Текст книги "Письма с войны (ЛП)"
Автор книги: hunnyfresh
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 40 страниц)
Глава 15
– Обернись.
Реджина тряхнула головой, не в силах поверить в происходящее, боясь зарождающейся в груди надеждой.
– Эмма, мне сейчас совсем не до игр, – сквозь жесткий тон явственно звучали нотки отчаяния.
– Обернись, – настаивала Свон.
Проглотив подкативший к горлу ком, Реджина медленно обернулась, кровь оглушительно стучала в ушах. Затаив дыхание, женщина окинула коридор взглядом.
Он был пуст. Совершенно пуст, если не считать пустой каталки у стены и торопящейся куда-то медсестры, изучавшей на ходу карту пациента. Ни красной куртки, ни копны непослушных светлых локонов, ни камуфляжа. Никаких признаков Эммы.
Медленно выдохнув, брюнетка на секунду зажмурилась, мысленно настучав себе по голове, за то, что, позволила своему сердцу надеяться. Но смущение тут же сменилось яростью.
– Поверить не могу, что ты это сделала! – прошипела она в трубку. Блондинка еще имела наглость хихикать, представьте себе! – Это самая жестокая вещь, которую ты только могла сейчас сделать, и что, скажи честно, ты от этого выиграла?
Хихиканье сменилось громким смехом, и этого Миллс уже не могла вынести. Уперев одну руку в бок, она повысила голос до крика:
– Тебе смешно, значит, да?!
– Реджина…
– Что, «Реджина»?! Чем ты думала, Эмма Свон?! – продолжала метать громы и молнии брюнетка – А что, если б Генри был со мной?! Ты хоть представляешь, насколько он был бы разбит?!
Её похлопали по плечу, и женщина резко развернулась, сверкнув глазами, готовая наброситься на бедолагу, рискнувшего её прервать. Реджина ахнула. Телефон упал на пол с громким стуком. Крышка слетела с корпуса и аккумулятор выпал. Безупречная «Моторола» получила несколько царапин, но Миллс было на это наплевать.
Темно-коричневая кожаная куртка с отороченным мехом капюшоном, светлые локоны выбиваются из-под забавной вязаной шапки. И глаза, зеленее которых она в жизни не встречала, озорно поблёскивают, глядя на неё.
– Эмма! – ахнула пораженно Реджина.
Девушка самодовольно ухмылялась, пряча «Нокию» в карман, видимо, гордая своим розыгрышем. Кивнув на упавший телефон, она усмехнулась:
– Не знаю, с кем ты только что говорила, но я бы не хотела оказаться на его месте.
Она умолкла, когда Реджина бросилась к ней, обвивая руками её шею таким естественным жестом, будто и не было этих девяти месяцев мучительной разлуки. Уткнувшись лицом в плечо блондинки, Реджина вдыхала цветочные запахи её мыла и шампуня, чувствуя, как Эмма крепко обнимает её в ответ, прижимает к себе, сминая в пальцах ткань блузки, и замирает, зарывшись лицом в темные волосы.
Время остановилось на несколько долгих минут, они стояли, обнявшись, отражаясь в стёклах окон, окружавших террасу, укрытую мягким снежным покрывалом. Наконец, женщины слегка отклонились, чтоб посмотреть, друг на друга, но объятий не разорвали. Столько чувств было в их встретившихся взглядах: смущение, волнение, счастье. Они улыбнулись, и Эмма наклонилась, прижимаясь лбом ко лбу брюнетки:
– Эй.
Реджина рассмеялась, крепче обнимая девушку за шею:
– Эй.
Эмма засмеялась в ответ, их любимое «Эй» звучало так привычно. Они были счастливы и взволнованы, их переполняла радость, так что женщины просто обнялись еще крепче, так естественно и уверенно, что даже Старик Время не усомнился бы в том, что месяцы разлуки не имели для них значения.
– Так что, у меня всё ещё неприятности? – улыбнулась Эмма.
– Ещё какие, – серьёзно ответила Реджина, сияя улыбкой, и стукнула блондинку в плечо. – Идиотка.
И, притянув Эмму к себе, Миллс крепко поцеловала её, вкладывая в этот поцелуй всю страсть, на какую была способна.
Слишком давно она не чувствовала уверенного прикосновения розовых губ Эммы к своим собственным. Как она мечтала об этом, сколько раз видела этот момент в своих снах, когда, загруженные работой, дни сменялись одинокими ночами. Эмма здесь, и Реджина чувствует её ладонь между лопаток, чувствует, как прохладные пальцы девушки скользят вниз по спине и замирают, почти коснувшись ягодиц. И эти ощущения заставляют брюнетку вновь осознать, что капрал Свон вернулась к ней, и она забывает о снах и фантазиях, потому что все они не сравнятся с прикосновениями Эммы.
Уста блондинки приоткрылись, и Реджине, отчаянно желавшей углубить поцелуй, стоило большого труда не попасться в эту заманчивую ловушку. Женщина болезненно застонала, вспомнив, где они находятся. Нежно поцеловав Эмму в уголок губ, Реджина оставила следующий поцелуй на щеке и напоследок еще раз легко прикоснулась к губам девушки прежде, чем отстраниться. Брюнетка не удержалась от счастливой улыбки, глядя на блаженствующее лицо солдата.
– Отличный способ приветствовать вернувшегося домой, – Свон открыла глаза и, наконец, прислушавшись к голосу разума, отступила на шаг. Близость объятий была сейчас слишком большим искушением для обеих.
– Уж точно получше твоего маленького розыгрыша, – Реджина тоже разомкнула руки, глядя на Эмму с лёгким упрёком. Та в ответ только пожала плечами, всё ещё довольная и гордая собой.
– Ну, признайся, – блондинка нагнулась, чтоб поднять позабытый Реджиной телефон, – ты же попалась.
Реджина в ответ закатила глаза, принимая протянутый мобильник. Не в силах удержаться, Эмма наклонилась к ней, легко целуя за ухом. Реджина вздрогнула и шагнула ближе, но Свон почти сразу отступила, и они, наконец, отправились к выходу из лабиринта больничных коридоров, туда, где находились рекреации, сувенирная лавка и пара кафетериев.
– Не то, чтоб я жаловалась, – Реджина сжимала руку Эммы, когда они вошли в кафетерий, присоединившись к небольшой очереди, – но что ты тут делаешь?
– Мне сообщили, что моего приёмного брата готовят к операции, и сказали, что если я хочу быть рядом с ним, то могу получить увольнительную на пять дней, – пояснила девушка, обнимая брюнетку за талию. – И я села на самолёт до Бостона.
– Целую неделю? – строгий мэр обрадовалась, как школьница, и, как ни старалась, не смогла скрыть радостного волнения в голосе.
Блондинка виновато нахмурилась:
– Три дня, включая сегодняшний. Август под действием морфия уверял, что ты приедешь, как только сможешь. Так что мне оставалось только ждать и наслаждаться шоу.
– Ждать и наслаждаться шоу? – удивленно подняла бровь Реджина.
– Как я уже сказала, Август и обезболивающие – это довольно забавное сочетание. И они, видимо, обострили его увлечение мыльными операми, – Эмма слегка подтолкнула женщину, продвигаясь в очереди. – Он угрожал, что отключит себя от системы жизнеобеспечения, если я посмею набрать твой номер раньше времени.
– Отключит себя от… Но, он же не в овощеподобном состоянии, его не подключали к системе жизнеобеспечения. А если б подключили, он был бы не в состоянии отключиться сам.
– Август плюс морфий, – повторила Эмма.
– В следующий раз, когда неожиданно приедешь, просто позвони и предоставь мне самой разбираться с Августом, – непререкаемым тоном сказала Реджина и повернулась к баристе.
– Есть, мэм, – ухмыльнулась Эмма.
* * *
Купив на ланч несколько клубных сэндвичей и добавив к ним жареный сыр специально для Генри, женщины пошли в палату Бута. Они обнялись так тесно, что, казалось, по коридору идут сиамские близнецы, сросшиеся бедром. Перед дверью Реджина остановилась и улыбнулась, придержав Эмму:
– Подожди здесь.
Эмма удивленно вздернула бровь и кивнула. Брюнетка, не удержавшись, наклонилась, чтоб оставить на губах девушки еще один поцелуй. Эти соблазнительные губы много задолжали ей за девять месяцев разлуки, и женщина твердо намеривалась взыскать этот долг с процентами. Оставив улыбающуюся Эмму в коридоре, Миллс вошла в палату, держа в руках сэндвич Генри и свой кофе. Положив бутерброд и поставив стаканчик на тумбочку, она пристроила сумочку рядом. Генри продолжал баловаться с кнопками кровати, и та ходила ходуном, но Август, поглощенный просмотром очередной серии «Лиги справедливости», видимо, не возражал.
– Солнышко, у меня для тебя сюрприз, – позвала Реджина, едва освободив руки.
Генри опустил кровать до предела, так что Август теперь лицезрел потолок, недовольно сморщившись от того, что ему не видно, что происходит на экране.
– Пицца?
– Нет, – улыбнулась мама.
Август сел так резко, что Реджина почти рванулась поддержать его. Но мужчина всего лишь дотянулся до кнопки, и кровать приподнялась, возвращаясь в нормальное положение.
-А я знаю, – коротко бросил он.
– Конфеты? – Генри с надеждой повернулся к дяде.
Август не ответил и просто накрыл большущей ладонью лицо малыша, закрывая ему глаза.
– Как раз вовремя, мать вашу! – весело воскликнул он.
– Август, – с упреком посмотрела на него Реджина, скрестив руки на груди.
– Прости, – свободной рукой он прикрыл одно ухо Генри. – Не говори так, ладно, чувак?
Мальчик послушно кивнул и попытался убрать руку Августа с лица, но Бут держал крепко.
– Что это?
Улыбаясь, Реджина подошла к двери и за руку ввела в палату довольную Эмму, которая, конечно, слышала весь разговор. Брюнетка посмотрела на Свон, прижав палец к губам. Девушка оставила на тумбочке кофе и сэндвичи, которые держала в руках, и, подойдя к Генри, наклонилась к нему, оказавшись с мальчишкой почти нос к носу. Комнату наполнила выжидательная тишина, и Август медленно убрал руку, позволяя малышу посмотреть свой сюрприз. Сразу почувствовав чужое присутствие, Генри отклонился назад, и открыл глаза. Мгновение он просто смотрел на блондинку, потом его брови взлетели вверх, а рот и глаза широко раскрылись от удивления. Прижав ладошки к губам, он громко ахнул:
– Эмма!
В следующую секунду он прыгнул ней на руки, крепко обнимая Свон руками и ногами и радостно громко крича ей в ухо.
Тяжесть мальчика на руках была привычной, руки быстро вспомнили это ощущение, но, боже, разве раньше его волосы щекотали ей подбородок? Это тот же Генри, которого она оставила в аэропорту с Реджиной девять месяцев назад, но он успел вырасти за это время. Он окреп, и, господи, как же мальчишка вытянулся, и почему, черт возьми, его глаз не видно? Счастливо рассмеявшись, она убрала отросшую челку со лба ребенка, наконец, увидев взгляд карих, с золотыми искорками, глаз.
– Уже лучше. А то я переживала, что ты ослеп.
– Видишь? – Реджина посмотрела на сына, присаживаясь рядом с обнимающейся парочкой. – Тебе надо подстричься.
Вывернувшись из-под руки Эммы, мальчик потряс головой и упрямо взъерошил волосы. Удовлетворенный полученным результатом, он вскочил и начал радостно прыгать на кровати, подняв руки в победном жесте, так что сидящие на кровати взрослые покачивались от этих прыжков.
– Эмма дома! Эмма дома! Эмма дома!
Блондинка улыбнулась, поймав взгляд Реджины, пока они обе смотрели на счастливого и шумного Генри.
– Да. Да, я дома, – тихо сказала она, сама пытаясь в это поверить.
* * *
Они без умолку болтали во время ланча, и Генри все никак не мог решить, хочет ли он сидеть рядом с Августом или на коленях у Реджины с Эммой, сидящих в обнимку в кресле. Мальчик настоял на том, что Эмма должна увидеть, какому супер-крутому фокусу научил его дядя Август. Реджине всё происходящее казалось чем-то нереальным. Пять лет назад Миллс ни за что не поверила бы, если б кто-то сказал ей, что сейчас она будет сидеть в больничной палате с сыном, которого, как она думала, у неё никогда не будет, со своей девушкой, которую она просто не могла встретить, и с чудаковатым другом, от которого она точно уже никогда не избавится. Всё это внесло разлад в размеренную жизнь мэра, и её семья была странной и неорганизованной, и иногда это было невероятно тяжело. Но они её семья, только её. И они идеальны.
И Реджина счастлива.
Эмма удивленно ахнула, когда после заклинания Генри кровать Бута поднялась, а потом опустилась. Генри, довольный ей реакцией, тут же открыл блондинке секрет волшебной кровати. Глядя на них, Реджина улыбнулась и, поерзав в кресле, прижалась ближе к девушке, закинув ноги к ней на колени и положив голову на плечо. Эмма повернулась и, улыбнувшись в ответ, легко поцеловала темную макушку. Женщины взялись за руки, неосознанно переплетая пальцы, стремясь этим прикосновением напомнить друг другу, что они обе здесь. Вместе. Наконец-то.
Удивительно, но на протяжении целых трёх серий «Лиги справедливости» Генри сидел рядом с Августом, предоставив парочке, сидящей в кресле, спокойно обниматься. Наконец, он слез с кровати и за руку потянул Эмму к дверям, попросив проводить его в туалет. Он был большой мальчик, и дома ему не требовалась помощь, но здесь ему нужен был взрослый, чтоб помочь забраться на унитаз, а потом дотянуться до раковины. Так что Генри попросил Эмму.
Как только дверь закрылась, Реджина наклонилась к Августу. Видимо, сознание мужчины теперь было более ясным, чем когда они приехали, и действие обезболивающих ослабло. Хотя единственным признаком этого было то, что Бут морщился всякий раз, когда Генри ненароком задевал его больную ногу.
– Как раз вовремя? – спросила Реджина, приподняв бровь.
– Думаю, что даже слишком долго, – ребячливо улыбнулся он.
Женщина мягко улыбнулась, чуть сжав его руку:
– Ты был под действием обезболивающих, не мог ясно мыслить, как, скажи на милость, тебе удалось в таком состоянии дергать нас за ниточки, играя в кукловода?
– Подумаешь, Толкин вообще писал Хоббита под действием опиума.
– Так значит мы просто персонажи твоей истории? – ошарашено спросила Реджина.
Август потрепал её по щеке:
– Вы гораздо больше.
Реджина в ответ закатила глаза и с нежностью посмотрев на Августа, наклонилась и поцеловала его в висок. Мужчина довольно улыбнулся и насмешливо присвистнул:
– Ого, а если твоя девушка увидит?
На этот раз, в глазах Миллс явно отразилась досада, но Бут в ответ и бровью не повел, продолжая улыбаться. И Реджина не хотела, чтоб он изменился хотя бы на йоту.
* * *
Звякнув, лифт остановился на шестом этаже, двери открылись, и в коридор вышли Эмма со спящим Генри на руках и Реджина с небольшим чемоданом на колёсиках. Пол коридора, в котором они оказались, выглядел слегка покатым из-за ромбовидного узора на ковровом покрытии. Воздух был насквозь пропитан запахами жареного мяса, рыбы и карри, и брюнетка, не удержавшись, сморщила нос.
Свон усмехнулась, заметив это:
– К этому запаху привыкаешь, – она кивнула головой влево, туда, где находилась квартира Августа.
Реджина кивнула, пробормотав что-то в знак согласия. Пройдя до конца коридора, женщины замерли, увидев, что у дверей их уже ждут.
– Это кот.
– Ага, – Эмма поудобнее перехватила Генри одной рукой, другой извлекая из кармана ключи, одолженные Августом. – Оказалось, он настоящий.
Небольшой черный кот с белым носочком на правой передней лапе и белым пятном вокруг левого глаза сидел, навострив уши, и выжидающе переводил взгляд с двери на подошедших людей и обратно.
– Познакомься с Фигаро.
Эмма открыла дверь. Кот не стал ждать, пока блондинка распахнет её полностью: едва между дверью и косяком появился просвет, Фигаро прошмыгнул внутрь и по-хозяйски устроился на стуле в гостиной. Стул был накрыт одеялом, и даже из прихожей Реджина увидела на нем кошачью шерсть. Значит, этот кот, и правда, часто захаживает в гости к Буту.
– Он хороший, только прожорливый, – пояснила Эмма, – не смотри, что он такой тощий. Это животное слопает твои хлопья, стоит тебе только отойти к холодильнику за молоком.
– Но котам нельзя хлопья.
Эмма повернулась и совершенно серьёзно посмотрела на Реджину:
– Я знаю.
Она ушла в спальню, чтоб уложить Генри в кровать[9]9
Откуда в однокомнатной квартире Бута спальня, для меня загадка. Видимо Автор уже потом решил-таки добавить одну комнату, попутно превращая гостиную и кухню в комнату-студию (прим. пер.).
[Закрыть], а вернувшись, кивнула на красовавшееся на бежевом ковре гостиной, оранжевое пятно:
– Это он сделал.
Брюнетка снова поморщилась:
– Почему оно оранжевое?
– Понятия не имею, – мрачно откликнулась девушка. – Я всё перепробовала, но не смогла его вывести.
– Засыпь содой.
Эмма усмехнулась:
– Братец два дня не давал мне вам позвонить. Вот ему и расплата, пусть сам разбирается.
Миллс рассмеялась, одобрительно кивнув:
– Мне нравится ход твоих мыслей, солдат.
Сняв пальто, Реджина подкатила чемодан к дверце шкафа. Легкая улыбка украсила её губы, когда, открыв его, она увидела висящий на плечиках свежевыстиранный, но порядком потрепанный мундир Эммы. Реджина провела пальцами по шеврону на рукаве, потом по всему кителю. Локти были изношенны сильнее всего и порваны, несмотря на двойную подкладку, кое-где остались пятна, и женщина даже не хотела знать, откуда они.
Сильные руки обвились вокруг её талии, когда Эмма, довольно вздохнув, крепко обняла Реджину со спины. Теплое дыхание щекотало ухо, и брюнетка тихо хихикнула.
– Я действительно по тебе скучала, – прошептала Эмма.
Быстро повесив пальто, Реджина накрыла руки девушки своими, откидывая голову ей на плечо. Склонившись к смуглой шее, блондинка скользнула по ней губами. Реджина накрыла ладонью затылок Эммы и, зарывшись пальцами в распушенные локоны, прижала её к себе:
– Я тоже по тебе скучала.
В тишине комнаты, нарушаемой только сигналами машин на улице, шумом ветра, доносящимся из приоткрытого окна, и приглушенным говором соседей на балконе этажом выше, женщины начали покачиваться, прижавшись друг к другу так тесно, что их дыхание смешивалось. Городской шум был их симфонией, а движения подсказывали сердца.
Не прекращая танца, не разрывая объятий, они прошли в гостиную. Эмма делала шаг, и Реджина следовала за ней. Реджина чуть сжимала пальцы, запутавшиеся в золотых волосах, и Эмма еще крепче обнимала её, легонько лаская пальцами кожу между поясом брюк и слегка приподнявшейся блузкой.
Удовлетворенно вздохнув, Реджина поудобнее устроила голову на плече Эммы, еще больше открывая шею. Расценив это как приглашение, блондинка нежно коснулась мягкой кожи, оставляя поцелуй, чувствуя, как часто бьётся пульс брюнетки, ускоряясь в ожидании большего. Губы неторопливо изучают гладкую кожу, следуя по контурам вен. Дорожка поцелуев спускается к плечу и поднимается обратно, заканчиваясь за ухом.
Реджине щекотно, и она тихо смеется, пытаясь отстраниться и одновременно прижаться еще ближе. Эмма нежно целует ухо, и с накрашенных красной помадой губ срывается тихий хриплый стон. Блондинка довольно улыбается, слыша его, и легко обводит мочку языком. Следующий за этим стон звучит чуть громче и отчетливей.
– По этому я тоже скучала, – прошептала Эмма, оставив еще один поцелуй за ухом, невесомо пробегая кончиками пальцев по руке Реджины к ладони, лежавшей на затылке.
– Мы никогда этого не делали, – хрипло выдохнула брюнетка.
Пальцы замерли, не прикоснувшись к запястью, и Эмма, немного отклонившись назад, чтоб освободить волосы, быстрым движением развернула Реджину лицом к себе. Блондинка взяла её за руку, сплетая пальцы в замок, а вторую руку Миллс неторопливо положила себе на плечо, обнимая женщину за талию, при этом ни на секунду не прерывая их неожиданный танец.
– Это должно войти у нас в привычку, – сказала Эмма, когда они обе одновременно шагнули навстречу, сокращая расстояние, чтоб прислониться друг к другу лбами.
– Что именно?
– Танцевать.
– Но здесь нет музыки.
– Предыдущие двадцать минут это не было проблемой.
Отстранившись, Реджина огляделась вокруг, будто стремясь найти доказательство слов Эммы в том, что их окружало. Машины на улице продолжали сигналить, ветер немного стих, из квартиры соседей сверху доносился смех. Кота на стуле не было, теперь он сидел у открытого окна, часы на святящемся дисплее видеомагнитофона показывали 21:30. Только по этим незначительным моментам можно было убедиться, что девушка права. Пока Реджина растворялась в тёплых объятиях Эммы, вдыхая её запах, время остановилось. Брюнетка улыбнулась и, оставив на теплых губах девушки скромный мимолётный поцелуй, прижалась к ней виском.
– Ты права, это должно стать привычкой, – кивнула она.
Они разорвали объятия, только когда потерявший всякое терпение Фигаро начал бить лапой по пустой миске.
– Труба зовет, – усмехнулась Эмма и пошла на кухню, чтоб насыпать в миску корма.
– Хорошее применение армейских навыков, – поддела Реджина и, разувшись, взяла свой чемодан и пошла переодеваться в спальню. Десять минут спустя она вышла к Эмме в мешковатой футболке с надписью US ARMY и пижамных штанах. В руках женщина несла зимнюю куртку Генри, оставленную Эммой на кровати. Повесив её в шкаф, она подошла к дивану, на котором сидела блондинка. На коленях у неё дремал довольный Фигаро, а рядом, на кофейном столике, стояла пара бокалов с вином.
– Классная футболка, – ухмыльнулась Свон.
– Ну, я же не знала, что тебя увижу, правда? – слегка ощетинилась брюнетка, садясь как можно ближе к Эмме.
Диван прогнулся, и встревоженный Фигаро вскинул голову. Одарив Миллс сердитым взглядом, он встал и улёгся снова, повернувшись к ней хвостом и положив голову к Эмме на колени. Видя такую недвусмысленную демонстрацию, Реджина вопросительно вздернула бровь, а Эмма тихонько хмыкнула в ладонь, едва сдерживая свое веселье.
– Всего девять месяцев не виделись, а ты уже нашла мне замену, – притворившись обиженной, брюнетка отодвинулась и потянулась за бокалом. – Предпочесть мне кота! Ну, знаешь, у меня слов нет.
– А сама? – Эмма осторожно опустила кота на пол, получив от него укоризненный взгляд. Развернувшись, Фигаро устроился на своем законном месте, на стуле. – Может, расскажешь мне, как полгорода праздновали Новый Год у нас дома? – в тон ей отшутилась Свон.
– И вовсе не половина города, – возразила Реджина, положив ноги Эммы к себе на колени, – и вообще, это была идея Августа.
– Забавно, как этот парень всегда добивается, чего хочет.
Женщина улыбнулась, придвигаясь ближе, так что теперь Эмма полулежала, опираясь спиной на угол дивана, а Реджина тесно прижималась к ней. Девушка обняла Реджину, бездумно перебирая шелковистые темные пряди.
– У тебя волосы отросли, – тихо сказала Эмма.
Инстинктивно Реджина вытянула один локон и согласно кивнула:
– Думаю, нам с Генри обоим нужно к парикмахеру.
– Мне нравится эта длина.
Реджина покраснела.
Зарывшись пальцами в волосы брюнетки, Эмма начала мягко массировать кожу головы. Закрыв глаза, Реджина наклонилась ближе, чтоб девушке было удобнее. Осторожные круговые движения кончиками пальцев, ногти слегка надавливают на затылок. Поддавшись успокаивающим, гипнотическим прикосновениям, Миллс расслабилась и даже не заметила, в какой именно момент полностью легла на Эмму сверху. Только горячее дыхание Свон на её щеке и громкий стук сердца Эммы заставили её опомнится.
Реджина приподнялась, вынуждая Эмму прекратить массаж, и внимательно на неё посмотрела. Линии на лбу, появившиеся раньше времени, свидетельствовали о том, как много девушке уже пришлось пережить, но лучики смешливых морщинок в уголках глаз и у губ говорили, что ей удалось сохранить свой весёлый нрав, несмотря ни на что.
– Прости, – прошептала Реджина, теребя ворот её футболки, – что сорвалась на тебя по телефону.
Эмма беззаботно пожала плечами:
– Не переживай.
– Не могу, – Миллс попыталась сесть, но обнаружила, что ей не дают подняться руки блондинки, обнимающие её за талию. Не желая отпускать женщину, Эмма крепче обняла её, забросив одну ногу поверх ног Реджины. Смирившись, Реджина снова опустилась на Эмму, прижавшись к ней. – Я действительно волнуюсь за тебя. И я знаю, что ты не принимаешь поспешных решений, но когда я думаю, что что-нибудь может случиться с тобой, что я могу тебя потерять… От этой мысли я прихожу в ужас.
– Со мной ничего не случится, Реджина.
Брюнетка крепко сжала ткань футболки в пальцах в неосознанной попытке удержать Эмму так близко, как только можно, в попытке заставить её понять. Нахмурившись, Реджина подбирала слова:
– Я знаю. Знаю, что ты всегда вернёшься домой. Но я должна быть реалисткой, риск всегда есть. Твоя жизнь подвергается опасности каждый день, и я думаю, что это еще не всё… – Реджина замолчала, прикусив губу. – Что такого произошло, что тебе нужно притворяться, что Генри твой крестник?
Эмма нахмурилась, пряча глаза. Но взгляд Реджины был таким пронизывающим, таким умоляющим, что девушка не выдержала и снова посмотрела на неё.
– Тебя кто-то беспокоит? – нерешительно прошептала Миллс, зная ответ на свой вопрос, но боясь услышать его от Эммы. – Кто? – жестко добавила она, когда блондинка ничего не сказала.
– Ничего ужасного не произошло, – возразила Свон, но её голос был тихим, и она снова отвела глаза, не в силах выдержать взгляд Реджины. Она всегда умела прятать свои эмоции, но с Реджиной всё было по-другому. Ощущение тёплых объятий и что-то, зажегшееся в карих глазах, смотрящих на неё, забота, тревога, уязвимость, не давали ей сосредоточиться и полностью спрятать собственный страх. В конце концов, Эмма просто не хотела врать Реджине.
– Эмма…
Вместо ответа Свон подняла голову и неожиданно накрыла полные губы Миллс таким поцелуем, что женщины чуть не свалились с дивана, потеряв равновесие. Через пару минут Эмма отклонилась назад и, накрыв щёку брюнетки ладонью, начала поглаживать её большим пальцем. Как давно Реджина не чувствовала нежности этого прикосновения!
– Мой генерал. Он подозревает нас. Меня, по крайней мере.
– Что? – глаза Реджины широко распахнулись.
– Я не знаю, рассказал он кому-то ещё или нет, но иногда кажется, что все на меня пялятся. Даже некоторые ребята из моего взвода.
– Тебя могут за это уволить?
– Ну, пока что не уволили.
– Что можно сделать? Ты можешь доложить о его действиях кому-то, кто стоит над ним?
– Технически он не заставляет меня делать ничего такого, чего не делают остальные.
– Чего, например?
– Ничего, – под настойчивым взглядом Реджины Эмма вздохнула. – Правда. Да и вообще, он же только подозревает.
– Но его подозрения обоснованы, – резко сказала Миллс.
– Он просто гоняет меня усерднее, чем остальных. И всё.
Реджина внимательно посмотрела на блондинку, скользнув взглядом по смешливым морщинкам у губ, отмечая небольшие шрамы, украшавшие её лицо. Побелевший шрам над бровью, почти сошедший синяк на подбородке. Напрягшись, женщина отвела взгляд, в раздумье покусывая губу:
– Может, мне не нужно писать тебе так часто.
– Нет! – ладонь Эммы резко вцепилась в ткань футболки на талии, палец, ласкающий лицо Реджины, замер. – Пожалуйста, не делай этого, – в зелёных глазах отразился страх, ясно говорящий, что дело не только в том, что Эмма будет скучать по письмам Реджины.
– Я не хочу, чтоб тебе из-за меня доставалось. Не хочу, чтоб кто-то тебя обижал.
– Ты стоишь того.
Сердце Реджины растаяло, когда она услышала этот ответ. Крепче обняв девушку, она прижалась к ней лбом. Блондинка чуть подалась вперед, надеясь на поцелуй, но Милсс просто вздохнула, прошептав:
– Ты слишком много выдержала. Слишком много для тебя одной.
– В каком смысле?
– Во всех! – почти задохнулась женщина. Покачав головой, она снова попыталась сесть, утягивая Эмму за собой за воротник футболки.
Реджина хотела сказать что-то ещё, но замолчала, пытаясь осмыслить собственные слова. И хотя эта фраза была туманной и неясной, Эмма поняла, что брюнетка имела в виду. Она посмотрела во встревоженные карие глаза, и увидела в них отражение собственных чувств.
Она может её полюбить.
Любовь. Какое пугающее слово. Чувство необъятное и хрупкое, величайшая в мире загадка, но вот она у неё перед глазами. Любить кого-то – огромная ответственность. Когда держишь чьё-то сердце в руках, так легко разбить его, достаточно одного неосторожного движения, и оно превратится в осколки. Когда-то Эмма обещала себе, что никогда не доверит свое сердце первому встречному. Обещала, что будет беречь свое сердце. А еще девушка обещала, что, если появится кто-то достаточно храбрый, чтоб доверить свое сердце ей, она будет защищать его любой ценой. Потому что, если кто-то это сделает, значит, это особенный человек. А Реджина даже больше, чем просто особенная. И правда, как давно Реджина завладела её сердцем? Слишком давно, подумала Эмма. И всё же, недостаточно давно. Еще один парадокс любви, в котором она хотела разобраться. Путаница, ясная, как день. Всё и ничего.
Это любовь.
Вот, что они с Реджиной чувствуют друг к другу. Сами того не зная, они стали одной семьёй. Потому, что чувства Эммы – это не просто благодарность. Они глубже, чем просто забота и нежность. Она может любить Реджину. Она любит её. От этой мысли сердце будто резко увеличилось в размерах, но так трудно, так страшно сказать это. Все чувства, которые они не могли облечь в слова, признания, которые Эмма боялась высказать вслух, блондинка выразила единственным известным и привычным ей способом. Улыбнувшись, она нежно взяла лицо Реджины в ладони, вырывая ту из беспорядка собственных мыслей. Этот простой жест успокоил обеих.
– Эй.
Смятение в карих глазах улеглось, брюнетка прижалась к ладони Эммы, наслаждаясь прикосновением:
– Эй.
– Много выдержать – это хорошо или плохо? – осторожно уточнила девушка.
– Это непривычно, – призналась Реджина. – Но это хорошо и даже лучше.
– Хорошо, а то не хотелось бы быть единственной, кто думает, что это важно, – Эмма кивком указала на себя и Реджину.
Миллс улыбнулась, покачав головой, и потёрлась носом о нос блондинки, а потом легко поцеловала её, просто потому, что хотела это сделать, могла это сделать:
– Ты же будешь осторожна? Когда вернёшься?
– Разве я бываю неосторожна? – пошутила Эмма, заработав укоризненный взгляд. Усмехнувшись, блондинка снова легла, опершись спиной об угол дивана. – То еще второе свидание, верно?
– Кажется, кто-то обещал мне свадьбу.
– Танцы. Вино. И главное – кот. Это же лучше, чем свадьба.
– Если твои представления таковы, я даже боюсь представить, что принесёт нам третье свидание, – Реджина насмешливо закатила глаза, увидев, как Эмма многозначительно подмигнула. И прежде, чем брюнетка смогла разыграть оскорблённую невинность, Свон заткнула ей рот поцелуем. Второе свидание пошло на лад.
* * *
– Держи меня за руку, приятель, – Эмма и Генри вошли в отдел игрушек в местном торговом центре. Мальчик послушно сжал её ладонь и тут же потянул за собой по ближайшему проходу между полками, восхищенно разглядывая игрушки: кубики, Лего, пупсы и куклы всех мастей, наборы игрушечной посуды и инструментов. Это просто детская мечта, а не магазин, и Генри радовался каждой секунде, проведенной в нем. Он взволнованно прижал Рекси к груди, и всеми силами старался сдержать улыбку, и это только подчеркивало довольное выражение его лица. Малыш уже успел позабыть, что совсем недавно дулся на Августа. Утром они всей семьёй ходили его навестить, и мальчишки в прямом смысле подрались за пульт от телевизора. Генри хотел включить мультики, но Бут не позволил. Он отобрал пульт, заявив, что Луис и Шеридан вот-вот влюбятся друг в друга. Когда обиженный мальчик попытался спорить, Август бросил, не отрываясь от экрана:
