Текст книги "Nicht so (СИ)"

Автор книги: Gozer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 32 страниц)

– Твои плечи как бёдра Риты. И то ли у неё на самом деле худенькие ноги, то ли ты раскачался, как пиздец.

– У Риты нормальные ноги. А у меня руки. Просто сказывается разница в росте. Ну и в общем телосложении, да.

А то звучит так, будто я кочка какая-то. Низкий, но широкий, как пиздец. Нет. Начнём с того, что Рита ниже меня, и на полторы головы, что прилично. И это нормально, что у нас такая разница в телосложении, при том, что Рита не жирненькая, а я, ну. С нормальной такой мышечной массой. И не так уж это всё и удивительно, что моё плечо по обхвату примерно как её бедро. Ну или потолще, может быть.

Артём продолжал задумчиво рассматривать мою ногу и выглядело это так забавно, что я даже поспешил сфотографировать его. Просто это правда так тупо смотрелось.

Вдруг протянув руки ко мне, он взял меня за бедро.

– Напряги.

Мне пришлось сесть, чтобы было легче сконцентрироваться – у меня были проблемы с напряжением мышц, мда.. Требовало пиздецких затрат концентрации. Просто так хер добьёшься результата. Надо сесть, собраться с силами и мозгами. И..

– Пиздец, – обречённо протянул Артём, помацав меня за бедро, когда я напрягся. – Это всё мышцы..?

– А ты думал.

– Я как-то больше привык, что тут жирок. Мягко. И даже если ноги напрячь, то едва ли что-то изменится. А у тебя. Пиздец, Арсений, ты сатанист ебаный.

– У тебя не так разве? – спросил я, оглядывая ноги Артёма. Быстро и еле заметно. Почему-то мне было стыдно рассматривать его слишком открыто или.. Прямо? Не знаю. Но я старался не смотреть вниз или вообще куда-то на тело Артёма. Из-за дикой жары он разделся до одних трусов и заставил меня сделать то же. Заставил, у-у. Хотя я и правда терпел бы до последнего. Хотя бы потому, что расхаживать голым дома у другого человека – как-то всё же.. Странно. Но зато я заметил, что мне почти не стрёмно находиться рядом с Артёмом даже в таком виде. По сути, это и не должно было быть чем-то странным, потому что кто, блять, будет стесняться раздеваться перед человеком, с которым вы уже год в отношениях, и уже и не в таком виде друг друга видели. Но я от себя никогда много не жду. Тем более, сейчас. Почему-то любые жесты подобного рода начали пиздец напрягать. Почему-то, ага. Говори прямо. Потому что вы давно не ебались, а ты пиздец как хочешь этого. Удивительно, блять. Кому расскажешь – не поверят ведь. Как это, Арсений хочет ебаться. Если я сам удивлён, ага.

– Ну, не знаю.

Артём пересел, выставляя одну ногу.

– Похоже, относительно тебя я жирный. Какое у тебя вообще соотношение жира в организме?

– Я ебу. Я не настолько задрот.

– Ладно, – типа что-то подозревая протянул Артём, снова пересаживаясь, и тут..

– Бля-ять! – вдруг заорал он, резко подскакивая. Я только тяжело вздохнул – я же вот так и знал, что рано или поздно это случится. Конечно же, он приложился свежей татуировкой об простынь. Ну это было настолько очевидно, что я даже предлагал ему – давай замотаем плёнкой. “Ни-и-и-ит, кожа преет, так ни-и-изя”. Вот, довыёбывался. Земля тебе пуховиком, брат.

Проверив, как там татуировка, Артём принялся стягивать с кровати бельё. Отчасти из-за этого мне тоже пришлось слезть с кровати, и я сразу же прошёл к стулу, на котором висела наша одежда – хватит уже голым расхаживать. Не у себя дома, в конце концов.

Тем более, что скоро сюда заявился Алексей Валерьевич. Видимо, услышал вопли Артёма, или же просто привлёкся на звук открывания двери. Ну, он же любитель у нас проверять, что и как делается в комнате сына. Вот, появилась возможность – и он сразу тут. Примерный отец.

– Что случилось?

Я, к счастью, успел одеться, так что ничего странного наш кандидат на премию “Отец года” не увидел. Да и Артём заперся в ванной, так что тем более можно было не беспокоиться. А то было бы странно. Твой сын в одних трусах убегает отстирывать простынь от чего-то странного на ней, а в его комнате в это время расхаживает другой чел, так же раздетый до нижнего белья. М-м-м. Охуенно. Ни разу не подозрительно.

– Приложился свежей татуировкой к простыне.

– Свежей? – уточнил Алексей Валерьевич, и я про себя выругался. А чё как вообще, он может знать о таком, нет? Как он вообще относится.. Ну да, Артём говорил, что нормально. Но что насчёт того, что Артём никак не может остановиться и постоянно бьёт себе что-то новое? Меня вот это бесит. А Алексея Валерьевича? Или ему похуй?

– Жить будет, – осмотревшись, хмыкнул он, после чего ушёл. Я даже посмеялся над собой. Навыдумывал он тут уже, ага. Алексею Валерьевичу, и не всё равно, ага. Смешно шутите, товарищ.

Пока Артём возился в ванной, я перестелил простынь. Будет хоть какое-то отвлечение и занятие, раз уж мне всё равно нехер делать. Да и в любом случае лучше сделать это сейчас, чтобы не занимать время Артёма потом. Мы в любом случае продолжим валяться, я так понимаю. А без простыни это делать как-то, ну.. Не богоугодно.

Вернувшись, Артём первым делом прошёл на балкон – логично, чтобы оставить там простынь. Я только тогда заинтересовался, почему Артём первым делом бросился в ванную с простынью, а не стал снова смазывать татуировку. Или там и так осталась мазь? Или у него странно расставлены приоритеты. Или что.

Вернувшись в комнату, Артём оглядел меня и, недовольно нахмурившись, спросил:

– Нахуя ты оделся? Ты уходишь?

– Ну. Может быть, не сейчас. Но уйти надо.

– Ладно, да, – кажется, Артём больше говорил сам с собой. – Я и так слишком долго тебя таскаю хуй знает где. Тебе надо домой.

Всё же, ему понадобилась мазь – он даже подошёл за ней к шкафу, хотя мог бы и меня попросить подать её. По крайней мере, она лежала у самого края, и не было бы никакой проблемы взять её – это если Артём думает, что я опять бы побоялся брать что-либо с его полки. Но потом оказалось, что я опять наивничаю, и это просто охуенные многоходовочки.

Стянув с полки тюбик с мазью, Артём остановился прямо передо мной, наваливаясь на меня грудью и так отталкивая назад, к двери, возле которой мы стояли. Из-за такого внезапного сближения я занервничал, но когда я забеспокоился, было уже поздно, и я оказался плотно зажат. Артём противно усмехался, рассматривая моё лицо, и я старался не отводить взгляд, хотя и хотелось. Меня намеренно и бессовестно смущали. Но я знал, что Артём просто издевается и не больше, поэтому даже не удивился, когда он так же резко отошёл, хотя до этого всё прямо указывало на то, что меня сейчас хотя бы поцелуют. Надо же, я бы не отказался. И вообще ни разу не был бы против, если бы Артём меня сейчас поцеловал, а потом утянул куда-нибудь в сторону кровати. Но опять же – можно было даже не надеяться. Ещё когда Артём взял меня за руку, я окончательно убедился, что ничего не будет. А когда он вложил мне в ладонь тюбик с пантенолом, то даже нервно выдохнул. А мыслей было..

Сразу после этого Артём отошёл от меня и вернулся к кровати. Я быстро догадался, на что это он так намекает, так что выжидательно уставился на него, требуя пояснений. Не охуел ли?

Артём, тем временем, разлёгшись, так же выжидательно смотрел на меня. Не понимает, в чём дело?

Но вскоре он не выдержал и сдавленно рассмеялся.

– Ну и что ты там стоишь.

– А что за хуйню ты опять мутишь.

– Мажь давай, – он кивком головы указал на свои ноги, но я только кинул мазь ему, еле удержав себя от того, чтобы подойти ближе и зарядить тюбиком (он как раз почти полный, тяжёлый) прямо в какую-нибудь свежую татуировку. Чтобы неповадно было.

– Ты сам можешь это сделать.

А то вот ещё, ага. Обе руки на месте, в рабочем состоянии, вот пусть сам себя и обслуживает. Буду я ему ещё ноги мазать, ага. Зажрался кое-кто совсем? Вчера ещё можно было, потому что он умирал от боли, а сегодня что не так?

– Но Арсений. Я мазал тебе спину.

– Потому что я сам не мог этого делать. А ты сейчас можешь.

Но Артём всё равно даже не двигался с места, продолжая смотреть на меня, и почему-то у меня в голове возникло сравнение с котом. “Корми меня”. “Смотри, как я ем, иначе я есть не буду”.

– Чем больше ты ломаешься, тем тупее потом будешь выглядеть. Простая истина.

– Я сейчас лицо тебе сломаю. Тоже будешь выглядеть глупо.

– Лучше бы ты мне кое-что другое сломал, – недовольно протянул Артём. – Ну помажь. Тебе трудно, что ли?

– Почему ты не можешь сам?

– Тебе трудно или что? Я же не отъебусь.

– Если я сейчас уйду домой, отъебёшься.

– Ты не посмеешь, – почему-то очень уверенно заявил Артём, и я даже специально отошёл от двери, чтобы открыть её и типа начать выходить из комнаты, но конечно же, пришлось возвращаться. Хотя бы за вещами. И к чему тогда вообще весь этот цирк, да, но, допустим, это повеселит Артёма. Это же пиздец как весело.

– Да-да. А теперь иди сюда.

Уговорил. Но хотя бы один намёк на фразу “Хороший мальчик”, и ты не жилец.

– Это типа прикольно? – размазывая мазь по контурам, спросил я.

– Да, – довольно улыбаясь, ответил Артём. – Человеком себя чувствую.

А до этого ты кем был? Эгоцентричн-ой петушарой?

– Когда, – я реально не понимал, что с ним не так. – За твоими татуировками ухаживает другой?

– Это же бабские приколы, почему ты не понимаешь?

Не удержавшись, я легонько (в моём понимании, да) шлёпнул его по коже над одной из татуировок. Специально выбирал место, чтобы не попасть по самому рисунку, но чтобы в то же время было больно. При желании, можно было бы найти ещё кучу способов. Но мне было не до размышлений, как бы так быстро и креативно заставить его страдать. А его ноги были прямо здесь. Сам Бог велел.

Артём зашипел, содрогнувшись всем телом, хотя мне показалось, что он больше испугался, а больно ему было не особо сильно. Ну, хотя бы так. Тоже хорошо. Меньше пиздеть будет.

– Блять, а. Ну, я к тому, что они любят ходить в салоны красоты и всё такое. Потому что это прикольно, когда над тобой кто-то бегает, старается, приводит тебя в порядок. А ты сидишь типа такая королева и тебе заебись. Мне Рита рассказывала.

– И ты решил, что это бабские приколы?

То есть, опыт Риты у нас равен опыту любой женщины, да? Ай-ай, Артём. Плохо себя ведём, очень плохо.

– Ну, моя мать тоже об этом говорила. И мать Риты.

– Охуенная статистика.

– Нет, а тебя не прикалывает, когда за тобой ухаживают? Именно в таком плане?

– Я не инвалид ебаный, чтобы меня прикалывало подобное.

– Почему сразу инвалид, – Артём недовольно откинулся на кровать. – Это так тупо.

– Кто бы говорил. Ты тоже не любишь помощь принимать. А сейчас заставляешь меня хуйнёй заниматься только потому, что это твоё ЧСВ тешит.

– Какого хорошего мнения ты обо мне, я ебал.

– А я не прав?

– Ну. Это всё равно другое. Типа, за тобой ухаживает человек, от которого приятно получать такие. Знаки внимания.

– То есть, вся эта хуйня.

Это попытка выпросить знаки внимания? Ой, Арсений. Довёл парня, и только посмотри, до чего. Хотя он сам виноват. Нельзя было нормально попросить? Ух, как я завыёбывался сразу.

– Похуй. Точно не хочешь замотать? – предложил я ещё раз, только закончив.

– Нет, – раздражённо повторил Артём. – Ты же у нас главный по всяким медицинским штукам. И у самого татуировки есть. Не знаешь, что ли, как это работает.

– Первые несколько дней после нанесения нужно накладывать повязки.

– Нет, не нужно, – продолжал упираться Артём.

– И разве мы не собирались куда-то там идти?

– Нет. В другой раз. Возможно. Я передумал, короче.

Ой, посмотрите на это. Обиделся, что ли?

– Ты меня расстроил.

Артём попытался отвернуться на бок, скрещивая руки на груди, но быстро оставил эту затею. Ну да. Сейчас ещё что-нибудь запачкать только не хватало.

– Я вообще ничего делать не хочу. Почему так скучно..

Артём: “Ничего не хочу делать”, так же Артём: “Почему так скучно”. Ну да. Лежи дальше и ной.

– И ты ещё по углам шкеришься, – только я сел, пошли обвинения. И совершенно ничего, что до этого мы лежали рядом? Или это типа так, не считается? Но он и сам что-то не рвётся к близости. А я боюсь (теперь тем более), что он и меня замарает мазью и ошмётками краски. Будет смешно. Не думаю, правда, что они тяжело отстирываются, но допустим.

– Как..

– Бревно, да?

Я просто не удержался. Мне надо было это сказать. Ах-ах.

– О, Господи, – недовольно закатив глаза, Артём мотнул головой. – Ты обиделся? Я про танцы говорил, ну же? Ты танцуешь, как бревно. Только танцуешь.

– Мало ли. Вдруг тебя это бесит, но ты молчишь, а потом типа случайно проговариваешься. И всё по Фрейду.

– Мы выясняли это в том году и выясняли, что всё нормально.

Кажется, Артёма немного разозлило то, что его слова переврали. Или как это сказать. Он же ещё вчера, сразу же, уточнил, что говорил про танцы. А тут я ему припоминаю, будто этого не было. Ну, ещё мы повторяемся. Артём ненавидит повторы в любом виде, м-м.. Особенно когда одни и те же темы мусолятся раз за разом, или люди задают одни и те же вопросы..

– А сейчас тогда что не так?

– Сейчас? – не понял он.

Я не особо хотел об этом говорить (потому что некоторые вещи было слишком мерзко проговаривать вслух), но раз уж начали, то надо было и закончить. Да и в любом случае, наверное, стоит поднять этот вопрос. Как бы только ещё хуже не сделать.

– Я думал, ты закончишь работать, и снова начнёшь. Ну. Вести себя как обычно. В плане секса. Но уже неделя прошла, а нихуя не было. Один раз не в счёт.

Артём даже бровью не повёл, как будто его вообще не удивляли и не смущали такие разговоры. Хотя, может, это я дебил, который будет смущаться от такого, и на самом деле это обычные вещи. Ну или Артём предвидел, что рано или поздно я об этом заговорю. Или, может, даже ждал..?

– Вообще-то, – после недолгой паузы всё же выдал он, – я жду, когда ты не выдержишь.

Сперва мне даже показалось, что я что-то не так расслышал или недопонял. Потом стало понятно, что всё так, и Артём правда это сказал. Пиздец.

– Я бы хотел, чтобы ты первым выразил желание. Но, раз уж я всё-таки сказал тебе, то смысла больше нет. Можешь не париться.

Да конечно, ага. Так я и засобирался. Не париться.

Блять, ну серьёзно? Он ждал инициативы от меня? Сказать бы, что о таком предупреждать надо, но это глупо. Инициатива на то и инициатива, чтобы тебя никто об этом не просил даже. Да, а ты как всегда всё проебал.

Нет, ну я думал, что он не хочет или не в настроении. Что мне ещё оставалось. Типа, как раньше всё было, что мы чуть ли не каждый день ебались, и как стало сейчас, даже после того, как Артём перестал работать. Явно же что-то не так? И о чём я должен был думать? Что Артём сам не хочет или не может. Это логично, как по мне.

Кого бы ещё интересовали мои тупые оправдания, ага. Просто это так смешно. И так грустно одновременно. Вот что Артёма точно во мне не устраивает, так это моя пассивность. Нихуя от меня не дождёшься. Никакого внимания, ни приятных слов, что бы это ни означало, ни каких-либо действий. Всё вечно самому надо делать, всё предлагать, всё высказывать. Вот он потому и блядует, потому что другие люди, в отличие от меня, не такие зашоренные и могут нормально общаться и.. “Обеспечивать”, скажем так, человека всем ему необходимым. А я только сижу и ною. И ведь даже после произошедшего ничего не изменилось. Ничему меня жизнь не учит. Ясное дело, Артём так снова загуляет. А я опять буду сидеть и плакать. Звучит как план.

– Это мы тоже обсуждали.

Я не то чтобы хотел оправдывать своё поведение – я признавал и прекрасно понимал, что я мудак, – но просто хотелось напомнить. Что вопрос о моей безынициативности уже поднимался, и не то чтобы мы что-то решили, но я говорил, с чем Артёму придётся столкнуться, и даже не единожды. Ещё в самом начале, когда мы даже не встречались, было обозначено, что я из себя представляю. Артём знал, на что идёт. Ни разу не повод мне и дальше быть таким обмудком, конечно. Но всё же.

– Да-да, я помню, – Артём подвигал рукой в воздухе. – Ты говорил, что боишься делать что-либо, потому что вдруг я не хочу, и это разозлит меня или создаст неловкую ситуацию. Но есть такая хуйня.

Усевшись, он с усмешкой оглядел меня и продолжил спустя какое-то время:

– Ты мне нравишься. Не только как человек, но и как парень. Ты привлекаешь меня физически. Не знаю, правда, говорит ли тебе это о чём-то и одинаково ли мы это понимаем.

Я ждал, когда он назовём меня ебанутым или как-то по-другому оскорбит, но этого так и не произошло. Артём точно не в порядке.

– И тебе надо о-о-очень постараться, чтобы подобрать не тот момент. Ну, по крайней мере, я думаю, что ты не настолько.. Нечувствительный к состоянию других. Ну вот сейчас, например. Последние недели две, я думаю, или полторы. Если бы ты зажал меня где-нибудь на кухне, я бы явно не слился из-за плохого настроения или потому что не хотел бы.

Да, зато если бы слился, у меня бы потом была травма на всю жизнь. Как после того раза, когда тебе не понравилось, как я тебя обнял, и мне теперь страшно даже с людьми обниматься. Вернее, делать это первым. Обнимать в ответ ещё ладно. Но самому подойти и обнять кого-то? Боже, упаси. А вдруг они охуеют с того, какая я мразь и больше не захотят меня даже видеть? Лучше уж тогда вообще ни с кем нахуй не обниматься, чем так.

– Или у тебя это после того раза? – Артём как будто мои мысли услышал. – Да? Из-за того, что я наехал на тебя?

Это нельзя было назвать наездом – Артём просто поделился ощущениями, – но неприятно мне было однозначно. Честно говоря, я даже не помнил момента, о котором мы сейчас говорили – мне о нём рассказывал так же Артём. Будет пиздец смешно, если ему на самом деле приснилось, а я теперь извожусь тут из-за хуйни. Но выяснять это было глупо. Может, я был пьян в тот момент – вообще хуй знает. Но суть была в чём: я обнял Артёма, и это было так по-уёбищенски, так тупо и неловко.. Вот как с рукопожатием, когда вы никак не можете сгруппироваться и сделать всё нормально, или когда вы с каким-то человеком на улице не можете разобраться, кому и в какую сторону надо отойти, чтобы вы оба не впечатались друг в друга. Вот примерно так же ужасно я тогда его обнял. Я, повторюсь, вообще не помнил, когда это у нас такое было, но вполне возможно, что я просто забыл (ну да, чтобы не вспоминать это каждый вечер перед сном). Зато Артём понял, как надо ценить знаки внимания от меня. Потому что их не дождёшься, и те, на которые я всё-таки осмеливаюсь, надо не комментировать и выискивать их недостатки, а принимать, как должное. Мда, я слегка утрировал его вывод сейчас. Но не суть важно. Я всё равно не стал чаще обнимать его, что говорить о других проявлениях внимания. Артём точно меня возненавидит в самом скором времени.

– Да не то чтобы, но.

– Но? Блять, я уже миллион раз пожалеть успел, что рассказал тебе об этом. Лучше бы радовался тихо, но нет же, блять. Захотелось рассказать. Долбоёб тупой.

Да, в общем-то, я тоже молодец. Нехуй было лезть, если не умеешь. Кто бы, правда, знал, что можно не уметь обниматься, но хотя бы.. Нет, нет. Я хотел сказать, что хотя бы я опозорился перед Артёмом, а не перед кем-то другим, но что в этом должно меня утешить? Типа, что перед Артёмом можно позориться, сколько влезет? Да вот как раз наоборот, перед ним не стоило бы. Он, конечно, меня терпит, но это что, повод ему все свои недостатки демонстрировать? Что я вообще несу.

– Один раз сказал человеку, что он не умеет обниматься. Теперь он вообще что-либо делать боится.

– Ну а вдруг на меня потом и из-за этого быканут. Хули ты такой мудак, даже элементарного нормального сделать не можешь.

– Я говорил не так и не это имел в виду.

– Я в общем.

Мне-то прям весело выслушивать эту хуйню. Просто подумать только: каким чмом надо быть, чтобы даже не уметь обниматься? Что, блять, и для этого нужно скилл прокачивать? Я хуею. И понятное дело, что ты потом не захочешь вообще ничего делать. Потому что нахуй надо. А вдруг я и это делаю как-то не так? Сколько вообще вещей в жизни я делаю неправильно, сам того не осознавая? Мне страшно узнавать. Потому что если это опять будет какая-то хрень, которую делают все и повсеместно, и никто ни на кого не наезжает из-за того, что это “всрато”, то я опять захочу умереть. А мне не надо. И так жизнь не сахар.

Ладно. На самом деле, я как тупая чмоня себя веду в данном случае. Когда меня выпрут с первой стажировки или уволят с первой работы, я тоже разочаруюсь в жизни и захиккую, вопя о том, что больше никогда не буду даже пытаться найти новое место? Это бред, блять, ставить на чём-то крест после одной неудачной попытки, и все это понимают, но просто подобные случаи удобно использовать как оправдание себе. Моральные травмы, блять, хуявмы.. И мне было бы неплохо начать разбираться с собой. Вообще, в целом. Как раз это было бы хорошо, учитывая, что я нахожусь с человеком, который бы явно оценил перемены в поведении. Но такой вопрос – а как глупо это будет выглядеть? Если я вдруг, ну или даже постепенно, превращусь из шохи в альфача? Аха-х. Кажется, я себя переоцениваю. Так быстро всё равно ничего не случится. Да и чего я издеваюсь. Хера с два что-то изменится, даже при всём моём желании.

– Ты ещё больше себя задрочил сейчас, да? – немного помолчав, снова заговорил Артём.

Я даже хихикнул. Как быстро он догадался.

– Именно.

– Так и знал. Всё, забудь, ничего этого не было, я тебе ничего не говорил, ладно? А то сейчас опять откат пойдёт, и всё заново начинать.

Да ладно. Не похоже, что мы ушли далеко от начала, так что не страшно.

– А такой большой прогресс?

– Ну, явно лучше, чем было в начале.

– Я тебя даже ни разу не обнял после того случая.

– Да не очень-то и хотелось, – Артём пожал плечами. – Мы спим вместе, мне хватает так.

– А в остальном? Тебя только безынициативность смущает?

– Да. Просто ну реально. Когда ты засосал меня в лагере, я думал, что если мы начнём встречаться.. Ну, более-менее сблизимся, ты станешь посвободнее в плане поведения. Но в итоге нихуя. Ты типа боишься меня разозлить или выбесить. Но в чём проблема. Почему тогда ты спокойно меня поцеловал тогда, а сейчас гасишься из-за любой хуйни и вообще ничего начать сам не можешь.

– Мы обсуждали и это, – напомнил я. – Я думал, что мы больше никогда не встретимся, и мне было не так тяжело творить хуйню.

– А сейчас я твой парень, – возмущённо прошипел Артём. – Тебе вообще не должно быть тяжело творить хуйню по отношению ко мне.

Да как будто я без него это не понимаю. Но ещё бы это имело смысл.

– Мне просто нужна же хоть какая-то. Как это назвать. Заинтересованность с твоей стороны. А то такое ощущение, будто мне одному это всё надо. И я сейчас даже не только про еблю. Вообще про наши отношения.

Ну вот о чём я и говорил. Артём уже комплексовать начинает..

– Потому что мне тоже не весело. Я головой, может, и понимаю, что ты бы не стал тут возиться со мной, если бы разлюбил меня. Но всё равно такое ощущение, будто я тебя удерживаю.

– Чем, интересно.

– Понятия не имею. Но всё так выглядит, как будто ты тут так, за компанию. Мне это немного не нравится.

Какие мы нежные. Нет, его это правда смущает? Фу, неженка. Так переживать из-за того, что ты выставляешься как мразота, будучи при этом наипоследнейшей скотиной. Ну серьёзно же анекдот. То есть, блядовать ему нравится, страдать какой-то хуйнёй, разводить меня на эмоции – с этим всё в порядке и его ничего не смущает. Но вот когда я не проявляю никакой инициативы или заинтересованности – это у-у-у, это плохо и бедный Артём угнетается. Вот же блять.

Но что ж. Наверное, мне и правда надо начинать учиться хотя бы нормально обниматься с людьми. Такой, типа минимум. Хм.. Это как тренировки, где отрабатывают удары. Только с объятиями. Хотя это тот же захват, считай, только с немного другими намерениями и типа не такой внезапный. А нигде нет центров, да, где будут учить обниматься? А то вдруг я не один такой мудак, для кого это проблема. Хотя вряд ли что-то подобное есть у нас в стране.. Но ладно. Можно просто почаще ходить на всякие блядовники. Там все постоянно обнимаются, и мне всего-то надо понаблюдать за людьми. Да, а потом все будут считать меня ебанутым. Ходит, блять, смотрит, как люди обнимаются. Извращенец какой, что ли?

И осталось ещё придумать, на ком потом практиковаться. А то тупо объёбываться теорией без практики, м-м.. Артём?

– Ну и над чем ты там думаешь?

Не знаю, что его смутило, но спрашивал он очень выразительно. Мне даже смешно немного стало.

– Надо научиться нормально обниматься.

– Непременно, – фыркнул он. – Только давай ты не сейчас этим займёшься. Сейчас что-нибудь другое поучись делать, пожалуйста.

Это что, намёк? Всё? Я проебал срок и задание, и теперь Артём сам предлагает? Ну да, а хули. Он сам же уже и сказал, что можно больше не париться. Прям так и вижу перед глазами “Задание провалено”. Ну пиздец, конечно. Ненавижу такую хуйню, когда нигде не написано никаких пояснений, и ты вообще не ебёшь, что делать, а потом всё заново начинать. Да ебитесь вы все в рот, заебали. Умные такие.

– То есть, – чисто на всякий случай я решил уточнить. – Я могу сейчас..

– Да, ты можешь сейчас. Давай.

Я всё равно мешкался, не очень воодушевлённый после наших бесед. С другой стороны, какого чёрта. Он же сказал, что я не бревно, и чего я нервничаю? А, ну да. А вдруг я сейчас сделаю что-нибудь не так, Артём не возбудится и пошлёт меня нахуй, и я потом точно выпилюсь со стыда? Как страшно.

– М. Не.

– Да твою мать, – прошипел Артём, резко падая на кровать. – Дать тебе время на побеситься или всё, можно ставить крест?

– Дай, но сильно ни на что не надейся.

– Нет, я надеюсь. Я недели две уже жду, Арсений. А получаю нихуя.

О, да что вы говорите? Если тебя это утешит, ты тут не один такой. И если так уж хотелось, мог бы и сказать нормально. И не изводить нас обоих, а потом предъявы кидать.

– И даже сейчас. Только после того, как я сказал, ты решаешься на действия. Сколько бы ты ждал, если бы эта тема не поднялась? Вечность? Пока я совсем бы не ёбнулся?

Тяжело вздохнув, он оглядел себя, после чего снова поднял взгляд на меня.

– Я сейчас разозлюсь и вообще всё сам будешь делать. Будет твоим наказанием.

А он уже решил, что у нас, всё-таки, что-то сегодня будет? Какой самонадеянный.

– За то, что я не сделал того, что мне не говорили делать, и я не знал даже, что должен и могу.

– А то всё тебе проговаривать надо, – и, подумав немного, Артём добавил. – И что, вообще даже не догадывался?

– Я думал, ты всё ещё не хочешь. Или. У тебя какие-то проблемы.

– Ой, Арсений. Это, вроде, и хорошо, что ты не доёбываешься. А иногда убить тебя хочется. На что ж ты такой дебил..

– Ага, давай. Оскорбления же пиздец возбуждают.

Не то чтобы это было обидно (сейчас бы обижаться на выебоны Артёма, ага). Но раз уж мы начали издеваться друг над другом, то почему бы и нет.

– Это моя фраза.

А ты авторские права на неё зарегистрировал или что? Дебил, блять.

– Что странно. Учитывая, кто у нас любит это дело, она должна быть моей.

– Да заткнись, – фыркнул Артём и тут же, уже на повышенном тоне и раздражённо, добавил. – Дальше сегодня зайдёт хоть что-нибудь, нет?

– Ещё поори, – осматриваясь и про себя с грустью отмечая, что я сижу не у изголовья кровати, хмыкнул я. – Может, мне станет полегче.

– Ты издеваешься, да? Ты обиделся? Что не так?

Мех.. Что-то как-то..

– Я пойду, пожалуй.

Надо уже домой попасть в кои-то веки, а то мать уже даже издеваться надо мной начала. Что вообще не весело. Хотя, честно говоря, сейчас это не причина уходить. Мне надо переварить информацию, обдумать планы на ближайшее время, что делать и как себя вести, и всё такое. Артём, ты прости, но такое бывает. Думаю, не умрёшь тут без меня.

– Ну класс, давай, – переползая ближе к подушкам, протянул он. Устроившись, он снова закинул одну ногу на вторую и сложил руки на животе. – На неделе ещё встретимся?

– Да как.. Скажешь.

– Скажу. Встретимся. Не дай бог ты меня не выебешь, ага. Дышать разучишься.