Текст книги "Письма с войны (ЛП)"
Автор книги: hunnyfresh
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 40 страниц)
Не прощаясь, Реджина бросила трубку и, закрыв глаза, сделала пару глубоких вдохов, позволяя напряжению стечь с кончиков пальцев.
Досадно, что ей приходилось работать с настолько некомпетентными людьми. Внезапный визит Эммы, конечно, застал её врасплох, но сейчас Реджина понимала, что вовсе не расстроена присутствием блондинки. Реджина была шокирована появлением Эммы, но шок сменился радостью, как только Эмма сказала «Привет». На протяжении трёх лет, она размышляла, кто эта смелая женщина, которой она писала, посвящая в их с сыном жизнь. Лёгкость, с которой они поладили, даже стороннего наблюдателя убедила бы в том, что женщины стали настоящими друзьями. Да, их дружба была не совсем обычной, но, когда Реджина увидела Эмму на пороге своего дома, в душе обычно холодной и равнодушной брюнетки что-то зажглось.
Эмма была настоящей. Она была здесь. И даже несмотря на то, что Реджина налетела на неё при их первой встрече, она продолжала видеть Реджину в лучшем свете. Людей, которых Реджина к себе подпускала, можно было пересчитать по пальцам, и она была рада включить в этот список Эмму. Честно говоря, она нервничала, представляя их встречу. Думая об этом, Реджина терзалась различными вопросами. Что, если Эмма слишком агрессивная? Слишком строгая, как её мать? Что, если Эмма в письмах, и Эмма в жизни – два разных человека?
Впервые в жизни Реджина была рада, что ошиблась.
Эмма – молодой солдат, ищущий своё место в жизни. И она, как и показывали её письма, была кочевником до мозга костей. Но её симпатия к Генри была видна невооруженным глазом. То, как Эмма возилась с её сыном, лучше всяких слов доказывало, что их связь – настоящая. И сегодня утром слышать смех Генри, видеть их сияющие лица, было невероятно приятно.
Стук в дверь прервал ход её мыслей, и раздражение немедленно вернулось.
– Что ещё? – резко бросила она, сердито посмотрев на дверь.
Её взгляд наткнулся на улыбку Эммы, прислонившейся к двери. В руках у неё была коробка с ланчем.
– Мне сказали, что у тебя крутой нрав, – усмехнулась Эмма вместо приветствия.
– Всего день в городе, а уже в курсе, о чем судачит сарафанное радио Сторибрука? Могу предположить, что мисс Лукас взяла на себя труд тебя проинформировать, – прищурившись, пробурчала Реджина. Впрочем, было видно, что она шутит.
– Если ты про Руби, то да. Но карточку «Клуба Сплетников» мне пока не выдали. И форменную футболку тоже зажали, – Эмма подняла коробку. – Знаю, что ты занята целый день, но я принесла тебе поесть, чтоб задобрить.
Реджина встала, принимая её предложение.
– Спасибо. Тебе нравится город?
– Ты была права, когда говорила что он маленький, – признала Эмма. – Я так понимаю, все крутые ребята тусуются в кафе.
– И я захожу туда так часто для того, чтоб портить им удовольствие, – обронила Реджина, открывая коробку. Там оказался салат с курицей.
Эмма открыла рот в преувеличенной насмешке:
– Эй, ты, что, только что пошутила? Моя разведка доложила, что ты в детстве обменяла чувство юмора на яблоко.
Реджина улыбнулась и прижала палец к губам, призывая Эмму сохранить её секрет.
– Как ты догадалась, что я люблю этот салат?
– Ты упоминала об этом в одном из писем.
Они улыбнулись и сели за стол, но не успели они приступить к еде, раздался стук, и в двери робко заглянула секретарша Реджины в сопровождении одного из её замов, которому она назначила встречу после обеда.
– Труба зовёт? – Эмма встала, направляясь к выходу. Строго глянув на посетителей, Реджина отослала их. Она повернулась к Эмме, и выражение её лица моментально смягчилось. Извиняющимся тоном она сказала. – Увидимся дома.
* * *
Сторибрук был маленьким городком во всех отношениях. Он стойко сопротивлялся прогрессу, в городе не было ни фаст-фуд забегаловок, ни супермаркетов. Из одного конца города в другой можно было добраться за день пешком. Но именно сплетни делали Сторибрук по-настоящему «маленьким городком».
Блондинка, неожиданно появившаяся в городе, стала для его жителей новостью недели.
Конечно, в городе иногда появлялись незнакомцы, они заезжали на заправку, перекусывали в кафе и ехали дальше, на побережье, задерживаясь в городе на день-два, не больше. И никто никогда не приезжал в Сторибрук с единственной целью – повидать Реджину Миллс. Поэтому Эмма Свон была для горожан главной темой для разговоров.
Они общались с новоприбывшей и обнаруживали, что она совершенно нормальна, просто немного слишком сдержана. Руби авторитетно заявила, что блондинка находится в здравом уме, и что Реджина её не шантажирует. К тому же, Реджина взяла на работе отгулы и уведомила воспитательницу Генри, мисс Тину Белл, что того не будет в садике до конца недели. Многие жители клялись, что видели, как трио гуляет, осматривая немногие достопримечательности Сторибрука, такие как старая часовня, которая пережила страшную бурю, повалившую сухие деревья вокруг. Шериф Грэм даже сообщил, что Миллсы и их гостья поднялись на Светлячковый Холм, чтоб полюбоваться городом с высоты. И когда они вернулись с прогулки, и зашли в кафе поесть вишневого пирога, горожане потеряли дар речи, увидев свою сдержанную деловую мадам мэра в джинсах и ботинках. А услышав, как она смеётся над шутками Эммы, они задались вопросом, кто эта женщина, и что она сделала с главой города.
Никто в городе не слыхал смеха Реджины с тех пор, как та повзрослела. Она улыбалась Генри и изредка тихо посмеивалась, но эти проявления её любви к сыну были священными, и Реджина их ни с кем не делила. Беззаботная Реджина… Это было настолько невероятно, что семья Лукас и немногие счастливчики, приглашенные к Генри на день рождения, поскольку были родителями его одногруппников, не могли дождаться субботы, чтоб посмотреть на это зрелище.
* * *
– Это, что, брокколи с морковкой? – закончив украшать гостиную картинками с изображениями замка, принцесс и рыцарей, Эмма зашла на кухню. – Им же по три года!
– Да, и они испортят себе зубы, если позволить им слишком много сладостей, – возразила Реджина, разложив овощи на блюде. Отложив одну тарелку, она начала выкладывать на другую клубнику, яблоки и виноград. – После обеда они все получат по печенью.
– Ваау! По целому печенью? А ты не перегибаешь? – поддразнила Эмма, открыв кухонный ящик. Оттуда она достала рулон фольги.
– Собираешься что-то печь? – Реджина подошла к духовке, чтоб её освободить.
– Не, это для маленького принца.
Тут на кухню вбежал взволнованный Генри. Вчера вечером Реджина с Эммой с трудом его уложили и проснулись посреди ночи, потому что Генри вскочил посмотреть, не пора ли праздновать. Эмма помогла ему сделать картонные меч и щит и поплатилась за это, разбуженная в два часа ночи тычками этого оружия.
Кстати, на столе до сих пор остались следы клея, и Реджина мысленно отметила, что стоит застелить столы газетами, когда дети будут делать печенье и клеить короны.
– Они уже пришли? – Генри подпрыгивал от волнения, картонный меч болтался на поясе. – Пришли? Уже пришли?
Эмма поймала взгляд Реджины и пробормотала сквозь смех:
– Могу спорить, что в дороге с ним весело.
-Ты даже не представляешь, – глядя на сына, Реджина наклонилась к нему. – Скоро придут, дорогой.
Эмма опустилась рядом на корточки, показывая фольгу:
– Пошли, пацан, будем делать из тебя рыцаря.
* * *
Реджина была перфекционисткой, все это знали. Каждый год она пыталась организовать для сына идеальный день рождения. И каждый год волновалась, потому что всё вечно шло не так. В первый год была неудача с клоуном, во второй у Генри высыпала аллергия – серьёзно, у кого может быть аллергия на гуаву? И сегодня она ждала подвоха, несмотря на то, что всё шло хорошо.
Бабуля Лукас и Руби пришли за пятнадцать минут до начала вечеринки, нагруженные подносами с наггетсами и картошкой для детей и пастой с салатом для взрослых. Немного погодя пришел Грэм и принес пиньяту. Но, увидев дракона, набитого сладостями, Реджина выпроводила шерифа за дверь, возмущенно отчитывая его. Она сказала, что, если он хочет, чтоб дети выбили кому-нибудь глаз, пускай сначала заведёт ребенка, и на его днях рождения делает, что ему вздумается. Дети начали потихоньку собираться, одетые как принцессы и рыцари, и если б Реджина не ждала очередной катастрофы, она признала бы, что они выглядят очень мило.
Дети побежали к столу, где их ждали вырезанные из картона короны, которые нужно было обклеить цветной бумагой и блёстками. На соседнем столе лежали печенья-дракончики и разноцветная глазурь в мисочках. Расхватав свои трофеи, дети во главе с Генри, одетым в доспехи из фольги, разбежались по гостиной, в которой Понго в маске дракона заливал слюной пол фамильного «замка» Миллсов.
– Эй, – Эмма чуть толкнула Реджину локтем, отвлекая брюнетку, коршуном наблюдавшую за детьми, пока другие взрослые были за столом, – тут много взрослых.
– Да, – Реджина не отрывала от детей глаз.
– И ты ни с кем из них не разговариваешь, – Эмма поочерёдно кивнула на родителей, болтавших в уголочке, и Руби, которая, стоя у стола с подарками, разговаривала с хозяином Понго, рыжим лысеющим мужчиной в твидовом костюме.
– Ну, я же разговариваю с тобой.
– И, если верить тебе на слово, я ребенок.
Наконец, Реджина отвлеклась от детей и, вздёрнув бровь, поглядела на обёрнутый фольгой картонный меч за плечами Эммы.
– Я назвала тебя незрелой, потому что ты сделала себе меч.
– Ой, брось, круто же, ну! – Эмма с гордостью вытянула меч, на его навершии девушка нарисовала яблоко, объявив, что это семейный герб Миллсов.
– Да? А про это что скажешь? – Реджина прикоснулась к её руке, обернутой в фольгу, на ногах были такие же блестящие поножи.
– Ну, пацан хотел, чтоб мы были одинаковыми, – перевела стрелки Эмма.
– И эта девушка не считает себя рыцарем, – поддела Реджина, возвращая своё внимание детям.
Закатив глаза, Эмма на секунду отошла и, вернувшись, надела что-то Реджине на голову. Брюнетка подняла руку, ощупывая бумажный остроконечный колпак с лентой на верхушке. Сняв его, она увидела яблоко – такое же, какое было нарисовано на мече Эммы и у Генри на щите.
– Ну, если я рыцарь, то ты – принцесса, – улыбнулась блондинка.
– Я предпочту быть королевой, – Реджина самодовольно ухмыльнулась и, закатив глаза надела колпак обратно.
– Так лучше?
– Намного.
Громкий крик Генри заставил женщин подпрыгнуть. Ну, вот, вот и катастрофа, подумала Реджина. Но влетев в гостиную, они увидели, что Генри лежит на полу, а Понго радостно облизывает ему лицо.
– Мамочка, на помощь! Эмма, помоги мне! Дракон хочет меня съесть!
– Принцу замка Миллсов нужна помощь! – театрально воскликнула Эмма.
– Ах, если б только поблизости был рыцарь! – подыграла Реджина.
Эмма улыбнулась и, подняв меч, подбежала к кучке детей, увертываясь от Понго, норовившего, облизать и ее тоже.
– Мне послышалось или кто-то сказал «дракон»?
* * *
Эмма упала на диван, бросив рядом на пол пакет для мусора, полный подарочных оберток, упаковок из-под сока и одноразовых тарелок. Было не поздно, но день был насыщенным в самом лучшем смысле, и Эмма немного вымоталась. Ей удалось спасти принца Генри от коварного Понго, и Генри настоял, что Королева Реджина должна наградить храброго рыцаря. Батистового платочка под рукой не оказалось, но заменившая его салфетка, на которой были нарисованы воздушные шарики, до сих пор лежала у Эммы в кармане.
Её меч болтался на поясе, доспехи пострадали в битве с драконом, но детская радость и аплодисменты Реджины стали достойной наградой. Сейчас маленький принц спал в детской. После того, как праздник закончился, он уснул почти сразу.
Она подняла голову, когда Реджина вошла в комнату. В руках у неё была тарелка с куском красного бархатного торта. Она села рядом с Эммой.
– Это последний, – отломив кусочек, она отправила его в рот.
Эмма подозрительно посмотрела на Реджину, которая хитро глядя на неё, демонстративно отломила еще кусочек.
– Эй! Я об этом торте мечтала со вчерашнего дня!
Эмма не стала деликатничать и, стянув у Реджины вилку, отхватила с тарелки приличный кусок торта с творожным кремом. Лакомство буквально таяло во рту, и она застонала от удовольствия:
– Чё-о-орт! Не могу поверить, что ты его испекла!
– Удивлена? – Реджина отобрала столовый прибор. – И «спасибо», что обслюнявила мою вилку.
Эмма рассмеялась и откинулась на диван:
– Да не за что.
-Это первый праздник, на котором ничего не случилось, – призналась Реджина, добровольно протягивая вилку Эмме.
– Это потому, что я тут, – блондинка взяла вилку и, отломив кусочек, вернула её Реджине.
Реджина закатила глаза, но возражать не стала.
Блондинка потянулась и, положив руку на спинку дивана, открыла рот, выпрашивая ещё торт. К её удивлению, Реджина вздохнула и, наколов кусочек на вилку, положила его Эмме в рот.
– Так значит, ты устраиваешь такие вечеринки каждый год?
– Ну, в этом всё дело с днями рождения – они случаются каждый год.
– Да, – сказала блондинка, – присматривать за детьми – это работа без выходных.
Реджина рассмеялась:
– Ты зарабатываешь на жизнь, стреляя из автомата и проводя разведывательные операции. Хочешь сказать, что справиться с кучкой трёхлетних ребятишек сложнее, чем воевать?
– Ага, – невозмутимо сказала Эмма, пытаясь стянуть вилку. Реджина отодвинула её, пресекая попытку. – Эй!
– Теряешь навыки, солдат, – Реджина отодвинулась, когда Эмма протянула руку за вилкой, встав на колени.
Эмма сделала обманное движение правой рукой и, наклонившись вперед, достала вилку левой:
– Ха! – она усмехнулась, глядя на удивленную таким маневров Реджину. Эмма разделила торт и протянула половину Реджине.
– Ты грязно играешь, – Реджина взяла свой кусок.
– Что делать, приходится, если хочешь выжить, – доев торт, Эмма забрала у Реджины тарелку и поставила посуду на кофейный столик.
– Тебе бы политиком быть.
– Ага, а ты могла бы быть сержантом в тренировочном лагере. Желторотики летали бы, как реактивные.
– Нет спасибо, я не люблю повышать голос. Предпочитаю тонкие манипуляции.
– Уверена, что не была королевой в прошлой жизни?
– Ну, судя по одержимости Генри Средневековьем, не удивлюсь, если это так и есть.
Реджина встала и, завязав пакет с мусором, подхватила его.
– Аппетит мы, конечно, уже испортили, но ты как насчет того, чтобы поесть? Уверена, я смогу организовать что-нибудь поосновательнее наггетсов.
– После Вас, Ваше Величество.
Глава 5
– Смотрите-ка, кто обо мне, наконец, вспомнил, – поддразнил Август вместо приветствия, когда Эмма позвонила ему на следующий день после вечеринки. Приняв душ после пробежки, она спросила Реджину, можно ли ей позвонить Августу, и сейчас сидела в её кабинете, за столом из тёмного дуба, устроившись в кожаном кресле, которое было удобней, чем её койка на базе Виктори. В ответ на насмешку Эмма закатила глаза, покачав головой.
– Я тебе звонила три дня назад, – напомнила Эмма, послав ему многозначительный взгляд, как если бы он сидел рядом.
– Ну, кто знает, что могло произойти за это время? Я мог… – он резко замолчал. Эмма зажмурилась, прогоняя из памяти картины, преследовавшие её в кошмарах. Слова друга заставили её моментально напрячься. Август прочистил горло и торопливо сказал. – Забудь. Я тут кота завёл.
Эмма прищурилась, думая, не ослышалась ли она. Нет, точно ослышалась, это помехи на линии. Август не мог этого сказать.
-Что?
– Я завел кота. Он черный с белым. Я назвал его Фигаро.
– Это, случайно, не тот кот, который живет у твоей пожилой соседки двумя этажами ниже? – Эмма позволила глупостям Августа отвлечь себя от его предыдущей фразы. Напряжение сменилось озадаченностью.
– Нет, не тот, – проворчал Август. – Он теперь мой.
- Теперь, – насмешливо произнесла Эмма. – Август, нельзя воровать чужих котов.
– Я его не крал! Я выезжал из лифта, а он прыгнул ко мне на колени. Ну, у соседки их много ведь! И вообще, я выпускаю его по ночам. – Август говорил так, будто всё это оправдывало его кражу.
– Да, я даже отсюда вижу, как растёт твой нос!
– Вы, что, только что назвали меня лжецом, капрал? – в голосе прорезались сержантские интонации.
Эмма засмеялась, но тут в голове тревожно забилась мысль.
– Ты пьёшь?
Повисло короткое молчание. Потом Август ответил, и голос был почти счастливым:
– Я вообще-то пишу. Много. Конечно, до Хемингуэя мне далеко, но мой мозгоправ говорит, что это помогает привести в порядок мысли, да и вообще полезно.
– Да, ты всегда хотел быть писателем, – припомнила Эмма.
– Девушкам это нравится.
– О, да, пари держу, они ведутся на твою тонкую, чувствительную душу.
– Нууу, это не единственное, на что они ведутся… – окончание фразы потонуло в смехе Августа.
Эмма закатила глаза и ухмыльнулась на эту двусмысленность.
– Но у тебя всё в порядке?
– Лучше не бывало, крошка.
Эмма услышала, что он говорит правду. Перебросившись с другом еще парой шуток, она рассказала ему, как замечательно прошел день рождения Генри. Она рассказала про торт, про костюм Генри, как она играла с детьми и даже как они ходили в лес на днях, и она учила Реджину с Генри разбираться в следах и рассказывала им про ядовитые растения.
– Мы сегодня в магазин идём. Выберем малому велик.
– Ты покупаешь ему велик? – удивился Август.
– Ну, да, маленький трёхколесник. Такой, знаешь, с ручками, как у коляски. Детям они нравятся, верно? – внезапно Эмма засомневалась в выборе подарка. Август надолго замолчал, и Эмма задумалась, отчаянно пытаясь вспомнить, о чем она мечтала, когда ей было три года. Именно тогда приёмные родители вернули её в интернат, но дело не в том.
У Генри полно мягких игрушек. Может, книжку? Интересно, тут есть «Чаки-Чиз»? Можно было бы сводить его.
– Тебе она, правда, нравится, да? – прервал её мысли Август.
Эмма помолчала. Она поняла, о чем он, но, прищурившись, ответила:
– Ага, она мой друг.
– Я не об этом, ты же знаешь.
Эмма закатила глаза и раздраженно выдохнула. Иногда она ужасно жалела, что Август был рядом в нескольких ключевых моментах её юности.
– Слушай, если я страдала фигнёй в детстве, это не значит, что я влюбляюсь в каждую симпатичную девчонку, которую вижу.
Август хохотнул, и Эмме не нужно было видеть его, чтоб знать, что он самодовольно осклабился. За время, проведенное у него дома, Эмма поняла, что Август много смотрит телевизор. Перевод: Август подсел на мыльные оперы. И его довольный смех ясно говорил, что теперь он выпытывает у Эммы детали её жизни, как будто новую серию мыла смотрит.
– Ну, во-первых, никто не говорил «влюблена». А, во-вторых, она же красивая, да?
– Я этого не говорила, – прошептала Эмма, покраснев. Подняв бровь, она тревожно оглянулась на дверь, боясь, что Реджина может войти и услышать их разговор.
– А что, ты это отрицаешь? – Эмма промолчала, и Август продолжил. – Ты ведь покраснела, да?
– Нет! – яростно возразила Эмма, громче, чем хотела, и снова оглянулась на дверь, на случай, если её крик кого-то привлёк. На горизонте было чисто. Довольное хихиканье Августа действовало на нервы. Они повзрослели, воевали плечом к плечу, но, когда дело касалось отношений, особенно отношений Эммы, Август как был, так и остался старшим братом. Эмма вздохнула, запуская пальцы в волосы и, издав нечто среднее между стоном и рычанием, признала:
– Да, она, правда, очень краси… знаешь что? Мы не будем это с тобой обсуждать!
Хихиканье переросло в смех:
– Как скажешь, Эм.
Она улыбнулась, на этот раз последнее слово осталось за ней.
– Я на днях возвращаюсь в Бостон.
Август снова замолчал, размышляя о чем-то. Она не мешала ему думать, дожидаясь, что он скажет.
– Ты должна остаться, – искренне сказал мужчина.
Эмма зажмурилась, отчасти напуганная его предложением, но одновременно выдохнув от облегчения. Неделя, проведённая с Генри и Реджиной, была удивительной. Все страхи и тревоги, терзавшие её в день приезда, исчезли без следа. Но она знала, что это не может длиться вечно. Она всё это проходила. Приемные семьи. Школы. И это тоже закончится.
И дело не только в том, что меньше, чем через три недели ей нужно вернуться в Джорджию. Реджине надо на работу, Генри надо в садик. Прошлую неделю они провели в маленьком счастливом мирке, одном на троих. Но скоро он лопнет, как мыльный пузырь, и для всех лучше будет, если Эмма просто с этим смирится.
– Я не могу, – возразила Эмма после долгого молчания.
– Не можешь или не хочешь?
– Реджина завтра возвращается на работу. Она и так взяла отгулы на неделю, чтоб показать мне город. Она же мэр.
– А тебе в светлую голову не приходило, что она, может, тоже хочет, чтоб ты осталась?
Эмма хмыкнула.
– Брось, Эм, ты же всегда добивалась, чего хочешь, несмотря на запреты. Что теперь изменилось?
– Теперь появилась угроза записи в личном деле, – сухо ответила Эмма.
– Эмма, – напомнил Август, – ты же больше не трудный подросток из неблагополучного района. Ты солдат, проведший год в горячей точке. Ты вернулась домой. Если ты счастлива в маленьком сонном городке, зачем оттуда уезжать? Оставайся.
Эмма закусила губу и оперлась на локоть:
– Это приказ, сэр?
Август невесело усмехнулся, раздумывая над ответом, и, наконец, изрёк:
-Нет, это вам двоим решать.
* * *
– Ты будешь жить тут, Эмма? – обронил Генри в перерывах между глотками сока, когда они втроем ужинали вечером.
У Эммы округлились глаза, брови Реджины взлетели вверх. Женщины с сомнением переглянулись, и, повернувшись, Эмма с извиняющимся видом сжала руку мальчика.
– Нет, я скоро должна вернуться в Бостон.
– Ты должна? – внезапно спросила Реджина.
Эмма повернулась к брюнетке, которая, казалось, готова была прожечь в ней взглядом дыру. Она готова была поклясться, что в карих глазах мелькнуло разочарование. Эмма хорошо разбиралась в людях, и даже стены, которыми Реджина себя окружила, не мешали ей. Но Эмма так боялась злоупотребить её гостеприимством. В армии она могла оставаться, нужно было только подчиняться приказам, но в жизни она привыкла, что её отовсюду гонят. Её приемные родители. Чёрт, даже настоящие родители. Август. И Реджина тоже может её выставить в любой момент. Вот же она сидит, разочарованно глядя на неё, и всё повторяется снова.
Эмма тряхнула головой:
– Ну, я должна вернуться в Джорджию через пару недель.
Реджина недоуменно нахмурилась, будто забыла, что пребывание Эммы с ними было временным. Справедливости ради, надо сказать, что Эмма и сама об этом забыла. Эмма не успела позвать их в Бостон, не успела сказать, что может остаться подольше. Вообще ничего не успела. Реджина натянула на лицо улыбку – ту самую, которую использовала, обсуждая политику или выполняя обязанности мэра. Ей Реджина никогда прежде так не улыбалась. От этого во рту стало горько.
– Конечно, – сказав это, Реджина повернулась к Генри, строго на него глянув. – Вас, молодой человек, давно ждёт ванна.
* * *
– Почему Эмма уезжает? – Генри сидел в тёплой воде, пахнущей арбузом.
– Ей надо возвращаться на работу, дорогой, – Реджина наклонила ему голову, выливая чашку воды, чтоб намочить волосы. Как всегда, он зажмурился, ловя струи губами. Весело глянув на сына, она вытерла его лицо ладонью и потянулась за шампунем.
– Она потом вернётся? – Генри играл с корабликом, опуская его на дно ванны и вытаскивая на поверхность. Брызги летели на пол, на стены, да и Реджине тоже досталось. Вытирая щеку, Реджина размышляла над вопросом Генри. Вернётся ли Эмма? Реджина знала, что от Эммы не зависит, пошлют ли её за границу или нет. Как часто их посылают в горячие точки? Одной командировки точно достаточно, Эмма может дослужить дома, на какой-нибудь базе. Нужно будет, чтоб Сидни узнал об этом подробней.
– Мамочка? – Генри привлёк её внимание.
– М-м? – Реджина выдавила на ладонь шампунь и начала намыливать сыну голову.
– Эмма вернется? – повторил он. На этот раз он внимательно смотрел на мать, бросив кораблик. Реджина спрятала улыбку, увидев, что взгляд у него такой же, как у неё самой, когда она смотрит на проштрафившегося подчиненного. Видимо, воспитание тут оказалось важней генетики.
Сполоснув руку от шампуня, Реджина погладила сына по щеке, мягко улыбнувшись, когда увидела, сколько надежды у Генри во взгляде.
– Надеюсь, что да, родной.
Этого ответа ему было достаточно, и мальчик продолжил играть, сделав из мыльных волос рог, и с громким «Брррум-бррррум» отправил кораблик в дальнее плаванье на другой конец ванны.
Сидя на крышке унитаза, Реджина размышляла о том, что перспектива отъезда Эммы её огорчает. Они с Эммой никогда это не обсуждали, но для Реджины само собой разумелось, что Эмма останется до конца отпуска. Конечно, той хочется вернуться в Бостон. Август – её единственный близкий человек, естественно, ей хочется провести с ним как можно больше времени. Особенно сейчас, в период его реабилитации.
Внезапно Реджина поняла, насколько ей нравится присутствие Эммы. Эмма ворвалась в её жизнь на каком-то жёлтом чудовище, и впервые за долгое время у Реджины в жизни появился кто-то, для кого она не была мэром, кто-то близкий, кроме Генри. Конечно, она чувствовала это и когда они переписывались, но за последнюю неделю чувство близости окрепло. Она даже отгулы взяла. А, между прочим, единственный раз она брала отгулы, когда у Генри был кишечный грипп, и они провели день или два в больнице. Но теперь время шло как-то слишком быстро. Может, ей удастся её убедить? Конечно, это будет нечестно. Но когда Реджина Миллс играла честно?
– Я изюмчик, – Генри поднял ручки, показывая маме, как сморщилась кожа. Отвлекшись от своих мыслей, Реджина взяла его ладони, целуя поочередно каждый пальчик.
– Да, милый, ты мой маленький виноградик, – она открыла кран. – Вставай, будем тебя поливать.
* * *
– Малый любит сказки, – прошептала Эмма, когда они вышли из детской вечером. Прикрыв дверь, Реджина улыбнулась, на лице появилось выражение «опытной мамочки», у которой нет проблем с тем, чтоб уложить ребенка спать.
– Ты даже не представляешь. Тебе повезло, что ты не приехала пару недель назад, когда ему удалось упросить меня прочитать все книги Доктора Сьюза. Их десять, и они все такие огромные.
– Слабачка, – поддразнила Эмма.
Они прошли в кабинет, где Реджина налила им выпить и присела на диван, отпивая из стакана. Эмма села рядом, поджав под себя ногу. Она поставила стакан на кофейный столик, верней, на подставку, как её приучила Реджина. Часы на каминной полке тикали, подчеркивая тишину, наполнявшую комнату. Насчитав тридцать «тиков», Реджина открыла рот, чтоб нарушить молчание:
– Эмма…
– Так что…
Они хихикнули, и Эмма кивнула, уступая Реджине право сказать первой. Реджина прочистила горло, наклоняясь чтоб поставить стакан на стол, ей нужна была секунда, чтоб собраться с мыслями.
– Генри очень понравился новый велосипед, – торопливо сказала она. – Спасибо тебе.
Эмма улыбнулась:
– Ты говорила это, когда мы его купили.
– Тебе не надо было беспокоиться…
– И это тоже говорила.
– Я просто хочу сказать…
– Я знаю, – Эмма перебила её и, придвинувшись ближе, слегка сжала её колено. – Легко копить деньги, когда не на кого их тратить. К тому же, я еще не покупала ему подарков. Я хочу отблагодарить его за то, что он не давал мне свихнуться все эти годы.
Реджина улыбнулась и сжала её ладонь:
– Я понимаю, что его рисунки бесценны, но…
– Но это того стоило, – настойчиво сказала Эмма. Чуть нахальная, но искренняя улыбка разгладила напряженные морщинки на её лице.
Реджина кивнула, хотя и не была уверена, с чем соглашается. Она просто знала, что между ней и блондинкой появилось понимание. Понимание, которое было больше, чем просто желанием продлить их время в этом счастливом пузыре. Понимание, что их связывало нечто более важное, чем все их различия, их разное воспитание. Их постоянные письма, рисунки Генри, забота друг о друге – все эти мелочи, близость, проявляющаяся в коротких прикосновениях. Они обе отчаянно желали этой близости, и обе думали, что не заслуживают её. И Реджине ненавистна была даже мысль, что всё это может закончиться.
– Итак, что скажешь? Ты провела неделю в Сторибруке, город оправдал твои ожидания? – спросила Реджина, сложив руки на коленях.
– Ну, он точно отличается от городов, в которых я жила, – Эмма усмехнулась, но тут голос слегка сел от переполнявшей его искренности, и, глядя в карие глаза, она добавила, – но я определенно нашла кое-что, ради чего хочу сюда вернуться.
Услышав во фразе намёк, Реджина изогнула бровь и склонила голову. Спрятав смущение за улыбкой, она подняла стакан:
– Значит, за твоё возвращение.
Одним глотком Эмма допила сидр и поставила стакан на подставку.
Снова воцарилось молчание, нарушаемое тиканьем часов. Реджина несколько раздраженно хмыкнула, досадуя на саму себя за то, что не может удержаться от того, чтоб высказать свои мысли вслух.
– Тебе действительно нужно ехать?
Эмма кивнула и добавила извиняющимся тоном:
– Да, у меня увольнительная всего на месяц.
– Нет, – Реджина покачала головой, – я имею в виду, тебе обязательно возвращаться в Бостон?
– Оу, – тон был удивлённым, но Реджина видела, что в зелёных глазах зажглась надежда и уголки губ немного приподнялись, в слабой улыбке. По крайней мере, Реджине хватило смелости, задать вопрос мучавший обеих.
– Да… Нет. То есть, я хочу сказать, Август завел кота, чтоб составил ему компанию.
– И… – Реджина испытывающее посмотрела на Эмму, – тебе не терпится увидеть его кота?
Эмма фыркнула от смеха:
– Нет, плюс я уверена, что он его стырил.
Реджина озадаченно вздернула бровь, и, оставив в покое Августа с его мифическим котом, Эмма добавила:
– Я имею в виду, мне вовсе не обязательно ехать в Бостон.
– И-и… – протянула Реджина, усмехаясь.
– И-и-и-и, – передразнила Эмма.
– Генри не терпится обкатать твой подарок в парке.
– Будет весело, – Эмма откинулась на диван.
– И, может, ты пойдешь со мной в мэрию, чтоб тебе не скучать в одиночестве.
– Нее, это не так весело, – поддела Эмма.
– Неужели тебе не кажутся захватывающими бюджетные отчеты и переписи?
– О, да! Они захватывают меня примерно так же, как порох, танковые двигатели и разборка автоматов – тебя. Но… – Эмма слегка склонила голову, – должна признать, что компания, в которой я буду их изучать – очень привлекательна.
– Не могу с этим спорить.
– Так я могу остаться? – робко уточнила Эмма.
– Да, – кивнула Реджина, – я бы хотела, чтоб ты осталась.
– Хорошо, – смущенно улыбнулась Эмма.
– Офигенно.
Эмма скорчила рожицу:
– У меня это лучше получается.
Закатив глаза, Реджина встала и вышла из кабинета, оставив довольную растянувшуюся на диване Эмму.
* * *
Все в городе знали, что Реджина строгая, абсолютно несгибаемая, что у неё есть план для всего на свете, и она редко от него отступает. А ещё все знали, что она откусит голову каждому, кто нарушает её планы, путаясь под ногами. Поэтому, когда мэр Миллс появилась на работе с хвостиком в виде Эммы Свон, это было, по меньшей мере, странно.
