Текст книги "Nicht so (СИ)"

Автор книги: Gozer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)

– Вот хочу на тебя наехать, – вдруг заговорил он. – Но потом понимаю, что, в целом-то, всё справедливо, и как-то уже неловко что-то тебе высказывать.

Как мило, боже.. Ты реально думаешь, прежде чем говорить мне что-то..

Нет, я правда аж опешил с таких откровений. А когда поймал себя на мысли, что жду от Артёма объявления, что он шутит сейчас, слегка посмеялся с ситуации. Коротко о том, как у нас всё классно.

Когда Артём, глубоко вздохнув, двинулся ко мне, я по привычке отошёл назад на пару шагов. “Из инстинкта самосохранения”, так сказать. Нет, это правда само собой вышло, я даже не думал ни о чём. Мой мозг не наебёшь. Он знает, от чего и кого можно (=нужно) ждать опасности.

– Обними меня, – попросила Опасность. – Будем как пара с ребёнком.

Ну вот, теперь Артём проникся родительскими чувствами к котику. Хотя он же издевается, чего это я. Да и я против таких раскладов. Был бы кто-то из нас девушкой – хоть сейчас съезжаться. Но так.. Два парня.. Фу.

Как быстро я уже всё на жизнь вдвоём переместил. Артём просто попросил его обнять, а я уже всё, улетел. Стыдно, Арсений, стыдно.

– Нельзя обниматься. Вдруг кто-то увидит.

– Ну да ёб твою мать, – недовольно протянул Артём, слишком громко, так что я тут же шикнул на него, чтобы замолчал. Или пиздел потише. Хотя мы же на балконе, с моей комнатой он не сообщается. Так хотя бы был риск, что Артём может своими воплями Кристину разбудить, но ничего же не случится? Или нет, и я правильно всё делаю? Сложно. Но вот до комнаты матери шум вряд ли дойдёт, это точно. А это главное, по сути. Лишь бы Отто и Феликс не узнали. Хотя и перед матерью палиться не стоит, но это относительно не страшно. Главный пиздец сейчас – это Отто. Конечно же. Жду, когда он появится уже и разнесёт тут всех. Нам нужна кровь. И зрелища.

На самом деле, нет, никому они тут нахер не сдались, но кого это волнует, боже. Закон подлости всегда работает. Так вот и не верь потом в карму и прочее дерьмо. Ну правда же. Не то чтобы ты религиозный или суеверный человек, но вся твоя жизнь – один сплошной повод задуматься, что какие-то Высшие силы явно тебя за что-то недолюбливают. И как так жить.

– Вот тебе кот, – Артём попытался передать мне Бисквита, но я даже не двинулся. – Держи его. А я тебя обниму.

– Нет.

– Блять, это твой кот.

Моей матери, попрошу заметить.

– Он мне ебало разнесёт.

Это он у тебя на руках такой спокойный. А я сейчас его возьму, он немного полежит и начнёт бесоёбить. Хотя как будто кто-то серьёзно пострадает, но я всё равно не хочу это делать. Руки потом мыть надо будет.. Не хочу идти в ванную. Выключателями щёлкать ещё, двери открывать. Нет, спасибо. Плюс, в локации “Коридор” стали частенько появляться новые мобы. Они мне не нравятся.

– Я тебе ебало разнесу. Бери кота и стой смирно.

Надо запомнить этот момент. В следующий раз, если Артём опять начнёт ныть, почему это я его боюсь или не доверяю ему, я ему как кину в лицо конкретные примеры. Чтобы ебало своё завалил и не выёбывался больше. А то действительно, Арсений. Ты что, идиот? Как можно не доверять этому солнышку? Ну ты реально странный какой-то, я даже не знаю, что не так с тобой.

Бисквита Артём отпустил на пол, и даже аккуратно, а не как он умеет, и теперь уже можно было подпускать его к себе. Только осторожно. А то ему сейчас как стукнет херня какая-нибудь в голову, а мне потом будет больно. Во что я только ввязался вообще, боже.

Я, наверное, неправильно сделал, что дал ему себя обнять, но кого это волнует, верно? И вообще, имею право. Мы в последний раз.. Я даже не помню, когда мы в последний раз даже находились вот так рядом. Потому что это было аж ещё до пятого числа. Представить страшно. Я уже ныл, что мне дико непривычно расставаться с ним из-за того, что раньше мы чуть ли не каждый день виделись? По-моему, да. Так что не буду снова. Я и так в курсе, что я странный.

Когда Артём двинулся, как бы разворачивая нас, я про себя выругался. Ну только не танцы, ну ёб твою мать.. Нормально же всё было, не надо снова.

– Можно вот без этого?

– Не ной, – беря меня за руку, остановил меня Артём. – Всё нормально.

– Кто-нибудь увидит.

– Да все спят, господи, – прошептал тот. – Бисквит единственный нас видит.

Я развернул голову, чтобы видеть кота. Да, он смотрел на нас, ещё и вот обычным своим взглядом таким, осуждающим. Уёбок мелкий. Ну, может, ему весело или он что-то понимает? Есть же тема, что коты любят смотреть на еблю? Или что-то в этом духе. И как-то же это должно объясняться. Я правда, не уверен, что дело в каких-то сложных мыслительных процессах в их головах. Но чёрт вообще знает.

– Спалит нас твоей мамке сейчас.

– Тебе смешно, а он как-то раз реально это сделал. Мать сказала мне не сидеть допоздна за компом, я всё равно сидел, так он пошёл к ней в комнату и своим мяуканьем её разбудил.

Логично, она решила, что что-то не так, встала и пошла давать мне пиздюлей. Вот и думай потом, что кошки тупые и ничего не понимают. Он знал, что делал, я в этом уверен. И делал это мне назло. Коварный уёбок.

– Вот ублюдок, – Артёму это всё ещё казалось смешным. – Но сейчас же дверь закрыта. Он не сбежит.

А если у них с моей матерью есть некая незримая связь? И он сейчас отправляет ей сигналы, и она проснётся из-за них, и придёт сюда?

– В крайнем случае, тут есть шторки.

Да, шторки – наше всё. Главное только услышать, когда сюда кто-нибудь зайдёт. А там уже только отойти друг от друга – дело секунды. То и меньше.

Я очень надеялся, что со всеми этими разговорами Артём забудет о своих планах на меня, но нет – всё он помнил. И всё он хотел продолжить. Внутреннее недовольное урчание просто. Что ему вечно надо от меня? Это правда так прикольно – с людьми танцевать, или что? Я просто не понимаю этого. И зачем Артёму всё это нужно, я искренне не понимаю. Давно он начал страдать этим? Хотя да, как бы, уже бывали моменты, что он начинал танцевать вдруг, но.. Но всё равно каждый раз ною, как в первый. Ну не нравится мне это, господи. Как ещё я должен реагировать. И вообще, разве у Артёма не должно быть детской травмы по поводу танцев и всего такого? Ему же не нравилось ходить на хореографию. Вот пусть и не тревожит свои детские кошмары. И мне мозги не ебёт.

Господи, вот как представлю, как глупо мы со стороны смотримся, так аж сердце прихватывает.

– Расслабься, – наклоняя меня назад и так же склоняясь ко мне, сказал Артём. Меня реально напрягал его спокойный голос и тон, и от этого только хуже становилось.

– В смысле, блять, расслабься, – ещё больше занервничав, спросил я. – Ты меня сейчас уронишь, и мне будет больно.

Это я внезапно понял, в чём дело и ради чего Артём всё это затеял. Меня не проведёшь, м.

– Арсений, – недовольно прошипел Артём. – В чём проблема?

Он всё-таки решил вернуться в полностью вертикальное положение, так что я слегка унялся. Но не полностью.

– Это стрёмно.

Это о происходящем в целом. Прям вижу, как ущербно мы со стороны смотримся. Ну и да, я не люблю танцевать. Даже делать что-то вроде этого. Ненавижу просто, так что будь добр, оставь меня в покое. Ты же не доставать меня сюда шёл, верно? Или не верно. Но даже если так, то пусть сходит нахер. С батей своим потанцуй дома. Или с Куртом. Он не откажет.

– Знаешь. Выпускной класс..

Я почему-то сразу вспомнил уже упоминаемого сегодня Елисеева. Он же, получается, не с нами больше? Это было слишком внезапное осознание, и слишком грустное. Нет, я правда немного даже расстроился. И как теперь в школу ходить вообще? Меня даже не столько смущает то, что теперь мы занимаем их место, и вообще будем являться выпускным классом. Но Кирилл. На кого он нас оставил?

– .. ставили танец, ну, на выпускной. И тоже. Все бабы как брёвна, вот правда.

Спасибо, дорогой.

– Вызвались танцевать, а сами двинуться не могут нормально.

Так, ну я сейчас не вызывался танцевать. Претензии свои при себе оставьте.

– Стесняются, – хмыкнул я. – Это нормально, типа.

– А соглашаться тогда нахуя было?

Вот это уже хороший вопрос. Предлагаю спросить у тех девушек, а не доёбываться до меня. И я вообще не понимаю, как ты это к настоящей ситуации приплёл, но постарайся придумать что-нибудь более-менее логичное, пожалуйста. Мне и так больно, не порти мне настроение.

– Но всё же нормально прошло.

Не то чтобы я знал, но скорее всего. Не то чтобы меня волновали выпускные, ещё и даже не моего класса. Но от осознания того, что весь следующий год нам будут ебать мозги с этим, мне не очень хорошо сейчас стало. Мы все должны будем участвовать в танце? Вот прям до единого? Или хватит несколько человек. Мне просто интересно, какой шанс у меня избежать этого дерьма.

– Ну да. Вот и ты не нервничай.

– А какая тут связь вообще? – не понял я.

Артём не стал отвечать, только снова попытался наклонить нас. Но тут мне показалось, что пора бы уже перестать строить из себя бедного несчастного мальчика, которого заставляют делать что-то, что он не хочет делать, и хнык-хнык, и всё плохо. При том, что с Артёмом по силе мы примерно равны (не хочу выёбываться просто, м), получилось даже обойтись без драки. Просто перестать быть амёбой и напрячься хоть чуть-чуть.

– Ну вот.

“Ну во-от” тебе, блять. Нет бы нормально всё делать, будем ебланить как обычно. С чего тебя вообще так пробило на эту муть? Долбоёб. Точно препаратами упоролся, вот и веселится теперь.

– А ты же занимался этим, нет? – внезапно вспомнил Артём. – Где твоя грациозность?

Снова слишком внезапные смены темы разговора. Я аж потерялся на секунду. Чем я занимался? Потом дошло.

– Тебе самому не смешно?

Посмотри на меня. Какая, нахер, грациозность? Ты бы ещё пошёл в качалку, к типичным таким суровым сибирским мужикам, которые дыханием могут грелку порвать, и им бы что-то такое сказал. Примерно то же самое. По крайней мере, по параметру “грациозность” мы с ними явно на одном уровне.

– Да ладно, – Артём наконец оставил меня в покое. – Почему ты ушёл, кстати?

А вот это уже личные вопросы. И можно было и самому догадаться. В конце концов, предельно известный факт из своей биографии.

– Ну, я тогда отовсюду уходил. Со школы и оттуда.

Когда тебя кроет и ломает, как в последний раз, как-то не до танцев.

– А, бля, точно. Я забыл.

Мда? Самое главное в моей жизни, и забыл? Ну ясно, Артём. Молодец.

– Можно покурить тут?

Слив засчитан, дружок-пирожок. И почему на улице это нельзя было сделать? Как бы, без разницы, всё равно пахнуть будет не так сильно, но блин. От самого Артёма же будет потом дымом нести. Даже рядом не постоишь. И руки воняют после этого пиздец как. А то он как-то трогал меня за лицо после этого, так я чуть не сдох там – так пахло ужасно. Но не важно. Просто в тот раз он курил не как обычно. А “обычно” он не часто берёт саму сигарету в руки. И после этого от этих самых рук не так несёт. Вот, да. Да и с чего я вообще взял, что потом он будет стоять рядом или даже трогать меня. Сейчас это вообще не к ситуации.

– Да.

– Ты не против? – уточнил Артём. Вот как будто я через силу соглашался. Кури, блять, уже. Раньше начнёшь, раньше закончишь. А ещё лучше уже прекрати этой хуйнёй страдать. Хочешь в пятьдесят на все восемьдесят выглядеть? Артём, это же не шуточки. Или словишь инсульт в те же пятьдесят. Тебе оно надо? Ты к этому стремишься? Я тебя понял.

– Кури уже давай.

О, можно доебаться до него. Когда он бросит курить. Отличный план.

– Ты не собираешься завязывать с этим?

Артём развернулся ко мне, замерев. Нет бы прикурить нормально, потом выёбываться, раз уж зажигалку даже включил. Так вообще говорят..? Похер. Просто зачем газы тратить. Ну, вот эта водичка – это же сжиженный газ, да? Не важно. Закрыли тему. Я не то чтобы любил разбираться, как работают зажигалки.

– Теперь ты будешь строить из себя заботливую хуйню?

Я тебя сейчас пну, блять. Достаточно заботливо?

– Нет. Но сомневаюсь, что ты хочешь сдохнуть в пятьдесят от какой-нибудь не смешной хуйни.

Хотя если это твой злой план, то продолжай в том же духе.

– А может, хочу? – с вызовом спросил Артём. – В конце концов.

Он резко прервался, отворачиваясь и усмехаясь.

– Ой, такая шутка, но мне так стыдно это говорить.

Да давай, жги уже. Я, если что, вломлю тебе потом, чтобы неловкость скрасить.

– Короче, я думал об этом недавно, – начал объяснять Артём. – Типа, вот ты уедешь. И, скорее всего, навсегда.

Что-то не смешная шутка. Где смеяться-то.

– И даже если ты и вернёшься, то ты пропустишь какую-то часть нашего студенчества. А это же такая охуенная пора.

Да скажешь тоже. Я на тебя гляну через года два этой охуенной поры. Как ты сопьёшься с горя, заебёшься, и вот это всё, что там ещё у студентов происходит. Ничего весёлого, в общем, я там не вижу. Артём, ты дебил? Думаешь, студенчество – это бухаловки и веселье? Ага, а сессия сама себя закроет, практика сама себя сдаст и защитит. Еблан, ты Артём, учиться в универе или где-то там ещё – это ни разу не круто. Сериалов меньше смотри, может, поумнеешь.

– И блин. От этого так грустно становится.

О-о-о.. Артём сказал, что будет грустить, когда я уеду.. Хотя это мои додумки. Он сказал, что то, что я уеду и не буду с ними в эту весёлую пору – это грустно. Ну да, ему будет некому ныться. Хотя у него по-прежнему будет Ковальский – вот уж кто точно не бросит. А вот Рита уедет, тут ничего не попишешь. Хотя это в лучшем случае для неё. То есть, пока ничего точно неизвестно.

Может, Отто разрешит поступить где-нибудь здесь..? Просто почему я обязательно должен уезжать. У меня же нет будущего там. Да и здесь тоже, на самом деле, но тут хотя бы люди. “Милые мне”. Пожалуйста, можно я не буду никуда уезжать? Я изначально этого не хотел, а теперь ещё и Артём такие вот вещи говорит мне прям в лицо. Е-е-ех.. Хотя звучит так, будто я только ради него хочу тут остаться. Нет. Но пока он вполне существенная причина сделать это. Жаль только, что эти причины ничего не меняют, ха.

– Так, а где смеяться?

– А, – вспомнил Артём. – Короче, я хотел сказать, что, типа, нахуя мне беречь здоровье, если большую часть своей жизни я не смогу быть с тобой.

Ой, да иди ты..

Это было слишком внезапно и слишком мило. Я даже не выдержал, пришлось отвернуться, чтобы успокоиться и не видеть довольное лицо Артёма. Говорю же, ему нравится надо мной издеваться. Он специально говорит такие вещи, блять. Ему нравится, он хочет, чтобы я понервничал.

Он вскоре решил продолжить:

– Но мне особенно обидно за вот эти четыре, ну, или пять лет. Самое охуенное время. А тебя с нами не будет.

Ага, конечно. Не над кем будет издеваться. И время будет не таким весёлым, каким бы могло быть. Я угадал?

Ой, да ладно. Просто поумиляйся и не думай о людях плохо.

– Что-то теперь на откровения потянуло.

Я просто должен был что-то сказать. Как-нибудь обозначить, что мне неловко, и чтобы Артём завязывал с этим.

– А ты что об этом думаешь?

Ой, вот можно без этого, пожалуйста. Мне и так грустно осознавать свою.. Эм. То, что мне не дают решать в этом вопросе ничего. А теперь ещё Артём меня подначивает на мысли о том, как всё могло бы быть, останься я тут. Вот зачем так делать.

– О чём? – я решил уточнить. А то вдруг он о чём-то другом говорит вообще.

– Ты хочешь уезжать?

– Нет, конечно.

И мне почему-то кажется, что это было понятно. Мы разве никогда не обсуждали это? Но только долбоёб будет думать, что я хочу туда. Или хотя бы просто не против. Нет, я против. Я хочу остаться здесь. Я не хочу жить под надзором Отто. Только вот кто меня спрашивал. Забавно, что в своё время он поддерживал мою мать в её отделении от их родителей, которые типа давили на неё и не давали ей жить. Но при этом он не понимает, что делает примерно это же со мной сейчас. Хм. Мне надо обдумать своё отношение к жизни. Хотя как будто это поможет. Я маленький анархист и хочу жить своей жизнью. Остаться в Великой и Необъятной.

Ну вот. Артём сделал из меня беспокойного дурачка. Только почему-то на этот раз никто довольно не ухмыляется. Но ладно хоть, он не стал дальше мне ничего говорить. А то вечное вот это “Ты можешь решать сам, у-у”. Как люди любят говорить, типа они все такие из себя умные, хотя вообще не разбираются в ситуации, в которой оказался человек, которому они пытаются помочь. На деле только хуже делают. Да, напомните мне ещё раз, что я чмо, и у меня нет выбора. Спасибо, надеюсь, вы остались собой довольны.

Вообще, в чём прикол. Мне казалось, Артём будет только рад моему уезду? Ну, типа, он не может бросить меня по каким-то своим, непонятным мне, причинам, но моё исчезновение, назовём это так, облегчит ему это дело. Типа, я перестану у него перед глазами маячить, и ему будет легче бросить меня. Но сейчас он так говорит, будто реально этого не хочет. Хотя, может, я слишком очерняю его образ. Опять. Или он тоже относится к этому двояко. Потому что с одной стороны – нам надо разойтись, это объективно правильно, это лучший вариант для обоих. По крайней мере, у этого будет хоть какое-то дальнейшее развитие. Но с другой.

И вот же дожили. Стоять с утра пораньше на балконе и пиздеть о чём-то грустном. Не такой жизни я хотел.

– Ой, драма кругом и везде.

Вот не смешно, Артём. Хотя тебе-то – конечно, а я вот буду рыдать в самолёте, и никто меня не пожалеет. Бедный я. Как же я справлюсь с этими страданиями..

Артём почти докурил, когда на кухне хлопнула дверь. Судя по тому, что к нам на балкон никто заходить не стал, это был кто-то из взрослых. Но да, внезапно, мне уже было похер. Смущало, конечно, что нас таки запалили, но все эти наши разговорчики выбили меня из себя, так что мне уже было всё равно. Отто, не Отто – один хер всё плохо будет в конце. Да и я предвидел же, что это случится. Как можно ярко реагировать на что-то такое? Ай, нахер это всё. Просто давайте уже закончим с этим и всё. Я уже устал. Внезапно так устал за вот эти последние пять минут. Умеет же Артём из себя вывести, ну это просто талант у него такой, похоже. Лучше бы молчал. И без его шуток было бы нормально.

На кухне – какая неожиданность – нас поджидал Отто. Немного помятый после сна, но всё равно суровый и опасный. И уже жутко всех оглядывающий. Блять, серьёзно? Мы даже стояли в паре метров друг от друга, почему он бесится? Хотя, скорее, его смущает то, что ко мне пришли в такую рань. Это же должно говорить о чём-то? Надо срочно что-то придумать.

– Привет.

Я не успел даже рот открыть, чтобы поздороваться, как начался допрос:

– Почему гости так рано?

А ты почему так рано проснулся? Иди спи дальше. У вас акклиматизация не прошла ещё, иди спи. Нужно хорошо спать. Для здоровья полезно.

– Он всё ещё нас понимает.

Не знаю, почему именно это, но допустим. Первое, что пришло в голову. Хотя я очень плохо сейчас сделал.

– Мда? – Отто покосился на Артёма, и тот подвигал рукой в воздухе. – Как неловко получилось.

Мне почему-то казалось, что он прекрасно об этом помнил, и ему просто было похуй. Ну да, что-то я слишком много думаю. Отто просто выражает неприязнь вот так. Пиздец, что сейчас будет.

– Когда он уйдёт?

Я про себя захотел умереть. Вот зачем он так себя ведёт? Всё так плохо, что ли? Ему-то Артём чем западлил? Они даже не знакомы, блять. Почему он таким уродом внезапно стал?

– Мда, ладно, – хмыкнул Артём, опуская голову. – Мне тут не рады.

Я тебе рад.

– Так что пойду, пожалуй.

Пф-ф-ф.. Вот как угодно, но не так это должно было закончиться. Хотя я так смешно выгляжу. Чувствовал же, что будет пиздец в конце. А теперь стою и ною. Молодец.

Пиздец, но мне правда было стыдно. Что перед Отто, что перед Артёмом. Отто не должен был так себя вести, а мы не должны были спалиться. Блять, но какого чёрта вообще. Почему всё вечно должно быть через жопу. Окей, мы спалились, ладно. Но Отто было жизненно необходимо таким мудаком себя выставлять сейчас? Могли же нормально разойтись, ну пиздец.

Я сразу же пошёл за Артёмом в коридор – надо было закрыть дверь, ну и да, я думал (и надеялся), что удастся переговорить напоследок или типа того. Надо было хотя бы извиниться за поведение своего родственничка. Только вот Отто, похоже, решил в режиме злого ублюдка провести весь день. Иначе я не понимаю, что ему было нужно и зачем он пошёл за нами. Псина, блять. Вот серьёзно – я нормально к нему отношусь, но сейчас он рискует похерить абсолютно в с е отношения со мной. Оно ему точно надо? А то мы на прямом пути к этому. Хотя как будто ему не всё равно. Типа я реально могу что-то сделать, ага.

Когда Артём попрощался, Отто повторил за ним по-русски “До свидания”. Это было даже немного мило, и если бы не предшествующие всему этому события, я бы даже поумилялся немного. Но нет. Мало того, что всё хуёво, так мне сейчас ещё пизды дадут. Отлично день начался, вот ей-богу.

Закрыв за Артёмом дверь, я развернулся к Отто. У которого на лбу просто было написано: “Ух, сейчас попиздим с тобой за жизнь”, так что я уже сейчас начал моральную подготовку. Мобилизацию всех сил, так сказать.

Когда Отто мотнул головой в сторону кухни, так вот молча приглашая меня проследовать за ним, у меня в голове почему-то началось “Объявление войны”. Ну, то самое, которое Молотов по радио пиздел. “Граждане и гражданки Советского Союза..”. О, боже. Почему я такой долбоёб.

– Силке сказала, что вы больше не общаетесь, что он тут забыл?

Да в рот я тебя ебал, почему я должен тебе что-то объяснять? Вам какое дело вообще? Забыл и забыл, идите нахуй.

Каким дерзким я могу быть. Жаль только у себя в голове.

– Обязательно было так себя вести? – это я всё же должен был сказать. – Это было убого.

– Ну, – Отто усмехнулся. – Зачем приходить так рано? Будить тебя. Травить этой дрянью. Он у себя покурить не может? Днём пусть сидит тут сколько хочет. Но не в шесть утра.

То есть, дело только в этом? Реально, или он просто отмазывается? Типа, днём я его в любом случае сюда приводить не стану по очевидным причинам, а Отто мне сейчас просто зубы заговаривает?

– У тебя и так проблемы со здоровьем, а ты с курящими общаешься.

Но не курю же сам, ну ёб твою мать, а.

– Он не курит при мне или рядом со мной. В общем, похуй, ладно.

Оправдываться сейчас не к месту. Отто может неправильно это воспринять. Хотя куда уже ему что-то неправильно воспринимать..

– Ладно, – повторил он. – Силке мне жаловалась. Что что-то вы слишком подружились.

Ну вот даже если и да, то что в этом плохого? Я сейчас тоже начну до тебя доёбываться. Чего это ты Феликса с собой взять решил, м? Почему один не поехал? Нахуя тебе вообще друзья нужны? Что, одному совсем никак? А ко мне тогда какие претензии?

– Что? – спросил я. В который раз про себя отмечая, как же хорошо быть безэмоциональным чмом. А то я бы сейчас бровью как-нибудь не так повёл, а Отто, сука, он такой – всё замечает, всё видит. Псина глазастая. Всё ему не так. И где только научился. Или это врождённое? Есть же тема, что мы даже на животном уровне различаем на лице собеседника какие-то эмоции и действуем исходя из этого. В таком случае, Отто явно стоит призадуматься над своим поведением. Хотя какой смысл. Если это врождённое, то как это поддастся корректировке. Ха-ха, блять. Вроде это и смешно (очень смешно, блять), но не когда у тебя такие товарищи в родственниках. Хм, по-моему, для таких людей было даже название.. Бессердечные и неэмоциональные, вот. Хотя это для детей. Чтобы не клеймить их, бедных, психопатами, их зовут так. А для взрослых да, психопаты. Но похер, пляшем.

– Дома не ночуешь, вечно где-то пропадаешь. У него.

– Ну, во-первых, у нашего одноклассника, а не у него.

Надо это, немного нагнать пурги. Чтобы никто не волновался.

– А во-вторых, вы бы больше думали там.

Это же намёк на то, что меня подозревают в гомосексуальных связях, да? Лол, надо было ещё ущербнее сейчас назвать это.. Но правда. Отто намекает на то, что они всё знают, да? Да? Я же правильно всё понял?

– Вы разве не перестали общаться в мае? – он меня не сильно слушал, похоже.

– Ну, да.

– И зачем начали опять?

Зачем, блять? Серьёзно?

– Силке так обрадовалась.

Вот опять. “Твоя мать была так рада, почему ты расстраиваешь её?”. Эмоциональный шантаж в чистом виде. Единственное различие, что в этом случае я, похоже, поведусь на это. Потому что это же мать. Как можно делать что-то, что не нравится матери? Ну вот. Но даже не думайте, что я брошу Артёма ради вас. Как бы, мы и так с ним расстанемся только потому что вы долбоёбы. Досрочно по этой же причине я делать ничего не буду.

Так, надо срочно что-то придумать. Почему мы начали общаться снова?

– Это из-за. Его отец должен был забрать вас. Мы просто разговорились, когда ждали вас.

Отто мне явно не поверил. В лице он особо не изменился, но я просто чуял. Ух, как страшно. Боюсь-боюсь.

– Что ему от тебя надо?

– В смысле?

– Или тебе от него. Зачем?

Блять, да ты заебал, оставь меня в покое. Хочу общаться с людьми, окей? Это нормальная потребность, ничего такого в этом нет. А ты, раз умный такой, иди нахуй. Мда, всё же, как забавно, что такое ему высказать я могу только у себя в голове. Чмошник.

– Вам так нравится, когда я сижу дома в одиночестве? Это не весело, вообще-то.

– Но так хоть можно было не волноваться, где ты и с кем ты. И чем занят.

То есть, я должен снова захикковать и сидеть у себя в комнате, только чтобы мои любимые родственнички не волновались о том, как у меня дела, и не повлияет ли на меня плохая компания? О, да, звучит отлично.

– А чем я могу быть занят? Пить с одноклассниками? Вот преступление.

Отто усмехнулся. “Вот зачем ты мне врёшь, дурак”. “Я же всё знаю, ну чё ты выпендриваешься”.

– Ещё раз, – протянул он, двигая рукой в воздухе. – Когда ты сидел дома, было спокойно. Что ты не общаешься с сомнительными людьми, не ходишь по сомнительным местам. А сейчас? Откуда знать, что всё нормально.

Я.. Не могу. Он так слова разделяет, это сильно влияет на восприятие его речи. Он всё знает, да?

– Почему выставлены сразу две крайности? Выход из дома только по нужде и постоянное пропадание в притонах.

Кхем. Простите, но у меня сейчас только одно в памяти всплывает. Когда Ковальского пытались оскорбить тем, что он пидорас, и он выдал: “Мне чё, тебе жопу показать? Не ды-ря-ва-я”. Просто по ощущениям, от меня примерно этого же хотят сейчас. Хотите, я с Кристиной что-нибудь сделаю? Хотя сначала надо у неё узнать, насколько она не против вот такого. А то насиловать кого-то только чтобы доказать твоим ебанатам-родственникам, что ты не потраченный – такое себе. Как бы, об этом даже думать противно. Фу, Арсений, прекращай.

– А вы сами предполагаете какой-то вариант между этими двумя? – спросил я, и тут же решил уточнить, пока не забыл. – Тебя мать попросила со мной поговорить?

– Нет, но она тоже волнуется. Думаю, она бы хотела этого.

Заботливые вы мои, я аж ебал вас обоих. Вот что я вам такого сделал, что вы так меня ненавидите, скажите мне? Это из-за моего отца, да? Это потому что он русский? Хотя сейчас как-то не до шуток.

– Та-ак. Про крайности будем продолжать, нет?

– Мне исповедь зачитать, что я слишком долго сидел дома и теперь из-за этого в отрыв ушёл?

– Это правда?

– Это просто оправдание, – фыркнул я. – И то шуточное.

А то вдруг непонятно.

– Чего вы вообще хотите от меня? Серьёзно, чтобы я сидел дома и людей в глаза не видел? Или чтобы просто реже стал ходить. Тусоваться с одноклассниками?

– Вообще перестал, – поправил меня Отто. – Я бы предпочёл забрать тебя со школы вообще.

Так, иди нахер с этим. Много хотите. Вообще, попрошу заметить, я не самый худший вариант. И я даже не гей. Так что претензий к себе не понимаю вот вообще. Ну ебусь с парнем, ну ладно. Кто не пробовал? Ты, когда три года нары грел, что, тоже себя хранил, м? Воздерживался там, да? Да пизди больше. Просто скрываешь это, чтобы о тебе не подумали ничего. А то вот же хохма: то ты весь такой ноцыст, у-у, “геи не люди”, но в тюрячке, конечно, можно и это, то самое. “Нет лучше влагалища, чем очко товарища”. Ты меня извини, конечно, мне самому стыдно плохо о тебе думать. Но давай объективно смотреть. То, что я сейчас занят какой-то хуйнёй, не делает из меня маргинальную единицу. И даже то, что я ебусь с парнем. Хватит мне мозги ебать. Свои дети вырастут – им будешь дичь затирать, а меня оставь в покое. “Не трож”.

Блин. Хочу, чтобы и у меня был батя, который бы сейчас такой зашёл сюда и надавал бы всем пизды. Потому что Отто примерно так и будет за своих детей впрягаться. А меня вот никто не защитит. Бедный я.

Молчание подозрительно затянулось, и я не знаю, поэтому ли, или из-за чего-то ещё, Отто решил слегка сбавить напряжённость.

– Я не тот, кто должен учить тебя жизни.

Он не выёбывался сейчас, но я всё равно про себя хихикнул. Не тот он, конечно. Скажи ещё, что не собираешься этого делать, и просто объяснишь мне некоторые моменты.

– Но, кажется, надо обговорить некоторые моменты.

Да я прям его мысли читаю. Или он мои.

– Следующим летом ты переедешь жить к нам.

Да, давайте, скажите мне это ещё раз. Мне надо, просто жить уже не могу без напоминаний об этом по три раза на дню.

– В Кассель, я имею в виду, – добавил Отто сразу же. – Я не буду заставлять тебя жить с нами.

Ну хоть так, спасибо. Я бы точно повесился тогда. Не столько из-за соседства со своим любимым дядюшкой, сколько с тремя маленькими детьми. Это же пиздец.

– Но и сидеть на плечах у кого-то ты не будешь.

Даже тут свободы выбора не дают, ну что за люди.

– Не знаю, что ты думаешь. Что Силке будет тебя обеспечивать всю жизнь?

А куда ей все эти деньги девать, прости меня, конечно? Ей самой столько нахуй не сдалось. Хотя да, будем откровенны, сидеть у неё на плечах мне моя принципиальность не позволяет. И так разочарование сплошное, а не сын, так ещё и не делает нихуя и деньги выпрашивает. Ну ёбанный в рот.

– Но это же не так. Ты не собираешься помирать содержанцем.

Ну вообще-то.. Опять же, как единственному сыну, мать оставит мне всё своё имущество. А это не мало. Вообще, я видел это так: я уеду к Дойчлянд, поживу там, чтобы Отто успокоился, потом вернусь сюда, ну, или как только мать состарится или ей станет плохо настолько, что нужна будет помощь в повседневных делах, побуду тут с ней, пока она не уйдёт в мир иной (хотя она, скорее, уедет умирать куда-нибудь в другое место), и заживу тут припеваючи и счастливо. Вот такой план на жизнь у меня был. Но, судя по всему, внезапный хуй мне за щёку. Хотя по сути, ничего крупно не изменится. Куда-то же нужно будет все эти квартиры девать, когда мать умрёт, верно? Ну и всё. Надо только чуть-чуть потерпеть. Всего-то полжизни, да.

– Тебе уже семнадцать.

Ой, вот только не это. Меня уже Кристина заебала этим, давайте не снова.

– Не знаю, как в России, но все школьники, вроде как, уже должны быть обеспокоены поступлением в университет.