Текст книги "В твою любовь. Рискуя всем (СИ)"
Автор книги: Dididisa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)
Подробности было решено обсудить позже за ужином – как только она окончательно убедилась в наших благих намерениях и множестве общих точек соприкосновения, Рейн отдала приказ Лесли и другим помощникам помочь нам забрать оставленные внедорожники и вещи у другой части леса. Затем, она ушла с Ким и Грейс, чтобы показать им некое подобие «комнат» – скорее, подсобных помещений – в которых они могли привести себя в порядок, обещав также выделить и нам с парнями соответствующие.
Несмотря на крайне ограниченые возможности и ресурсы, предлагаемые поселением, нам даже удалось помыться – железные поддоны и подогретая на дровах вода это, конечно, не душ, к которому все привыкли, но всё же лучше, чем совсем нечего. А то так скоро и до полной антисанитарии бы дошло…
Когда я закончил все необходимые манипуляции и переоделся в одежду, предоставленную до прибытия наших собственных вещей, схватил рюкзак с медикаментами, который всё это время был со мной, даже в момент драки с Рейн, и вновь вернулся в тот большой зал.
Ребят пока не было видно – мелькнул только Эрик, забавно выглядевший в потрёпанной одежде, который кивнул мне и прошёл к выходу, – я же, ощутив укол совести, с сочувствием оглядел пациентов, которым уже оказали какую-никакую помощь.
Глубоко вздохнув и готовясь к шквалу негатива и проклятиям, я всё-таки подошёл к одному из них, чтобы выполнить то, что чувствовал – должен.
Эти люди теперь – наши союзники, а раз Эрик поручил мне быть временным фельдшером в нашем походе, я не мог оставить их вот так.
– Врач, отменно размахивающий кулаками… Интересно, – я настолько увлёкся дополнительной перевязкой и обработкой ран, перейдя уже к пятому или шестому человеку и не встретив при этом ожидаемого сопротивления, что даже не заметил фигуру, следящую за каждой моей манипуляцией уже несколько долгих минут.
Я слегка вздрогнул, услышав глубокий голос Рейн, стоявшей за моей спиной со скрещенными на груди руками, и с каким-то затаенным лукавством озирающей меня сидящего рядом с подстреленным в плечо мужчиной.
Обернувшись, я посмотрел на неё – мы тут же столкнулись взглядами. Но я отвёл свой, вернув внимание к раненому, и, отдав последние напутствия, медленно встал вполоборота к этой необычной девушке… снесшей мой покой с первых же минут вторжения в лагерь.
– Я… Наверное, должен извиниться за это, – хмуро произнёс я, украдкой взглянув на её лоб.
– Пустяки, – не шевельнувшись, умиротворенно ответила она, продолжая прожигать меня глазами, казавшимися в тусклом свете, излучаемом благодаря переносному генератору, полностью чёрными. – В бою иной кодекс чести и правил нежели в мирное время. За твои отбитые почки я, с позволения, извиняться не буду.
Мы одновременно прыснули и негромко рассмеялись, и я с напускной удрученностью покачал головой.
– Но вот спасибо скажу, – заложив руки за спиной, со вздохом проговорила Рейн, сделав шаг в сторону, и мы постепенно стали отдаляться от развернутого госпиталя. – За то, что помогаешь. Ты действительно врач, Крис?
От звука моего имени на её губах где-то под рёбрами разлилось тепло – она произнесла его так, как никто другой «до». Овеяв дыханием, смягчив до полушепота согласные, будто прошлась по щеке кончиками пальцев.
Во рту как-то не к месту пересохло, и я слегка откашлялся в сжатый кулак:
– Нет, это… Отданные под моё ведение обязанности в путешествии. Я… У себя в Чикаго я – всего лишь инструктор.
Тёмная бровь взлетела вверх, и Рейн заинтересовано оглядела меня с ног до головы. Мы неторопливо шли к с металлическим дверям, которые вели на улицу.
– Обучаю новеньких во фракции… – коротко разъяснил я, заметив молчание.
– Чему? – последовал резонный для Рейн, но очевидный для любого другого Бесстрашного вопрос.
Вечерний воздух, свежий и прохладный после дождя, ворвался в лёгкие, заполняя их до предела.
Недалеко у железной площадки с навесом я заметил сидящего на ступеньках Эрика – он с головой был погружен во что-то, пальцами обеих рук перебирая какую-то то ли проволку, то ли жгут, и даже не обратил на нас внимания.
Да и я сам был слишком поглощён присутствием Рейн, чтобы полюбопытствовать у него об этой некой запчасти.
Подумав с секунду, я пустился в долгий рассказ о подготовке неофитов, на всякий случай опуская слишком подробные моменты и конфиденциальную внутреннюю информацию – как бы мне не хотелось, забыть о том, что она – другая: не житель Чикаго и не Бесстрашная, оплошать всё же не стоило.
– Вы все такие разные, несмотря на единую фракцию, – дослушав меня, вдруг выдала Рейн, проницательно глядя в глаза. – Тебе нравилось то, чем ты занимался тогда?
Я поджал губы в линию, снова избегая отвечать на её прямой взгляд. Облака и тучи рассеялись, открывая обзор на чистое небо, усыпанное мириадами звёзд. Оно словно было покрыто кристально-прозрачным стеклом, сквозь которое мерцал их свет.
– Вполне, – вспоминая, как изначально я этого не хотел, когда Эрик и Лэн много лет назад предложили эту должность, я старательно спрятал отпечаток тогдашних эмоций, пытающийся проявиться и сейчас. – Я просто привык.
– Привычка – вещь довольно двоякая и где-то опасная. С одной стороны, она дисциплинирует, помогает двигаться только в определенном русле, с другой – делает жизнь пресной.
Рейн проследила за направлением моего взгляда, тоже подняв голову к неслышно звенящей тьме над нами.
– Мне кажется, люди должны делать то, что любят… Найти себя в чём-то и гореть этим до конца своих дней, – тихо добавила она и мечтательно улыбнулась чему-то, известному лишь ей одной.
– А если это их погубит? Если это пламя поглотит их?.. – неожиданно для самого себя я впился горящим взором в её профиль, жалея, что она больше не смотрит на меня. Вопросы вылетели сами по себе – необдуманно, под порывом, ведомые тонкой, непрощупываемой атмосферой между нами.
Я ждал её слов, затаив дыхание.
Такое недолгое знакомство, такой короткий разговор, но так много едва различимых проблесков неизведанных мне эмоций, и я знал одно – Рейн не похожа ни на одну девушку из тех, кто встречался мне доселе.
Она, не стирая с губ улыбку, коротко кивнула в сторону двух заезжающих внедорожников – в них я узнал наши машины, а внутри были Уиллсон и Лэн с её людьми – и заговорщическим шепотом ответила, позволив фразе зависнуть в терпком воздухе и рассечь желанной плетью что-то внутри меня:
– Зато будет, что вспомнить, Крис… Проживать каждую секунду, как последнюю, и ни о чём не жалеть – это лучше любых опостылевших привычек и обыденности.
***
Грейс
Оставшись с Ким вдвоем в отведенной нам комнате, мы наконец-то вдоволь наговорились обо всём, и сейчас она мирно посапывала, свернувшись калачиком на тюфяке, заменявшем спальное место.
Я взглянула на её часы, подмечая, что до намеченного совещания, где решится дальнейшее, ещё есть время – Ким как раз попросила её разбудить, когда вернётся Лэн и все соберутся.
А пока у меня было несколько десятков драгоценных минут, чтобы привести мысли в порядок и прийти в себя.
Выходить в главный зал просто так и сталкиваться с людьми, которых мы с Уиллсоном подстрелили, не хотелось – почему-то я испытывала жгучий стыд, словно тогда меня заменили на другую Грейс, бесчинствующую и беспринципную. Несмотря на отсутствие злости и претензий со стороны Рейн; несмотря на то, что мы спасали своих, ещё не зная, кого найдём в лагере, я всё равно не могла себя оправдать.
Невольно вспомнились слова Эрика тогда после операции по поимке изгоев, что на задетых мною людей я смотрю с жалостью.
Да, это не изменилось, заставляя с печальной улыбкой задуматься, а точно ли я принадлежала когда-то Искренности, а не Отречению?..
Уж слишком много в моём дурацком характере от них.
Я и Ким не стали выяснять, почему мы не можем разместиться каждая со своим возлюбленным, не стали спорить и выпрашивать, чисто с женской хитринкой и ехидным смешком рассудив, что Лэну с Эриком одна ночь разлуки пойдёт на пользу. Да и мало ли какие правила были в аскетичном поселении – я даже была рада возможности остаться с подругой, и нашим ребятам сейчас было не до всего.
Это напомнило мне о беззаботных временах совместной службы и жизни на полигоне, где единственными проблемами были «как не попасться Уиллсону после очередной выходки» и «как выспаться после дежурства на Стене ночью».
Кое-как собрав мокрые и всё равно липкие после мытья только водой волосы в зализанный пучок на затылке, я бросила короткий взгляд на осколок зеркала на тёмной бетонной стене.
Уставшая, немного замученная, но с появившимся лихорадочным блеском в глазах, которого никогда не было в моём отражении.
Лицо зажило почти полностью, и уже ничего не напоминало о событиях в тюрьме…
Изменилась.
Как и все.
Я поймала себя на мысли, что мы все так часто говорили и думали о Максе, но забывали о том, что ещё один враг ждёт нас внутри Чикаго. На мгновение представив, чем обернётся встреча с Томом, я передернула плечами, отвернувшись от зеркала, и в этот момент в дверь осторожно постучали.
Подруга так же продолжила спать, не обратив внимания на шум, а я подошла, чтобы открыть.
На пороге стоял Эрик, одной выпрямленной рукой опирающийся на косяк. Я улыбнулась ему, получив дерзкую, но взволнованную ухмылку в ответ:
– Занята?
Я кивком показала на спящую Ким, обернувшись обратно к нему:
– Нет, не особо… Собиралась тоже прилечь.
– Тогда… Я украду тебя и твой сон?
***
Мы двигались по лесу, хотя на самом деле отошли не так далеко от поселения. Один в один, как тогда, когда Эрик учил меня бороться со своим страхом – он впереди, крепко, но ласково держа меня за запястье, а я сзади.
– Нам разве не нужно на собрание с Рейн? Обсудить план по захвату Макса? – вопросы «куда мы» и «для чего» особо не работали и в этот раз – мой мужчина загадочно молчал.
Вместо ответа он остановился, и, выглянув из-за его плеча, я увидела весело трещавший костёр. Но вокруг – никого.
Он отпустил мою ладонь и подошёл ближе к огню, усаживаясь на расстеленное одеяло, кажется, из наших запасов.
– Мы с ней уже всё обсудили, – как ни в чём не бывало, произнёс Эрик, вскинув на меня взгляд, полный какой-то надежды и ожидания. – Иди сюда.
Я застыла, с сомнением оценив его похлопывающий жест по месту рядом с собой.
– Подожди… То есть как? Когда? Когда вы успели, мы же собирались…
– Грейс, – мягко, но настойчиво перебил Эрик, и в его тоне было столько магнетизма и сладкого порабощения, что я невольно всё-таки направилась к нему, но по-прежнему желая получить разъяснения.
Когда я расположилась рядом, он обнял меня за талию, прижав к себе, и, уткнувшись в мой висок, стал всматриваться куда-то вдаль поверх головы.
В лесной тишине сквозь треск веток в пламени я слышала, как гулко и быстро стучало его сердце.
Эта короткая пауза ни на шутку напугала меня – я чувствовала, как мой лидер собирается что-то сказать, но не торопится, раздумывает, будто подбирая слова, и только я раскрыла рот, чтобы вновь упрямо засыпать его вопросами, как он всё-таки начал – тихим бархатным голосом, с непробиваемой уверенностью:
– Я, Лэн и Уиллсон завтра утром выдвинемся в путь. Мы должны быть в Лос-Анджелесе после заката – это нам наруку, потому что то, как мы собираемся напасть на Макса, возможно лишь под покровом ночи. Перебрав множество вариантов, мы решили сделать всё максимально скрытно: Рейн сообщила, что каждый вечер он в одно и то же время возвращается из высокого стеклянного здания, которое стало его штабом, в другое место, выбранное в качестве жилища. Я и Лэн проникнем в город – она предоставила нам безопасные пункты лазеек – и перехватим его. Уиллсон будет ждать в машине неподалёку. Как только мы вернёмся обратно с нашим «грузом», сразу уедем в Чикаго, а Рейн и её люди смогут вновь оказаться в родном городе и вернуть себе былое.
Я, задержав дыхание, отстранилась от него, заглядывая в серые глаза – сейчас в них не было ничего, кроме строгости и тени окончательно принятого решения. Не успев что-либо спросить или возразить; возмутиться, что нас не было на совещании, ставшее тайным, или же попроситься с ними на финальное и, наверное, самое сложное задание, я ощутила, как что-то внутри натянулось, когда Эрик вдруг почти шепотом проговорил вдогонку:
– Но мы здесь сейчас за другим.
Когда наши глаза встретились, я поняла, что удивительно быстро покорилась, не пожелав продолжать эту тему, в которой, собственно, больше и не было вариантов компромисса. В неторопливых движениях Эрика – в том, как он аккуратно заправил выбившийся из моего пучка локон за ухо; в том, как с каким-то смятением улыбнулся, другой рукой залезая в карман штанов цвета хаки – было что-то такое, заставляющее бесконтрольно улыбаться в ответ, кусать губы и дышать через раз.
Свет от костра выловил очертание чего-то небольшого и тонкого, опустившегося на раскрытую мужскую ладонь, всю в ссадинах и круглых мозолях. Металл призывно и маняще блеснул передо мной, и я разглядела… кольцо. Незамысловатое, с несколькими рядами, накрученными друг поверх друга, но невероятно красивое.
В памяти вспышкой пронеслось то, как тогда при переборке джипа мой лидер положил к себе какую-то проволку…
Он создал его… Сам?
– Я давно это решил, и ты знаешь… Рассказ Рейн о том, что означало название города раньше, привел меня к воспоминаниям о том, как именно люди делали это тогда… Мы изучали это на уроках истории… В общем… В Бесстрашии это происходит как-то иначе… Вроде как кровь на угли, все дела… Но… Блять, короче… Я хотел и так, и так.
Он коротко взглянул на постепенно догорающий костер, на кольцо и снова на меня.
Я впервые видела Эрика таким: бормочущим, выискивающим нужные слова, с лёгкой дрожью в руках и дикой бесконечной нежностью во взгляде, будто его приручили, как зверя, но по собственному желанию.
И я просто не знала, что сказать, чувствуя практически состояние полёта и огромную накрывшую волну острого счастья, затапливающую меня всю без остатка.
Неужели, он собирается…?
Неужели мы?..
– Я знаю, что ты будешь меня ждать. И я хочу вернуться обратно не просто к Грейс – невероятной девушке, ставшей моим наваждением когда-то – а к Грейс… согласившейся сегодня быть моей женой, – пока я пыталась справиться с охватившими меня эмоциями и слезами в уголках глаз, Эрик неспешно взял мою ладонь и, растягивая каждый миг прохождения кольца по пальцу, надел его. – Гамильтон – красивая фамилия, но Грейс Колтер звучит намного лучше. Не находишь?..
========== Глава 29. Начало торжества справедливости ==========
Эрик
Прикрыв веки, под которыми пекло из-за недосыпа, я снова и снова воскрешал в памяти сегодняшнюю ночь.
И растянул губы в дурацкой счастливой улыбке, не обращая внимания на беззлобные подколы Лэна и Уиллсона – они уже были в курсе.
Картинка за картинкой – голубые, мерцающие из-за отблесков костра, глаза Грейс, наполненные слезами; её судорожный кивок и такой пылкий, молчаливый поцелуй, что не осталось никаких сомнений – она согласна. А после…
Долгая ночь, полная такого первобытного и ненасытного секса, словно мы встретились после столетней разлуки. Не в силах оторваться друг от друга, не в силах перестать двигаться, царапать кожу, кусать каждый сантиметр, срывать стоны и вздохи.
Каждое наше занятие любовью было непохожим на предыдущее, но в этот раз моя сладкая Грейс отдавалась мне с оглушительной страстью, не сдерживая себя ни в чём, сорвав все покровы скромности… Выгибаясь с умопомрачительной плавностью и умоляя: больше, сильнее, ещё.
Теперь я не думал о том, что она сведёт меня с ума.
Нет.
Потому что уже свела…
– Подъезжаем… – голос командира, крутанувшего руль, нарушил короткую паузу в салоне, и я распахнул глаза. Мы выехали, едва первые оттенки рассвета коснулись неба, и вот – у долгожданной цели.
Раздался характерный щелчок, возвещающий о том, что Лэн сзади перепроверяет оружие и заряжает его; Уиллсон же медленно тормознул джип, скрывая его в деревьях, у обрыва: внизу виднелась каменная пустошь, и дальше к блеклому горизонту, поглощенному подступающими сумерками, простирался немаленький город.
Мы втроём внимательно вгляделись в картинку, анализируя её.
Новый Лос-Анджелес был точно меньше Чикаго, и даже несмотря на, казалось бы, одинаковые полуразрушенные здания, выглядел он более ветхим и заброшенным, что ли.
В бинокль я разглядел редкие точки снующих людей, старенькие ржавые машины и небольшие группы по двое-трое вооруженных изгоев.
Подняв оптику чуть выше, я всмотрелся в одинокое стеклянное здание в центре – это оно. Штаб, где обосновался ублюдок Макс.
Пока всё было так, как описывала Рейн.
Сознание мгновенно очистилось от разного рода мешающих мыслей – я отодвинул любые образы о Грейс, ребятах, поселении, о нашем возвращении домой и иные проблемы на задний план, прочно запирая их, чтобы не сбить концентрацию.
Мы столько уже сделали, через столько прошли, и сейчас требовалась максимальная сосредоточенность, чтобы, блять, не запороть всё на последнем этапе.
Не знаю, почему, но будущую встречу с Томми я пока сбрасывал со счетов, увереный в своей силе, правоте и в том, что мы всё равно добьёмся справедливости, когда притащим фракциям Макса за шкирку.
Конечно, вспоминая тот судебный процесс над Грейс, я сомневался в адекватности той же Искренности, но когда большинство увидит правду, настоящую правду, они будут вынуждены лицемерно поменять свою позицию, приняв нашу. А после этим педантам-правдолюбам мы устроим отдельное всеобщее бичевание – они поплатятся за продажное псевдоправосудие.
Я не отметал ярое желание выпустить нынешнему самопровозглашенному лидеру Бесстрашия наружу кишки, но временно тормозил про себя эти порывы, пока не увижу его вживую.
Томми ответит за всё – за каждый миллиметр касания к Грейс, за каждый её синяк, за каждую слезинку и испытанный стресс – для него уготован отдельный шторм моей ненависти.
– Дождемся полной темноты, – озвучил ещё раз вслух Лэндон нашу договоренность, хрустя шейными позвонками.
Я несколько раз вдохнул и выдохнул воздух через ноздри, ощущая медленно накатывающее умиротворение, какое бывает перед тем, как вступить в битву, из которой должен заведомо выйти победителем.
***
Рейн предоставила нам две точки, через которые можно было проникнуть в город, оставаясь незамеченными, и мы с Лэном выбрали первую – ту, что была ближе к спрятанному в лесу внедорожнику с ожидающим нашего возвращения командиром.
Короткий тоннель, вход в который был в старой неработающей канализационной системе, привел нас в подсобное помещение внутри заброшенного и очень пыльного магазина, чьи полки и склады давным-давно были разграблены.
Осторожно подойдя к отвратительно грязному витражу, я вгляделся в улицу. Лэн, напряжённо ожидавший команды, не опускал автомат, озираясь по сторонам.
– Судя по всему, мы в квартале от объекта, – я стал вспоминать ориентиры, данные нам предводительницей повстанцев, если мы выберем это направление, и один из них – полуобваленную вывеску – заметил в десяти метрах.
Внешне мы ничем сейчас не отличались от малочисленных оставшихся жителей города, разве что были вооружены до зубов. Самым главным было не попасться патрулям тупых изгоев, в остальном же мы могли передвигаться относительно спокойно, не боясь косых взглядов прохожих.
– Идём, – коротко бросил я другу, убедившись, что всё чисто, и махнул рукой в сторону двери.
Первые несколько построек мы прошли без происшествий, не привлекая к себе повышенного внимания, а затем увидели здание со сквозным проходом – он вел как раз к нужному нам сохранившемуся небоскребу. Ступив внутрь, я скривился от того, как громко хрустнуло под ногами разбитое стекло, и, покрепче перехватив автомат, хотел было двинуться вперёд к противоположной стене, где виднелся выход обратно на улицу, как вдруг сзади послышалось грубое:
– Эй! Вы ещё кто такие?
Судя по всему, интерес этого человека быстро погас, едва он задал вопрос, и тут же перевоплотился в наступление: когда мы с Лэном обернулись, изгой – а это был именно он – кинулся в нашу сторону с возведенным пистолетом.
Мой напарник был ближе к нему, и без каких-либо приказов с моей стороны решил не рассекать пространство лишними звуками стрельбы, а вступил в рукопашную.
Молча бросившись на изгоя, Лэн резко присел, сделал подсечку и выбил прикладом пистолет из его руки, пока я чуть поодаль держал врага на мушке.
Пропустив один удар кулаком в бок, он коротко охнул, но при всей своей массивной фигуре ловко оказался за изгоем – я не успел что-либо осознать, как крепкие ладони Лэндона схватились за грязную голову это твари, и через секунду раздался мерзкий хруст и посмертный хрип – изгой рухнул на колени со свернутой шеей.
Лэн, тяжело дыша, несмотря на недолгую схватку, поднял упавший автомат и трофей-пистолет и как ни в чём не бывало подошёл ко мне.
Я вскинул брови, оценивающе и цинично оглядев мертвеца, а затем и полумрачное помещение с выбитыми окнами в поисках других затаившихся ублюдков.
– Нас ты такому, кстати, не учил, – с неприкрытым восхищением хмыкнул я, вспоминая инициацию, на что Лэн в своей манере ответил, отряхнув несуществующую пыль с плеч:
– Это так… Запасные приемчики.
– Дашь пару уроков, когда вернёмся в Чикаго? – уже откровенно забавляясь, спросил я, когда мы вновь зашагали к выходу.
– Не скромничай. Ты и сам кого угодно такому обучишь, – довольно улыбнулся он в ответ.
– В моём исполнении там ещё были бы выдавленные глазные яблоки…
– Нет, ну где твоя гуманность?
Лэн демонстративно поморщил нос, и мы негромко расхохотались.
Правда, смех почти сразу сошел на нет, когда, выйдя на улицу, где пока никого не было видно, у входа в высотку мы подметили драгстер бывшего старшего лидера нашей фракции…
***
Я занял удобную позицию за перевёрнутым пустым мусорным баком, чтобы следить одновременно за дверьми и машиной, пока Лэн на корточках возился в рюкзаком.
Выудив оттуда заранее припасенный шланг, он ещё раз проверил количество патронов в своём пистолете, временно отложив автомат, и, получив от меня быстрый одобрительный кивок, мелкими перебежками добрался до кузова драгстера, тщательно озираясь по сторонам.
Убедившись, что в стремительно опускающейся ночи никого нет, Лэн методичным движением распахнул крышку бензобака, отвинтил клапан и вставил один конец шланга внутрь. Я же всё это время перебрасывал свой сосредоточенный взгляд с него на крыши, стены, конец улицы, где виднелся тупик, окна, и так по кругу.
Неудивительно, что машина Макса никем не охранялась – предыдущая власть свергнута, в городе царят агрессивно настроенные изгои, нежданные гости не предвидятся.
В последнем, собственно, наш недальновидный старший лидер ошибался, правда, пока не знал об этом.
Ничего.
Скоро, блять, устроим ему теплую встречу…
«– В принципе, ты поступил верно. Есть подозреваемые? Кто мог слить информацию из Эрудиции?
– Из Эрудиции?»
Изнутри ядовито полоснуло давнее воспоминание – разговор со старшим лидером, во время которого я ничего не заподозрил. Хотя мог бы…
«– А по-твоему, это кто-то из нас? Что ж, давай-ка подумаем. Подобные документы, связанные с разработкой и поставкой оружия, со стороны Бесстрашия могу подписывать только я. О пополнении складов через неделю знали все лидеры, и ты лично должен был проконтролировать отгрузку автоматов. Так что, задам свой вопрос ещё раз – по-твоему, блять, это кто-то из нас?!»
Если хочешь что-то спрятать – положи это на видное место. Именно этим принципом руководствовался Макс тогда, внаглую оборачивая мои слова против меня.
«– Ну, так что, Эрик? Как вариант, можем включить тебя первым в список подозреваемых. Меня вторым, Сэма третьим и так далее. Вместо того, чтобы довериться друг другу и обратить внимание на потенциально возможную утечку со стороны другой фракции».
Какой же я всё-таки был идиот…
Позволил себе лишь одну скользкую отстранённую мысль, пока прикрывал Лэна – всё-таки ублюдок Макс заранее продумал весь этот фарс с предательством, когда предложил мне должность лидера. Наверняка решил, что молодой и зелёный неофит, сразу получивший такую ступень в иерархии фракции, потеряет голову, а уж если расширить его полномочия чуть ли не с первого дня – так тем более. И признаться, меня охуеть как раздражал тот факт, что я и вправду повелся… Всё эти годы вёлся.
Я ведь на самом деле доверял ему. У меня не было причин не доверять. Ни на секунду не мог бы подумать, что так подставлю свою задницу. Что стану фигурировать в громком деле о сливе оружия афракционерам.
Когда вся эта вакханалия закончится, я, наверное, ещё долго буду со злостью к собственной наивности размышлять и вспоминать об этом.
Едва заметный жест Лэна, показывающий пальцами «окей», вернул меня в реальность, и мы оба напряжённо затихли и застыли, каждый в своей точке – нужно было дождаться, пока топливо сольётся до конца.
План по перехвату Макса, который мы составили вчера, был одновременно и прост, и сложен. Лишить драгстер дизеля, дождаться, когда цель выйдет из своего ебанного штаба и сядет в него; затем тачка остановится метров через сто, и бинго – въебать сукиному сыну по затылку, как вариант, и забрать с собой.
Лёгкость заключалась в отсутствии большого количества охраны, стабильного освещения на улицах и в том, что нас было двое против одного. А вот загвоздка была в том, чтобы дотащить Макса через несколько улиц к тому магазину, затем по тоннелю и по небольшому участку поля до склона обрыва – туда, где нас наверху в чаще ждал Уиллсон.
Ну и не убить предателя раньше времени.
Пока всё шло так, как намечалось.
Пока…
***
Лэн вернулся обратно ко мне, не пренебрегая осторожностью, как только убедился в том, что бак был опустошен. Он специально не закрыл крышку, чтобы в том числе позволить потоку воздуха завершить начатое, иссушив пары́.
Мы метнулись к другому зданию по диагонали и заняли новую дислокацию, теперь наблюдая за драгстером со второго этажа – выше была только крыша. Оба молчали, застыв и всматриваясь в стеклянную высотку.
Время как никогда казалось растянутым в вечность, и я то и дело поглядывал на часы, повторяя про себя, как безумный: «Ну же, блять… Выходи… Выходи же…»
И в какой-то момент это, наконец, свершилось – прошло полтора часа, прежде чем мы увидели его.
Живого, невредимого.
Такого же слегка надменного, сосредоточенного, и что удивительно – всё в той же форме Бесстрашия.
Которой он, как оказалось, никогда и не был достоин…
У меня на мгновение застряслись руки от нахлынувшей волны ненависти. Сжав челюсти до звона зубов, я глубоко вздохнул, старательно игнорируя привкус желчи во рту – как, блять, сдержаться и не изрешетить эту мразь к ебеням здесь и сейчас?
Лэн, похоже, заметил это, правда, сам при этом выглядел не лучше – крылья носа то и дело возмущённо раздувались – и жёсткой хваткой вцепился в моё предплечье, негласно намекая: «Спокойно. Никаких импровизаций».
Макс, бросив ничего не подозревающий взгляд вдаль, деловито распахнул дверцу драгстера и скрылся в нём. Раздался звук заведения мотора – вот тут я боялся, что этого не случится, но Лэн заблаговременно напомнил мне, что зажигание всё равно произойдет – и машина неторопливо тронулась с места.
Отлично.
Охота началась.
***
Быстро перебравшись на крышу, мы, не теряя из виду медленно движущийся драгстер, пустились в лёгкий паркур – это мне напомнило чем-то повседневность в Бесстрашии.
– Смотри-ка, – прищурившись и восстанавливая сбившееся дыхание, выпалил Лэн, когда мы перепрыгнули на новое малоэтажное здание, теснившееся к соседнему. – Мои расчеты не оправдались…
И реально – машина заглохла с неприятным звуком и остановилась, не проехав и пятидесяти метров вместо ожидаемых ста.
Я оскалился в хищной улыбке и, твердо сжав автомат, зацепился за перила балкона, чтобы перелезть на очередной этаж и добраться до земли.
Не получив ответ, Лэн лишь коротко кивнул сам себе и последовал за мной – мрак любовно скрывал наши карабкающиеся фигуры, пока Макс, выйдя из салона, в недоумении осматривал драгстер.
Он уже собирался было открывать капот, как нервно вздрогнул от громкого звука приземлившихся на покрытую мусором землю ног – моих ног. Лэн тоже опустился рядом, моментально направив в сторону ублюдка своё оружие.
Нас разделяло несколько метров, и, вскинув огнестрел, я с мрачным торжеством воскликнул, делая первый, сокращающий расстояние, шаг:
– Ну здравствуй, Макс.
Мой голос прозвучал настолько зловеще в темноте, рассеиваемой лишь двумя широкими лучами фар, что я и сам ощутил мороз по коже.
Он резко обернулся, ударяясь поясницей о мощную радиаторную решетку, и сморщился.
– Что за… Э-эрик? Какого хрена?! – кажется, я впервые слышал зарождающуюся истерику в мужском голосе.
О да, тварь. Захлебнись в своем страхе и утони в нём.
Порыв ветра всколыхнул пластик и разодранные пакеты, драматично закружив их по пустынной улице.
– Оу… Да ты не рад нас видеть, – с наигранным сожалением произнёс я, со злостью сплевывая в его сторону и подбираясь ближе. Никогда ещё я не чувствовал себя настолько неуязвимым, с автоматом, почти слившимся с телом. – Макс, Макс… Что, думал спрятаться здесь навсегда? Думал, мать твою, что тебе всё сойдёт с рук?
Мой голос под конец сорвался на яростный вскрик, и, не тратя более времени на слова, с искаженным от эмоций лицом я набросился на причину всего происходящего пиздеца последних недель моей жизни. Но и он, похоже, успел собраться и взять себя в руки, сразу оказав сопротивление: мы вцепились друг в друга – он в мой автомат, я в его плечи – и повалились на землю.
И в этот момент произошло то, чего мы с Лэном полагали избежим: в конце улицы всё-таки возникли двое изгоев.
Вглядевшись в происходящее и узнав в жертве нападения своего «лидера», они почти сразу с криками бросились к нам.
Лэн не заставил себя ждать: тут же повернулся в их сторону, оставив меня самого разбираться с Максом, и открыл огонь – одного из изгоев он подстрелил сразу же.
Грохот вылетающих и рассекающих воздух пуль могильным звоном окрасил пространство – я вслушался в него, занеся кулак над лицом ублюдка, но он приземлился в асфальт, отчего я моментально разбил костяшки. Макс умудрился увернуться подо мной, и краем глаза я заметил, что он судорожно ищет пистолет на боку, всё ещё мешая моим телодвижениям.
Снова послышались выстрелы, но мне некогда было анализировать происходящее…
Зарычав, я со всей силы потянул автомат из окаменевших пальцев Макса и ударил его им прямо в лицо.
Послышался противный хруст поломанной носовой перегородки и хрип; затем я снова занёс кулак, чтобы привести его лицо в состояние месива, но этот сукин сын добрался до своего оружия, чудом не отстрелив мне бок.
