Текст книги "Письма с войны (ЛП)"
Автор книги: hunnyfresh
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 40 страниц)
Домой. У Эммы не было дома, кроме её машины, но в своих письмах Август писал, что будет рад видеть её у себя в Бостоне. Может быть, она отправится к нему. А может быть, сядет в машину и поедет колесить по стране, в конце концов, у неё ведь целый месяц. И, мысленно возвращаясь к снятой со стены открытке из Сторибрука, блондинка думала, что вполне может сделать крюк где-нибудь по дороге.
Глава 3
Внимание, пассажиры. Текущее время 11:54. Мы прибудем в Международный Аэропорт «Логан» в Бостоне приблизительно через 15 минут. Пожалуйста, вернитесь на свои места, и приготовьтесь к посадке.
Писк интеркома разбудил Эмму, и через пару секунд сна как не бывало. Она рассматривала других пассажиров, которые возвращались на свои места или говорили детям выключить геймбои. Ребенок, сидевший через три ряда, успокоился с час назад, а сидящая рядом с Эммой женщина средних лет третий раз дочитывала Розарий, перебирая четки. Соседка сказала, что всегда нервничает в самолётах, но сейчас нервничала особенно сильно. Хотя присутствие Эммы, одетой в военную форму, слегка ее успокаивало.
Переодеваться было уже поздно, они скоро приземлятся. Эмма глубоко вздохнула и повернулась к окну, где постепенно проступала посадочная полоса. Лёгкая улыбка тронула губы блондинки при мысли о том, сколько лет она не была в городе. Пока Эмма была в резерве, она не ходила в отпуск несколько лет, но сейчас, побывав на Ближнем Востоке, нуждалась в передышке. Постоянное напряжение изматывало, и ей нужен был отдых. Так что её командиры вздохнули с облегчением, когда она изъявила желание провести месяц дома.
Самолет трясло во время посадки, и нервная соседка в страхе схватила Эмму за руку. Блондинка не возражала и лишь успокаивающе глянула на женщину. Через секунду голос в динамике объявил, что они прибыли и, поблагодарив за то, что они воспользовались услугами авиалинии, попросил организованно сходить с самолета.
Эмма встала, схватив свой рюкзак, в котором лежали личные вещи, документы, письма и подарки от Реджины и Генри. Её багаж может потеряться, но рискнуть потерять письма? Черта с два!
Оставалось пройти к терминалу, где они с Августом договорились встретиться. Нужно было пройти контроль, это занимало много времени из-за повышенных мер безопасности в аэропорту. Эмма заметила, что некоторых пассажиров тщательно досматривали. Но её это не коснулось, форма все упростила. Закинув рюкзак на плечо и отыскав среди багажа свою сумку, Эмма пошла к терминалу, ища глазами лохматого брюнета, которого привыкла звать братом. Взгляд уткнулся в картонку с надписью «СВОН», сделанную небрежным почерком Августа. Разглядев его самого, сидевшего в инвалидном кресле, с картонкой в руках и фирменной ухмылкой на лице, Эмма ускорила шаг.
– Август, – она бросила сумку рядом с каталкой и наклонилась, чтоб обнять его.
– Ты не на дежурстве, боец, – с насмешкой бросил Август, когда она отпустила его. – Можешь расслабиться, в курсе? – Август поднял её сумку, пристроив на коленях поверх таблички.
Эмма поправила лямки рюкзака и, взявшись за ручки каталки, спросила:
– Как дела? Я думала, тебе сделают протез.
Он закатал штанину на левой ноге, продемонстрировав новую икру из металла и пластика.
– Все еще разрабатываю. Нужно время к ней привыкнуть. Я хотел деревянную, ну, знаешь, такой колышек. Но мне сказали, что с ней я буду похож на пирата.
Эмма усмехнулась, выходя из аэропорта:
– Но ты в порядке?
– Лучше не бывает, крошка.
Большую часть дня они потратили на поездку к парковке, где Эмму ждал её Фольксваген-жук, и дорогу до квартиры Августа. Только открыв двери, Август сразу спросил, что она хочет заказать на обед. Затолкав сумку и рюкзак под диван, на котором ей предстояло спать следующий месяц, Эмма осматривала квартиру. Однокомнатная, кирпичные стены, незатейливая мебель. Всё просто, вот только количество пустых пивных бутылок в корзине для мусора напрягало.
– У тебя была вечеринка? – прямо спросила Эмма и, скрестив руки поглядела на Августа, который увлеченно изучал меню, выбирая, что заказать.
Он посмотрел на корзину и перевел взгляд на Эмму:
– У каждого свои пороки, верно?
– Август…
– Эмма, – перебил он, – мне помогают. Не только с ногой.
Её лицо оставалось бесстрастным, пока они смотрели друг на друга. Наконец, убедившись, что он говорит правду, блондинка вопросительно подняла бровь.
– Хорошо, – голос звучал примирительно. – Я могу что-нибудь для тебя сделать?
Он перебросил меню через стол:
– Ты можешь выбрать, что мы закажем на обед.
* * *
Эмма сняла форму и влезла в любимую майку и джинсы. Кофейный столик, за которым они обедали, был завален коробками из-под китайской еды. Август со смехом рассказывал, что вел себя примерно так же, когда вернулся из госпиталя. У него ушли месяцы, чтоб согнать лишние фунты, которые он наел, балуя себя вкусным. Эмма ухмыльнулась и приподняла майку, показав подтянутый загорелый пресс. Ей-то не о чем беспокоиться.
Теперь она сидела, забравшись с ногами на диван, по телику шел какой-то сериал, но Эмму он не интересовал. Она потрошила свой рюкзак в поисках писем и рисунков из Сторибрука. Те были сложены по датам, и Эмма искала теперь свои любимые. Она перечитывала письма перед сном, как перечитывают сказку. Это уже стало своеобразным ритуалом. Не важно, рассказывала ли Реджина про Генри или они обменивались историями о боевых ранениях (в одном из писем, Реджина рассказала, что у неё шрам на верхней губе), Эмма не могла заснуть, не перечитав письмо или не посмотрев на рисунки Генри.
Эмму удивляло, что она общается с этой женщиной уже три года. Единственным человеком, с кем она общалась так долго, был Август. И то только потому, что они служили вместе.
Они никогда не обменивались фотографиями. Только рисунками. Реджина присылала рисунки Генри, а Эмма изредка демонстрировала свои художественные навыки. Так что каждый вечер, перечитывая письма, Эмма представляла брюнетку с разным оттенком волос и в строгом костюме, под стать Первой Леди. Иногда, впрочем, таинственная брюнетка в её воображении позволяла себе расслабиться и появлялась, одетая в спортивные штаны и свитер с символикой сторибрукской команды. Эмма почему-то представляла Реджину футбольной болельщицей. От природы любопытная, Эмма хотела попросить Реджину прислать фотографию, но все, на что она решилась, это попросить мэра описать себя. Реджина тоже не просила фотографий, так что Эмма решила не переступать границ. В конце концов, письма – это уже много.
Чтение этих писем помогло Эмме пережить несколько самых тяжелых, самых одиноких ночей в её жизни. Впервые за свои двадцать лет она чувствовала, что есть кто-то, кому не всё равно, кто действительно беспокоится о ней. И она с радостью сделала бы что угодно, чтоб отплатить Реджине за доброту. Эмма посмотрела на Августа, который осторожно ходил по квартире, разрабатывая ногу. У неё появилась идея.
– Эй, ты в порядке?
Август подавил желание скривиться от боли и, привалившись к стене, показал большой палец.
– У тебя найдётся бумага и конверт? – спросила она, встав.
– Зачем?
– Собираюсь написать Реджине, сказать ей, что я в Бостоне.
Август вскинул голову, усмехаясь:
– Реджине, значит? У вас намечается свидание?
Эмма закатила глаза:
– Мы просто друзья. Я хочу, чтоб она знала, что я в порядке. Она иногда волнуется.
– Правда? – его ухмылка стала еще шире. Август прекратил расхаживать и теперь стоял, опираясь на кухонный стол. – Ты же помнишь, что я присутствовал, при том эпичном моменте, когда мистер и миссис Джонсон выяснили, зачем вы со Стефани Кобальт закрылись в комнате?
– Это к делу не относится, – хмыкнула Эмма, откидываясь на спинку дивана.
– Думаю, очень даже относится, – Август подался чуть в сторону, открыл холодильник и бросил Эмме бутылку с водой, взяв себе другую.
– Тебе надо к ней съездить. Сколько вы общаетесь? Два года?
– Три, – пробормотала Эмма, делая глоток. – И я не могу заявиться в Сторибрук без приглашения.
– С чего вдруг? В этот город, что, въезд только по приглашению? – он поставил бутылку на стол и продолжил разрабатывать ногу. Шаги стали более уверенными, но Августу было все так же больно.
– Это невежливо, – возразила Эмма. Хотя какая-то часть её натуры напомнила ей как, пять лет назад она обещала, что Эмме Свон будет плевать на правила и рамки.
– Дело твое, – пожал плечами Август. – Блокнот в тумбочке под телевизором.
* * *
Сила привычки подымала Эмму на рассвете и, собственно, не только она, но и Август делал зарядку по утрам, и шум, который он при этом производил, не способствовал крепкому сну. Так или иначе, Эмма начинала день с первыми лучами солнца. Проснувшись, она отправлялась на пробежку в парк неподалеку от дома. Закончив бегать, блондинка возвращалась домой, где её ждал завтрак, приготовленный Августом. С тех пор, как она приехала, прошло три дня, она отвозила Августа на процедуры, возвращалась домой и понимала, что ей нечего делать. На базе дни были забиты тренировками и заданиями, но здесь, вне службы, девушка совершенно не знала, как убить время. Письмо Реджине было отослано на утро после приезда. В нем Эмма написала, что благополучно добралась до Бостона, но не указала ни адреса, ни телефона, и другого способа связаться с Реджиной у неё не было.
Так что она оставалась в квартире и отдавала всё время физической нагрузке. Приседания, отжимания, все упражнения, какие можно сделать в тесной комнате. Однако к полудню сидеть взаперти становилось невыносимо, и Эмма шла обратно в парк. Там она читала подаренные Реджиной книги до тех пор, пока не наступала пора ехать за Августом. Сейчас она прочитала их все уже по третьему разу и просто сидела, глядя на людей. По крайней мере, эту версию услышал Август. На деле же Эмма мучилась сомнениями, ей хотелось отыскать Сторибрук, хотелось найти телефон Реджины в справочнике и позвонить ей, впервые услышать её голос. Но нельзя же вот так просто заявиться туда? Или можно?
Оказалось, можно. На четвертый день, вернувшись с пробежки, она увидела у дверей Августа на каталке. На коленях он держал её сумку и рюкзак. Он бросил их на пол перед Эммой. Девушка смотрела на него, шокированная тем, что брат, видимо, выставляет её за дверь. Но, не дав задать вопрос, Август молча протянул ей сторибрукскую открытку, на которую она смотрела каждый вечер, и встряхнул связкой с ключами от жука.
– Езжай, – просто сказал он.
Эмма быстро выхватила открытку, но на ключи смотрела с тревогой.
– У тебя запись к доктору на сегодня.
– Я несколько месяцев добирался к доктору сам, без шофера. Езжай, – Август бросил ей ключи и добавил. – Это приказ, солдат.
Мужчина улыбался, и они продолжали молча играть в гляделки. Эмма покрылась испариной от волнения. Она была уверена, что еще чуть-чуть, и её друг включит сержанта, чтоб убедить её. Спокойствие, наполнявшее Эмму, с тех пор, как она приехала, ушло, будто его не бывало. Кровь гулко стучала в ушах: бум-бум-бум.
Эмма видела взрывы, Эмма усмиряла толпу бунтовщиков, видела, как лучший друг борется за жизнь. Но всё это казалось сущими пустяками по сравнению с перспективой встретится с Реджиной Миллс.
* * *
Если бы не знак «Добро пожаловать в Сторибрук», Эмма и не знала бы, правильно она едет или нет. Она была в пути уже несколько часов, и, наверное, это не было бы проблемой, если бы не чувство тревоги, которое пробуждала в ней пустынная дорога. Ей казалось, что где-то неподалёку её ждет засада. Эмме пришлось напомнить себе, что она на американской земле, дома и в безопасности. Ухмылка, полная сарказма, искривила её губы, когда она подумала о том, сколько раз в детстве и юности она не была в безопасности. Плевать, где ты, люди всегда представляют угрозу.
Но Реджина… Реджина другое дело. Кому нужно три года общаться с незнакомым солдатом без всякой выгоды для себя? Тем не менее, подъезжая к городу, Эмма нервничала. Она бросила взгляд на открытку, лежащую на сидении, чтоб ещё раз прочесть адрес, который помнила наизусть: Сторибрук, Мэн, Миффлин Стрит, 108. Теперь бы еще знать, где это, черт возьми!
Увидев знаменитую, застывшую во времени башню, чьи часы всегда показывали 8:15, Эмма ударила по тормозам. Это – правда, подумала она. Все эти истории, рассказанные в письмах, это не просто сказки, чтоб отвлечь солдата от тоски по дому. Это реальные события с реальными людьми, которых Эмма скоро встретит.
Служба научила её, что на новом месте, в первую очередь, нужно разузнать как можно больше. Так что, припарковавшись возле башни, Эмма отправилась изучать город.
Прямо по курсу она увидела ломбард, видимо, тот самый, владелец которого соперничал с Реджиной за пост мэра. Блондинка заглянула внутрь, проходя мимо. Мужчина стоял за стойкой и разговаривал с молоденькой брюнеткой. Он тяжело опирался на трость и, видимо, имел какие-то проблемы со здоровьем.
Судя по вкусному запаху, можно было поспорить, что где-то неподалёку находится кафе, о котором Реджина рассказывала, что там пекут лучшие блинчики с яблоком. Хотя владелице кафе Реджина, разумеется, этого не говорила, чтоб та не возгордилась. Эмма огляделась в поисках конюшен и уже хотела отправиться на поиски, но желудок вдруг громко заявил об изменении в планах. Определенно, время для ланча было подходящее.
Колокольчик на двери зазвенел, когда Эмма зашла в кафе, и тут же посетители, все как один, обернулись к ней. Эмма даже засомневалась, одета ли она в гражданское. Форма всегда привлекала внимание, к этому блондинка привыкла, но в гражданской одежде она предпочитала быть незаметной. А сейчас она просто-таки чувствовала себя голой на демонстрации. Должно быть, это нормальная реакция в маленьком городке.
– Привет, – бойкая брюнетка с красными прядями в волосах поздоровалась с ней, и заклятье пало, Эмма стала просто ещё одним посетителем кафе. – Вы одна?
– Да, – Эмма прошла к стойке и села, периферическим зрением осматривая кафе. Она как будто в 80-х оказалась. На полу линолеум, плитка на стенах, в углу музыкальный автомат, играющий «Karma Chameleon». Определенно, здесь все друг друга знали. Здесь подростки устраивали свидания, встречались после школы друзья, а взрослые заходили по утрам выпить кофе и почитать газету. Приятное место, домашнее.
– Так, – начала брюнетка, – что Вам принести…?
– Свон, – Эмма протянула руку. – Эмма Свон.
– Руби.
– Ну, – Эмма развела руками, – я слыхала, у вас вкусные блинчики с яблоком, но, думаю, для них поздновато, правда?
– Блинчики с яблоком? – Руби с любопытством приподняла бровь. – А Вы, часом, не знакомы с мэром Миллс?
– Ага, – просияла Эмма, – с Реджиной, верно. Вообще-то, я ищу Миффлин Стрит. Можете подсказать мне, где это?
– Вы ищете Миффлин стрит?
Руби прижала ручку к губам, разглядывая Эмму так, будто та была с другой планеты. Эмма кивнула, и Руби повернулась к выходу.
– Езжайте прямо по улице Мэйн, на Брайтоне сверните направо, на следующем повороте еще раз направо, попадете как раз на Миффлин. Дом Вы точно не пропустите.
– Спасибо, – Эмма благодарно улыбнулась, взяв меню. – Так что у вас вкусного?
– Бабуля говорит, что нужно отвечать «Всё», – усмехнулась Руби уже более неформально. – Хотя у нас, и правда, вкусные чизбургеры.
Услышав это, Эмма почти застонала:
– О, Господи, я так давно не ела чизбургер!
– Откуда ты? – Руби слегка нахмурилась.
– Из Бостона, – пожала плечами Эмма.
Официантка рассмеялась и покачала головой, принимая ответ:
– Значит, я несу тебе чизбургер!
* * *
Эмма слизала с пальцев кетчуп, вытекший из бургера, в котором было больше сыра, говядины и бекона, чем булочки. Она ела этот чизбургер, не скрывая своего наслаждения, и даже не обижалась, что Руби посмеивается над ней. Девушка болтала с Эммой, когда у неё не было заказов, и Эмме нравилась её компания.
С бургером было покончено, точно так же как с картошкой и молочным коктейлем, которые заказала блондинка. Облизав пальцы, Эмма вытерла руки. Уходить она пока не собиралась, нужно было время, чтоб всё это слегка уселось в животе.
– Спасибо, Руби, – Эмма положила на стол несколько банкнот и, соскользнув со стула, пошла к выходу спиной вперед. – Стало быть, вниз по улице Мэйн, направо на Брайтон, и направо…
Эмма почувствовала чужое присутствие за спиной, как только раздался звон колокольчика над дверью. Она резко развернулась, напугав вошедшую женщину, и едва успела схватить её за руку, чтобы протолкнуть вперед и избежать столкновения. Эмма даже не успела извиниться, незнакомка вырвалась резко сказав:
– Уберите руки! – Эмма выпустила её руку и, удивленная резкостью, отступила назад. – И в следующий раз смотрите, куда идете!
Эмма приподняла бровь, глядя на рассерженную брюнетку, стряхивавшую несуществующие пылинки со своего хорошо сшитого костюма.
– Я не толкнула вас.
– Почти толкнули! – брюнетка сердито посмотрела на Эмму.
– Сомневаюсь.
Незнакомка закатила глаза:
– Вам стоит передвигаться, как все нормальные люди. Если, конечно, у вас нет глаз на затылке.
Презрительно хмыкнув, брюнетка развернулась и прошла к стойке, чтоб поговорить с пожилой женщиной, которая, как уже знала Эмма, была бабушкой Руби. Эмма едва сдержала порыв высказать этой дамочке всё, что она о ней думает. Но у неё была встреча поважнее. Возмущенно закатив глаза, в свою очередь, блондинка толкнула дверь и вышла. До башни с часами было недалеко, но этого времени хватило, чтоб нервы у Эммы напряглись до предела, а под ложечкой появилось противное чувство – как будто там тревожно порхали бабочки.
Эмма постоянно общалась с людьми, ей к этому не привыкать. И она могла завести друзей, если к этому вынуждали обстоятельства. Только случалось такое редко. В голове опять промелькнула мысль, что она не понравится Реджине. О, Господи! Эмма внезапно припомнила. Реджина же терпеть не может сюрпризы! Что если женщина возненавидит её за этот неожиданный визит? Они шутили насчет встречи, но всерьёз такую возможность никогда не обсуждали. Что, если её даже в городе нет? В конце концов, она же мэр, и у неё много мэрских дел. Что, если Реджина прекратит ей писать? А всё из-за того, что она послушалась Августа. Проклятие! Да все же знают, что Август сперва делает, а потом думает!
Надо было сперва написать ей! Спросить, не против ли она встретится, все устроить.
Такой фейерверк продолжался в голове Эммы всю дорогу до машины. Но, остановившись на тротуаре, она замерла, неверяще уставившись на ЭТО. На её машину надели «башмак».
– Что за черт?! – Эмма всплеснула руками и перебежала улицу, чтоб осмотреть жука. Чтоб окончательно увериться в своих худших предположениях, она пнула «башмак», убедившись, что тот надёжно зафиксирован. Недовольно застонав, она выругалась и огляделась в поисках запрещающих парковку знаков. Знаков никаких не было, и, пнув со злости «башмак» ещё разок, Эмма достала рюкзак из машины и рванула обратно в кафе.
На этот раз мысли не были заняты встречей с Реджиной, единственное, что волновало её, было то, что самая дорогая ей вещь заблокирована, заперта, как дикий зверь, и абсолютно без причины. Какого чёрта? Когда она ступила на террасу кафе, мимо проехал мерседес.
– Я поняла, что ты любишь бургеры, но не думала, что настолько, – подколола Руби, вытиравшая столик, увидев, что Эмма вернулась.
– Мою машину заблокировали!
Официантка расхохоталась и, прихватив стопку грязных тарелок, направилась к стойке:
– Это так забавно.
– Почему это? – голос Эммы истерично подскочил чуть ли не на октаву. – Часто у вас это случается?
– Только если взбесишь ту брюнетку, с которой ты столкнулась.
Эмма обернулась и посмотрела на то место, где почти столкнулась с женщиной.
– А что так? Что, у неё крутая «крыша»?
Руби озадачено нахмурилась:
– Чего?
– Так она думает, что может просто блокировать чужие машины? – громко спросила Эмма.
Руби тряхнула головой, чтоб прийти в себя:
– Ты о чём? Это же…
Блондинка покачала головой, идя к двери:
– Я знаю, кто мне с этим поможет. Спасибо, Руби.
Руби продолжала глядеть на Эмму, ошарашенная таким поворотом. Бабуля встала рядом с ней, протирая стакан:
– Она не знает, что это была Реджина?
Руби покачала головой, заинтриговано улыбаясь:
– Нет, но скоро узнает.
* * *
Когда Реджина говорила, что живёт в маленьком городке, Эмма не представляла, насколько это правда. Эмма выросла, переезжая из одного большого города в другой, и не привыкла к таким небольшим расстояниям. Дорога до Миффлин Стрит заняла всего двадцать минут, но это было удобно. На машине она добралась бы за пять, но машина была заблокирована, и это до сих пор бесило Эмму, но зато у неё появилось время осмотреть город по пути до дома Реджины.
Погода была прохладной для апреля. Вчера, должно быть, шёл дождь, воздух был влажный, над землёй повис туман. Похоже, на Брайтоне начинался пригород Сторибрука, состоявший из зданий, принадлежавших раньше пожарной части, и теперь превращенных в лофты, и маленьких изящных бунгало. Все дома здесь были разными. Во дворе лофта под большим старым деревом темноволосая женщина вешала на ветку кормушку, стоя на стремянке. Она приветливо помахала Эмме рукой, и блондинка помахала в ответ, удивленная таким дружелюбием.
Если не считать инцидента с машиной, Эмме нравился Сторибрук. Это был город со старыми корнями, старыми семьями, белыми заборчиками и качелями из старых шин на ветках деревьев. В этом городе каждый занимался своим делом, но, когда это было необходимо, все объединялись, действуя сообща. В таком городе Эмма мечтала жить, когда была маленькой, в таком городе мечтала проказничать, когда была подростком, и теперь, став взрослой, она шла по улицам Сторибрука и снова видела очарование и ценность маленьких городков.
Когда Эмма повернула на Миффлин Стрит, её внимание сразу привлёк белый особняк. Не зная, как, она сразу догадалась, что тот принадлежит Реджине. Она же мэр, конечно, у неё самый большой дом в городе. По дороге проехала машина, и Эмма почти остановила её, думая, что за рулём Реджина, но, увидев, что за рулем блондинка, Эмма поняла что ошиблась. И ещё поняла, что очень волнуется. Она нервничала перед встречей с Реджиной, была расстроена из-за машины. Ну, с этим Реджина поможет. Эмма на это надеялась.
Дорожка, ведущая к порогу Реджины, показалась Эмме самой длинной в её жизни. А ведь пару недель назад она проходила по двадцать миль под палящим солнцем. Поправив лямки рюкзака на плечах, она попыталась привести дыхание в порядок. Отнесись к этому как к заданию, сказала она себе. Операция «Друг по переписке».
Эмма зашагала вперед, тяжелые берцы глухо стучали по аккуратной дорожке. Дорожка все же оказалась короче, чем она ожидала, и блондинка посмотрела на латунные цифры «108», прикрепленные к белой двери особняка.
Она трижды постучала.
Прошло двадцать семь секунд, в которые Эмма перестала дышать. Раздались шаги, послышался щелчок замка, и дверь открылась.
У Эммы отвисла челюсть, когда она увидела ту самую брюнетку, с которой столкнулась в кафе. Удивленно взметнув идеальные брови. Она разглядывала Эмму, стоящую на пороге. А в голове у Эммы крутилась только одна мысль: «Вот дерьмо».
– О, – протянула Реджина, – снова Вы.
Эмма открыла и снова закрыла рот, потрясённо глядя на Реджину.
– Вижу, Вы научились смотреть, куда идёте, не могу только понять, зачем вы пришли к моему порогу.
Реджина стояла в дверях, скрестив руки на груди. Не дождавшись ответа, она склонила голову набок, выжидающе глядя на Эмму.
– Могу я Вам помочь?
Миллион разных мыслей пронеслось у Эммы в голове. Она представляла эту встречу множество раз, но ничего подобного ей и в голову прийти не могло. Однако реальность была такова, и нужно было принять её, так что Эмма выдала первое, что пришло в голову:
– Вы заблокировали мою машину!
Понимание отразилось на лице Реджины:
– Это чудовище около башни? Вы припарковались возле общественного здания. Там нельзя парковаться. Можете обратиться к шерифу, пусть рассмотрит Вашу жалобу.
С решительным кивком Реджина развернулась и направилась в дом, но Эмма подалась вперед и схватила ее за руку, удерживая.
– Реджина, – позвала она.
Реджина повернулась к Эмме лицом, сердито глядя на неё:
– Для Вас – мэр Миллс. И лучше бы Вам это запомнить.
Взгляд Реджины становился всё свирепее, а Эмма не могла сдержать улыбки, глядя на неё. Она привыкла «читать» людей, понимать их поведение, вникать в ситуации. Это умение не раз спасало ей жизнь – еще до того, как она поступила в армию. Поведение женщины, стоящей перед ней, было всего лишь оружием. Защитным механизмом, щитом, неким барьером, который поставила Реджина, держа на расстоянии всех, кроме Генри и, как надеялась Эмма, её самой. Та Реджина, с которой Эмма переписывалась, всегда говорила, что мнение Эммы о ней сильно отличается от мнения остальных, и теперь блондинка понимала, о чем шла речь. Но она знала Реджину, знала, что мэр Миллс – всего лишь одна из граней человека, которого она привыкла называть другом, не более чем еще одна сторона этой невероятно сложной женщины.
Реджина сузила глаза:
– Кто Вы?
Эмма дернула плечом, подавляя волнение, вызванное и тем, что Реджина практически накричала на неё, и предвкушением реакции Реджины, когда та узнает, кто перед ней.
– Эмма, – наконец произнесла девушка. – Эмма Свон.
У Реджины перехватило дыхание, и защита рухнула. Прижав руку к груди, женщина отступила на шаг, пораженная. Взгляд смягчился, но стал неверящим.
– Эмма? – прошептала она.
Та улыбнулась и смущенно пожала плечами:
– Привет.
– Ты здесь? – от резкого тона не осталось и следа, теперь она говорила гораздо мягче. Эмма могла поспорить, что так Реджина мало с кем разговаривала. – Ты здесь, в Сторибруке.
– Я послала письмо, – торопливо сказала Эмма, всё еще удивляясь, что технически это не первая их с Реджиной встреча. – Думаю, я его обогнала, то есть, я не собиралась приезжать. Но я писала, что вернулась домой. Думаю, оно придет через неделю или около того. Я была в Бостоне с Августом. Ты же помнишь Августа, да?
– Конечно, помню. Как он?
– До сих пор не надрал мне задницу.
Реджина улыбнулась, и по губам Эммы тоже пробежала улыбка. Женщина шагнула к ней, протянув руку:
– Рядовой Свон, приятно с Вами познакомится, я Реджина Миллс.
Эмма усмехнулась, принимая рукопожатие, отмечая мягкость ладони, лежащей в её собственной загрубевшей руке:
– Эмма. Ну, вообще-то, уже Капрал, но я предпочитаю – Эмма.
Они не разрывали рукопожатия, продолжая смотреть друг на друга.
Когда они столкнулись в кафе, Эмма была слишком ошарашена резким тоном и не заметила ничего, кроме того, что Реджина была стервой. В этом Эмма убедилась на личном опыте, и, может, действительно наивно было полагать, что она святая. Чёрт, Реджина честно её предупреждала. И сейчас Эмма продолжала бесстыдно разглядывать Реджину, женщину, с которой переписывалась три года, прокручивая в голове все истории, которые она читала в письмах, которые помогали ей на протяжении всех трех лет. Эта женщина читала «Улисса» для развлечения. Та, которая ни разу не забыла поздравить её с днём рождения и Рождеством с тех пор, как они познакомились. Вот он, шрам на верхней губе, который она заработала, оседлав практически дикую лошадь. Её глаза, раньше холодные и настороженные, теперь сияли мягким светом, который, Эмма была уверена, появлялся при каждом упоминании Генри. А где пацан?..
– Мамочка! – высокий детский голос донесся из дома, заставив женщин разомкнуть руки. – Мамочка! Я всё!
Эмма, не удержавшись, заглянула в приоткрытую дверь:
– Это…
– Да, – подтвердила Реджина. Через мгновение она подалась к двери: – Зайдёшь?
Эмма с сомнением кивнула:
– Ты уверена? Не хочу вторгаться…
– Эмма, – только и сказала Реджина и, схватив её за руку, потянула в дом. И Эмма могла поклясться, что слышать, как Реджина произносит её имя, было одной из самых приятных вещей, которые она слышала в жизни.
* * *
Господи, он оказался меньше, чем Эмма думала. Волосы были взлохмачены, хотя видно было, что Реджина пыталась его причесать. Генри сидел на коленках, на стуле, около кухонной стойки и приделывал печеньям-динозаврам глаза из цветного сахара. Эмма усмехнулась, увидев, что малыш перепачканными цветной посыпкой пальцами стащил конфету, и только после этого спросил Реджину, можно ли ему сладкое.
– Только одну, – позволила Реджина и втянула Эмму на кухню. – Генри, я хочу, чтоб ты кое с кем поздоровался.
Мальчик повернул перепачканную сахаром рожицу, вытер ладошки о фартук и помахал Эмме:
– Привет, я делаю печеньки.
Эмма улыбнулась и многозначительно кивнула:
– Ты, наверное, хорошо себя вёл, раз мама тебе разрешила делать печеньки.
– Я тренирую перед своим днём рождения, – объяснил Генри, вернувшись к украшению динозавров.
– «Тренируюсь», – мягко поправила Реджина, мальчик повторил верную фразу, и она, поцеловав его в висок, кивнула Эмме, прося её подойти.
– Генри, ты помнишь нашего особенного друга?
– Эмму, – быстро ответил Генри, высыпая горку цветного сахара на несчастного динозавра.
Когда он произнес её имя, у Эммы ёкнуло сердце. Когда Реджина назвала её по имени, Эмма была в восторге, но теперь, услышав его из уст Генри, она почувствовала, как собственный голос застрял в горле. Она читала про то, как мальчик растёт, видела, как его рисунки из бессмысленных каракулей становятся целыми картинами, рассказывающими, как он провёл день в парке. Она читала про его первое слово, первый шаг, про то, как он первый раз заснул один. Но слышать, как он произносит её имя, было чем-то особенным.
– Правильно, Эмму, – Реджина поймала её взгляд. – Можешь поздороваться с Эммой ещё раз?
Генри озадаченно посмотрел на маму, потом оглянулся на незнакомую блондинку, появившуюся в их кухне. Когда малыш понял, что к чему, у него от удивления открылся рот. Воскликнув «Эмма!», он бросился ей на шею.
– Эй, – проворчала она, едва успев поймать мальчишку и успокаивающе кивнув встревоженной Реджине. Эмма поддалась, когда он обхватил её шею руками. Она обняла его в ответ, растворившись в детском волнении и теплоте.
– Привет, Генри.
Отклонившись, Генри обхватил липкими ладошками её лицо:
– Ты приехала на мой день Рождения?
Если б Эмма не держала на руках ребенка, она бы настучала себе по башке. Она почти забыла про то, что у него день рождения. Глянув на Реджину и убедившись, что та не возражает, девушка ответила:
– Да, пацан.
Он улыбнулся и наклонился к кухонной стойке, показывая, что хочет вернуться к прерванному занятию. Эмма от неожиданности чуть не выронила его:
– Эй, полегче, смельчак.
Он улыбнулся еще раз и повернулся к Реджине:
– Мамочка, а можно Эмма тоже поможет?
