Текст книги "Зазеркалье войны (СИ)"

Автор книги: Гедеон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

– Я хочу пройти проверку! – тут же заявила девочка, и ей вторили десятки голосов:

– И я!

– И я!

– Я тоже хочу!..

Всё шло к тому, что эта банда маленьких вымогателей прямо сейчас направится на базу ВАР требовать от генерала-джедая провести загадочную проверку и дать им допуск к секретной информации. К счастью, зелтронка снова пришла на помощь Чимбику.

– А вы ничего не забыли? – загадочно спросила она.

Дети начали задумчиво переглядываться, ища подсказки друг у друга. Ответа ни у кого так и не нашлось, и зелтронка продолжила:

– Гость пришёл к нам на праздник, а вы, не спросив, мешаете ему смотреть представление, не предложили ему угощение, да и сами отвернулись от сцены. Вы бы огорчились, если бы готовили развлечение для других, а про вас просто забыли?

На детских лицах отразилась мучительная борьба: с одной стороны, им хотелось и посмотреть представление, и не обидеть тех, кто устроил праздник, а с другой... Ну когда ещё выпадет шанс поговорить с настоящим живым клоном?

– Вы можете пригласить нашего гостя прийти ещё раз, – мягко подсказала им розовокожая, – чтобы пообщаться с вами и ответить на вопросы. И, – она понизила голос до заговорщического шёпота, – я бы завлекала его вкусностями.

Обрадованные найденным решением дети тут же завалили сержанта приглашениями, снедью, оперативно доставленной со столов иногда в тарелках, а иногда прямо в ладошках, и посулами невероятных даров, от редкого инопланетного жука "во-о-от таких размеров" до семислойного торта, который готовила старшая сестра одной из девчонок. Этот напор окончательно вышиб клона из колеи, и он понял, что ещё пара минут этого гвалта – и фронт покажется тихим, мирным и спокойным местечком.

Будто почувствовав его состояние (впрочем, тут же напомнил себе клон, слово "будто" явно лишнее), зелтронка, которую, как выяснилось, звали Таликой, заняла ребятню обсуждением места встречи, и Чимбик получил короткую передышку, с некоторой опаской прислушиваясь к бурному спору.

– Пусть это и не слишком похоже на правду, но вы можете отказаться от приглашения, – весело прищурившись, шепнула сержанту спасительница.

– Нет, мэм, – к своему собственному удивлению, решительно заявил Чимбик. – Не откажусь.

Ещё минуту назад он был готов драпать отсюда со всех ног, лишь бы оказаться подальше от маленьких крикунов, но... почему бы не подарить им немного сказки? Сержант видел, с каким восторгом и вниманием дети следили за приключениями нарисованных клонов на сцене, и решил, что сделает всё для того, чтобы память о Бойле, Вексере и генерале Кеноби жила как можно дольше. Даже если ценой за это будут лопнувшие барабанные перепонки и взорвавшийся от переизбытка заданных вопросов мозг.

– Какая форма одежды? – перешёл он к делу.

– В полной боевой выкладке и на танке, – сообщила ему зелтронка, но то ли серьёзная физиономия Чимбика, то ли понятные только эмпатам скрытые детали заставили её поспешно добавить: – Это была шутка. Вы можете прийти, в чём пожелаете, но дети будут в восторге увидеть вашу знаменитую белую броню.

– Она камуфлированная, мэм, – улыбнулся клон. – Белая – только у тех, кто проходит обучение и не приписан к конкретному линейному подразделению, мэм, и ещё у флотских экипажей. У остальных – знаки подразделений и, как правило, камуфляж по местности, на которой ведутся боевые действия. На Рилоте у нас был песчаный камуфляж: бежевый с коричневым. А у Вексера и Бойла – оранжевая окантовка визоров и полосы на наплечниках. Мэм... – тут Чимбик сообразил, что ей вряд ли интересны все эти подробности, и умолк.

Вопреки его ожиданиям, зелтронка оживилась и заинтересованно подалась вперёд.

– Я перерисую броню. А вы, получается, знакомы с героями этой истории?

– Да, мэм, – кивнул сержант, несколько шокированный таким оборотом событий. – Вы автор? Мэм, разрешите вопрос: откуда... кто рассказал вам всё это?

– Один из авторов, – поправила его Талика. – Я занимаюсь в основном анимацией, а сюжетной частью заведует Оджин.

Проследив взглядом в указанном направлении, клон увидел темноволосого зелтрона, разговаривавшего о чём-то с тви"лекком.

– Его друг с Рилота рассказал эту историю, а мы воплотили её в голофильм.

Чимбик с минуту молча изучал авторов сюжета, а потом медленно кивнул:

– Тогда понятно, мэм. И... генерал Кеноби держал ворота один. У жителей Рилота в лагере оружия не было, а основные силы подошли через две минуты после захвата контрольного поста. Но сказка... – неожиданно для самого себя клон схватил женщину за руку и горячо пожал. – Она замечательная, мэм. Правда.

Взгляд зелтронки на мгновение стал растерянным, она несколько неловко, будто жест не был ей привычным, ответила на рукопожатие.

– Я рада, что вам понравилось. А вы сами? – неожиданно спросила она. – Не хотите рассказать свою историю?

Чимбик задумался. Рассказать свою историю? Перед внутренним взором с бешеной скоростью пронеслась вся его короткая жизнь – Камино, Джеонозис, путешествие с Лорэй, Рилот, вторая атака Джеонозиса, оборона Камино, Умбара, Мерн Восемь... Ужас, боль, ярость, усталость. И – тёплое, светлое пятно, как солнечный луч, пробившийся сквозь тучи, – доверчиво прижавшаяся к нему во сне Эйнджела.

Клон бросил взгляд на сцену, потом – на веселящуюся детвору, и отрицательно покачал головой.

– Нет, мэм. У меня нет ничего, о чём можно было бы рассказать. Одна рутина, детям это будет неинтересно.

– Сказки – они не только для детей, – мягко возразила зелтронка, но настаивать и приставать с расспросами не стала, заслужив молчаливую благодарность клона.

– Надеюсь, я ничего лишнего не сказал, – несколькими часами позже Чимбик шёл рядом с Таликой по ночной улице, держа шлем подмышкой и с наслаждением вдыхая напоенный ароматами воздух.

Вечер с детьми, вопреки его опасениям, прошёл на удивление легко. Бешеный восторг детворы вызвала броня, в которой пришёл сержант – первой фазы, "как у Бойла", как восторженно заявил один из сорванцов. Если бы дети знали, какое удивление вызвала у капитана Стилета просьба Чимбика выдать на складе комплект брони старого образца. Стилет долго хмыкал, морщил лоб, а потом отправил сержанта к тыловикам узнать – есть ли у них вообще такая. К вящей радости Чимбика, ему повезло – ушлые тыловики предусмотрительно захватили несколько комплектов на тот случай, если будут перебои со снабжением, и вышедшие из строя шлемы или другие элементы брони будет нечем заменить. Сержант получил один комплект под клятвенное обещание вернуть этим же днём – точнее, ночью, – и убежал в казарму переодеваться. И, как оказалось, старался он не зря – восторг детворы, увидевшей вживую героя из сказки, был лучшей из наград, что клон получал в своей жизни.

А потом был сам вечер с кучей вопросов. Чимбик так и не сказал детям, что Вексер погиб – пусть для них он будет жив. Разведчик только дал данные батальона коммандера Коди и уточнил, что адресовать все послания следует Бойлу – Вексер вечно занят, как старший, и отвечать за него будет его брат. И мысленно хихикнул, представив себе выражение лица Бойла, на которого нежданно хлынет шквал детского восторга. А потом неожиданно для самого себя Чимбик заболтался с Таликой, и как-то само собой получилось, что с праздника они ушли вместе.

– А ты покажешь мне настоящий танк? – Тилос, девятилетний сын Талики, разве что не вис на сержанте, на полную используя свой счастливый шанс. Ещё бы – они с сестрой единственные, кому повезло свести с клоном чуть более тесное знакомство. Дана, его младшая семилетняя сестра, вела себя много тише, но, судя по блеснувшим во взгляде искоркам, она и сама была не прочь посмотреть на настоящий танк.

Вообще сержант не ожидал, что представителям расы пацифистов будет настолько интересно что-то связанное с войной, но, похоже, дети везде были детьми и не имели ничего против игр в войну.

– Не сегодня, – Чимбик подмигнул мальчишке. – Поздно уже, ночью запрещено без нужды в боксы с техникой заходить. Но обещаю – ты ещё на них насмотришься. И на шагающие, и на летающие...

– Звучит несколько пугающе, – Талика улыбнулась, но что-то в её взгляде заставило клона вспомнить слышанную где-то фразу о том, что в каждой шутке есть только доля шутки.

Это порядком изумило сержанта: до сих пор розовокожие – в его понимании, – к войне относились как к интересной игре, страшной, увлекательной, но всё же ненастоящей, а тут – такая внезапная серьёзность.

– Не беспокойтесь, мэм, – поспешил он успокоить женщину. – Даже если бидоны рискнут сюда сунуть нос – мы им быстро объясним всю глубину их заблуждений, – очень, на его взгляд, удачно ввернул Чимбик услышанную у Блайза фразу. Его брат вообще был настоящей кладезью заезженных шуток, дурацких анекдотов и шаблонных фраз, которые черпал из своих детективов, тягу к которым не смогло бы у него отбить даже прямое попадание из турболазера в голову.

– Ма-а-ам, – протянула Дана тем самым тоном, за которым обычно следуют просьбы и мольбы, – а давай купим боевого дроида. Он будет носить за мной рюкзак, все обзавидуются!

– И мне! И мне! – тут же подхватил понравившуюся идею Тилос.

– Тогда вам придётся выбирать, – хитро прищурилась зелтронка, – дроид или наш гость. Вряд ли... – тут Талика запнулась, не сумев воспроизвести длинный номер, которым представился клон, – ... ему понравится такая компания. Так ведь?

– Сержант Ка-Эс-Три-Пять-Пять-Ноль-Восемь-Пять, – подсказал Чимбик. – Да, мэм, щипцы – не самая хорошая компания. Ну, разве что, перепрограммированные. Да и то... болтают много, и не заставишь их замолчать.

Ребятня огорчённо вздохнула, и мать потрепала своих чад по головам.

– Мы можем заказать дяде Лейто пару маленьких дроидов, точно таких, как вы хотите. Скажем, вот такого размера, – она развела руки, демонстрируя предполагаемый размер дроида, что-то около полуметра. – И рюкзак поднимут, и с программой дроида-садовника будут полезны.

Перед глазами Чимбика отчетливо встала картина: супербоевой дроид Б2, размером с фелинкса, поливающий сорняки шквальным огнём из встроенных пушек. Картина была настолько сюрреалистической, что сержант задумался: а не было ли в пирожных, которыми его щедро закармливали маленькие разбойники, какой-нибудь местной специфической приправы?

Идея мамы так понравилась детям, что они даже на время забыли о Чимбике, пустившись в обсуждения игр, к которым можно будет приспособить новую игрушку. Воспользовавшись моментом, Талика наконец задала мучивший её вопрос.

– Скажите, почему вы не называете своего имени, только номер?

– Это и есть моё имя, мэм. Мой личный номер, – пояснил сержант. – Есть ещё прозвище, которое дал инструктор.

– Хотелось бы услышать, – пожелание прозвучало ненавязчиво, без всякого давления. – Иные прозвища прилипают крепче данных при рождении имён. К примеру, мой теварели при первой нашей встрече назвался Танком, да я и до сих пор чаще зову его именно так, чем по имени.

– Танк... Необычное прозвище для зелтрона, – заметил Чимбик. Слова Талики заставили его задуматься над собственным именем: сержант ранее и не задавался вопросом – а подходит ли ему название крупной хищной кошки с Тирсуса?

– А что означает слово, которое вы употребили, мэм? Теварели? Это социальный статус? – поинтересовался он вслух, воспользовавшись поводом увести тему от своего имени. Сержант и сам не мог объяснить, почему так не любил называть его посторонним, в отличии от того же Блайза. Для самого же Чимбика имя было чем-то своим, сокровенным, тем, что нельзя говорить каждому встречному.

– Что-то вроде того. Если перевести в привычные инопланетникам понятия, то "теварели" означает примерно следующее: "брачный партнёр, с которым мы имеем и воспитываем общее дитя, но живём не под одной крышей".

– Вы в разводе, мэм? – уточнил клон, сбитый с толку весьма витиеватой и неоднозначной для неместного формулировкой семейного положения. – Простите, если мой вопрос затрагивает Вашу личную жизнь, мэм.

Последняя фраза вызвала искренний смех зелтронки.

– На нашей планете сложно задать неприличный вопрос, лар, – отсмеявшись, пояснила Талика. – Со временем ты привыкнешь.

– Лар, мэм? – не понял сержант. – Это обращение? – Он старательно принялся вспоминать всё, что успел прочесть по Зелтросу. Слова "лар" там точно не было, иначе клон бы обязательно его запомнил. Может, какое-то местное, исключительно столичное, обращение? Жаргон или наречие?

– Самым близким по смыслу переводом на всеобщий будет слово "дитя", хоть оно не вполне точно передаёт смысл, – пояснила зелтронка.

Чимбик, очень не любивший панибратство от посторонних ему людей, – и особенно от штатских, – немедленно напрягся, с подозрением глядя на Талику. Её манера поведения и проскальзывающие в голосе тёплые интонации, такие же, с какими зелтронка обращалась к своим детям, одновременно притягивали и в то же время настораживали сержанта, который не мог понять причины подобного к себе отношения и начинал из-за этого нервничать.

– Почему Вы так меня назвали? – настороженно поинтересовался клон. Весь его короткий жизненный опыт говорил о том, что просто так никто ничего не делает, и если сейчас эта женщина проявляет теплоту – не исключено, что потом за это придётся как-то расплачиваться, так что лучше сразу расставить всё по своим местам.

– Наверное, сказывается настроение этого вечера, – рассеянно улыбнулась Талика. – Кроме того, мне ведь нужно как-то тебя называть, а этот длинный номер мне совершенно не по силам. Мне жаль, если это тебя обидело.

– Нет, мэм, все нормально, – поспешил успокоить её сержант, мысленно отвесив себе подзатыльник за очередной приступ дурацкой паранойи. Действительно, что плохого в том, что его назвали "дитём", тем более что собеседница действительно гораздо старше его самого? Ничуть не хуже, чем "сэр", "садж" или по номеру.

– Мне просто интересно узнать ваши обычаи, – тут клон не соврал: ему действительно было любопытно узнать о семейных хитросплетениях зелтронов. В методичке, выданной ещё на борту корабля, этому пункту уделялось всего одно предложение с крайне расплывчатой формулировкой "чрезвычайно сложные", оставлявшей громадный простор для фантазии. К несчастью, Чимбик, в отличии от своего брата, предпочитал факты домыслам, из-за чего Блайз частенько над ним подшучивал, говоря, что "садж, пока не попробует на зуб, не пощупает и не отскребёт кусочек – не поверит, что это реально".

– Теварели означает брачного партнёра, с которым вы живёте порознь, а не бывшего супруга, – продолжила Талика, возвращаясь к первоначальной теме разговора. Изрядно озадаченное выражение лица Чимбика или его смешанные чувства заставили зелтронку объяснить на примере.

– Мой теварели – наёмник, страсть к путешествиям у него в крови. Мы полюбили друг друга, у нас есть чудесный сын, но я живу на Зелтросе, а Танк продолжает летать с исследовательской группой, возвращаясь ко мне при каждой возможности. Страсть к путешествиям у него в крови, а ты же знаешь забраков – ветер в кулаке не удержать. Или он стремится к цели, или... Да нет никаких "или", – она улыбнулась, видимо, вспомнив супруга. – Одним словом – Танк. Сейчас Кез, наш сын, как раз путешествует вместе с отцом.

– Понятно, мэм, – кивнул Чимбик. В его мозгу заработала картотека, заполняя очередную карточку под названием "зелтронские семьи" и ставя её на соответствующую полку. Но тут же возникла целая куча других вопросов, задавать которые клон постеснялся. Например, чьи тогда дети Тилос и Дана? От второго мужа? Или просто усыновленные?

– У Вас большая семья, мэм? – дипломатично зашёл издалека сержант. Как обычно, найдя заинтересовавшую его тему, он не мог остановиться, не изучив её досконально, от и до, не оставляя никаких неясностей.

– Смотря по чьим меркам. По мнению инопланетников – большая, по местным меркам – средняя. Два теварели, теванули, пять искавину, истевину...

В результате многочисленных объяснений и уточнений клон усвоил, что разобраться в хитросплетениях зелтронских родственно-семейных отношений не проще, чем в голокроне джедаев. Выяснилось, что у Талики есть три мужа: упомянутый забрак и два зелтрона. Первый – Видус, живёт с ней и ещё одной брачной партнёршей под одной крышей и ведёт общее хозяйство, второй – Ликард, поселился по соседству с другими своими брачными партнёрами и детьми. Для всех этих странных родственных отношений были свои термины. К примеру, брачный партнёр твоего мужа может называться "искавину" (женского пола) или "искавану" (мужского пола), если вы живёте под одной крышей и ведёте общее хозяйство, но не привлекаете друг друга сексуально (да, слухи про распутство зелтронцев были более чем правдивы). Если же, к примеру, жёны делили друг с другом и постель, то они назывались "истевину". Заинтересовавшийся столь похожим звучанием слов, Чимбик узнал, что большая часть брачно-семейной терминологии зелтронов состоит из набора слогов, каждый из которых несёт в себе определённое значение и, понимая их, можно довольно просто ориентироваться в отношениях просто по звучанию терминов. Так, слог "те" в слове подсказывал, что речь идёт о любовниках, "ли" говорил об общих детях, воспитываемых совместно, "ан" указывал на кровное родство.

Даже для бывших возлюбленных у зелтронов находилось несколько обозначений. Слово "гитечи" сообщает всем сведущим, что ваша любовь была прекрасна, но исчерпала себя, и вы разошлись по жизни, храня друг о друге самые тёплые воспоминания. А вот "гитеха" говорило о том, что всякие чувства пропали, и вы теперь чужие друг для друга.

В конце концов, обилие терминов и чрезвычайно ёмких слов потихоньку подошло к концу, оставив, правда, массу вопросов, задавать которые Чимбик не рискнул, справедливо опасаясь вместо ответа получить ещё больше загадок. Решив, что лучше разобраться во всём постепенно, наблюдая за жизнью зелтронов, клон спросил:

– Мэм, вот вы говорили про семью, брачных партнёров... А у вас – в смысле, зелтронов – бывает любовь к одному конкретному человеку? Такая, чтобы на всю жизнь?

Услышав вопрос, Талика наградила сержанта долгим задумчивым взглядом.

– Такой возлюбленный зовётся "эвин". Я слышала о таких, читала о них, но, говоря откровенно, лично знакома не была. А почему тебя это так интересует?

– Для общего развития, мэм, – туманно пояснил свой интерес сержант. На самом деле ему хотелось знать, как нужно называть Эйнджелу, если всё же судьба сведет их снова.

– Просто в нашей методичке ничего про эту сторону вашей культуры не говорилось, – развёл он руками.

Зелтронка кивнула, принимая это объяснение, но Чимбик мог поклясться, что в её глазах мелькнул весёлый скептицизм, и задумался, какими чувствами мог выдать свой далеко не академический интерес.

– К слову, мы готовим ещё несколько работ, посвящённых текущей войне, – перевела тему беседы Талика. – Не хочешь зайти в гости, взглянуть на мои наброски, подсказать, в каких деталях я была не точна? С меня вкусный ужин и подборка фильмов по нашей истории и культуре, если тебе интересно.

– Да! Да! – тут же оживился поскучневший во время объяснений брачных традиций Тилос. – А я покажу тебе свою колонию муравьёв! Они клёвые!

– А я, – тут же ревниво вклинилась Дана, – испеку вафли. Я умею! – с вызовом добавила она, видимо, решив, что это заявление прозвучало неправдоподобно.

Чимбик задумался. С одной стороны, эта женщина была ему едва знакома, чтобы вот так вот вваливаться к ней домой – даже весьма поверхностных знаний сержанта хватало на то, чтобы знать азы вежливости. Но с другой... её непривычно тёплое к нему отношение, помноженное на природное любопытство Чимбика, подталкивали клона на продолжение знакомства. После минутного размышления он всё же решил принять приглашение, рассудив, что в любой момент сможет просто уйти, если что-то пойдёт не так.

– Муравьи и вафли? – задумчиво протянул сержант. – Не могу от этого отказаться!

Дети весело взвизгнули и, коротко крикнув матери "Мы домой!", побежали вперёд, по всей видимости, приводить в порядок свои сокровища, которыми собирались поражать воображение гостя.

Утром Чимбик покинул гостеприимный дом Талики, переполненный впечатлениями. Её семья, вопреки опасениям клона, приняла его с таким радушием, словно он – как минимум, член королевской фамилии или какая другая важная шишка. Стол был накрыт с такой скоростью, что сержант всерьёз было заподозрил Талику в том, что она изначально планировала затащить его к себе, но тут же сам отмёл эти подозрения как откровенно дурацкие. Правда, за столом клон сидел урывками: дети то и дело таскали его показать свои немудрёные сокровища – обещанную колонию муравьев, «самую настоящую» посуду, конструктор, любимые игрушки, – но, к собственному удивлению, Чимбик понял, что это ему нравится гораздо больше, чем царивший на застолье шум. Нет, зелтронцы были очень деликатны – хоть пара девушек (сержант так толком и не понял, кем они приходятся Талике) и оказывала ему явные знаки внимания, – но всё равно очень, очень шумные. В какой-то момент сержант обнаружил, что сидит в саду на земле, объясняя распахнувшей рты от сосредоточенности детворе порядок следования колонны на марше, используя в качестве наглядного пособия игрушки Тилоса, а рядом стоит и широко улыбается Талика, глядя на него с непонятным выражением в глазах. Смутившийся сержант решил, что это ненавязчивый намёк на его обещание помочь со сказкой и, быстро завершив объяснение, встал на ноги.

С голофильмом они провозились до самого утра, причём Тилос и Дана до упора сидели с ними, так и уснув в креслах, но не покинув своего гостя. Увлёкшийся рисованием Чимбик вовремя глянул на хронометр, а то так бы и досидел до следующего вечера, забыв про то, что пора возвращаться в часть.

И вот теперь он шёл по утренним улицам, надев шлем, чтобы никто из продолжавших веселье горожан не мог видеть его довольной улыбки. Своей тихой радостью клон не хотел делиться ни с кем, кроме своих братьев. Но проходящие мимо него зелтроны всё равно невольно оглядывались, привлечённые его необычным видом и чувствами, и на их лицах появлялись точно такие же улыбки, вызывавшие недоумение их инопланетных спутников.

У КПП маячила знакомая фигура – Блайз, отчаянно жестикулируя руками, словно спятивший регулировщик, что-то рассказывал дежурным. Чимбик мысленно поспорил сам с собой, что его брат хвастает очередным подвигом на амурном фронте и, конечно же, выиграл – едва завидев сержанта, Блайз сначала недоуменно нахмурился, а потом радостно заорал:

– Садж! А ты чего вырядился так?

– На детском празднике выступал, – не стал вдаваться в подробности Чимбик.

– А, понятно... – протянул Блайз и тут же затараторил:

– Слушай, тут та-а-акое было! Короче, угадай, с кем я ночь провёл?

– С королевой, – брякнул Чимбик, только чтобы заткнуть брата и утащить в кубрик, а уж там поделиться событиями этой ночи.

– Откуда знаешь? – Лицо у Блайза вытянулось, напомнив сержанту карикатуру на неймодианца – разве что цветом не зелёное. Чимбик остановился, присмотрелся к брату и понял, что тот не шутит.

– Ты идиот? – спросил он, снимая шлем. – Ох, кретин... Ты хоть понимаешь, что будет, если её муж об этом узнает? Блайз, вот ты...

– Король знает, – беспечно перебил его Блайз. – Мы с ним утром каф пили. Там ещё были хорошенькие представительницы кореллианской делегации.

Чимбика как пыльным мешком по голове шарахнули.

– Как – знает? – глупо моргая, переспросил он.

– Ну так. Ему Леилеа рассказала. Ей со мной понравилось, – довольно зажмурился герой-любовник под одобрительно-завистливый смех зрителей. Сержант понял, что ни черта не понимает. Глядя на его обалделую физию, Блайз принялся с наслаждением расписывать все прелести прошедшей ночи, в красках, со вкусом, так, чтобы слушатели смогли понять и прочувствовать всю мощь и неотразимость рассказчика. Сержант же из его рассказа понял лишь то, что королева утянула его брата в постель, как экзотическую игрушку, а король радостно помахал им вслед ручкой. И почему-то Чимбику стало очень обидно за брата, совершенно не понявшего тот факт, что его использовали, как забавную диковинку. Наоборот – Блайз гордился этим фактом, важно надуваясь и сияя не хуже восходящего Зела, и собравшиеся вокруг солдаты, похоже, всецело разделяли его эмоции. Желание рассказывать этому фанфарону о своем времяпровождении у сержанта пропало напрочь, да и на фоне рассказа Блайза собственные приключения казались откровенно слабыми для того, чтобы заинтересовать кого-либо. Сержант вздохнул, надел шлем и поплёлся в казарму.

– Эй, ты куда? – крикнул ему вслед Блайз. – Я же не дорассказал!

– Посплю час до завтрака, – не оборачиваясь, ответил Чимбик. – И тебе советую, а то будешь к обеду ползать, как сонная муха.

Зелтрос, город Зелар, за три недели до высадки республиканских сил

Для подавляющего большинства туристов любой, даже самый захудалый городишко на Зелтросе выглядел ошеломляюще, а Зелару, пусть и уступающему столице, или туристическому центру под красноречивым названием «Рай» было чем удивить даже опытного путешественника. Охочие до сплетен и пикантных историй журналисты создали настолько популярный образ зелтронов-распутников, что мало кто вспоминал о том, что розовокожие любители удовольствий знали толк не только в любви, но и в еде. Импорт деликатесов приносил планете доход, сопоставимый доходам от туризма и экспорта предметов искусства.

Городские постройки рассыпались по подошве горы Беш без видимого порядка, будто колоссальный ребёнок раскидал их во время увлекательной игры, да так и ушёл, оставив игрушки валяться. Из-под лилово-красных крон деревьев проглядывала то стилизованная под старину черепица, то высокотехнологичное покрытие с солнечными батареями, позволявшими обеспечивать дом энергией. Здесь столкнулись настолько разные эпохи и архитектурные решения, что только зелтронское чувство прекрасного могло превратить подобное хаотичное собрание в эклектичное произведение искусства.

Вокруг Зелара раскинулись обширные сельскохозяйственные угодья, разбавленные россыпью фермерских поселений и небольших семейных предприятий вроде частных виноделен или небольших пансионатов для любителей уединения в тиши. Немного в стороне от города расположилась техническая зона, включавшая в себя перерабатывающие заводы, крупные коммерческие склады и космопорт. Тихий, утопающий в садах пригород незаметно, в традициях зелтронцев, переходил в городские окраины. Сам город старомодно раскинулся вширь, удивляя жителей мегаполисов отсутствием пронзающих облака высоток и тесноты застройки. Лицом города были солидные частные особняки, надменно посматривающие на редких многоэтажных собратьев и, конечно же, многочисленные заведения для гурманов.

– Я уже и забыла, каково это – так вкусно жрать, – Свитари отодвинула от себя очередную опустевшую тарелку, которую проворно подхватил и унёс дроид-официант – редкое для Зелтроса, ориентированного на индивидуальный подход к клиенту, явление. Порции в большинстве местных ресторанов подавали маленькие, что позволяло отведать несколько блюд без риска догнать по габаритам хатта.

Эйнджела рассеянно кивнула, всё ещё поглощённая давно забытыми, а оттого совершенно непривычными ощущениями. Давящий эмоциональный фон Корусанта, с усталостью, суетой, подозрительностью и недовольством жителей, сменился тихой спокойной радостью, то и дело разбавляемой искрами веселья и нотками ненавязчивого влечения.

– Хорошо... – невпопад ответила она чуть позже. – Не понимаю, почему мы раньше не вернулись домой?

Домой... Это прозвучало непривычно и чуждо, как бывает, когда произносишь давно забытое слово, смысла которого уже и не помнишь точно. На Зелтросе в последний раз они бывали ещё с родителями, лет в десять, и воспоминания о нём поблекли и размылись.

– А ситх его знает, – призналась Ри, вставляя кредитный чип в прорезь в столе.

Голографический счёт коротко мигнул, сменил цвет, подтверждая факт оплаты, и предложил ввести сумму чаевых. Свитари бросила взгляд на металлического официанта, фыркнула и изъяла чип под неодобрительным взглядом дроида.

– Скряга, – прокомментировала её действия сестра.

– На кой ляд жестянке деньги? – отмахнулась Свитари, после чего поднялась со своего места и направилась к выходу. Эйнджела ненадолго задержалась, бросив на стол несколько кредиток, и догнала сестру. Та молча покачала головой, не одобряя её действий, но продолжать дискуссию не стала. Она всегда уважала чужое право на причуды и странности.

Летний день незаметно сменялся вечерними сумерками, жара сходила на нет, и улицы нарядной толпой заполняли жители и гости города. Среди последних преобладали три типа: бизнесмены, брюхоморы и молодящиеся дамы, преимущественно гуманоидных рас. Присутствие последних объяснялось популярностью зелтронских центров красоты, занимающихся, как следовало из названия, продлением молодости и исправлением самых разных физических изъянов. Предприимчивые аборигены заодно предлагали самые передовые методики избавления от лишнего веса, так что от клиентуры в городе гурманов отбоя не было.

Привыкшие приковывать взгляды окружающих, Лорэй неожиданно для себя обнаружили, что привлекают не больше внимания, чем прочие гости города. Красоту на Зелтросе ценили, но удивить ею кого-то было очень сложно. Здесь это было нормой настолько привычной, что взгляд невольно останавливался на тех, кто ей не соответствовал. Это, однако, не значило, что местные остались равнодушными к паре одиноких туристок. Любителей развлечений привлекала новизна и возможность испытать нечто неизведанное ранее. Неизведанным в данном случае оказались Лорэй, к которым упругой походкой атлета и широкой улыбкой кинозвезды приближался один из местных.

Глядя на него, любому становилось понятным, почему Зелтрос пользуется такой популярностью у любителей романтических приключений обоих полов. Зелтрон был красив. Любительницы женских романов из тех, где "его сильные руки скользили по её трепещущему телу", с волнением и придыханием могли бы часами описывать прекрасное тело зелтрона, чувственный рот, мужественный подбородок и прочие волнующие детали. Лорэй же всегда смотрели иначе, не расчленяя объект изучения на привлекательные и не слишком фрагменты, а мгновенно воспринимая весь облик целиком. Куда больше тела их интересовали мелкие детали: взгляд, мимика, повадки, движения, голос – все те едва уловимые черты, что позволяли мгновенно создать впечатление, оценить степень опасности или потенциальной выгоды. Внешний облик отпечатывался в их памяти скорее набором каких-то запомнившихся деталей, в результате чего описания авторства Лорэй сводились к фразам вроде "тот носатый мужик с злыми глазами" или "тощий хмырь с улыбкой идиота". Подошедший к ним мужчина удостоился мысленной характеристики "самый обыкновенный зел".