Текст книги "Провалы (СИ)"

Автор книги: Ifodifo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Шерлок смотрит на него пристально, словно пытается влезть в черепную коробку и прочитать там все мысли, но когда Джон подходит, просто улыбается. Видеть Шерлока улыбающимся до невозможности приятно, и Джон, не сдержавшись, улыбается в ответ.

– Что тут у нас? – спрашивает он, отбросив все психоделические мысли и стараясь сосредоточиться на том, что скажет Шерлок.

– Убийство, – небрежно отвечает Шерлок. – Мужчина, около двадцати, изнасилование, смерть, – перечисляет он, подталкивая Джона к месту преступления.

Джон надевает протянутые Шерлоком латексные перчатки и уже начинает говорить какую-то банальность по поводу внешнего вида жертвы, когда запинается, увидев сам труп. Молодой парень лет двадцати, шатен, одет в короткое пальто, задравшееся где-то у пояса, брюки, спущенные ниже бледных ягодиц, следы насилия в виде синяков, ссадин и крови, подвернутая в неестественном положении нога, раскинутые в стороны руки. Некоторое время Джон задыхается, не в состоянии впустить в легкие кислород, затылок пронзает вспышка боли, а затем глаза застилает тьма, на смену которой опять приходит недавний кошмар насилия над Шерлоком. Только сейчас он немного продвинулся по временной шкале. Самой сцены насилия Джон не видит, только то, что следует за ней: три трупа насильников и бессознательный Шерлок, с его раскинутыми в сторону безжизненными руками, размазанной по лицу чужой кровью, подвернувшейся в таком же неестественно вывернутом положении ногой и стянутыми до колен брюками. Джон видит себя, натягивающим дрожащими руками на Шерлока брюки, считающим пульс, стирающим с его лица кровь, прижимающим его к себе, словно утраченное сокровище. Джон видит себя, звонящим Майкрофту – кому же еще, когда дело касается Шерлока. Джон чувствует, как жизнь вытекает из самого дорогого ему человека, но ничего не может поделать, только крепче прижать к себе и не отпускать никогда. Джон тихонько подвывает, раскачиваясь с Шерлоком вперед и назад, и ждет, когда же приедет помощь. Люди в белых халатах появляются из ниоткуда, будто материализуются из воздуха, рассыпаются в разные стороны, заполняя собой пространство, отбирают, силой отдирают от него Шерлока, и куда-то исчезают. А потом появляется Майкрофт со своим зонтиком и кошмар заканчивается.

– Джон! Открой глаза! – требовательный голос Шерлока кажется уже привычным – Джон делает над собой усилие и открывает глаза, натыкаясь на обеспокоенный родной взгляд прозрачных в темных ободках глаз. – Слава богу, ты очнулся!

– Я… Мне… – видеть Шерлока живым и здоровым – такое облегчение, что Джон с трудом сдерживает слезы.

Потребность дотронуться до него и убедиться в том, что видение – всего лишь игры разума, что на самом деле Шерлок здесь и сейчас с ним, рядом, вполне себе осязаемый и родной, разрастается.

– Ты опять что-то видел? – спрашивает Шерлок, не обращая внимание на столпившихся вокруг ярдовцев и перепуганного Лестрейда. – Что? Ты сделал МРТ?

– Сделал, все нормально, ерунда привиделась, – скороговоркой отвечает Джон, поднимаясь на ноги, старательно игнорируя поддерживающие его руки Шерлока, то, как близко он находится, как почти обнимает, закрывая собой от любопытных глаз.

Джону стыдно за свою слабость, за эти привязчивые приступы необъяснимой природы, за то, как расклеился на месте преступления. Он хочет вернуться к трупу, но Шерлок не дает, отмахивается от Лестрейда, что-то бросает ему через плечо и почти насильно уводит Джона с места преступления. Он ведет уже не сопротивляющегося Джона к непонятно откуда взявшемуся такси, заталкивает туда, садится рядом и берет за руки. Джон так слаб, что не может оттолкнуть Шерлока, вырвать свои руки, сил хватает лишь на то, чтобы спросить тихо:

– Что ты делаешь?

– Согреваю тебя, идиот, – также тихо отвечает Шерлок, – у тебя руки, как льдинки.

«Льдинки» звучит очень мило, и Джон улыбается.

– На Бейкер-стрит, – бросает Шерлок таксисту.

– Нет, – Джон твердо помнит о своем намерении не сдаваться Шерлоку без боя и называет свой адрес.

Шерлок обиженно сопит рядом, но руки согревать продолжает.

– Тебе надо сходить к неврологу, – говорит он слегка раздраженно. – Сколько раз ты так вот терял сознание, пока мы не виделись?

– Ты меня еще к психиатру отправь, – обижается Джон, но вспомнив про второй вопрос Шерлока, краснеет. – Не помню, немного, раз десять.

– Десять раз, Джон! – трагически восклицает Шерлок. – Десять! Так и не скажешь, что ты видишь?

Джон мотает головой:

– Ерунда. Это можно вынести, только голова болит. Я сам врач и разберусь со своим диагнозом самостоятельно, – Джон и правда прикупил несколько книг Фрейда, полагая, что его проблема кроется в подсознании и влечении к Шерлоку.

– Как врач ты не объективен, – сердится Шерлок. – И почему ты не хочешь ехать на Бейкер-стрит? Там удобно. Там твой дом, наконец.

– Мой дом не там, пока я туда не переехал, – сердится и Джон. – Мы же договорились, ты не будешь на меня давить.

– Я знаю, это все Мэри, да? – Шерлок гневно поджимает губы и отворачивается.

Джону хочется поцеловать Шерлока, но он сдерживается, лишь улыбается, разглядывая его. Когда такси останавливается, Шерлок расплачивается и помогает Джону выбраться.

Шерлок с интересом рассматривает квартиру Джона, а затем скептически поднимает брови:

– О чем тут думать, Джон? Эта халупа не выдерживает конкуренции с Бейкер-стрит даже теоретически.

– Отстань, – отмахивается Джон, мечтающий принять горизонтальное положение, – зато здесь диван удобнее.

– А мне нравится наш диван, – обижается Шерлок.

– Угу, – Джон ложится на бок и сворачивается калачиком.

Шерлок смотрит на него некоторое время, а затем уходит на кухню и начинает греметь посудой. Джон почти засыпает, когда Шерлок возвращается с чашкой чая.

– Ты умеешь заваривать чай? – изумляется Джон.

– Не будь смешным. Конечно, я умею это делать, я же химик, – оскорбляется Шерлок. – И где я буду спать? – он оглядывается.

– Что? – Джон давится чаем. – Ты хочешь здесь остаться?

– Ну конечно, – Шерлок недоумевающе смотрит на него. – Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя одного после того, как ты грохнулся в обморок?

– Нет, но… – Джон не знает, что сказать.

– На полу я спать не буду, – быстро предупреждает Шерлок.

– Что? – Джон совсем теряется. – У меня нет спальни, Шерлок, только диван. Ты уверен, что все еще хочешь остаться?

Игнорируя его вопросы, Шерлок заявляет безапелляционным тоном:

– Тогда тебе придется подвинуться, – и у Джона в буквальном смысле слова изумленно приоткрывается рот.

Шерлок смотрит на него своим фирменным взглядом «не будь идиотом!» и развивает бурную деятельность, после которой Джон, накормленный бульоном, сваренным Шерлоком, и переодетый в домашние штаны и фланелевую рубашку, отправляется чистить зубы. Когда он возвращается, Шерлок уже застелил постель и переоделся в джонову футболку и спортивные штаны. Шерлок не может выглядеть в этой одежде привлекательно, но именно так он и выглядит. Джон мгновенно чувствует шевеление в паху и сбегает под прикрытие одеяла. Шерлок усмехается и отправляется в ванную. Его нет так долго, что Джон засыпает, и просыпается лишь тогда, когда чувствует спиной жар и тяжесть. Когда Шерлок присоединился к нему, Джон пропустил, и теперь с замиранием сердца понимает, что находится в одной постели с мечтой всей своей жизни. Некоторое время Джон лежит, не шевелясь, прислушиваясь к тихому дыханию Шерлока рядом, а затем опять проваливается в сон. Картины общей жизни в такой же маленькой квартирке, как эта, совместное засыпание и просыпание, готовка ужинов и завтраков, просмотр телевизора проносятся в голове Джона быстрым реалистичным сном-видением, и опять раскалывается голова. Джон хочет проснуться, но самостоятельно выпутаться из пут мнимых воспоминаний не в силах.

– Шерлок! Шерлок!.. – стонет-зовет он своего соседа по придуманной жизни, и тот откликается теплым прикосновением к груди и щеке.

– Я здесь, Джон, я здесь! Опять?

Сонный, теплый, родной и любимый – все это Шерлок. Он склоняется над ним и тревожно всматривается в полумраке комнаты.

– Опять кошмары? Джон… – Джон молчит, лишь качает головой и закрывает глаза – видеть Шерлока в своей постели просто невыносимо – слишком разные смыслы они в это вкладывают.

Шерлок приносит из аптечки Джона снотворное и настаивает на том, чтобы Джон его выпил. У Джона нет сил сопротивляться, и он послушно закидывает в себя капсулу, запивая водой. Шерлок ложится рядом, и некоторое время они просто слушают дыхание друг друга. Первым тишину нарушает Шерлок:

– Расскажешь, что ты видел?

Джон слишком устал, чтобы думать внятно, кроме того, в сегодняшних снах нет эротического подтекста, они кажутся безобидными.

– Всего лишь наша жизнь, какой бы она могла быть, живи мы в такой вот квартирке, – он делает жест рукой, как бы указывая на то, что сейчас окружает их. – Готовка ужина, совместный завтрак, просмотр телевизора – ничего особенного. Обычное наслоение нескольких явлений: мы были соседями на Бейкер-стрит, ты остался ночевать у меня. Даже наш диван с отвратительным плюшем – у Гарри когда-то был такой же, – Джон вздыхает. – Спи, Шерлок.

– Ты тоже, – тихо откликается тот. Они лежат в темноте, касаясь друг друга локтями и коленками, Джон начинает засыпать, когда слышит Шерлока: – Джон, я хотел сказать, твои видения…

– Умгу, – мычит Джон, закидывая на Шерлока руку в собственническом жесте, его мозг уже почти спит, контроль над собой тает стремительно, как снег в апреле.

Дыхание Шерлока сбивается, он накрывает своей рукой руку Джона и шепчет:

– Прости.

Джон еще успевает подумать о том, что за два года без Шерлока успел простить его на много лет вперед, и после этого приходит благословенный покой, без снов и кошмаров.

Джон просыпается, словно от толчка – вмиг распахивает глаза и обнаруживает себя дома, на своем диване, в окно смотрит тусклое февральское утро, а на кофейном столике рядом с диваном дымится чашка чая. Из кухни доносится голос Шерлока, старающегося говорить не громко:

– … не верю, Тэдди, это правда ты!.. – голос Шерлока недоверчивый и радостный. – Как ты нашел меня?.. Действительно, очевидно, – смешок. – Что-то про наших знаешь? – долгая пауза, сопровождаемая умгу и ага. – Забавно, кто бы мог подумать… Он… все сложно… Да, потом… Конечно, могу, – голос неуловимо меняется, – знаешь адрес?.. Тогда сегодня. Буду ждать. Пока.

Джон мрачнеет, понимая, что стал свидетелем очень личного разговора. В былые времена Джон знал о Шерлоке почти все, а теперь словно пропасть между ними пролегла – сплошные загадки и недомолвки. Кто такой этот загадочный Тэдди? Почему Шерлок так рад ему? Какие-такие наши? Кто он, с кем все так сложно? Джон чувствует, как его медленно, изнутри, словно термиты дерево, начинает подгрызать ревность. Мерзкое чувство, которое невозможно пересилить или изжить. Настроение портится и даже чашка чая, приготовленная Шерлоком явно для него, уже не радует. Шерлок появляется через минуту с тарелкой тостов в руках. Он ставит ее рядом с чашкой и замечает на себе пристальный взгляд Джона.

– Проснулся? – улыбается он. – Отлично. Я позвонил тебе на работу и взял пару отгулов, – характерная для Шерлока бесцеремонность. – Сегодня ты отдыхаешь. Ничего не делаешь и смотришь телевизор. У меня дело, я пошел, но позвоню позже и проверю, соблюдаешь ли ты режим, – Шерлок пытается шутить, но даже уже не смотрит на Джона.

Он мечется по квартире, одеваясь, подбирая свои вещи, уже плещущий энергией, как будто впереди его ждет не встреча с каким-то Тедди, а как минимум тройное убийство. Джон и его кошмары забыты. И это неприятно. Джон молчит, нахохлившись, натянув на плечи одеяло, следя за Шерлоком взглядом. Обидно, что его так легко отодвинуть на задний план. Впрочем, он никогда не обольщался относительно чувств Шерлока к себе – и сегодняшняя ночь ничего не изменила. Шерлок не замечает мрачного настроения Джона, подхватывает со стола свой неизменный блэкберри, грациозно взмахивает рукой, произносит что-то соответствующее случаю и исчезает за дверью. Джон остается в квартире один. Пить чай, заваренный Шерлоком, есть его тосты совсем не хочется. Вспылив, Джон с бешенством сметает со стола то, что Шерлок приготовил для него, и падает обратно на диван. Хочется умереть. Джон опять начинает подумывать о любимом браунинге, лежащем в ящике стола.

Джон валяется на диване, засыпает и просыпается, игнорирует пролитый на пол чай, несколько раз навещает туалет и опять возвращается на диван. Он не берет трубку, когда звонит телефон. Сердце разрывает обида на Шерлока. Мысли крутятся исключительно вокруг таинственного Тэдди. Когда в дверь звонят, Джон опять спит, и минует несколько минут, прежде чем он приходит в себя и открывает нежданному гостю. На пороге стоит Мэри, улыбающаяся и свежая, как лист салата на грядке. В руках у нее спрятанный в чехол костюм и пакет из обувного магазина. Джон стонет, вспоминая про завтрашний раут. Никуда идти не хочется. Он даже вяло пробует отговориться плохим самочувствием, но Мэри быстро раскрывает все его уловки: трогает губами лоб, пытаясь заглянуть в рот и посчитать пульс (без медицинского образования это ей не дает дополнительной информации, но заставляет Джона чувствовать себя виноватым). Весь оставшийся день она трещит, не умолкая, вынуждает Джона примерить выбранный ею костюм и ботинки, наставляет, как себя вести со знаменитостями и учит хорошим манерам. Джон медленно закипает, с трудом скрывая раздражение, с тоской наблюдает за ее передвижениями по кухне, где она готовит какую-то вегетарианскую гадость. Джон с надеждой следит за перемещением светила на небосклоне и под предлогом безопасности Мэри, выпроваживает ее из дома, предварительно вызвав такси, едва начинает смеркаться. Оставшись в одиночестве, он накрывает голову подушкой и проваливается в сон до самого утра, упуская из виду необходимость зарядить разрядившийся где-то еще в середине дня телефон. На следующее утро Мэри возникает на пороге квартиры настойчивым призраком прошлого Рождества и развивает бурную деятельность по приведению Джона в приличный вид. Она до такой степени умудряется его достать за день, что наступлению вечера и времени отъезда на прием он бесконечно счастлив. Они сидят в такси и не смотрят друг на друга. Мэри трещит по телефону, а Джон перманентно одергивает манжеты рубашки. Он ненавидит костюмы и чувствует себя клоуном.

Ресторан, в котором проводится прием, считается одним из самых дорогих. Джон с неприязнью рассматривает кричащий шик обстановки, претенциозные украшения зала для приема, вроде ледовой скульптуры, живых моделей бодиарта и бассейна из лепестков роз. На его вкус все здесь слишком кичливо. Зал медленно заполняется людьми, которых Джон вообще не знает, а Мэри таскает его за собой, как рыбу, пойманную на крючок. Джон с трудом сохраняет вежливое выражение лица и мечтает о побеге. Мэри болтает без умолку, сменяет один бокал шампанского на другой, не пропускает диковинных закусок и знаменитостей. Когда она очередной раз тянет его к какой-то звезде, Джон не выдерживает и сбегает в туалет. Там он проводит больше времени, чем полагается, просто устроившись на широком и удобном диванчике – кто придумал ставить такие в туалетах? Он вдыхает прохладный воздух сквозь приоткрытое окно и, закрыв глаза, мечтает оказаться совсем в другом месте.

– Тебе плохо, приятель? – слышит он над собой приятный мужской голос, открывает глаза и видит самого Хью Гранта.

– О! – только и произносит Джон. – О! – потом осознает, что так и не ответил на вопрос, и мотает головой: – Все в порядке, просто захотелось побыть одному. Там слишком шумно.

Хью понимающе кивает, моет руки и неожиданно садится рядом.

– Курить будешь? – Джон мотает головой. – А я, пожалуй, выкурю, – он достает пачку сигарет, закуривает, щелкнув зажигалкой, и с наслаждением затягивается. – Вроде как давно уже не курю, но так иногда хочется. Ты тут с кем?

– С подругой, – отвечает Джон, с интересом разглядывая Хью. – Она помощница босса, организовавшего этот маразм.

– Понятно, а я приглашенная-звезда-сам-по-себе, – улыбается тот. – Значит ты не по части мальчиков? – в глазах сквозит заинтересованность.

– Я.. Нет… Вроде как… – несет какой-то вздор Джон, а потом берет себя в руки и отвечает коротко, по-военному: – Универсален, если ты спрашивал об этом.

Хью удовлетворенно кивает:

– Мы могли бы продолжить знакомство, – произносит он, улыбаясь краешком губ, – ты забавный. Такой воинственный и в то же время милый.

– Ты меня плохо знаешь, – подключается к флирту Джон, – я бывший военный.

– Ого, – глаза Хью округляются. – Здорово! Где служил?

– Афганистан…

Разговор затягивает обоих. Хью выкурил уже три сигареты, а у Джона так и не всколыхнулась совесть. Все же выйти из туалета приходится, когда заходит уборщик. Хью немного фамильярно берет Джона под руку и тянет в зал, наставляя:

– На таких мероприятиях следует наслаждаться маленькими радостями. Например, шампанское, – он берет с подноса два бокала и подает один Джону, – всегда хорошее. Пробуй, – Джон послушно делает глоток – кислятина. – Закуски надо выбирать придирчиво, – Хью тянет Джона к шведскому столу, берет чистую тарелку и быстро накладывает в нее какие-то непонятные съедобности, – вот этим не отравишься и даже получишь удовольствие, держи, – пихает ее в руки ошарашенному Джону. – А теперь нужно выбрать место поспокойнее, чтобы насладиться этим великолепием, – уже не церемонясь, Хью увлекает Джона к одному из спрятанных за широкими листьями пальмы диванчиков. – Садись, отдыхай, наслаждайся, – почти толкает Джона, и тот падает на мягкие гостеприимные подушки, едва не расплескав шампанское, сам Хью опускается рядом. – Вот, попробуй, креветки, – он словно дразнит Джона шпажкой с нанизанной креветкой, когда рядом раздается потрясенный, наполненный горечью и ревностью выдох:

– Джон…

А следом за ним восхищенный и как будто недоверчивый шепот:

– Это Джон?!

И еще более потрясенный, с визгливыми интонациями:

– Джон!

Джон оборачивается и видит застывших в изумлении недалеко от них Шерлока в компании какого-то симпатичного парня и Мэри. Хью оборачивается, изучает их с минуту, а затем просто сбегает, оставив Джону тарелку с закусками. Джон не знает, что с ней делать, готовый провалиться сквозь землю.

– Ты сейчас тут едва не целовался с Хью Грантом, – возмущенно заявляет Мэри.

– Да брось, – пробует неловко оправдаться Джон, – всем известно, что он натурал, – Мэри с сомнением поджимает губы, глаза Шерлока, не проронившего пока ни слова, буквально испепеляют Джона, Джон не выдерживает.

– Что? – он с вызовом смотрит на Шерлока. – Да, у меня были отношения с мужчинами. И тебя, Шерлок, это совсем не касается. Я же не спрашиваю, что это за тип, – он кивает на маячащего за спиной Шерлока паренька с несчастным выражением лица, наверняка, это тот самый Тэдди. – А это… – он кивает на пустующее рядом место, – просто случайное знакомство.

– Случайное знакомство? – шипит Мэри. – Я всегда знала, что ты с подвохом. Эта скорбь по лучшему другу. Ах, мой Шерлок, он погиб, как я без него, – выплевывает она гадости. – По друзьям так не убиваются, – она поворачивается к Шерлоку и изливает свой праведный гнев на него: – То, что ты голубой, понятно, стоит только повнимательнее посмотреть. Господи, и что вам, геям, не дают покоя нормальные гетеросексуальные мужчины? Почему обязательно надо до них добраться своими загребущими лапами? Ты вскружил ему голову, – обвиняет она Шерлока, даже не глядя на Джона, о котором говорит. – Знаешь, сколько мне понадобилось времени, чтобы вернуть его к жизни, затащить в постель? Да у него же не стоял, пока он не представлял тебя. Думаешь, я ничего не видела? – Мэри несет, а Джон неудержимо краснеет. Она поливает грязью, не стесняясь, и его, и Шерлока. Потихоньку начинает подтягиваться компания людей, обожающих скандалы. Джон старается абстрагироваться, понимая, что женщину на взводе заткнуть невозможно. Это неизбежное зло, с которым нужно просто смириться и поскорее от него улизнуть. Но Мэри такой возможности не предоставляет, загораживая собой путь к отступлению. Джон подумывает перепрыгнуть через спинку дивана, как бы комично не выглядел со стороны, но не хочется бросать Шерлока одного на съедение этой гарпии. В конце концов, это он ее привел в их жизнь. А Мэри расходится не на шутку. На обвинения в свой адрес Джон не реагирует, но когда она принимается за Шерлока, особо проходясь на счет его неспособности к любви, эгоизма, использования людей в своих целях и прочей нелицеприятной ерунды, не имеющей к Шерлоку никакого отношения, Джон взрывается.

– Мэри, притормози, – произносит он твердо, – не говори то, о чем впоследствии пожалеешь.

Но Мэри уже не в силах остановиться – ее локомотив мчится с горы на полном ходу.

– Пожалею? – верещит она. – Да я пожалела, что встретила тебя. Мне казалось, ты тот, кто подходит мне идеально. Мы друг другу подходим. Еще тогда, когда встретились впервые. Я только сейчас вспомнила, это же его ты ждал, да? – Джон непонимающе моргает, Шерлок бледнеет. – Можешь не говорить. Вы двое отлично играли свои роли лучших друзей. Но я-то вижу, что между вами происходит. Один мир спасал, другой скорбел, потом все вернулось, а я осталась на обочине. Замечательно. Только вот ты, – она с наслаждением упирается пальцем в грудь Шерлока, – должен мне спасибо сказать за то, что я удерживала его от самоубийства все это время. А он был в шаге от него, – Джон пытается что-то возразить, но Мэри яростно оглядывается: – Лучше молчи. Я видела твой пистолет, то, как ты его держишь, как на него смотришь. Ты был готов это сделать, – Джон растерянно озирается – неужели без Шерлока он, и правда, был так близок к последней черте?

– Джон… – Шерлок переводит тяжелый взгляд с Мэри на Джона и делает шаг к нему, но Мэри все еще загораживает дорогу.

– Ты мне омерзителен, – заявляет она. – Он по тебе вздыхал все это время, а ты его как служебную собачку гонял по своим делам. Подай то, принеси это… Пли, апорт, фас… Отлично натренировал. Он сам стал от этого наслаждение получать. Высшая степень мазохизма! Только это все – не любовь. Он тебя любит, а ты его нет, – она обвиняюще смотрит на Шерлока. – Я могла дать ему все, весь мир, всю себя, а ты ему не дашь ничего. Потому что любить ты не умеешь, только использовать людей, – глаза Шерлока становятся почти бесцветными от злости, он отступает на шаг и сжимает руку, словно для удара. – Ты выкинешь его из своей жизни, а он будет валяться у тебя в ногах и умолять не прогонять…

И тут Джон понимает, что ему все равно. Он слишком устал притворяться, скрывать свои мысли и чувства, маскировать любовь под дружбу и делать вид, что так и надо. Мэри в своей пламенной речи уже раскрыла достаточно его грязных секретов, она, как выясняется, неплохой психолог. И Джон мог бы терпеть и дальше все, что она скажет про него, но он не станет терпеть те гадости, что она говорит о Шерлоке. Джон понимает, что стоит у черты, после которой все в жизни изменится. И как ни странно, Джон готов к переменам, ну, как, наверное, любой японец потенциально готов к цунами. Прежде чем заговорить, он наконец-то избавляется от дурацкой тарелки Хью Гранта, поднимается с дивана, чтобы участвовать в разговоре на равных, и делает глубокий вдох, как перед прыжком в холодную воду июльским днем. Мгновение проходит, и вот Джон собран и сосредоточен, смотрит прямо на не замечающую его передвижений Мэри, бьющуюся в словесном экстазе. Джон боится хоть случайно скользнуть взглядом по Шерлоку, он не хочет видеть отвращения на его лице, которое наверняка появится после того, что он собирается сказать, хотя на самом деле все уже сказано и озвучено предельно точно. Нужно только кое-что отредактировать и дополнить.

– Прекрати! – прерывает Джон обличительную речь тихим и яростным приказом, который неожиданно производит нужный эффект – Мэри замолкает. – Возможно, ты права, – произносит Джон после минутной заминки. – В том, что я люблю его. Это правда, люблю, – признать это вслух оказывается легко – носить в себе было гораздо тяжелее. – Я не гей, но до тебя, – Джон смотрит на Мэри с сожалением, – у меня были довольно длительные отношения с мужчиной. Прости. Про самоубийство – не знаю, последние два года я действительно был немного на взводе, – признает Джон, – но на этом твоя правота заканчивается, Мэри. Ты совершенно не знаешь Шерлока. Ты не знаешь, каким он бывает заботливым, добрым, внимательным, какой он увлеченный и невероятный. Да, он бывает и резок, и нетерпим, но лишь потому, что слишком требователен, – Джон ловит кривую усмешку Мэри. – Не смейся, это хорошее качество, ведь он, прежде всего, требователен к себе. Ты в корне не права в своих предположениях по поводу Шерлока. Он, в отличие от нас, никогда не опустится до животной страсти и половых игр, – Джон не может сдержать грустную улыбку. – Однажды он сказал мне, влюбленному в него идиоту, что женат на своей работе, и это правда. Никто и никогда не сделал для жителей Лондона больше, чем Шерлок Холмс. И если в этом мире удается нейтрализовать преступника, заслуга в этом, чаще всего, именно Шерлока, без которого полиция справляется со своими обязанностями из рук вон плохо. Оглянись вокруг, Мэри, – просит Джон, – то, что ты не стала жертвой маньяка или грабителя – результат его труда. Не будь хотя бы неблагодарной, если уж не можешь быть вежливой, – вокруг них воцаряется тишина, которую нарушают лишь щелчки телефонов и громкие судорожные всхлипы Мэри. – Я прекрасно понимаю, что своим признанием закрываю перед собой дверь в тот узкий круг избранных, допущенных к гению, но и промолчать не могу. Ты слишком много сказала, чтобы оставить это без внимания.

Мэри все еще смотрит на него, потрясенная и разозленная, когда Джон набирается смелости и переводит взгляд на Шерлока. Шерлок бледен и взвинчен до предела, он, не отрываясь, смотрит на Джона, и такое изумление читается в его взгляде, что Джон немного теряется – не такой реакции он ждал от него, как минимум чего-то вроде недовольства или скуки, но это же Шерлок, постичь которого простым смертным невозможно.

– Джон, – Шерлок произносит это с какой-то бережной интонацией, словно говорит с больным или ребенком.

– Шерлок, – Джон не знает, что хочет сказать, просто не может долго выносить тишину.

И так уж получается, что они говорят одновременно. Именно в этот миг происходит одномоментно несколько событий.

Джон видит, как Шерлок делает шаг к нему. В то же время он отмечает, как маячивший за спиной Шерлока парень, которого он принимает за мифического Тэдди, поворачивается к подошедшей девушке (господи, да это Кейти, помощница ТОЙ ЖЕНЩИНЫ –Джон мрачнеет из-за неприятных воспоминаний), та ему что-то говорит, и парень меняется в лице (смена эмоций – удивление, узнавание, испуг). Тэдди протягивает руку и тянет Шерлока за рукав, пытаясь привлечь его внимание, но Шерлок все еще сосредоточен на Джоне. И в это же самое время Джон периферическим зрением замечает стремительно приближающегося к ним мужчину. Ничего такого особенно подозрительного, но почему-то Джон делает стойку. Внутренний военный, которого он не помнит, но который всегда сидит в нем, просчитывает траекторию стрельбы и мгновенно вычисляет мишень. Дальше все происходит как в замедленной съемке. Мужчина приближается и выхватывает пистолет с глушителем. Шерлок его не видит, оборачиваясь к Тэдди. Глаза Кейти в ужасе округляются. И тогда Джон одним рывком, сметая со своего пути ничего не понимающую Мэри, толкает Шерлока в сторону. Одновременно с этим раздаются сухие щелчки выстрелов, брызжет кровь, Шерлок вскидывает вверх руки и летит на пол. Джон в это же время разворачивается и отправляет в нокаут человека с пистолетом, а дальше как подкошенный падает на колени. Сбывается худший его кошмар – Шерлок лежит на полу, раскинув руки и неудобно подогнув ногу, его длинная шея изогнута неестественным образом, глаза закрыты и кровь – много крови на Шерлоке и вокруг него. Джон, не помня себя, трясущимися руками тянется к нему, чтобы нащупать пульс, отдаленно слышатся звуки бегущей охраны, крики, чей-то плач. Но Джон сосредоточен на одном – пульс Шерлока. Он так старается нащупать его, так отчаянно боится не найти, что когда все же под рукой ощущает бьющуюся жилку, с огромным облегчением просто сграбастывает в охапку Шерлока, прижимая к себе. Раскачиваясь с ним вперед-назад, он ничего не говорит, лишь целует сухими губами вздорную макушку. Шерлок под ним начинает копошиться спустя вечность, когда приезжают парамедики.

Он что-то неразборчивое бормочет куда-то в район груди Джона, но тот его прерывает:

– Молчи, – сердится Джон, смаргивая злые слезы, – просто молчи, Шерлок, или я сам тебя прибью, идиот.

– У меня шея болит, – выворачивается из его захвата Шерлок, и Джон наконец сам отпускает его.

Парамедики, опасливо поглядывающие на них, подступаются со своими чемоданчиками, а Джон ревниво следит за ними, боясь потерять из виду Шерлока. Рана оказывается несерьезной – просто скользящее ранение шеи – крови много, вреда минимум. Но Джон понимает, что еще чуть-чуть, и пульс мог бы не обнаружиться. Шерлок нетерпеливо ждет, когда ему обработают рану и забинтуют шею, и ни на минуту не прекращает бурчать, ругаться и слать кому-то СМС. Подходит Мэри с накинутым на плечи шоковым одеялом:

– Джон, нам можно уйти, – говорит она как ни в чем не бывало.

Шерлок на мгновение замолкает и настораживается, злобно глядя на нее. Джон непонимающе таращится на Мэри. Ее слова доходят до него с запозданием. Он устало вздыхает:

– Прости, Мэри. Я, вероятно, был не достаточно честен с тобой. После сегодняшнего, полагаю, нам стоит расстаться. Я собирался сделать это позднее, чтобы не слишком задеть твою гордость, но раз уж так все сложилось… Прости. Я был плохим… парнем для тебя.

Мэри долго смотрит на него, будто пытается понять, не шутит ли он, затем кивает и уходит. И тогда голос подает Шерлок:

– Я хочу домой, Джон, – заявляет он непреклонным тоном. – Забери меня домой!

Джон улыбается – вот это его Шерлок. Он поднимается и идет переговорить с парамедиками и подъехавшим Лестрейдом. На самом деле Джон совершенно не в курсе, что здесь только что произошло, в этом расследовании он не участвовал. Но Джон клянется Лестрейду, что как только Шерлок будет в порядке, он лично доставит его в Скотланд-Ярд. В качестве альтернативных информаторов, Джон кивает на Кейти и Тедди. С врачами удается договориться быстрее, потому что ничего серьезного не произошло. И Джону с Шерлоком наконец-то разрешают уехать.