Текст книги "Цвет тени (СИ)"

Автор книги: happynightingale

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– Когда перемещаешься – всё рядом, – усмехнулся Рейнольдс, довольный тем, как ловко провернул с Мелетой трюк, которому его обучила Лорелла. Оказывается, достаточно сильные создания могут на время создавать вокруг себя силовое поле, которое захватывает всех существ теневого мира на определенном расстоянии. Перемещение без прикосновения.

Конечно, особой необходимости в этом не было, но немного раздраженного Рейнольдса охватило желание паясничать, провернуть какой-то абсолютно неуместный фокус.

– Наша магия же несовместима.

– Это была только моя магия. Итак, мы в одном из типичных жилых кварталов Дублина. Невысокие дома, тишина, благодать, яркие цветы в горшках на подоконниках… Говорят, за самыми белыми шторами прячутся самые страшные демоны, а за наиболее мирными фасадами…

– Кровожадные духи? – язвительно хмыкнула муза.

– Всего лишь скука… Дом номер тридцать два прямо перед нами. Прекрасно. Если верить инспектору Макнабу, Эдуард живет на втором этаже.

– Выше… – внезапно заспорила Мелета.

Рейнольдс достал мобильный телефон.

– Да нет же, на втором, – перечитав сообщение, повторил он.

С каждой секундой муза начинала раздражать всё сильнее. Зачем она ему перечит? Это уже не обида, здесь попахивало женским упрямством, если не сказать – глупостью.

– Рей, посмотри на крышу, – дрожащим голосом попросила муза, не заметив, что перешла черту между его именами для всех и для своих.

Колдун закинул голову и грязно выругался. На самом краю, точь-в-точь, как любил он, стоял молодой мужчина и невидящим взглядом смотрел вниз. Вот только проблема – в отличие от него, этот субъект явно не знал, как остаться целым после столь фееричного прыжка. Более того, это, кажется, его ничуть не интересовало.

– Это он, я… я…. Побери тебя Хаос, неужели ты не чувствуешь?! – закричала Мелета. – Не стой столбом, мы не должны позволить ему спрыгнуть. – Нотки паники в её голосе насторожили колдуна.

– Ты права, – легко согласился Рейнольдс, закрывая глаза, – по крайней мере, пока он не ответит на все интересующие меня вопросы. Каждый добирается в одиночку. На крышу, быстро.

Продолжающий смотреть вниз Эдуард никак не отреагировал на появление более, чем странной парочки только потому, что не ощутил их. Кажется, сегодня его сверхъестественные способности не работали. Может села батарейка или хозяин нажал на паузу.

– Откуда ты знаешь, что это он? – негромко полюбопытствовал Призрак, с грацией хищника приближаясь к суицидально настроенному человеку. Он и был хищником. Самым настоящим. Может, не зря Совет пытался всё время держать его в клетке?

– Я чувствую, – видимо аргумент оказался не слишком убедительным, потому что Рейнольдс, не дойдя до мужчины несколько шагов, остановился. – Научись, наконец, доверять мне! Я чувствую!

Неожиданно человек развернулся и, увидев Мелету, сделал несколько нетвердых шагов назад, будто она ударила его. Это едва не погубило его, если бы не вовремя среагировавший Рейнольдс, поймавший мужчину за руку и бесцеремонно оттолкнувший от края крыши. Тому, кажется, было абсолютно все равно. Он будто даже не заметил, что едва не погиб и что его спас появившийся из ниоткуда парень…

– Это ты… о, господи, это же ты…

– Рейнольдс, похоже, он меня видит, – одними губами проговорила муза, не сводя внимательного взгляда с Эдуарда. Судя по реакции, тому уже доводилось видеть Мелету, потому Рейнольдс перестал сомневаться – девушка не ошибалась. Перед ними – точнее, перед ней, ибо к самому Призраку человек стоял спиной, – был Эдуард Мирамон. Не такой, правда, уверенный, как в прошлый раз, когда играл во всесильного божка. – Но это же невозможно! Рейнольдс! Он не может видеть меня, у него нет этой силы…

– Я….я…так звал тебя, и ты отозвалась… – шептал мужчина совершенно иным голосом. Сломленным, осипшим. Выглядел он откровенно паршиво, в таких случаях люди обычно говорят «в гроб краше кладут» и тут, в качестве редкого исключения, Рейнольдс был полностью солидарен с обитателями иного мира.

– Рей, что мне делать? – поскольку Эдуард направился к ней нетвердым шагом, Мелета испугалась, но двинуться не могла. Страх парализовал её. Девушку пугали не воспоминания об этом человеке, а его взгляд – она не привыкла, что люди смотрят не сквозь неё. Да и за всю свою жизнь музе ещё не доводилось иметь дела с по-настоящему сумасшедшими, а Эдуард явно лишен рассудка, в его глазах ни намека на осмысленность. Только безумие и… счастье от того, что он её, наконец, нашел.

– Не шевелись. Он не причинит тебе вреда, Мел. Не шевелись.

Легко сказать.

Эдуард подошел ближе и рухнул на колени. Его тело сотрясал плач. Мелета не шевелилась. Рейнольдс был сбит с толку не менее музы.

– Я благословлен… – шептал он, – я благословлен….

Мелета, осторожно коснувшаяся головы Эдуарда, внезапно тихо ахнула. Картинки мозаики сложились у неё в голове, едва она соприкоснулась с его энергетикой. Девушка сообразила, почему этот человек сошел с ума.

– Мы не должны позволить ему умереть, Рей.

– О….милооооочкааааа….этоооооо….вряяяяяяд….лииииии, – раздался зловещий шепот со всех сторон и на крыше стали попарно появляться Тени. Две, четыре, шесть, восемь, десять… двенадцать…четырнадцать… как-то многовато чести ему одному. Видимо отказ присоединиться, переданный через Хильду, был сочтен страшным оскорблением всему Хаосу. И обиду эту можно смыть только кровью.

Мелета испуганно взвизгнула, однако руки с головы Эдуарда не убрала. Рейнольдс переместился к музе, едва появились силуэты Теней. По его линиям силы уже вовсю зазмеился ток. Он не знал, чем обусловлена его сверхскоростная реакция – желанием защитить Мелету или её словами, что Эдуарду нельзя позволить умереть.

Во всяком случае, Мелета фигурировала в обеих вариантах. Неутешительный вывод. Абсолютно не вовремя.

– Рейнольдс, помнишь, ты обещал научить меня не поддаваться страху? Я не против первого урока прямо сейчас.

Ещё две Тени. Их постепенно окружали. А в голове невольно, так не вовремя замелькали обрывки последнего боя с Оливией.

– Рейнольдс, дела наши плохи!

Тени сжимали их в постепенно сужающееся кольцо.

Призрак тряхнул запястьем и у него появились когти, присущие только обитателям Хаоса. Присев, он стал чертить руну Защиты, не обращая внимания, что когти, не столь прочные, как у валькирий, ломаются о бетон. Последний штрих Рейнольдс выцарапал уже своими ногтями, стиснув зубы.

Очнувшийся от своего восторженного транса Эдуард, вскинул голову, после чего страшно закричал. Выходит, созданий Хаоса он тоже видел. Но как возможно, что граней для него более не существует?!

Когда Рейнольдс поднялся, Теней было уже восемнадцать. Ага, значит он занимался спасительным рисованием не больше двадцати секунд – колдун успел вычислить интервал появления смертоносных прелестниц.

– Мелета, не позволяй ему выйти за защитный круг, поняла?

– За спину, быстро! Не высовывайся!

Призрак топнул ногой по руне и та зажглась, словно наполненная фосфором. Вокруг Мелеты и Эдуарда стал вырисовываться защитный купол.

– Нет… вас не существует, вы только в моей голове, вас нет, этого не может быть, нет-нет-нет, – бормотал Эдуард, закрывая глаза и уши.

– Рей, я не знаю, что мне делать! – Мелета была в ужасе. Не из-за Теней, нет, из-за Эдуарда. Перед ней был абсолютно неконтролируемый, безумный человек и девушка не знала, как с ним справиться.

– Ратценберг, сам за спиной прячься!

Двадцать. Много. Слишком много, но хорошо хоть его муза под надежной защитой.

– Ты слышала, что сказал Баккерель? Ты – особенная, это у тебя в крови. Не выходите за круг!

– Это уже не игра, неужели не видишь – их слишком много!

Зрение Призрака словно раздвоилось – он видел, как Мелета падает на колени, обнимает ладонями лицо Эдуарда, прижимается лбом к его лбу и что-то начинает шептать. Тени же начинали медленно подступать. Их рты кривились в бесформенных улыбках. Явно тоже говорили, но Рейнольдс больше не слышал слов.

Сосредоточившись, он слышал почти невозможное – шорох Теней о воздух.

– РЕЙНОЛЬДС! – её крик прорвался сквозь его защиту и та мигом рухнула. Шум окружающего мира на секунду оглушил Рейнольдса. Он развернулся – неосмотрительно, глупо, ошибочно, как на первом занятии, за что и поплатился. Одна из Теней вонзила свои острые когти ему под лопатку. Сквозь пелену боли, колдун увидел, что Эдуард вне круга.

– Не шевелись, Мел! Нет!

Слишком поздно. Рванувшая за человеком муза осталась без защиты. Всего один роковой шаг и она уязвимей некуда.

Колдун с размаху ударил Тень лунным кинжалом. Он видел, как Мелета тщетно уговаривает пятящегося к краю крыши Эдуарда. Девушка пыталась поймать его за руку, однако обезумевший мужчина отбивался. Рейнольдс рванул было к ним, когда между Мелетой и Эдуардом выросла одна из Теней.

– Тшшшш, Приииизраааак, – она подняла вверх один из пальцев. – Тебееее придееееетсяяя выбииииирааааать кееееем жееееертвооооовааааааать, рооооодствееееничееееек, – зашипела она, – тееееебеееее нееее спаааастииии обоииииих, ты знаеееешь праааааавииииилаааа, поооотоооомуууу колдуууууны и сраааажаааааютсяяяяя одниииии….

Рейнольдс швырнул в Тень заклинанием, однако вместо убитой появилось ещё две. Принцип гидры Хаос практиковать любил и умел.

– Спаси его, Рей, умоляю, спаси его… – он видел, как губы Мелеты шептали это, словно молитву. По её щекам текли слезы, она и сама стала напоминать безумную. Отбив удар в спину, колдун переместился к Эдуарду, который стоял на краю крышу, бормоча что-то несуразное. Видимо, он окончательно спятил.

Схватив человека за шиворот, Рейнольдс крепко держал его, но… три выжившие Тени, позволившие колдуну сделать выбор, стояли за спиной музы. Полный и окончательный проигрыш. Даже если Мелета успеет коснуться одной Тени и уничтожит своим светом, то две другие тут же убьют её. Свернут шею или перережут горло когтями.

– Рей, НЕТ! Спаси его! – Мелета по глазам узнала о принятом колдуном решении.

– Спаси её, Рейнольдс, ты же ПРИЗРАК!

Колдун повернулся к своей музе. Да стоит только сделать шаг, как длинные когти перережут тонкую шею. Выход один. Выбрать проигрыш. Отпустить шанс на правду в никуда. Позволить надежде умереть, зато Мелете остаться невредимой.

Вариантов не было. Ценность жизнь музы была очевидна. Он бы убил тысячи таких Эдуардов, лично бы скормил каждого Теням, лишь бы на девушке не было ни царапины.

– Прости меня, Мелета…

– Я не могу ничего сделать.

Колдун разжал пальцы. Глаза музы расширились от ужаса. Пошатнувшись, Эдуард стал падать…

– О, Рейнольдс, что же ты натворил, – прошептала муза и рухнула, как подкошенная. В первую секунду Призраку показалось, что её ранили, но быстрого взгляда хватило понять – ни единой царапинки на её теле не было.

Переместившийся колдун выпустил когти и вонзил их в ближайшую Тень. Та стала светиться изнутри темно-синим цветом смерти.

– Что с ней? – он стоял к Тени настолько близко что, со стороны могло показаться, что это – его собственная тень, какой у колдунов не бывало. Его искривлённая, измученная, темная душа, умирающая под лучами заходящего солнца.

– Ооооонаааа – муууузаааа….онаааа чуууувствууууееет…. – расхохоталась умирающая Тень, прежде чем исчезнуть, – глууупый коооолдуууун, нееее чуууувствууующииий ниииичеееегоооо, кроооомееее своеееей обииииды на миииир. Этоооо погуууубиииилоооо нееее тооолькоооо тееебяяяяя, ноооо и еёёёёёё.

Рейнольдс упал рядом с Мелетой на колени. Она дышала тяжело, прерывисто, будто после тяжелого ранения. Глаза были закрыты, а кожа стала серой, будто осыпанная падающим с неба вулканическим пеплом.

========== Глава 20 ==========

– Мелета… Мелета, не вздумай умирать. Я не знаю, что произошло, но я спасу тебя, слышишь? Только не умирай… пожалуйста….

– Она мертва, Лоран.

Муза не слышала. Тихо застонав, она внезапно умолкла, будто захлебнувшись.

– Прощай, Оливия…

Рейнольдс зарычал, тряхнул головой. Совершенно неуместные воспоминания. Мелета – не Оливия. Он уже не тот колдун, что не сумел уговорить своенравную девушку держаться за спиной. Он ни за что не позволит Мелете умереть, даже если для этого придется разрушить три мира одновременно.

– Сейчас, Мелета, сейчас… ты же любишь оперу, правда? – он соображал так же быстро, как и сражался. Картину она не увидит, книгу он ей прочитать не успеет, остается лишь музыка. – Я хотел по-другому тебя пригласить, ну да ладно… – он лгал, бессовестно лгал, будто это хоть что-то могло изменить. Так врут детям, чтобы их успокоить. – Сейчас… всё будет хорошо, слышишь меня? Слышишь, Мел? Я не дам тебе умереть… ни за что!

Рейнольдс, наплевав на все запреты, бережно взял музу на руки. И тут же едва не выронил – ощущение было такое, словно соприкоснувшиеся с музой ладони насквозь пробивают раскалёнными гвоздями, медленно и со знанием дела. Сжав зубы, колдун, невзирая на все свои ранения, возможно, – сломанные ребра, и сводящую с ума боль проклятия алхимиков, не переставал помнить о главной цели – спасти Мелету. Прижимая драгоценную ношу к себе, он переместился в оперу.

Рейнольдс точно не знал, в ложе какой именно оперы оказался. Пару раз ему доводилось бывать в операх разных стран, когда он охотился на того, кого называли демоном музыки, потому в подсознании жили образы, которые помогли ему легко выполнить переход, но определить город или хотя бы страну колдун бы не взялся, да это и не имело никакого значения. Если бы Мелета была в сознании, она, подняв глаза на разноцветный плафон, сразу бы узнала работу Марка Шагала, и сообщила бы со своей прекрасной улыбкой, что их занесло в Опера Гарнье… но муза молчала.

Призрак с максимальной осторожностью уложил Мелету на кушетку. Стащив с себя толстовку, подложил под голову музы. Девушка всхлипнула, будто ей сделали очень больно. Что, черт побери, с ней происходит, ведь он же проверил – не единой травмы – ни внешней, ни внутренней. Что же причиняло ей боль, с которой её организм едва справлялся? Что?! Что?!

– Сейчас тебе станет намного лучше… – колдун погладил девушку по волосам. За спиной звучала ария на его родном немецком языке, но парень пропускал слова мимо ушей. Главное, что сейчас на сцене исполнялся шедевр, а значит очень скоро невидимые, непонятные раны начнут затягиваться. – Только потерпи немного… даже у боли есть предел, поверь мне, – Рейнольдс взял Мелету за руку. Совершенно бесполезный жест, ибо унимать чужую боль прикосновением могли лишь некоторые из целителей, однако сидеть, ждать, при этом ничего не делая, было ещё мучительней. К счастью, заклинание алхимиков ослабевало вместе с музой и почти не причиняло боли.

Пульс музы становился всё слабее, и с каждой утекающей в прошлое секундой, он становился все более и более похожим на эхо жизни, чем на саму жизнь. Цвета – яркие, насыщенные, сочные цвета, которыми наградила вдохновительницу природа, тускнели, и теперь Мелета напоминала прекрасную статую из талькохлорита. Казалось, ещё мгновение и она просто окаменеет, чтобы остаться шедевром неизвестного скульптора до конца истории человечества. Мимо неё каждый день будут проходить люди, но не будут иметь смелости поднять глаза на когда-то существовавшую красоту. Никто даже не поверит, что это было на самом деле, ибо подобным девушкам место в легендах, никак не в реальности.

Рейнольдс ощутил себя растерянным. Что не так? Плоха опера? Негатив у исполнителей главных партий, как и у него в голосе? Что? Почему она умирала, а не возвращалась к нему?

Кулак Призрака с размаху опустился на ковер, мягкий ворс которого заглушил силу удара и не помешал людям в соседних ложах. Со стороны могло показаться, что Рейнольдс в отчаянии или бессильной злобе, но колдуна хорошо научили не поддаваться эмоциям, даже балансируя на грани катастрофы. В его руках были зажаты лепестки розы Ебб Тайд, которые имели необычный дымчато-фиолетовый окрас.

Лорелла ощутила призыв моментально – не прошло и десяти секунд, как она появилась с привычным жизнерадостным выражением на лице. Однако, увидев Мелету, которую будто выдернули из черно-белого фильма, сразу перестала улыбаться. Теперь уже непривычная тревога рисовала её новый портрет. Такой Лореллу колдун увидел впервые. Сейчас Рейнольдс рассчитывал именно на неё – кто лучше полумузы мог объяснить происходящее. Уж точно не Алира, которая предложит разве что добить Мелету во имя милосердия.

– Что произошло? – она спрашивала не из праздного любопытства или ревности. Нужно отдать девушке должное – Лорелла не стала загибать руки и отчаянно охать-ахать. Присев возле Мелеты, положила руку ей на лоб. Тут же нахмурилась. – Рейнольдс, что произошло? – повторила она вопрос.

– На нас напали Тени Хаоса. Мел пыталась спасти человека. Уж не знаю, чем он ей так приглянулся.

– И? – Лорелла осторожно взяла одну из прядей Мелеты. Абсолютно серые, словно из тумана сотканные. Такое фея в жизни видела всего несколько раз и ничего приятного утрата цвета не сулила.

– Ничего не вышло, человек умер, спрыгнув с крыши, а она сразу впала в подобие этой болевой комы. Я не знаю, что с ней, – это было очевидно и без признания, иначе звал бы он кого-то? – Ей будто очень больно, но тогда почему не помогает опера? Они плохо поют? – в тихом, вкрадчивом голосе Рейнольдса послышалась угроза. Наверное, он был готов заставить исполнителей спеть, как никогда в своей жизни и неважно какой ценой.

– Они не при чем. И Вагнер не при чем. Опера прекрасна, как и её исполнение.

– Тогда почему не помогает?

– Потому что она не хочет. Тот человек не умер, Рейнольдс, ты ошибаешься, – колдун явно ничего не понял, судя по тому, как он нахмурился. – Знаешь, почему музы погибают, когда их подопечные умирают не своей смертью? Потому что до последнего пытаются спасти. Ван Гог прожил ещё двадцать девять часов после выстрела только потому, что та муза отдавала собственную жизненную силу. К сожалению, её света оказалось недостаточно и они оба угасли навсегда. Иногда это может помочь, но чаще заканчивается плачевно для обоих. Здесь, видимо произошло то же самое – между Мел и этим человеком установилась связь и когда он упал, то твоя муза решила предпринять последнюю попытку его спасти. Теперь её энергия утекает на спасение жизни человека, которого она выбрала.

– Но он не был гением!

– Откуда ты знаешь?

Рейнольдс ничего не ответил. Откуда он, в самом деле, мог знать, если не чувствовал? Это, по крайней мере, объяснило бы желание Мелеты сохранить человеку жизнь. Вдруг она правда ощутила в нём гениальность и это их связало? Проклятие, неужели сумасшедший Эдуард, стремившийся похитить её, пускай и не по своей воле, стал первым подопечным Мелеты? Это было слишком жестокой насмешкой даже для их реальности. Муза, уникальная способность которой заключалась в спасении талантов, не продержалась и десяти минут, как встреченная творческая личность упала с крыши.

Рейнольдс ощутил, как в сердце заползает сомнение в уникальности Мелеты. Вдруг Баккерель ошибся в ней? Вдруг она ничем от других не отличается?

Важно ли это сейчас и будет ли важно потом? Уже нет, уже бесконечно давно – нет… Не было важно ни в первую секунду, ни сейчас. Её особенность была для него доказана стуком его сердца – ведь оно же началось биться только благодаря её присутствию. Остальное было лишь ненужной декорацией, загромождающей сцену настолько сильно, что даже он не видел суть происходящего.

– То есть, ты хочешь сказать, что из-за установившейся между ними связи она ощущает всю его боль, а Эдуард тянет из неё жизнь? Отлично. И чем в результате это закончится?

– Вариантов немного. Либо они оба умрут, либо кто-то один, – Лорелла подняла на него свои большие, испуганные глаза. – Рей, двое никогда не выживали.

– И если Эдуард умрет раньше… – колдун ненавидел, когда в тоне собеседника слышалась обреченность. Он терпеть не мог, когда говорили, что до этого история не знала исключений, потому что это значило лишь одно – ситуация навязывает очередной непростой выбор. -… связь порвется.

– Вот оно как. Ясно, – Рейнольдс поднялся и снял с себя медальон. – Побудешь с ней пару минут?

– Рей, не надо, послушай…. – сложно было не понять, что он затеял.

– Что «не надо», Лорелла? Я должен сидеть и ждать пока она умрет? – он уже извинился за смерть Эдуарда перед Мелетой, осталось только завершить начатое. Это также просто, как и разжать тогда руку. Возможно, даже проще – теперь у него был стимул.

– Ты не понимаешь, с какими силами вступаешь в схватку, – фея делала слабые попытки образумить колдуна, но это не работало. Он держал гексаграмму своего клана над Мелетой, закрыв глаза. Таким образом, он определял месторасположение больницы, где находился Эдуард. Очень хитрый ход, ведь они связаны. – Это закон отбора, смерть и жизнь сами решают, кто больше пригодится.

– Смерть и жизнь уже играли в такие игры, когда я родился, и знаешь, мой отец наплевал на этот закон, а я его очень прилежный ученик, – колдуна такими аргументами убедить было сложно, ведь он сам был примером того, что баланс можно колебать, если ты достаточно силен.

– Но он, возможно, гений! Ты не можешь так поступить!

– Я – колдун и мне плевать на людскую гениальность… – Рейнольдс швырнул гексаграмму к босым ногам Мелеты. Он не мог оставить двух светлых созданий без защиты, а к символу его клана случайным вредителям не так уж и просто будет подобраться. В медальоне было достаточно темных сил.

Бросив последний взгляд на пепельную Мелету, Рейнольдс переместился.

– Однако плоды гениальности ты, похоже, ценить умеешь, – пробормотала в пустоту фея, взяв Мелету за запястье. Пульс стал нитевидным. Чтобы там Рейнольдс не задумал, ему стоит поторопиться. Убивать он способен, а запускать сердца – нет. Ведь жизнь не дарят те, кто лишен собственного сердца.

Рейнольдс стоял посреди палаты интенсивной терапии. Он смотрел не на Эдуарда, а на кардиомонитор. Каждая новая линия, знаменующая удар сердца, казалась Призраку украденной у Мелеты. Каждый человеческий вздох, пускай и при помощи техники, приближал музу к смерти.

Сомневаться было роскошью. Сомневаться было преступлением. Сомневаться было нельзя. Сильные не сомневаются.

– Эдуард Мирамон, вы обвиняетесь в преступлениях против теневого мира и приговариваетесь к смерти, – негромко произнес ритуальную фразу колдун, подойдя к аппарату искусственной вентиляции легких. – Я не позволю Мелете умереть за тебя. – Щелчок был тихим, но колдуну показался оглушительным. Он не любил убивать беззащитных, но выбирать не приходилось.

Рейнольдс, сжав кулак, смотрел как человек умирает. Возможно, тот не был виноват. Возможно, был гением. Возможно, Мелета должна была стать его музой. Ответов больше не существовало. Будущее погибало здесь и сейчас.

Колдуну хотелось бы помочь Эдуарду выжить, у него было к нему столько вопросов. Этот человек, прыгнувший с крыши и видевший их мир, был единственным ключом к разгадке, но муза сама уничтожила шансы человека на спасение, когда поставила свою жизнь на кон. Если бы связи не было, Рейнольдсу бы не пришлось выбирать, но, видимо, он родился, чтобы принимать решения за других.

Щелчком пальцев парень заблокировал дверь – ведь о странном сбое в аппарате уже явно знали спешащие на помощь врачи. Нескольких секунд заминки будет вполне достаточно.

– Передай привет Ликии, Мирамон, – не удержался Рейнольдс. Кардиомонитор тревожно запищал, показывая ровную полосу. Какие бы перспективы не ждали Эдуарда, реализовать их ему придется в аду. Без Мелеты в качестве музы. – Ничего личного, – Призрак даже не понял, солгал он или нет, но размышлять желания не было.

Переместившись назад в оперу, он даже не посмотрел на фею. Знал, что увидит в её глазах.

– Как она? – он присел рядом с Мелетой. И без ответа было ясно, что несколько лучше, раз муза перестала напоминать статую и дышит немного глубже. Смерть действительно способна спасать жизни.

– Рей, ты правда думаешь, что она сможет тебя простить? – тихо спросила фея, нервно накручивая прядь волос на палец. Затем поднялась и отошла от колдуна с его подопечной. Её миссия закончилась. – Ты убил её будущего подопечного, – девушка протянула Рейнольдсу его гексаграмму, однако он даже не повернул головы в её сторону.

– Мне все равно, плюс не факт, плюс он пытался похитить Мелету, что угрожало безопасности нашего мира, и да… я ведь уже говорил, что мне все равно? Мел! – воскликнул колдун, когда муза стала метаться так, будто ей снился кошмар. Девушка закашляла и на её губах появилась кровь. – Надеюсь, у неё ничего не сломано, потому что ощущение именно такое, но это невозможно. Невозможно?

Лорелла молча смотрела, как колдун бережно вытирает кровь с губ музы. Ему явно не было «все равно». Тем хуже, потому что если Совет закроет глаза на убийство, на которое у него были все права, то Мелета простить не сможет. Извечный конфликт муз и темных колдунов начинался здесь и сейчас. Каждый жил по своим правилам, и они были предельно несовместимы.

– Она теперь вне опасности, а значит… – Лорелла подошла к колдуну и надела медальон ему на шею. Тот благодарно кивнул, продолжая осторожно ощупывать ребра Мелеты. Невозможно то невозможно, однако проверить на всякий случай не помешает. – Ей станет лучше, не волнуйся. Ты уже спас ей жизнь, остальное сделает Вагнер. Точнее, уже сделал чуть больше ста шестидесяти лет назад. Тебе остается только подождать, но ты же терпеливый… Если понадоблюсь – зови, – фея поцеловала колдуна в макушку и растворилась.

Мелета не переставала кашлять, метаться и тихо стонать. Рейнольдс сел на кушетку и прижал музу к себе. Поглаживая девушку по волосам, он грустно улыбался. Почему жизнь постоянно водила его по кругу? Верившие ему всегда замирали на грани между жизнью и смертью. Надоело.

– Больно, – чуть слышно прошелестела Мелета, на секунду открыв глаза. Непривычно пугающие, серые. Моргнула, будто она была вампиром, не переносящим даже тусклый свет, и с видимым усилием сделала вздох.

– Тебе больше никто не причинит боль, – его голос звучал мягче обычного, он гладил музу по спутанным волосам. Успокаивающе. – Никто и никогда, слышишь? Я обещаю, Мелета. Я всегда буду рядом… Я уничтожу любого, кто посмеет тебя обидеть, слышишь? Но сейчас нужно немножко потерпеть, хорошо?

– Я верю тебе, Рейнольдс, – прошептала муза, ещё не совсем понимающая ни слов, ни сокровенного смысла. – Я тебе верю.

– Вот и правильно. Вот и хорошо. Больно больше не будет… – он слегка коснулся губами её макушки. Самое сокровенное и самое запретное. Будто заклеймил навсегда, чтобы никто не смел приблизиться. С той минуты она стала частью Призрака, нарушив главный запрет муз. – Спи, Мелета…

========== Глава 21 ==========

– Рейнольдс? – слабо позвала муза, открыв глаза. Ей казалось или сквозь странное забытье она слышала, как он шепчет ей слова утешения и такие опасные обещания оберегать всегда? Мелете казалось, что Призрак не способен на такую искренность. Но он переживал за неё.

– Я с тобой, Мел, – каменное сердце колдуна подскочило от непонятного чувства, когда он услышал обычно раздражавший его голос. – Где болит?

Мелета постепенно обретала цвета. Её волосы снова тускло переливались, а глаза казались фиалками. Прежде Рейнольдс не представлял, что будет так радоваться этому.

– Нигде, – муза попыталась пошевелиться, но руки колдуна обнимали не только бережно, но и очень крепко. – Просто слабость. Что произошло? – Судя по выражению лица, ей куда больше хотелось спросить, почему она очнулась в его объятиях. – О, моя голова, она словно неправильно собранная мозаика. Рей, я ничего не помню, кроме того, что Эдуард… ты… – Мелета запнулась и прикусила губу. Ей явно не хотелось говорить о непростом выборе, сделанном Призраком на крыше. – Ну, ты понял.

Каждое новое слово давалось ей с трудом. Она говорила, словно тяжелобольная. Что ж, не все сразу.

Рейнольдс мигом посерьезнел. Стоило ему понять, что беда миновала, как он вернулся в привычный для себя образ бессердечного колдуна, для которого важен лишь долг:

– Ты спятила и пыталась отдать свою жизнь за того парня – вот что произошло. Подобное непозволительно. О чем ты вообще думала?! – он говорил не зло, но холодно. Мелета съежилась. Только что Рейнольдс клялся, что никогда ей не причинят вреда и сейчас нарушал это обещание, причиняя боль своим тоном. – Тебе нельзя рисковать собой.

Мелета закрыла глаза. Она спасала не Эдуарда, нет. Она пыталась спасти себя.

– Я…. Я не хотела, чтобы ты меня возненавидел. Помоги мне сесть, пожалуйста.

Призрак кивнул и осторожно приподнял Мелету. Девушка поежилась и протянула руки за его толстовкой, вопросительно глядя на колдуна.

– За что мне тебя ненавидеть? – не понял Рейнольдс, помогая Мелете укутаться. Она, в самом деле, вела себя как после болезни. Муз стоит изолировать от общества, они слишком хрупкие для жестокого мира. Их постоянно пытаются разбить. Колдун-психопат, например, или не менее странный Эдуард. И почему только она привязывается не к тем персонажам?

– Ты не спас его из-за меня, – тихо призналась муза.

Рейнольдс приподнял бровь – какой интересный поворот принимает дело. И опасный. Он, благодаря Лорелле, решил, что Мелета отдает свои силы Эдуарду из-за его возможной гениальности, а на самом деле она просто пыталась исправить положение. Колдун нахмурился. Она готова была рискнуть собой, лишь бы его не терзала вина.

Эдуард не был гением.

Она спасала совсем другого. Его. Так кто теперь чей подопечный?

– Не нужно винить себя за мой выбор, ясно? Я – колдун, а не муза или нимфа, у меня нет мук совести. Я следую только долгу, потому я не ненавижу тебя, успокойся. Это не первый подобный выбор в моей жизни, не стоит винить себя, – колдун мягко потрепал музу по волосам и поднялся. Опершись плечом о стену, он с неким любопытством посмотрел на сцену. В конце концов, у них с Вагнером было что-то общее. Имя, например.

– Любопытно, чем я лучше Оливии?

Мелета сама не поняла, как вопрос сорвался с её губ. Загадка девушки, которая погибла то ли по недосмотру Рейнольдса, то ли вообще от руки колдуна, мучила музу целую неделю. Никто ничего толком не знал, история была похоронена под ворохом гадких сплетен.

Рейнольдс даже не повернулся, потому девушка не смогла оценить силы нанесенного ею удара, значил ли её вопрос что-то для Призрака или он остался равнодушен:

– Оливия никогда не слушала меня.

Колдун закрыл глаза. Вот только не хватало с Мелетой обсуждать самый мрачный эпизод его жизни. Не алхимики заморозили его сердце, а Оливия. Никогда не любивший Призрак, держа её безжизненное тело, внезапно осознал насколько слабым можно стать, если подпустить к себе кого-то недостаточно хладнокровного.