Текст книги "Цвет тени (СИ)"
Автор книги: happynightingale
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Спустя несколько минут, муза решилась поднять голову и увидела… её. Возле ворот, в которые не влетел проклятый мяч, стояла одна из первых пропавших муз, однако была ли она собой? Гранатовые ткани платья ярко горели на её молочной коже, а из-под алого тюрбана не выбивалось ни единого волоска. Лениво перебирая тонкими пальцами длинные бусы, она наблюдала за стадионом с интересом ученого, желающего знать удался ли его эксперимент или нет. В её глазах отражались не зрители, а разбитые надежды и это рисовало улыбку на вишневых губах.
Она была настолько неправильной в этом месте в эту минуту, что Мелета приняла её за мираж, однако муза никуда не делась после того, как девушка моргнула. Наоборот, её краски сияли все ярче, словно она была только что завершенной картиной.
Любопытно, кто же был художником столь поразительного шедевра?
Присутствие музы сбило с толку всех, однако первым кинулись к ней Рейнольдс и Корнелиус. Мелета, Маиса и Милада даже не успели крикнуть «нет», ведь невзирая на темную ауру, окружающую их сестру, они не могли допустить нападения на неё.
Кажется, на девушку рывок не произвел никакого впечатления. Все так же лениво она щелкнула пальцами и щит, больше похожий на марево, отбросил обоих парней на расстояние в несколько десятков метров. Мелета готова была поклясться, что слышала, как хрустнули кости, но не это её ошарашило. Ровно, как и Рейнольдса. Корнелиуса. Лореллу. Вилли. Ричарда. Всех.
Линии силы.
Как и у колдунов-призраков, запястья и пальцы темной музы были покрыты линиями силы, которые стали заметны лишь теперь, когда девушка применила магию. Это уже был истинный абсурд, ибо… ну, не выпадает же снег среди лета, верно?
– Глупцы, – тихим голосом произнесла она. Сделав глубокий вдох, с помощью которого она, кажется, собиралась втянуть всю горечь разочарования болельщиков, муза….нет, не растворилась, а словно рассыпалась на миллиарды пылинок. Столь эффектного способа дематериализации не видел ещё никто.
– Что это было? – обхватив виски, простонала Маиса. Мелета ощущала себя точно так же. Внутри её головы словно произошел взрыв, так адски она раскалывалась.
– А Хаос его разберёт, – рявкнул обозленный Рейнольдс, от которого за версту пахло раздражением, злостью и кровью. Вся его оранжевая майка была запачкана травой. – Все на Совет. Быстро. Мир окончательно спятил.
И никто не посмел поспорить с ним. Возможно, в этот момент в теневую реальность пришла не только неожиданная гостья, но и новый лидер, готовый вести за собой.
Рейнольдс Ратценберг словно заявил о своих законных правах…
========== Глава 26 ==========
– Повтори! – Слова, сорвавшиеся с губ Александры Майер напоминало камень, ухнувший в бесконечность. Оно прервало практически минутную тишину и зазвенело эхом под зеркальным потолком.
Рейнольдс, всю эту длинную минуту занятый тем, что рассматривал в начищенном мраморном полу свой сломанный нос, вскинул растрёпанную голову.
– Мы нашли пропавшую музу. – Его голос звучал с легким французским акцентом из-за травмы, однако взгляд, по теплоте своей напоминавший сухой лед, компенсировал отсутствие в нем твердости.
– Рейнольдс, вы все провалили задание, – Альбрехт едва ли не впервые в жизни смотрел на своего блестящего ученика с долей недоумения, – а вы списываете неудачу на фантазию.
– К тому же, – не без ехидства добавила Александра, – львиная доля вины за это непоправимое событие лежит на плечах твоей подопечной.
Мелета, и без того пытавшаяся казаться тенью, вздрогнула, будто её ударили. Рейнольдс развернулся, чтобы встретиться с музой взглядом. Это было невыносимо – он все ещё продолжал верить в неё и поддерживал, невзирая на грандиозный провал.
– Ни в чём она не виновата, – тихо сказал он, – хотите кого-то винить – скажите спасибо другой вашей музе, гранатовой. Да-да, мы не прикрываемся сказками, мы, действительно, нашли вашу пропажу, точнее, она сама явилась перед нами и именно она вмешалась в ход событий, повлияв на подопечного Мел.
Выходит, Рейнольдс тоже всё ощущал там, на стадионе? И был беспомощен перед этой новой, незнакомой силой. Неудивительно, что он столь раздражен.
– И да, мы не могли остановить её, она… знаете ли, непобедима. Колдовство к ней, такой по-прежнему чистой и светлой, не может даже подобраться. И у волшебников нет столь мощных боевых заклинаний…. Муза, не вдохновляющая, но питающаяся болью, разочарованием и отчаянием…. Муза, у которой руки покрыты алыми линиями силы… По-моему, она – самое совершенное оружие, которое мне довелось видеть.
Мелета нахмурилась – в голосе Рейнольдса неприкрытого восхищения было больше, нежели каких-либо иных чувств. Как мог он восхвалять ту, что стала на другую сторону? Видимо, колдун был милосерднее муз.
– Это невозможно.
– В последнее время Совет слишком часто повторяет эти слова, – Рей пожал плечами и сел, будто желая показать – он сказал всё.
Целительница, появившаяся в Зале Совета по призыву кого-то из волшебников, тут же стала его осматривать, против чего Призрак не возражал, однако взгляд его оставался все таким же цепким. От него не ускользнёт ни единый звук.
– Чистая правда, – первой поднялась Миледа. За ней, подтверждая сказанное Призраком, последовала Маиса. Каждый из присутствовавших на стадионе обитателей теневого мира вставал со скамьи и произносил священные слова, которые, в случае лжесвидетельства, не смогли бы сорваться с уст. Мелета выступила с поддержкой Рейнольдса самой последней. Ей казалось, что после своего фиаско она вообще не вносит хоть какую-то лепту в помощь Теневому Миру.
– Выходит, что мы столкнулись с новой силой….
– При этом, не зная кем она порождена и с какой целью….
– Как бороться с совершенным оружием?
– Получается, темная магия не действует на неё, а у волшебников боевых заклинаний нет…
Казалось, весь Совет (=тут) заговорил одновременно. Лишь один человек молчал. Светловолосый, в мантии колдуна. Он был чем-то отдаленно похож на Рейнольдса.
– Вы задаете неверные вопросы, господа… – его голос враз заставил всех умолкнуть и обратить все взоры на него. – Как порождено это создание? Лишь идеальное знание волшебства и колдовства да смесь с алхимией могли породить подобное…. Такое по силам лишь одному человеку, которому уже однажды удалось создать жизнь, которой до этого мы не видели.
Мелета заметила, что теперь практически все смотрели на Рейнольдса. Тот метнул полный ненависти взгляд на говорившего – странно, что того не поразило страшное проклятие в ту же секунду.
– Младенец, рождённый в Хаосе, получил шанс выжить здесь благодаря алхимии, колдовству и светлой магии…. – словно зачарованная, прошептала совсем ещё молоденькая волшебница.
Эту историю знали все. Сын химеры, зачатый то ли в качестве эксперимента, то ли в порыве глупой, преступной любви…. Вырванный из лап Хаоса и облученный сотней заклинаний, опутанный тысячью алхимических формул, напоенный легендарным эликсиром жизни… уникальное дитя, созданное знанием и тщеславием Герберта Ратценберга для того, чтобы стать щитом между людьми и тенями…
– Смею тебе напомнить, Манфред, что мой отец давно мёртв, потому гранатовая муза – не его рук дело. – Голосом Рейнольдса можно было бы и убить, однако на колдуна эта фраза не произвела ни малейшего впечатления.
– Да, однако, жив наследник всех его знаний… Я требую у Совета допроса Рейнольдса Ратценберга по делу о похищении муз.
Призрак даже не поморщился. Старая песня – едва на горизонте появлялась необъяснимость, забывались все его заслуги, и вспоминалось смутное происхождение. А он уже начал даже переживать, что его давно Совет ни по какому делу не допрашивал серьезно.
– Да как вы можете его обвинять?! – Мелете свой собственный голос показался чужим, она будто увидела себя со стороны. – Рейнольдс защищает меня, не жалея жизни, а вы….
– Мелета Светлая, от вас и без того достаточно неприятностей, самое время научиться молчать!
Муза умоляюще посмотрела на свою наставницу – нет, они не могли, не имели никакого права допрашивать Рейнольдса, преданного делу всей своей душей. Пускай он сын темнейшего из магов – это ничего не означает, ведь невзирая на методы, целью Призрака всегда была защита их мира.
– Протестую, – Матильда, ставшая членом Совета совершенно недавно, выглядела раздраженной. Рейнольдс кратко склонил голову в ответ. Что-то новенькое, обычно никто особо не протестует. Жаль, что одного голоса против маловато. – Когда Совет Магов предложил нам кандидатуру Рейнольдса Ратценберга, мы долго сомневались. Все мы знаем репутацию сего Призрака, однако детально изучив дело, мы пришли к выводу, что, невзирая на зачастую сомнительные методы достижения цели, мистер Ратценберг всегда стоит на стороне своего мира, поэтому от имени муз я протестую против допроса этого колдуна в нашем деле. Своей преданностью и самоотверженностью Рейнольдс доказал верность музам.
– Поддерживаю протест, – Алира даже не стала ничего комментировать, просто подняла руку вверх. Светловолосый мужчина нахмурился – Совет редко протестовал против допроса подозреваемого, это было почти немыслимо.
– Совет часто игнорировал наши просьбы разобраться с паваро, которые каждую осень наносят непоправимый вред нашему роду, мистер Ратценберг же добровольно откликнулся на призыв, – голос главы клана фей, Альфред, звучал с нотками раздражения. Каждый год дивный народ сталкивался с одной и той же проблемой и каждый год Совет был слишком занят, чтобы помочь. Рейнольдс стал первым Призраком, который снизошел до беззащитных созданий. – Он всегда стоит на защите интересов Теневого Мира, потому я, от имени фей, протестую против его допроса.
Рейнольдс выглядел удивленным. Феи и вампиры всегда были в составе Совета, но впервые они выступали единым фронтом против решения. Что изменилось за последний месяц? Отчего теневой мир встал на его защиту? Неужели, Альбрехт был прав – если периодически сражаться во имя помощи кому-то, он будет не одинок в своем противостоянии с Советом Магов и Советом.
– Для опротестования решения Совета достаточно голоса трёх народов, – Александра Майер всегда была на заседаниях Совета кем-то вроде беспристрастного судьи. Именно она выносила решения. Не раз именно она отправляла Рейнольдса на наиболее опасные задания, с которых он, к её огромному разочарованию неизменно возвращался. – Протест принят, – голос звучал совсем кисло.
– Я хочу добавить, – Этьен Баккерель о чем-то долго шушукавшийся с другим, лишь немного менее почётным алхимиком, поднялся. Рейнольдс ощутил, как у него по спине поползли мурашки и отнюдь не от неприятного целительного заклинания. Великий алхимик выглядел несколько… виноватым, и молодому колдуну не хотелось слышать, что он скажет всем сейчас. Он ощущал – тот скрывает не самую приятную правду. Захотелось тяжело вздохнуть – когда уже у всех знакомых ему созданий закончиться запас тайн, связанных с ним самим, а то все чаще кажется, что жизнь – это бесконечная мозаика, которую нужно собирать по крупицам. – Когда Герберт принёс Рейнольдса в этот мир, ему нужны были помощники – один, даже очень сильный колдун, никогда бы не смог за две недели наложить такое количество заклинаний и формул, относящихся к разным типам магии.
Рейнольдс сглотнул. Он этого не знал. Судя по ошарашенным лицам большинства лиц Совета, он был не одинок в своем незнании.
– Нас было пятеро и имена этих созданий я разглашать не в праве, скажу лишь одно – я помогал с наисложнейшими алхимическими формулами. Так вот, боясь, что однажды сын его пойдет по стопам матери, Герберт придумал защиту, которая убьёт Рейнольдса, если он переступит законы Теневого Мира и принципы Призраков. Да, Манфред прав, называя Рея оружием, однако это оружие не Хаоса, а нашей реальности, поэтому любые обвинения беспочвенны. Я был связан клятвой двадцать один год, потому не мог рассказать правды и защитить тебя от многочисленных несправедливых решений Конклава и Совета, Рей. – Теперь алхимик говорил только с молодым Призраком, и в его глазах застыла горечь, ибо все эти годы он наблюдал как мальчишку отправляли на допросы, в тюрьмы, как связывали его силы, как отправляли на наиопаснейшие задания и… не мог сделать ничего, кроме как молча ожидать часа, когда спадут чары Герберта Ратценберга. Вряд ли предусмотрительный великий колдун не знал, каким испытаниям подвергнут его родного сына, однако видимо он желал таким образом сделать Рейнольдса сильнее. Ощущал, что долго с ним пробыть не сможет и решил отдать право воспитания слепому Конклаву…
Мелета, позабыв о собственном поражении, уставилась на Рейнольдса, но лицо того ничего не выражало. Он смотрел на Этьена абсолютно равнодушно, будто тот рассказал историю, которая была не слишком интересна и лишь вежливость не позволяет зевнуть от скуки.
– Занятно…. – Манфред был откровенно растерян. Ричард, сидящий возле лучшего друга, подавлен, Альбрехт же тяжело вздохнул – не так он желал раскрыть Рейнольдсу правду, участником которой был сам.
– В любом случае, теперь мы знаем, что мистер Ратценберг не причастен к похищению муз, – Матильда старалась не смотреть на молодого колдуна, словно была виновата, – на этом предлагаю закончить сегодняшний Конклав и отправиться отдыхать.
– Это не снимает проблемы того, что щит может быть пробит в любую секунду, – напомнила Александра и Мелета вновь ощутила приступ вины и раскаяния, – нужно установить график дежурства. Усилить охрану наших границ в Британии….
– На это понадобится, как минимум двенадцать часов, – отозвался рыжеволосый волшебник, отвечающий за все дежурства.
– Я готов заступить на суточное дежурство, пока не будет составлен график, – голос Рейнольдса из-за сломанного носа звучал по-прежнему глухо, – прямо сейчас. – Весь его вид отрицал любое предложение поправиться немного, отдохнуть. Корнелиус и Ричард тут же выразили аналогичное желание. Так они втроем и исчезли – перепачканные кровью и травой.
А Рейнольдс ещё и с перепачканной душой. В очередной раз. Он проклинал музу за то, что из-за неё его сердце начало биться вновь, ведь именно по её вине ему было сейчас так больно от неожиданно открывшейся правды.
Старая рана вновь начала кровоточить.
========== Глава 27 ==========
– Мел, дорогая, у меня для тебя прекрасные новости, – голос лучшей подруги звучал наигранно-оптимистично. Так обычно разговаривали с неизлечимыми больными врачи и родственники. – Барьер над Британией удалось укрепить благодаря публичному концерту Лондонского симфонического оркестра. Он вызвал небывалый ажиотаж у туристов, благодаря которым мы и подпитали барьер….
Мелета даже не подняла головы. Сидя на плоском камне, нагретом солнцем, она смотрела на маленький водопад, спрятавшийся, как и она, в небольшом ущелье Парнаса. Четыре дня Совет искал выход из положения…. Девяносто шесть часов дежурств и без того вымотанных колдунов, вампиров, некромантов, оборотней… и все из-за её неопытности. Муза, не умеющая вдохновлять… Девушка не знала, как жить дальше с осознанием непростой правды.
– Тебе нужно поесть….
– Не хочу я есть, – Мелета поджала губы, ощутив приступ легкой дурноты при виде миски, доверху наполненной любимым инжиром, – Миранда, оставь меня в покое.
– Как по мне, ты слишком долго пребываешь в этом покое. Кокон не поможет тебе стать великой музой, Мел.
– А что поможет?
– Осознание того, что на Солнце бывают пятна. Что поражение – это лишь урок, который должен сделать тебя сильнее. В конце концов, не произошло ничего страшного. Хватит корить себя в том, где вины твоей нет. Все знают, что тебе помешала она, – Миранда уже сидела рядом, опустив босые ноги в прохладные воды озерца, поверхность которого была украшена желтыми кувшинками. – Кстати, Совет не уверен, что готов воевать – они хотят подписать с гранатовой музой мирное соглашение. Надеяться перетянуть идеальное оружие на свою сторону….
– Не с ней нужно подписывать мир, – тряхнула золотыми волосами Мелета и по воде побежали блики, – а с её творцом. Любопытно, кто сотворил такое и зачем…
– Кто-то называет это преступлением, – подруга всегда была в курсе происходящего в теневой реальности, – а кто-то эволюцией…
Мелета хотела возразить, затем передумала. Почему нет? Рейнольдс восхитился гранатовой музой, он счел её идеальной, так почему бы не назвать это эволюцией в их сонном болоте, где новые виды созданий веками не появлялись из-за сотен строгих законов, запрещающих любить, дружить и общаться. Борьба за власть остановила процесс развития и рождения чего-то иного, непривычного….
– Возможно, мы все сами виноваты…
– Возможно, Мел. Виноваты. Не мы. Не ты. А они, те, кто пишут законы. Кто же толкнул неизвестного на столь странный поступок, и лишь Совет в ответе за это, – Миранда нехотя поднялась. Ей необходимо было отправляться на вечернюю прогулку-дежурство. Приобняв подругу, желая хоть как-то ободрить её, темная муза отправилась в мир людей, где её уже поджидал верфольф-защитник.
Мелету слова о вине Совета не слишком тронули. Вина обросла её второй кожей, и все аргументы разбивались об эту скалу. Умом она понимала, что не имела ни единого шанса против чего-то абсолютно нового, совершенного, уникального, однако…. Рейнольдс так верил в неё, и это угнетало. Она подвела его практически слепую веру. Она подвела всех, кто считая её уникальной, определил ей в защитники одного из лучших, когда множество других, более достойных, заслуживали быть спрятаны за спиной Рейнольдса Ратценберга. Едва ли не впервые в жизни Мелета задавалась вопросом, а отчего множество созданий верили в её уникальность, кто внушил им эту мысль. Что видел алхимик Баккерель, когда смотрел на неё?
Девушка потянулась к тарелке с инжиром. Одним движением она сбросила плоды в воду, а сама приложила ладонь к стеклянной поверхности, которая открыла ей вход в мир новостей, сплетен и мыслей каждого создания теневого мира. Подавив соблазн и страх почитать, что думают о ней, она зашла на тень Рейнольдса – возможно, единственного в мире создания, которому намного хуже, нежели ей, ведь открывшаяся правда была чудовищной.
Тень её защитника оставалась уже который день такой же неживой, как и его глаза, когда говорил Этьен. Видимо зная, сколько врагов и знакомых затаившись, ждут его реакции, Рейнольдс сохранял молчание. Глупо было думать, что он доверит стеклянному миру свое отчаяние, злость или даже боль, если, конечно он умел её чувствовать.
Этюд или шедевр?
Последняя сделанная запись… Казалось, бесконечно давно Призрак задался этим вопросом, но сейчас он обрел новый смысл.
– Конечно, шедевр, – прошептала Мелета. Кто бы что не говорил и не думал, а Рей был истинным шедевром трех великих искусств – волшебства, колдовства и алхимии. Пускай осознание того, что с детства его лишили выбора и давило, пускай неприятно осознавать себя лишь удачным экспериментом, это не могло изменить главного – шедевральности.
Возможно, поэтому Рейнольдс проявил к гранатовой музе снисходительность – потому что они были чем-то похожи. Оба ненастоящие и оба идеальные для достижения мирных целей. Два орудия. Одно созданное во имя спокойствия теневой реальности… второе же… время покажет.
Мелета отняла ладонь от гладкой поверхности и посмотрела на свое отражение. Её красота казалась абсолютно пустой, ведь быть украшением мало…
– Мне все говорили, что я особенная…. И все так ошиблись…
– Особенная…
Муза вздрогнула от неожиданности и развернулась, однако, за спиной никого не было. Изумившись она повертела головой по сторонам – пустота. Но не мог же ей почудиться абсолютно незнакомый голос.
– Кто ты? Ты здесь? Покажись!
– Здесь….
Девушка затаила дыхание – в странной манере отвечать одним из сказанных слов чудилось нечто давно забытое, нечто почти сказочное, если не сказать мифическое.
– Кто ты? – Повторила Мелета свой вопрос, больше не пытаясь искать взглядом ту, которая хотела быть невидимой. Или обязана была ею быть.
– Ты…
Ну, конечно же! Это была Эхо – муза, по легендам, проклятая за любовь к одному из величайших колдунов всех времен – Нарциссу. В те времена, хоть темные маги да вдохновительницы друг друга на дух не переносили, ещё не существовало Трех Золотых Правил и подобные чувства были предметом осуждения, но никак не были преступлением. Прокляли девушку не сестры с Парнаса, а светлая волшебница Герда, так же влюбленная в прекрасного Нарцисса. Та лишила её голоса, оставив лишь один шанс общаться – отвечать эхом.
Поговаривали, что лишь Нарцисс мог снять проклятие, однако то ли не пожелал, то ли не успел. Её имя забылось в веках, осталось лишь прозвище… Ходили слухи, что порой дух Эхо являлся к сестрам, дабы помочь, однако редко от кого можно было услышать о подобных случаях, потому-то её история считалась прекрасной, грустной легендой-уроком, не более. Никто из муз не верил, что одна из них могла отдать своё чистое сердце темнейшему созданию Теневого Мира.
– Ты пришла помочь мне? – Что ж, совсем не удивительно, что Эхо выбрала именно её. Их истории были чем-то похожи, разве что её соперницей была не светлая волшебница, а фея с лавандовыми волосами.
– Помочь…
– Они все верили, что я способна на что-то… Они все чего-то ждали от меня, – Мелета продолжила с того, чего начала, ведь похоже Эхо знала ответ на мучивший девушку вопрос, – я могла спасти многих, а подвела всех…
– Спасти….
– Особенно Рейнольдса. Знаешь, ведь мы с тобой чем-то похожи, – невесело усмехнулась девушка.
– Рейнольдса…
Мелета осеклась и сложила в голове «спасти Рейнольдса». Что? Получается в этом её уникальность – спасти колдуна? Сделать то, что невозможно, но как?
– Я не могу спасти Рейнольдса, я всего лишь муза, а у нас нет сил, мы можем лишь вдохновить!
– Вдохновить…
– Но колдуны лишены возможности это чувствовать, ты ошибаешься, они прокляты, я не могу вдохновить его. Никак. Я не могу быть музой колдуна….
– Ошибаешься….
Мелета решила, что спорить с более мудрой музой весьма глупо, ведь она пришла к ней не споры затевать, а пыталась поведать нечто очень важное.
– Рейнольдс… может быть гением? – Вопрос казался лишенным логики, однако не стоило исключать того, что ранее, до проклятия, существовали разного рода колдуны, быть может, даже гениальные. Кто-то же придумывал все эти заклинания, чары, барьеры…
– Может….
– То есть, каким-то непостижимым образом Рейнольдс является моим подопечным?
– Является…
Говорят, что опытные теневые создания, глядя на музу, могли определить её будущих подопечных. Вот что видели многие, смотря на неё – непонятного гения, от которого зависела судьба Теневого Мира. Вот почему её так рьяно оберегали и защищали. Они считали, что она будет музой человека, способного защитить их, что она станет вестницей новой эпохи, но… – Мел была уверена в этом, – никто не рассмотрел о каком именно гении речь, иначе бы никто никогда не подпустил бы Рейнольдса к ней. Колдунам нельзя вернуть то, что музы у них отобрали за гордыню многие тысячелетия назад – вдохновения, ведь никто не знает, какими могут быть последствия для всех.
– Он ведь и сам не знает, что гениальность спит в нем. Мне нужно разбудить то, что проклятием отнято… как?
– Разбудить…
– Лучшего совета и не придумать, – не удержалась Мелета, и тут же холодный ветер взъерошил её длинные волосы, – скажи, что мне делать, Эхо?
С минуту девушка ожидала ответа, а слушала тишину. То ли дух разозлился на её неблагодарность, то ли количество вопросов было ограничено – кто же его разберет. Тем не менее, Мелета ощутила себя так, будто, наконец, обрела свой жизненный путь, хоть и не знала, как идти по нему. Если она правильно поняла Эхо, то Рейнольдс был гением, а гении меняют судьбу мира. Однако же, раз он колдун, то на него распространяется проклятие муз, и теперь, дабы он смог проявить собственную гениальность, проклятие нужно снять. Именно ей. Вот уж не простая задача.
Девушка поднялась и быстро зашагала в сторону Тифореи – естественно, ответа там не найти, но, кажется, настало время выяснить за что музы прокляли колдунов и откуда взялись Три Золотых Правила….
*
– Мерлин. Мораган. Граф Сан-Жермен. Джордж Рипли. Николя Фламель. Рихард Ратцерберг. Рианнон. Виктор Франкенштейн. Медб… – Мелета торопливо листала книгу, посвященную величайшим Теневым Созданиям Эпохи, пока, наконец, не наткнулась на страницу, посвященную колдуну Нарциссу.
С пожелтевшей от времени бумаги на неё смотрел кучерявый юноша с большими глазами и надменной улыбкой. Он ничуть не походил на парня с картины Караваджо – в нем ощущалась тьма, о которой людские мифы не ведали.
Нарцисс – величайший маг Начальной Эпохи Теневого Мира. Известен своей победой над Верховной Химерой в Битве Драконов Хаоса, созданием первых барьеров между реальностями и участием в Сражении Колдунов, в котором были уничтожены темные маги-мятежники, желавшие разрушить баланс и снова впустить Тени в человеческий мир. Нарцисс был наделён особым даром, который его современники считали чудом, отличался непобедимостью в бою. Редко создания Теневого Мира или Хаоса могли даже приблизиться к нему – сила Нарцисса была безграничной, он уничтожал соперника за секунды, одним взмахом руки он мог повергнуть целую армию.
Нарцисс желал реформировать Теневой Мир, выступал за объединение всех народов и единую власть одного правителя, коим и намеривался стать, однако загадочная гибель в Гималаях при попытке уничтожить племя мятежников из снежного народа, положила конец честолюбивым планам этого выдающегося колдуна.
– Любопытно… – пробормотала Мелета. Нарцисс считался необычайно сильным, его магия вызывала удивление и порой считалась чудом. Это звучало подозрительно, особенно если вспомнить, что его любила Эхо, о которой в статье не упоминалось. За время общения с Призраком, муза узнала кое-что, неведомое многим – музы могли добровольно дать свой свет другим, делая их сильнее, скорее всего в этом и заключался источник его сверхспособностей.
Мелета отложила книгу.
Обстоятельства смерти Нарцисса были неизвестными, а Эхо якобы прокляла немотой волшебница Герда. А если дело не в ревности, а желании магов укрыть правду? И их колдун был силён благодаря магии музы, потому-то её и заставили молчать, а его убили, опасаясь его желания реформировать их реальность….
Так никакого пророчества никогда не было…. Музы и колдуны сами его придумали, желая утаить секрет всевластия… Вот зачем Три Золотых Правила – дабы история более не повторилась и не было угрозы….
Внезапно Мелете стало страшно – Эхо приговорили к страшной судьбе, непобедимого же Нарцисса, скорее всего, убили свои же. А ей, если верить проклятой музе, уготована судьба сделать Рейнольдса гением и опекать его. Защищать искру в нем, возможно ценой собственной жизни, как поступила муза ван Гога….
Мелета подавила дрожь и поднялась. Её фиалковые глаза вспыхнули. Хватит всего бояться. Она проиграла гранатовой музе потому, что её никто не научил защищаться. Она может не выполнить того, что предначертано ей судьбой по подобной причине.
Что же, довольно! У неё есть человек, который может научить её бороться, а не только прятаться за спиной. И она научится всему… ради него самого.
Девушка сосредоточилась – она, конечно, не могла ощущать Рейнольдса, но сила связывающих браслетов должна была помочь ей. Вздохнув от обжегшей запястье боли, Мелета удивленно потерла переносицу – и что, любопытно, этот загадочный колдун забыл на мрачных землях Гессена, где вот уже которое столетие правил жестокий Нахтмарт, про которого даже люди складывали страшные легенды, и где в мрачном замке близ Дамштеда величайший из алхимиков своего времени Виктор Франкентейн создал легендарное чудовище.
========== Глава 28 ==========
Мелета осматривалась, почёсывая противно зудящие от защитных барьеров плечи. Помещение, в котором она оказалась, угнетало, ведь каждый предмет здесь был покрыт легкой дымкой декаданса. Некогда прекрасные, серебристо-серого цвета обои, висели уродливыми клочьями где-то под потолком; деревянный паркет покрывал слой пыли, с батарей облезла краска, а тяжелые гардины, не пропускающие ни капли света, были изъедены молью. Элегантная софа в стиле ампир, так же пропитанная пылью и затхлостью, смотрелась здесь сиротливо. Остатки другой мебели были свалены небрежной грудой в углу.
Музе было несложно представить какой комната была годы назад, пока её не покинули – светлой, красивой, с антикварной мебелью, которую хозяин приобретал с гордостью, ведь она должна была олицетворять его безупречный вкус. Здесь пили чай самые влиятельные создания Теневого Мира, под потолком удивительной лепки плелись заговоры и создавались великие планы…
Сейчас здесь не осталось ничего, кроме липнущей к пальцам памяти и ярко горящих, как и раньше, защитных рун по углам.
Единственной новой вещью здесь была новенькая, дорогущая аудиосистема Meridian Audio. Именно она наполняла мертвую комнату звуками нового сингла Korn – Hater. Девушку ничуть не удивил выбор колдуна – видимо пронизанный злостью текст, убеждающий всех, что поющего не сломить, весьма соответствовал внутреннему состоянию юноши. Все искали утешения в музыке – и люди, и Теневые Создания. Даже те, кто не мог постигнуть её красоту из-за древнего проклятия.
Рейнольдс, одетый в какой-то старый, порванный свитер мышиного цвета, как нельзя подходил к обстановке комнаты. Он сидел прямо на полу, спиной к музе, однако Мелета знала – Призрак предвидел её визит задолго до того, как на его руке забеспокоился браслет, ведь защитные заклинания не задержали музу.
Рядом стояла изящная чашечка из гессенского фарфора с давно остывшим кофе. Видимо, колдун был поглощен разбросанными вокруг него бумагами, потому не спешил поприветствовать нежданную гостью. Впрочем, нежданную ли?
– Ну и чем обязан? – наконец весьма нелюбезно поинтересовался Рейнольдс, приглушив музыку.
I’m good, I’m fine, this life’s divine…
Мелета перестала вслушиваться в уже едва звучащий текст.
Так ли ты в порядке, Рейнольдс? Что творится в твоей запертой от всех душе? Что подхлестнуло тебя искать убежища в столь странном месте?
– Мне нужна твоя помощь! – муза постаралась, чтобы её голос прозвучал не жалко, а решительно.
Рейнольдса фраза даже заставила обернуться. Весь его вид говорил «да ну?». Мелета отшатнулась, когда призрак посмотрел на неё – если раньше его глаза не выражали ничего, то сейчас в них бушевала неприкрытая злость. Казалось, он и её мог убить, это танцующее ярко-синее пламя могло уничтожить все. Он напоминал зверя, который практически сорвался с цепи.
– Рей, мне надоело бояться, – продолжила девушка, уже не глядя на колдуна. Она опустилась на софу, сложив руки на коленях. – Мне нужно стать сильнее, чтобы никто больше не встал между мной и моими будущими подопечными. Я не хочу быть беззащитной, научи меня как сражаться. Пожалуйста.
