Текст книги "Сова (СИ)"

Автор книги: Forzill

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 36 страниц)

====== Ну а что же теперь? ======

«Но всю жизнь, неосознанно и хаотично, они искали друг друга…Как бы там ни было, они никогда не встретились. И, возможно, это даже к лучшему, потому что от их любви взорвалось бы Солнце…»

Чья-то аккуратная рука цепляет книгу.

– Что это ты читаешь? Снова сказки? Вечно любовь – и вечно роковая! Ищут – не находят – рыдают, находят – кидаются под Аваду. Сколько тебе вообще лет?

Круглолицая девочка с нежно-вздернутым носом и густыми растрепанными волосами цвета спелого каштана задумывается… Как бы сбить маму с толку, чтобы она отвлеклась от книги, которой в доме быть не должно – магловская.

– Если в минутах, то это примерно… ну чуть меньше пяти миллионов, – наконец говорит она.

Мама морщится.

– Девочке твоего возраста и положения надо уже читать учебники и фамильные свитки. Завтра ведь в Хогвартс ехать! А у тебя все фантазии. И любовь… да подожди хоть до полных пяти миллионов. А сейчас пора спать!

– Да я уже, в общем, сплю, – признается Мари и, предусмотрительно положив под подушку книжку, ныряет под одеяло…

Мама выключает свет. Слышно, как она топчется в дверях – резво постукивают каблучки по дубовому полу, но все никак не уйдет.

– Знаешь, в чем дефект твоей логики, совенок? – внезапно спрашивает она. – Тебе кажется, что что-то хорошее может не произойти, если войти не в ту дверь, или чуть задержаться, или сказать «привет!» не тому человеку. Это ошибка. События вытекают из нас самих. На поезд судьбы нельзя опоздать.

– Можно пустить его под откос.

– Это запросто. Но опоздать нельзя. Так что эти твои два гномика просто сами хотели быть несчастными, – говорит Мама.

Дверь закрывается…

На поезд судьбы нельзя опоздать… А вот на Хогвартс Экспресс можно!

Мари подскочила как от кошмара. Все было сном. Мама умерла давно, а под подушкой был припрятан всего лишь «Хоббит», никакой не роман. А вот то, что ей сегодня в Хогвартс – было правдой. Да! Сегодня она отправится в Хогвартс. Увидится там с Драко, дорогим другом раннего детства. Увидися в школе, а не за завтраком или на заднем дворе, подумать только! Ее род – Сарвон старый и аристократичный, так же как Малфои. Мари и Драко выросли вместе, а теперь вот будут и учиться вместе – на Слизерине, лучшем волшебном факультете, как и все в семье. Мари даже зажмурилась от удовольствия. Эйдан в этом году будет на 5 курсе – тоже на Слизерине. А Марк учится в Дурмстанге по настоянию отца…

Гастон любил своих детей – старшего Эйдана, Марка и Мари, но никогда не отличался мягкостью и любвеобильностью. Добрый Отец или злой, Мари до сих пор не разобралась. Но одно она знала наверняка: он папа. Папа нервный, папа быстрый, папа стремительный. Выпаливает десять слов в секунду. И может укачивать на руках всю ночь, пока ты болеешь, а может наказать так, что даже от гордости не сдержишь слезы.

Сейчас же Гастон что-то кричал, про то, что они уже опаздывают, морщина между его бровями редко подрагивала..

Проснуться Мари с утра всегда было сложно, впрочем так же сложно, как и лечь спать вечером. Девочка могла играть или читать до поздней ночи, а иногда и не ложиться до рассвета. За такой образ жизни мама раньше и называла дочь «Совой». Поэтому….

– Да-да! Уже! – сказала Мари бодрым голосом, она уже давно знала – чтобы тебе поверили, голос должен быть уверенным и, по возможности, ответственным….. – Выключите сон! Я его завтра досмотрю!

Но если Отца проведешь, то в дверях тут же появляется Эйдан.

– Мари, глаза! Ага! Отлично! Теперь встань и сделай три шага к двери.

Вместо трех шагов Мари пытается сделать два. После двух шагов еще можно опрокинуться назад и вновь рухнуть на одеяло.

– Три шага! – повторяет брат, он тоже знает эти ее фокусы.

Она делает еще шаг. Незримая пуповина, связывающая ее с кроватью, обрывается.

– Ждем тебя завтракать. Кстати, ты муху кормила? – ехидно спрашивает Эйдан.

Муха живет у Мари в старинной вазе, прикрытой старой барахлящей мантией-невидимкой, найденной на чердаке – это их секрет, ее и братьев. Мари так просила сову, кота или жабу, но отец никогда бы не позволил животное в родовом поместье – старом мрачном замке, который дождливыми днями издали напоминал эшафот. Тогда Эйдан и словил ей муху, тайком притянув ее манящими чарами.

Мари качает головой.

– Муха страдает. Тоже хочет свободы от родительской опеки, – говорит она.

– Какая может быть свобода от родительской опеки, когда ты даже муху накормить не в состоянии?

Эйдан исчезает. Мари кривит ему вслед гримасу номер восемь, которая отличается от гримасы номер семь более высоким поднятием бровей и «надувательством щек». И напрасно, ведь брат снова появляется в проеме.

– Сестренка, ты сегодня ты едешь в Хогвартс, так что, обещаю, все поменяется – по поводу Отца... не вешай нос! – Подмигивает он ей и победно заканчивает. – А муху все же покорми!

От поезда шли клубы дыма и поднимались в небо, словно пар от гигантского чайника. На платформе 9 и ¾ всегда было много людей – родители прощались с детьми. От своего же отца Мари услышала только просьбу вести себя подобающе и не позорить семью.

– Не бойся, папа, я присмотрю за ней. – Эйдан сказал это строго и холодно, но подмигнул сестре.

– Я надеюсь. На Рождество останетесь в школе. Я уеду в Париж, возможно вместе с Люциусом (помните Люциуса?) по делу, которое может принести много пользы. И, если мне не придет ни одного сыча или, не дай Мерлин, громовещателя как в прошлом году, от профессора Снейпа, то как знать… Кажется я видел на витринах новые Нимбусы.

Мари чуть не запищала от счастья! Она, конечно, понимала, что Нимбус обещали не ей, ведь ей еще рано было летать, но от одной мысли о такой близкой заветной полированной красавице с витрин магазинов и обложек журналов, накатило воодушевление.

Гулкий протяжный звук свистка означал отправление поезда. Все заторопились в вагон, громко толкаясь и гремя своим багажом. Мари с братом нашли купе, где уже перешептывались два лучших друга Эйдана. Девочка им улыбнулась, а когда заходила, споткнулась, что было для всех вовсе не неожиданностью.

– Мари! – улыбнулся ей высокий мальчик с широкими глазами и словно литыми, блестящими волосами. Девочка сразу узнала Алекса Дюри. – Первый раз в Хогвартс. Как настроение? Теперь тебе придется терпеть неразумного братца еще и в школе.

– Заткнись, Ал! Это тебя она теперь будет видеть слишком часто – Эйдан пытался положить чехол с гитарой на полку. Со второй попытки получилось, на гитаре он играл неплохо, хотя и не замечательно, зато очень эмоционально – все его девушки влюблялись в него только за это. Хотя он говорил так: «Это потому что они не могут устоять перед моим обаянием»

Алекс засмеялся. Про слизеринцев обычно думают, что они злые и подлые. Конечно, попадаются и такие. Но брат и его друг были добрые и смешные. Хаффлпафец Седрик – второй лучший друг Эйдана, смотрел на них насмешливо, Мари про себя отметила, что он всегда так смотрит на друзей когда хочет назвать их «Идиоты». Алекса и Седрика Мари знала хорошо. Они часто приезжали погостить на каникулы.

Поезд приближался к Хогвартсу, все весело болтали.

– Мари, а Эйдан уже научил тебя играть на гитаре? – девочка всегда любила смотреть, как играет брат и просила его научить ее, но тот только обещал, о чем неустанно напоминали ему друзья. Вот и Седрик завадал свой вопрос серьезно, а глаза его задорно блестели.

– Нет… – раздался дружный хохот. – В этом году. Обещаю. Теперь-то время будет.. – Но друзья все равно смеялись.

После того, как проехала тележка с едой, в купе зашел Драко Малфой, крайне чем то разозленный, словно нахохлившийся птенец. Мари не любила, когда у ее друга плохое настроение, но встретила его с улыбкой – далее последовал рассказ о неудачной попытке стать приятелями с Гарри Поттером, строгие расспросы и пожелания благ родственникам, которых требовал этикет, споры о преимуществах Нимбус 2000 и перетягивание Леденцов-тянучек, которые купила Мари. Так компания и добралась до замка.

Хогвартс был очень большим и красивым, как и рассказывал брат. Он величественно возвышался как будто из самой середины озера своими острыми башнями и по домашнему мило светился узкими прорезями окон. Внутри их встретила элегантная и сухая профессор МакГонагалл – декан Гриффиндора, она медленно и торжественно проводила первокурсников в большой зал. Церемония началась.

– Сарвон, Мари.

Девочка села на табурет. Шляпа была ей ужасно велика и упала до самого носа. Так и должно быть? Или нет? О боже, а если нет… Миллионы мыслей роились в голове Мари. Она не могла этого заметить, но Драко внимательно наблюдал за процессом. Шляпа заговорила, в голове заскрежетал неприятный голосок – об этом брат не предупреждал. Сама идея разговаривать со шляпой казалась Мари абсурдной.

– Сарвон… Еще один представитель чистокровного рода, я бы отправила тебя в Слизерин .… Но раз уж не судьба, то не судьба... О, это будет нечто… ГРИФФИНДОР!

Тишина. В зале стояла глухая тишина. Слизеринский стол, уже готовый чинно аплодировать, застыл в недоумении, словно подавившись. МакГоногал сняла с нее шляпу. Вот чего, а таких огромных глаз у Драко Мари больше ни до этого не после не видела. Эта была высшая степень удивления, на которую видимо способен ее друг. Со слизеринского стола на нее смотрел старший брат, у которого вообще приоткрылся от удивления рот, но он быстро взял себя в руки и улыбнулся сестре.

– Что ж, Гриффиндор! – нервно поторопила профессор Макгонагалл, одарив девочку мельком одобрительным взглядом из под стеклышек очков.

Мари встала с табурета и ощутила, как ноги сами несут ее в сторону слизеринского стола – обнять брата, уткнуться в его широкую грудь, а там уже дальше разберутся, что случилось, какая ошибка произошла со шляпой (может, и правда, не должна была она падать до самого носа?)… Девочка уже сделала первый шаг, когда.

– Давай сюда, к нам! Не валяй дурака! Меня и так все валяют! – Тут весь стол ее факультета взорвался приветственным шумом.

И она поняла – пути назад для нее не предусмотрели. Совершенно обескураженная Мари села рядом с какими-то одинаковыми рыжими, при этом споткнувшись и больно ударившись коленкой об скамейку.

– Привет первокурсникам. Я – Джордж Уизли, а это Фред – мой брат – мальчики широко улыбались, во все свои зубы...

А вот ей было не до улыбок. Шляпа. Какая-то шляпа решила ее судьбу на ближайшие семь лет. А что скажет отец, подумать страшно…

Еще одного Уизли, кажется Рона отправил на Гриффиндор. Это было нормально. Поттер. Гриффиндор. Тоже нормально.

А вот Сарвон на Гриффиндоре это совершенно ненормально. Отец рассказывал, что так было с одним из Блэков – Сириусом. Но так он и сидит за убийство, как и его Кузина Беллатрис...

Какая-то девочка напротив, с пышными торчащими во все стороны волосами уже пожимала ее руку, знакомясь и предлагая дружить, и параллельно обсуждала что-то со старостой. Который, Мари застонала, как на зло тоже оказался рыжим.

«терпения мне...терпения»

Это единственное, о чем сейчас думала Мари.

А ее брат тем временем думал о том, как бы отец не гневался. Сам он не думал что поступление его сестры на Гриффиндор – это катастрофа, скорее маленькая неурядица. А вот отцу этого не докажешь. Это была первая проблема. А вторая сложнее. Как думал Эйдан, на Слизерине он бы смог за ней присмотреть. Ну а что же теперь?

====== Наши близкие всегда рядом ======

Утро. Утро это дело сложное. Особенно для неподготовленного организма. А Мари и была этим самым организмом. Поэтому проснувшись утром не сразу поняла, по какому поводу кричит какая-то Гермиона, во всяком случае, так ее называли Лаванда и Парвати. Они еще вечером напали на Мари с вопросами. Так вот, что Гермиона кричит на нее, Мари поняла не сразу. Тихо ругаясь она все-таки встала и оделась. Уже в Большем зале ее нагнал брат.

– Доброе утро! Ну как? Все нормально?

– Ты еще спрашиваешь…

– Да ладно… Привыкнешь.

Вот в этом он был не прав. Ведь он не подводил семью.. К чему, а к косым взглядам в основном от слизеринского стола, привыкнуть сложно.

В ужасном расположении духа девочка села за стол. Напротив вновь сидели те самые одинаковые рыжие.

– Доброе утро! Не выспалась? – Фред…или Джордж… Как их различать-то? В общем рыжий прям лучился от счастья.

– Ага, спасибо, не очень… – ответила она, ковыряя в тарелке.

Тем временем его брат вдруг неожиданно чирикнул и начал клевать овсянку.

– У вас тут все такие странные? – спросила Мари, смотря во все глаза на близнеца.

– Что ты имеешь в виду? Мы тут самые обычные, – сказал Фред и покрылся перьями.

У Мари отвисла челюсть.

– Не обращай внимания! Со Фредом и Джоджем всегда так, они хотят изобрести конфеты, которые превратят тебя на пару минут в огромную канарейку – сказал сидевший рядом с ними улыбчивый мальчик.

– Зачем?

– Зачем – не гриффиндорское слово. Гриффиндорские слова или «надо», или «по приколу».

Симус тем временем передал ей расписание уроков. Вот он…Первый день в школе.

На первом уроке зельеварения Снейп прицепился к Поттеру про безоары и еще что-то. Гарри не знал ни одного ответа. Зато Гермиона Грейнджер буквально подпрыгивала от нетерпения ответить. И откуда она все знает, родители ведь магглы?

Самой большой напастью стал внезапный и далеко не самый радужный разговор с Драко в пятницу после ужина, в одном из местных предательски длинных коридоров. Мари случайно, как она пыталась себя убедить, встретила Драко. С решимостью узнать, что, собственно, происходит, а именно – почему он ее игнорирует. Ответ поразил.

– Грифиндор и Слизерин не дружат! – голос Драко немного дрожал, но был резок, как всегда у его отца.

В тот момент Мари впервые действительно пожалела, что попала не на тот факультет. Впервые поняла, что означает не надеть в нужный момент мантию с серебристо-зеленой нашивкой. Реально осознала желание сидеть за одним столом вместе со своим другом, братом и его друзьями, весело болтать с ними после уроков в гостиной – сырой и мрачной с зеленоватым светом. Но чем же хуже уютная гриффиндорская? Неужели это имеет настолько большое значение?

На глазах выступили слезы.

– Тогда… мне это больше не нужно...с этими словами она сняла медальон, подаренный ей когда-то Драко. Красивый, но невычурный, простой и очень старый. С надписью на латыни «nostri amores sunt semper claudere», что в переводе значит «наши близкие всегда рядом» Вранье. Проходя мимо она вложила медальон в его автоматически протянутую руку.

Драко тоже выглядел не так надменно и хладнокровно, как вначале разговора. В холодных глазах было поражение. Хоть маленькое, но утешение. Было приятно думать, что ему хоть на сотую так же больно.

Это был их последний нормальный разговор за несколько лет. Последний разговор без насмешки и издевательства, без желания оскорбить или насолить друг другу. Идя в свою гостиную, гостиную Грифиндора, Мари думала только о том, что нужно дописать сочинение по заклинаниям. Ну, точнее она пыталась об этом думать. В голову упорно лезли воспоминания из детства. Теперь такого далекого. Драко всегда был частью ее жизни. И что делать лишившись этой части, она просто не знала. Конечно, он остался этой частью. Но теперь совсем маленькой. Просто одноклассник... Как Паркинсон.

====== Хочешь с нами? ======

Шло время, своим обычным чередом. Жизнь стала налаживаться, насколько это возможно. Гарри, Рон и Гермиона после поражения тролля на Хэллоуин стали неразлучными друзьями, Мари их называла просто «троица». Девочка подружилась с Гермионой, благодаря ей с Гарри и Роном, они частенько ходили вчетвером и Мари чувствовала счастье и небольшое облегчение. С учебой тоже складывалось лучше некуда. Как-то удавалось держаться на достаточно высоком уровне и без особых усилий. И это не давало покоя Гермионе.

– Но ты ведь можешь учиться намного лучше, нужно только приложить больше усилий! – в один вечер, сидя за домашним задание она опять пыталась вразумить Мари – У тебя ведь все так хорошо получается, неужели….

– Гермиона, до тебя мне все равно далеко, сколько усилий бы я не приложила. А раз «все так хорошо получается», то зачем? И вообще академическое будущее – это не мое. – девочка в этот момент, высунув язык, пыталась повторить набор аккордов и нот, показанных братом. – Ты лучше скажи, как ваши успехи по поиску информации о Николесе Фламеле?

– Довольно уныло. Я хочу составить список книг, в которых еще можно посмотреть, Гарри и Рону на каникулы. И ты, кстати, можешь к ним присоединиться.

– Спасибо, конечно, за такое прелестное предложение, очень сложно отказать…однако, я попробую. – она задорно улыбнулась.

Гермиона посмотрела на нее фирменным поучительно осуждающим взглядом, но тоже улыбнулась. Потом подошли Гарри и Рон и все трое начали обсуждать, что же они пропустили. Идея провести каникулы в библиотеке, как и ожидала Мари, ни Гарри ни Рона не вдохновила, особенно Рона.

Уже было за полночь и все медленно расходились спать. Гермиона, ушедшая последней, даже не стала поучать Мари, что «ночью нужно спать», а просто сказала свое машинальное «Спокойной ночи, долго не засиживайся.» Девочка все еще мучилась с гитарой, хотя за месяц успехи были большие, но не так как ей хотелось бы самой. С лестницы, которая вела к спальням мальчиков, послышались быстрые шаги и приглушенный смех. В гостиную с лестницы, что называется выпали, Фред и Джордж.

– Ой… – оба были удивлены.

– Ага, и вам того же… – не отвлекаясь от гитары ответила Мари. Первым в себя пришел Фред.

– А мы… Мы не думали, что тут кто-то еще будет в это время…

– Ну так этот «кто-то» довольно часто бывает тут даже в это время, видимо, мы просто еще не пересекались. Ладно. А вы собственно куда? Хотя, нет. Не так. Вы собственно туда зачем?

– И откуда ты знаешь, что мы собрались что-то делать? – один из близнецов скорчил гримассу невинного удивления.

– Фред, ну мы вроде как три месяца знакомы…

– А откуда ты знаешь, что он именно Фред? – Джордж был уже в настоящем замешательстве.

– Хочешь сказать это не так? – теперь и Мари удивилась.

Она сидела в пол оборота на клетчатом диване у камина, снизу вверх смотря на них.

– Так. Но просто – как ты нас отличаешь?

– Да никак. Наугад говорю и все. – девочка откинулась на спинку.

– Серьезно?– этот вопрос братья задали одновременно. И оба с выражением крайней задумчивости и на лице и в голосе. Задумчивость их получилась весьма глупая..

– Нет. Ну, так что вы задумали?

Это их отвлекло. И они хитро заулыбались.

– Ну. скоро начинаются каникулы– у Фреда щеки чуть ли не светились, а улыбка Джорджа притянулась на опасную близость к его ушам. – А кошка Филча нам изрядно подпортила настроение еще в октябре.

– И вы решили ее покрасить? – девочка подняла брови, смотря на пятна краски на руках близнецов.

– Вообще-то нет… – Джордж задумался, а Фред начал быстро тереть руки об уголок мантии – Но это тоже прекрасная идея! закончил он.

– Ну, мы пошли.

Уже у портрета Фред вдруг обернулся: – Хочешь с нами? – оба задорно улыбались. Через пол часа в одном из пустых кабинетов на первом этаже, как раз недалеко от кабинета Филча, зашел спор. А в какой собственно цвет красить? Еще десять минут и было решено. Так еще три дня перед каникулами любимое животное завхоза Миссис Норис проходила в оранжево-бирюзовую полоску, под общий хохот, распугивая всех мышей и первокурсников. Увидев такое зрелище в первый день Гарри и Рон засмеялись, а Гермиона косо посмотрела на Мари и близнецов. Эйдан уехал на Рождественские каникулы с Алексом домой к Седрику. Как они говорили «Готовиться к сдаче экзаменов на СОВУ». Конечно, Мари не поверила...

Так вот с близнецами у Мари установились довольно теплые дружеские отношения, с их другом Ли Джорданом тоже. Им нравились ее задумки, особенно они любили выуживать у нее идеи для проделок над Слизеринцами, а ей нравилось, что в очередной раз, когда она споткнется, кто-нибудь из них случайно оказывался рядом, не давая ушибиться, разбиться, что-нибудь сломать. Ведь та ночная вылазка под кодовым названием «Новый коллер Миссис Норис» была далеко не последней. А Мари постоянно что-то роняла, спотыкалась, падала или что-то «не замечала». Например, рыцарские доспехи, или вазу. Поэтому шума от нее было всегда много. А на очередное «Мари! Потише!» Только невинно смотрела на всех и потирала ушибленное место, Ли, Фред и Джордж уже привыкли, что когда она так делает, долго злиться невозможно, и быстро ее прощали. Потому что, даже если очередная ночная вылазка не удавалась, и появлялся Филч, или Пивз, или даже кто-то из учителей, все заканчивалось удачно – ведь все заговорщики быстро бегали. За ночной образ жизни Фред и Джордж называли Мари «Совой», она не обижалась, о маме это напоминало только сначала, потом же девочка привыкла. Ведь конечно, имя себя полностью оправдывало, и просыпаться с утра было самым нелюбимым процессом. Роль «будильника» взяла на себя Гермиона – ее утренний праведный крик с утра и мертвого поднимет… Но Мари-то не мертвая. Поэтому на нее это действовало не всегда.

Иногда Гермионе приходилось прибегать к тяжелым методам, например заклинание пробуждения. Только она сама потом об этом жалела. Мари бездумно носилась по школе – энергичная, словно маленький ниффлер, и Гермионе в течении всего дня приходилось терпеть прекрасное настроение подруги, а вечером тащить ее, посапывающую, с урока истории магии.

В остальном же Мари была счастлива и почти перестала думать о своей неудавшейся учебе на Слизерине. Учеба шла в меру хорошо, пытаясь поднять в воздух какой-то предмет, Мари могла одновременно напевать какую-то песенку, слушать друзей, и стараться быть дальше от Симуса. Ведь когда они были вместе, непременно что-то взрывалось.

Даже в кабинете Снейпа все было явно неплохо. Мари удавались все зелья. Не так хорошо, как Гермионе, но все же, если Мари ничего не роняла, не разбивала или не разливала, то это уже половина успеха. Снейп даже не смотрел в сторону ее котла – снимал злость и раздражение на Гарри или Невилле. Между Снейпом и Поттером еще с первого урока установилась взаимная неприязнь. Так что – все привыкли. Все довольны… Почти всегда.

А вот профессор МакГонагалл была не очень довольна. Она все еще не могла смириться, что ей досталась такая ученица, и ладно если просто ученица. Одним словом факт, что Мари была ученицей ее факультета, так еще и спелась с главными хулиганами школы МакГонагалл просто убивал. И она всячески пыталась исправить поведение Мари отработками и наказаниями. А один раз вообще обратилась к Эйдану за помощью – когда во время завтрака в Большом зале несколько вилок сошли с ума и начали гонятся за каждым вошедшим в зал слизеринцем…. Малфой тогда пострадал от сразу двух вилок, преследовавших его. Брат мало чем помог, Эйдан вообще удивлялся безграничной фантазии и большому таланту сестры. Правда, в меньшей степени ему нравился один талант девочки – умение заводить друзей.

Это, конечно, поверхностно, ведь друзьями Мари считала только его друзей и близнецов. Ли Джордан, Уизли, Поттер, Грейнджер были просто знакомыми, но это все пугало брата, ведь ни один из этих людей, точнее их родителей, не мог похвастаться хоть каким-то уважением отца. Значит, Мари ждали еще большие неприятности.

Так учебный год подходил к концу.

Комментарий к Хочешь с нами? Извини, дорогой читатель,что события развиваются так быстро, но это все ведь скорее предыстория. Основные приключения для Мари начнутся на 3 курсе и дальше-дальше-двльше. Доползти бы..

====== Конец года ======

Конец года был достаточно бурный на события.

Экзамены.

Все нервные, носятся с конспектами, пытаясь что-то доучить, засыпая равенкловцев вопросами. Те, кстати, как известно, нервничали больше всех.

Но, казалось, больше них с ума сходит Гермиона, она пребывала в полной уверенности, что провалит все экзамены, но после скептичных взглядов Гарри и Рона, согласилась, что не права – и провалит она всего половину. Мальчики только вздохнули и промолчали. Больше Гермионы нервничал только Перси. Ему предстояли экзамены на С.О.В.У.. , поэтому намного чаще наказывал почти неповинных учеников и просто зверел, когда кто-то что-то у него спрашивал. Больше всего из себя его выводили Фред с Джорджем. Заметив интересную реакцию брата на обращения, им вдруг в три раза чаще обычного понадобилась его помощь.

А Гарри все время твердил, что какой-то Философский камень в опасности, и за ним охотится профессор Снейп. Рон и Гермиона всерьез его поддерживали, Мари тоже соглашалась, но это ее волновало крайне мало. Эйдан в последнее время ходил какой-то мрачный. И на все просьбы сестры рассказать причину такого странного поведения только отмахивался: экзамены, мол. Она, ясное дело, не верила, не мог брат себя так вести только из-за экзаменов. Потому что успеваемость по всем предметам у него была прекрасная.

Мари даже написала Марку. Он был всего на два года старше и учился в Дурмстранге, но вдруг, чем-то поможет. Не помог, а только согласился с версией «Экзамены».

После экзаменов случилось нечто. Поттер попал в больничное крыло. Рон и Гермиона собирались его навестить и звали с собой Мари, но та упорно отказывалась, считая себя не таким уж близким другом как Рон или Гермиона. Услышав это, оба оскорбились… и засмеялись, назвав это полным бредом.

–Нет, я понимаю, что ты спелась с Фредом и Джорджем. Но ты все равно с нами. – Рон так говорил, будто это само собой разумеющее, а Гермиона согласно кивала. В больничном крыле, у кровати Поттера, троица рассказала, как все было. Реакция Мари была для них вполне предсказуема.

–Там было столько интересного, а меня не позвали! Да один Пушок чего стоит! Кстати, странное имя для трехголового пса…

Пир по случаю окончания года, тоже не обошелся без интересного поворота. Сначала кубок достался Слизерину, к большой их радости, даже ликованию – только их. Остальные факультеты не очень-то обрадовались. Зато, когда Дамблдор «вдруг» учел последние изменения, а именно начисленные балы «троице» и Невиллу, к огромному удивлению последнего, тут уже радовались, даже Равенклоу и Хаффлпафф. А Слизерин… Если бы взглядом можно было убить – все пали бы жертвами. В первую очередь «троица», Невилл и Дамблдор. А Снейп бы руководил этой расправой. И в его списке на первом месте, как нестранно, была МакГоногал, страшно довольная своим факультетом.

Уже дома, в своей комнате Мари думала, что год прошел на удивление хорошо. А на каникулы домой еще и Марк приехал, что случалось не всегда. Точнее это был второй раз.

Первая встреча с отцом прошла холоднее, чем она предполагала. Гастон явно не оценил поступление дочери на Гриффиндор. Он все еще злился. Поэтому общался с ней крайне холодно, многим хуже обычного. Мари сохраняла абсолютно невозмутимый вид, без каких-либо эмоций, надеясь, что отец оценит такое слизеринское равнодушие.

А вот Марку было скорее смешно.

– Ты уверена, что тебя не подменили в роддоме? – смеялся он, крутя в руках ее факультетский шарф.

– Я сама подменилась. Переползла в соседнюю кровать, перевязала бирочки и притворилась твоей сестрой, – призналась Мари, обнимая его.

– А дежурная медсестра? – прищурился Эйдан.

– Какая еще медсестра? А-а, эта, что ли? В халатике такая? – вспомнила Мари. – Оглушила ее криком.

Марк щурится, вполне это допускает.

– Ну... Вполне логично. Защитная реакция на шок… Ну и где сейчас наша сестра? Настоящая?

– У него все нормально. Это был мальчик. Я переложила его в кювезу к миллионеру. Он сейчас учится в Шармбаттоне на почетную вейлу, лопает на завтрак лягушку и плачет ночами, мечтая о бобах и овсянке.

Все расхохотались.

–Эйдан говорил, что все-таки научил тебя бренчать на гитаре… – пытался и дальше разрядить обстановку Марк.

–Играть! – Эйдан всегда злился, когда брат неуважительно относился к его увлечению.

–Хм… Ну можно и так сказать. Хотя я все равно склоняюсь к первому вариа… – склонялся он к первому варианту, поэтому получил подушкой в лоб, запущенной Эйданом.

–Эй! За что?! – Марк выглядел крайне обиженным.

–Чтоб не умничал. – Эйдан улыбался.

–Жаль. Я-то хотел попросить, чтоб вы сыграли, но если вы не хотите– Он даже встал с дивана, и передал Эйдану гитару.

Эйдан начал играть, потом петь. Голос у него мягкий и приятный, немного низковат. Мари подстроилась под него. А Марк в очередной раз удивился, как гармонично они смотрятся вместе. Он одинаково любил и брата и сестренку. Но когда видел их вместе, не всегда понимал, как они еще не поубивали друг друга. Такие разные… Она живая, добрая, общительная, смешная, с ее неспособностью долго держаться в вертикальном положении. Очень худая, а лицо круглое, но красивая, как мама. Эйдан сильный, заботливый, хитрый, умный, но немного безбашенный. Марк же – от природы добрый, но закаленный в Дурмстранге, хитрый, как брат, да еще и аристократически красивый, был главной гордостью семьи, лучшим образцом старинного рода Сарвон.

– Ладно, ладно…Признаю, у вас неплохо получается!

И все было хорошо. Снова. Дети проводили вместе целым днями, Мари почти и забыла, что последние несколько недель в Хогвартсе Эйдан ходил мрачный и замкнутый.

Пока в один из вполне обычных вечеров, 29 августа, Мари не узнала причину.

– Но он не может отправить тебя в Дурмстранг! Тебе осталось доучиться два года! Какой смысл?! Я понимаю, что Вуд, Перси и Андерсон из Равенклоу изрядно подпортили тебе нервы, но как?! Как ты мог согласиться?! – Мари злилась как никогда. Хотя нет, в пять лет, когда Эйдан подарил ей фарфоровую куклу вместо метлы, она злилась так же. Дарить Мари что-то бьющееся. Нужно ли говорить, что кукла прожила меньше недели.

В общем, ни тогда не сейчас, ребята не ожидали подобной реакции. -А ты! Ты ведь все знал, да?! – И Марку досталось.

– Ну. в общем, да.

– Отлично, я еду с вами!

– Что? Нет. Ты будешь и дальше учиться в Хогвартсе.

Сначала Гастон хотел отправить в Дурмстранг и Мари, но поступление девочки на Гриффиндор испортило все. Какими бы не были цели такого скорого переезда, Мари оказалась за бортом. Отец долго вел длинные многовесные разговоры с Каркаровым, неизменно выходя из кабинета в своем самом холодном расположении духа. Было видно, дочери придется остаться.

– Пожалуйста. Если вы оба уедете. И папа тоже. Где я буду жить? – Здесь. С Амелией. Это наша тетя. По маминой линии. Амелия Гринграсс. Помнишь ее? Она хорошая.

–Ну пожалуйста… Я хочу с вами. – она посмотрела на них умоляющим взглядом. В этот раз фокус не подействовал.

–Я оставлю тебе гитару – ты сможешь дальше учиться играть.

–Без тебя не имеет смысла, что Марк учится черти где, я привыкла, но теперь там же будешь и ты. А я буду здесь. Одна. Без вас обоих.