Текст книги "Nicht so (СИ)"

Автор книги: Gozer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

Рита объявилась только через сорок минут. Ковальский таки приветствовал её этим своим “Рита-сеньорита”, и удивительно только, как она правда не дала ему по лицу.

– Тебе лицо порезать?

Ей такие шутки не зашли, ну, как и ожидалось, впрочем. Хотя я бы тоже не был бы рад. Что вообще за дичь, он сам это придумал? Это ужасно.

Но хотя бы ругаться они не стали – Рита просто заняла место рядом с ним и осмотрела стол. А я ждал баталий, вообще-то.

– Едим, значит, да?

– Да, а что? – протянул Ковальский, сощурив глаза. – И что ты нам сделаешь? И вообще, это Арсений всё.

И опять я крайний. Дайте мне поесть спокойно. Задолбали. Захочу – хоть всё меню закажу, и съем потом это всё в одно лицо, и вы меня не остановите.

“А потом будет ныть, что проблемы с кожей”

Тихо там.

– Ему можно.

– Это почему? Чем он лучше?

– Хуже, – поправила его Рита. – У него нет девушки.

Ну блин. А я только обрадоваться хотел. Хотя разве отсутствие девушки – не повод для радости? Ладно, шучу. Ну и, в общем-то, учитывая, как Артём задрачивается на мою внешность, я всё равно должен следить за собой. Другое дело, что максимум, что со мной будет из-за пары бутербродов – это обострение этой ебучей сыпи, ну и не важно. Всё равно лето, я дома сижу и на люди не показываюсь. Да и Артём теперь как-то не сильно меня рассматривает. Можно и страшным побыть немного.

– А как же Кристина? – подумав немного, спросил Артём.

Ковальский только засобирался отпить пивка, но после его слов поставил стакан обратно на стол.

– А что, у вас всё серьёзно? – Рита посмотрела на меня, заинтересовавшись.

Я не успел даже рта раскрыть, как за меня уже ответили.

– Ну так-то они уже год как вместе.

– А мне никто ничего не говорил.

Мне тоже, между делом отмечу. Ладно, шутка. Мы уже давно об этом шуткуем, так что уже воспринимается почти как правда.

– Рита, я тебе ещё весной объявлял: “К Сене приезжает де-вуш-ка”. В уши не долбись.

Можно быть и повежливее с дамой, окей? Хотя да, это как-то странно. По-моему, я ещё тогда удивлялся, как Рита не может знать об этом, если Артём с Ковальским вечно мне мозги ебут с этой темой и подъёбывают меня. Никто на неё не гонит, конечно, с чего она вообще должна помнить что-то о каком-то там левом хере с горы, но блять, серьёзно. Об этом же реально говорили уже. При Рите и прямо. Что непонятно.

Так забавно, когда у меня что-то спрашивают обо мне же, но отвечать за меня берутся другие люди. Прям обожаю. Типа я могу вообще ничего не делать и ни с кем не разговаривать, просто сидеть и быть охуенным, а со всякой челядью за меня поговорит другая челядь. Круто же.

В конце концов, было решено подоёбываться теперь до Риты. Благо и повод был. Даже несколько.

– Ты чего такая красивая сегодня?

– Всегда нужно быть красивой, – Рита расправила плечи и махнула рукой, откидывая назад волосы.

– Прям такая тумблер-гёрл. Все будут смотреть на нас и думать, что такая красивая девушка забыла с двумя такими чмошниками.

С двумя? Алло, блять, а меня куда опять дели? Или что там Ковальский имеет в виду. И в чём вообще проблема. Мы все выглядим вполне одинаково отбито. И великолепно. Да и никто из нас на внешность чмошником не является. Но это только на внешность.

После напряжённой паузы, Ковальский добавил.

– И Арсением.

– Я, два чмошника и Арсений, – протянул Артём. – Отлично.

Рита зачем-то полезла в свой рюкзак, ну и конечно же, Ковальский никак не мог не подглядеть, что у неё там лежит. И не огласить это. Как же это.

– По магазинам ходила, да?

– Ну, пока поднималась, решила зайти в парочку. По-быстренькому.

И по-быстренькому потерялась где-то там на два часа, да? Ну, ладно, окей, это Рита ещё быстро пришла, на самом деле. Ходить за шмотьём – гиблое дело. Особенно когда ты девушка. Не хочу, конечно, быть сексистом. Но типа принято считать, что они тратят на это дохера времени. Да-да.

– Всё никак не могу нарадоваться, – решила поделиться с нами Рита, – что у нас так рядом появилось столько хороших магазинов. Хоть где-то теперь одеться можно нормально, не мотаясь по городу.

– Ты же сама шьёшь, нет?

– Шью, – согласилась Рита. – Но часто бывает, что я вижу в магазине что-то классное, а потом шью себе такое же. Эм.. Почему я говорю с вами про тряпки.

А в чём проблема? Это потому, что мы парни, да? Ну понятно, Рит. Всё хорошо, м-м.

– А что ещё ты там купила? – заглядывая к ней в рюкзак, спросил Ковальский. Везде надо парню залезть, по-другому не успокоится.

– Труханы? – почему-то сразу засмеявшись, спросил он. Но ладно хоть, что тихо. А не на всё помещение, как Ковальский умеет.

– Отвернись.

Я не то чтобы сильно разглядывал, мне с моего ракурса вообще видно ничего не было, но, судя по тому, как Рита покраснела, Ковальский был прав. Мда, и вот ну никак нельзя было промолчать? Хотя Рита всегда казалась мне, ну, такой.. Не сильно стыдливой дамой, и то, что её смущает то, что её одноклассник увидел её нижнее бельё, это как-то странно. Не характерно для неё, м. Хотя кто знает. Может, как раз это в её понимании вещей реально стрёмно.

– С зайчиками? – всё так же посмеиваясь, спросил Илья.

– Да уйди ты, блин! – закрывая рюкзак ещё плотнее и отворачиваясь с ним вместе, прикрикнула на него Рита.

– Ты просто завидуешь.

Я повернулся к Артёму, выжидая пояснений. Чему Ковальский должен завидовать? Трусам с зайчиками?

– Мне-то что? – Илья тоже не понял, но Артёму не дали пояснить.

– Кстати, а правда, вам не обидно? – Рита очень нехорошо усмехнулась, глядя на Ковальского. – Ну, что вы не можете покупать себе милые труханы.

Даже Илью такой вопрос в ступор ввёл. Даже. Хотя меня больше потрясло то, что кто-то вообще думает об этом. Типа, нет, серьёзно? Это же бред.

– Не-е.. Сказал бы, что это серьёзная проблема. Вот за носки обидно, это да. И то можно спокойно пережить.

– Можно же женские купить, если так уж будет нужно.

– Не, – остановил Артёма Ковальский. – Жать в яйцах будут.

Рита с Артёмом выразительно на него уставились, а я просто слегка прихуел. У меня появились вопросы, ответы на которые я не хочу знать.

И разве Артём не говорил про женские носки? Типа, можно купить женские носки, если так уж хочется. Хотя что остановит от того, чтобы купить и женские трусы, тут без вопросов, но блять.

– Я не хочу знать, откуда ты знаешь об этом, – отчеканила Рита, разглядывая что-то у меня за спиной.

– А вы ник.. А, да. Тут только у Артёма старшая сестра есть.

Ой, ёб твою мать, Илья. Лучше бы ты молчал сейчас.

– Господи! – выплюнула Рита, отворачиваясь и морщась.

– Или у матери ещё можно.

А-а-а..

– Рит, ну правда, – с осуждением протянул Ковальский. – Неужели не было такого?

– Нет, ты просто больной мудак.

Да и Рите-то это зачем? В смысле, речь же идёт о том, что парням неудобно носить женское бельё. А девушке какие проблемы будут даже мужское надеть? Им-то похуй. Не в чём жать.

– Ну, это как девушке покупать мужские брюки, – внезапно Рита втянулась. – Сзади всё утягивает, а спереди топорщится.

– Или как с рубашками, – продолжил Ковальский. – На ваших есть выточки для груди, а на наших нет.

– А ты хотел себе женскую рубашку купить? – тут она даже заинтересовалась, и настолько, что развернулась к Ковальскому обратно лицом. Хотя, возможно, это делалось только ради того, чтобы он увидел её усмешку.

– Да, – произдевался тот. – Розовую такую, с фиолетовыми бабочками.

– Хочешь я тебе сошью?

– Сшей, – хмыкнул тот с вызовом.

И только я подумал, что сейчас он просто обязан будет пошутить про трусы, как именно это и произошло.

– А трусов ты можешь мне нашить? – Ковальский сам не мог не смеяться, но Рита вот шуток не оценила.

– Да пошёл ты нахуй, – снова заплевалась она. – Я не буду это делать.

Это правда так существенно? В смысле, я её понимаю, в какой-то мере, но если так посмотреть, то какая разница? Работать ведь надо с чистой тканью, которую до тебя никто не трогал даже (ну, почти). Ну и в чём тогда проблема? В осознании того, что потом с этим будут делать? Господи, Рита, тебе же не пять лет.

– И ты правда таскал у своей сестры нижнее бельё?

Зачем спрашивать, господи. Все же мы знаем, что после его ответа будем орать про себя. Или даже вслух. Тут по мере возможностей каждого.

– Один раз померил. Или два.

Или три, да? Как всё плохо.

– Господи, – прошипел Артём, закрывая лицо руками. Я почему-то вспомнил, что у него до сих пор дома лежат некоторые вещи Кати. Хотя никто не обозначал, что там есть нижнее бельё. Но чулки и юбки точно есть. И я лучше не буду думать об этом. Дома. Вечером. Если долго не смогу уснуть, ага.

– А мы сидели с тобой за одной партой.

– Да вы и сейчас со мной за одним столом сидите.

Было бы забавно, если бы мы сейчас все втроём разом подскочили и ушли, но, кажется, я один об этом подумал. Или Рита с Артёмом просто решили не паясничать и не страдать хуйнёй.

– И вообще, я тоже с далеко не адекватными людьми общаюсь.

Это уже твои проблемы, как бы. Тебя никто рядом с ними не удерживает. И вообще, как говорится, скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты.

– Про Артёма и говорить нечего. У этого целый рюкзак таблеток с собой.

И где тут неадекватность, скажи мне? Это же не антидепрессанты, не какие-то психотропные вещества. Алло, блять.

– У этой, – он повернулся к Рите, усердно выискивая, до чего доебаться, – трусов.

Как бы, Рита их только что купила, ага? Или она должна была домой сбегать, оставить их там и вернуться? Хотя смысл наезжать сейчас. Ковальский просто доебался для галочки, и нет смысла делать это в ответ. По сути, самые ебланы здесь – это всё равно они с Артёмом. А мы с Ритой хорошие. Что бы там ни таскали в своих рюкзаках.

*

Мы с Ритой переглянулись, и в её глазах читалось только одно – “Ты тоже это видишь?”. В моих, я думаю, тоже не было ничего весёлого, но как знать. Со стороны на себя я посмотреть не мог.

Повернувшись обратно, я ещё раз осмотрел идущую перед нами женщину, ну, или девушку – так вот сзади было нельзя сказать. Но вроде, это девушка. Просто формы такие хорошие. Да, была возможность оценить – короткие шорты прикрывали ягодицы вот миллиметр в миллиметр, ещё бы чуть-чуть и уже было бы всё. А на спине, из-под майки выглядывали две татуировки – полумесяц и звезда. По большей части, конечно, именно это нас с Ритой и смутило. Хотя не знаю, видит ли Рита в этом что-то такое, но я вот слегка в ахуе. Чего только не встретишь в наше время, конечно.. Это как Ковальский рассказывал: зашёл на страницу какой-то случайной бабы, смотрит в личную информацию, а там в графе “Вероисповедание” православие стоит, и в интересах – рэп, вписка, клубы. Очень по-христиански. Очень по-православному.

– Я всё, конечно, понимаю, – вздохнула Рита. – Но не вот это.

Я не стал ничего говорить. Только обернулся в поисках Артёма и Ковальского – где эти двое потеряться уже успели? На минуту отвернуться уже нельзя, они куда-нибудь пропадут.

– Ну и где они ходят? – Рита тоже заволновалась. Ну, или просто решила обратить на это внимание.

– Что вообще случилось?

А то они так резко сбежали, что это даже странно было. Может, Рита знает? Всякое же может быть. А то я как-то вообще пропустил этот момент, не то что успел разобраться, что произошло перед их побегом.

– Увидели кого-то, я так поняла. Пошли здороваться.

– Что-то долго они здороваются.

И мне это не нравится. Какой-то очередной приятель Ковальского? Хотя Артём же тоже пошёл. Он тоже его знает? Может, там вообще компания людей, потому и так долго. Пока поздороваются со всеми, пока нашутятся, пока ещё что-нибудь.

– Может, пойдём без них? – предложила Рита. – Пусть общаются там со своими бабами.

Да, блять, Рита. Не подстрекай. Хотя хрен с ними. Пошли. Они не достойны нашего внимания. И чтобы мы тратили на них своё драгоценное время. М-м.

Но не прошли мы и десяти метров, как нас догнали. Я спиной зачувствовал, что что-то не так, так что специально остановился и обернулся назад. Только это и спасло меня от толчка в спину, или кто и что там планировал – я не знаю. Но я всё равно спасся. Я молодец.

– Ждать теперь для лохов? – спросил Ковальский, немного задыхаясь после пробежки. Я не знал, сколько и как они бежали до нас, но что-то мне подсказывало, что это не должно было заканчиваться вот так. А значит это что?

– Хоть немного побегаешь, – хмыкнул я. – К началу года хоть немного в форму придёшь.

– Кого вы встретили? – спросила Рита. Мне тоже было интересно, но, кажется, эти секреты были не для нас.

– Ты её не знаешь, – Ковальский только отмахнулся.

– О, смотри, Арсений. Четыре парня идут.

Артём указывал на компанию, которую, в общем-то, я ещё в центре видел. Запомнились они мне из-за одного своего товарища – парня в розовой футболке и с очень пышной кудрявой шевелюрой. Ей-богу, это очень странно выглядело. Мне не нравится. Я бы с таким человеком общаться не стал, и тем более ходить куда-то. Ничего личного.

– Это как мы, только если бы Рита была парнем.

Я в душе не ебал, зачем Ковальский сказал это, но как меня это выбесило – это словами не передать. И как же они меня заебали – тоже. Правда, это уже напрягает только потому, что они уже который раз шутят об этом. То есть, я даже не обижен, я просто раздражён. Им самим ещё не надоело повторяться?

– Если бы Рита была парнем, я бы с ней встречался, а не с Артёмом.

Ковальский издал какой-то непонятный звук – вроде, в литературе это называют “прыснул от смеха”, но это не точно. В любом случае, до меня только после этого дошло, что я озвучил это, ещё и при самой Рите. Это было настолько плохо, что заволновало меня даже больше, чем реакция на мои слова Артёма. Это-то похер, но если Рита сейчас воспримет это как -не-шутку? Будет смешно. Хотя с чего ради она должна думать об этом, как о серьёзных словах? Всё же нормально. У Артёма же есть девушка? Есть. И к Рите он ходит. У меня тоже есть дама сердца, только сегодня об этом говорили. Ну и всё. Всё нормально, и никак иначе.

– Всё, Арсений, – немного отсмеявшись, протянул Ковальский. – Сегодня спишь на диване.

– Если это юмор, то какой-то очень тонкий, – Рита выглядела слегка потрясённой, но ничего такого особенного у неё на лице не было. Ну, может, она просто сдержанная. Прячет всё в себе, ага.

– Юмор, м-м, – протянул Артём, рассматривая воздух перед собой. – Дома поговорим.

Ой, да ладно. Гейские шуточки – это классика, покажите мне класс или компанию, где есть несколько парней, где их нет. Никто не относится к этому серьёзно уже.

Комментарий к 2/8 – Июль, 13

Фикбук что-то бесится опять..

========== 3/8 – Июль, 18 ==========

18.07.14, Пятница

– Мы должны были провожать Шарлотту в Испанию, – Кристина отвела взгляд в сторону. – Но я не пошла.

– Что-то случилось?

Грехом было не догадаться. Я бы не интересовался, на самом деле – Шарлотта была мразотистой сукой, и мы невзлюбили друг друга с самой нашей первой встречи, но раз в истории замешана Кристина, то так и быть, узнаю, в чём дело. Вообще, немного даже странно слышать, что они поссорились или типа того. Я думал, они все такие из себя подружки, а нет. Хотя даже самые близкие друзья иногда ругаются и расходятся. Иногда даже навсегда. Хах..

– Мы поругались с ней. С этой сукой.

– Что-то важное?

– Ты не поверишь.

Уже не верю, давай. Трави прохладные.

– На последней вечеринке ей вдруг стукнуло в голову сделать всей нашей компании дружескую татуировку, – Кристина похлопала себя по ноге. – Ну, знаешь, когда вы все делаете одинаковую тату в одном и том же месте. И я сначала ничего не сказала, потому что ну какая разница. А сегодня обдумала на трезвую голову и решила, что не буду этого делать.

Вполне логичное решение и завершение ситуации. Но что, у Шарлотты подгорела жопа из-за её отказа? О, да. Уважение к мнению своей подруги и женщины во всей красе. Гордая феминистка, которая топит за то, что каждая девушка имеет право распоряжаться своим телом и делать с ним только то, чего она сама хочет. Но которая обижается на подругу за то, что та отказывается от какой-то ебанутой затеи. Господи, прости нас, грешных.

– Потому что ну реально, что за хрень. Ладно бы мы что-то красивое набивали, да? На что деньги и время потратить не жалко. Но ёбанное “мяу”, – Кристина потрясла рукой в воздухе. По-итальянски молча спрашивая “Что ты хочешь от меня”, как бы. Да.

– Что за хуйня. Это вообще не её дело.

– А я о чём? Но она обиделась на меня. Сказала, что я могу не приходить на её проводы. И мне так мерзко стало.

О, ну боже. Нашла, из-за чего изводиться. Забей на неё.

– Ну и пошла она нахуй. Это же вообще бред какой-то. Вот вы набьёте себе эту хуйню, типа вы охуенные друзья. А года через три вы перестанете общаться, и смысл?

– Я тоже так подумала. Это особенно смешно при том, что у них уже была такая ситуация. Когда они набили такие татуировки, а потом разосрались.

Я даже хихикнул про себя. И почему я даже не удивлён? А вообще, показательный пример того, почему не надо такой хернёй страдать. Шарлотта бы ещё имя своего парня у себя на лице набила бы. М-м. И бросила его через пару лет.

– И раз она твоя подруга, то разве она не знала, как ты относишься к татуировкам и вообще бодмоду? Она не могла в твоё положение войти и принять отказ нормально?

Подруга, блять, называется. В рот ебал я таких друзей. Другое дело у меня, а? Вообще их нет.

– Хм, я вообще об этом не думала даже, – Кристина достала из-под стола бутылку колы. – Бож, Альбрехт, почему ты такой умный?

Я пожал плечами. Сам с себя в ахуе. И я ни на что не намекаю, но почему ты перестала называть меня Берти? Ничего такого, я даже рад, что больше этого не слышу, но просто это странно. Я тебе разонравился? Или что-то случилось?

– Мы вот шутим про непонятную и далёкую от нас русскую душу, как она широка и всё такое, но вы же и правда всех понимаете. Всю боль, какой бы она ни была.

Ой, да перестань. Не смущай меня. И что вообще за бред. Уверен, это не от национальности зависит. Хотя, кажется, я примерно понимаю, почему за бугром думают, будто бы русские все такие из себя душевные люди, понимающие, всегда разделят твою печаль и боль, что бы ты там ни чувствовал. Дело в алкоголе. Все ведь думают, что в России все бухают беспробудно. А что люди начинают делать, когда напиваются? Да и не обязательно напиваться, на самом деле, но не важно. Алкоголь помогает убрать границу между людьми. Ты же не будешь первому встречному жаловаться. А когда ты пьян, тебе уже похуй, кто перед тобой. И ты начинаешь ныть. Жаловаться, рассказывать о нелёгкой, и не только о своей, а ещё и о всей своей семье, о соседях, об их соседях.. В конечном счёте, ты просто обязан выслушивать тонны соплей. И со временем уже просто учишься кивать головой с понимающим видом, говорить какую-нибудь утешающую хуйню (я пока ещё не освоил этот навык, но как только появится квест на него, то сразу же возьмусь) и как-то даже немного вникать в проблему и делать выводы. Ну и вообще да. Пошутить бы про коммунизм, что боль “не твоя, она наша”, но не будем. Это всё к чему. Хочешь, не хочешь, но жизнь тебя научит воспринимать чужую боль. Не знаю, что не так с людьми за бугром. Слишком хорошо живут, наверное, раз такие мудаки, но не будем углубляться. Я не психолог, не социолог, не ещё какая-нибудь хрень, чтобы размышлять на такие темы. Но просто моё субъективное мнение. Очень важное. Эх, русская душа. Kalt wie das Eis, hei? wie das Feuer.

– Мне кажется, ты опошляешь наш образ. И мой тоже слегка. Но это просто тупо. Друзья не должны так себя вести и ссориться только из-за такой хуйни.

– В любом случае, мы уже никакие не друзья, – хмыкнула Кристина. – Она сказала, что даже подарочек мне не привезёт.

Вот это она мразь, конечно.

– Ладно, конечно же, это не основная причина на неё обижаться. Я и не обижена, больше просто в шоке.

Я не то чтобы разбирался в людях, но не думалось мне, что это нормальные отношения и что-то такое можно было называть дружбой. Мда, это прямо пример для сочинения на ЕГЭ по русскому, если тема будет подходящей. Хотя я считал и считаю сейчас, что брать аргументы из жизни – это аутизм полнейший. Так что просто запомню как пример человеческого долбоебизма.

– Но я просто слегка разочаровалась в людях сейчас, – всё продолжала Кристина. – И даже не могу заставить себя поделать что-нибудь. Такая апатия настала, самой аж противно.

– Иди поделай что-нибудь с наклеечками, – предложил ей я. – Мне помогает.

Это прикольно. Выискивать им подходящее место в каком-нибудь блокноте, пролистывать страницы, слушать, как они шуршат. Классно же. Целыми днями только это бы и делал.

– Звучит как план, – посмеялась Кристина. – Надо будет тебе нарисовать стикеры, которые ты просил.

Хорошо, когда есть друг-художник. Хочешь наклейки с понравившейся непопулярной игрой – будут тебе наклейки. Я бы и сам мог их сделать, конечно, но у меня нет планшета и я не так хорош в покрасе. А Кристина всё может. Она у нас умничка. Ещё и распечатает в хорошем центре, чтобы это были наклейки прям наклейки. А не тупо самоклеящаяся бумага.

– Как она называлась, говоришь?

Я не хотел называть название по определённым причинам. Моё прекрасное произношение и отличные познания в английском заставляли всякий раз задумываться, стоит ли вообще открывать рот, когда у тебя спрашивают что-то такое. Вот и сейчас. Если так уж срочно, то я лучше потом просто скину ей название в ватсапе. А не буду демонстрировать свою ущербность. Ведь как это можно не знать английский, у-у.. В наше-то непростое время.

– Я тебе потом уже готовые скину. Ты обведёшь и раскрасишь.

– Настолько устал ждать, что уже сам всё нарисовал?

Ну вот не надо обо мне плохо думать. Уверен, тебе бы меньше понравилось, если бы я капал тебе на мозги и постоянно напоминал о том, что ты обещала. Так что сиди там молча.

– Набросочки.

– Мне в любом случае придётся их красить. Так что давай. Как она называлась. Заодно посмотрю, что тебе там сейчас нравится.

– Звучит как что-то плохое.

Кристина вдруг выпрямилась и зачем-то пересела поближе к столу – до этого каталась на стуле по комнате. Когда она включила демонстрацию экрана, я на секунду задумался, для чего, но быстро разобрался – она собралась рисовать. Прямо здесь и прямо сейчас, ух.

– А у тебя свободное место на теле ещё осталось хоть где-нибудь? – Кристина спрашивала не без иронии, но я всё равно не удержался и закатил глаза. Да полно его, места этого. Что вообще за подъёбки нелепые?

– Полно. Но завтра станет чуть меньше.

Так что торопись, если хотела отхватить себе что-нибудь. А то я тут нарасхват, сама знаешь.

– Опять? – Кристина недовольно глянула на меня, но быстро успокоилась. И ладно, ещё мне тут моралей не хватало.

– Да. Но там немного. Не страшно.

Артём снова захотел набить мне что-нибудь, да и я нашёл у себя в бумагах очень красивую вещь, когда убирался там в последний раз. Хотя вообще-то, на самом деле, мне сейчас немного неудобно набивать что-то просто потому, что это красивая картинка. Ну, из серии

“Ух, тупой ублюдок, не понимает великого замысла татуировок и как тупой подросток с деньгами просто набивает ради понтов”. Артём просто рассказал про какого-то там друга какой-то знакомой Ковальского, который типа разбирается в таких вещах и символике, у-у-у. И который где-то на моих татуировках разглядел что-то сатанистское, и ещё какую-то муть.. Артём не запомнил, когда ему об этом рассказывали, так что не смог передать мне много информации, но всё равно было как-то странно. И мне вот не то чтобы похуй, я и сам посмеивался над такими людьми – ну, что они параноики ебаные и ищут смысл там, где его нет и не было – но было и как-то неловко в то же время. Чуть-чуть. Скоро пройдёт, конечно.. Но да, даже с такими мыслями я иду набивать себе красивую картинку. Е-е-е.

– Что будешь бить?

– Ты меня возненавидишь, наверное, – я дотянулся до подоконника и стянул с него кучу бумаг. Рисунки – мои и Кристины. Ещё с позапрошлого лета, когда мы были в Германии, и я зависал у Кристины большую часть второй половины нашего отпуска. Просто не хотелось сидеть дома в одно лицо. Все работают или спят, а мне было скучно. Ну и да, с Кристиной было весело. Она и сама меня звала, как бы.. Не суть.

– Ты серьёзно? – воскликнула она, когда я показал ей её рисунок. Это обещало быть простым и недолгим, отчасти поэтому выбор и пал именно на это изображение. Ну и да, оно мне нравится. Я его слегка усовершенствовал. Так что стало в пару раз лучше, ага. И теперь это готово к использованию. Чтобы появиться на моём прекрасном теле. И сделать его ещё чуть более прекрасным.

– Ты против?

Даже если бы она ответила “Да”, это бы меня не остановило, но я просто решил уточнить. Ну просто мало ли, что там может быть, да?

– Да нет, – с сомнением протянула Кристина. – Просто я могла бы и получше.

– Мне нравится.

Как бы, это самое главное. Остальное уже не должно беспокоить.

– Ну, даже если я начну тебя отговаривать, ты всё равно не пойдёшь на это.

Отчасти потому, что Артём уже знает, всё спланировал, даже краску специально для меня заказал, и уже обрадовался новостям, что я приду к нему девятнадцатого. Не хочу расстраивать его, да и с чего, интересно, Кристина должна меня отговаривать? Всё же хорошо.

– Да всё будет нормально.

– Вот с тобой я бы сделала парную татуировку, – голос у неё слишком внезапно сменился на какой-то ну уж слишком уверенный и гордый. – Знаешь, хотя бы эскизы друг для друга нарисовать.

М-м.. Ну рисуй. Я набью.

– Ты же не хочешь себе ничего набивать.

Или это будет типа парная татуировка, но бить буду я один? Как бы, мне всё равно, конечно же, Кристина сама должна решать, что делать. Её право, уродовать себя или нет. Тем более, если это используется для доказательства чего-то. Боже, вот никогда этого не понимал. Если вы такие охуенные друзья, то сделайте себе парные кулончики или типа того. Но татуировки зачем бить, господи. А если вы по жести разосрётесь? И тебе это будет напоминать о произошедшем? Но ты же не будешь выжигать или перекрывать её. А кулончик снял и убрал в шкаф. И всем хорошо.

– Ну да, – согласилась она, и тут же склонила голову, отводя взгляд. – Но я была бы рада увидеть на тебе что-нибудь своё..

То, что она строила из себя всю такую няшу-стесняшу, когда говорила это, добавляло слегка юмора. Хуюмора.

– Ну вот. Будет.

– Я не рисовала это специально для тебя, – заспорила Кристина. – Если бы я знала, что через два года ты решишь набить это, я бы постаралась получше.

– Ты слишком ответственно относишься к этому. Но если хочешь, я могу оставить тебе правое плечо, – я двинул рукой.

– Полностью в моё распоряжение?

– Ага. И следующим летом тогда сделать с ним что-нибудь.

– Когда ты приедешь? – Кристина хитро глянула на меня. – Да, звучит как план.

Это он и есть, м.

Вскоре Кристине стало скучно, так что она подъехала на стуле к столу, на котором стоял её компьютер, и принялась что-то там тыкать. Быстро стало понятно, что она собралась делать:

– Порисовать сейчас, что ли? Хочешь, тебя нарисую? У тебя будет стикер с самим собой.

Я почему-то подумал, что она начнёт сейчас рисовать сам эскиз (как раз чтобы я мог следить за работой и как-то контролировать, в случае чего), но ладно. Стикеры так стикеры. Это я тоже люблю.

– Охуенно, – прошипел я. – Не у каждого такой есть.

– Я тоже так думаю, – уже включая демонстрацию экрана, сказала Кристина.

Немного загрузок и подготовок, и вот, всё началось. Я под конец уже даже лежать спокойно не мог – всё было интересно, что будет в итоге. И до последнего слабо верилось, что Кристина реально этим займётся. Как-то это глупо, всё же..

– Это Альбрехт Азенманн.

Мне пришлось немного подправить экран, чтобы видеть хоть немного, что там происходит – пока Кристина рисовала набросок, и так как обычно это делалось серым, видно было только при особом углу наклона. Вот его я себе и делал. Хочу всё видеть.

Всё шло по плану и как обычно Кристина рисовала: сначала голову, потом наметить глаза, нос и рот, хотя бы немного очертить волосы, и уже после этого вниз – к шее и телу. Пока, на данном этапе, всё делалось быстро. Ну, мы оба с Кристиной от этого страдали – что начинать работу нельзя, стараясь. Надо на отъебись, примерно так карандашиком всё поотмечать.. Но никогда, чтобы напрягаться, что-то рассчитывать и так далее – хуйня выйдет непременно. Стараться надо будет уже при обрисовке, уже когда в детали вдаваться надо, но не сразу уж точно. Не знаю, может, это нормально, и у всех так всё делается? Не то чтобы я часто обсуждал с людьми, как они рисуют, м-м..

Наблюдая за тем, как Кристина рисует, я почему-то думал только об одном – пора бы и мне уже своим планшетом обзаводиться. Всё, вырос я, достиг нужного уровня. Моё время пришло, настал час молота. Ладно, не смешно. Просто и правда, ну.. Я, конечно, не знаю, насколько высокомерно с моей стороны полагать, что Кристина будет возиться со мной и в будущем, но если да, то мне пора уже переходить на компьютерные программы и хоть как-то их осваивать. И лучше делать это по молодости, когда мозги нормально работают, и когда дохуя свободного времени. Лето – вообще отличное время для этого. Хотя как будто конкретно у меня будет какая-то разница между летом и учебным годом, но это ещё большая причина заняться этим сейчас. Right now, right here.

Надо будет тогда узнать у Кристины, чем она пользуется и где это брать. Она же разбирается? Думаю, да. Я вообще смогу найти планшет, как у неё, скорее всего. Жаль, я не знаю, как он по удобству. Но, наверное, раз Кристина им пользуется, то и я смогу?

– Это его кот, Тыквенный Бисквит.

Можно просто Тыковка или Бисквит, и не усложнять себе жизнь.

– Вот тут потом будут цветочки.

Пока вместо цветочков была просто волнистая линия, но я даже долго думать над этим не стал. Заволновало немного другое.

– Ты из меня тамблер-мальчика решила сделать?

– Блин, догадался раньше времени, – вздохнула Кристина. – Да ладно тебе, это же стикеры. Они должны быть в таком вот тупом стиле.

“По тумблеру”, как Ковальский говорит, ага.

– А вот тут напишу твой девиз, – рисуя что-то вроде ленты, сказала Кристина. С таким энтузиазмом ещё. А ещё недавно не хотела ничего делать. Вот, что рисование животворящее делает.

– А какой у меня девиз?

А то я что-то моргнул, похоже, когда он у меня появился.

– Я его ещё не придумала, – усмехнулась Кристина. – Но что-нибудь напишу.

Отлично.

– Вот здесь этот ваш доширак будет. PSP твоя любимая.. Что ещё там тебя в повседневности окружает. М, таблеточки. Я шприц нарисую, нормально же будет?

– Да, давай, – мне уже самому было интересно, что будет в итоге. Я, с Бисквитом, с какими-то цветами, лентой и “своими”, скажем так, вещами. Да, дошик, приставочка, препараты и..?