечи: – Если ко мне будут вопросы – я дома. Сбегать не собираюсь. Прощайте.

Джон уходит, прямой стойкий оловянный солдатик, и не видит, с каким выражением изумления и чего-то напоминающего зависть Майкрофт смотрит ему вслед.

Всю следующую неделю Джон сидит дома. Он увольняется из социальной помощи и теперь просто ждет, что его придут арестовывать. Но, похоже, Майкрофт держит свое слово – проблема с тремя трупами наркоторговцев решена. Джона это не волнует. Он выбрасывает на помойку резинового монстра. Отдает в химчистку желтый плюш. По вечерам смотрит телевизор и возвращается к йогуртам и яблокам в рационе. Он больше не готовит, пьет черный чай и разбивает об стену телефон. Денег Ника хватает, чтобы платить за квартиру и на еду. Джон почти не выходит из дома, сутки напролет читая медицинские журналы и беллетристику. Он очень сильно старается не вспоминать и не думать, Джон в этом стал мастером за миллион-то лет. Он выбрасывает любые напоминания о Шерлоке, даже его (свои) кроссовки. Но все равно в квартире каждая мелочь свидетельствует о том, что когда-то Шерлок здесь жил: они купались вместе в ванной, любили друг друга на ковре и на столе, везде. Джон разносит в щепки стол, но рука не поднимается на диван. Джон заказывает по интернету новое постельное белье, а старое разрезает на кусочки. В ноябре тоска накатывает двойным ударом, потому что миллион лет назад в ноябре Джон познакомился с Эндрю. Ноябрь всегда тяжелый месяц, но сейчас на прежнюю тоску наваливается тоска по Шерлоку, и Джон почти ломается. Ноябрь заканчивается, и приходит снежный декабрь – два месяца после того, что случилось с Шерлоком. Джон готов орать от тоски и беспросветности, но, как ни странно, его спасает Гарри. Гарри, которую он не пускает все это время на порог, Гарри, которая спивается в пабах без Джона, Гарри, которая попадает с алкогольным психозом в наркологическую клинику, Гарри, которую Джон все же любит. После звонка от нарколога Джон берет себя в руки. Во-первых, он наконец-то решается обрубить последние концы, связывающие его с Шерлоком, и переезжает в маленькую квартиру Гарри. Из всего своего имущества, он забирает только диван с желтым пахнущим химчисткой плюшем. Личные вещи не в счет. Все остальное он оставляет в квартире. У Гарри тесно, но вполне уютно. Джон приводит квартиру в порядок, моет и драит ее до блеска. Он забивает холодильник продуктами и обновляет библиотеку – сестра не любит читать, но Джон собирается жить с ней под одной крышей, а это значит, нужно запастись терпением и чтением – у Гарри скверный характер. Гарри лежит в наркологической клинике около полутора месяцев. Все это время Джон исправно навещает ее в дни свиданий и приносит разные вкусности. Он знает, что сестра предпочла бы бутылку виски, но вместо этого покупает ей бананы и апельсины. Они почти не разговаривают, когда гуляют по парку, где расположена клиника, а когда прощаются, не смотрят друг другу в глаза. Рождество Джон встречает в одиночестве, с бутылкой пива и холодной пиццей, прижимая к груди вороненую сталь браунинга. В январе, когда Джон забирает сестру из больницы, идет снег. В феврале Джон устраивается на временную работу в госпиталь недалеко от дома, врачом общей практики. В обед он ходит домой проведать Гарри. Он готовит им спагетти или яичницу, заставляя сестру есть. По вечерам они прогуливаются в сквере недалеко от дома и даже планируют съездить в отпуск куда-нибудь на юг. В апреле Джон возвращается домой и застает на кухне тихо беседующих о чем-то Гарри и Клару. Похоже, у них опять начался период встреч. Гарри не пьет уже полгода, и это радует. Наблюдая за тем, как Клара смотрит на Гарри, Джон решает, что пора съезжать. Он даже покупает газету с объявлениями о жилье, но жизнь вносит свои коррективы. У Джона заканчивается контракт. Джона просят зайти в отдел кадров, и почему-то он уверен, что его попросят уволиться. Перспектива вновь заниматься поиском работы, доказывать всем и каждому свою квалификацию, о чем-то просить и ждать Джону совсем не улыбается, поэтому вместо отдела кадров, он идет в паб.

Очередная ирония судьбы заключается в том, что там он встречает Гарольда. Того самого Гарольда, с которым не видался и не разговаривал с момента исчезновения Шерлока. Того самого Гарольда, который хотел пригласить его в паб. Как странно устроена жизнь. Гарольд первый замечает его и подсаживается за барную стойку рядом.

– Привет, – пробует он завязать разговор, – давно не виделись.

Джон слабо улыбается и кивает:

– Давненько. Хорошо выглядишь.

Некоторое время они в молчании пьют пиво. Первым снова заговаривает Гарольд:

– Где ты сейчас?

Джон называет место своей работы и смеется:

– Меня собираются увольнять. Срок контракта закончился.

– Понятно, – кивает Гарольд. – Я тоже вроде как был безработный. Слышал? Служба закрылась. Что-то из-за махинаций со спонсорскими деньгами. Я толком не понял. Еще месяц назад.

Джон не слышал. Он потрясен. Все же в социальной помощи он проработал довольно долго. Ему жаль всех тех людей, которые остались теперь без медицинского обслуживания.

– Сожалею, – так он и говорит.

Гарольд пожимает плечами:

– Ты же знаешь, я не такой альтруист, как ты, – смеется он. – Но работа была не пыльная. Хотя, я неплохо устроился в итоге, – Гарольд вздыхает. – А что у тебя? Есть что-то на примете?

Джон качает головой – у него ничего нет на примете. Он фактически безработный, и как только его сестра съедется с бывшей подружкой, он станет еще и без определенного места жительства. Джон не говорит этого Гарольду, но тот сам все читает по его лицу.

– Ладно, – кивает он, – так даже лучше. Помнишь, я говорил о знакомом, который заключил контракт с армией? Все не так уж плохо, как кажется, – Гарольд улыбается, – хорошие деньги, гарантированная пенсия, социалка. Джон, это очень не плохо. Я подписал контракт на военного врача и через десять дней улетаю в Афганистан, – на лице Джона читается понимание, он вспоминает университетского приятеля Генри. – Поехали вместе. Я так понимаю, твой парень испарился с горизонта. Что еще тебя тут держит?

Джон задумывается. Шерлока больше нет в его вселенной. Гарри, пройдя реабилитацию, обретает любовь всей своей жизни, Клару. По сути, его ничто уже не держит в этой действительности. Когда-то он рассуждал о том, что служба в армии сродни самоубийству, но сейчас он, пожалуй, не прочь это самоубийство совершить. И никому, тем более Гарольду знать об этом не обязательно. Он с интересом смотрит на него, а потом кивает, изображая заинтересованность:

– Ты прав, Гарольд. Неплохое продолжение карьеры. Есть возможность набраться опыта и стать первоклассным хирургом, – громко восхищается Джон. – Куда идти записываться? Что сделать, чтобы мы попали в одно место?

Гарольд некоторое время смотрит на Джона, словно не верит его словам, а затем, воодушевляясь, начинает рассказывать о том, как попасть в армию. Джон кивает, убивая в своей душе все, что держит его здесь. Когда они прощаются, Джон успешно совершает акт внутреннего самоуничтожения – нет больше прежнего Джона Ватсона, ему на замену приходит другой, чужой, немного сумасшедший, готовый по зову сердца мчаться на край света за своей судьбой, которая теперь плотно завязана с далекой жаркой страной, куда их не звали и где им не рады. Отличное место, чтобы умереть. Через десять дней Джон улетает в Афганистан в качестве военного медика, подписав с министерством обороны стандартный контракт.

========== Часть 2. Долгий год ожидания. Шерлок. ==========

Последнее, что Шерлок помнит, прежде чем провалиться в спасительное забытье, это болезненные удары по ребрам и лицу, смех Арчи и укол иглы. Шерлок давно уже не боится боли, с тех самых пор, как начал колоться, но в этот раз ребята Арчи бьют особенно сильно, стараясь попасть по самым незащищенным местам. Шерлок инстинктивно прикрывает пах, мимолетно радуясь, что Джон на работе. Если бы он был дома и сумел добраться до браунинга, здесь уже разыгралась кровавая трагедия, после которой даже само британское правительство не смогло бы ничего сделать, и им с Джоном пришлось скрываться, как каким-то Бонни и Клайду. Не то чтобы Шерлок был против – с Джоном хоть на край света – но он понимает, что для Джона жить вне общества будет тяжело, да и вряд ли он сможет перешагнуть через три трупа. Поэтому хорошо, что Джон на работе. Хорошо, что не видит улыбки узнавания и восхищения на губах, после укола, когда сладкий дурман начинает растекаться по венам. С этого момента Шерлок ничего не помнит. Почти ничего. Возможно, это сон, возможно отголоски реальности. Сквозь облачную вату он видит открывающийся и закрывающийся в диком оскале рот Арчи, видит, как тот достает свой член из штанов и тычет им в Шерлока. Опять провал и темнота. Качающийся потолок и ветхая лестница, ведущая на второй этаж. Его держат чьи-то грубые руки, в него кто-то толкается, но он, словно резиновая игрушка, все впускает и все выпускает без усилий, не чувствуя себя живым. Словно резиновая уточка – хоть палкой бей, хоть ножом режь – ей не больно. В детстве Шерлок купался с такой уточкой в ванной, какая ирония, что сейчас он этой уточкой стал. Какая-то тень движется рядом, а потом опять укол. Шерлок хочет закричать, что доза слишком большая, его бедное сердце может не выдержать, но глаза застилает туман. Шерлок изо всех сил старается не отключиться, поэтому, сквозь все ту же призрачную вату, лезущую не только в глаза, но набившуюся и в уши, он слышит отдаленный гром, видит брызги крови, потолок опять приходит в движение и Шерлок все же закрывает глаза, чтобы не отключиться совсем. Почему-то для него важно быть в сознании. Хотя бы пытаться. Если он приложит усилия держать глаза открытыми, то вырубится мгновенно. Поэтому он просто слушает и осязает. Кто-то родной и теплый прижимает его к себе, гладит по лицу, целует, перебирает волосы, раскачивается из стороны в сторону и воет. Шерлок узнает и не узнает этот вой, но логически приходит к заключению, что в категорию «родной и теплый» попадает только Джон. Шерлоку хочется взять его за руку, переплести вместе их пальцы, поцеловать в сухие губы и просто уткнуться куда-нибудь в живот или подмышку, как когда они делили на двоих отвратительный желтый плюш дивана. Но Шерлок не может пошевелиться, не может сказать ни слова, он даже глаза открыть не может, поэтому все что он делает, это позволяет себе расслабиться в руках Джона и уплыть в темноту под протяжный тихий вой.

Следующее воспоминание Шерлока – белый потолок больничной палаты, писк кардиомонитора, резкий запах лекарств и тихий разговор незнакомых людей с Майкрофтом где-то рядом. Присутствие брата возмущает, однако желание получить преимущество перед неизвестностью вынуждает затаиться. Шерлок прислушивается, ничем не выдавая своего пребывания в сознании. С помощью этой маленькой хитрости он узнает, что у него была передозировка, что его избили и изнасиловали. Врачи ожидают, что скоро он придет в себя. Шерлок молчит, переваривая услышанное. Его не беспокоит передозировка, такое с ним уже случалось, его не беспокоит изнасилование, будучи наркоманом, он перестал с трепетом относиться к своему телу, до встречи с Джоном в принципе воспринимая его, как товар при отсутствии наличных. И это не блядство, как сказал когда-то Джон, ведь он ни разу не возбудился, расплачиваясь за дозу своим телом. По-настоящему сейчас его беспокоит только Джон. Джон, о котором присутствующие не говорят ни слова, Джон, который выл в его полусне-полуяви, как потерявший пару волк. Джон, который почему-то сейчас не рядом, не держит его за руку и не просит открыть глаза. Мозги Шерлока начинают закипать. Кроме того, под действием лекарств и обезболивающего он чувствует раздражение. Капельница бесит, равно как и канюля в носу, и фиксаторы на руках и ногах. Решая более не притворяться спящим, он открывает глаза и спрашивает то единственное, что интересует его в этой реальности:

– Где Джон?

– Как вы себя чувствуете, мистер Холмс? – над головой появляется невыразительное лицо мужчины в медицинской шапочке с профессионально озабоченным выражением. – Слышите меня? В глазах не двоится? Тошнота? Онемение?

Шерлок морщится и вместо ответа на вопрос поворачивает голову и отыскивает взглядом брата, стоящего с левой стороны кровати и старательно изображающего скуку. Шерлоку хочется посоветовать ему съесть лимон, а еще хочется врезать посильнее, чтобы стереть это самодовольство и чванство. Майкрофт лишь едва заметно качает головой на невысказанные желания Шерлока – сейчас он не в той категории, чтобы брыкаться. Хорошо, Шерлок готов выслушать его. Отчего-то кажется, что подготовленная речь профессионального шантажиста ему не понравится.

– Так как вы себя чувствуете? Вас тошнит?.. – опять пристает врач, и Шерлок, не сдержавшись, кивает головой, хоть это и трудно сделать в том зафиксированном к кровати положении, в котором он находится.

– Меня тошнит, доктор, – признает он, – меня тошнит от вас!

Доктор изумленно распахивает припухшие от недосыпа глаза и возмущенно хватает воздух ртом, когда вмешивается Майкрофт:

– Доктор Ричардс, я прошу вас оставить нас на некоторое время с братом наедине. И приношу свои наиглубочайшие извинения за эту грубость. Он не в себе, сами понимаете, стресс, депрессия, проблемы с доверием… Мы с вами говорили об этом, он у нас трудный… юноша.

– Да, да, конечно, – доктор поспешно кивает и ретируется, забирая с собой незримо присутствующую где-то рядом медсестру, – если что, зовите.

Майкрофт опять едва заметно усмехается и, дождавшись, когда с тихим звуком закроется дверь, приближается к Шерлоку так, чтобы тот его видел, не выворачивая влево голову – демонстрация братской заботы. Шерлока тошнит и от Майкрофта.

– Где Джон? – повторяет свой вопрос Шерлок, испепеляя брата взглядом.

– Ты не хочешь для начала узнать, что случилось? – игнорирует Майкрофт вопрос.

– Меня выкрали из квартиры Джона, накачали наркотиками и изнасиловали. Была передозировка, – скучающе произносит Шерлок. – Я все знаю, ответь на мой вопрос.

– Хм, – произносит глубокомысленно брат, – ты уверен, что знаешь ВСЕ? – он особо выделяет интонацией последнее слово.

– Так скажи мне, что я не знаю, – сердится Шерлок. – И ответь уже на мой вопрос.

– О! – улыбается Майкрофт. – Это все взаимосвязано. В целом, ты угадал верно. Вот только некоторые детали. Твой доктор слишком рано вернулся домой, обнаружил твою пропажу и помчался спасать. В схватке с тремя бандитами он победил, застрелив их из твоего подарка. Такие дела, братец.

Шерлок заметно бледнеет и стискивает пальцами простыню. Он боится узнать что-то страшное, типа самоубийства Джона или его убийства при задержании. Впервые он с надеждой смотрит на брата, не в силах задать главный вопрос.

– Он живой, – наконец смягчается Майкрофт, – живой и здоровый. Сидит в своей квартире и рефлексирует из-за того, что не смог тебя спасти.

Шерлок, казалось даже не дышавший в ожидании ответа Майкрофта, с облегчением выдыхает.

– Я хочу его видеть! – заявляет он безапелляционно. – Немедленно! И сними с меня это! – он выразительно смотрит на фиксирующие ремни.

– Ну уж нет, братец, – качает головой Майкрофт, – пока не выслушаешь, и мы не придем к определенному соглашению, все останется так, как есть, – Шерлок понимает, что спорить с братом бесполезно, поэтому просто кивает, приглашая того высказываться. Майкрофт воодушевляется и начинает свою проникновенную речь: – Для начала, чтоб ты знал, что грозит твоему докторишке. Вот полицейский отчет о тех событиях, с фотографиями, показаниями свидетелей и парамедиков, баллистика, судмедэкспертиза. Полюбопытствуй на досуге, – Майкрофт бросает ему на грудь невзрачную бумажную папку. – Это тебе аргументы в мою пользу. Итак, твой доктор убил троих. Из незарегистрированного оружия. Пистолет до сих пор у него. Пока я притормозил дело, которое на него могут завести в любой момент. Ключевое слово здесь – пока. Я всегда могу дать делу ход. Чтобы этого не случилось, я хочу от тебя одного – годичной реабилитации в закрытой клинике для наркоманов. Не так уж и много за свободу твоего доктора, – Майкрофт победно улыбается.

Шерлок думает долго. Руки так и тянутся к папке, но это он сделает, когда останется один. На самом деле решение Шерлок уже принял, он готов на все, чтобы помочь Джону избежать тюрьмы, но это не значит, что он не попытается поторговаться.

– Ты же знаешь, я почти не кололся все это время, что был с Джоном? – осторожно спрашивает Шерлок.

– Две недели, Шерлок, четырнадцать дней, – Майкрофт качает головой, – ты меня этим очень удивил. Две недели без дозы для наркомана со стажем… Всего два срыва… По тебе было почти не заметно пагубное влечение к этой заразе. Будто ты нормальный. Как тебе это удалось? – Майкрофт выглядит искренне заинтересованным. – Неужели так помогла терапия, которую он провел, спасая тебе жизнь? Налоксон, да? Но мы это проходили, и ты на следующий же день побежал за дозой. В чем секрет доктора?

– Все просто, Майки, – Шерлок улыбается почти дружелюбно, – я был и до конца жизни останусь наркоманом. От этого уже никуда не деться. Но в моих силах заменить один наркотик на другой. Героин на Джона – выгодный обмен. У меня это почти получилось. Ты же в курсе, что самая страшная зависимость, это психологическая? С физической ломкой можно справиться, если знать ряд техник. Да и Джон помог очиститься, тут ты прав, – он неожиданно для себя расплывается в теплой улыбке, предназначенной только Джону, и Майкрофт кривится, будто и правда ест лимон. – Переоценив удовольствие от героина, я пришел к выводу, что Джон нравится мне больше. Дальше все стало очень просто, – заканчивает Шерлок.

– И к чему ты клонишь? – с любопытством интересуется Майкрофт.

– К тому, дорогой братец, что мне достаточно вернуть Джона, чтобы я не кололся. Клиника не нужна. Тем более на год.

Кажется, что Майкрофт обдумывает его слова, и Шерлок еще надеется, что удастся с ним договориться, когда брат качает головой:

– Хорошая попытка, братишка, но нет. Я не уверен в силе твоих чувств, в том, что через полгода твоя одержимость доктором не пройдет. Мне нужен здоровый брат. Не наркоман. Для этого необходимо, чтобы ты прошел реабилитацию в клинике, и ты это сделаешь. Физически организм от наркотиков чист. Тебя хорошо прокапали, пока ты был без сознания. Осталось, как ты справедливо заметил, психологическая зависимость. Давай, братишка, сделай это. Вернись в семью нормальным. К матушке и отцу, ко мне, – тут Майкрофт замечает яростный взгляд Шерлока и сворачивает свою чересчур пафосную речь: – Либо клиника, либо я даю ход делу. Время на размышление – полчаса. Позовешь, когда примешь решение.

Прежде чем уйти, Майкрофт расстегивает фиксирующие ремни:

– Не пытайся сбежать. У меня есть рычаги давления на тебя, – он выразительно смотрит на оставленную папку с делом Джона и выходит из палаты.

Некоторое время Шерлок разминает затекшие кисти рук, а затем берет папку. Поначалу он просто пялится на нее, боясь раскрыть, но, в конце концов, все же решается. На первой странице он видит сколотые скрепкой несколько цветных фотографий. Шерлок берет их в руки и рассматривает, стараясь отстраниться от того, что видит. Отстраниться не получается. Фотографии сделаны до того как приехали парамедики: Джон стоит на коленях, вцепившись в Шерлока. Он прижимает его к себе так, словно Шерлок жив, пока Джон его держит. На лице застыло выражение горя и отчаяния, а еще какого-то опустошения и вины. Сам Шерлок на фото без сознания, но даже в таком состоянии он держит Джона за руку крепко, будто они спаяны магическим заклинанием связи. Вокруг них кровь, грязь, трупы, но Шерлок не видит ничего и никого, кроме Джона. Дрожащими пальцами он проводит по его скорбящей фигурке и шепчет едва слышно слова любви. Мертвые вызывают у Шерлока чувство удовлетворения, а точные выстрелы Джона в лоб, в висок и в шею – чувство гордости. Он не рефлексирует по поводу убитых, лишь сожалеет, что Джону пришлось замарать себя – он слишком хороший и правильный для всего этого. Шерлок боится, чтобы чувство вины не задавило Джона и не толкнуло к чему-то непоправимому. Со вздохом Шерлок переворачивает страницу и внимательно читает отчет парамедиков о состоянии собственного тела, нанесенных ему повреждениях и увечьях. Еще более внимательно просматривает результат тестов на половые инфекции и облегченно вздыхает: они занимались с Джоном незащищенным сексом, и только сейчас Шерлок подумал, как подставлял Джона. Еще когда он только добивался отношений с ним, клятвенно обещал секс только в презервативах, но, начиная с самого первого их раза, о своем обещании так и не вспомнил. Джон – отшибающий напрочь память афродизиак. С тихим ужасом и восхищением Шерлок думает о том, что Джон, зная о беспорядочной половой жизни наркоманов и их высокой вероятности заражения всякой гадостью, сам ни разу не заикнулся о презервативах, будто, однажды решив, вверил свою жизнь Шерлоку целиком и полностью. От такой степени доверия Шерлока пробирает до костей и некоторое время он не может дышать. На глаза наворачиваются слезы, которые он с проклятьем заталкивает обратно – не время плакать, он должен во что бы то ни стало вернуться к своему доктору. С меньшим интересом Шерлок просматривает заключение баллистической экспертизы и судмедэксперта, бесполезные показания свидетелей, таких же, как сам Шерлок, наркоманов. Он бесстрастно читает описания насилия над собой и с замиранием сердца – феерическое появление в притоне Джона. Его доктор, словно ангел мести, остается в памяти наркоманов – красивый приход, Шерлок бы сам не отказался от такого. В конце папки Шерлок находит еще несколько фотографий, на которых запечатлен только Джон. Самого Шерлока уже нет, трупы уносят по одному, на заднем плане ходят какие-то люди, а за спиной маячит зонтик Майкрофта. Джон сидит в той же позе, на коленях, вцепившись побелевшими пальцами в сумку, свисающую через плечо. Шерлок помнит эту сумку – зачем Джон взял ее с собой? Но это так, мимолетная мысль, главное – выражение лица Джона – маска скорби и обреченности, потухший взгляд и боль. Шерлок не может смотреть на него такого, Джон не должен страдать. Для его доктора – только лучшее. Шерлок закрывает папку и кладет ее на тумбочку. Хорошо, если Майкрофт чего-то хочет, он это получает, добиваясь любой ценой. Пока что его взяла, но, даже признав поражение, Шерлок все равно имеет право выставлять условия. Протянув руку, он нажимает на кнопку вызова медперсонала. Дверь открывается, однако вместо медсестры ожидаемо входит Майкрофт. Он останавливается напротив Шерлока и иронически чуть приподнимает бровь: