Текст книги "Цвет тени (СИ)"

Автор книги: happynightingale

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Я не увлекаюсь живописью, – ровно ответил Рейнольдс, не шевелясь. – Но могу нарисовать тебе человечка, если это как-то поможет.

– Может, ты можешь сыграть мне что-то? Ты музыкой занимаешься? – девушка подняла на колдуна свои удивительные, фиалковые глаза. Наткнувшись взглядом на линии силы, она смутилась. – Ой, извини, глупость спросила. Ты же колдун… – с её уст это прозвучало практически с жалостью.

– Угу. Точно. Может тебе стихи почитать? – он был сама любезность. Муза оживилась. – Выбирай, кто тебе по вкусу – Байрон, Шекспир, Гейне?

– Гёте. «Фауст».

– Хорошо, – колдун подошел к столу и взял свой планшет, не комментируя странность выбора. Не самое оптимистическое произведение. Быстро заклацал тонкими пальцами по сенсорному экрану. – В оригинале?

– Желательно.

Рейнольдс снова не стал ничего говорить. Его отец всегда разговаривал с ним на немецком, поэтому сложностей с языком Гёте, Шиллера, братьев Гримм и Фридриха Геббеля не было ни малейших:

Dem Herrlichsten, was auch der Geist empfangen,

Drängt immer fremd und fremder Stoff sich an;

Wenn wir zum Guten dieser Welt gelangen,

Dann heißt das Bessre Trug und Wahn.

Die uns das Leben gaben, herrliche Gefühle,

Erstarren in dem irdischen Gewühle.

Его голос на немецком звучал ещё холоднее. Музе подумалось, что лучше бы ему всегда разговаривать именно на этом языке. Уж очень ему подходило. Ни малейшей мягкости.

– Пожалуй, дальше я сама, – прошептала муза, резко закашлявшись. Рейнольдс посмотрел на неё поверх планшета. Рана над бровью девушки стала кровоточить. Парень изумился – он себе лечение представлял абсолютно по-иному. – У тебя очень тёмная энергетика. Будет только хуже. Можно? – Она протянула руку.

Колдун покачал головой. Положив планшет обратно на стол, он порылся в одной из его тумб. Достал упаковку бумажных салфеток. Вытащив одну, хотел приложить её к открывшейся ране музы, но та отшатнулась от него. Ха, видимо три золотых правила существовали и по другую сторону баррикад.

– А Хаос с тобой! Зеркало в ванной – по коридору и налево. Бинты в шкафу под умывальником, там же и чистые полотенца, если понадобятся. Как краном пользоваться знаешь? Он у меня сенсорный – просто подставь руки.

Муза поднялась. От её странного взгляда у Рейнольдса даже перехватило дыхание. Наверное, не будь он колдуном, то сразу бы кинулся создавать какой-то шедевр.

– Спасибо, Рейнольдс. Ты очень терпелив.

– Откуда ты знаешь мое имя? – колдун точно помнил, что они друг другу не представлялись. Как-то не выпала возможность церемонно раскланяться.

– Как откуда? Нас всех предупредили, что Совет принял решение защищать нас, иначе бы я не разгуливала по городу, – девушка отбросила тонкую золотую нить волос, которая приклеилась к ране. – Правда, не знаю, почему мне выделили Призрака, есть куда более талантливые музы, однако это большая честь.

– Вот как? – пробормотал Рейнольдс. – Прекрасно. – Для него чести не было никакой. Хотя в незнании, почему она ему досталась, они были схожи.

– Ты ведь не слишком рад, да? И ты точно не помнишь, как меня зовут.

Колдун ничего не ответил. Он был растерян, хотя лицо его оставалось непроницаемым. Эта удивительная манера прямо говорить о вещах сбивала с толку. Ему привычней было, когда рядом лицемерили или искусно лгали. Её открытость ставила в тупик сильнее этой абсолютно нереальной красоты.

– Мелета, – тихо прошептала девушка в повисшей между ними тишине.

Подобрав подолы длинного платья, она бесшумно вышла из комнаты. Рейнольдс не посмотрел ей вслед. Он не ощущал ни стыда, ни раскаяния. Как не обязательно знать имя каждой убитой им Тени Хаоса, так вовсе не принципиально зовут ли его подопечную Мелета или как-то по-другому. Можно подумать, если бы её имя оказалось, скажем, Герда, она бы перестала быть камнем на его шее. Хотя Гердой её звать точно не могли – имена муз всегда начинались на букву «М».

Отодвинув ногой пуф, Рейнольдс открыл одну из нижних тумб стола, где у него хранилось оружие. Тихо звякнул метал, когда колдун бросил туда несколько лезвий. Жаль, что два лунных ножа он потерял. Добыть такие – целое приключение, а приключений у Призрака и без того хватало.

– Почему именно колдуны? – сонатный голос звучал без тени обиды. Вернувшаяся муза сидела на подоконнике. Наверное, такими их видели многие гении на протяжении тысячелетий – босоногие, в легких тканях и лучах лунного света… видели и сходили с ума, не в силах воспроизвести нечеловеческую красоту.

– Почему – что? – переспросил Рейнольдс, не отрываясь от своего занятия. Теперь он складывал, куда более аккуратно, защитные кольца-амулеты.

– Почему не волшебники защищают мир?

– А… вот ты о чем… ну, темная магия сильнее светлой, в ней меньше запретов, больше могущества, поэтому всё логично. Колдун – вовсе не воплощение зла, но силу черпает он из самой тьмы Теневого Мира. Мрак может убить лишь мрак. Не бывает по-другому.

Мелета никак не прокомментировала его ответ, лишь кивнула в знак благодарности за разъяснение. Взяв планшет, она вернулась на подоконник, чтобы погрузиться в лечебное для себя чтение Гёте. И хотя Рейнольдсу было ужасно любопытно понаблюдать, как же творчество может исцелять, он с нарочитой медлительностью продолжал избавлять себя от оружия.

Неожиданно тихо звякнули защитные заклинания. Воздух в комнате поалел. Мелета испуганно сжалась, Рейнольдс продолжал сохранять спокойствие – сквозь его чары могло пройти только три существа и ни одно из них врагом ему не было. Наконец, кашляя и чертыхаясь в комнате возник взъерошенный Ричард.

– Мир окончательно спятил, – громко заявил он, продолжая в пылу рисовать в воздухе незамысловатые узоры своим оружием.

– Эй-эй, Рич, поосторожней, у меня гостья, – одним щелчком пальцев Рейнольдс заставил клинок очутиться в его руке. Не хватало только оставить Мелете на память о сегодняшнем вечере ещё и парочку тонких порезов. Здесь одного Фауста будет мало, придется «Отверженных» целиком читать, а на такой долгий срок разделять свою жилплощадь с загадочной музой колдун не планировал. – Знакомься, это – Мелета. А это – Ричард.

Муза приветливо улыбнулась, подняв голову. Парень, ещё секунду назад представлявший собой сплошной сгусток энергии, вмиг окаменел. Рейнольдс даже засомневался дышит ли он.

– Эм… надолго этот эффект?

– Ткни его пальцем в бок, поможет, – с неожиданной веселостью посоветовала девушка, вновь возвращаясь к чтению. Любопытно через сколько страниц затянется её ушиб.

– Побери меня Хаос, Рей! – очнувшийся после довольно ощутимого тычка под ребра Ричард ошарашенно уставился на своего лучшего друга. Причем, смотрел он на него с не меньшим шоком, колдун даже забеспокоился, не превратился ли он в фиолетовоглазую деву. – Какого проклятия она здесь делает? Ты совсем лишился разума? Совет тебя растерзает! Без обид, милочка, к тебе никаких претензий, но у нас, как бы правила, – он извиняющее покосился на музу. Та лишь пожала плечами, будто ей часто приходилось находиться с Призраками, которые выясняют отношения.

Рейнольдс, наконец, закрыл тумбу. Из защиты на нём остался только медальон Призрачной Армии.

– На Мелету напали, – спокойно, в контраст, ответил он.

– Как напали? Уже? Так быстро?! – Ричард, позабыв о праведном гневе, едва не задохнулся от восторга. – О, это куда круче, чем целый вечер наблюдать за тем, как моя муза вдохновляла какого-то полувменяемого чудика. Почему тебе всегда везёт?

– Прости, что? Для вас это просто игра, да? – в нежном голосе раздались удары судьбы из Пятой Симфонии того же Бетховена. Глаза девушки из фиолетовых вмиг стали чернее ночи, но Рейнольдсу было сейчас отнюдь не до цветовых метаморфоз. – Вам доверили наши жизни, и вы радуетесь, когда на нас нападают, тем самым давая вам возможность немного порезвиться? Я знала, что это задание Призракам в тягость, однако… это слишком даже для вас, – и больше не сказав ни слова, муза растворилась, оставив после себя только шлейф из звёздной пыли.

– Браво, Рич, ты умеешь к себе располагать, – поаплодировал Рейнольдс. Браслет на запястье не горел огнем, а это значило лишь одно – Мелета предпочла вернуться прямо на Парнас. Тем лучшее для них всех.

– Да что я такого сказал? – удивление друга было искренним. Рей пожал плечами и забрался с ногами на подоконник. Восприятие мира музами отличалось от того, как на него смотрели Призраки. – Кто на неё напал?

Колдун закрыл глаза, откинув голову на стену. Он прислушивался к себе. Вспоминал, дабы убедиться в правильности своих последующих слов.

– Человек.

Ричард, рывшийся в баре, едва не выпустил бутылку.

– Эй, поосторожней, это коллекционный бренди.

– Рей, люди не могут видеть муз и Призраков, пока мы сами того не захотим, – медленно проговорил друг. Подобным тоном разговаривают с умалишенными. – И уж тем более, они не могут никого похищать.

– Я тоже так думал, но жизнь, оказывается, полна сюрпризов.

Рейнольдс равнодушно смотрел в окно. Мир сходил с ума, однако в жизнях людей ничего не менялось – они, как прежде, ходили на работу, влюблялись, женились, рожали детей, разводились и умирали. Солнце вставало по расписанию, пробки на дорогах не уменьшались. Люди оставались собой, кроме кого-то одного – фигуры в темном капюшоне, которой суждено изменить всю историю Теневого Мира.

– Более того, он пришел с одной из Теней. Любопытнейший союз, скажу я тебе! – продолжил он.

Ричард обеспокоенно посмотрел на Рейнольдса. Для своего возраста он был лучшим из Призрачной Армии. Не было причин ему не верить, друг никогда не ошибался, но сказанное им минутой ранее звучало чересчур нереально. Люди не заключали союзы с врагами Теневого Мира. Они вообще никак не могли влиять на события их мира, они были залогом баланса.

– Ты уверен?

– Как никогда. То был человек. Самый обыкновенный, поэтому я его не почувствовал. Тень ощутил, а его – нет. И знаешь что, Рич? Он был очень близок к своей цели. От провала меня отделяло мгновение, – Рейнольдс бы себе никогда не простил позора проваленного задания. Отец всегда говорил ему, что оправданием для проигравшего Призрака может служить только смерть от руки достойного врага, остальное – не смывалось никакими заслугами. – Я легко защитил Мелету, потому что человек не был готов к моим атакам и защититься от чар он не мог… Но почему именно она?

– А почему еще сотня других? Дело не в твоей музе, а в том, зачем их похищают. Нам нужно поговорить с Альбрехтом.

– И не только с ним, – он не слишком горел желанием рассказывать о нарушениях правил, однако были вещи важнее его нежеланий, поэтому сцепив зубы, придется завтра выслушивать обвинения. – Утром все защитники муз, как помнишь, должны отчитаться. Вот и я… отчитаюсь, – Рейнольдс потянулся.– Тебе не пора баиньки, Рич? Третий час ночи.

Ричард, проведший, в отличие от друга, куда более спокойный день и вечер не ощущал сонливости. Он бы с большим удовольствием отправился в какой-то бар выпить стаканчик-второй виски или погонял бы Теней Хаоса, как в старые добрые времена, давно ушедшие и не собирающиеся возвращаться. Но фраза Рея прямо указывала на дверь.

– Ты прав. Завтра кого-то ждет тяжелое утро.

– Ты умеешь обнадежить, – хмыкнул парень, слишком бодро для жаждущего спать, спрыгивая с подоконника.

Похлопав Ричарда по плечу на прощание, он обновил после его телепортации защитные заклинания. Сегодня меньше всего хотелось проснуться, от того, что какая-то вылезшая из Хаоса дрянь сидит на груди, поэтому колдун, невзирая на усталость, был более тщателен, нежели обычно.

Теплый душ только усилил сонливость. Хлопнув в ладони, Рейнольдс заставил жалюзи опуститься – быть разбуженным солнечными лучами юноше хотелось не больше, нежели кем-то из врагов. Уже собираясь забраться под одеяло, колдун обратил внимание на забытый музой планшет. Положив его на стол, он с удивлением посмотрел на покрытые пепельно-золотой пыльцой пальцы. Поскольку идти отмывать руки было откровенно лень, Рей вытер их о пижамные штаны.

– Хаос знает что, – пробормотал он, поскольку кожа едва заметно продолжала блестеть. Видимо, отмыть след музы было не так-то просто. – Если Мелете однажды вздумается обниматься, после мне будут рады во всех гей-барах…

Погасив свет, колдун забрался в кровать. Ровно через две минуты он уже спал. Впервые за последние девять лет парень не видел кошмаров. Ему снилось небо.

========== Глава 5 ==========

Солнце ласково защекотало веки. Мелета моргнула и открыла глаза. Надо же, уже наступило утро, а кажется, что голова коснулась подушки минуту назад.

Некоторое время муза лежала, наблюдая за тем, как солнечные зайчики танцуют на потолке. Она ощущала странную апатию – едва ли не впервые в жизни не хотелось идти навстречу новому дню. Подобное состояние у девушки было после смерти её матери несколько лет назад, но ведь вчера не случилось ничего настолько же страшного. Попытка похищения вообще осталась в голове одним смазанным мгновением, будто снимок, сделанный дрожащими руками. Наверное, всё дело в Призраке. Не в том, у которого глаза холоднее зимней ночи, а другом, который яркой вспышкой нарушил её покой своим странным взглядом на сложившуюся ситуацию. До его ранящих слов Мелета никогда ни на кого не сердилась, но в тот момент ощутила настоящую злость, обжигающую легкие.

– Мел, доброе утро! – дверь цвета фисташкового мороженого распахнулась и в щели показалась голова её подруги Миранды. – Оу, ты почему ещё не встала? Мы пропустим завтрак.

– Я не хочу есть, иди без меня, – Мелета провела тонким пальцем над бровью. Ни единой царапины.

В кофейных глазах Миранды мелькнула тревога.

– Ты заболела? – поинтересовалась она, входя в комнату.

Напротив стены, полностью расписанной под картину «Ирисы в саду» Моне, подруга выглядела весьма дисгармонично. Словно чернильная клякса по случайности упавшая с кончика пера на белоснежный лист. В отличие от неё, Миранда принадлежала к семейству тёмных муз. Подобные ей вдохновляли декадентов, рок-звезд и тех, кто писал страшилки. С лёгкой руки её сестер прошлого на свет появились Дракула, чудовище Франкенштейна, Годзилла, Голем, Кракен и сотни других монстров.

– Мел, что с тобой? – вблизи Мелета не выглядела больной, однако привычный огонек в её глазах слегка дрожал, как пламя восковой свечи на ветру.

– Не знаю, – честно призналась девушка, садясь в кровати. – Настроения нет. Ничего не хочу.

– Оно и не странно, с тем бардаком, что творится вокруг. Только мы не имеем права на роскошь в виде «не хочу ничего», ты же знаешь – сейчас от нашей работы зависит баланс, как никогда.

Мелета вздохнула, выражая согласие. Взяв расческу, девушка стала водить по взъерошенным после сна волосам, потому что возле Миранды с аккуратным колоском она выглядела спрыгнувшей с метлы ведьмой.

– Улыбнись, Мел, всё наладится. Всё всегда налаживается, не бывает бесконечных гроз.

– Ты чересчур оптимистична, как для темной музы, – заметила Мелета.

– Да, хотя это ты должна излучать спокойствие. В отличие от меня, тебе хоть не страшно покидать Парнас, ведь за тобой приглядывает Призрак, – тут рубиновые губы подруги слегка дрогнули в ироничной улыбке.

Ей в защитники определили волшебника, что значительно уменьшало шансы возвращения на остров невредимой в случае попытки похищения. Светлые маги слишком погрязли в теории, она стала ржавчиной на их боевых способностях. Прошли времена их боевой славы, наступила мирная эпоха для сил светлых.

Миранда продолжала успокаивать подругу:

– Если бы меня спросили, я бы выбрала не тех, кто сражается время от времени и по необходимости, а тех, кто ни на минуту не опускает свой клинок.

– Призракам плевать на нас, – горько заметила девушка, вспомнив стройный силуэт её снежноволосого защитника. Он был создан изо льда, мрамора и чёрной магии. Идеальное орудие для сохранения мира, не ведающее человеческих чувств. Такие, наверное, рождались не у матерей, а в алхимических лабораториях. – Мы обуза им и они всегда будут ждать с нетерпением, когда на нас нападут, лишь бы немного позабавиться. Для них важен только бой… – Блеск глаз второго призрака, восторг пополам с легкой завистью к более везучему другу горчил 92-процентным чёрным шоколадом.

Миранда поправила выпавшую тёмную прядь, которая защекотала её карамельную кожу.

– Зато ты в безопасности. Какое тебе дело, как они смотрят на ситуацию? В конце концов, дружбу вам не водить. И, вообще, откуда у тебя вдруг такая уверенность?

Мелета отбросила расческу и резко встала с кровати.

– А вот об этом мне нужно поговорить с Верховной Музой. Подожди меня, я переоденусь, и пойдем вместе.

Миранда растерянно посмотрела на захлопнувшуюся дверь в ванную. Что произошло с подругой? Мелета не понимала своего счастья… В конце концов, в отличии от многих других муз, вчера покинувших Парнас, она хотя бы вернулась… Волшебники оказались неспособны защитить своих подопечных.

***

– Господа, надеюсь, вы шутите, – тон Алиры был таким же ледяным, как и её улыбка, замершая на алых губах. Вампирша застыла, сцепив пальцы между собой. – Мы – не сторожевые псы Совета.

– Алира, ты должна понимать всю серьезность ситуации… – начал было рыжеволосый мужчина в светлой мантии, однако девушка его перебила:

– Я понимаю только то, что волшебники засиделись над своим философским созерцанием Теневого Мира и что за их промашку почему-то должны платить мы. Очень разумно, – Алира нетерпеливо взмахнула рукой, когда ей попытались возразить. – Послушайте меня, клан трансильванских вампиров – последний из древних родов. Я не позволю вам втянуть его в эту сомнительную авантюру. Кажется, у нас на страже равновесия стоят именно маги, а мы только соблюдаем законы?

Вампирша прошлась по большому, круглому залу. Каблуки её туфель гулко стучали по молочному каррарскому мрамору. Казалось, это был единственный звук в зале Советов, где во время экстренных ситуаций заседали маги. В связи с последними событиями, им приходилось проводить в своих креслах сутки напролет.

– Алира, тебе никто не приказывает, мы лишь просим твой клан о помощи, – Альбрехт потер уставшие глаза.

За одну ночь Теневой Мир понес ужасные потери – было похищено семнадцать муз и убито такое же количество охранявших их волшебников – и это явилось прямым следствием ошибки Совета. Не стоило определять светлых магов в защитники, не все колдуны – хорошие воины, что уж говорить о светлых магах, которые больше занимались созданием заклинаний, нежели войнами.

«Просят? Даже так…» – вампирша озадаченно сощурилась и добавила вслух, ни на кого конкретно не глядя:

– У вас же есть оборотни?

– Мы уже призвали их на помощь, – сообщил рыжеволосый волшебник, – но всё равно этого мало…

Алира, и без того напоминавшая застывшую статую, окаменела ещё больше.

– А другие вампирские кланы? – каким-то чужим голосом спросила девушка. Кажется, она начала понимать всю сложность вырисовывающегося узора. Собственные интересы закончились, речь зашла о чем-то настолько глобальном, что заставило объединиться всех.

– Да, главы пяти вампирских кланов уже отозвались на призыв Совета.

– А вы не боитесь, что мы выпьем всю медовую кровь собственных подопечных? – неожиданно развеселилась Алира. Они, как последняя древняя семья, были чуть выше основных законов и поэтому от трансильванских вампиров всегда можно было ожидать весьма неожиданных поступков.

Отреагировать никто не успел, поскольку двери распахнулись, и в зал с грацией пантеры вошел Рейнольдс. Его татуировок было практически не видно из-за длинных рукавов чёрного свитера, но линии силы на пальцах только начали приобретать свой обычный цвет земли. Видимо, колдун дверь толкнул не только ладонью. Любопытно, что за срочность заставила вести друга настолько дерзко?

– Добрый день, – коротко поприветствовал он всех собравшихся и стал ровно посредине зала. Его взгляд, зацепившийся за Алиру, ничуть не изменился, зато Ричард, шедший за Реем, изумленно вытаращил на вампиршу глаза. Та, в очередной раз, подивившись абсолютной непохожести лучших друзей, выросших вместе, весело подмигнула ему.

Вначале ответом на его приветствие было гробовое молчание. Маги пристально рассматривали юного нарушителя порядка, но тот и бровью не повел. Скрестив руки на груди, он выжидающе смотрел на Совет. Алира, в предчувствии интересных событий, присела на свободную скамейку. Теперь ей было отлично видно как членов Совета, так и лицо Рейнольдса. Она поманила пальцем Ричарда – нечего ему из себя тень изображать, прикрывать спину в зале Совета нужно очень редко. Сейчас ситуация была не настолько критичной.

– Рейнольдс, по-моему, тебе было бы неплохо объясниться, – первым заговорил Альбрехт.

– Мне? – деланно удивился парень, посмотрев на часы. – Разве не вы предписали всем защитникам муз приходить каждое утро с отчетом о прошедшем дежурстве? Вот мы с Ричардом и заглянули. – Взгляд Рейнольдса был более хмурым из-за синяков под глазами. Видимо, чудесные ночные сны о небе оказались до обидного непродолжительны. – Правда, не ясно, зачем защитные заклинания наносить на двери, ну да это уже второстепенное.

– Ваши музы тоже вчера покинули территорию Парнаса? – резко спросила колдунья, до этого что-то писавшая в своем блокноте.

– Да, – не глядя друг на друга, в один голос ответили Призраки.

– И как прошло дежурство?

Друзья переглянулись. В их взглядах мелькнуло недоумение пополам с любопытством, при виде реакции присутствующих: казалось, члены Совета сейчас попадают из своих кресел, так сильно они тянули шеи, желая как можно быстрее услышать ответы.

– Скажем так, наши музы никого не вдохновили на создание шедевров, хотя подопечная Ричарда очень старалась. Мне было немного веселее, так как на Мелету напали, – Рейнольдс сложил руки в карманы своих брюк. Его лицо ровным счетом ничего не выражало, будто он говорил о не стоящих внимания пустяках.

– И он жив! – прозвучало откуда-то то ли с возмущением, то ли с облегчением. Рей слегка запрокинул голову, чтобы рассмотреть свое отражение в зеркальном потолке.

– Как видите. А что, это вас сильно огорчает? Мелета, кстати, тоже цела и, наверное, уже даже невредима, если «Фауста» дочитала до конца.

– Рейнольдс, вчера было похищено семнадцать муз, – негромко сказал Альбрехт, но в гробовой тишине слова прозвучали ударом гонга. – Охранявшие их волшебники растерзаны Тенями.

Алира с любопытством наблюдала за другом. Выражение его лица не изменилось, зато в глазах что-то щелкнуло, будто кто-то переключил канал. Они слегка потемнели, как бывало всякий раз, когда колдун испытывал потрясение.

– То есть, мы с Мелетой – единственные живые свидетели?

– Да. Вы можете сообщить, кто именно на вас напал.

– Можем. Только зачем допрашивать Мелету? Она и без Совета стресс вчера пережила, – Рейнольдс был слишком хорошо воспитан, чтобы сообщить – муза показалась ему абсолютно бесполезной. Её дело – вдохновлять, но никак не принимать участие в расследованиях. Она и его-то почувствовать не смогла. – Я сам могу рассказать. На неё напал человек, которому прислуживает Тень. И да, я в своем уме. Головой о твердые предметы уже больше трех месяцев не ударялся.

Алира сдавленно фыркнула – Рей всегда оставался верен себе. А вот членам Совета было отнюдь не до смеха. Они рассматривали Призрака с недоумением, подозрением, недоверием и многими другими чувствами.

– Человек не может убить никого из Теневого Мира.

– Тем не менее, факт остается фактом. Волшебников убила Тень, которая прислуживает че-ло-ве-ку, – Рейнольдс тряхнул головой и подошел к скамейке, на которой расположились его друзья. Сев на самый краешек, возле Алиры, он всем своим видом демонстрировал, что не собирается никого убеждать. Он ощутил то, что ощутил. И Совет должен решить доверять ему или нет.

– Рейнольдс Ратценберг, ты понимаешь насколько серьезное заявление делаешь?

– Да, господин Верховный Маг.

Альбрехт хлопнул ладонью по столу, выражая тем самым протест. Ричард удивленно посмотрел на их общего с другом наставника. Он всегда верил словам Рея, даже когда тот был намного менее опытен.

– В любом случае, показаний одного Рейнольдса нам мало. Мы обязаны допросить Мелету из семейства светлых муз.

– Какого семейства? – не поняла Алира. Ричард пожал плечами, выражая недоумение. Рей повторил его движение, только вложил в него иной смысл – мол, делайте, что хотите. Он сильно сомневался в полезности Мелеты, как свидетеля. Она и его-то – довольно сильного колдуна – ощутить не смогла, и Тень Хаоса не почувствовала, как же они собираются верить её словам?

– Призовите Верховную Музу и Мелету Светлую. Немедленно.

Рыжеволосый волшебник кивнул и стал пальцами чертить какие-то знаки на деревянной поверхности стола…

***

Едва Мелета с подругой переступили порог Зала Размышлений, как их с головы до ног окутал сладкий, лиственно-зелёный аромат гиацинтов и горячего воска. Долго искать источник запаха не пришлось – на столе, за которым обычно принимала Верховная Муза, стоял большой букет белых «цветков дождя», окруженный семнадцатью свечами.

Вмиг Мелета стала бледнее каррарского мрамора, ведь для её народа гиацинт вовсе не был предвестником весны и пробуждения надежд, как у людей. Для муз он был символом печали, горя и… смерти. Свечи же зажигали только для пропавших без вести, дабы они всегда могли отыскать дорогу домой.

Белые, как волшебство, гиацинты…

Семнадцать свечей…

Волшебники и музы…

От предчувствия плохих новостей как-то сразу перестало хватать воздуха. А, возможно, это из-за слишком концентрированного аромата, который был присущ этим цветам.

– Здравствуйте, дорогие мои, – Верховная Муза Матильда, в момент появления подопечных зажигавшая последнюю свечу, подняла голову. В её всегда светлых глазах за одну ночь словно умерла целая вселенная. – Присаживайтесь.

– Матильда, что всё это означа… – начала было Мелета, даже не взглянувшая на уютное кресло, как где-то совсем рядом зазвучала удивительная песня, каждое слово которой было плачем. Хрустальный голос истинного ангела исполнял Figlio Perduto на музыку второй части симфонии №7 Бетховена. Так обычно музы оплакивали умерших. – Что происходит? – Песня неслась ввысь, рассыпая печаль по всему Парнасу. Пламя свечей задрожало. Без слов ясно, но хотелось ошибиться. Как на уроках, когда, на казалось бы логичный вопрос случайно давался неправильный ответ.

– Мы оплакиваем благородных волшебников, погибших прошлой ночью в попытке защитить наших сестёр, – Матильда распахнула окно, позволив песне – последней дани уважения к павшим – полностью проникнуть в Зал Размышления. Миранда, прикусив губу, отвернулась. Она уже раскаивалась, что не сообщила подруге новость заранее, возможно сейчас бы та не выглядела настолько жалко.

Ещё секунду назад не собиравшаяся присаживаться Мелета против воли опустилась в кресло. Силы в секунду покинули её. В один миг злости, которую она испытывала к Призракам, будто не стало. Рейнольдс сумел защитить… нарушив все правила, но защитить… он не помнил её имени, он был откровенно недоволен, ему было неинтересно и в тягость, но… по нему не поют Figlio Perduto, а в надежде на её возвращение домой не зажигают восемнадцатую свечу… как по тем семнадцати сёстрам, которые, возможно, никогда больше не осветят своей улыбкой судьбу новых гениев… Им снова нанесли удар и единственным, кто сумел противостоять, оказался тот, у кого ничего, кроме тьмы, в сердце не было.

Более благородные погибли, однако, что в темные времена важнее – свет, исходящий от магии или сила? Задаваться вопросами и, тем более, искать на них ответы не хотелось. Усталость и горечь потери кружили голову сильнее слишком тяжелого запаха цветов дождя. Хотелось никогда не вставать со своей постели, однако, проблема была в том, что от ситуации под одеялом не спрячешься. Увы, это нечто посерьезнее простуды.

– Это… это… невыносимо тяжело, – тихо выговорила Мелета, словно боясь голосом нарушить красоту песни. Её сердце от осознания безнадежности ситуации билось испуганной птицей, но вместо неё по погибшим волшебникам крупными слезами воска плакали свечи. Она может рыдать сколько угодно, но после того, как скажет то важное, ради чего пришла. Теперь это не просто обязанность, это – долг перед умершими и пропавшими. – Вчера Парнас покинуло восемнадцать муз, Матильда. И я вернулась.

Матильда в изумлении посмотрела на свою подопечную. Ни синяка, ни царапины, ни следов борьбы. Неужели крадут не всех, покинувших остров муз, как они все думали ранее, а лишь избранных? Иначе как вышло, что Мелета цела и невредима. К счастью.

– На меня напали, – она будто читала вопросы по глазам Матильды, – но Призрак защитил меня. Я…

– Подожди, – Верховная Муза плавно взмахнула рукой, заметив, как по поверхности стола растекаются серебряными ручьями нити, формирующие один символ. Призыва. – Хм… Что бы не произошло прошлой ночью, похоже, это касается уже не только тебя… Мелета, нас хочет видеть Совет! Немедленно.

– Так чего мы ждём? Я – готова, – с удивительной решительностью сообщила муза. – Чем быстрее они начнут действовать, тем скорее мы потушим эти свечи и наши сестры вернутся домой…

***

Мелете часто приходилось бывать на различного рода собраниях, однако обычно они касались искусства, поэтому оказавшись вдруг под множеством внимательных взглядов, муза смутилась и сделала шаг назад. От количества силы захотелось на секунду зажмурить глаза. Энергия светлой и темной магии гармонично переплеталась между собой и единственную дисгармонию вносила тонкая нить мертвой силы. Пока Матильда негромко переговаривалась с несколькими представителями Совета, Мелета отыскала источник, от которого веяло могильной мощью.

Бледная девушка, одетая в чёрную узкую юбку и жакет с баской. Она сидела, подперев острый подбородок ладонью, упрятанной в бархатную перчатку и, казалось, внимательно присматривалась ко всему происходящему. Сквозь темную сетку вуали сверкали рубиновые глаза, выдающие её принадлежность к одному из самых древних вампирских кланов Теневого Мира. Мелета, впервые в жизни увидевшая Любимцев Луны, изумилась про себя. Девушка была самим воплощением элегантности, так откуда же у современных людей, увлекающихся вампирской тематикой, появился тот вульгарный стиль, состоящий из кожаных мини, сетчатых кофточек и высоких ботфортов. Какая из её (=темных?) сестёр навеивала подобные образы многим и многим кинорежиссёрам, писателям, фотографам? Намеренное заблуждение, дабы скрыть истину их мира?

Рядом с вампиршей сидело двое парней и их лица, в отличие от всех остальных, были знакомы музе. Её защитник Рейнольдс и тот самый юноша, комментарии которого разозлили вчера Мелету. Он приветливо улыбнулся девушке, в то время, как Рей, сухо кивнув, продолжил вслушиваться в беседу Верховной Музы и мужчины в синей мантии.