Текст книги "Зазеркалье войны (СИ)"

Автор книги: Гедеон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Зара тем временем заглянула в принесённую коробку и обратила к мандалорцу обрадованное и одновременно удивлённое лицо.

– Ягоды коджи! Где вы их взяли? Их же больше не возят в город.

– Купил, – односложно отозвался Рам, пытаясь обуздать бушующую внутри бурю. С одной стороны – ему было неимоверно приятно видеть радость Ароры, с другой... он оставался комендантом города, которому не к лицу заводить интрижки с местными. Особенно учитывая то, что с этой конкретной зелтронкой он, хоть и не официально, связан деловыми отношениями.

– Раз уж выдался такой спокойный день, вам не помешает немного выпить и развеяться, – дружелюбные и деликатные слова контрастировали со смеющимися глазами Зары. Должно быть, они действительно кажутся местным забавными со своими надуманными ограничениями, но не приведи Сила им встретиться с теми, кто их лишён.

– Не хотите прогуляться, капитан? Я с удовольствием покажу вам наш город, – предложила леди-мэр, в очередной раз невольно продемонстрировав, что зелтронцы по-прежнему считают Зелар своим.

– Нет, – Костас демонстративно уткнулся в монитор.

– Тогда хотя бы выпейте со мной немного вина. Или вы предпочитаете другие напитки?

В голосе Зары звучала неподдельная забота, невозможная, в глазах мандалорца, по отношению к оккупанту. Но леди-мэр упрямо продолжала общаться с ним, как с дорогим гостем со своими причудами, вроде обязательного обращения "сэр", про которое, кстати, она слишком часто забывает.

– Нет, спасибо, – раздражённо отозвался Рам, всем своим видом давая понять, что ему неприятен этот разговор. Хотя на самом деле тут он врал сам себе: к Заре его тянуло, и дело было не только в её красоте, пьянящем запахе, бездонных глазах, в которые он готов был глядеть часами... Рядом с Зарой ему просто было хорошо. Никогда раньше Костас не встречал женщины, в которой лидерские качества, ответственность и воля столь удивительно удачно совмещались с женственностью, нежностью и заботливостью. Не будть она слишком зелтронкой, из неё вышла бы прекрасная жена для мандалорца.

Глядя на ласково улыбающуюся Зару, Костас ощущал, как его постепенно покидает напряжение последних дней. Да, расслабиться, определённо, было неплохой идеей. Может, он зря накручивает себя и стоит просто прогуляться по городу в приятной компании, может даже...

Что "может" Рам додумать не успел – его отвлёк тревожный писк индикатора. Рам скосил глаза на наруч и с удивлением обнаружил, что концентрация феромонов в комнате начинает превышать допустимый – то есть выше ноля – уровень. А вслед за удивлением пришла злость.

– Скажите, миссис Зара, – прошипел Рам искренне удивлённой столь резкой переменой зелтронке. – Я похож на мальчишку?

– Совсем нет, – глядя на него открытым, полным искренней растерянности взглядом, ответила Арора.

– Тогда и не надо пытаться меня за него держать! – рявкнул задетый за живое подобным предательством Костас.

– Объясните толком, что случилось? – с такой неподдельной растерянностью спросила зелтронка, что ей впору было вручать приз за прекрасную актёрскую игру.

– Феромонами будете играть с другими людьми, – холодно пояснил Рам. Не дожидаясь ответа, он резко встал и вышел из кабинета.

Спустившись вниз, он глубоко вздохнул, вдыхая пьянящий аромат вечернего Зелтроса, и понял, что ему просто необходимо побыть с женщиной. Просто хотя бы для того, чтобы разгрузить кипящий мозг и дать отдых измученному воздержанием телу. Но... Он же комендант, и надо блюсти честь мундира – не хватало ещё, чтобы по городу ходила байка про коменданта, таскающегося к шлюхам. Костас задумался, а потом рубанул рукой воздух и активировал коммлинк.

– Ракша, – сказал он. – Нужна твоя помощь. Будем меня одевать в гражданку.

Окрестности Зелара. Пятый день оккупации Зелара

Чем ближе Лорэй и их спутник подъезжали к городу, тем плотнее становилась сеть патрулей и постов. Они миновали два серьёзно укрепленных взводных опорных пункта, рядом с которыми в капонирах стояли танки, грозно уставившие свои орудия в направлении возможного прорыва, и ещё трижды подвергались осмотру моторизованными патрулями, состоящими из живых солдат и дроидов. А на третьем посту их ждал довольно неприятный сюрприз: на шестах, укреплённых у обочины, торчали исковерканные шлемы клонов. Надпись под шлемами, безграмотно накарябанная на ауребише, гласила: «Сартир».

– Незатейливый солдатский юмор, – ровным голосом отметил Грэгуар, наблюдая, как помочившийся под шест фаллиен застегивает штаны.

– Изобретательно, – с видимым безразличием добавила Свитари, – поставить привычку ссаться при виде клонов себе на службу. Экономят время, требующееся личному составу на пребывание в сортире.

Эйнджела и вовсе промолчала. Для оккупированного города картина была вполне невинной. Во всяком случае тут вдоль забора не распяты ещё живые клоны или зелтроны, а что до остального... Со временем каждый получит своё, и она приложит все усилия, чтобы это "со временем" наступило как можно скорее.

– Чё, типа отдыхали? – из бункера появился вальяжный человек из разряда "поперёк себя шире" и с важным видом направился к спидеру путешественников. По-хозяйски облокотившись на капот машины, он смерил сестёр сальным взглядом и спросил:

– Кто, откуда, чё надо?

Чувствовалось, что курортная обстановка и беззлобность аборигенов успели повлиять на несение службы: дежурившие в капонире за тяжёлым бластером солдаты лишь удостоили спидер парой взглядов и вернулись к своей беседе, а из центрального купола вообще высунулась мятая заспанная харя краснокожего тви"лекка, пару секунд потаращилась на Лорэй и всунулась обратно в кондиционированную прохладу бункера. Толстяк, дожидаясь ответа, сунул руку под расстёгнутый бронежилет, смачно почесался и зевнул, продемонстрировав обширное поле деятельности для стоматолога.

Пока Азил рассказывал ту же историю, что недавно коменданту города, сёстры с присущим зелтронцам любопытством таращились по сторонам. Только, в отличие от большинства аборигенов, они старательно запоминали увиденное. Пусть названий части вооружения они не знали, но общее представление о назначении имели, а при необходимости могли с достаточно высокой долей точности отыскать нужное изображение в каталоге.

– Вам тут не скучно? – со смесью сочувствия и растерянности поинтересовалась Ри у толстяка, не обращая внимания на то, что тот собрался задать какой-то уточняющий вопрос Грэгу.

– Не, лафа, – улыбнулся тот и добавил, истолковав вопрос полукровки по-своему:

– Только это, сейчас не надо тут оставаться – вечером подъезжайте, когда уже точно проверки не будет. А то пока тут комендант мотается, чтоб его... А вечерком и оттянуться можно будет, – и солдат игриво подмигнул.

– А если нас тут поймают? – с деланным сомнением протянула Ри, не забывая одаривать жирдяя многообещающими взглядами. Ей было до крайности интересно, как у сепов обстоит с дисциплиной, наказаниями за нарушение оной.

– А, да отмажетесь, что мы вас для досмотра задержали, – отмахнулся тот. – А если кто из своих будет – ну, бухла побольше понадобится, и пара подружек.

– Мы тут по пути видели мужика в тако-о-ой классной броне, – мечтательно протянула Эйнджела, вертя головой, будто искала кого-то. – У вас тут есть такие? Я бы прошла досмотр...

– Комендант, – тут же скис толстяк. – Вот его стоит опасаться – хрен даст оттянуться нормально, да ещё и выпороть прикажет. Он, видимо, или импотент, или по мальчикам: с ним такая цыпа рядом, а он на неё и не смотрит даже.

– Так может к нему в гости просто несколько ребят отправить, кому это интересно? – предложил Азил. – Есть у нас те, кому все интересны, даже гермафродиты и бесполые расы.

– Ну попробуй, – хохотнул толстяк, поднимая шлагбаум. Документы он, что характерно, так и не спросил, равно как и забыв (или забив) про осмотр машины.

– Проезжай, – махнул он рукой. – Если чё – вечером забегайте на огонёк.

– Посмотрим, чего интересного будет в городе, но всё может быть, – Ри послала отважному стражу границ Зелара воздушный поцелуй, и спидер неспешно тронулся, возобновляя путь к городу.

– Похоже, комендант тут единственный, кому вообще что-то нужно в этом городе, – поделилась наблюдениями Свитари, едва пост остался позади.

– Мандалорцы везде остаются мандалорцами, – согласилась Эйнджела. – Эти даже дышать перестанут, если контракт требует.

– Почти как Чимбик, – неосмотрительно брякнула Ри. – У него тоже долг был на первом месте... – и тут же прикусила язык, бросив на сестру виноватый взгляд. Та вздохнула и покачала головой:

– Нет. Не как Чимбик. Мандалорец знает, что наверстает всё, когда контракт закончится. Контракт Чимбика был вечным. Я бы не стала их сравнивать.

Свитари кивнула, тихо радуясь, что сестра наконец-то дошла до того состояния, когда может говорить о Чимбике при посторонних. Ну, или хотя бы при Грэге. Глядишь, ещё месяцок-другой и Ри посчастливится увидеть сестру в компании какого-нибудь хорошего парня из местных. Тот же Грэгуар как никто другой заботится об Эйнджи. Может, с ним она наконец отпустит прошлое и займётся настоящим?

Будто прочитав её мысли, Азил едва заметно улыбнулся и перевёл разговор в более насущное русло:

– Осталось понять, сколько тут дроидов, сколько мандалорцев, а сколько таких вот воителей, – Азил небрежно кивнул в сторону последнего поста.

– Этим и займёмся, – недобро ухмыльнулась Ри, глядя на приближающийся город.

Зелар. Квартал удовольствий

Квартал удовольствий Зелара в размере уступал столичному, как истребитель крейсеру, но всё же мог дать фору многим специализированным зонам на крупных планетах. Вопреки расхожему мнению, речь шла не об «улице красных фонарей», а скорее о месте сосредоточения разноплановых заведений, направленных на получение телесного удовольствия.

Едва ли не половину всех заведений составляли едальни самого разного толка: от вычурных ресторанов с изысками вроде приёма пищи в абсолютной темноте, до примитивных на вид заведений, где мясо обжаривалось на дикарский манер – на открытом огне. Вот только пахло оно так, что ни одному дикарю и не снилось – местные повара управлялись с приправами так же ловко, как мандалорцы с оружием. Закусочные, кондитерские и прочие храмы желудка гармонично встраивались и в другие сферы: в том же "саду кафарель" помимо прочего можно было и выпить, и поужинать. Само заведение, кстати, действительно было чем-то средним между садом, галереей искусств и кафе. Среди диковинных растений в некотором отдалении друг от друга располагались уютные беседки, столики, навесы, качели, уютные ресторанчики, бар у бассейна и скрытый среди деревьев павильон, о размерах которого Костаc мог только гадать.

Собственно, как тут происходил найм профессионалки, тоже оставалось только гадать. В отличие от привычных мандалорцу шлюх (и некоторых местных барышень), тут никто не пытался прижаться к нему потеснее и предложить хорошо провести время. Но и вежливой внимательной мадам, кои заводят соответствующие разговоры в заведениях подороже, тоже не наблюдалось. В саду просто гуляли, танцевали, пели, рисовали, перекусывали, общались, целовались... В общем-то, как и во всём остальном городе.

Костас растерянно оглядывался вокруг и уже совсем было решил, что из-за названия спутал общественный парк с публичным домом, как его негромко окликнул женский голос.

– Впервые тут?

Обернувшись, мандалорец увидел знакомые ярко-синие глаза, весело глядящие из-за серебристо-голубых прядей волос. Та девица, что подарила Нэйву статуэтку рупина. Имени её Костас не помнил.

– Угадали, – ответил он, лихорадочно вспоминая, как звали девушку. На ум почему-то подвернулось только прозвище, которым он мысленно наградил её в прошлую встречу – Льдинка. Сейчас оно уже не показалось ему таким уж удачным – зелтронка не выглядела ни холодной, ни отстранённой, а серебристо-голубые локоны ассоциировались скорее с каким-то полевым цветком.

– Если хочешь, я составлю тебе компанию и расскажу об этом месте. И давай на "ты", – предложила Льдинка, и от её располагающей улыбки овладевшее Костасом раздражение начало медленно отступать. В конце концов, дались ему те кафарель. И пусть без своего бескара он не пользовался настолько бешеной популярностью, местные дамы то и дело окидывали его заинтересованными взглядами. И что-то подсказывало, что на Зелтросе можно быстро миновать этап ухаживаний и вовсе игнорировать популярное у женщин большинства планет "правило трёх свиданий".

– Почту за честь, – кивнул Рам, сгибая руку кренделем.

– В непростое время тебя занесло в Зелар, – зелтронка умостила руку у него на локте и ненавязчиво увлекла по одной из мощёных дорожек сада. – Меня зовут Эрис.

"Точно!" – вспомнил Костас. – "Эрис Таи. Причина бессонницы нашего "молчи-молчи"".

– Лабрис, – после секундной заминки представился Рам. И ни секунды не соврал – прозвище он получил ещё в свой первый найм за узкое лицо: тогдашние товарищи сочли, что молодой мандалорец похож на старинный боевой топор, и немедленно озвучили свои наблюдения. Костас с невольным весельем вспомнил, как гордился своим звучным прозвищем. Господи, как он тогда был молод...

Судя по реакции мисс Таи, холодным оружием она не увлекалась и прозвище приняла за имя.

– Не похоже на привычные кварталы удовольствий других планет? – с улыбкой спросила она, перехватив любопытный взгляд спутника, наблюдающего, как забрак в компании зелтронки удит рыбу в искусственном водоёме. Вид у обоих был совершенно счастливый.

– Для меня – нет, – честно признался Костас.

Ситх подери, а когда он сам выбирался на рыбалку? Рам задумался, механически остановившись и глядя на пруд. Выходило, что ещё перед войной, дома, на Мандалоре – тогда он, Радж и Ракша решили отметить очередное возвращение выходом на природу. Надо же... прошло меньше двух лет, а кажется, что уже миновала целая вечность – столько всего пришлось пережить за этот срок.

"Надо урвать момент, и выбраться сюда", – решил мандалорец, наблюдая, как забрак под весёлый смех своей спутницы пытается подсечь сачком бьющуюся на крючке рыбину. Судя по красным полосам на спине и ярко-белым плавникам, рогоносцу повезло поймать алдераанского королевского карпа. Карп отчаянно пытался уйти, вероломно сопротивляясь всем попыткам забрака подцепить его сачком. Глядя на мучения горе-рыбака, мандалорец и не заметил, как дурное настроение отступает, вытесняемое здоровым возбуждением любителя рыбалки, узревшего достойный улов.

– Да брось ты эту сетку! – наконец, не выдержав, азартно заорал Костас, едва ли не подпрыгивая на месте. – Руками, руками под жабры его – и на берег швыряй!

Забрак, явно не имевший большого опыта в этом деле, честно попытался последовать совету, но мокрая чешуя рыбины предательски выскользнула из пальцев, и карп, издевательски махнув хвостом напоследок, сорвался с крючка и исчез в воде.

– Покажешь, как надо? – глаза Эрис весело блестели. Азарт Костаса, будто вирус, передался и зелтронке.

Костас посмотрел на раздосадованного забрака, затем – на свою новую знакомую, и ненадолго задумался, честно пытаясь найти повод отказаться. Борьба с самим собой длилась несколько секунд, заранее обреченная на провал – это было как сесть играть с самим собой в карты, заранее раскидав расклад.

– Только не удочкой, – заранее предупредил Костас, скидывая с ног невесомые сандалии, так не похожие на привычную тяжёлую обувь. Нога в этих творениях местных сапожников так и норовила подлететь к носу, из-за чего походка мандалорца приобрела некоторую комичность – Рам вышагивал, словно республиканский гвардеец Сената, выпрямив спину, чуть отведя в стороны руки и высоко поднимая ноги.

– Есть, где рыбу готовить? – спросил он у Эрис, заходя по колено в воду.

– Конечно, – Эрис наблюдала за его действиями со всё возрастающим любопытством. – Рядом несколько заведений могут приготовить улов.

– Вот и ладушки... – Рам принялся ловить танцующую над водой радужную мошкару и кидать её перед собой. А потом застыл неподвижным изваянием, внимательно глядя в воду. Вопреки его ожиданиям, Эрис не мешала. Не лезла с расспросами, не отвлекала разговорами, а просто сидела на берегу и с неподдельным интересом участвовала в развернувшемся действе в качестве молчаливой болельщицы.

Движение руки Рама никто из наблюдателей толком и заметить не успел: вот он стоит, нависнув над водой на манер набуанского зимородка – а вот уже на берегу бьётся рыбина, молотя по траве хвостом и разевая рот. Наградой ему были бурные аплодисменты зелтронок и дружный восторженный смех, к которому присоединился и забрак. Похоже, неудача ничуть не испортила настроение рогача.

– Это ж карп, – адресуя пояснение неожиданной публике, проговорил Рам, выходя из воды. – Они наглые и жрать любят. У него там, на Алдераане, и врагов вроде нет – их искусственно вывели, вот он и не боится ни черта.

Мандалорец подхватил рыбину за хвост, довольно крякнул и хрястнул головой о торчащий из земли массивный древесный корень корень, прекращая её мучения.

– Ну и где тут её приготовить?

Несмотря на всё миролюбие зелтронов, подобная варварская расправа над рыбиной никого не смутила. Заморочек насчёт святости всего живого розовокожие гедонисты не имели и, подобно тем самым карпам, весьма любили вкусно покушать, что Костас оценил в ближайшем ресторанчике, где пищу готовили на огне под открытым небом. Карп у повара вышел отменный, а ели его просто – руками, без всяких головоломок вроде двух десятков столовых приборов, разложенных на белоснежной скатерти, так что настроение мандалорца окончательно пришло в норму. Он даже перестал сердиться на Зару, придя к выводу, что зелтронка просто иной раз не контролирует феромоны. Например, когда испытывает благодарность – просто привычная для неё реакция. Собственно – а чего гадать?

– Скажи, – мандалорец вытер губы салфеткой. – А вот ваши эти феромоны – вы их всегда контролируете, или бывает, что это просто реакция организма?

– Бывает всякое, – охотно ответила Эрис, облизывая жирные от рыбы пальцы. Выходило у неё это невероятно чувственно, но у мандалорца не возникло ощущения, что она делает это намеренно. Просто всё, что делали женщины этой планеты, почему-то казалось невероятно привлекательным. – Любое существо в сложных для себя ситуациях способно частично потерять контроль над телом. У кого-то трясутся руки, кого-то знобит, у кого-то губы помимо воли растягиваются в улыбке, а кто-то выделяет феромоны. Одни владеют телом лучше, другие – хуже.

– Понятно, – Рам счёл объяснение удовлетворительным. Значит, всё же он прав – Зара просто действовала, что называется, "на автомате", без всякого умысла.

– Вообще интересный у вас мир, – после небольшой паузы продолжил он. – Почитаешь рекламные проспекты – решишь, что планета бездумных потрахушек, прерываемых лишь необходимостью пожрать и чуть поспать.

– На что самый большой спрос, то и рекламируют, – ничуть не обиделась на его слова Эрис. – Захочешь – после завершения трапезы покажу тебе несколько клубов для встреч по интересам. В одном ты сможешь развлечься, выпить, потанцевать, подыскать одну или несколько подруг для весёлой ночи, в прочих собирается более требовательная публика. У каждого свои фантазии, и эти места созданы для того, чтобы помочь встретиться ищущим определённых удовольствий. Хочешь – сними памятное эротическое видео у профессионального режиссёра или можешь возбудить воображение свиданием вслепую. В буквальном смысле: ты и партнёрша не увидите друг друга от начала и до конца встречи. Твои фантазии совершенно уникальны? Озвучь их – и многие из ищущих новых впечатлений непременно захотят составить тебе компанию. Можешь задержаться в этом квартале на неделю, но при этом вряд ли успеешь испробовать всё.

При мысли о свидании с завязанными глазами у Рама случился приступ острой паранойи, а идея добровольной съёмки в порнушке была настолько нелепа, что даже не казалась смешной. Чем только разные ди"куты не занимаются...

– Я ожидал увидеть нечто подобное здесь, – признался Костас. – Меня ввело в заблуждение название – "сад кафарель". Но, похоже, я принял городской парк за бордель.

– Ты одновременно прав и ошибаешься, – озадачила его Эрис. – Это действительно одно из мест работы кафарель, но оно никак не является ни борделем, ни даже домом свиданий.

– И что же это тогда? – удивился мандалорец.

– Ашах. Боюсь, это слово не имеет точного аналога на бейсике. Ближе всего, пожалуй, будет слово "храм".

От этого заявления Рам опешил, пытаясь состыковать в голове образ строгого, мрачноватого сакрального места, увиденный парк разнообразных развлечений и ожидаемый бордель. Выходила какая-то ерунда, но он тут же напомнил себе, что на этой планете храм и бордель как раз вполне могут совмещаться, да и Зара охарактеризовала кафарель как нечто среднее между психологом и религиозным деятелем. Остальная галактика, впрочем, была куда более однозначна в определении рода занятий этих особ.

– Как-то это не слишком стыкуется с тем, что я слышал о кафарель, – дипломатично сообщил мандалорец.

– А что ты слышал? – оживилась Эрис, сверкнув любопытными глазами.

– То, что скорее пристало служительницам борделей, чем храмов.

– А разве одно исключает другое? – весело хохотнула зелтронка и отщипнула очередной кусочек ароматного белого мяса от порядком объеденной рыбьей туши.

– В моём понимании – да, – честно признался Костас. – Но, видно, я просто верю в нечто иное, чем местные. Кстати, а во что верят на Зелтросе?

– В счастье, – дала странный ответ Эрис.

– В счастье, – повторил Костас и криво улыбнулся. – А что такое – счастье? Вот ты можешь дать точный ответ? Ведь для каждого оно своё – это самое счастье. Вот для него... – мандалорец кивнул на кстати подвернувшегося "дикаря", находившегося в увольнительной. Дурачина выглядел как ходячая карикатура на армию – маска болталась где-то на груди, мундир расстёгнут, из кармана штанов торчит бутылочное горлышко, но зато под руку с ним шла и весело смеялась розовокожая брюнетка.

– ... счастье наступило, – Рам подмигнул зелтронке.

– У каждого свой ответ на этот вопрос. Жизнь каждого на этой планете посвящена поиску своего счастья. Для кого-то оно в удовольствии, для кого-то в любви, для кого-то в творчестве, для кого-то в новых острых ощущениях, для кого-то оно в покое, для кого-то в вечном пути... В одном мы сходимся – невозможно быть счастливым, когда рядом с тобой кто-то несчастен. Потому мы и стремимся помочь найти счастье всем тем, кто прилетает на нашу планету.

– Даже захватчикам?

– Большинство из них стали такими именно потому, что не нашли своего счастья. Многие долгие годы, с самого детства, несут в душе боль и болезни, оттого озлобились и возненавидели всех, начиная с себя. Наш долг помочь им исцелиться и вернуть себя настоящих.

– Вот тут ты в корне не права, – рассмеялся Костас. – Война – это не компенсация каких-либо комплексов неполноценности, а банальный делёж и передел прибыльных угодий, не более того. Правда, это с точки зрения тех, кто войну развязал. Для обычного же солдата это либо работа, либо защита своего дома и всего, что ему дорого.

– Это лишь на первый взгляд, – покачала головой Эрис. – Правители Зелтроса – пример того, как можно жить, не развязывая войн и не разоряя другие миры. Что до солдат, так ведь среди них не так много тех, кого эта работа делает счастливым. Чаще всего это просто приемлемый выход из жизненной ситуации. Мы предлагаем больше. Работу, которая сделает тебя счастливым. Жизнь, которая полностью тебя удовлетворит.

– Работа меня устраивает полностью, и даже больше, – мандалорец отщипнул кусок белого мяса, окунул в плошку с синим соусом, оглядел получившееся творение и с наслаждением съел. – А что до жизни... – тут Костас вынужден был признать, что жизнь его удалась крайне однобоко: да, он очень прилично зарабатывал, имел отличную репутацию как на Мандалоре, так и за его пределами, но этим всё и заканчивалось – дома его, как и прежде, ждали лишь уборка, мелкий ремонт и вечера перед голопроектором в обнимку с бутылкой.

– А каким ты видишь своё счастье? – поспешил он перевести разговор на саму зелтронку.

– Мне нравится помогать окружающим, – с искренней, непривычно-открытой улыбкой призналась зелтронка. – Помогать им понять себя, свою суть, обрести цельность, возвращать в жизнь радость. Мне вообще нравится понимать других, узнавать, что они думают, что чувствуют. Даже в зверях скрыта индивидуальность, что же говорить о разумных во всём их многообразии.

– Вот как, – удивился Костас, оглядывая свою спутницу уже новым взглядом. И тут ему на ум пришёл ещё один персонаж с схожим мировоззрением идеалиста.

– Тебе с моим приятелем пообщаться, – тут же озвучил свою мысль мандалорец. – Вы б нашли общий язык: он как ты – тоже малость имеет пунктик на тему "помочь всем".

– И чем он занимается?

– Он как раз один из тех самых захватчиков, которых ты так всех скопом записала в закомплексованные личности, – хихикнул Рам. – Зовут его капитан Нэйв. Грэм Нэйв.

Строго говоря, этим признанием Костас с головой выдал свою принадлежность к армии КНС, но на Эрис это не произвело особого впечатления. К оккупантам тут относились с весьма своеобразным интересом, далёким от агрессии.

– Мы успели познакомиться, – весело прищурилась она. – Мне понравился твой друг. С виду такой серьёзный и суровый, но на самом деле искренний и добрый человек, которого ведут справедливость и доброта. Вот только в людей он не верит. Нужно будет попытаться вытащить его прогуляться и полетать на рупинах. Они с Рогаликом сойдутся характерами.

Рам внимательно посмотрел на зелтронку, а потом отрицательно покачал головой:

– А вот это вряд ли. Как ты сама сказала – людям он не доверяет. Поэтому ждёт тебя отказ от прогулки и подозрение в желании втереться в доверие.

Ответом ему был искренний звонкий смех.

– Вы такие смешные, – с истино зелтронской непосредственностью сообщила Таи. – Пытаетесь казаться не теми, кто вы есть, окружаете себя традиционной ложью, которую называете приличиями, скрываете свои намерения... Вы умудряетесь оставаться одинокими посреди многомилионной толпы, а в искренних проявлениях пытаетесь углядеть корысть. Наверное, это всё востребовано в ваших родных мирах, но для нас выглядит очень забавно.

– Наверное, – не стал спорить Костас. – Но в его мире – это необходимость.

– На то и нужны друзья, чтобы помогать посмотреть на себя и мир иначе, – подмигнула ему зелтронка. – Расскажешь ему, что побывал среди страшных коварных зелтронов и вернулся живой и здоровый, – она подхватила бокал с вином и подняла в шутливом салюте.

– Ага, типа того, – закивал мандалорец. – Правда, я кафарель искал. Но, видать, не судьба – не нашёл.

Эрис рассмеялась ещё веселей прежнего.

– Боюсь, что разочарую твои ожидания, но очень многие из тех, кого ты видишь вокруг – кафарель.

Она кивнула в сторону девицы в компании всё ещё рыбачившего забрака. Тот выглядел совершенно довольным жизнью. Следом Таи указала на рослого зелтрона, успокаивающе обнявшего расстроенную чем-то твилекку. Парочка устроилась прямо на земле, у одного из открытых очагов, и тихо о чём-то беседовала. Следующей кафарель оказалась зелтронка, игравшая на каком-то музыкальном инструменте блаженно развалившемуся в траве человеку, в котором Рам, к своему изумлению, узнал одного из трёх выживших лейтенантов-джабиимцев. Впервые за последние недели мандалорец видел его таким расслабленным и умиротворённым.

– Во как, – только и смог сказать порядком ошеломлённый Костас.

– Открою ещё одну страшную тайну, – хихикнула довольная произведённым эффектом Эрис. – Ты и сам сейчас беседуешь с кафарель.

Костас едва не поперхнулся рыбой.

– Серьёзно? – едва смог просипеть он.

– Что тебя так удивляет? – всё с тем же весёлым любопытством спросила Эрис.

– Не ожидал, – честно признался Костас.

– А чего ожидал? Что я потребую наличку вперёд и брошусь срывать с тебя одежду? – смеясь, уточнила кафарель. – Я, конечно, могу это сделать, но мне казалось, тебе нужно нечто иное.

Она подмигнула растерянному мандалорцу, отщипнула ещё немного от рыбьей туши и поднесла угощение к его губам.

– Для начала, просто отдохнуть и расслабиться.

Костас, пребывающий в некоторой растерянности от её слов, неуверенно кивнул и осторожно коснулся губами пальцев свой необычной спутницы. В чём-то Эрис была права – происходящее действительно нравилось ему куда больше того, что он ожидал от этой планетки.

– Раз такое дело, – решился он, – то скажи, ты сейчас используешь феромоны?

Отправившись на эту прогулку, комендант совершенно осознанно нарушил собственное правило не контактировать с местными без дыхательных масок или носовых фильтров. Помимо желания научиться без всяких приборов отслеживать эффект от применения зелтронской биохимии, ему было по-человечески интересно испытать на себе то, о чём он слышал так много невероятных историй.

– Совсем немного, чтобы тебе было проще расслабиться и думать о приятном, – призналась Эрис.

– А ты можешь постепенно увеличивать концентрацию, чтобы я успел осознать эффект? – попросил Рам.

– Всем сперва любопытно, – снова очень заразительно рассмеялась девушка, и Костас невольно улыбнулся в ответ. Последнее он тут же списал на действие вина и той самой полученной дозы феромонов.

– Я буду очень медленно увеличивать концентрацию, но, поверь, нам лучше сперва перебраться в более уединённое место...

Такое место нашлось неподалёку – тот самый павильон, что Костас заметил раньше. Оказалось, что он разделён на отдельные номера, вроде гостиничных, но неуловимо от них отличающихся атмосферой уюта и уединённости. В том, куда привела его Эрис, была просторная ванная человек на пять, не меньше, и какое-то невероятное количество банок, бутылок и прочих ёмкостей далёких от мужского понимания.

– А теперь расслабься и следи за сменой ощущений, – посоветовала кафарель, указав Раму на удобное кресло. Когда тот занял его, свет погас, и номер погрузится в темноту, в которой со всей отчётливости проступили светящиеся рисунки на теле Эрис. Раздался тихий шелест падающей на пол одежды, и рисунок обнажился полностью. Причудливо изломанные линии, подчиняясь движениям девушки, складывались в завораживающий танец, всё больше и больше затягивающий мандалорца в омут чувственности. Потом он так и не смог вспомнить, когда протянул руки к обнажённой зелтронке...

Раньше, когда Костасу доводилось слышать неправдоподобные байки о невообразимых удовольствиях, что способны доставить зелтронки, он не воспринимал их всерьёз. Ну что, по большому счёту, может сделать в постели женщина с красной кожей, и при этом не может женщина любой другой расцветки? Теперь он понял, как заблуждался. Чарующий танец и неодолимое действие феромонов разожгли в нём желание, а благодаря эмпатии, Эрис всецело разделяла его страсть, возвращая возросшую и приумноженную жажду любви, обнажив перед ним свои чувства. Никогда раньше мандалорцу не доводилось быть с женщиной, которая была настолько желанна для него и для которой он был желанен не меньше. И он совершенно не ожидал, что подобное возможно за деньги.