Текст книги "В твою любовь. Рискуя всем (СИ)"
Автор книги: Dididisa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)
Не так было опасно само моё освобождение, как весь путь до необходимого пустынного сектора. Я и Эрик не переговаривались лишний раз, чтобы не создавать ненужного шума, и старались действовать максимально сплоченно и синхронно. Правда, в двух моментах я чуть было не оступилась и не выдала нас – хотела выскочить из укрытия, не дождавшись сигнала лидера, уповая на собственную интуицию и уверенность в том, что сигнал всё равно сейчас поступит, и именно в эти секунды перед носом возникал либо Бесстрашный патруль, либо случайный прохожий. Оба раза Эрик награждал меня уничтожающим взглядом с невероятным укором, и оба раза я опускала глаза, краснея и шепча: «Чёрт, прости, прости, пожалуйста…»
Наверное, я уже слишком сильно хотела попасть в какую-нибудь зону комфорта, где будет тихо, спокойно и безмятежно, поэтому теряла бдительность, в отличие от своего лидера, который непоколебимо и безошибочно шёл вперёд и отлажено воспроизводил необходимые для сохранения безопасности действия.
Когда мы всё-таки доползли, уставшие и выдохшиеся, до восточного сектора Чикаго, я взглянула на Эрика, снова всмотрелась в его обтянутую чёрной курткой спину, но уже немного другим взглядом – более трезвым, не замутнённым чувствами к нему. Как человек на другого человека, и что-то в области сердца болезненно сжалось, когда я вдруг осознала, что он такой же смертный, как и все мы.
Что за сильным характером и широкими плечами, за авторитетом и статусом лидера, за жестокостью и холодным отношением ко многим скрывается такое же уязвимое живое существо. Которого можно смертельно ранить, сломать, убить, уничтожить. Я никогда по-настоящему не думала о том, что могу его потерять – даже в камере я какой-то частью себя лелеяла маленький уголек надежды на его возвращение. А сейчас остро осознала, что могу в одночасье потерять этого, непохожего на других, мужчину навсегда.
Эрик – не образ непобедимого командующего и руководителя фракции, которому всё нипочем.
Он, в первую очередь, живой, чувствующий всё человек, со своим порогом боли и усталости, со своим уровнем выносливости и чашей терпения. С огромной палитрой эмоций, большую часть которых он не покажет никому – даже мне.
У одного из одноэтажных зданий, где можно было спрятаться и дождаться там Уиллсона, мы остановились, и я, не выдержав напора собственных мыслей, поддалась порыву и обхватила Эрика сзади руками, прижимаясь к его спине. Лишь бы не заплакать перед ним снова…
Кажется, он слегка опешил и даже оступился, прислонившись ладонью к сломанному дверному косяку серого домишка.
– Ого… – недолго думая, Эрик перекинул одну руку назад, и теперь я оказалась впереди, стесняясь смотреть ему в лицо, но всё так же вцепляясь в его тело, как потерянный ребёнок. – Вот так всегда – врагов чувствуешь за версту, а объятия собственной женщины могут застать врасплох.
Я спрятала голову у него на груди и молчала, когда мы в таком положении вошли внутрь. Наконец-то, мы в последней точке, в последнем укрытии, хоть в каком-то подобии безопасности. И плевать на то, что вокруг – лишь разломанные доски, кирпич и цемент. Главное, что вместе…
– Как твоё бедро? – тихо, с плохо скрываемой заботой спросил Эрик, не выпуская меня из своих рук. Его ладони блуждали по ткани моей водолазки на талии, чуть надавливая – я чувствовала исходящее от них трудно сдерживаемое желание. – Может, я нормально осмотрю его, пока ждём Уиллсона?
В вопросе моего лидера не было никакого скрытого подтекста, хотя все его касания говорили совершенно о обратном.
– Нет-нет, – слишком поспешно ответила я, понимая, что «растяжение» и «пулевое» – не совсем похожие друг на друга вещи, на что Эрик с подозрением нахмурился. – Всё нормально, правда. Уже не болит.
Я перевела взгляд на его шею, где грязь и пот разводами расчертили полоски сквозь тональный крем, и какие-то части необычной татуировки стали видны вблизи. Не удержалась и под пристальным, изучающим взглядом серых глаз провела по сонным артериям пальцами.
Через мгновение он прижал меня к облупившейся стене с тяжёлым вдохом и пылко, но осторожно обхватил ладонями моё лицо.
Эрик прислонился к моему лбу своим, ласково поглаживая большими пальцами щёки и стараясь не задевать мой синяк на скуле. В наши вены будто впрыснули невероятную дозу возбуждения – мы оба прерывисто дышали друг другу в губы и смотрели глаза в глаза, каждый утопая в желаниях другого.
– Знала бы ты… – я ощущала в каждой сказанной букве, что жаром обдавали моё лицо, как непросто даются такие признания. – Как я с ума сходил от беспокойства за тебя… Там, в лесу… Как… Как я тосковал по тебе…
Я схватилась за его куртку, притягивая к себе ещё ближе, хотя дальше некуда. Тело уже дрожало от знакомых мне эмоций вожделения, но где-то на краю сознания я снова ощутила что-то неизвестное. Странное, мешающее…
Эрик провёл по моей нижней губе тёплым языком, невесомо касаясь истерзанной ударами кожи, и я моментально отозвалась тихим стоном, проклиная про себя эти чертовы раны, что не позволяли ощутить полноценные, долгожданные поцелуи.
– И эти твои стоны, Грейс… – улыбнувшись, он приник губами к уголку моего рта, ласково двигаясь дальше и ниже к челюсти. – Блять… Эти твои чертовы стоны…
Договорив, он поцеловал и прикусил мою кожу рядом с ухом, на что я не слышно зашипела и прикрыла глаза от наслаждения. Откинув голову назад, совершенно бездумно открыла доступ к своей шее – и Эрик, подстегиваемый моей реакцией и собственным желанием, очертил длинную влажную дорожку по краю ворота моей водолазки.
– Я скучала… Я очень скучала по тебе… По всему тебе, – не менее горячо прошептала я в ответ, впитывая в себя его ласки по моей шее, и всё старательно отметая в сторону неясные импульсы внутри, которые почему-то слегка тормозили моё тело.
В это мгновение я запустила свои чуть холодные ладони под одежду Эрика, а он резким движением опустил край моего одеяния, очевидно, собираясь оставить на колотящейся от диких эмоций венке сладкий засос.
Но его мышцы на животе, которые я ощупывала пальцами в ожидании, моментально напряглись – и было это далеко не от моих касаний. Мощное тело будто подобралось, а губы так и не прикоснулись к моей ожидающей шее, которую теперь овевало совершенное иное прерывистое дыхание.
Прерывистое от злости…
– Что это? – ледяным тоном неожиданно спросил Эрик, и этот вопрос, как и сложенная из последних секунд картинка, озарили меня слепящим светом ужаса.
Я стояла, боясь шелохнуться и ощущая, как слёзы против моей воли скапливаются в глазах и вот-вот прольются. Эрик не отпрянул, не прервал объятий, а лишь ощутимо надавил на точку на шее и повторил громче:
– Я спросил, блять, что это?!
Водолазка скрывала болезненно фиолетовую отметину Тома – и я об этом совершенно забыла…
========== Глава 9. Долгожданная встреча с друзьями ==========
Дыхание словно остановилось, когда пальцы Эрика сомкнулись на моей шее. Ворот водолазки окончательно сполз вниз. Они не душили, не давили, лишь обхватили её, но мне стало жутко, как и от того взгляда, что пригвождал меня к стене своей тяжестью. Разум погрузился в странный флэшбэк – на долю секунды мне привиделся Том, и показалось, что насилие может повториться.
Вот в чём заключались эти непонятные сигналы организма, вводящие меня в ступор.
Тело, несмотря на испытываемое желание к собственному мужчине, не забыло жестокость другого человека.
Оправлюсь ли я от этого когда-нибудь?.. И когда?
– Эрик, пожалуйста… – прошептала я, чувствуя на губах солёную влагу слёз.
Никогда до этого – ни в одном нашем конфликте и недопонимании – я не видела его настолько злым. Одним ловким движением вытащив метательный нож из кармана, он, ни о чём не спрашивая и не предупреждая, распорол брючину на моей ноге. Я тихо вскрикнула, скорее от неожиданности, нежели от боли, потому что лезвие даже не коснулось покрывшейся мурашками кожи.
Опустив на моё бедро разъяренный взгляд, Эрик пробормотал:
– И это ты называешь растяжением?..
Я не успела что-либо ответить, давясь всхлипами, как нож со звоном воткнулся в стену в сантиметре от моей головы.
– Давай-ка я расскажу тебе свою версию того, как ты получила все эти увечья, Грейс, – прищурившись, зловеще процедил Эрик. Его ладонь так и держала мою шею, крепко, но безболезненно. – Никакая, блять, охрана за тобой не гналась. Ты не предпринимала попыток к бегству. Сидела в камере, тихонько ждала своей участи…
– Не надо, пожалуйста, я сама всё расскажу, – сбивчиво ответила я, ощущая спазмы от рыданий в горле, которые не позволяли нормально говорить.
– …и в один прекрасный день этот ублюдок пришёл к тебе, – Эрик слегка встряхнул меня, затем приблизился к моему лицу, и его взгляд потемнел от ярости. – Ты, наверняка, сопротивлялась, на что он нанёс эти удары по лицу, а потом вытащил долбанный пистолет и выстрелил. С таким ранением ты вряд ли смогла бы защищаться дальше, поэтому он воплотил в жизнь то, за чем пришёл. Изнасиловал тебя.
– Нет! – не выдержав, вскрикнула я, скидывая его руку с шеи. – Всё было не так!
– ЗАЧЕМ ТЫ ЛГАЛА МНЕ?! – его громогласный рык, перебивший моё восклицание, отразился от хлипких стен и свинцом осел в моих ушах, но ни я, ни Эрик ни на секунду не задумались, что можем этим привлечь к себе внимание потенциальных врагов с улицы.
Он снова схватил меня, но уже за плечи, не дав вырваться из этой западни, созданной преградой сзади и его телом напротив меня.
– Зачем. Ты. Солгала. Мне? – перейдя на шепот, впечатывал в меня каждое слово мой лидер, смотря прямо в глаза и не позволяя мне отвести свой, застланный слезами. В его серых зрачках была такая боль и жажда мести, что я моментально пожалела о том, что не рассказала всю правду с самого начала.
– Я хотела… Я хотела уберечь тебя. Ты бы кинулся за ним. Не думая…
Мне не хотелось даже думать, насколько жалко выглядела я сама, мой скулёж в ответах и сжатое тело в его руках.
– О нет… – с агрессивной ухмылкой, перекосившей лицо, ответил Эрик. – Я бы всё тщательно обдумал, прежде чем идти за его головой и другими частями тела, которые заставил бы эту тварь сначала сожрать перед мучительной смертью.
Я зажмурилась и затрясла головой, желая, чтобы этот кошмарный разговор закончился.
– Он ничего не успел… – я больше не могла говорить, потому что слёз было настолько много, что я почти ими захлебывалась.
Эрик замолчал, и в наступившем затишье я ощущала на себе лишь блуждающий взгляд цвета расплавленного металла, который будто грозился затопить весь окружающий мир, чтобы тот навсегда, замурованный, застыл под ним.
– Не успел… – неразборчиво повторила я, пытаясь рукавом утереть и нос, и щеки, но вместо этого вдруг почувствовала тепло.
Атмосфера между нами разрядилась так же резко, как и накалилась. Я ощутила кожей лица ткань его куртки и поняла, что Эрик сжал меня в крепких объятиях снова. Его пальцы пробрались в мои спутанные волосы, прижимая и пряча мою голову на груди.
Дамбу внутри меня словно прорвало – я дала волю всем этим чертовым рыданиям, которые, казалось, никогда не закончатся, и я не помню, сколько мы так стояли, не расцепляя рук, пока в какой-то момент вдалеке не послышался короткий свист.
Эрик очень медленно отстранил меня, но больше не пытался перехватить мой взгляд. Он отвернулся к одному из выбитых окон, стараясь разглядеть кого-то на улице.
Я сцепила зубы, чтобы не завыть, потому что заметила, каким отстраненным и холодным стало выражение его лица, едва он отошёл. Такой контраст по сравнению с объятиями ранее.
Будто я – чужая для него…
Последний раз он был таким во время инициации, после боя, когда мы случайно пересекались в зале глазами – они для меня не выражали ничего.
Абсолютно ни-че-го.
Лишь пустоту и арктический лёд.
– Скорее всего, это Уиллсон, – охрипшим голосом предположил Эрик, не поворачиваясь ко мне. – Оставайся здесь.
Его слова никак не вязались с нашими эмоциями ранее – они будто были сейчас неуместны. Свист настойчиво повторился, когда мой лидер направился к выходу. Я, дрожа всем телом, сползла по стене, у которой так и осталась стоять, провожая его влажным взглядом.
Посмотри на меня.
Пожалуйста, посмотри на меня.
Не заставляй меня чувствовать себя так, словно я для тебя – никто.
Эрик словно ощутил мой внутренний призыв к нему, но так и не наградил даже кратким взором, и лишь прежде, чем выйти за порог, бесцветно добавил:
– Мы еще вернёмся к этому разговору, Грейс. Когда оба придем в себя.
Через несколько минут, он возвратился вместе с командиром, и всё остальное я стала выполнять на каком-то грёбаном автопилоте…
***
Уиллсон долго обнимал мою сгорбленную фигуру у драгстера, сбивчиво и торопливо объясняя, почему был вынужден покинуть меня тогда на Стене. И мне стоило неимоверных усилий проявлять внимание и держать соответствующее лицо, потому что меня уже не беспокоили ни разъяснения командира, ни наши дальнейшие действия. Где-то внутри простиралась безразмерная пустошь…
Я смотрела лишь на стоявшего поодаль от нас Эрика, который, в свою очередь, озирался по сторонам, надев на себя привычную для всех высокомерную маску. Мне жизненно необходимо было поговорить с ним именно сейчас, а не потом, но обстоятельства складывались не в нашу пользу – нужно ехать дальше, да и не хочется, чтобы Уиллсон становился свидетелем непростой беседы. Я терялась в догадках, что конкретно сейчас чувствует мой лидер, кроме необъятной злости на мою ложь. Было ли ему противно от того, что Том прикасался ко мне? Если он ощущает обиду на меня, насколько она глубока? Изменятся ли наши и без того сложные отношения после всего этого?
И пытается ли он поставить себя на моё место, чтобы в полной мере прочувствовать ту боль и унижение, которые я испытала тогда в камере и по причине которых была вынуждена скрывать правду?
– … ребята уже с нетерпением ждут вас в нашем импровизированном убежище, – донесся, как сквозь толщу воды, до моего слуха голос командира, который открыл заднюю дверцу машины. – Запрыгивай, Грейс.
Эрик подошёл к нам только тогда, когда я послушно скрылась в кузове, – и вновь ни одного взгляда или хоть какого-то обнадеживающего жеста. Нерушимый, неумолимый, принципиальный. Как гора, которую не сдвинуть. Захлопнув за мной дверцу, обошёл драгстер и сел впереди рядом с Уиллсоном.
Мне стало чертовски обидно и неприятно от такого равнодушного отношения, но единственное, на что оставалось рассчитывать – это на разговор по прибытию, так что, сжав волю в кулак и не дав новым слезам пролиться, я, лишь тихо всхлипнув, заняла своё место.
Доехали мы довольно быстро и без лишних происшествий. Уиллсон высадил нас у неприметного дома на окраине района Отречения, который внешне казался нелюдимым и оставленным. Окна плотно зашторены и ни единого движения рядом или внутри. Друзья, очевидно, сидели тихо, как мыши, ожидая нашего приезда.
– Отгоню и спрячу драгстер, – коротко бросил командир Эрику и отдал ему ключи, очевидно, от представшего перед нами дома. – Если повезёт – его не найдут, и мы ещё сможем им воспользоваться. Смотрите в оба и не шумите.
– Понял, – кивнул лидер, забирая связку.
– И если не вернусь через полчаса, не идите за мной. Следуй своему плану, – решительно проговорил Уиллсон, сжав его плечо, а затем окинул меня тёплым взглядом на прощание.
– Ты уж постарайся, командир. Постучись дважды с интервалом в пять секунд – я пойму, что это ты, – сказал ему Эрик напоследок и повернулся ко мне, стоявшей за его спиной.
На несколько секунд мы наконец-то столкнулись взглядами, но он тут же отвёл свой и едва заметным касанием дотронулся до моего локтя, указывая на крыльцо.
– Удачи, сэр, – тихо промолвила я Уиллсону и пошла вслед за своим лидером.
Время давно перевалило за двенадцать часов, и город лениво готовился к приближающемуся раннему вечеру и сумеркам. Окраина сектора Альтруистов окутывала нас тишиной, которая в нынешних условиях могла показаться подозрительной, поэтому мы несколько раз огляделись по сторонам, прежде чем осмелиться открыть дверь. Вокруг не было ни души, и оставалось надеяться на то, что ограниченное количество патрулей Бесстрашия ещё не добралось сюда для прочесывания местности.
– Заходи, – почти беззвучно проговорил Эрик, приоткрывая дверь и пропуская меня внутрь.
Я молча повиновалась, и первое, что увидела, – огненно-рыжую копну волос, которая накинулась на меня прямо с порога.
– Наконец-то! Наконец-то! – пищала Ким мне на ухо, стараясь делать это как можно тише, и я сдавила её в ответных объятиях.
Как мне её не хватало!
Только в этот момент, обнимая любимую подругу, я ощутила, как расслабляется тугой узел переживаний внутри. Положив подбородок на её плечо, я широко улыбнулась стоящему за подпрыгивающей Ким хмыкающему Лэну и облегченно вздохнувшему Крису, на мгновение забыв о своём разбитом состояние после инцидента с моим непростым мужчиной.
Эрик же, ворча себе под нос что-то из серии «всю округу, блять, на уши подняли визгами…», осторожно «отодвинул» наше сплетение тел в сторону, запирая за собой дверь, и прошёл в небольшой коридор.
Он крепко пожал руки по очереди Лэну и Крису, а первый, зная, что Эрик против публичного выражения любых эмоций и чувств, всё равно позволил себе легонько приобнять его за плечи и дружески стукнуть кулаком в грудь.
– Всё ещё жив, старина, а?.. – усмехнулся Лэн, задав риторический вопрос.
– Да куда я денусь…
В это мгновение, Ким, вдоволь сжав меня, как и я её, освободилась из наших объятий и повернулась к ним.
– Никогда не думала, что скажу это, но я рада тебя видеть, Эрик, – скорчив рожицу, выдавила она из себя, легонько потрепав его по плечу. Я спрятала улыбку, памятуя о том, как часто Ким раздражала его, но ответ моего лидера, на удивление, оказался спокойным и соответствующим:
– Удивительно, но я тоже рад, что ты в порядке, – оглядев всех присутствующих, он добавил: – Что мы все в порядке. Это было, блять, непросто.
– Не то слово, – поддакнул Крис и добродушно улыбнулся мне.
Мы обменялись дружескими объятиями, а после и с Лэном, пока мой лидер и что-то втолковывающая ему Ким уже двинулись в сторону, скорее всего, гостиной.
Старые обиды и выяснение отношений с Крисом забыты, и мысль о том, что нам всем дан шанс многое начать сначала, грела меня до кончиков пальцев. У нас и вправду получилось спастись из капкана жестокой несправедливости и воссоединиться в виде своеобразной команды, которой предстоит решить не один сложный вопрос в будущем касательно дальнейшего выживания в ставшем чужом городе.
Лишь бы объясниться с Эриком, извиниться, загладить вину…
Убранство дома было не таким ожидаемо аскетичным, как многие другие в Отречении. Я с интересом осматривалась по сторонам, ощущая себя в большой компании намного комфортнее, чем просто наедине с человеком, который пока принял тактику игнора в отношении меня. Приходилось делать вид, что ничего не произошло, да и не могла я показать своих настоящих эмоций даже Ким – от длительных расспросов подруги стало бы только хуже.
– Чей это дом? – я пропустила Лэна вперед и задала вопрос своему бывшему однокурснику по инициации.
– Родителей Уиллсона, – незамедлительно ответил Крис и вкратце передал мне детали, которые знал.
– Надо же… – задумчиво протянула я, когда он закончил свой рассказ. Я так давно работала с нашим командиром, но только сейчас узнала, что его родной фракцией было Отречение.
Я успела заметить лестницу, ведущую на второй этаж. Обстановка жилища была в стандартных серых тонах альтруизма, но тут и там попадались милые вещицы, скрашивающие излишнюю пустоту – небольшие вазы, старые фоторамки, статуэтки в виде геометрических фигур. Уиллсон явно следил за домом всё это время и дополнительно обставлял его на своё усмотрение, несмотря на то, что до последних событий не мог и не собирался здесь жить. Это было так трогательно и не похоже на командира, и от мыслей о том, что так он до сих пор чтит память своих родителей, сам будучи в возрасте, близком к шестидесяти, тоскливо защемило моё сердце, не знавшее материнской и отцовской любви.
Ребята уже ушли в комнату, когда я поняла, что осталась одна в коридоре.
Крис уселся на уютный диван графитового цвета, а я рядом с ним, пока остальные занимали места, кто где – Ким плюхнулась на колени к Лэну, который облюбовал такого же цвета кресло, а Эрик молча прошёл к соединённой с гостиной кухне, где за небольшой барной стойкой принялся искать что-то.
Он всё так же не смотрел на меня… И если раньше тот факт, что Крис был рядом со мной, мог как-то рассердить его, то сейчас Эрик никак не отреагировал.
Я хоть и старалась вести себя непринужденно, но с каждым часом всё тяжелее становилось сохранять невозмутимость…
Пока Ким в своём эмоциональном стиле щебетала и пересказывала нам всем о приключениях в тюрьме Бесстрашия и то, как командир и Крис организовали побег, я украдкой бросала взгляды (надо признать, преданно-щенячьи взгляды…) на Эрика – он выудил откуда-то стакан и теперь осушал из него воду небольшими глотками, внимательно слушая.
Изредка отвлекался на наручные часы – наверное, отсчитывал время возвращения Уиллсона, и, в какой-то момент подняв взгляд от запястья, Эрик всё же перехватил мой взор.
Вопросительно бровями указав на стакан и кивнув в мою сторону, он безмолвно уточнил, не хочу ли я пить, и чтобы ухватиться за соломинку какого-либо контакта, я, также не перебивая Ким, ответила ему кивком согласия.
– …и тут мы перебегаем до драгстера, – моя подруга резко и громко хлопнула в ладоши, отчего бедный Крис рядом вздрогнул, а я чуть было не разлила воду, которую мне передал подошедший лидер. – Пулей залетаем туда – и по газа-а-а-м!
– Спасибо, – тихо ответила я Эрику, на что он лишь коротко взглянул на меня вновь и отошёл обратно к стойке.
Ким говорила что-то ещё, но я слушала вполуха, отчаянно желая остаться наедине с собой. Раны на губах саднили, а вот бедро вело себя намного лучше, и надо отдать должное присутствующим – никто не решился спросить о том, кто так разукрасил моё лицо. Даже Ким.
Посмотреться бы в зеркало да понять, насколько дурно я выгляжу…
Раздался непродолжительный стук во входную дверь, заставивший нас всех насторожиться, и когда Эрик, оставив свой стакан, вышел из гостиной, через отмеренные пять секунд звук повторился. Я поспешила заверить ребят, что всё в порядке:
– Это Уиллсон. Спрятал драгстер и вернулся.
И действительно, через минуту командир прошествовал в гостиную, целый и невредимый.
– Ну что, – уперев руки в бока, он оглядел нас всех, пока мой лидер встал позади него. – Пока всё складывается просто отлично. На улицах рядом тихо. И поэтому предлагаю нам всем немного расслабиться и для начала отужинать. Вы, наверняка, все очень голодны.
Ким издала тихий воинственный клич, вскинув кулаки – ну ещё бы, она просто обожала вкусно поесть, а Лэндон с Крисом со смехом переглянулись и одобрительно закивали командиру. Один Эрик не разделял всеобщего воодушевления и с тем же отстранённым видом что-то коротко шепнул Уиллсону. Тот указал ладонью на один из шкафчиков кухонной мебели, прошептав: «Точно-точно…», и через мгновение лидер уже шёл ко мне с аптечкой в руках. Я так и осталась сидеть на диване, боясь пошевелиться, словно если бы я встала, Эрик передумал бы подходить ко мне.
Командир потрепал Ким по волосам, пока они втроём с Лэном начинали готовку, и предусмотрительно отослал Криса в коридор, на цокольный этаж, в подвал за припасами, вход в который я не заметила.
Гостиную заполонили негромкие разговоры и смех, и наши тихие голоса с Эриком утонули в общей нарастающей радости от долгожданного освобождения.
– Надо обработать твои раны, – хмуро пробормотал он, присаживаясь рядом и открывая коробку с медикаментами.
– Я хотела помочь им с едой… – кивнула я в сторону суетящихся Бесстрашных друзей, попытавшись возразить, но Эрик лишь иронично усмехнулся, медленно рассуждая вслух:
– Красивая снайпер, умеющая готовить – просто мечта лидера… – черты его лица ужесточились, когда он добавил после. – Ещё бы не палила из автомата в этого самого лидера и лгала бы ему поменьше – цены бы ей не было. Обойдутся без твоей помощи, их и так там трое.
Я со вздохом выпрямилась и молча подвинулась ближе, проглотив ответ и наблюдая, как его пальцы ловко вскрывают упаковку какой-то мази и вату.
– Это, конечно, не регенерирующая сыворотка, но тоже неплохая вещь, – он осторожно приложил кусок белой мягкой, пропитанной средством, ваты к моим губам. – Подержи.
Послушно прижав её пальцами к ранам, я опустила взгляд, пока Эрик каким-то другим средством проходился по моей скуле.
– Я так и не узнала… Куда попала тогда из винтовки… – раз он сам заговорил на эту тему, я должна была выяснить, насколько сильно ранила его.
Мы встретились глазами, пытаясь прочесть в них всё то, что из-за случившегося не можем высказать друг другу.
– В плечо, – сухо бросил он мне, вкладывая в руку мазь и антисептик. – Всё уже зажило, Уиллсон отлично зашил его. Забери это собой и после ужина обработай увечья ещё раз.
– Эрик… – видя, что он собирается уйти, шёпотом произнесла я, пытаясь добиться от него большего и совершенно других слов. Невыносимо тяжело ощущать к себе подобное отношение. – Не надо так со мной.
– А со мной, Грейс? – лёд в его глазах словно резко треснул, и за ним вспыхнуло пламя. Ему тоже было не всё равно… – Со мной так можно?..
Металлического цвета взгляд проникал под самую кожу, и я видела в нём термоядерное смешение эмоций – злость, обиду, частицы ревности, но всё ту же знакомую страсть ко мне. Это давало надежду.
Я поджала губы и проморгала глаза, чтобы не дать слезам образоваться в уголках.
– Нет… Нельзя, – на удивление твёрдо ответила я, дотрагиваясь до его чуть огрубевшей ладони. – Я жалею о том, что произошло.
Эрик глубоко вздохнул, словно собираясь с мыслями, и оглянулся на наших товарищей. Вернув мне своё внимание и взгляд, он уже чуть умиротворённо, но властно проговорил:
– Тебе нужно отдохнуть и восстановить силы. Поешь – иди наверх, в одну из спален. Я приду к тебе, и ты расскажешь мне всё, как было.
Я стремительно закивала, боясь нарушить момент понимания, и встала с дивана вслед за ним, только потом заметив, что моё касание он перевоплотил в сплетение наших рук.
Которое, кажется, и не думал больше разнимать.
========== Глава 10. Осознание и примирение ==========
Комментарий к Глава 10. Осознание и примирение
https://a.radikal.ru/a05/1911/7e/f6eb7688f1bb.jpg – немножко визуала😊
Надеюсь, глава придётся вам по душе 😉
Эрик
Таким засранцем и идиотом я не чувствовал себя, блять, давно.
Ещё бы – если ты всю жизнь привык быть требовательным к людям и считаешь, что тебе все во всём должны, то когда дело начинает касаться девушки, на которую тебе, как минимум, не плевать, ты невольно проецируешь на неё то же отношение.
Пытаясь разобраться в себе, я все прошедшие часы с момента разговора с Грейс чувствовал несвойственное мне смятение, которое выражалось одновременно в целом клубке пёстрых эмоций: с одной стороны, меня невыносимо сильно раздражал и выводил из себя факт того, что этот ублюдок прикоснулся к ней и чуть было не взял силой, но с другой – мог ли я упрекать Грейс в случившемся?
Объективно, думая об этом на трезвую голову – её вины здесь не было. Она – жертва, а не девица, гулявшая перед Томом в чём мать родила и предлагающая трахнуть себя в тесной камере. Пора признать – моя перманентно вспыхнувшая злость была лишь спровоцирована тем, что когда меня не было рядом с ней, всё уползло из-под контроля. Я бесился от того, что не смог тогда уберечь её от телесных и душевных травм. Что не всевластен. И эго восстало потому, что она скрыла от меня посягательство на своё тело и честь, оправдывая это желанием уберечь меня от мести.
Месть… Прекрасное слово, перекатывающееся на языке холодным металлом.
Томми не знает, что он уже труп.
К нему накопилось достаточно вопросов, которые не будут озвучены вслух, а лишь моими кулаками растерзают тело этой твари. Я буду наносить удары долго, мучительно, наслаждаясь его криками о пощаде. Ломая ему кости и разрывая сухожилия, чтобы ублюдок харкался и захлебывался своей кровью.
Я попытался сконцентрироваться на разговоре за столом – Уиллсон при поддержке рыжей, Лэндона и Криса сварганил довольно неплохой ужин, поглощая который все попутно обменивались новостями, размышлениями и рассказами о случившемся. Бывший лидер патруля сейчас, после предисловия, где разбирал суть начала всей этой дребедени с оружием и изгоями, продолжал повествование с того момента, как мы с ним тогда разошлись у ангара – он направился в Эрудицию, и там за ним увязалась Ким, а я – за Максом и Сэмом, даже не предполагая, что моя девочка тоже не останется в стороне и прибудет на Стену. Командир и Крис слушали внимательно, не перебивая, ведь никто из них до той минуты не знал доподлинно, что на самом деле произошло в те злополучные дни.
Я поднял взгляд на Грейс, которая, съев половину содержимого своей тарелки, неохотно ковырялась вилкой в остатках еды и периодически морщила лицо – переживать заново всё случившееся, погружаясь в рассказ Лэна, ей было явно неприятно. Она была всё в той же водолазке, и мои пальцы невольно вздрогнули, когда я вспомнил, что под серым воротом…
Видеть на ней чужие мужские отметины было за пределами моей адекватности. Это зрелище снесло мне крышу похлеще её привлекательного, но разбитого сейчас лица и простреленного бедра.
Я, блять, ненормальный псих…
Мысли резко метнулись к воспоминаниям о том, насколько мягка кожа на этих самых бедрах, и как сильно я сжимал их в тот единственный раз. С какой отдачей извивалось красивое стройное тело в моих ладонях. Как громко и искренне она стонала, когда я входил в неё…
«Блять, держи себя в руках…» – я отвесил себе ментальную оплеуху, напоминая о том что, после того, что ей пришлось пережить, возможно, мы не сразу вернёмся к такому умопомрачительному сексу. Я не умею извиняться, не умею заботиться о ком-то, но сейчас чётко понимаю, что, похоже, придётся этому учиться, если я хочу, чтобы она была со мной.
А я хочу. До сухости в глотке, до колотящегося в ребра сердца и до явного дискомфорта в паху хочу этого.
Блять. Иногда начинает казаться, что ни на какую другую уже и не встанет, хотя о других я ни разу не думал за всё это время. Эти мифические сплетни про влюбленных до безумия парочек и то, как они желают только друг друга, начинают обретать смысл и становиться правдой… Или может я превращаюсь в чересчур сентиментального кретина? Если, конечно, эрекцию только от присутствия одного человека можно назвать сантиментами.
