Текст книги "Царская руна (СИ)"

Автор книги: D.Dominus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Глава 2. Братство

Еще совсем недавно богатый и знаменитый город Саргоса ныне пребывал в запустении. Цветущие сады и парки скрашивали вид с окрестных холмов, но стоило вступить на улицы города, как разруха сразу же бросалась в глаза. Последняя гражданская война оставила незаживающие раны, самая известная и прославленная библиотека мира лежала в руинах, а жители еще помнили, как на площадях горели бесценные пергаменты. Император помиловал жителей города, но не его славу. Храм Астарты, притягивавший сотни тысяч паломников сравняли с землей, и только гранитные гигантские колонны, не поддавшиеся огню, торчали из развалин, как скелет доисторического чудовища. Кое-где вместо храмов поднялись неказистые церкви нового бога, и люди, нуждающиеся в вере и утешении не меньше чем в хлебе насущном, потянулись теперь сюда, с ужасом и надеждой взирая на лик огнерожденного. Единственное место, которое, казалось, не затронула минувшая война, это центральный базар, он по-прежнему кишел народом и оставался главной торговой площадкой восточной Фессалии. Банкиры Саргосы, выплатив базилевсу огромную контрибуцию и выторговав себе прощение, теперь с удвоенным рвением возвращали потерянное.

Загородная вилла Нуклеоса Парастидиса, одного из богатейших купцов Саргосы, расположилась в уютной долине между двух холмов, закрывающих ее от знойного дыхания пустыни. Сам дом больше походил на крепость, чем на шикарную резиденцию. Ров по периметру, двойной ряд стен и особняк с глухими стенами, плоской крышей и внутренним двором, куда выходили все окна и двери дома. Охрана виллы могла совершенно не опасаться шайки грабителей или налета кочевников, такие укрепления были не по зубам даже армейской когорте. Сам хозяин редко и очень неохотно бывал в этом доме, и его можно было понять, эти стены скрывали тайну, которая могла стоить ему головы. Здесь частенько останавливался глава некогда могущественнейшей организации – братства Астарты. В минувшей гражданской войне братство выбрало не ту сторону, и этого победители ему не простили. Инквизиция объявила настоящую охоту, за каждого члена братства была объявлена награда, в застенки тащили по любому доносу, не спасало ни богатство, ни положение. За четверть века, прошедших с окончания войны, братство потеряло практически все, и только жесточайшая конспирация спасла верхушку ордена от уничтожения. Выискивая своего заклятого врага, паутина инквизиции протянулась до самых дальних уголков империи, страх перед ее трибуналами, как парализующий яд, проник в самую сущность подданных императора. Жители империи писали доносы на своих соседей и родственников в страхе, что опоздают, и те напишут на них раньше. Этот нескончаемый поток арестов, пыток и казней захлестнул и саму инквизицию, превращая ее в бюрократическую, коррумпированную машину. Верхушка священного трибунала озолотилась, прибирая к рукам имущество своих жертв, а комиссии на местах стремились не отставать от высокого начальства. Шли годы, о братстве уже давно мало кто помнил, прошлых яростных фанатиков инквизиции сменило новое поколение, опьяневшее от вседозволенности, и смотревшее на веру и службу, только как на возможность набить свой карман. Братство Астарты, находящееся в глубоком подполье и многие годы думающее только о выживании, стало понемногу адаптироваться к новым условиям, появилась надежда на возвращение.

Глава высшего совета братства, великий магистр Эрторий Данациус стоял у небольшого бассейна во внутреннем дворе виллы, чистое небо и круглый диск луны позволяли обходиться без светильников и факелов. Он ждал двух других членов высшего совета. Их осталось всего трое из двенадцати, и их встреча в одном месте была серьезным нарушением основ конспирации. Эрторий, конечно же, понимал всю опасность такой встречи, ведь в случае провала братство будет обезглавлено, но риск, по его мнению, был оправдан. Наступил момент, упустить который было бы непозволительной глупостью.

Великий магистр обернулся на звук знакомых шагов. В дверях стоял Алкмен, его многолетний и верный помощник.

– Они пришли.

– Проводи наших друзей сюда. – Эрторий не видел своих ближайших соратников уже больше десяти лет, каждый из них практически руководил своей независимой организацией в разных концах империи, и то, что они пришли, проделав долгий и опасный путь, уже очень много значило.

Из темноты арки в сопровождении Алкмена появились две фигуры в длинных, серых плащах с накинутыми капюшонами. Великий магистр остался у бассейна, позволив гостям самим подойти к нему. В трех шагах они строго по регламенту остановились и, обнажив голову, приветствовали главу братства глубоким поклоном.

– Время никого не щадит. – Данациус отметил постаревший, горбоносый профиль Тироса Иберийского, и совершенно седую бороду Камола из Афры.

– Я рад вас видеть друзья мои и очень ценю, что, несмотря на опасность и тяготы пути, вы все же смогли принять мое предложение.

Гости еще раз склонили головы.

– Может быть, вы хотите отдохнуть несколько часов после тяжелой дороги. Это место абсолютно безопасно, вы можете не волноваться.

– Неужели мы выглядим настолько постаревшими и немощными. – Тирос улыбнулся старому другу. – Не будем злоупотреблять милостью всевышних богов. Из двенадцати нас осталось только трое, разве это не доказывает, что абсолютно безопасных мест не бывает.

– Наши спутники остались за городом, ночуют под открытым небом, сюда мы с Тиросом не решились взять никого. – С горечью добавил Камол. – Когда соблазн слишком велик, предают даже самые близкие.

– Это хуже всего. Сомнения и измена точат нас изнутри, и это для братства пострашней любой инквизиции. – Огорченно согласился Данациус.

Какое-то мгновение они постояли молча, словно отдавая дань памяти погибшим и вспоминая свои провалы, но пауза продлилась недолго. Эрторий, первым вернувшись из прошлого, широко улыбнулся и по-дружески приобнял своих гостей.

– Раз уж мы решили обойтись без отдыха, тогда прошу вас вон туда, под навес. Там накрыт стол, где вы сможете выпить по бокалу вина с дороги.

Все трое расположились за столом в маленькой беседке в углу двора, и если хозяин позволил себе расслабиться и откинуться на спинку плетеного кресла, то гостей не покидало напряжение. Они сидели, собранные как пружина и готовые к немедленному действию. После того как Алкмен разлил вино по бронзовым кубкам, Эрторий, пригубив первым, жестом предложил гостям последовать за ним.

– Мне самому не по себе от того груза ответственности, что я взял на себя, пригласив вас сюда, но повторюсь, ситуация требует немедленных действий и мне нужна ваша помощь. Ситуация настолько печальна, что на сегодняшний день, я могу полностью доверять только вам двоим. – Великий магистр пристально смотрел в глаза своим друзьям. – Наступил момент, который поможет нам снова вернуться в игру.

– Давай без лишних расшаркиваний, мы все прекрасно понимаем, иначе нас бы здесь не было. – Тирос как всегда был прямолинеен.

– Ты позвал, мы пришли, по-другому и быть не могло, но нам не совсем понятно, о чем ты говоришь. – Камол огладил рукой свою седую бороду. – Ситуация для братства, прямо скажем, не лучшая. Была надежда, что война с Сардией затянется, это ослабило бы врага, и дало нам возможность восстановить силы, но сарды разгромлены. Увы. Если раньше можно было на что-то надеяться, то сейчас остается уповать лишь на помощь всевышних богов.

– Да, это только вопрос времени, как только Константин покончит с Хозроем, он вновь примется за нас, и боюсь, новой волны зачистки нам уже не пережить.

– И это говорит легендарный Тирос Иберийский, никто бы не поверил. Ты сейчас выглядишь как воробей, преградивший путь кошке. Бесстрашный и жалкий одновременно. – Взгляд великого магистра стал ледяным. – Не забывайте, мы братство Астарты, это они нас боятся, это им мы являемся в кошмарных снах, и никогда не будет наоборот.

– Хорошо сказано, хотя местами и обидно. – Тирос улыбнулся. – Ну тогда, может быть, ты расскажешь нам что-то, чего мы не знаем?

Эрторий еле заметно утвердительно кивнул и сделал знак рукой Алкмену, тот быстро скользнул к столу и расстелил перед гостями пергамент с красиво вычерченной картой.

– Взгляните вот сюда. – Палец Данациуса ткнул в узкую долину Ура. – Что это вам напоминает?

Гости с интересом взглянули на карту. Желтый кружок города, рядом белые палатки – лагерь императорской армии и зеленая долина в кольце темно-коричневых гор.

– Очень напоминает мешок. – Камол поднял глаза на великого магистра.

– Точно. Обратите внимание, из долины всего два выхода. Один, самый короткий путь на просторы Сардии, закрывают стены Ура, другой ведет в восточную Фесалию и к побережью, и это единственный путь снабжения и связи императорской армии со столицей. Судьба двух царств решается под стенами этого города. – Эрторий поднял вверх указательный палец, призывая к вниманию. – Теперь главный вопрос. Кто может закрыть пока еще свободный выход из долины, и запереть императорскую армию в котле?

Тирос с сомнением покачал головой.

– После разгрома Хозроя сила, способная на такое, есть только у султана Ибера Муслима III, но я сильно сомневаюсь, что он рискнет всем, особенно после столь убедительной победы императорской армии.

– Рискнет, если цель будет реальной, а приз вожделенным. – Данациус иронично скривил губы. – В жизни Муслима есть один черный момент, заставляющий его до сих пор скрипеть зубами по ночам.

– Ты имеешь в виду его брачное посольство к царице Халидада Вирсании?

– Именно. – Согласился Великий магистр. – Муслим III хотел прибрать к рукам богатейший город востока, женившись на его юной царице. Послы султана прибыли не одни, а с солидным аргументом в виде двух тысяч всадников, поэтому вели себя в вольном городе Халидаде, скорее, как хозяева чем просители. Горожане не дали в обиду свою любимицу и как-то ночью перебили воинов султана, а послов с побоями и позором изгнали обратно в Ибер. Муслим, говорят, почернел аж от бешенства и повелел стереть город с лица земли, а Вирсанию притащить в цепях. Так бы оно и случилось, но юная царица проявила не по годам тонкий расчет и политическую прозорливость. Посовещавшись с верхушкой города и убедив их выбрать меньшее из зол, она отправилась в Сардогад к Хозрою. Что она пообещала царю неизвестно, но, видимо, немало, раз вернулась с сардийским войском и договором о протекторате Сардии над Халидадом, подтверждающим все древние права и вольности города. Воевать с Сардией Муслим тогда все-таки не решился, так погромили окрестности Халидада и убрались восвояси, но ненависть за позор все эти годы в душе султана не угасала ни на миг!

– Не пойму, как это нам поможет. – Камол в сомнении перебирал камешки четок.

Эрторий оглядел своих соратников и сделал эффектную паузу.

– Отдадим ему Халидад, – он не удивился, увидев помрачневшие лица.

Тирос все понял, и это ему явно не нравилось, но его заинтересовали подробности.

– Он не решится. Напасть на Халидад сейчас означает пойти не только против Хозроя, но и против Империи. Уверен, Константин уже смотрит на город, как на свою собственность. Как мы это сделаем?

– Мы предложим Хозрою отдать в жены султану свою дочь, а с ней, как приданое, и протекторат над Халидадом, а Муслиму защитить свою новую родню и имущество, то есть вступить в войну против империи. – Магистр жестко сжал губы. – За такой куш Муслим будет драться с кем угодно. Восстановить репутацию и растоптать своих врагов одновременно – это дорогого стоит.

– Хозрой никогда не отдаст свою любимую дочь в лапы старому извращенцу и изуверу. – Камол вскочил от волнения.

– Царь сейчас не в том положении, чтобы выбирать. – Эрторий поморщился, ему не понравилась импульсивность брата из Афры. – Хозрой – царь только до тех пор, пока не пали стены Ура. Потом незавидная судьба ждет не только его дочь, но и его сыновей, его самого, да и всю Сардию. Как вы думаете, что он выберет?

– А тебе не жалко Халидад? Султан не пощадит город, да и Вирсанию, помню хорошая была девочка, умненькая. – Тирос задумчиво смотрел в темный угол сада.

– Все в воле всевышних богов. Мы – лишь орудие в их руках. – Данациус бросил рассерженный взгляд на Тироса. – И цену за победу они возьмут немалую.

– Согласен. Цена будет велика, и мы все поклялись ее заплатить без тени сомнения. – Тирос встретил яростный взгляд друга. – Что мы должны сделать?

Великий магистр успокоился, но все еще был недоволен щепетильностью брата Тироса.

– Наш гостеприимный хозяин Нуклеос Парастидис недавно вернулся из Сардогада. Хозрой готов принять нашего посланника, его будет ждать на границе отряд сардийских всадников, они проводят его к царю. Я посылаю свою лучшую ученицу.

– Женщину? Разумно ли это. – Камол на мгновение оторвался от четок. – К тому же двор царя – это настоящая помойка, никому доверять нельзя, эту новость уже наверняка продали Варсанию.

Эрторий удовлетворенно кивнул.

– Я подумал также. Поэтому Зара поедет как прикрытие, с настоящей миссией я посылаю Алкмена. Он пойдет тайно, даже я не знаю каким маршрутом.

– Зара. Помню, помню. Выросла уже, говоришь. – Тирос задумчиво шевелил губами.

Данациус вновь с неудовольствием посмотрел на брата из Ибера.

– Тирос, что с тобой? Я не узнаю прежнего бойца. Зара сможет постоять за себя, не волнуйся.

– Я не волнуюсь, брат Эрторий. Просто немного устал. Слишком много смертей в последние годы во славу божию. – Тирос устало прикрыл глаза. – Ну хорошо, допустим, мы всех уговорим, но ведь все это требует времени – посольства, свадьба, сбор армии, это не останется незамеченным. Варсаний немедленно обо всем узнает, и потом на пути армии султана встанет восточная Фесалия с укрепленными городами и гарнизонами. Император будет иметь достаточно времени для того, чтобы вывести армию из котла или хотя бы занять и укрепить перевал, а может быть к тому времени падет Ур, тогда вообще все будет напрасно.

– Все это правильно, но… – Эрторий немного помолчал, собираясь с мыслями. – Для этого я вас и позвал. Не будет никаких пышных посольств и пустых договоров. Мы, братство Астарты, и лично мы выступим гарантом исполнения договора. Ни одного лишнего человека, только Хозрой, Муслим и Верховный совет братства в лице наших представителей.

Оба магистра постепенно проникались глобальностью замысла, но все еще были полны сомнений, первым решился озвучить их Камол из Афры.

– В Сардогаде и в Ибере знают о нашем бедственном положении, достаточно ли будет им наших гарантий, учитывая, что оба правителя люто ненавидят и не доверяют друг другу?

В глазах Великого магистра заплясали искорки смеха.

– Наши враги, сами того не подозревая, являются залогом нашей силы и возможностей. Вы думаете, Хозрой не знает какую ментальную стражу постоянно держит вокруг себя император Константин, или может быть Муслим сомневается, от кого призван защищать орден огнерожденного Митры? Они не имеют таких возможностей защиты, поэтому пока жив хотя бы один из нас, наше слово будет весомее любой стали.

– Армия Ибера многочисленна, но плохо вооружена, немобильна и неспособна брать укрепленные города. – Начал свои сомнения Тирос. – Как она пройдет незамеченной через Фесалию?

Данациус вновь стал серьезен.

– Чтобы занять перевал не нужна вся армия. Гвардия султана – это почти десять тысяч первоклассных всадников. Они, как нож сквозь масло, пройдут через восточную Фесалию, не останавливаясь на осаду городов, и достигнут перевала недели за три, примерно, в то же время, когда весть о вторжении достигнет ставки императора. Много бы я дал, чтобы посмотреть в этот момент на лицо Варсания Сцинариона.

– Пока все выглядит убедительно. – Камол отложил четки. – Насколько я понимаю, ты хочешь, чтобы мы взяли на себя согласие Хозроя и Муслима соответственно?

– Не совсем так. Самым слабым местом нашего плана остается Ур, если город падет, все лишается смысла. – Эрторий посмотрел на Тироса. – Я хочу, чтобы ты, брат, проник в осажденный город и не позволил ему сдаться. Город должен продержаться как минимум три месяца, за этот срок я надеюсь втянуть султана в войну.

Не получив ответа от Тироса, Великий Магистр не стал давить на него, дав время подумать, и вновь перевел свое внимание на Камола.

– Султана возьмешь на себя ты, брат Камол из Афры, если вдруг мой прогноз не сбудется, и этот бешеный пес затеет свою игру и откажется, обрати внимание на его старшего сына. Мне кажется, он слишком переживает, что засиделся в наследниках.

– Ситуация в Ибере для меня прозрачна. – Камол вновь вернулся к четкам. – Думаю, излишне давить не придется, план султану понравится. Унизить Сардию и разгромить империю одновременно, такое даже в самых сладких снах ему не могло присниться. Двинусь в путь утром и через три, максимум четыре недели ты получишь ответ Муслима. Посредником для твоего вхождения будет, как и прежде, мой помощник Никос.

Эрторий одобрительно кивнул на слова Камола и вновь повернулся к Тиросу.

– Что ты ответишь, брат Тирос, есть мысли, как удержать город?

– Я не был в Уре почти десять лет, сейчас могу сказать только то, что город хорошо укреплен, а жители его не сговорчивы, с остальным разберусь по прибытию. Обещаю, Константин обломает зубы под стенами Ура.

– Хорошо, с утра отправляйтесь в путь. Брат Тирос, кого ты возьмешь посредником для контакта со мной?

– Это сложно. Мой старый испытанный друг Фарго перед самым отъездом из Царского города был схвачен инквизицией. Кто-то донес, и это ест меня поедом, не давая покоя. Где-то вокруг меня ползает крыса. Сейчас со мной его сын Илларион, он хороший мальчик, но еще не испытан в настоящем деле. Придется использовать его, другой кандидатуры быстро не найти. – Тирос грустно улыбнулся.

– Пусть будет Илларион. – Согласился Великий магистр. – Через три недели подготовьте мое вхождение, скоординируем наши действия.

Солнце уже скрылось за пиками гор, но было еще достаточно светло. Небольшая деревушка, не больше двух десятков дворов, казалось, специально прижалась к склону горы, чтобы пропустить широкий тракт, ведущий к торговому городу Уру. Несмотря на еще не поздний час, тишину не нарушали ни голоса людей, ни лай собак. Деревня была пуста. В долину Ура надвигалась война. Жители деревни, забрав все, что можно было увезти с собой, ушли под защиту городских стен. Армия базилевса еще не перешла перевал, но в долине уже было небезопасно, повсюду рыскали шайки мародеров и передовые отряды имперской вспомогательной кавалерии. Город закрылся готовый к осаде, отдав свое главное богатство, плодородную долину, на разграбление врагу.

Тирос Иберийский рассматривал деревню, прячась за большим валуном, рядом лежал Илларион, парень совершенно выбился из сил, переход был не из легких.

– В город пойдем ночью, сейчас слишком светло, чтобы выходить на открытое пространство, напоремся еще на кого-нибудь. – Магистр оглянулся на своего спутника, оценив его состояние, он принял решение. – Хорошо. Зайдем в деревню, передохнем несколько часов и обсохнем. Ночью будет холодно, недолго и лихорадку подхватить.

Илларион благодарно кивнул головой, на большее выражение признательности у него не хватило сил. Они шли тайными тропами через перевал уже несколько дней, последнюю ночь провели на снегу под открытым небом. Сырые сапоги жутко натерли ноги, парень терпел, пока они двигались, но стоило остановиться, как сразу стало ясно, встать и идти дальше, он уже не сможет. Решение магистра остановиться на ночлег, стало настоящим спасением.

Тирос в упор посмотрел на юношу.

– Ты так похож на своего отца, что я иногда забываюсь, и мне кажется, что это мы с ним, с твоим отцом, только двадцать лет назад. Столько лет прошло, а все как вчера. Наверное, я слишком долго живу, человеческий мозг не способен вместить столько воспоминаний. Ладно, не обращай внимание, старики всегда ворчат.

Тирос еще некоторое время оставался неподвижен, прислушиваясь к тишине и контролируя каждое движение в деревне, но птицы, по-прежнему беспечно сидели на деревьях и не один подозрительный звук не нарушал гнетущего безмолвия. Наконец он решился и, сделав знак следовать за ним, стал спускаться к крайнему дому с широкой плоской крышей. Илларион, прихрамывая, потащился следом. Дойдя до невысокого забора, магистр еще раз осмотрел двор и не найдя никаких признаков присутствия других людей, перешагнул через сложенные, полуметровой стеной, камни.

С наступлением темноты, когда уже не виден идущий из трубы дым, путники разожгли в очаге огонь, нужно было высушить одежду и обувь перед ночным переходом. В помещении сразу стало теплее, исчезла промозглая сырость нежилого дома, Тирос сидел у огня и следил за развешенной одеждой, а его спутник спал, зарывшись, в принесенную кем-то до них, охапку старой соломы. Магистр размышлял над тем, что в город ночью их наверняка не пустят, но и засветло идти по открытому пространству небезопасно. Оставался единственный путь, подойти к стене ночью, схорониться и ждать до утра, когда рассветет, и городская стража сможет их рассмотреть. Этот вариант показался ему наиболее безопасным, но чувство тревоги не покидало, точнее, чувство тревоги не оставляло его ни на мгновение с того самого дня как они покинули Саргосу. Поэтому, когда дверь, запертая на засов, вылетела от мощного удара, и в дом ворвались трое, он даже не удивился. Тирос ждал чего-то подобного, и скорее он был ближе к тому, чтобы спросить – Где же вы были так долго, – чем удивиться или испугаться. Трое мужчин в длинных рясах из грубой некрашеной шерсти, с прямыми мечами в руках, расходились веером от двери, дабы максимально расширить линию атаки. Стремительно ворвавшись в дом, теперь они не торопились и действовали очень внимательно и осторожно, из-под надвинутых капюшонов три пары глаз отслеживали каждое движение магистра.

– Три рыцаря огнерожденного Митры в поисках смерти. – Тирос неспешно поднялся. – Вижу, вы знаете, кто я такой, даю вам последнюю возможность уйти.

Несмотря на излучаемую уверенность, магистра одолевали сомнения, что-то с этой троицей было не так. Они явно знали, с кем имеют дело и все равно нападали. Напасть на магистра братства пятого уровня равносильно самоубийству и, тем не менее, они здесь. Они опасаются, но не боятся, не бросаются разом стремясь достать его сталью, а словно чего-то ждут. Страшная догадка ожгла магистра. Тирос бросил взгляд на охапку соломы, где только что лежал Илларион, она была пуста, и тут же вспышка боли пронзила его правый бок. Мутная пелена опускалась на глаза магистра, он все видел, как в тумане: ручку ножа, торчащую из его тела, текущую кровь, безумные глаза своего спутника.

– Как ты… Твой отец просил… – Больше ему не удалось ничего прошептать.

Илларион исступленно наносил удары кинжалом, один за другим, по уже мертвому телу до тех пор, пока один из рыцарей грубо не отшвырнул его, выбивая клинок из рук.

– Ты что делаешь, ублюдок! Угомонись. – Затем рыцарь взглянул в мертвые, остекленевшие глаза магистра. – Да, это Тирос Иберийский. Мертв

Второй подошел ближе.

– Подумать только, человек, с которым не справился бы десяток лучших бойцов ордена, зарезан таким ничтожеством как это. – Он взглянул на лежащего на полу Иллариона, затем снова на магистра и, развернувшись, врезал со всей силы ногой в живот всхлипывающего юноши. Тело парня отлетело в угол и замычало от боли.

– Аккуратней, не убей его. Прокуратор приказал этого привести живым. – Третий, явно старший, повысил голос.

– Да плевать мне на инквизитора и всех канцелярских крыс разом. – Рыцарь, пнувший Иллариона, убрал меч в ножны и поднял с пола увесистую ножку сломанного стола. – Меч марать не буду, но и жить такая мразь не должна.

– Не порти себе жизнь, Аполинар. Исидор – редкостная гнида, он не простит. А этот, – Старший сплюнул на пол. – Все равно не жилец, либо в канцелярии замордуют, либо свои рано или поздно прирежут.

Аполинар остановился, постукивая дубиной по открытой ладони левой руки, словно раздумывая, стоит ли удовольствие размозжить голову мрази будущих неприятностей. Благоразумие и орденская дисциплина взяли верх, бросив презрительный взгляд на стонущего парня, он развернулся к командиру.

– Что делаем дальше, Камол?

– Дай мне мешок старика, там должен быть кристалл. – Камол пристально посмотрел на Иллариона. – Ведь он там, надеюсь?

Аполинар поднял заплечный мешок магистра и высыпал его содержимое у ног командира. Серебряные динары звякнули об пол и свернулись небольшой кучкой, рядом упала деревянная резная шкатулка. Камол присел на корточки и протянул руку к шкатулке, но взять ее он не успел.

– Ну-ка прочь руки, воронье поганое, это добыча воина. – В дверях стояли три варвара гавелина из конной разведки императорской армии. Командир сотни с волчьей шкурой на плечах спутал серые рясы рыцарей ордена с одеждой бродячих монахов.

Комит ордена отдернул руку и оглянулся, увидев только троих, поначалу обрадовался, но его чуткое ухо тут же огорчило, уловив приближающийся топот конских копыт.

– Как мы их пропустили? Сколько их? По звуку явно немало. – Камол был зол и раздосадован задержкой, но выбор для себя он уже сделал. – Придется договариваться.

– Комит ордена огнерожденного Митры. – Камол поднялся на ноги и приветствовал варваров легким наклоном головы. – Этот мертвый старик – опаснейший враг императора и церкви. Колдун. Вещи его прокляты и должны быть переданы святой инквизиции для очищения огнем и сожжения вместе с телом.

Монахам не повезло, может, нарвись они на другой варварский отряд, все закончилось бы иначе, но про жадность гавелинов в армии ходили легенды.

Командир варваров и не подумал представляться.

– Что ты там лопочешь, монах? Забирай своего дохлого колдуна, он мне не нужен, но деньги, малец и все, что там лежит – это наша добыча. – Гавелин в волчьей шкуре что-то гаркнул в открытую дверь, и в дом вошли еще два варвара с обнаженными мечами.

– Хорошо. Деньги, пленник и вещи твои, мы возьмем только шкатулку. – Камол уже понял, что миром дело не закончится, но решился на еще одну попытку. – В шкатулке священная реликвия, она заколдована и принесет непосвященному большое несчастье.

– Я хочу видеть, если там кости ваших старцев, как ты говоришь, тогда забирайте. – Варвар сказал что-то своим, и те заржали в ответ. – Мои воины не претендуют на кости, их и так валяется вокруг предостаточно.

Показывать дикарю содержимое шкатулки совершенно не входило в планы орденского комита. Он сделал едва заметный знак своим людям.

– Конечно. Вот она лежит, возьми и посмотри. – Как не старался Камол произнести эти слова как можно мягче, все равно фраза прозвучала как угроза.

Вождь гавелинов с прищуром посмотрел на монахов.

– Я вижу под рясами кольчуги и мечи, но там за дверью почти сотня всадников. Уходите, пока я не передумал.

Аполинар по знаку старшего поднял шкатулку и протянул руку навстречу варварам.

– Можете взглянуть, и мы уходим, как договорились. – Все трое сделали несколько шагов к двери.

На расстоянии вытянутой руки рыцари ордена остановились, гавелин, стоявший рядом с вождем, потянулся к шкатулке, но дотронуться до нее не успел. Оружие появилось в руках монахов со скоростью, никак не вязавшейся с их внешностью. Два варвара упали на пол, захлебываясь кровью, но Волчья шкура как будто ждал чего-то подобного и увернулся от разящего удара Камола. Трое оставшихся гавелинов сомкнули щиты и, выставив мечи, закрыли собой дверь, тогда как их предводитель, выскользнув во двор, гортанными воплями собирал им подмогу. Гавелины, привыкшие больше рубить убегающего врага или осыпать стрелами стоящего в пятидесяти шагах противника, не выстояли против лихих орденских рубак и минуты, они стояли втроем, но каждый защищал только себя. Монахи, казалось, даже не замедлили шаг, они атаковали и всегда оказывались вдвоем против одного, варвар закрывался щитом от удара слева, а получал смертельный удар справа, три рыцаря-монаха действовали как одна шестирукая машина, но, к сожалению, в дверь машина целиком не проходила. Камол шагнул за дверь первым, и тут же в кольчугу ударило копье, еще два он отбил мечом, четвертое распороло кожу на ноге, больше он ждать не стал и рванул обратно, хлопнув за собой дверью. Вслед за ним в дверь застучало еще несколько копейных ударов.

– Кажись трындец нам, ребята, не выйдем. Их там не меньше сотни.

По крыше затопали шаги и застучали удары.

– Крышу разбирают, хотят нас сверху стрелами забросать. – Камол лихорадочно заводил глазами в поисках выхода. – А где парнишка?

– Видать, ушел через крышу. – Аполинар указал на приставленную лестницу. – Пока мы в дверь ломились, и серебро ведь успел прихватить, гаденыш. Зря ты не дал мне его добить.

– Не время болтать! Хватай столешницу и в угол, накроемся ею, сейчас стрелы посыпятся.

Три воина-монаха сидели спиной к очагу, накрывшись столешницей. В нее время от времени ударяла стрела: били прицельно с крыши. Рядом лежал труп Тироса и его мешок с пресловутой шкатулкой.

– Вот скажи, комит, ты в такие мгновение не начинаешь сомневаться в боге? – Аполинар перехватил столешницу поудобнее. – Вот мы всю жизнь свою ему посвятили, а скоро здесь сдохнем не за грош, вон лежит легенда целого поколения, а умер, как собака, без покаяния. Я к тому, что не понимаю, почему нас, своих верных слуг, он бросил, а мозгляку и предателю позволил уйти.

– Незачем тебе понимать божий замысел, держи вон лучше столешницу выше, а то в башке тебе сейчас еще одну дырку сделают, чтобы лучше думалось, наверное. – Камол скептически хмыкнул. – Мы должны были сегодня погибнуть в честном бою с Тиросом Иберийским, но решили схитрить, пойти по кривой дорожке. Ну и как получилось? Нет. А что касается парня, то у него уже душа черная, и руки в крови. Нет для него спасения на небе, а вот грязное дело на земле еще, видать, есть.

Прервав разговор, с крыши на землю упал факел, следом еще несколько, от двери и стен потянуло дымом. Варвары, потеряв терпение и отчаявшись достать своих врагов, решили сжечь их, наплевав на добычу.

Как и обещал, вот вторая глава. История, учитывая взятый замах, будет подаваться с самых разных точек зрения, так что, думаю, мало кто сможет угадать, кому достанется честь стать главным действующим лицом третьей главы.

Честно, хотелось бы узнать ваше мнение о том, насколько интересно и реально получается нарисовать для вас этот мир? Что хотелось бы увидеть дальше, и какие тайны, из спрятанных мною в первых главах, вы уже смогли отгадать? Ну, и, конечно, как вам сама идея – написать по-настоящему эпическое русское фэнтези? Замахнуться, как говорят, на самых-самых...