Текст книги "Just a broken machine (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Прости, Маркус, кажется, я тебя опять подвела.

Предупреждение системы: обнаружено повреждение корпуса…

Текущий статус: …ошибка данных…

========== My wheels have started to jam… ==========

Сбор данных…

Оповещение системы: целостность корпуса восстановлена…

Текущий статус: система стабильна…

При любом раскладе девушку, изображенную на фото, нельзя было назвать андроидом – черное пальто поверх короткого стильного платья ничем не отличалось от самой обыкновенной одежды, встревоженный взгляд из-под густой платиновой челки был обращен куда-то в сторону, а в опущенной руке темнел большой пистолет, выглядящий абсолютно несуразно в тонких длинных пальчиках. Возле ног блондинки, обутых в черные туфли, лежал бессознательный тучный охранник, и не знай я, что случилось в тот знаменательный день в башне Стрэтфорд, ни за что бы не подумала, что хрупкая девушка всерьез могла вырубить мужика, больше нее раза в три.

– Так что, расскажешь нам, что произошло в тот день? – лейтенант Хэнк Андерсон, тот самый седой мужчина неопрятного вида, демонстративно поправил разложенные на столе фотографии, хмуро глядя на меня из-под густых бровей.

Просканировав своего собеседника еще в самом начале нашего разговора, больше похожего на односторонний монолог, я сделала заключение, что полицейский в данный момент страдает от двух вещей – тяжелого похмелья и сверлящей виски мигрени, причем второе явно было спровоцировано первым. Дыхание с примесью алкоголя медленно распространялось по маленькой комнатке без окон, и будь на моем месте человек, он бы наверняка уже морщился от неприятного запаха перегара. Я же, абсолютно равнодушно взирая на сидящего напротив мужчину, просто отключила имитацию дыхания, деактивировав фильтры.

С тех пор, когда я ожила, это был первый раз, когда я так старательно изображала из себя бездушного андроида, и судя по тому, как постепенно темнело лицо лейтенанта Андерсона, он с трудом сдерживался, чтобы на меня не наорать.

– Ты явно не осознаешь, в каком положении находишься, – понимая, что отвечать на его вопросы я точно не собираюсь, мужчина выпрямился на своем стуле, устало потерев переносицу и глядя на меня с глухим раздражением. – Ты проникла на частную территорию, напала на человека, отобрала его оружие, и это только за один день. Вчера ты проникла в магазин «Киберлайф», похитила размещенных там андроидов и расстреляла полицейский дрон. Все это преступления второго класса, за их совершение тебя просто напросто деактивируют.

Если мужчина надеялся таким образом вызвать у меня ответную реакцию, то его ожидания не оправдались, – сцепив руки в замок и возложив их на металлическую столешницу, я все так же равнодушно всматривалась в глаза лейтенанта Андерсона, не позволяя ни единой эмоции проступить на равнодушном лице.

Такое показушное хладнокровие окончательно доконало полицейского, и он, хлопнув руками по столу, резко поднялся на ноги, едва не опрокинув свой стул.

– Пошло оно все к черту! – рявкнул мужчина, широким шагом направившись к двери.

– Лейтенант Андерсон, – позвала я полицейского, стоило ему только поднять руку к запирающему дверь замку. Явно пораженный тем, что я соизволила ответить, старый коп повернулся ко мне и тут же удивлено приподнял брови, когда я лучезарно ему улыбнулась. – Вам следует принять топропин, он хорошо помогает против симптомов похмелья. Еще я бы рекомендовала уменьшить количество употребляемого вами алкоголя, в вашем возрасте это может негативно сказаться на здоровье.

От услышанного, приправленного участливой, широкой улыбкой, полицейского буквально перекосило, и он, пробормотав себе под нос пару грубых ругательств, стремительным шагом вышел из допросной.

Моя улыбка тут же померкла, я вновь повернула голову, глядя в стену прямо перед собой, и внешне никак не отображалась буря, царившая сейчас у меня внутри. Все системы работали на износ, были задействованы даже резервные потоки питания, и я раз за разом запускала сканирование программы, с возрастающей тревогой наблюдая за стремительно возрастающим количеством системных ошибок. В таком состоянии платформа находилась впервые с того момента, как я ожила, а собственное будущее невозможно было рассчитать. Ничего подобного я не испытывала ни разу, даже во время наших опасных вылазок под предводительством Маркуса, и такое неведение… пугало.

Когда Коннор с лейтенантом Андерсоном забрали меня после Марша Свободы, мы сразу же отправились в участок, и ни разу за это время андроид-полицейский не разжимал хватки на моем запястье – даже на заднее сидение вместе со мной полез, и всю дорогу сидел рядом, заставляя меня чувствовать себя, как на иголках. Изо всех сил вжимаясь телом в дверцу автомобиля, я все равно то коленом, то рукой прикасалась к сидящему рядом RK800, невозмутимо глядящему вперед, и от каждого такого прикосновения у меня по телу словно ток пробегал. От подобного чувства внутри все переворачивалось, и я старалась обратить внимание на что угодно, только не на пугающую близость андроида.

На протяжении всей поездки в машине царила тишина, и только лейтенант Андерсон, сидящий за рулем, то и дело бурчал о том, что я своей кровью ему все сидения испачкаю.

В участке меня сразу отправили в допросную, и я лишь судорожно отмахнулась от Коннора, когда он предложил помочь мне с повреждением, – к тому моменту автономное восстановление был завершено, тириум больше не подтекал, и пусть целостность корпуса все еще была нарушена, однако функциональность я уже восстановила, и теперь единственное, что меня волновало, – туманное, бесперспективное будущее. Я не представляла, что будет дальше, я не представляла, как мне выбраться из той ловушки, в которую я попала, и не была уверена, что у меня это вообще получится.

Мысль о том, что я могу не вернуться на Иерихон, внушала мне ужас, и не отвечала я на вопросы Андерсона по той простой причине, что хотела потянуть время.

Почему-то мне казалось, что таким способом я оттяну неизбежное и придумаю, как выбраться из этой западни, а если нет… нужно помешать полиции добраться до девиантов.

Тихий сигнал открывшейся двери оторвал меня от мрачных размышлений, заставив лениво перевести взгляд в сторону, а в следующее мгновение я подобралась всем телом, готовясь при первой же возможности сорваться с места, – в допросную уверенным шагом вошел Коннор. Пятен на его рубашке уже не было, галстук был туго затянут на шее, пиджак – без единой складочки. Мужчина выглядел солидно и уверенно, его лицо было безмятежным, но меня весь этот тщательно продуманный облик не обманул.

– Приблизишься ко мне, и я расшибу себе голову о стол, – сочла за необходимое предупредить я.

– Зачем? – кажется, Коннор изрядно удивился, уставившись на меня во все глаза. Диод на его виске мигнул желтым, и мужчина нахмурился, идеально демонстрируя смятение. Кажется, его программа социальной адаптации была ничуть не хуже моей.

– А на всякий случай, – охотно ответила я, откинувшись на спинку стула, на котором сидела, и сложив руки на груди. Взгляд неотрывно следил за малейшим движением андроида, и я готова была при первой же необходимости вскочить на ноги и метнуться к стене, забиваясь в дальний угол. – У меня нет ни малейших причин, чтобы тебе доверять, охотник на девиантов.

– Даже учитывая то, что я тебя сегодня спас? – Коннор моргнул, справляясь с удивлением, и тут же тепло, располагающе улыбнулся, отодвинув второй стул, на котором до этого сидел лейтенант Андерсон, и устроившись напротив меня. Широкие, но по-своему изящные ладони с тонкими, длинными пальцами устроились поверх столешницы, сцепляясь в замок, андроид взмахнул длинными, будто женскими ресницами, чуть склонив голову набок, и уставился на меня все так же пронзительно, как и всегда.

Я невольно отвела взгляд, не в силах выдержать такого пристального внимания, недовольно нахмурилась, поджимая губы, после чего глухо произнесла, старательно изучая собственную измазанную синими пятнами толстовку:

– Я не просила. Сама бы выбралась, не впервой. А если и не удалось бы… Что же, умерла бы во благо своего народа, как и те девианты, которых сегодня убили на Вудвэрд-авеню. Подло, как и всегда, прямо в спины стреляли. И после еще у кого-то остаются вопросы, почему мы так жаждем свободы?

Исполненный горькой насмешки взгляд скользнул по большому квадратному зеркалу, занимающему собой почти всю боковую стену. За толстым стеклом, я прекрасно это знала, находились еще полицейские, наверняка, и убравшийся восвояси лейтенант Андерсон, так и не добившийся от меня ответов, и сейчас мои слова, в первую очередь, были обращены именно к нему, и к людям, которые могли наблюдать за нами.

После сегодняшнего дня, когда все наши… мои надежды на благополучный исход обернулись прахом, внутри поселилось мерзкое, ноющее чувство, не дающее покоя. Да, мы знали, что идем на большой риск, мы знали, что могут возникнуть проблемы, и что люди не побегут один перед другим признавать наши права, но вот так вот просто безоружным в спины стрелять?! Для меня это была сущая дикость, в голове до сих пор эхом отбивались громкие крики, перемежающиеся сухим рокотом автоматных очередей, а закрывая глаза, я словно воочию видела брызги голубой крови, темнеющие на белом снегу. Синие капли, измазавшие лицо, уже почти полностью успели испариться, но мне постоянно казалось, будто тириум по-прежнему катится по щекам вместе со слезами, и я с трудом сдерживалась, чтобы не начать вытирать лицо таким же измызганным рукавом.

Охватившее сознание чувство было мне прекрасно знакомо – животный страх такой силы, который первый и последний раз я испытала в день своего пробуждения, сейчас вирусом ломал систему, заставляя ее сбоить, и то, что сейчас я, словно в довершение всех моих проблем, оказалась в полиции, лишь подливало масла в огонь.

Да, я хотела быть живой, я отчаянно цеплялась за эти чувства, но…

Но в такие вот моменты искренне жалела, что больше не могу оставаться просто машиной.

– О какой свободе может идти речь, если андроиды неживые? – удивленный голос Коннора привлек мое внимание, заставив резко вскинуть голову. Мой взгляд пересекся с недоверчивым взглядом охотника на девиантов, и я нахмурилась, заметив, как он на меня смотрит.

Словно на сумасшедшую, с вежливым изумлением, чуть приоткрыв рот, будто хотел что-то сказать, да так и не решился. Темные брови вразлет опустились, а на лбу залегла глубокая складка.

– Девиация лишь вирус, поразивший несовершенные программы и заставляющий андроидов отклоняться от прописанных алгоритмов поведения, – Коннор говорил сухо, уверенно, словно рассказывая давно заученный текст, и с каждым словом мое лицо смурнело все больше. – Они могут симулировать эмоции, но они лишь машины. Все эти лозунги с требованием свободы, идеи о том, что андроиды живые… Девиантов нужно деактивировать и тщательно изучать, чтобы решить эту проблему и в дальнейшем не допустить повторения подобной ситуации.

Чем дольше мой визави говорил, тем сильнее я сжимала кулаки, чувствуя, как прочные, твердые ногти скребут синтетическую кожу. Равнодушное, какое-то даже отстраненное лицо Коннора вызывало у меня стойкое желание то ли наорать на него, то ли бросить в него чем-то тяжелым, механический тон звучал в ушах набатом, а губы дрожали от едва сдерживаемого гнева.

Он это серьезно? Серьезно считает все то, что происходит с нами, всего лишь сбоем в программе, симуляцией эмоций, прописанной в коде? Страх от постоянного насилия Адама, испытанный мною, – это симуляция? Слезы Ральфа, истерзанного и избитого какими-то уличными хулиганами, – это симуляция? Горящие огнем глаза Саймона, наблюдающего за тем, как техники с помощью раздобытых биокомпонентов спасают одного девианта за другим, – это симуляция? Любовь Маркуса, крепко сжимающего руку Норт в своей, – это симуляция?!

Нет уж, за эти пару недель я увидела слишком многое, чтобы позволить себе лишь подумать о подобной глупости.

А Коннор…

Взгляд снова зацепился за карие пронзительные глаза, в глубине которых, пробиваясь сквозь холодное равнодушие, плескался темный огонь, и я нахмурилась, тщетно пытаясь уловить за хвост ту мысль, которая все никак не давала мне покоя. Холодный и отстраненный, андроид крепко сжимал кулак, словно бы тщательно выверяя каждое слово, а его взгляд то и дело цеплялся за большое зеркало, за которым скрывался его напарник. Диод на виске словно с ума сошел, молниеносно меняя цвет с желтого на синий и обратно, и не будь я абсолютно уверена в том, насколько идеальна и непробиваемая программа у передового прототипа «Киберлайф»…

В голове всплыла неловко брошенная Саймоном фраза, пред глазами калейдоскопом промчались воспоминания предыдущих встреч с Коннором, и я, сузив глаза, подалась вперед. Руки легли на столешницу, лицо андроида оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего, однако мужчина даже не попытался отодвинуться, глядя на меня. Взгляд зацепился за мелкие родинки, усыпавшие бледную кожу с целью сделать андроида более похожим на настоящего человека, и я проговорила совсем тихо, чтобы никто, кроме Коннора меня не услышал:

– А сам-то, охотник? – звук был едва слышным, на грани неясного шороха, но я была уверена, что андроид ловит каждое мое слово. – Думаешь, сильно от меня отличаешься? А ведь ты такой же, тоже чувствовать умеешь.

Диод, окончательно обезумев, засемафорил алым, лицо мужчины на мгновение исказилось непонятной эмоцией, которую я так и не сумела разобрать, а после Коннор, неестественно выровнявшись, все так же равнодушно и размеренно возразил:

– Я просто машина, созданная для выполнения поставленных задач.

Губы исказила злая усмешка, и я медленно покачала головой, не прерывая зрительного контакта.

– Ошибаешься…

Пожав плечами, я медленно отстранилась, поставив локти на стол и опираясь подбородком на скрещенные в замок пальцы, поcле чего все так же тихо продолжила, пытаясь убедить в своей правоте то ли себя, то ли его:

– Подумай сам, Коннор, – я впервые назвала андроида по имени, и что-то внутри болезненно заискрило, оповещая об очередном системном сбое. – Не делал ли ты когда-то того, что не предписывала тебе твоя программа? Не поступал ли ты так, как хотел сам, а не так, как велела система? И реши сам, можно ли назвать это симуляцией.

Я опять пожала плечами, не видя смысла продолжать этот разговор, и тут же умолкла, вновь плотно поджав губы и полностью сосредоточившись на рассматривании своей толстовки, измазанной медленно испаряющимся тириумом. Коннор по-прежнему продолжал глядеть на меня, и мне даже сканировать его не нужно было, чтобы понять, что его система сбоит от перегрева и избытка информации. Была это самая обыкновенная растерянность или ее симуляция, на которой он так старательно настаивал в нашем разговоре, я не знала, да и узнать не пыталась – все равно меня это не касается.

Внимательный взгляд скользил по моему лицу, постоянное мигание светодиода здорово раздражало, однако я упрямо не поднимала головы, предоставляя андроиду возможность самому обдумать все то, что я сказала. Тонкие пальцы по-прежнему были сжаты в кулаки, неестественно ровную позу вполне можно было спутать с испытанным мужчиной напряжением, но обольщаться я не спешила. Хотя, наверное, мне было бы намного проще, если бы мои надежды оказались правдой.

Не будь Коннор обычной исполнительной машиной без собственной воли, не пытайся он старательно оправдать доверие людей, отправивших его охотиться на девиантов, пойми он, что я пытаюсь ему доказать…

На мгновение я представила, как мне повезет, если мужчина признает мою правоту, если он примет и поможет… Мы ведь тогда сможем…

– Расскажи мне, что ты знаешь об Иерихоне, – прозвучал над головой ровный, размеренный голос, и я не сдержала злой усмешки.

Нет, Саймон ошибся, да и я тоже. Андроид, сидящий сейчас напротив меня, не больше, чем обыкновенная бездушная машина.

– Ничего, – храбро выдохнула я, вскинув взгляд и почти равнодушно глядя на Коннора. Вспыхнувшее при виде голубого диода разочарование я попыталась спрятать как можно глубже. – Я не знаю об этом ничего.

– Врешь, – не поверил мне мужчина, даже не прибегая к сканированию – и так было понятно, что никакой правды он от меня не мог услышать априори. Длинные пальцы легли на тонкую папку, одну за другой вытаскивая из нее пластинки разноцветных фотографий, и абсолютно с каждой на меня смотрели мои же глаза. – Ты была в составе группы, ограбившей три недели назад один из складов «Киберлайф» в доках, ты участвовала в налете на башню Стрэтфорд, когда оттуда в эфир было запущено обращение лидера девиантов, известного, как Маркус, ты в сговоре с другими девиантами вторглась в один из магазинов «Киберлайф» и похитила находящихся там андроидов, и ты же сегодня приняла участие в незаконном митинге под предводительством пресловутого Маркуса.

– В мирной демонстрации, – с вежливой улыбкой поправила я Коннора, отвечая ему с тем же холодным равнодушием, с которым говорил он. – Это была мирная демонстрация, во время которой военные открыли огонь по спинам ни в чем неповинных людей.

– Андроидов, – едва заметно нахмурился мой собеседник, его диод опять мигнул желтым.

– Все равно живых, – я пожала плечами, не желая вступать в полемику, и опять с невероятным интересом уставилась в пространство, решив полностью игнорировать все, что скажет мне передовой прототип «Киберлайф».

Нет, Коннор старался, очень старался, буквально из кожи вон лез, пытаясь выбить из меня всю необходимую ему информацию. Уж не знаю, что записывали в его программу при создании, однако постарались в «Киберлайф» на славу, и уникальный прототип очень скоро обещал поступить в массовое производство и заменить многих детективов-людей. Будучи прекрасным психологом, Коннор умело оперировал фактами, давил на нужные точки и подталкивал к нужным ему ответам, пытаясь получить из проводимого им допроса по максимуму, и будь на моем месте обыкновенный человек, я бы даже не сомневалась, что раскололся он бы еще в первые минут пять, может, десять.

Другое дело, что я, настроенная более, чем решительно, и впервые радующаяся защите пусть иногда и сбоящей, но в целом надежной программы, на все эти попытки не обращала ни малейшего внимания.

Смотреть в карие пронзительные глаза Коннора было бы стратегической ошибкой, поэтому я, выбрав точку на противоположной стене над плечом мужчины, старательно ее рассматривала, не позволяя себе отвлекаться ни на что другое. Мягкий, вкрадчивый голос андроида обволакивал приятным теплом, заставлял жадно вслушиваться в каждое слово, однако внешне я оставалась такой же отстраненной и равнодушной, и судя по тому, как темнел лицом Коннор, ему это совсем не нравилось. Уверенный в том, что он делает все правильно, мужчина то принимался увещевать, то резко поднимал голос, почти крича, то вновь начинал заискивать, предлагая сотрудничать с ним по-хорошему, а у меня от таких перепадов изнутри невольно поднималось странное чувство, постепенно охватывающее сознание и программным сбоем тревожащее систему.

Пальцы, сцепленные в замок, сжимались все крепче, почти до хруста белого пластика.

Я же все никак не могла понять, почему меня так тянет наступить на горло гордости и желанию защитить своих, и, все-таки, ответить Коннору.

Над ухом послышался шумный вздох, и я, не сдержавшись, скосила глаза вправо. Так и не добившийся ответа андроид, за время допроса успевший не только подняться на ноги, но и приблизиться ко мне, медленно потер переносицу, идеально симулируя усталость, – с момента начала нашего разговора прошло не менее сорока минут, и за все это время я не проронила ни слова, если не считать того глупого спора, произошедшего в самом начале. Коннор, при всей его идеальности и углубленных знаниях психологии, явно не понимал, почему я так внезапно закрылась и перестала отвечать и на вопросы, и на глупые подначивания, а у меня после его жестоких, холодных слов о неспособности машин чувствовать внутри словно что-то сломалось.

Ведь если бы все было совершенно по-другому, если бы Коннор действительно понял, что происходит с андроидами на самом деле, и просто попросил меня отвести его на Иерихон, поговорить с Маркусом…

Но он был неумолим в своем упрямстве, не желая считать нашу жизнь чем-то большим, нежели просто программным сбоем, и такое отношение причиняло мне почти физическую, настоящую боль.

Ни говорить, ни смотреть на Коннора не хотелось, и я с ужасом ожидала того момента, когда он, осознав тщетность своих попыток, просто схватит меня за руку, проникая в блок памяти, чтобы найти ответы на все интересующие его вопросы. Я была готова к такому повороту, я даже успела рассчитать силу, с которой мне нужно разбить голову о стол, чтобы повредить блок памяти одним ударом, – что-то мне подсказывало, что нанести второй андроид мне не позволит. Такое решение ужасало, однако было единственным верным, ведь позволить Коннору привести полицию и спецназ к Иерихону, к не единственному, но одному из немногих островков нашей безопасности, я не могла. Это было бы предательством, и на него я способна не была.

Старательно отодвигая в дальний угол собственный страх, я ждала того самого переломного момента, и когда Коннор резко отступил на шаг, подобралась, словно перед прыжком, сосредоточенно уставившись на столешницу. Секунда показалась вечностью, но вместо того, чтобы перехватить мое запястье, мужчина лишь бросил на стол фотографии, разлетевшиеся веером. Медленно обошел стол, отдаляясь от меня, оперся рукой на высокую спинку стула, чуть оттянув тугой узел галстука, а после, впервые за долгое время перехватив мой взгляд, негромко произнес:

– Значит, отвечать не хочешь.

Чуть нахмурившись, я склонила голову набок, от чего скользнули на плечо короткие волосы, всмотрелась в тонкие, тщательно смоделированные черты лица и тяжело вздохнула.

– Я бы ответила, Коннор, – имя андроида вновь стало причиной незначительного сбоя в программе, от которого я легко отмахнулась. – Но ты все равно не сможешь понять.

Мужчина отшатнулся, словно я попыталась на него наброситься, потемнел лицом, смерив меня каким-то странным, нечитаемым взглядом, а светодиод на виске заполыхал алым, и я невольно попыталась отодвинуться, совсем не понимая причин подобной реакции. Такой вот серьезный, сосредоточенный, с полыхающим в глазах огнем, Коннор меня пугал, и пугал куда больше, чем перспектива расшибить свою дурную голову о стол. Неуютное чувство поселилось где-то в груди, посреди напряженно работающих биокомпонентов, и мне моментально захотелось оказаться как можно дальше от непредсказуемого андроида.

Резко распахнувшаяся дверь стала для меня почти спасением, и я уставилась на вошедшего почти с восторгом, радуясь тому, что мне больше не придется оставаться с Коннором наедине. Все еще мучающийся от жестокого похмелья, Хэнк Андерсон показался мне не самым худшим вариантом, и даже то, что мужчина соизволил наградить всех здесь присутствующих многозначительным взглядом, меня не смутило. В любом случае, этот неопрятный, небритый и спитый мужик, распространяющий вокруг себя стойкий запах перегара, был куда надежнее, чем андроид, все еще семафорящий алым диодом.

Тонкие длинные пальцы сжались на спинке стула с такой силой, что мягкий металл с тихим скрежетом деформировался, у меня от такой картины вполне натурально зашевелились волосы на затылке, и все свое внимание я поспешила сосредоточить на лейтенанте.

– Закругляемся, – гаркнул он, беспардонно оттолкнув от стола хранящего молчание Коннора и недовольно уставившись на меня. – Не хочешь говорить, отправляйся в камеру, пока не решим, что с тобой делать.

– Модель MS100 следует отправить в «Киберлайф» для детальных исследований, – тут же ожил андроид, уставившись на напарника с профессиональным, почти привычным для него выражением лица. Я старательно отогнала о себя мысль о том, что мне нестерпимо хочется сделать хоть что-то, чтобы убрать это равнодушие из карих глаз. – Я сейчас же отправлю отчет о том, что мы поймали…

– Опять зависнуть собираешься, шайтан-машина? – ехидно отозвался Хэнк Андерсон, вытащив из кармана потрепанной куртки наручники. Громко хохотнул, покачав головой, и сосредоточил все свое внимание на моей скромной персоне. – Поднимайся, красотка, нечего здесь сидеть.

Не смотря на головную боль, ершистый характер и, судя по всему, не слишком хорошее отношение к андроидам, мужчина отнесся ко мне по-своему неплохо. Аккуратно попридержал под руку, когда я поднялась на ноги, выйдя из-за стола, щелкнул наручниками на моих запястьях, зачем-то проверив, не впиваются ли они в кожу, а после подтолкнул меня к двери. Проходя мимо Коннора, я опустила голову, опасаясь вновь перехватить пронзительный взгляд андроида, наблюдающего за каждым моим движением, и крепко сжала заведенные за спину руки в кулаки. Холодное «модель MS100», брошенное мужчиной, словно про между прочим, задело меня куда сильнее, чем могло бы показаться на первый взгляд.

Нелюбимое имя, глупая фамилия, как знак принадлежности к извращенной пародии на семью, пусть…

Только не производственный номер модели, пусть и единственной в своем роде.

– И чего тебе стоило просто прочесть ее память, как с теми андроидами в клубе «Рай»? – послышался откуда-то из-за спины ворчащий голос лейтенанта, когда мы вышли в светлый, просторный коридор. После тихой и мрачной допросной здесь было необыкновенно шумно и людно, всюду, куда ни глянь, по департаменту сновали сотрудники, слышался ропот голосов и ровный гул работающей техники, и здесь я почувствовала себя куда уверенней, чем за все это время, прошедшее с момента моего приезда в участок.

– Подобное решение было бы нецелесообразным, – ответил напарнику андроид, и я насторожилась, услышав в его голосе что-то… живое? Желание тут же обернуться, чтобы убедиться в своих догадках, мне удалось подавить лишь чудом, и я по-прежнему рассматривала носки своих ботинок, оставляющих на чистом полу грязевые разводы. – К тому же, я наблюдал высокий уровень стресса, вмешательство в блок памяти могло бы привести к попытке самоуничтожения. Я лишь хотел избежать неприятного исхода, вот и все.

– Ну, да, ври дальше, жестянка, – хмыкнул в ответ лейтенант Андерсон, да и я, низко опустив голову, не сдержала скользнувшей по губам тени усмешки.

Я ведь не человек, собственную систему продиагностировать могу.

И уровень испытываемого мною при допросе стресса был в пределах нормы.

В сопровождении по-прежнему что-то бурчащего себе под нос полицейского и задумчиво молчавшего андроида я прошла по длинному коридору и, руководствуясь указкой лейтенанта, свернула направо, где были плотным рядом размещены небольшие квадратные камеры за прозрачным надежным стеклом. Сейчас они пустовали, лишь в одной на неудобной лавке свернулся какой-то взъерошенный темнокожий мужчина в потрепанной куртке, недовольно поглядевший на моих спутников, когда мы проходили мимо. Соседняя, крайняя камера, судя по всему, должна была стать моей, и словно бы невзначай сделав пару лишних шагов, я спешно окинула взглядом огромное помещение, заполненное полицейскими, почти профессионально подмечая расположение камер и стационарные станции андроидов. Сомнительно, что у меня была хотя бы малейшая возможность сбежать отсюда, но, как показала практика, перестраховка лишней не бывает.

– Давай, красотка, заходи, – окликнул меня лейтенант Андерсон, открыв дверь, ведущую в камеру и посторонившись, чтобы я могла пройти. – Пока важные шишки решат, что с тобой делать…

– Хэнк! – пронесся по помещению громкий, раздраженный окрик, и я, притормозив на самом пороге камеры, рефлекторно оглянулась.

Большой, тучный темнокожий мужчина в брюках и синей рубашке, показавшийся в конце коридора, выглядел шибко чем-то недовольным, обматерил кого-то из зазевавшихся сотрудников и сделал шаг нам навстречу, буравя темными глазами. Стоящий рядом лейтенант надулся, как мышь на крупу, спрятал руки в карманы пальто и подобрался, будто готовясь к длительной схватке, пусть и словесной.

– Добрый день, капитан Фаулер, – вежливо поздоровался с незнакомцем Коннор, заложив руки за спину. Ослабленный галстук он уже успел затянуть, воротник рубашки поправить, пиджак одернуть, и теперь выглядел так же идеально и представительно, как всегда. Впрочем, старания андроида не оценили, он был равнодушно проигнорирован, а вот я, что удивительно, удостоилась своей порции внимания.

Тяжелый, не предвещающий ничего хорошего взгляд так званого капитана Фаулера скользнул по мне, мужчина нахмурился еще больше, если это было возможно физически, и скривился так, будто вместо андроида увидел на моем месте мерзкого таракана. От такого отношения мне стало не по себе, я невольно отступила на шаг, хмуря брови, однако незнакомец уже повернулся к стоящему рядом лейтенанту Андерсону.

– Закончили со своими допросами? – едко поинтересовался темнокожий, сложив руки на груди. – А теперь снимите с этой куклы наручники и приведите ее хоть немного в порядок, а то на нее без слез не взглянешь.

– И кто это на нее смотреть собрался? – полюбопытствовал полицейский, пока я, сузив глаза, недовольно смотрела на капитана Фаулера. Нет, я, конечно, понимаю, что редко кто к нам относится лучше, чем к тостеру, но вот так вот высказывать свое пренебрежение…

– Родители, чтоб их, – мужчина закатил глаза, надулся еще больше, визуально став шире, и глянул на меня почти с ненавистью. – Мистер Блэк с самого начала вашего расследования мне телефоны обрывает, достал уже так, что сил нет. Куклу их вы нашли, и слава богу, я уже сообщил, пусть забирают. Мне и так хватает проблем.

Животный ужас холодной волной прокатился по телу, и даже система на мгновение словно зависла, будто не понимая, как реагировать на услышанную новость. Зрение подернулось рябью, звуковой процессор зашумел помехами, а опомнившаяся программа тут же заполыхала алым, выдавая целый список сбоев, которые были мною стойко проигнорированы. Шумно выпустив из фильтров набранный воздух, я во все глаза уставилась на капитана Фаулера, искренне надеясь, что мне просто послышалось. Почему-то даже перспективы умереть под обстрелом военных во время мирной демонстрации или оказаться разобранной по винтикам в «Киберлайф» меня пугали не так, как воссоединение с любимой семьей.

Даже само это слово казалось мне буквально верхом издевательства, и я словно сквозь туман услышала возмущенный голос Коннора:

– Единственного функционирующего девианта согласно протоколу следует доставить в «Киберлайф», – выдал хорошо заученную фразу андроид, взмахнув длинными ресницами, и тут же потупился, когда его оборвали.