Текст книги "Nicht so (СИ)"

Автор книги: Gozer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)

– И что, где рекомендации.

Во вступлении было написано, что мы получим рекомендации. Где они, блять. В том журнале были. Сходить к врачу, да, но хоть какие-то. А здесь что? Сплошной обман кругом.

– Ты бы всё равно не стал ничего делать, – Артём махнул рукой. – Только нервы себе трепать больше. Всё, дай я пройду.

Ага, ну давай. А я тут полежу, посмотрю. Послежу.

В первую очередь я заметил, что поменялся порядок ответов – когда я проходил, они были расположены в другом порядке. Надо обозначать, как меня это напрягло? Что вообще за дела, зачем так делать.. Хотя это смешно даже. Перепрохожу не я, а меня всё равно триггерит. Хотя это мои проблемы. Надо что-то с собой делать.

На вопросе с изменой Артём тоже приврал – тыкнул на “Да, но это был первый и последний раз”. Я даже усмехнулся немного про себя. Ну да, первый и последний. Пизди больше там. “Постоянно, но с одним человеком” это не одно и то же с вот этим, окей?

Следующий вопрос был про порнуху. “Что вы думаете насчёт порнофильмов”, ебать. И так же ни одного нормального ответа.

– Блин, некоторые вопросы тут слишком категоричны, – позалипав в экран, недовольно протянул Артём. – Я просто смотрю порнуху, ну. Это не имеет отношения ни к чему из этого.

“Без них я иногда не могу возбудиться”, “порнофильмы для меня слишком грубы и откровенны”, “порнофильмы не представляют для меня интереса”, “без них я не могу придумать, чем разнообразить секс”. Вот и сиди думай, что ты должен выбрать. Вот никак не рассматривается, что всякие видосики можно смотреть и просто так. Не чтобы возбудиться (это что за проблемы у человека вообще) и не чтобы найти что-нибудь для разнообразия. Мне-то легко – “не представляет интереса” и похуй. А вот Артёму что делать?

– Но допустим.

“Без них я не могу придумать, чем разнообразить секс”. Заебись. Потом будем охуевать с результатов, м.

Вскоре снова посыпались возмущения.

– Вот тоже хуйня какая-то.

На этот раз проблема была с изменами. Ну а я говорил, что херня, а не варианты. Даже Артёму выбрать нечего.

– Блять. Это явно не путь к эмоциональному сближению, не эротическое приключение, не лотерея..

Ну, вот, кстати, почему нет. Мало ли, что ты можешь подхватить, верно? Чем не лотерея? Хотя там же “эротическая” написано ещё. Что это значит-то вообще? Хотя они пояснили – никогда не знаешь, как пройдёт. Ну и правильно.

– .. и не стресс. Ничего из этого. Просто перепих на стороне.

Я даже не удивлён, что ты ничего зазорного в этом не видишь. “Просто перепих на стороне”, блять, ну да. И это меня ещё блядью заклеймили, ага. Один раз обозвали, и то в шутку, да, но я помню. Всё помню.

Но таки Артём выбрал “эротическое приключение”. Убогая формулировка, конечно.

– И вот опять.

Про ругань. Конечно, на святое ведь покусились.

– Это не доставляет удовольствия, но надо же как-то эмоции выражать?

– “Иногда” выбери и всё.

Просто выбирать по первому слову в таких случаях – похоже, самый подходящий вариант. Ну, мне вот кажется, что лучше делать так.

На вопросе “Удовлетворяет ли вас ваш нынешний партнёр” я аж сам заинтересовался. Артём так завис над ним, что ну просто грехом было не попробовать доебаться до него. И я согрешил. Собрал всю волю в кулак и промолчал. Хотя как будто ответ “Скорее да, чем нет, но иногда он слишком стеснителен” несправедлив (хотя бы не “Он недостаточно старается”, хах). Я знаю, что у Артёма ко мне претензии, это и очевидно. Но он молчит, потому что знает, что я тряпочка, и меня только не так тронешь, и я уже всё, улетел. Хотя как-то он сказал, что просто ждёт момента, когда мне станет полегче.. Эм. Надо бы нам быстрее расставаться.. Ладно, шучу. По сути, вот сейчас, я думаю об этом, и мне уже не так мерзко и страшно. Это большое моё достижение, на самом деле. Как бы ни смешно это звучало от кого-то вроде меня. Но я постепенно исправляюсь. Это хорошо. Хоть какой-то толк с этих отношений будет.

Ещё пара вопросов, и наконец результат. У-у..

– Невыраженный, – Артём с таким счастливым удивлением сказал это, что я аж сам удивился. Ну, его реакции. А так результат меня, конечно, тоже удивил. У Артёма, и невыраженный? Да вы пиздите. В тот раз я ещё мог смириться с тем, что у нас совпадали ответы. Но не в этот точно.

– Вот видишь, – довольно протянул Артём. – Всё у нас хорошо.

Да иди ты нахер, это не правда. Ты наверняка выбирал чтобы меня не смущать. А на самом деле там другое должно было быть. Если бы меня тут не было, ты бы вообще по-другому отвечал. Брехун, блять.

Я бы высказал ему, что думаю о его результатах, но отвлёкся на другое.

– Тест “Какая ты посуда”, – заметив ссылку внизу страницы, отметил я. – Что мы хуйнёй тут маемся. Вот, что надо о себе узнавать.

– Чайник, – сразу же выпалил Артём. И если это не оскорбление, тогда что?

– Это не посуда.

По крайней мере, я не воспринимаю это как посуду. Тарелки, кружечки, стаканы.. М. “Столовые приборы” и “кухонная утварь” считается посудой? Что вообще можно считать за посуду? Проблемы одиннадцатиклассников. Когда летом настолько делать нехуй, что уже даже до этого доёбываешься.

– Паяльник тоже, да?

– Ты дебил? Это вообще к посуде не относится.

– Ладно, похуй. Пошли собираться, – довольно оживлённо подскакивая, сказал Артём.

– Куда.

– В больницу, – прозвучало довольно грубо, но как будто что-то новое. Куда больше меня смутило, что Артём, похоже, засобирался поехать со мной. Не то чтобы я был против, конечно, но мне было стыдно. Да, он это по своей воле делает и всё такое. Но я почему-то не могу избавиться от ощущения, что он ради меня отрывается от дел, тратит деньги на проезд, а я такой урод и вообще фу.

– Ещё же рано.

– А чего дома сидеть. Походим там где-нибудь.

Ты кому это говоришь вообще, ты себя слышишь? “Чего дома сидеть”? Вот это ты юморист, конечно.

– Я в любом случае уже собран, только рюкзак взять.

– А, ну да, – хмыкнул Артём и полез к шкафу. – Тогда сейчас.

Это не заняло много времени, в общем-то. Артём на удивление не долго решал, что надеть. Обычно это вызывает у него много проблем, а сейчас прям.. Ух. Научился, наконец, быть как обычные парни и брать из шкафа то, что сверху лежит?

– Кстати, о подарках, – внезапно вспомнил Артём.

Застегнув ширинку джинс, он прошёл к шкафу и начал что-то выискивать на полке. Мне стало настолько интересно, что я даже весь вытянулся. Что это там такое? Артём никогда ничего мне не дарил. Урод, блять. Если там не что-то охуенное, что всё компенсирует, я буду обижен.

– Я немного забыл о нём, – продолжая копаться где-то там начал Артём. – Мы с Ковальским ездили к Дахе в универ, помогать там с отработкой практики. И у них есть вскрывочная, – это слово он чуть ли не по слогам выговаривал. – Где чучела делают. Такая жуткая комната, пиздец.

А меня чего не позвали? Я бы тоже съездил. Вскрывочная, говоришь. Где чучел делают.

– Там на стенах такие крутые плакаты. Как, ну. Потрошить. Внутрь закладывать всякие штуки, чтобы красиво было.

– Ты меня добить решил?

– А что, тоже хотел бы глянуть? – посмеялся Артём, вытаскивая, наконец, какую-то белую коробочку. Небольшую и, кажется, из-под каких-то украшений. У матери таких полно. И она мне их не отдаёт.. А ведь я так люблю коробочки.. Но не важно. Я бы подумал, что Артём собирается дарить мне украшения. Но все вот эти рассказы про вскрывочные как вступление меня напрягают. Не тяни уже, давай ближе к делу.

– И когда мы пришли, там сохли черепа соболей.

У-у-у..

Артём достал из коробки какой-то пакетик, но пока ничего внутри него я не видел – бумага, вложенная туда, всё перекрывала.

– Ты бы вряд ли одобрил, если бы я спиздил целый, мне показалось.

М-м, ну я бы очень хорошо подумал, если честно. Там же этих черепов дохера, да, наверное? Одним меньше, одним больше – никто не заметит. Но вот с другой стороны – все так подумают, и университету ничего не останется. Эти черепа же там не просто так лежали, верно? Они для чего-то нужны, и воровать их нельзя. Тем более, что вам доверили, а вы вот так делаете. Ну плохо это, не по-людски.

– Поэтому я забрал немного пострадавший. Мда, вернее, это просто челюсти, без самого черепа. Но почему нет.

Артём с Ковальским всё ещё считают, что меня интересует биология, и поэтому тащат мне всё, что с ней связано – близко или нет. И рассказывают иногда.. Не важно. Меня это даже подбешивает, откровенно говоря. Но челюсти соболя мне ещё никто не приносил. Знает же, какие подарки мне надо делать, чертяка.

Артём передал мне пакет, так что я наконец смог рассмотреть его содержимое. И правда челюсти. Нижняя была даже почти целой, если не считать выступы, а вот верхняя, ну.. Не было черепной коробки. То есть, сохранилось всё, но где-то до начала глазниц. Остального не было, но, как бы, я и не нуждался. Ведь так можно было посмотреть на череп изнутри. Это же так прикольно. Было время, когда меня по жести беспокоил вопрос, как выглядит наш череп изнутри, если смотреть со стороны затылка и со снятой черепной коробкой. Вот прям надо было узнать. Конечно, сейчас мне уже похер и это не человеческий череп, но и какая разница. У меня есть челюсти соболя. Не знаю, что я буду с ними делать, но всё равно круто.

– Тут написано, что это череп лисы.

На той же бумажке, которая была внутри пакета. Уже пожелтевшая от времени с каким-то каракулями на себе. Но я мог разобрать “Две лисицы”. Два значка рядом, я смел полагать, означали, что обе были самками. А дальше вообще дичь какая-то. “Февраль 2014” ещё могу различить. И две фамилии с инициалами. Охотники, я так понимаю?

– Не, это просто в пакетике было, – подходя ко мне, сказал Артём. – Они бы разъебались, если бы я вёз их так. Я думаю.

– Спасибо.

Я был крайне близко к тому, чтобы сдохнуть, когда говорил это. Не люблю благодарить людей, и тем более мне не хотелось бы делать это с Артёмом. Не знаю, в чём моя проблема, но это всё реально так стрёмно.. Что я там говорил про подарочки? Всё, я передумал. Если после каждого раза придётся говорить слова благодарности, то нет уж. Лучше без этого.

– Обращайся.

– А где мои черепа уток?

Внезапно вспомнилось, только и всего.

– В морозильнике, – подумав с секунду, хмыкнул Артём. – Осталось их только отбелить.

– Я почему-то думал, что ты забыл об этом.

– Ну конечно, – обиженно протянул Артём, – ты же постоянно думаешь обо мне только плохое.

– Ну простите, что по-другому никак. Оно само, мам.

К тому же, сколько времени прошло? Несколько месяцев, и я практически уверен, что за это время можно было отварить и отбелить, и что там ещё делают с костями, на десять раз. И где мои черепа? Артём же просто не занимался ими, да? Потому что ему похуй и он не собирается напрягаться ради меня. Почему он не может просто быть честным? Ладно, шучу. Разыгрываю тут драму типа.

– Сынишка-долбоебишка, – разочарованно вздохнул Артём, притягивая меня к себе и обнимая. – Весь в отца. Он долбоёбом был, и ты туда же.

Господи, а. Я же сейчас плакать буду с таких божественных шуток.

– У тебя же нет заёбов по поводу бати?

– Очень вовремя, – протянул я. – Дрочат меня с этим почти год, и тут вдруг задумались.

– Ну ладно, – Артём сжал руки посильнее, видимо, чтобы я заткнулся и не начал разглагольствовать. Ну, со сжатой грудной клеткой очень тяжело разговаривать. Ты и дышать-то не можешь, куда там пиздеть о чём-то. Хитро придумано, конечно. Тоже надо взять приём на вооружение. Начинается какая-нибудь хуйня. Обнял человека до хруста в рёбрах, и уже не всё так плохо. Правда, такой себе план. Велики шансы отхватить по лицу. Хотя если развить пассивный навык “Захват рук”, то должно пройти неплохо. Стоит попрактиковаться и всё получится.

========== 2/8 – Июль, 13 ==========

13.07.14, Воскресенье

“Давайте сходим куда-нибудь”, сказал Ковальский. “Втроём. Нашей чисто гетеросексуальной компанией”, договорил он, и закономерно получил по ебалу. Как же мне надоели эти их шуточки, это просто невозможно представить. А вот если бы не Артём, ничего этого не было бы. Но надо же было всего-то не говорить Ковальскому о том, что я сказал это тогда. Но это же та-ак сложно. Невозможно для исполнения. А потом он удивляется, почему всё так плохо и почему я так себя веду. Класс, Артём. Ты такой молодец, я просто не могу с тебя.

Не знаю, кто позвал Риту, но отчасти только поэтому я и пошёл. Во-первых, да, с ней мы будем выглядеть не так стрёмно. Во-вторых, она будет меня защищать от Артёма с Ковальским. Что очень важно. Ещё одной причиной идти была еда. Конечно же, еда. Всё ради неё. Ладно, странно будет не говорить и об этом, но хотелось ещё с Артёмом побыть. Хотя при том, что там будут другие люди, можно даже не мечтать хоть о каком-то внимании к своей скромной персоне, но и ладно. Хотя бы просто рядом посидим, уже хоть что-то. Мда, ебать. Ожидания и реальность. Хотя я и не ждал, что летом целыми днями буду у Артёма сидеть, но не вот так же, чтобы видеться раз в неделю, и то только на какой-нибудь тупой встрече. Это просто как-то вообще ни о чём. И зачем тогда надо было выходить из дома. Зря только отношения с матерью испортил. Хотя я пытался уйти незаметно, но она всё равно меня спалила. В следующий раз надо будет вытаскивать ключи из кармана тише. Хотя один хер мать заметит, что меня нет, и какой смысл тогда скрываться. Она же в любом случае попытается узнать, где я шлялся, и мне в любом случае придётся ей рассказывать. Хотя разница есть, но лишь в том, что в одном случае у меня будет больше времени для придумывания, куда я мог пойти. Аха-ха. Но что бы я там ни сказал, отношения это не улучшит, так что похер.

– Как ты вообще из дома вышел?

Артём сейчас как раз жаловался Ковальскому о том, что у меня происходит. Вернее будет сказать, что с возмущением ныл. Какой я тупой дурак, вбил себе в голову, что теперь не должен выходить из дома в лишний раз, и лишь потому, что Отто что-то не то мне высказал пару раз. Я внимательно слушал их разговор, чтобы если что пнуть его в колено, так намекнув, что пора бы завалить ебало. Но пока всё шло хорошо, и меня всё устраивало. И потягивая холодную колу из стаканчика, я про себя отметил, что я молодец. Хорошо поступил, что не рассказал Артёму про то, что Отто и моя мать и правда теперь всё про нас знают. Хотя, может, так будет правильнее – как бы, какие у нас могут быть секреты друг от друга (ха-ха) – но как-то нет у меня желания делиться с Артёмом такими подробностями. Не заслужил.

– “Мам, я гулять”, “Ты чё, поехавший?”, – не успел я даже рта раскрыть, как они начали теории строить.

– Силке там сразу в психушку позвонит, – посмеиваясь, продолжил Ковальский. – Или в полицию. “Алло, мой сын-хека пошёл гулять, я уверена, дело тут нечисто”.

Надо же, мне даже не было обидно. Наверное, отчасти потому, что сейчас они были правы. Как-то так моя мать и будет реагировать, если я скажу ей что-нибудь такое в ответ на вопрос, куда это я собрался. “У него друзья появились..? Что”. Так что пусть шутят, окей. Да и это даже не обидно.

– Это как та хуйня, что “Пойду погуляю с друзьями”, “Но у тебя же нет друзей”.

Артём так хорошо сейчас себя же с Ковальским подъебал, что просто ну смешно.

– Я мусор вынести, да?

Ага, и несколько часов где-то пропадать. Просто на первый этаж долго спускался. А потом решил подняться на лифте, так пока дождался его – вот уже и вечер наступил. Да-да, мам. Я не больной.

– А потом, ага. “Где ты был?”, “Мусор выносил”. “Ты что, блять, его на другой конец города вёз?”.

– Себя вёз, – вырвалось у меня, и тут же по колену прилетело мне. И в плечо. По ноге – от Ковальского, по руке – от Артёма. Уже нельзя себя мусором назвать, тут же бить начнут. Никакой свободы слова и самовыражения.

– Не надо плохо о себе говорить, – с осуждением глядя на меня, сказал Ковальский.

– Пошутить уже нельзя.

– Самоуничижительные шутки – это не круто.

– Е, – протянул Артём, не знаю, для чего. Так вот подчёркивая “крутость” слов Ковальского? Ага. Е-е, бой.

– Что за умные слова?

– А что, оно реально существует, да? – заинтересовался Ковальский. – А то я сомневался. Думал “самоунижительные” сказать, но где-то на задворках выискал это слово. Думал, что оно неправильное.

Как всё сложно у людей.

– И что это получается, – Ковальский решил продолжить. – Ты больше не будешь тусоваться с нами?

Мне бы самому знать, что у нас получается, потому что я в душе не ебу. Хотя я всё равно не думаю, что кто-то из вас будет сильно грустить из-за этого, так что без разницы. И можете заканчивать тогда весь этот цирк типа вам не всё равно. Ковальскому вообще только лучше будет – что я больше не буду проводить с Артёмом так много времени (а он же будет ходить на тусовочки, куда он денется), а Артём, ну. Он явно найдёт в этом выгоду, это я точно могу сказать. Ни секунды в нём не сомневаюсь. Так что давайте просто поговорим о чём-нибудь другом. Надоело.

– Я должен спросить у мамы, – пропищал Артём, когда я пожал плечами. Настала моя очередь его бить.

Ковальский неожиданно решил за меня заступиться. Или тоже издевался, просто более тонко.

– Блин, Артём, это же реально не смешно. Тебя бы твой батя так заёбывал, ты бы уже взвыл.

Артём не стал на это отвечать, так что ненадолго всё стихло. Я тоже не знал, что мне сказать, потому что если совсем уж серьёзно, мне правда нужно было узнать, что об этом думает моя мать. Конечно, так уж прям спрашивать у неё разрешение я не собирался, но её мнение очень важно при решении таких вопросов всё равно. Потому что от того, что думает она, будет зависеть то, что думает Отто. А Отто не должен думать ничего плохого. Поэтому надо внимательно следить за тем, чтобы мать не волновалась в лишний раз, и показатель наших с ней отношений не падал ниже определённого уровня. Надо вести себя как можно более осторожно. И никого не тревожить в лишний раз.

Когда я полез в рюкзак за своей колой, Ковальский случайно заметил коробки таблеток, которые я забыл вытащить из рюкзака вчера. Конечно, поудивляться про себя он не мог, и тут же полез с комментариями. Будто его кто-то просил о них, блять.

– Зачем.. – он был слишком удивлён. – Что. Сколько там коробок?

– Много.

На самом деле, если не паясничать и не выёбываться, то не так уж. Семь коробочек всего, и я не понимаю, что кому не нравится.

– Нахера ты их с собой таскаешь? – спросил Артём.

– Забыл вытащить.

– Ты их даже пить не начинал, то есть?

– Я их вытащил, прочитал инструкции и убрал обратно.

Артём вскинул одну бровь и помотал головой. Мне стоило объяснить ему кое-что ещё, но я решил не посвящать его в свои заёбы. Да и я сам с них ещё не разобрался.

– Это ты себе хождение по больницам устроил? – Ковальский перетянулся ко мне, вытащил из рюкзака коробку каких-то таблеток и, немного поразглядывав, кинул её обратно. Не знаю, что ему это дало и какой смысл он вкладывал в это действие. Но допустим, он что-то получил.

– Самый же сезон, – фыркнул Артём. – Реально, у тебя печень когда-нибудь откажет с такого количества препаратов.

Он вчера ходил со мной в аптеку, так что стал свидетелем некоторых плохих вещей. Мне не то чтобы было стыдно, но когда мужик за кассой огласил итоговую сумму, Артём аж выругался, хотя и тихо. Просто неловко как-то, что ли. И даже непонятно, из-за чего. Что я так вот выёбываюсь своим состоянием перед “бедным” Артёмом, или ещё почему-нибудь. М-м-м..

– И с какой вообще стати дерматологи прописывают пить таблетки?

Артём как будто специально это делает.

– Стесняюсь спросить, нахуя тебе надо было к дерматологу?

Что же ещё может заинтересовать Ковальского, ну конечно. Обойдётся без пошляцких шуток или нет? Ставлю, что нет.

– Нет, но ты бы видел, – перебил меня Артём, внезапно решивший поделиться своими эмоциями. – Наконец, они набрали всё нужное, Арсений рассчитался, аптекарь начинает выкладывать всё купленное ему на стол, чтобы он забрал. А рядом стоит мужик, следующий по очереди, и его ебало – это просто надо было видеть.

Да подумаешь. Что, никто никогда не покупал больше, ну, двух-трёх коробок препаратов? С кем не бывает? Мда, а потом окажется, что ни с кем не бывает, а я этим знаком только потому, что еблан такой. Но даже если и так, то это всё равно не повод лица корчить.

– А Арсению всё передают и передают эти коробки, этот мужик там стоит вот такой, – Артём втянул голову в плечи, ошарашенно уставившись на стол перед собой. – Это пиздец.

– Я так понимаю, он редко в аптеках бывает, – спокойно хмыкнул Ковальский, и я даже немного обрадоваться успел – неужели это значит, что я не один такой? Который покупает столько лекарств за раз? Уи-и.

– Так, а где мои хохмы? Давай, больницы – это всегда весело.

– Да хуй там, – пожал плечами я. – Я на днях ходил кровь сдавать, прихожу, а там Ирина Николаевна.

Было очень внезапно встретить её там просто. Настолько, что я аж глазам не поверил. Потом порешал, конечно, что хули нет, когда да – она тоже может быть прикреплена сюда, по месту жительства, или там что-нибудь в таком духе, но когда я встретил ещё половину персонала школы дальше в коридоре, то точно понял, что всё хуйня, и происходит что-то не то.

Ковальский заинтересованно на меня уставился, и я продолжил.

– Прохожу дальше, там Татьяна Викторовна, директор, вахтёры все.

– Как будто в страшном сне, – Илья нервно посмеялся, будто его это реально напугало. Хотя чем чёрт не шутит, может, он и правда боится.

– Я тоже подумал сначала, что он мне свой кошмар пересказывает, – поделился с ним Артём.

Вот уж пиздец кошмар – пойти в больницу и встретить там школьных учителей. Во-от когда я был мелким.. М, время охуенных историй. Как-то мне приснилось, что нас заперли в музыкальной школе, и что туда можно было спокойно зайти, но нельзя было выйти. И я пиздец весь извёлся из-за того, что знал, что скоро за мной придёт мать – забрать меня, и тоже окажется запертой здесь. И никак не предупредить, и никак не предотвратить. Вот это кошмар был, вот это да. А не какие-то там учителя в больнице.

Наконец, я вспомнил, что ещё можно рассказать в качестве “хохмы”. Не такой уж, на самом деле, но давайте. Потому что мне вот вчера было очень весело.

– Мне ещё сказали принимать одну хрень. И к ним вот такая, блять, инструкция, – я показал руками размеры, чтобы хотя бы примерно был понятен масштаб проблем. – Куча всякой хуйни. Ну, как обычно во многих препаратах. Но что самое тупое. Они прямо написали, что частота нежелательных реакций не определена, потому что исследования не проводились. Типа им похуй.

Артёму с Ковальским показалось это смешным, так что я тоже порадовался – ура, я смог рассказать что-то смешное для них. Это правда так приятно, оказывается. Хотя всегда круто говорить то, что нравится другим людям. Типа ты заслуживаешь их расположение хотя бы немного и хотя бы в какой-то мере. Но как же тупо думать об этом даже спустя почти год со знакомства, господи.. Всё слишком плохо.

– Так что сдохну скоро. Из-за отказа почек, лёгких или ещё там чего-нибудь.

Конечно, это было тупым преувеличением. Сколько вещей я пью, и если бы от каждого я ловил хотя бы один побочный эффект, я бы уже сдох давным давно. Но грех не поныть о том, какую дичь ты будешь принимать, даже если с тобой в теории ничего случиться не может с той дозировкой, которую ты принимаешь. Все так делают, и я буду. Хотя бы разочек.

– Мы будем помнить о тебе только хорошее, – приложив руку к сердцу, сказал Ковальский.

– А это российские таблетки?

Я очень захотел его ударить, но решил воздержаться. Ладно, он просто намекает, что российские таблетки чем-то уступают импортным. Спокойно, Арсений, это не повод бить людям лица.

– Нет, немецкие.

– Тогда чего переживать? – Ковальский посмеялся. – Все лекарства из Германии хорошие.

Только не снова, господи.

– А знаете, почему?

Да-да, потому что во время Второй мировой войны в концлагерях проводили опыты над заключёнными, отсюда и уровень медицины, всё, завали ебало и иди нахер.

– Арсений затриггерился, – Ковальский так гордо отметил, будто это его целью и было. Хотя почему бы и нет. Им же та-ак нравится издеваться надо мной, горю с них просто.

– Арсений заебался с ваших шуток уже.

В любом случае, меня нихуя не успокаивает то, что это немецкие препараты. Если там даже исследования не проводились. Логично, что мне страшно. Начну приём с завтрашнего дня и буду внимательно за собой следить. Так внимательно, как никогда раньше не следил. Ладно, шучу. После Скенана я уже научен горьким опытом, и теперь особого долбоебизма себе не позволяю. Хоть где-то учусь на ошибках, м-м.

После этого какое-то время мы молчали, хотя по взгляду Артёма было понятно, что он просто выжидает, но на самом деле просто изводится от желания сказать какую-нибудь хрень. Опять.

– А ещё ему понравилась дерматолог, которая вела у него приём.

Да твою же блять.

– Что, – посмеялся Ковальский.

Но если она правда была шикарной. Сначала я увидел её, когда стоял в очереди перед регистрацией, ещё тогда не зная, кто это. Потом, уже в кабинете на приёме, я рассмотрел её получше, плюс мы поговорили, и это просто “а-а-а-а”. Она божественна. Почти такая же, как и Артём, если и вовсе не просто “такая же”. Особенно её волосы. И голос. И то, как она вела себя. Она просто великолепна.

Артём сидел, развернувшись ко мне, подпирая голову рукой и недовольно меня разглядывая. В общем-то, из-за его позы он выглядел ещё более недовольным, и это было странно. Ну, он мой интерес почему-то не оценил – ещё когда мы ездили к ней (он так же увязался за мной), и сейчас тоже был не очень доволен. Прости, Артём, правда не могу ничего с собой сделать. Мне семнадцать лет, я относительно здоровый парень. Не то чтобы я считал это оправданием тому, что у меня внезапно проснулся интерес к людям. Но блин. Ему же явно не из-за чего волноваться.

– Я тебя туда не пущу во второй раз, – Артём, кажется, не был настроен на то, чтобы головой думать.

– Ты, короче, с ним в кабинет зайди, – посмеялся Ковальский. – И там следи за всем.

После этого внимание переключилось на меня:

– А ты перед ней раздевался?

– Надо было. Доверху.

Я лучше уточню. А то дерматологи с разными проблемами разбираются, и как бы Ковальский там не напридумывал себе всякого. Да и для Артёма тоже будет полезно узнать. А то он сейчас себе нафантазирует там.

– Ай, проказник, – Ковальский хитро посмеялся. – Что там у тебя такое.

– Сыпь на затылке, груди и плечах, – у меня всё ещё был свой собственный специалист по связям с общественностью. Даже не знаю, нравится мне или нет.

– От тебя, что ли, заразился?

– Да иди нахуй, – Артём сразу запсиховал. По больному задели просто – у него по жести обострилась всё та же сыпь на спине и плечах, и вообще пиздец какой-то начался. Кажется, кому-то тоже стоит заняться этим, но, как бы, пинать его с походами к врачу я не собираюсь. Да и что там, правила везде одни. Начать получше заниматься личной гигиеной, и всё станет хорошо.

– Нет, а правда. Это знаешь, как когда родители с тобой по врачам ходят. Даже к таким, ну. Деликатным.

– Ага, скажу там, что я его батя. Может, не заметит.

Подумав немного, Артём посмеялся.

– Папочка, ага. Что за бред, блять. Это как те два парня.

Он смотрел на меня, так что стало понятно, что это обращалось ко мне. Видимо, речь о “тех двоих”.

– Что за два парня? – спросил Ковальский.

– Короче, стоим мы у регистратуры, ждём очереди. Тут приходит такая мамуля с двумя сыновьями. Ебать, оба выше неё, но по врачам ходят с мамой.

Ну.. Можно предположить, что они просто не доросли до четырнадцати? Просто высокого роста. Часто же сейчас такое встречается.

– Ну, они не виноваты, если она их вырастила такими задроченными.

– Мне было бы стыдно ходить с матерью по больницам, – Артёма это почему-то очень возмущало. По крайней мере, говорил он так, будто вообще не понимает этой хуйни. Ну, я помню его лицо, когда он увидел эту же женщину с одним её сыном, когда они вместе выходили из кабинета того же дерматолога. Это было очень выразительно. Кажется, у него в тот момент раздвинулись представления о жизни.

Моя мать по возможности всегда меня одного отправляла, так что я вообще не понимаю этой хуйни. Я не нахожу это стыдным, хотя в определённом возрасте ходить по врачам с родителями – это правда странно, но я просто не понимаю, как это вообще возможно. Чтобы какие-то родители так тратили время на своих детей. Просто – что? Так бывает?

– Ну, на тебя просто родители хуй забили. Не у всех же так было.

Ты тут один комнатное растение, Ковальский. И ты нам не нравишься.

Тему тем временем решили поменять.

– А тебе Арсений сам рассказал про ту женщину?

– Ага, рассказал бы он мне. Он просто вышел с таким воодушевлённым ебалом, и просто грехом было не догадаться, что что-то не так.

Я это даже чувствовал. Ну, что с моим лицом что-то не так. Или я чувствовал себя в целом по-другому – не знаю. Но это правда было странно, и я даже слегка удивлён был. Я ведь даже и не догадывался, что помимо Артёма в мире существуют ещё такие охуенные люди. А вот. Прямо передо мной сидела. Волшебна и восхитительна. Даже не жалко ради неё тащиться в такие ебеня ещё раз.

Ковальский покачал головой, усмехаясь.

– Ой, бля, вы такие потешные.

Тут же он начал вертеться по сторонам.

– А чё, где Рита? Рита-сеньорита..

Я чуть не заорал про себя. “Рита-сеньорита”? Твою мать, Ковальский.

– Ты при ней её так не назови, – предупредил его Артём. – Ебало порвёт.

– Да, Рита у нас такая, – передёргивая бровями, протянул Ковальский. – Ты её как попало не называй.

Она не любит коверканья имён, что ли? Хотя я тоже не фанат. Что своего, что чужих. Нина Михайловна любила это дело. Дениска, Сашульчик, Верунчик, кто у нас там ещё в классе-то есть, блин, позабывал уже всех к чертям. Господи. Лучше бы рыбоньками всех называла. С этого не так триггерит хотя бы.

– Слых, Арсений, – осмотревшись, Ковальский с важным видом уставился на меня. – А ведь если ты на препараты сейчас засядешь, тебе же пить будет нельзя.

Да Боже. Как будто кому-то дело есть.

– Ну да. Но это же неважно теперь, раз я не собираюсь никуда ходить.

Артём весь вытянулся, когда Ковальский заговорил об этом, и сейчас смотрел на меня очень настороженно.

– В смысле? – справившись с эмоциями, спросил он. – Ты серьёзно? Не начинай их пить. До девятнадцатого. Пожалуйста.

Ага, а ещё что? Нет, это правда подозрительно, что ему важно это. Но раз он так просит, то ладно. Всё равно на повторный приём ехать не скоро, да и запись там чуть ли не за месяц, так что.. Задержка в неделю не сильно повлияет, я думаю. Или повлияет..?

– Любовь – это когда он откладывает приём таблеток ради тебя, – с усмешкой разглядывая нас, сказал Ковальский.

Вот ты шутишь, а я, вообще-то, реально стрёмно себя чувствую из-за этого. Но ладно. Наверное, ничего страшного не случится. Выпьем разок, и начну курс. Всё будет хорошо. Или попробовать выпить с таблетками? Чуть-чуть же можно. Ничего страшного не случится. А если что.. Нет, таким баловаться нельзя. Не хочу умирать потом на утро. Или творить хуйню, находясь в бессознательном состоянии. Так что лучше от греха подальше повременить с началом приёма. Или отговорить Артёма. Давай на сентябрь перенесём? Отличная же идея. Отметим заодно начало учебного года, и там ещё какие-нибудь вещи. Чего нет, нормальный же план.