Текст книги "Сова (СИ)"

Автор книги: Forzill

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 36 страниц)

– Джин! Только не говори мне, что ты не рада!

– Ха, конечно рада. Я имела в виду, что нельзя было назвать это просто «подружка невесты» и успокоиться?

Мари скрививлась и кинула в Джинни свадебный букет. Та поймала его на лету – привычки ловца все еще бугрились и теплились в ее аккуратных, мускулистых руках.

– Я никогда не забуду, как ты тогда пришла ко мне. С вареньем, помнишь?

– Ну конечно, Мари… И не стоит благодарностей. Ты все же невеста моего брата.

– Ты никогда не сомневалась, что этим все закончится, да?

– Ни капли не сомневалась! И прекрати так умильно хлопать глазками. У тебя ресницы слиплись. Перед выходом нужно будет подправить... А теперь, Мари Сарвон, пойдем и выдадим тебя замуж!

Джини выскальзывает из комнаты, как золотистый снитч, трепеща и бросая на стены радостные золотые тени-оттенки и Мари ничего не остается, как последовать за ней, на хожу поправляя выбивающиеся из прически пряди.

И тут, не дойдя до решающего проема пары шагов, Мари ахнула, прислоняясь к стене. В дверях стоял Драко Малфой. Он изменился, конечно – постарел, кожа на лице немного повисла, а льняные волосы поредели, но это все еще было он – ровная осанка, острый подбородок и высокий лоб делали его каким-то острым и резким, двумерным по сравнению со стоящим рядом слегка расплывающимся высоким и выпуклым Джорджем.

– Я… я не думала, что ты придешь.

Он усмехнулся.

– Я и не хотел. Но кое-кто меня уговорил.

В дверях появился Фред. В начищенной обуви и прекрасной серой мантии, он явно был смущен и старался смотреть в пол.

– Я знаю, знаю, что видеть невесту до свадьбы – плохая примета, но я правда не мог пропустить этот момент!

Он крепко пожал руку Драко. Тот в ответ улыбнулся и схватил с полки колдо-камеру.

– А давайте, ребята, я вас сфотографирую вместе!

Фред, Джордж и Мари переглянулись – Хогвартс оставил им миллионы совместных фотографий, теперь бережно рассортированных Алисией по курсам, месту действия и тяжести последствий того или иного прикола… Эта же фотография отправится в категорию «приколы, слух о которых доносится через века и вселенные и даже до Перси, когда он пишет о котлах». Они становятся рядом, Фред пытается пощекотать Мари, чтобы она улыбалась на фото, а Джордж втягивает живот… и Драко щелкает, захватывая момент, сжимая его и помещая в маленький живущий кадр.

Близнецы синхронно переглядываются и говорят.

– Мы вас оставим, пожалуй, будем ждать на заднем дворе.

Фред целует Мари в щеку и комната снова пустеет. Мари смотрит на Драко в упор и понимает, его тут тоже есть с чем поздравлять…

– Поздравляю, папочка.

Тот в ответ шутливо поднимает брови, прямо светится весь своей хорошей улыбкой – видно, что теперь он улыбается так чаще, по лицу тут же рябью плывут глубокие морщины именно этой, настоящей улыбки.

– Оу, не думаю, что теперь уместно так меня называть…

– Дурачина! Я о том, что ты стал отцом.

Мари смеется и толкает его в плечо. Вся эта шутка не разбудила ничего в ее душе, приятную пустоту вежливости, дружбы, старой памяти и ничего больше нет. Было много, а ведь было так много! Но они все спалили. Без остатка, шутя, спалили сами… Возможно, они и были не правы, но что теперь уж. Мари скользит торопливо взглядом по нему всему, ищет – чего? Ответов на вопросы? Вопросов на свои ответы? Не находит там ничего. Мари понимает – это был долгий путь, путь разный – от теплоты в душе до отвращения, желания отмыться металлической кухонной щеткой, но это лишь еще одно подтверждение, что что-то действительно было. Сейчас она слышит, как Драко говорит о своем сыне и понимает, что все сложилось именно так, как должно…

– Он замечательный, Мари.

Она улыбается ему.

– Правда?

– Самый красивый ребенок в мире…

Он тут же загадочно прищуривается.

– Ну что, Мари Уизли. Ты думаешь, что пришел только я?

Драко улыбается – это ведь такая радость и картинно открывает дверь, словно режиссируя незнакомый Мари спектакль. В дверях, слегка смущаясь, появлается Тео. К горлу подкатывает тошнота – ее будто бы выталкивают на сцену играть незнакомую роль. Мари не знает слов. Она смотрит на будто побелкой покрывшиеся волосы, которые уже не так контрастируют с бледной кожей, вмятину от сигареты на губах, тонкие руки, и боже. В лучах солнца Тео кажется нереальным, прозрачным, истончившимся. Его кожа потеряла упругость, стала сухой и тонкой как пергамент; а круги под глазами фиолетовые до черноты, кальмарово-чернильные… И Мари горько говорит себе.

«А мы постарели…»

Не он. Мы.

Мари подходит и заключает его в крепкие объятия. Он же молчит и смотрит на ее руки. Думал, будет просто, но… Он помнил ее руки тогда – мягкие, с тонкой кожей, с чуть выпирающими венками, с редкой россыпью едва-едва заметных еще полупрозрачных коричневых пятнышек, которые можно счесть за веснушки… Сейчас же. Ему страшно смотреть на ее руки. Какие они должны быть у женщины в сорок? Руки, которые обнимали его были руками старухи. Красные, обветренные, испещренные морщинами, которые уже больше напоминают сетку трещин. Сколько времени прошло, сколько же прошло времени…

Нельзя ее смущать – нельзя. Он пробормотал.

– Я… Я не просто так, у меня для тебя кое-что есть, я бы не пришел просто так, правда.

Он сбивчиво оправдывается и Мари смеется. Он сдается, понимая, что лучше один раз показать и просто плюнув на все говорит.

– Пойдем на задний двор?

Теперь он стоял перед ней и она снова была в белоснежном платье, простеньком и больше напоминающем сарафан, она казалась даже более юной, чем на их свадьбе и неловко сжимала в своих давно не юных руках букетик полевых цветов.

– Пойдём, – он берёт её за руку, ободряюще сжимает замёрзшие пальцы.

Небо смыкается над ними яркой синевой, вспыхивает цветными змейками летающих тут и там шутих. На секунду Мари кажется, что сама магия искрится тут и следит за ними, готовая жестоко наказать тех, кто не пожелал смириться с её властью. Глупость – у магии нет и быть не может сознания. Она злится на себя за это волнение, за нелепые мысли. Но вот они с Тео подходят вплотную к квиддичным кольцам около Норы, и Мари, наконец, берёт себя в руки. Она слышит голос Тео…

– Ты готова?

– Да, – Мари не сводит с него горящих глаз. Яркие губы удивлённо приоткрыты, несмелая улыбка трогает их уголки. Тео почти не помнит её такой.

Он помогает ей усесться на метлу в этом белом платье, и вот они уже в воздухе, всё выше и выше, не могут сдержать синхронно-ликующего крика.

Мари ощущает воздух, ощущает небо, как оно ластится к ней мягкими воздушными потоками как котенок. Оно цвета черничного йогурта и очень мягкое.

Они летят над лесом, и воздух вокруг них искрит магией, не причиняя никакого вреда. Пусть Мари падает в каждую воздушную яму на своём пути, пусть метла неудобна и даёт немалый крен, всё это пустяки. Осторожное солнце красит розовым ее белое длинное платье, а воздух густой и сладкий, как холодный яблочный сок.

И тут Мари делает усилие, сжимая колючее древко, она направляет метлу вниз и начинает снижаться, подпрыгивая на воздушных потоках. Тео холодеет – все хорошо? Он что-то не рассчитал? Что случилось? Его штормит от роя мыслей в голове, но он снижается вслед, посылая пару заклинаний перед собой, чтобы… если она упадет. Черт, Фред убьет его, если она упадет! Тут же самодовольный огонек в груди азартно шепчет «если сможет». Мари входит в землю аккуратно и каблук ее проваливается, словно рыболовный крючок в мягкий рыбий бок.

Тео, сказала она тихо, не пытаясь позвать на помощь, а просто затем, чтобы наконец пожалеть себя – как следует, взахлеб, – и легко подергала ногой, проверяя, насколько сильно она застряла, и убедилась: намертво. И спустила с метлы вторую ногу. Тео.

Он уже садился рядом и бежал к ней, так что для верности ей пришлось постоять еще несколько минут неподвижно, беззвучно, и только после она забилась, вырываясь. Тонкая обувная кожа жалобно скрипела, скулили застежки, но слезы никак не приходили. Тогда она позволила себе вытащить ногу, потому что на самом деле это ведь было нетрудно сделать с самого начала, завалить ее на пятку и вытянуть, и свободной этой ногой она еще раз пырнула грязь, втыкая каблук поглубже, рискуя вывихнуть щиколотку, и качнулась вперед, размахивая руками, отчетливо представляя, как нелепо выглядит в своем длинном этом белом почти греческом платье. Мари кричит Тео, кричит то, от чего огонек тушится и он чувствует, что все внутри покрывается бугристой корочкой льда.

– Я не могу жениться!

Она вышагивает из своих белых туфелек и бежит ему навстречу, хлюпая по грязи. Он ловит ее, с силой ловит и отнимает ее руки от лица, крича буквально на ухо.

– Какого черта ты делаешь???

Но ее было не остановить. Мари лихорадочно подбирала шлейф, будто стараясь оторвать, с треском распороть белый шелк, она металась из стороны сторону как маленькая птичка и бормотала.

– Фред всегда был моим лучшим другом и наверное, сошла с ума, но… Я… я просто не могу снова через это пройти! Может я совершаю ошибку? Может мне стоит быть с тобой? Мы должны бежать – ты и я, прямо сейчас!

Это были они. Слова, которые в глубине души Тео всегда хотел услышать, все эти годы… Но это забавно. Когда ты их на самом деле слышишь….

– Я не хочу этого слышать. Ты говоришь это все только потому что напугана. Я – не твое будущее, твое будущее – Фред.

Она подняла глаза на него. Выходит совсем жалобно, по-детски отвратительно, и Мари просто хочется злиться на себя саму.

– Разве я не должна быть тем парнем, который сделал чудо ради меня, вернул мне магию, пусть и на минуту. Глядя мне в глаза, скажи, почему я не должна быть с таким парнем?

– Потому что я больше не тот парень. Мари, это был просто свадебный подарок. Я больше не тот, и Мари, черт, мы даже не ровесники. Мари, я больше не Теодор Нотт, такого больше не существует! У меня теперь другое имя, точнее – у меня больше и имени-то нет! Мне больше лет, чем ты можешь себе представить, а все эти перемещения во времени, кажется, сделали меня немощнее самого дряхлого старика. И знаешь, что я узнал за это время? Одну вещь, всего одну и я прошу тебя сейчас послушать меня, Мари, чертова, Уизли! Будущее действительно пугает, но нельзя возвращаться в прошлое просто потому, что там тебе все знакомо. Возможность заманчивая, но… Так нельзя. Это не ведет тебя туда, понимаешь? Ни я, ни маховики, ни эта метла, ни магия! Ничего из этого не ведет, Мари, ты только услышь это..

Он не знал, что она ответит, да и не хотел знать. Эта речь выбила из его тела, казалось, последний кислород и он судорожно закашлялся. Легкие теперь будто труха, черт, а глаза вдруг стали противно влажными, как часто бывает со стариками. Черт, черт, еще подумает, он плачет! Хотя пусть и подумает, что за разница теперь, честное слово… Он выдохнул, отвернулся и поднял глаза к темнеющему черничному небу.

– Ты просто боишься попробовать только потому, что, если вдруг ничего не получится, винить придется опять же себя. А жить… жить вообще страшно. Чудес не бывает. Все зависит только от тебя. Так что бери метлу, летим обратно и иди под венец и люби мужа, рожай ребенка и будь счастливой, черт побери!

– А вдруг будет слишком трудно?

Шепнула она.

– В этой жизни все стоящее дается очень нелегко.

Через секунду он ощутил, как Мари осторожно просовывает свои руки поверх его, бережно обнимает и придвигается ближе, замирая. Они, конечно, ничего не говорят. Мари смотрит на него со смесью отчуждения и тоскливой нежности, на самом деле, конечно, это смесь жидкой чернильной тени и густого света от солнца рисует странные картины на его лице. Прошлое скатывается в комок, легко и свободно, и даже получается улыбнуться вслед – широко-широко, как умели только Мари и близнецы в школе. Все происходящее кажется немного странным, и где-то в желудке возникает странное, сродни тошноте, чувство – будто они наблюдают за всем происходящим со стороны, или как будто смотрят какое-то кино. Это была долгая, длинная дорога. Но каждый из них счастлив, что она была долгой и сложной, потому что если не пройти через это все – то не усвоишь свой урок. А они свой уже усвоили.

Перед каждым за столом возникла маленькая серебряная рюмка с мерцающим рыжим нутром, наполненная с горкой, и что-то крепкое, пахучее дрожало внутри этой рюмки выпуклой жидкой линзой, натянутой между тонкими бортами. Мари схватилась за нее, как тонущий – за хрупкий прибрежный куст, и немедленно облила себе пальцы.

– Ну что, готовы? – спросила она, и наконец почувствовала облегчение, какое, наверное, испытывает заяц, шесть километров бежавший зигзагами в ярком свете автомобильных фар, в тот самый миг, когда фары эти гаснут. Или ловец, когда ощущает руками перышки пойманного снитча.

Голос ее звучал хрипло и нежно. Хорошо звучал. Очень правильно звучал.

– Это была длинная и сложная дорога. Но я рада, что она была долгой и сложной, потому что если бы я не прошла через это всё, то не усвоила бы свой урок. Поэтому не пейте за нас, пейте за Фредерика Уизли, лучшего человека из всех, кого я только знаю! С того момента, как я встретила близнецов, встретила Фреда, я знала, что должна любить его так, как только я могу, так долго, как я смогу, и я никогда не перестану его любить, ни на секунду. Я вспоминаю это во время каждой нашей глупой ссоры, в пять утра, каждое рождественское утро, в каждое утро воскресенья, во время каждой преграды, каждого укола ревности, скуки или неопределенности, которая встречалась на нашем пути. Потому что это все не важно. А важен… Важен тот человек, который приходит на помощь тогда, когда его даже не просят. За Фреда!

Шотландский гоблинский был хорош. Буквально стоил каждого года, проведенного им в дубовой бочке или где они там выдерживают свое жидкое золото. Такой огневиски не стоило пить залпом, но Мари перевернула рюмку, жадно глотнула и зажмурилась, чувствуя, как ее понемногу начинает отпускать. Я старая, подумала она. Старая, как эта дорогущая чертова бутылка, и не я одна, все мы старые, кроме может трофейной Верити.

Старые умные сволочи, тертые калачи. Но если она сейчас обернется и посмотрит на них. Она не станет этого делать, но если вдруг все-таки обернуться. Они все будут сидеть с детскими лицами, как первоклассники, не дыша.

И тут Фред вскочил, держа ее за руку и прижимая к себе.

– Это был отличный тост, Господа и Дамы! Но жена моя… – он ей подмигнул, включая все свои киловатты – Жена моя была только наполовину права. Да, это действительно был долгий путь. Можно даже сказать очень и очень долгий, но сложный ли? – Он триумфально оглядел всех вокруг и радосто закончил – Неа! Такова жизнь. В ней всякое случается. Что-то распадается, а что-то срастается снова. Думая о том, как мне повезло каждое утро просыпаться рядом с этой женщиной, я не могу поверить, как легко мне это далось! Всего-то мне пришлось выйти из комнаты, чтобы покрасить кошку школьного завхоза, стать загонщиком в школьной команде по квиддичу, влюбиться в Мари и получить первый отказ, познакомиться с Анджелиной, дать Мари начать встречаться не с тем парнем, открыть свой магазин приколов, получить второй отказ и еще пару мелких отказов до этого, жениться на Анджелине, снова дать Мари встречаться не с тем парнем, позволить даже жениться на одном из них, ей потерять свою магию, а мне затем потерять ее и не видеть почти пол жизни, развестись с Анджелиной, облететь весь мир, но каждый свой день рождения сидеть на крыше Биг Бена и ждать ее и даже дождаться и наконец спросить в последний раз, не хочет ли она быть со мной, прожить что там нам осталось и состариться вместе ... И прожить самые страшные три секунды в моей жизни, чтобы наконец дождаться, что она ответит мне «да». Видите! Всего-то навсего…

И Мари не дала ему закончить эту браваду, она, хохоча, поцеловала Фреда, смеясь и чувствуя на губах его улыбку и свадебный шоколадный торт, чувствуя на губах любовь и радость, искристую и сладкую, тающую и нежную как разболтанный и взбитый сахар с творогом. И все вдруг отдалилось и ожило то ощущение, будто все эти люди… будто она видела, видела и увидит их еще миллионы раз и всегда они будут такие же – такие же родные ей, близкие, красивые и нарядные, почти как в школе, счастливые и враз помолодевшие. Но это, конечно, будет не так.

Вот сидят Драко и Астория, а еще Скорпиус, он надувает пузыри ртом и пачкает темно-зеленую мантию, явно уже эксклюзивную и фирменную под нахмуренный взгляд родителей, которые еле сдерживают смех. Вряд ли эти двое появятся еще раз в ее жизни, разве что случайная встреча на улице заставит их искренне обняться, поинтересоваться, как идут дела, да и разбежаться… Потому что некоторым для счастья, хоть это и не сразу можно понять, достаточно всего лишь друг друга и еще одного маленького человека… Ну и может быть павлинов во внутреннем дворе.

Сразу за ними – Тео. Он ей улыбается и Мари знает, что он действительно счастлив за нее. Вряд ли они будут часто видеться – ведь едва ли что-то занесет ее в закоулки министерства, а его – в магазин шутих и приколов, но они навсегда будут теми, кто вместе утром ставил кофе в магловском квартале, кидая друг в друга «Ежедневный пророк», пока в одной турке грелся и выкипал горький кофе, а в другой пряное молоко. Мари борется с желанием схватить его за руку и утащить за собой – смотреть на фейерверки, пить вечерами медовое пиво в «Котле» и смеяться с глупых усов, которые отрастил Джордж … Он будто читает ее мысли, а кто знает – может и правда читает, и отрицательно качает головой.

Громко хлопает в ладоши Ли. Он сидит с разрумянившейся Верити и у той в руках пойманный в руках трофей – букет невесты, которым она через пару часов отдубасит любвеобильного Джордана, который опять утащился с какой-то вейлой. Но и у этих двоих все будет хорошо – по крайней мере во времена пылких примирений… А остальные времена? Ну кому захочется слушать про остальные времена! Уж точно не слушателям и читателям программ о маго-путешествиях, которые будет вести эта сладкая парочка. Кстати, через пару лет они еще и книгу выпустят, а потом будут долго выяснять авторские права. Но это не так важно, ведь книга – просто драконий огонь! Так что лучше скорее бегите и делайте предзаказ, и я гляну – может в Косом Переулке еще осталась пара экземпляров!

Рядом с этими двумя устроились Джордж и Алисия. Про этих двоих и говорить не надо… Ведь у каждого, наверное, есть такие друзья, которые просто в раз взяли и нашли друг друга? Эти, конечно, будут жить долго и счастливо, не сомневайтесь – звать Фреда и Мари к себе на Рождество, жаловаться на повзрослевших детей, стричь лужайку на выходных и будут непременно счастливы! По простому, без изысков и искренне. Все будут знать их как добродушную английскую семью милых любящих друг друга чудаков, к которым всегда можно заглянуть на чашку чая, а не как богача, владельца «Всевозможных Волшебных Вредилок», которые давно уже разрослись до размеров империи развлечений, и его жену.

Кстати, о счастливых семьях… Покрытый шрамами, стильный, приземлённый и отрешённый, Билл все еще излучает крутоту, а сидящая за его спиной Флер – силу и небывалую нежность. И пусть их пара уже не такая горячая и острая, как в молодости, Билл уже давно не Билл – съемщик заклятий и расхититель гробниц для частной корпорации перешёл на офисную работу в Гринготтсе, чтобы не приходилось работать в разъездах и быть далеко от малышки Виктуар. Билл – примерный семьянин, хотя на первый взгляд таковым до сих пор совсем не кажется, да, это я, конечно, про кожаные куртки и серьги, от которых он так и не откажется и в свои 30, а Флёр стала домохозяйкой и даже оказалась единственной из дочерей Молли, которая подхватила традицию свитеров Уизли. Но эта история всегда была и будет одной из лучших историй о любви и семье, которую я только знаю.

Билл, Флер и … И Чарли! Вот уж кто по праву третий родитель для Виктуар. Вы видели эти десятки плюшевых драконов в детской? И, стоит признать, плюшевые драконы выходили явно лучше, чем те самые ужасные советы по отношениям, которые были потом! Эх, Чарли, Чарли…

Он сегодня тоже тут, но уже завтра он снова будет обниматься с драконами, удивительно, и как он только не взял на свадьбу свою обожаемую Хвосторогу. . Как вы понимаете, он остался в Румынии. Вот уж кто не нашел себе «взрослую» работу по мнению Молли. Да-да, это вот нелегальных перевозок драконов с друзьями по выходным касается! Что еще сказать? Его веснушки все еще похожи на песчинки, он все еще видит в других только добро, одержим одним делом и добивается своей мечты, этот вот любитель горячего шоколада со взбитыми сливками. Личная жизнь у него сложилась, его тихая молодая жена, говорят, всегда и во всем его поддерживала, и, хотя детей у них не было, зато Чарли всегда был и будет самым любимым дядюшкой и посылал всем своим племянникам подарки и сувениры, а Мари с Фредом еще и тот самый кофе.

Что же с Перси? Заучка и трудяга, у которого потеют очки от каждой новой чашки чая, решительный и упрямый, он все еще всегда соблюдает правила, а бенгальские огни на семейных праздниках держит в перчатках. Первое время после окончания школы и ухода из дома снимал комнату пополам с Оливером Вудом. А вернувшись к своей семье, он стал центром стабильности, неукоснительно навещает родителей как минимум раз в месяц и общается со своими братьями и сестрой, обмениваясь письмами или через каминную сеть, не реже раза в неделю. Молли и Артур страшно гордятся им, хотя нечасто говорят об этом.

Он все еще работает в министерстве и занимает солидную должность, название которой не припомнит никто, кроме него самого. Но, конечно, он очень важная шишка! И огромный специалист по котлам.

Оливер Вуд тоже тут, он уже пережил пик своей спортивной карьеры и теперь, хоть многие его фанаты и не хотят это признавать, уходит от дел… После благополучного завершения своей долгой, нелегкой, но славной спортивной карьеры Оливер Вуд станет спортивным экспертом, ведущим шоу о квиддиче, в котором он проводит дает уроки по технике и рассказывает о метлах последней модели и главным завидным холостяком, ведь «О боже, теперь возможно он заметит что-то кроме своей метлы»! Но это, я вам по секрету скажу, милые дамы, все же вряд ли…

Анджелина тоже была приглашена – в тот же вечер ей удастся осуществить две главные мечты любой бывшей жены на свадьбе – напиться и разреветься. Конечно, она будет плакать не из-за Фреда, а плакать из-за себя, громко и горько… И, плюнув на то, что о ней подумают, Анджелина наконец позволит себе немного побыть слабой и маленькой, а еще очень и очень пьяной… Именно такой ее и встретит один доктор из Мунго и, хотя сразу Анджелина больше обрадуется антипохмельному зелью в его руках, но… Как Фред и обещал – в один день она встретила такого парня. И была счастлива с ним до конца своих дней, правда жутко краснела, когда просили рассказать, как же они познакомились.

В цветочном платье улыбается румяная Ханна. Как у нее все сложилось? Что ж, не буду раскрывать все карты. Скажу только, что уже скоро летом Ханна предпримет попытку поступить в Британскую Академию Магической Ботаники и Лечебных трав, но провалится. После этого устроится на подготовительные курсы в Больницу Святого Мунго, оплачивать которые вполне позволяет жалованье официантки. Она так и не откажется от идеи когда-нибудь стать хозяйкой бара … Или откажется. Ведь рядом с Ханной сегодня сидит Невилл, точнее профессор Лонгботтом. Через пару минут он скажет ей, краснея, что ему стыдно за ту историю в «Дырявом Котле», а еще, что у нее очень красивое платье сегодня. А уже через год они тайно поженятся и тихо переедут в прекрасную уютную квартирку в Хогсмиде с кучей растений, расставленных по подоконникам и диванным столикам. Больше ни один из них никогда не придет в бар, пропахший столькими отчаявшимися волшебниками, острыми закусками и дешевым пойлом. Теперь Невилла будет ждать дома жена, готовить ему ужин и засыпать вместе с ним и утром просыпаться рано и идти вместе в теплицы Хогвартса. Счастливы ли они? Жизнь сложная штука. Оба понимают – они выиграли счастливый билет, в отличие от пьяных приятелей, которые так и будут одиноко добираться до своих домов, валяясь в грязи и, в лучшем случае, когда-нибудь загремят в Мунго на лечение. И все же периодически в квартире двух самых, казалось бы, респектабельных преподавателей Хогвартса, откуда ни возьмись появляются пустые бутылки самого крепкого огневиски.

Напротив них Симус обнимается с Дином. Эти двое со школы не поменялись. Когда Дин не занят рисованием или переживанием нахлынувших чувств к маггловским видам спорта, его всегда можно найти в компании лучшего Шеймуса. Когда Шеймус не занят тем, что болеет за Кенмар Кестрелс или поджигает всё подряд, его всегда можно найти в компании Дина. Вы спросите, женаты ли они на ком-то? Вряд ли какая-то девушка выдержит такой конкуренции. Тут уж впору и слухам поползти… Но эти двое только отмахиваются. Им ведь и так хорошо. Они создали группу, написали пару хитов, даже купили трейлер и гастролировали по Америке, потом драматично распались, постарели и полысели, воссоединились и… оказались никому уже не интересны и не отчаялись, а начали новое дело. И вы не найдете лучшего пива и сидра на всю Англию, я вам скажу! Кажется, эти холостяки пережили сто тысяч миллионов приключений, ссор, споров и печалей, и все же вот они – сидят и перешептываются. Дин и Шеймус, которые и шестьдесят будут готовы отдать жизни друг за друга. Дин и Шеймус, которые и в шестьдесят будут спорить о том, что круче – квиддич или футбол.

А еще среди гостей вы легко заметите Полумну, еще бы – в радужном платье с блестками и в тиаре из серебряных рогов единорога! Зато с каким восторгом смотрит на нее ее муж, Рольф… Ну что ж. Луна стала известной волшебницей-натуралисткой, открывшей и классифицировавшей много новых видов животных (однако, увы, Морщерогого Кизляка она так и не нашла, и в конце концов ей пришлось принять тот факт, что, наверное, ее отец его выдумал). Сложно поверить, что она – еще и мама близнецов Лоркана и Лисандра (Дедушка Ксено присматривает за ними по мере необходимости, вот как сегодня). Но главное, что бы не случилось, взрослая Луна не прекратила верить, что существовать может даже что-то совершенно невероятное, пока не доказано обратное

А вот Рон и Гермиона и Джинни с Гарри. Иногда мне кажется, что про этих четверых вы и так знаете все, что можно… Только вот откуда такое ощуещение, ума не приложу. Ах точно, ведь они будут приходить к Мари и Фреду почти каждые выходные. Болтать, вспоминать что-то, слушать музыку и ходить на прогулки. А может вы просто прочитали о них на карточках шоколадных лягушек? Кто знает…

Мари прикрывает глаза и отдается этой минуте, когда они все еще тут, ее люди, ее друзья. Все они тут и все рады и поддерживают ее, когда она наконец делает правильные вещи, делает их с правильным человеком и делает осознанно. Наверное редко все складывается так, как планируешь. Иногда судьба бывает на твоей стороне, иногда ты сам творишь свою судьбу, но в любом случае надо верить – то, что должно случиться, обязательно случится, и в конечном итоге рядом с тобой окажется тот человек, которого уготовила тебе судьба. Ее человек стоит рядом, как стоял рядом всю жизнь, а еще от него пахнет порохом и конфетами.

И она шепчет.

Есть миллион причин, почему я люблю тебя. Ты заставляешь меня смеяться, заботишься обо мне, когда мне плохо... Но самая главная причина, по которой я люблю тебя, заключается в том, что ты мой лучший друг.

Комментарий к Что-то старое, что-то новое https://sun9-5.userapi.com/c628422/v628422115/d995/Ao5L3RdLbbw.jpg

https://sun9-7.userapi.com/c628422/v628422115/d9b0/r0rSJjKNrhM.jpg

https://sun9-63.userapi.com/c628422/v628422115/d9e6/CMVCDX7Grtk.jpg

https://sun9-63.userapi.com/c628422/v628422115/d9d4/WC66spKwnGc.jpg

https://sun9-2.userapi.com/c628422/v628422115/d9cb/uBRGHd-99Tw.jpg

Let Your Heart Hold Fast – Fort Atlantic

====== Жизнь и обманы Теодора Нотта ======

Министерство традиционно гудело. Рождественская пора проходит для разных служащих по-разному: Департамент магического правопорядка сидит как на иголках, морально готовясь подчищать за разгульными чародеями, Аппарат Визенгамота последние дни доигрывает в плюй-камни. Транспортники оставляют четкие инструкции, как их найти в случае чего; персонал Международного Сотрудничества – тоже, но предельно расплывчатые и неконкретные. Люди из Бюро по связям с кентаврами единственный раз в год появляются в Министерстве, чтобы подарить друг другу дешевые рождественские подарки.

Рождество добиралось даже до самых занятых. Разъезжались из Лондона по родовым домам влиятельнейшие члены министерства, ставили основательную точку в лабораторных журналах ученые-теоретики, выбивали себе выходные женатые авроры. Но в Отделе Тайн… У них тут стояла пластиковая елка в горшке, с тремя крохотными шариками, Тео слегка тыкает в них палочкой и на палочке остаются блестки. Тео всучили эту елку в маггловском магазинчике вместо сдачи, когда он покупал сигареты. Так она и осталась – на подоконнике фальшивого окна, за которым идет фальшивый снег – этот снег был идеальным и пушистым, гораздо лучше настоящего, на улицах же, что куда как выше их окон, снег давно перестал казаться красивым – обычные кривые хлопья, уродливые, оседают на щеке и сползают к подбородку.

Пока люди встречали новый год, Отдел Тайн встречал своего начальника... матом. На душе сразу станоло легко и свободно. Смит – его заместитель, стоя прямо в коридоре, распекал новичка так, что у того уже волосы встали дыбом, а от мантии попахивало дымком.

– ... Бладжер тебя тресни, где отчет по книге, изъятой нами из библиотеки Хогвартса, Философский камень тебе в руки и Волдеморта к порогу!

– Но... мистер Смит... Книга орала, когда я ее открывал, и хотела откусить мне руку.

– Мистеры в Министерстве, болван! – вот зря стажер это его заму сказал, очень даже зря – А ты в Отделе Тайн! В Месте Великого Делания! Тут если книга тебе руку хочет откусить, ты ее посыпаешь перчиком-горошком и на тарелочку! Я тебя Банку Данных чистить запихну до конца жизни! В Лабораторию темпоральных перемещений отдам, своего дедушку убивать!

Тео про себя улыбнулся, он, как глава отдела, знал, что его зама Смита раньше звали Оливер и работал тот в каминной сети, и он также знал этот деланый крутой нрав, когда на деле Оливер и на бабочку наступить боялся невзначай, а если наступал, то очень долго извинялся… И вот зам Смит махнул рукой и буднично закончил.