Текст книги "Провалы (СИ)"
Автор книги: Ifodifo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
– Шерлок, – немного поколебавшись, произносит, наконец, он. – Тебе же надо… – он не договаривает, красноречиво глядя на бледную дорожку уколов на сгибе локтя Шерлока. – Если – да, то иди. Я могу дать денег, хочешь?
Шерлок резко оглядывается на него, словно Джон его ударил, и некоторое время сканирует своими светлыми, полными боли и ужаса глазами, будто рентгеном просвечивает.
– Я все понимаю, Шерлок, – устало качает головой Джон. – Ты не можешь и не хочешь остановиться. Ты – взрослый человек. Если нужно – иди. Я не выгоняю, я жду тебя назад. Просто помни о безопасности. О том, что будет со мной, если с тобой что-то случится, – Джон возвращается к нарезке овощей. – Про деньги я тоже не шутил, возьми в кармане куртки в портмоне, если нужно, – заканчивает он, не отрываясь от процесса готовки.
Пауза длится очень долго.
– Я скоро вернусь, а деньги у меня есть, – быстро где-то за спиной наконец произносит Шерлок.
Джон слышит, как он мечется по комнате, собирает вещи, а затем замирает на пороге.
– Иди, – говорит Джон, не оборачиваясь, – и возвращайся.
Когда Шерлок уходит, Джон прекращает резать овощи, выключает плиту и звонит Гарри.
– Как ты, братец? – голос у Гарри хриплый, словно она только что проснулась, а ведь день уже в разгаре. – Пережил вчерашнее?
– Как видишь, жив, – невесело отвечает Джон. – А ты, я слышу, хорошо вчера развлеклась, да?
– Не будь глупцом, всего лишь пару бокалов пива в пабе пропустила, – излишне резко отвечает Гарри. – Но сегодня, если ты ко мне не присоединишься, обязательно пущусь во все тяжкие, – шутливо угрожает она.
Джон уверен, что сестра лжет, и сейчас берет его на понт, но на самом деле ему просто хочется убраться из дома, где все напоминает о Шерлоке. Джон хоть и принял решение, но смириться с тем, что твой парень – наркоман, нелегко. Неожиданно мысли о Шерлоке, как об официальном парне, приятным теплом разливаются в груди.
– Эй, братишка, ты со мной? – прерывает его поток сознания Гарри – похоже, Джон уже некоторое время выпал из реальности.
– Да, да, – поспешно отвечает он, – я здесь. Так о чем мы?
– О воскресной прогулке, – хихикает Гарри, – еженедельной воскресной прогулке, – в их с Гарри словаре, это означает сходить в паб.
– Так и быть, – соглашается Джон, – подтягивайся, как сможешь. Я займу наш обычный столик.
Они прощаются, и Джон отключает телефон. Он опять думает о Шерлоке, пытаясь вычислить, сколько времени тот не кололся, какая у него доза и на каком наркотике он сидит. Но у Джона мало вводных, и на самом деле эти сведенья ничего ему не дадут. Вздохнув, Джон начинает собираться. В доме без Шерлока пусто, и делать тут одному нечего.
Паб, в который по выходным регулярно ходят Джон и Гарри, находится в районе Джона и далеко от дома Гарри, которая предпочитает выпивать на стороне. Брата и сестру там прекрасно знают. Несмотря на то, что день в самом разгаре, народу уже полно. Но столик, столь любимый Гарри, свободен, и Джон с облегчением занимает его. Тут же подходит официантка – симпатичная Нина, студентка-художница, подрабатывающая в пабе по выходным. Ей нравится Джон, но она избегает обслуживать их столик при Гарри, которая исключительно ревнива, когда выпьет. Джон заказывает себе и Гарри пиво, орешки, надеясь, что на этот раз Гарри согласится обойтись без виски. Нина задерживается у столика еще на некоторое время, и они болтают о выставке молодых художников и об успехах Нины. Все же Нине приходится уйти, когда владелец паба начинает коситься в их сторону неодобрительно, и Джон остается один. Его мысли опять возвращаются к Шерлоку. Джон переживает, где Шерлок колется. Он представляет его в каком-нибудь притоне, на грязном полу, среди таких же наркоманов. И с этим трудно смириться. Возможно, стоит разрешить ему приносить наркотики домой? Определенно, это будет безопаснее, но сколько выдержит сердце Джона наблюдений за саморазрушением этого блестящего ума и дивной красоты? Нина приносит холодное темное нефильтрованное пиво и орешки. Джон рассеянно благодарит и делает первый глоток. Возможно, ему стоит сделать в точности как Гарри, когда она не хочет решать, да и просто обсуждать свои проблемы. Она пьет и забывает о них. Джону тоже надо выпить. Определенно. Пиво не дает забвения, оно лишь растревоживает сердце, нагоняет тоску и обреченность. Джон уже готов плюнуть на все и броситься искать Шерлока, чтобы затащить того домой, когда появляется Гарри. Выглядит она ужасно: коротко стриженные волосы того же медового цвета что и у Джона торчат в разные стороны, лицо опухло, а на щеке красуется ярко-красная царапина.
– Гарри! – поражается Джон. – Ты с кем-то подралась?
– Ерунда, – фыркает Гарри после того, как залпом осушает свой бокал и жестом подзывает официантку, – просто объяснила одному озабоченному типу, что он не в моем вкусе, – она весело смотрит на Джона и добавляет: – А вот его спутница была не дурна. Виски, пожалуйста, – эти слова обращены к официантке, и Джон, придя в себя от изумления, лишь морщится, но не возражает.
Они пьют и потихоньку обсуждают события прошедшей недели. Джон рассказывает о Гарольде, о тяжелом случае в среду и череде алкогольных отравлений в четверг, а Гарри о поисках новой работы, ремонте машины и разговоре с Кларой. Джон очень хочет рассказать Гарри о Шерлоке, но почему-то молчит. Количество виски в бутылке и орешки в вазочке уменьшаются стремительно, и вскоре Джону приходится повторить заказ. Гарри желает сыграть в бильярд. Это значит, она прошла одну из первых, дружелюбных стадий опьянения, и теперь перешла к следующей, агрессивно-активной. Не расставаясь со стаканом, Гарри направляется к бильярдному столу, собираясь обставить двух мужчин, предположительно менеджеров среднего звена. Джон наблюдает за ней, готовый в любой момент сорваться на помощь, но пока все обстоит довольно мирно. Расслабляться не стоит, но Джон все же позволяет себе отвлечься на Нину и ее вырез в блузке. Любование ее грудью носит абстрактный характер без сексуального подтекста. В настоящий момент весь сексуальный подтекст сосредоточен на Шерлоке, но Нине об этом знать не обязательно. В какой-то момент со стороны бильярдных столов начинают раздаваться крики. Джон мгновенно реагирует и через несколько секунд оказывается рядом с сестрой, готовый убить любого, кто поднимет на нее руку. Скандал удается успокоить с помощью денег. Гарри, проиграв, отказывается платить, но Джон – человек чести, и не может позволить существовать неоплаченным долгам. Они возвращаются за свой столик, а Нина приносит еще пива. Теперь Гарри перешла в плаксивую стадию опьянения. Она жалуется Джону на жизнь, на Клару, на почивших родителей, и даже на него самого, а Джон лишь сочувственно кивает. Он мог бы в ответ пожаловаться ей на несправедливую гибель Эндрю миллион лет назад или на то, что понравившийся Джону парень оказался наркоманом, но он молчит. Вряд ли Гарри поймет – на этой стадии она слышит только себя. Вместо слов утешения и поддержки, Джон наливает им еще виски и подталкивает сестре орешки. Ближе к вечеру сестра рвется к стойке с микрофонами, чтобы спеть караоке. Эта стадия опьянения тоже давно изучена Джоном и признана вполне безопасной. Он позволяет сестре выбрать что-то из репертуара Битлз и даже соглашается подпевать. Но у Гарри ужасный голос и полное отсутствие слуха, так что в итоге песню допевает один Джон. Нина с восторгом хлопает в ладоши, а бармен Зак показывает большой палец. Джон победно ухмыляется и просит еще пива. Когда Гарри начинает клеиться к чужим подружкам, Джон ощущает опасность. Эта стадия самая вредоносная для них – стоит ему зазеваться, и Гарри может огрести по полной. Он старается отвлечь Гарри от крашеной блондинки за соседним столиком, но Гарри непреклонна. Спутник девушки начинает проявлять признаки недовольства, и все грозит перерасти в грандиозный скандал, но тут Гарри, на радость всем, сбегает в туалет. Джон поспешно извиняется и заказывает для всех выпивку. Через некоторое время он узнает, что девушку зовут Мэри, что ее кавалер – всего лишь двоюродный брат, что она работает офис-менеджером в каком-то журнале и у нее есть кошка. Джон не успевает заметить, как в его кармане оказывается треугольник салфетки с номером телефона, а когда Мэри с братом уходят, она наклоняется и целует Джона в щеку. Многообещающе целует. Именно в этот момент слегка ошалелый от подобного натиска Джон натыкается на злой и до чрезвычайности колючий взгляд Шерлока. Тот стоит недалеко от входа и сканирует неприязненным взглядом Мэри, будто запоминает на всю жизнь, чтобы не забыть убить, когда подвернется такая возможность. Джон поспешно и чуть демонстративно комкает салфетку и забрасывает ее в мусорку, словно баскетбольный мяч в корзину. Взгляд Шерлока смягчается, и он продвигается к их столику. Джон ждет его, выискивая в лице и фигуре признаки действия дозы. Но Шерлок выглядит как обычно, и только белые джоновы кроссовки придают его облику некоторую ненормальность.
Шерлок садится напротив Джона и обличающе смотрит на него.
– Ты обещал дождаться меня дома, – возмущается он.
– Прости, – улыбается Джон, – я просто просил тебя вернуться домой. Как ты нашел меня?
– Не важно, – бурчит Шерлок. – Просто нашел. Ты здесь… – он оглядывает их столик, недопитую бутылку с виски, пустые стаканы, – с сестрой. Вы ходите сюда каждые выходные. Сестра – алкоголичка. Ты боишься отпускать ее одну. Сейчас она переживает расставание со своей девушкой, кроме того она ищет работу. Ты полагаешь, что должен поддержать ее в трудную минуту на правах брата. Но Джон, тебе не кажется, что она просто использует тебя?
Джон восхищен тем, насколько быстро Шерлок вычислил Гарри. Он так и говорит:
– Потрясающе! – и Шерлок тут же расплывается в самодовольной ухмылке.
– Да кто ты такой, чтобы судить меня? – слышится откуда-то сбоку возмущенный вопль Гарри. – Как ты мог, Джон, обсуждать мои проблемы с каким-то фриком? Я же твоя сестра!
– Он не фрик, – быстро произносит Джон.
– Я его парень, – одновременно с ним говорит Шерлок.
Наступает пауза, за которую Гарри пытается усвоить только что полученную информацию, Джон перегруппироваться, а Шерлок придать взгляду убийственную силу, адресованную исключительно Гарри. Первым сдается Джон и отступает за выпивкой, понимая, что сейчас к ним ни один официант на пушечный выстрел не подойдет. Когда он возвращается с бутылкой виски и еще одним стаканом, Шерлок и Гарри шипят друг на друга. Джону кажется, что они вот-вот вцепятся в волосы, но пока что эти двое всего лишь увязли в словесных баталиях.
– Он мой брат, я не позволю ему связываться с каким-то сомнительным типом, – злится Гарри. – Кто ты такой, что смеешь мне указывать?
– Он мой парень, мы спим вместе, если ты еще не поняла, – с вызовом отвечает Шерлок. – И кто ты такая, что вмешиваешься в его жизнь? Тебе лечиться надо от алкоголизма!
– А тебе от наркомании, – Гарри не так глупа и достаточно наблюдательна.
– Я не тяну его за собой, – пафосно возражает Шерлок, – а ты спаиваешь!
– Заткнись, мерзавец, – вопит Гарри, – это называется братская поддержка!
– Ты подвергаешь его опасности…
Джон не выдерживает и со злостью бьет кулаком по столу. Замолкают не только Гарри и Шерлок, но и близсидящие люди. Джон извиняется и тихо произносит:
– Гарри – моя сестра, я ее люблю и буду поддерживать так, как могу и умею. Шерлок – мой парень. Я люблю его. Мы живем вместе. Вам все понятно?
Джон не уверен, что внес мир в ряды противников. Оба они услышали лишь то, что хотели, победоносно глядя друг на друга. Джона вдруг пугает мысль о том, что Гарри и Шерлок похожи, но, встретившись с обожанием в глазах Шерлока, отпускает эту мысль, расплываясь в ответных признаниях в любви:
– Я тоже люблю тебя, Шерлок!
Гарри безнадежно машет рукой и отворачивается, а стоящая рядом Нина грустно вздыхает. Шерлок мгновенно улавливает этот звук и, прищурившись, поворачивается в ее сторону. Густо покраснев, Нина сбегает, и в дальнейшем их обслуживает Питер. Гарри вырубается глубоким вечером. Джон вздыхает с облегчением и с помощью Шерлока транспортирует ее домой. В маленькой квартирке Гарри тесно и неуютно, в ней не хватает Клары и жизни. Джон укладывает сестру спать, укрывает пледом и оставляет на прикроватном столике бутылку с водой и таблетку аспирина. Шерлок стоит поодаль, насуплено наблюдая за его действиями. Джон думает о том, что хотел бы провести вечер иначе, но в жизни редко случается так, как хочется.
Они едут домой в такси, уже привычно соприкасаясь руками и бедрами. Шерлок, так и не выпивший даже капли спиртного, держится прямо и спокойно. «А ведь он недавно укололся», – думает Джон. Откуда в Шерлоке столько силы, самоуважения и выдержки? Джон исподтишка наблюдает за ним, но не рискует заговорить и спросить. Когда Джон расплачивается с таксистом, Шерлок колышется сзади, словно телохранитель. Когда они поднимаются на нужный этаж, Шерлок неотступно, шаг в шаг, преследует его. И лишь оказавшись в квартире, он окончательно раскрывает свое коварство, зажимая Джона у стены. Когда он вылизывает шею и ключицы Джона, сам Джон может лишь нечленораздельно стонать, когда его длинные руки шарят по телу Джона, пробираясь под футболку и нижнее белье, Джон лишь судорожно вздыхает и подставляется еще больше, позволяя делать с собой все, что Шерлоку заблагорассудится. Шерлок рычит, стягивая с Джона джинсы и заглатывая его плоть. Джон завороженно смотрит на распухшие губы и ниточку слюны, тянущейся по подбородку, загипнотизированный процессом насаживания на член, он кричит, когда кончает и оседает на пол, подхваченный в падении Шерлоком. Они обнимаются в тесной прихожей, и Шерлок шепчет ему на ухо непристойности, а еще о том, что не позволит никаким особам женского пола, будь то секретарша, официантка, Гарри или любая другая хорошенькая и не очень девица, находиться рядом, и мужчинам не позволит, пусть Джон не думает, что поползновения Гарольда остались Шерлоком незамеченными. Шерлок рассказывает, как и в каких позах он хочет любить Джона, и как он хочет, чтобы его любил Джон. Шерлок просто трется о Джона как большой и худой кот, урчит и совершенно по-кошачьи трясет головой. Джон в ответ хочет сказать, что тоже любит Шерлока, но вместо этого на глаза наворачиваются слезы, и Джон просто целует его. Они целуются целую вечность, прежде чем перебраться на диван, где Джон замечает нехилый стояк Шерлока и принимается с маниакальным наслаждением решать эту проблему, в результате которой возбуждается по новой. Засыпают они в обнимку на любимом желтом плюше, удовлетворенные и счастливые, и, кажется, Джон впервые чувствует себя совершенно свободно с момента появления в его жизни Шерлока, потому что утром, просыпаясь абсолютно голым, он не смущается. Так, как будто бы он жил один. А это – верный признак того, что им с Шерлоком действительно вместе очень хорошо.
Шерлок еще спит, разметавшись на плюше, словно на песке, морской звездочкой, и Джон размышляет о разных вещах, глядя на его стройное бледное тело, выпирающие позвонки, упругий зад и изящные стопы: Джон хочет вылизать Шерлока с пяток до макушки, хочет прикусить мочку его уха и слышать стоны, которые будет издавать Шерлок, Джон хочет вбиваться в его тесное горячее нутро и выкрикивать, задыхаясь, его имя. Джон хочет, чтоб это случилось, когда он будет соображать ясно, без примеси дурманящего алкоголя, чтобы запомнить каждое мгновение близости. Джон с горечью думает, что хочет сохранить в сердце это воспоминание, потому что знает – рано или поздно им придется расстаться. Ему должно остаться хоть что-то, чтобы жить дальше. Джон – не самоубийца, но иногда и у него не хватает силы духа двигаться дальше. А без Шерлока, боится Джон, он просто не сможет дышать. Ему смешны прежние попытки не привязываться к этому странному парню, разве он мог избежать мощи своего чувства к нему? Оба они обречены на взаимное притяжение, граничащее с катастрофой. Отгоняя мрачные мысли, Джон отправляется в душ, переключаясь на более прозаические размышления о грядущем ночном дежурстве и возможности поменяться сменами с Гарольдом – сегодня очень хочется вернуться вечером домой. Домой к Шерлоку.
Джон готовит завтрак и будит Шерлока запахом черного кофе. Милый и сонный, Шерлок сидит за столом и жмурится, поглядывая одним глазом в чашку. Джон ворчит о необходимости есть, Шерлок смеется и отламывает крохотный кусочек тоста. Он крошит его в тарелку тонкими длинными пальцами, а потом сообщает, что любит Джона.
– Я тоже люблю тебя, чудовище, – откликается Джон.
– Тогда… – Шерлок поспешно отодвигает тарелку с нетронутой овсянкой и переводит вожделеющий взгляд на шею Джона, на которой после вчерашнего остались красноречивые свидетельства их бурной ночи.
– Нет-нет-нет, – протестует Джон, – мне пора на работу. А ты доешь овсянку и постарайся хоть чуть-чуть отчистить покрывало на диване – оно мне нравится.
Шерлок фыркает и опять утыкается носом в кружку – покрывало лишилось своей девственной чистоты и теперь в пятнах подсохшей спермы вопиет о вчерашнем безумстве. Что скажет Гарри? Джон усмехается этой мысли: Гарри ничего не скажет – Шерлок просто не пустит ее на порог, он слишком собственник, чтобы делить Джона хоть с кем-то. Они прощаются у двери, и Шерлок просит Джона не обедать с медсестрами, не флиртовать с официантками и вообще стараться держаться подальше от представительниц женского пола. А немного подумав, серьезно добавляет – опять! – и мужского тоже. Джон смеется, обещает постараться и уходит.
В ординаторской его встречает задумчивый Гарольд с двумя стаканчиками кофе. Джон, продолжая улыбаться своим мыслям, рассеянно забирает свой, и они выходят на маленький балкончик. Некоторое время оба молчат, вдыхая холодный воздух, задумчиво разглядывают затянутую туманом стоянку, серое низкое небо. Вспомнив о ночном дежурстве, Джон, смущаясь, просит Гарольда поменяться сменами.
– В твоей жизни что-то происходит, – вместо ответа, произносит Гарольд, произносит обвиняюще, будто приговор зачитывает. – Ты кого-то встретил?
– Ну… Э… Я… – Джон смущается – ему совсем не хочется рассказывать Гарольду о Шерлоке, но он все же вынужден согласиться: – Да, кое-кого встретил. Поэтому и попросил поменяться. Мне хотелось бы этот вечер…
Гарольд не дает Джону закончить:
– Это тот парень, с которым я тебя встретил? – спрашивает он тихо, и в голосе его слышится боль. – Высокий, темноволосый, в пальто. Он?
Джону хочется послать Гарольда подальше, сказать что-то вроде «отъебись» или «не твое дело», но Гарольд этого не заслуживает. Все это время он был хорошим… приятелем. Да, Джон не хочет, чтобы они пили пиво по вечерам, но причина этого не в Гарольде, а в Гарри. Гарольд мог бы стать однажды другом. Не кем-то большим, только другом, Шерлоку не о чем волноваться, но дружба в понимании Джона – серьезная вещь, ведущая к серьезным последствиям в межличностных отношениях, от взаимной ответственности до заботы. Именно поэтому Джон кивает головой и отводит глаза, не в состоянии вынести требовательно-болезненный взгляд Гарольда.
– Господи, Джон, – выдыхает Гарольд, – неужели ты не мог выбрать кого-то другого? Этот парень – конченный наркоман. Поверь, я знаю, что говорю. Мой покойный брат был наркоманом. Ты же понимаешь, что наркоман не способен на верность, преданность, любовь. Ради дозы он не то что предаст, он маму родную убьет. Ты же врач, Джон, как ты мог? Скажи, что ты не знал, что он наркоман, скажи, пожалуйста, – умоляет Гарольд, но Джон лишь качает головой.
– Успокойся, Гарольд, я знаю, что он колется. И конечно меня это беспокоит, только не по той причине, которую называешь ты. Шерлок не такой – он хороший … Он любит меня, – Джон не должен говорить этого Гарольду, это звучит по-детски и это слишком личное, его и Шерлока, но слова вырываются, и назад их уже не вернуть. Джона распирает счастье, которое делает его глупее.
– Наивный, – Гарольд с отвращением швыряет стаканчик с кофе куда-то вниз, на стоянку, и Джон надеется, что сейчас он не облил чью-нибудь машину. – Ты наивный дурачок, Джон. Твой Шерлок – первоклассная шлюха. Шлюха, слышишь? Это тот, кто трахается за деньги! В его случае за дозу! Он не может любить, он шлю…
Пощечина Джона затыкает его, захлебнувшись словами, он некоторое время просто открывает и закрывает рот, глядя на покрасневшего Джона.
Джон сердит, просто не в себе, его трясет. Остатки недопитого кофе выплескиваются на бетонный пол балкона и превращаются в темные узоры теста Роршаха. Он некоторое время еще смотрит на Гарольда, а затем уходит в ординаторскую, не сказав ни слова. Они расходятся молча по своим делам, и Джон не замечает протянутую руку Гарольда.
Все утро Джон мрачен и неразговорчив. Слова Гарольда звучат и звучат в голове, он не хочет их слышать, но они назойливо жужжат, разъедая мозг. Джон на самом деле не наивный и доверчивый дурачок, и о том, на что способны наркоманы, он знает прекрасно. Но Шерлок – другой. Он невероятный, потрясающий, великолепный, единственный в мире, уникальный и гениальный. Им невозможно не восхищаться, его невозможно не любить. К нему не липнет грязь и мерзость наркоманских будней. Однако зароненное Гарольдом сомнение гложет стойкую убежденность Джона. Шерлок явно не общается со своей семьей – он до сих пор ходит в кроссовках Джона. Но у него водятся деньги – он купил резинового монстра, покупал продукты. Он в конце концов на что-то колется. Джон стонет от мысли о том, что Шерлок может себя продавать. Нет, это не правда. Он слишком аристократичен и независим для этого. Джон мысленно бьется головой об стену и начинает анализировать все по новой. Просвета нет – Джон просто хочет увидеть Шерлока и успокоиться.
Где-то ближе к обеду появляется Гарольд. Выводит Джона из кабинета и в курительной комнате, зажав его в углу, сует в нагрудный карман листок, вырванный из блокнота.
– После смерти брата у меня остались кое-какие связи в их среде. Твоего Шерлока я несколько раз видел в одном плохом месте. Мне стоило лишь кое-куда позвонить, и вот… – он кивает на листок бумаги, – адрес того притона. Он скоро будет там – можешь убедиться, как твой принц расплачивается за дозу. Езжай прямо сейчас, возьми такси, я прикрою на приеме.
Джону хочется оттолкнуть Гарольда, хочется дать ему по морде, выбить пару зубов, измолотить в кровь, хочется закричать, но вместо этого Джон кивает и идет в ординаторскую. Он даже не переодевается, просто натягивает куртку поверх формы и выходит на улицу. Как назло удается быстро поймать такси, и через некоторое время он оказывается перед двухэтажным ветхим строением, предназначенным на снос в районе, в котором не безопасно не то что жить, даже просто дышать. Джон проходит по длинному коридору, заглядывая в каждую комнату на этаже. Комнаты набиты наркоманами, которые лежат на грязных матрасах или сидят, прислонившись к стене. Они не реагируют на Джона, они вообще ни на что не реагируют. Где-то впереди Джон слышит голоса и ускоряется. На площадке перед лестницей на второй этаж стоит мужчина в кожаной куртке. У него расстегнута ширинка джинсов. Перед ним, на коленях, Шерлок делает минет, старательно насаживаясь на его член. Джон в растерянности замирает, сердце пропускает удар, он бледнеет. Лицо у Шерлока бесстрастное, глаза прикрыты, он словно медитирует. Губы припухли, по щеке стекает слеза. Мужчина в кожаной куртке жестко держит Шерлока за кудри и грубо дергает, задавая темп. Шерлок покорно подчиняется, ускоряясь. Мужчина стонет, подается бедрами вперед:
– Давай, сучка, сильнее, глубже! Как же ты хорош, малыш! Если согласишься в попку, дам двойную дозу. Ну же, заглоти, давай, давай…
Джон чувствует, что его сейчас вырвет, но он словно парализован, не в силах отвести взгляд или просто уйти. Он видит, как Шерлок несколькими движениями руки по чужому стволу доводит мужчину в куртке до оргазма и проглатывает его сперму, а затем вылизывает член и аккуратно заправляет в трусы.
– Мою попку ты не получишь, Арчи, – говорит он при этом чуть охрипшим голосом, – с тебя и минета довольно. Расплачивайся поскорее, я тороплюсь, – и в этот момент поднимает глаза и видит Джона.
Глаза Шерлока расширяются от ужаса, распухшие губы беззвучно произносят его, Джона, имя, Шерлок дергается, словно пытается отстраниться, и Джон наконец-то обретает подвижность. Он разворачивается и выбегает из здания так, словно за ним гонится чудовище, живущее в шкафу их с Гарри детской, из ночных давнишних кошмаров. На улице его все же выворачивает. Он опорожняет желудок, вытирает тыльной стороной ладони рот и позорно убегает из этого места. Как Джон добирается до работы – не помнит. Первое воспоминание после пережитого шока – успокаивающий голос Гарольда, теплый чай и больничное одеяло. Гарольд укладывает его в пустующем боксе и продолжает прием. Джон приходит в себя к вечеру, когда Гарольд заканчивает с обходом больных. Они не обсуждают случившееся, Гарольд не задает вопросов, он просто находится рядом, взяв на себя дежурство, и от этого если не менее больно, то хотя бы просто спокойнее. Он приносит Джону горячий чай и стаканчик бренди, и Джон все это выпивает безропотно. Джон благодарен Гарольду за поддержку, но он ненавидит его за то, что увидел этим днем. Джон очень боится, что Шерлок придет сегодня ночью в ординаторскую, поэтому остается ночевать в боксе. Но очевидно, что Шерлок так и не приходит, потому что Гарольд, спавший на диване, ничего об этом утром Джону не говорит. Они пьют утренний кофе на балконе и молчат. У Джона в голове пусто, а в груди больно. Он чувствует себя преданным и униженным, хоть и понимает, что Шерлок ему ничего не обещал. Они не давали друг другу клятв верности, чтобы хранить эту самую чертову верность. Джон сам во всем виноват, ведь он знает, что нельзя привязываться к наркоману. Когда вечером после ночного дежурства Джон возвращается домой, Шерлока там нет. У Джона нет дедуктивных способностей последнего, чтобы определить, приходил ли он вчера, с виду все в квартире выглядит по прежнему. Джон заваривает чай, забывая о том, что весь день не ел и ложится спать без одежды. Он не застилает плюш простыней и чувствует каждой клеточкой кожи его мягкие ворсинки и заскорузлую корку засохшей спермы. От этого почему-то становится чуть-чуть легче. Джон переворачивается на живот, вдыхает запах, оставленный Шерлоком и засыпает с каменным стояком. Жизнь без Шерлока – мучение, теперь он знает это точно.
Шерлок не появляется уже два дня. Четверг. Тот самый день после большого алкогольного отравления в их районе. Джон механически принимает больных и запрещает себе думать. У него опять ночное дежурство, затем пятница, преддверие уикенда, и наконец – выходные. Джон осматривает очередного отравившегося и горько усмехается. Шерлок ушел, и его ближайшие выходные – пьяный угар с Гарри, как было до него. Что ж, это именно то, что нужно, чтобы жизнь вернулась в привычное русло. Джон ужасно, до сведенных скул скучает по Шерлоку. Гарольд чаще мелькает в окружении Джона. Если раньше они общались в основном по утрам, на балкончике за стаканчиком кофе, то теперь они вместе обедают. Джону все равно с кем обедать, потому что все его мысли так или иначе возвращаются к Шерлоку. Джон волнуется жив ли он, вернулся в семью или нашел приют в другом месте. На самом деле Джон даже уже не злится на него за то ужасное, что тот делал. Наверное Джон слабохарактерный, раз не может вычеркнуть из своей души этого человека и прощает ему то, что никогда не простил бы другим. День проходит, и наступает вечер. Закончив обход, Джон немного болтает с дежурной медсестрой, совершенно не запомнив о чем, и возвращается в ординаторскую. Он всего лишь хочет спать. В последние два дня вернулись кошмары, и Джон спит от силы два-три часа. Джон заходит в ординаторскую и некоторое время просто стоит, вспоминая, что он собирался делать, потом поворачивается и видит сидящего на диване Шерлока. Джон моргает и даже трет глаза в надежде прогнать галлюцинацию, но галлюцинация не сдается.
– Шерлок, – тихо произносит Джон, и морок рассеивается.
Это действительно Шерлок, исхудавший, грязный, жалкий и несчастный. Он смотрит своими светлыми глазами на Джона так, будто ждет приговора, а Джон просто радуется, что он жив. Джон не собирается читать ему нотации, все перегорело и превратилось в пепел. Осталось лишь самое важное – Шерлок. Джон подходит к холодильнику и достает оттуда бутерброды, которые ему оставила на дежурство Зои. Бедняжка, похоже, думает, что у Джона какое-то горе и его надо поддержать. Сейчас бутерброды кстати. Джон раскладывает их на тарелке, включает чайник, достает пакетики с чаем и две кружки. Шерлоку, как он любит, кладет две ложки сахара. Когда чайник закипает, Джон разливает кипяток и приглашающим жестом предлагает Шерлоку переместиться к столу. Шерлок явно растерян и зол, а еще боится сделать что-то не так и вызвать гнев у Джона – сегодня дедукцией блещет именно Джон. Шерлок садится рядом с Джоном за узкий обеденный стол у стены, и они в молчании съедают бутерброды Зои, запивая их чаем. Джон все оттягивает момент разговора, хоть и понимает, что его не избежать – Шерлок пришел объясниться. Когда кружки вымыты, а крошки со стола убраны, Джон садится за свой стол и включает ноутбук, стараясь хоть так отгородиться от Шерлока и оттянуть объяснения. Он малодушно боится предстоящего разговора. Но Шерлок стремительно подходит и закрывает компьютер, а затем ловит руку Джона, собирающегося вновь открыть ноутбук. Он крепко держит Джона за руку, чуть нависает над ним, смотрит прямо в глаза и произносит хриплым шепотом:
– Прости, Джон!
Джон вспыхивает моментально:
– За что простить? – спрашивает яростно, выдергивая свою руку из рук Шерлока. – За что?
– За то, что ты увидел, – твердо говорит он.
– Но ты же не чувствуешь себя виноватым! – восклицает Джон. – Вернее не так, ты бы не хотел, чтоб я это видел, но ты не видишь в том, что делал, ничего особенного, да? По-твоему, это даже не измена! – губы Джона кривятся, силясь улыбнуться, но получается плохо и Джон перестает даже стараться.
– Да, – вскипает и Шерлок, – это действительно не измена! Это плата! Без эмоций, я же даже не возбуждаюсь от этого, – тут Джон вспоминает, что Шерлок и правда не был возбужден, под его узкими брюками что-либо скрыть просто невозможно.
– Господи, Шерлок, – пораженно кивает головой Джон, – это же такое блядство…
– Выбирай выражение, – обижается Шерлок, – я не блядь. Я люблю тебя. Состою с тобой в отношениях. Или уже?.. – он замолкает, его губы начинают некрасиво трястись – он боится услышать себе приговор. Им приговор.
