Текст книги "Nicht so (СИ)"

Автор книги: Gozer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)

– И кола. Как же я могла забыть.

========== 4/8 – Июль, 19 ==========

19.07.14, Суббота

– Вот нахуя? – тряся рукой в воздухе, продолжал орать Артём. – Ты стал счастливее?

Конечно же, ни о каком счастье у меня и мысли не было. Куда больше меня волновали люди, внимание которых этот долбоёб привлекал своей руганью. Может, сначала уйдём в место потише, и там уже он будет мне претензии высказывать? А то я всё понимаю, конечно, что эмоции хлещут, и хочется высказаться, но совесть тоже надо иметь? Мы нарушаем общественный порядок.

– Да.

На самом деле, мне было вообще без разницы, вот совершенно. Ну и да, я немного злился, но то было не важно. В какой-то мере, да, я ощущал себя довольным от сделанного. И мне искренне непонятно, почему Артём бесится. Что-то страшное случилось? Ты дебил?

– Ёб твою мать, Сений. Ты не мог просто мимо пройти?

– Нет, не мог, блять.

Я уже тоже начинал психовать, потому что ну правда – что за бред? Артём бы ещё потупее причину нашёл, чтобы наехать на меня. Ах, да. Тупее и быть не может.

– Мы можем поговорить об этом в другом месте, – предложил я. Мда, мне просто хотелось вернуться домой поскорее. Попить чайку и позалипать в ноут. Вообще-то, по плану мы сегодня должны были мне татуировку набивать – вон, даже краску сходили забрать – но я не пойду к Артёму, тем более, за такими вещами, пока он в таком состоянии. В общем-то, скорее, он и сам откажется работать. Да, похоже, делать это всё мы будем не сегодня. Ха.

– Тебе хоть немного стыдно?

Я даже удивился слегка – а должно, что ли? Я не сделал ничего плохого сейчас. Так что завали ебало, Артём, и двигай ногами давай уже. Заебал.

– Вообще ни разу.

Он не стал ничего говорить на это, но зато уставился на меня, и так мы и шли. Я очень хотел сказать ему, что лучше бы ему смотреть перед собой или под ноги, чтобы не врезаться ни в кого и не споткнуться, но потом решил, что он не достоин моей заботы больше, и хер с ним вообще. Врежется или даже споткнётся – так ему и надо будет. Божья кара за то, что защищает всякую хуйню, ещё и пытается меня застыдить за то, что я делаю. Ублюдина.

Но в конечном счёте я всё равно не выдержал.

– Хватит на меня таращиться.

– Ты ударил её, – продолжал беситься Артём. – Ты вломил ей по лицу.

И тебе сейчас вломлю, если не перестанешь мне мозги ебать.

– Она тебе что-то сделала?

Блять, почему я должен объяснять тебе это, если ты был там и всё видел? Хоть немного головой подумай. Или что, всё уходит на гнев? Успокойся и перестань быть таким ебланом, значит.

– Она шла с ЛГБТ флагом. И закономерно получила по ебалу.

Хотя она наверняка надеялась, что раз она девочка, то вокруг неё сразу такой невидимый купол, который защитит её от плохих парней с улицы. Но я же не сексист. И всякие вещи типа “Женщин не бьют” меня не волнуют. Для меня мужчины и женщины равны, так что пизжу одинаково и всех. Распространяю равенство полов, так сказать. Скажем “нет” сексизму.

– Охуеть, блять, – продолжал рычать Артём. – Тебе вот прям важно было это сделать, да?

– Да, – я соглашался больше на отъебись, ну, хотя бы потому, что мне было похуй на самом деле. – Не понимаю, почему ты бесишься.

– Почему я бешусь? – он нервно усмехнулся. – Не пойми меня неправильно, но бить лицо случайной девочке с улицы – это просто пиздец.

Ой, да она наверняка знала, на что шла. Мы же в Рашке-Парашке, у-у-у, “тут гомофобия – обычное дело”. И эта девочка, я готов поспорить, явно предвидела такую милую картину: как вот она стоит, обёрнутая во флаг, вся такая из себя защитница прав угнетённых, и вдруг, о, боже, к ней подходит какое-то русское быдло и просит пояснить, хули здесь происходит. И она отважно говорит ему в лицо: “Геи – тоже люди и достойны любви”, и быдло отступает, потому что не может ничего сказать ей в ответ, да и флаг защищает нашу юную борцунью лучше любого щита. Осталось только радуге на небе воссиять и единорогу пробежать по дороге. Но мы не в интернете, и здесь это не так работает. Меня триггернуло – я пошёл и убрал причину недовольства. Всё просто.

– Охуенный план.

Артём с таким лицом вздохнул, будто ему это стоило больших трудов. Задыхается от возмущения, бедный, утю-тю. Вообще, это какой-то пиздец – что мне читает морали кто-то вроде него. Я сейчас тоже начну все его грехи перечислять (которых больше и большинство из которых даже близко не стояло к той мелочи, что сегодня сделал я) и доёбываться до него, чтобы он пояснил за них, и что он мне скажет? Оправдает это тем, что он психанутый долбоёб и ему можно? Да, отлично просто. Высший класс.

– Мой парень разогнал сходочку девочек, считающих себя лесбиянками.

Попрошу заметить, я их не разгонял, а просто убрал запрещённую символику. В чём не вижу совершенно ничего плохого. Если тебя это утешит, если бы там стоял какой-нибудь отбитый с флагом Нацистской Германии, я бы сделал точно так же. Так что осуждать меня можешь стоя на вон тех трамвайных путях.

И что это за акцент на том, что я твой парень? Как мне это мешает разгонять сходки пидорасов?

– Вот ужас-то, – вздохнул я.

– Там настоящих пидоров не было, Арсений.

Вообще-то, там стояли два каких-то парня, а они-то явно не могут быть из одной группы с этими яойщицами, как их Артём идентифицирует, верно? Хотя парнями они только на словах и являются, я так понял. Могли бы и вступиться за подружку? Или как, не возникло желания? Ах, да, гендерные роли же для долбоёбов у нас, и мужчины не должны впрягаться за женщину лишь на том основании, что она, собственно, женщина. М-м, точно. Вот они и стояли молча в сторонке и смотрели. Утю-тю. Или боялись, что и им по ебалу прилетит?

И вообще, можно было бы пошутить про то, что мы там были, то есть, по факту, пидоры там всё же находились, но ладно. Мы сейчас срёмся, а не шутки травим.

– А меня это ебёт?

И не используй моё имя, пожалуйста, м? Я это не очень хорошо воспринимаю, и ты знаешь об этом. Если это такая попытка воззвать к моей совести, то тем более хочу тебе уебать.

– Мне похер вообще, кто там был, а кто нет.

– То есть, ты доебался до неё исключительно из-за флага? – уточнил Артём.

– А так было не понятно, то есть? – фыркнул я. – Мне же делать больше нечего.

Честно говоря, я думал, что это его успокоит, но ага, как же. Это не могло закончиться так просто.

– Но это никак не давало тебе права бить её или как-то по-другому вредить.

О-о-о, вот это вред. Я ей даже нос не разбил, о чём речь вообще? Ты видел кровь у неё на ебале? Я вот нет, а со зрением у меня проблем не наблюдается. И где тогда вред? Я ей нос сломал? Челюсть проломил? Или позвоночник? Она теперь инвалидом останется на всю жизнь? Как, чем я ей, блять, навредил, алло?

– Сказал Артём. Ты немного не тот, кто должен учить меня тому, что нельзя вредить людям.

– Иди нахуй, просто иди нахуй.

– Наконец-то конструктивная полемика. Очень аргументированно. Очень обоснованно.

– Ахгументихованно.

Это было настолько тупо, что я аж на секунду завис. Он реально это сделал, да..? Он реально передразнил меня сейчас? Господи, Артём. Тебе восемнадцать лет, скоро в армию уже уходить, а ты в споре сливаешься при обвинении тебя в ответ и передразниваешь картавость второго человека? Я был о тебе слишком хорошего мнения?

– Очень по-взрослому.

Честно, я уже отвык, что на мои дефекты речи обращают внимание, так что даже забил на контроль себя и того, какие слова я использую. Расслабился, блять. Решил, что вокруг нормальные люди, и можно не беспокоиться, ага, как же. Хотя, вообще-то, это правда было внезапно. И я уже молчу про то, что это пиздец тупо. Реально, вдруг начинать вот так по-детски себя вести – это ну просто ненормально. Он специально издевается, что ли? Типа, конфликт себя исчерпал, но как-то неловко вот так просто всё сливать. Хотя это ещё куда более худший способ закончить спор.

– Х-х-х-х, – Артём, кажется, не планировал нормально продолжать разговор. – Пиздец, ты долбоёб, я в ахуе полном.

– И разучился нормально разговаривать?

– Что я должен тебе сказать? Тебе реально надо объяснять, почему нельзя бить прохожих на улице? Сам ты этого не понимаешь, что ли?

А, понятно. Мы по-разному воспринимаем эту девочку. И мы не договоримся.

Ковальский, которого мы должны были встретить и взять с собой к Артёму, ждал нас на перекрёстке, пританцовывая и покуривая. Такой расслабленный и спокойный вид смутил бы любого, так что Артём решил исправить это, рассказав о произошедшем. Решил, что о сделанном мной должен узнать весь мир? В любом случае, стоило нам только подойти к Илье, как он, даже не здороваясь, начал возмущаться:

– Знаешь, что Арсений сделал?

– М? – Ковальский улыбнулся, сворачивая наушники.

– Мы сейчас шли. И там, на Батенькова, собралась толпа яойщиц. И одна из них была вот так завёрнута во флаг ЛГБТ.

Ковальскому не много времени понадобилось, чтобы догадаться, что произошло. Ну, хотя бы чуть-чуть.

– И Арсений затриггерился?

– Ебать его зажевало, – протянул Артём. – Он подошёл к этой девочке и говорит ей со своим фирменным ебалом: “Ты чё, ебанутая”.

Можно было бы и нормально мои слова передавать, но если он не хочет углубляться или планирует выставить меня гоповатым уёбищем, то ладно. Если Ковальского заинтересует история с другой стороны, я с удовольствием расскажу, и процитирую себя точно. А не “Ты чё, ебанутая”. Охуеть, Артём. Ты же вроде за рассказы без приукрас и недоговорок? Тогда скажи, что я сказал ей, нормально. Ты там стоял и всё слышал, даже не надейся, что кто-то не узнает.

– Она смотрит на него, как прокажённая, ни слова не выдала.

Ну, наверное, резко пришло осознание, что она сейчас не в интернете находится, и тут её “радужные” кеды мало власти имеют. И “бить ебучку гомофобам” не так уж и легко, оказывается. Легче писать об этом гневные твиты в своём бложике и обмазываться самодовольством и гордостью. Ну вот, я тоже пообмазываюсь.

– Он ей говорит: “Убери эту хуйню”. Она: “Нет”. И Арсений просто втаскивает ей по ебалу. Она аж упала.

Кем надо быть, чтобы упасть от пощёчины? Вот скажите мне? Блин, и всё-таки, я сексист. Надо было кулаком бить, а не ладонью. А то я ударил её неуважительно. Блять. Привычка, ей-богу. Я не хотел её оскорбить.

Ковальский выпучил глаза в ужасе, но всё равно не удержал нервного смеха. Даже сложно понять было, ему нравится или нет.

– Арсений забирает флаг, девочка не даёт. Он как пнёт её в живот. Она, так и быть, сдаётся. Он разрывает эту хуйню в тряпочки.

Если кого-то волнует, пинать я старался не сильно. Ну, я же не хочу, чтобы девочка страдала. Так, чисто чтобы она перестала ебланить и разжала пальцы. А то она вцепилась в него, как будто от этого её жизнь зависела. Ёбнутая какая-то.

– И уходит. Довольный, ебать, – Артём недовольно покосился на меня, когда говорил это, и я недовольно закатил глаза.

Не то чтобы я чувствовал какую-либо гордость за это всё, мне вообще было похуй. Но Артём так это всё преподносит. Меня это раздражает. Можно я и ему въебу? Его это утешит?

Ковальский посмотрел на меня, и я уже сказал себе морально готовиться к новой порции шутеечек. Причём, не только сейчас, а ещё и в течение всего года. Мда, это, пожалуй, единственная причина, из-за которой я буду сожалеть о том, что сделал. Что меня теперь ещё долго будут стебать с этим. Отлично. Я такой молодец.

– Арсений, ты мой герой, – вдруг выпалил Илья, и я уж опешил на секунду. После всей той хуйни, что мне Артём устроил, было странно слышать одобрение в чьём-то голосе. Хотя ладно, я и не хотел, чтобы мои действия хвалили, но всё же.

– Я тебя ещё больше обожаю теперь.

Ты тоже больной, что ли? Господи, с кем я общаюсь. Один ебёт мне мозги с тем, что я ударил девочку, другой начинает восторженно визжать. Долбоёбы, блять, конченые.

– И ты туда же? – возмущённо спросил Артём. – Скажи ему, что он не прав.

Скажите Артёму, кто-нибудь, что он двуличная свинья, и с его стороны попытки обвинять меня в грубом отношении к окружающим – это просто смешно. Не хочу говорить шаблонными фразами, но “или крестик снимите, или трусы наденьте”. Ну правда же. То Артём у нас самый терпеливый и толерантный человек с района, ага.

– Прости, Артём, но как раз из-за таких долбоёбов нас все ненавидят. И Арсений втащил ей именно из-за этого. Да же?

Я втащил ей потому, что она не отдавала флаг. И попрошу заметить, что я пытался сначала всё решить мирно (ну, может, не самым удачным способом, и стоило попробовать ещё хотя бы пару раз, прежде чем начинать распускать руки, но хотя бы попытался). Она не захотела, и мы пошли другим путём, более действенным.

– Да какая разница, из-за чего? – Артём не дал мне и слова сказать, хотя не то чтобы я хотел или собирался. – Нельзя бить случайных прохожих.

Кто бы говорил. Хотя не припомню, чтобы Артём бил кого-то без причины.. Но похуй, вообще-то. Причина у меня была, по сути.

– Артём, – Ковальский так спокойно говорил, я аж удивился, – Арсений, как порядочный человек, заботится о нравственном здоровье своих сограждан. Он всё сделал правильно, и я полностью его поддерживаю.

– От того, что несколько человек увидит радужный флажок, никто не пострадает.

У меня аж сердечко заболело. Артём.. Что ты делаешь.

– О, боже, – тут даже Илья начал сдавать. – Иди нахуй, Артём, с такими закидонами. Мы блядских леваков тут не любим.

– Стрелки не переводи. Нельзя – бить – людей.

Ага, “Сказал Артём”. Нет, правда, ему самому не смешно? Это всё равно, что убийца, который даже не жалеет о содеянном, будет учить других, что убивать – это плохо. Или если я вдруг начну затирать всем про вред лекарств и что таблетки – это вообще бесполезная срань. Это так тупо, Артём, просто до невозможного. С чего это вообще в тебе внезапно комплекс справедливости проснулся? Ты что, долбоёб?

– Это ещё почему? – фыркнул Ковальский. – Что, особенные, что ли? Слухай, Артём. Людей били, бьют и будут бить. Особенно пидорасов. Чего ты бесишься, я вообще не понимаю.

– Ага. Зато как ставить какие-то определённые черты человека на передний план – это ты прекрасно понимаешь.

О-о-о-ой, вы посмотрите на него. У меня такой к тебе вопрос тогда: если бы ты знал эту девушку, и знал, что она, допустим, мразота какая-нибудь ебливая, или относится к тому типу людей, которые тебя бесят, ты бы менее ярко отреагировал на то, что я дал ей по лицу? Раз ты у нас такой вот гуманный, блять, и ставишь на передний план то, что она человек?

Нет, он правда меня пугать начинает. С ним точно всё нормально? Или это я моргнул так неудачно, а Артёма подменили в этот момент?

– А, понятно, – хмыкнул Ковальский и умным видом. – Мы определяем её как социально-опасный элемент, как для общества в целом, так и для нас всех.

Я очень хотел влезть и сказать, что я никого не считал “социально-опасным элементом”, и вообще в последнюю очередь думал о “нас”. Но как-то решил промолчать.

– А ты просто не понимаешь масштабов проблемы.

– Да каких проблем? Нельзя бить людей.

– Что-то раньше тебя это не беспокоило. Когда ты пиздил Катю. Когда вы пиздитесь с Елисеевым каждый раз как последний. Когда ты бил всяких людей – по своей воле или потому, что тебя об этом просила Рита.

О, хоть кто-то это озвучил. Хотя можно доебаться, что Артём и правда не бил никого просто потому что. Но и я до той девахи доебался не без причины. Так что обвинения безосновательные.

– Или дело в причине? Я повторю: из-за таких аутистов нас все ненавидят. И чем меньше этой срани будет, тем лучше, понимаешь?

Боже, а можно не придавать моим действиям такой глубокий смысл? Я никого не защищал этим, я просто убирал флаг.

– Нормальные люди должны видеть, что мы такие же, как они, а не бегаем по улицам с криками с флагами и не устраиваем оргии у них под окнами.

Ни про какие оргии я ничего не знал, но так, в целом, Ковальского поддерживал. Хотя и то, что мы сегодня видели, вряд ли можно было назвать парадом или чем-то даже приближённым. Скорее, Артём прав, и это была просто сходка каких-то яойщиц, а флаг они взяли как определитель – чтобы люди могли их найти их или типа того. Но едва ли это имеет смысл. В любом случае, сейчас уже не важны всякие мелочи.

– Я вам про людей, вы мне про пидоров.

– Нахуй их, и правильно Арсений всё сделал, – повторил Ковальский. – ББПЕ, ты наш герой. Расскажу про тебя всем своим друзьям.

Отлично, теперь меня в женоненавистники вписали. Ладно, да, Ковальский шутит, но господи, прости. Почему вы все такие мнительные и обиженки? Особенно ты, Артём. Не могу с вас.

– Отлично, ебать, – фыркнул он. – Вы оба долбоёбы.

Может, хватит всех оскорблять? Ты, как бы, ничем не лучше, окей? Или попытался бы хоть свою точку зрения обосновать. Это было бы бесполезно, конечно, но так бы была хоть какая-то видимость диалога. Но нет, хочу рычать, что все мудаки, один я хороший, и всё. Иди ты сам нахер с такими шутками, понял?

Как-то медленно доходило понимание, что всё, никто никуда не идёт теперь. Артём нас теперь ненавидит, проводить с нами время не захочет, так что дорога нам всем теперь одна, каждому своя – по домам. И стоило это того?

– Хах, – Ковальский прям как мои мысли услышал. – Кажется, всё отменяется.

– Конечно, отменяется, – Артём так и не успокаивался. – Я не собираюсь в таком состоянии такими вещами заниматься.

Я почему-то думал, что он скажет, что он не хочет больше с нами как-либо контактировать, и со мной – особенно, так что когда он договорил, я аж вздохнул с облегчением. Всё хорошо. Дайте ему перебеситься, и всё наладится. Будем надеяться, по крайней мере.

– Ну, то есть, я зря выходил из дома?

Мы все сейчас зря из дома выходили, если уж на то пошло. Я, получается, выходил, чтобы пройтись, втащить какой-то девахе, а потом выслушать нытьё Артёма по этому поводу. Заебись, конечно. Это явно не стоило потраченного времени.

– Хотя похер, в целом, – тут же отметил Ковальский. – Что, по домам вместе пойдём? Или Артём теперь не хочет общаться с нами?

– Ага, – фыркнул тот. – Вдруг я вам тоже чем-нибудь не понравлюсь, и вы мне ебало набьёте?

– Всё просто, Артём. Просто не носи с собой радужные флажки.

Он только очень заёбанно посмотрел на меня, после чего выдал:

– То, что Ковальский это одобряет, не изменит моего мнения.

Это окончательно меня выбесило, и ей-богу, если бы не Ковальский, я бы ему высказал пару вещей на этот счёт. Но пока я мог только послать его нахер про себя и так же про себя пожелать ему не растаять по пути дома. Неженка ебучая. Под солнцем не потечёшь, нет? Может, нам с Ковальским тебе как-нибудь тенёк организовать? А то вдруг реально растаешь, что мы тогда делать будем? По асфальту тебя собирать?

Ковальский решил зайти в магазин по дороге домой, так что какую-то часть пути мы с Артёмом шли вдвоём – не стали ждать его. Я на многое не надеялся сразу, так что ничуть не удивился, когда Артём мне ни слова не сказал. Но зато стало интересно, когда он перебесится и его отпустит. Завтра? Послезавтра? Через неделю? Может, сегодня вечером? И что он мне напишет, когда захочет поговорить? И что мы будем делать после этого? Тупо притворимся, что нихера не произошло? Хм, если не ошибаюсь, у нас такое впервые, чтобы такая серьёзная ссора. Я не про повод, а про результат, если что. Так я всё ещё считаю, что всё хуйня, и Артём бесится только потому, что долбоёб. Но в любом случае, теперь остаётся только ждать. Пф, боже. Вот надо же было так.

Только я зашёл в квартиру, как из зала послышался голос матери:

– Альбрехт? Это ты?

Я миллион раз просил её не называть меня так, и вообще не использовать никакие имена по отношению ко мне, но всё без толку. Хотя справедливости ради отметим, что она редко это делает. Уже лучше.

– Нет. Мы убили твоего сына, украли у него ключи и теперь пришли за тобой.

– Смеюсь, – протянула мать. – Очень смешно. Принеси любимой мамочке пивка.

Но любимая мамочка даже не ценит моих первоклассных шуток. Но ла-адно, так и быть. Не отказывать же ей.

Мать так забавно сидела, раскинувшись на диване, среди всех своих подушек и пледа. Местами были расставлены тарелки с сухариками и чипсами, у поручня лежала банка колы, а на спинке, прямо за головой матери, с деловым видом сидел Бисквит, пристально наблюдая за происходящим на экране. Мамочка моя любимая опять вымешивает города, да..? Ну ладно.

– Только пришёл, уже к работе по дому припрягают, – забирая у меня бутылку, сказала она.

– Смеюсь, – теперь была моя очередь. – Вот это работа по дому – пиво таскать.

Можно всегда так? Это лучше, чем убираться, таскать тяжести, возиться с электричеством и так далее.

Мать вдруг нахмурилась, вглядываясь в моё лицо, потом помотала головой, приходя в себя, и спросила:

– Ты разве не должен был позже придти?

А ты не рада моему внезапному появлению? Я, вроде, не в неподходящий момент пришёл, в чём проблема?

– Да, должен был. Но Артём на меня обиделся, так что мы всё перенесли.

А раз уж так вышло, что она всё про нас знает, то я могу начать ныть ей о проблемах в наших отношениях? Хотя бы о вот таких мелочах. Хотя это будет слишком странно, если я вдруг начну ей вот так мозги ебать. Надо подождать хоть чуть-чуть приличия ради. Три месяца надо ждать с трагедии, прежде чем шутить об этом, да? Ну вот. Или, может, мать сама со мной заговорит об этом.. Будем бухать с ней когда, и вдруг ей интересно станет. Или типа того.. Ну, на самом деле, вряд ли – она слишком гомофобка, чтобы разговаривать со мной о таких делах. Эх. А так хотелось.

– Что случилось.

Не было похоже, что ей было так уж интересно, но я всё равно решил рассказать. Допустим, я хочу с кем-нибудь обсудить это. Поныться. А раз Артём меня бросил, то только мать моя любимая у меня и осталась. Так что прости, ты сама спросила.

– Мы ходили забирать краску и по пути обратно встретили толпу людей, и одна девушка там была обёрнута во флаг ЛГБТ. Ну, я вжарил ей по щеке, отобрал эту хуйню, порвал и ушёл. Артём почему-то взбесился и наехал на меня. Не знаю, что с ним не так.

– Так, подожди.

Жду, мам. Что тебя больше смущает в этой истории – что твой сын, который, вроде как, сам пидр, занимается такими вещами? Или что его парень обижается на него за это? Хотя второе вполне закономерно, так что удивляться тут нечему. Эх, господи. Вот теперь мне стыдно стало. Не из-за того, что я девочку ударил, а из-за того, что мать будет меня долбоёбом ещё большим считать. Что за день сегодня за такой. Всё не так.

– Так ничего плохого же не случилось?

Аха-ха, вот это ты выкрутилась.

– Ну я о чём и говорю. Но он на меня наехал тип я не прав. Что-то не так у человека с понятиями.

– Может, он с ними? – предложила мать.

– Вроде, он нормальным был, – тоже задумавшись, протянул я. – Говорю же, что не понятно, в чём проблема. Он странно себя ведёт.

Мать покачала головой, отпивая из горла. Тоже ничего не понимает. Озадачил женщину.

========== 5/8 – Июль, 19 ==========

19.07.14, Суббота

В конечном счёте писал ему первым я. Ещё и тем же вечером, как лох ебаный, но хотя бы не с извинением, а просто с предложением прогуляться. Это выглядело очень странно, знаю, и мне даже было немного стыдно, но уж как получилось. Я просто захотел поесть, а мать ещё со вчерашнего вечера была в лёгком таком запое, так что сказала мне отъебаться от неё и просто сходить куда-нибудь (подъебала ещё так тонко, типа, “Можешь даже позвать кого-нибудь”). Ещё был вариант подождать доставку, но зачем ждать полтора-два часа, когда можно за сорок минут дойти до центра, где есть круглосуточный КФС, и поесть там? Вот я тоже так подумал.

Артём согласился, но не захотел идти туда со мной вместе – сказал, что оба пойдём по отдельности и встретимся уже у самого КФС. Грехом было не заподозрить что-нибудь, и да – что-то было не так. Из-за того, что я пришёл раньше, я мог проследить, с какой стороны Артём пришёл, и это была неправильная сторона. Наш дом располагался с другой (откуда шёл я, собственно), и что-то мне подсказывало, что варианты “проехал остановку” или “вышел рано и решил сделать небольшой кружок, чтобы не стоять” не очень-то и годные. Можно было ещё предположить, что он решил зайти куда-то по пути, и поэтому ему надо было так петлять по городу, но боже, давайте серьёзно.

На мой вопрос, у кого он был, проследовало только грубое “Ты её не знаешь”. Ну, не то чтобы грубое, но такое. Не очень приятное для слуха. Так вот и читалось “У какой-то бабы я был, и вот что ты мне сделаешь, а? Тоже по ебалу дашь? М?”. Может, я много думаю, конечно, но в любом случае стало понятно, что просто так ничего не забудется. Но я всё равно не планировал извиняться. Артём сам перебесится и успокоится. Вон, уже начал. Ну, раз после ссоры поехал к какой-то своей подруге, у-у-у. Решил меня позлить? Ну давай, успехов тебе. Я тут побуду, посмотрю.

– Ты так и будешь на меня агриться?

Просто надо было узнать об этом. Если он и дальше планирует так себя вести, то я лучше сразу морально подготовлюсь. Хотя как будто я ждал чего-то другого. Артём же у нас такой. Вспыльчивый и злопамятный. Хотя вообще, я думал, что он, как типичный холерик, должен быстро отходить от всех потрясений. Обычно, как бы, так и было, но тут он несколько часов уже бесится, и никак успокоиться не может. Так сильно задело, что ли? Нет, правда, в чём проблема. Только не говорите мне, что дело в том, что это странно смотрелось с моей стороны. Ну, Артём же выделил тогда, типа, господи, вот это да, мой парень разогнал сходочку, у-у-у. Но вот уж о чём бы я никогда не подумал, так это о том, что для него это реально будет важно. Алло, ебать. Ты сам себя особо пидором не считаешь, так почему тебя это так возмущает? Пиздец, блин. Всё настолько плохо, что мне правда интересно, почему он обижен на меня. То есть, как ему тыкать людей ножами и пиздить можно, а я не могу втащить один раз какой-то девахе? Это если брать его слова, типа, ему непонятно, как можно бить людей. Что он там не понимает, алло? Это я не понимаю сейчас вообще ничего. И вот что нам делать? Я не знаю.

Артём недовольно меня оглядел, скрестив руки на груди.

– Я уже почти успокоился.

Вау. И даже делать ничего не пришлось? Круто. Или я рано радуюсь ещё?

– Почти, – тут же повторил Артём, но уже как-то поспокойнее. Видимо, сил на беситься дальше нет. Или понял, что зря выёбывался на меня и что гнев у него безосновательный. Ладно, давайте просто войдём в его положение. Не в смысле, что признаем, что я ублюдок, а вспомним, что у людей бывает такое, когда их что-то бесит, и объяснить они это не могут. Просто принципиально они не могут это принять. Даже если головой понимают, что ситуация не достойна таких эмоций. Само получается, и всё тут. Артём просто слегка запутался в жизни. Ничего, со всеми бывает. Мы не можем осуждать его.

– Слышь, а что происходит? – оглядев меня, спросил Артём. – Это свидание?

Ты слишком много думаешь. Я просто захотел поесть, а.. А зачем я позвал тебя – вот это да, вот это вопрос. И я тебе на него не отвечу, буду честен.

– Ты наверняка просто захотел поесть, но нахера ты меня-то позвал?

Как хорошо он меня понимает, даже смешно. Но к чему вопросы? Хочет, чтобы я сказал, что хотел провести с ним время или что-то вроде этого?

– А я отвлёк тебя от чего-то важного? – я решил хотя бы попробовать выяснить. – С кем ты был?

Я бы мог подумать, что он ходил к Яну – в конце концов, он живёт здесь через остановку, но от Артёма пахнет чем-то другим. Не так, как в квартире Яна, так что пусть не пытается меня наебать.

– Не важно, – Артём, похоже, и не собирался отвечать нормально, видимо, там совсем уж что-то пикантное было. Ну что ж. Всё равно же всплывёт рано или поздно. Бесполезно что-то скрывать. Ну, зная, как нам везёт обычно на такие вещи. Или Ковальский опять расскажет в самый нужный момент, или ещё как-нибудь вскроется. Не может же второй год у нас нормально пройти? Что это вообще будет тогда. Нет, нет, нет. Будет какой-нибудь пиздец. И, возможно, он зарождается уже сейчас. Надо быть внимательным, чтобы ничего не упустить и потом не сидеть, не гадать, где собака зарыта. Ха.

– Но ты пришёл.

Значит, кто бы там ни был, я всё равно важнее? Или теперь я слишком много думаю?

– Прибежал, как сучечка, – покачал головой Артём. – Не, ну ради тебя один хер я прибегу. Другие люди зовут меня относительно часто. А вот ты нет.

Я даже не знал, что мне сейчас делать. Доёбываться до слов или смущаться в умилении?

– Так что, – Артём двинул рукой в воздухе. – Сорвался и побежал.

– Но перед этим нахер меня послал всё равно, да?

Я просто не мог не выделить это. Просто было забавно, когда сначала в ответ прилетело “Нахуй сходи, псина”, а потом, почти сразу же пришло: “И что, через полчаса быть там?”. Типа поагрился на меня для галочки и забыл тут же.

– Ну, я всё ещё немного злился. А сейчас уже не злюсь. Почти.

За сорок минут уже всё, унялся? Хотя как будто это мало времени. Ну, за сорок минут можно много вещей обдумать. Кто-то за пару секунд умудряется жизнь пересмотреть, а тут у парня почти час был. Чего удивляться.

Мы стояли на улице, слева от входа – я решил подождать здесь, а не стоять, как ублюдок, мешать другим людям нормально входить и выходить. Так что Артём мог спокойно меня разглядывать, даже если это было слегка откровенно – людей тут было поменьше. Хотя вряд ли бы кто-то стал бы обращать на такое внимание. Типа, всем же похуй, никто не будет рассматривать, как и кто на тебя смотрит. Тем более, что сейчас было уже темно, и даже если кто-то будет на нас смотреть, то что они заметят? Но что-то я сейчас всё равно занервничал. Артёму бы не стоило таким заниматься в местах большого скопления людей. Наверное, стоит как-нибудь обговорить с ним это. Хотя есть ли смысл. Как будто мы часто встречаемся где-то вне наших квартир.

– Мда, – так и продолжая разглядывать меня, хмыкнул он, – не люди бы, точно тебя в дёсны задолбил.

Так, а вот это уже точно перебор. И я сейчас что про сам посыл, что про формулировку. Мог бы и как-нибудь помягче это мне сказать. А то как быдло какое-то, ну в самом деле.

– Что. Что-то случилось?

– Что?

– Ты же.

Я был слегка удивлён, ну и да, такие внезапные знаки внимания слегка смущали. И нервировали в плохом смысле. Ничего такого, но я привык к конкретным вещам. Конкретных вещей меня лишили, и уже второй месяц как, и я не то чтобы сильно скучал, но тело требует постоянства. Я не то чтобы сильно изводился, но иногда накатывает. И когда Артём говорит такие вещи в лицо, это неправильно. Он не должен вот так делать.

– Не хочешь сейчас ничего такого.

– Ну, конкретно в последнее время я начал просыпаться слегка.

“Просыпаться”, блять? Отличное слово, десять из десяти просто.

– Так что ты ко мне домой теперь не ходи. Ну, вернее, ходи. Но будь готов, если что.