Текст книги "Царская руна (СИ)"

Автор книги: D.Dominus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 24. Ирана

Они бежали там, где можно было бежать там, где нельзя шли, прорубались сквозь бурелом, шагали по пояс в воде. Ольгерд давно уже убрал меч и подхватил сзади жерди волокуши. То, что происходило, можно было назвать одержимостью. Словно боги ослепили их идеей спасти этого человека. Наделили нечеловеческой силой. Они ни разу не остановились, не передохнули. Юный суми будто попал под гипнотическое безумие Ольгерда. Он не пытался бежать, хотя, наверное, мог и не раз. Наоборот он подставлял плечо или протягивал руку, там, где ругаландец в тяжелой броне соскальзывал или оступался. Они действовали, словно не враг и пленник, а два друга спасающие товарища. Как будто не было боя, не было убитых братьев. Пелена опустилась на глаза лесного парня, и он готов был умереть за раненого врага.

Совсем стемнело, когда они вышли на поляну. В центре стояла землянка, накрытая соломенной крышей. Невысокий частокол окружал подсобное хозяйство. Наваждение закончилось. Суми без сил рухнул на землю и, указывая на хижину прошептал:

– Здесь.

Ольгерд сбросил поклажу на землю и взглянул на друга. Фарлан лежал тихо, не подавая признаков жизни. Юноша не стал задерживаться и зашагал к забору. Вкопанные, толстые жердины доходили ему до груди. Он заглянул во двор и никого не увидев, двинулся вдоль забора в поисках калитки. Откуда появилась девушка, Ольгерд так и не понял, она вдруг выросла по ту сторону изгороди.

– Ищешь чего парень?

Ольгерд поначалу оторопел, но списав все на усталость, спросил.

– Колдун мне нужен.

Девушка посмотрела на него с огорчением, как на нерадивого ученика.

– Колдунов здесь нет. Этот дом служителя великого бога Пера Многорукого и хранителя его капища.

Парень сжал зубы, дабы успокоиться.

– Мне все равно кто он. У меня друг умирает. Помогите.

– Ирана. Кто там? – Высокий старик с длинной белой бородой вышел из землянки.

Девушка обернулась на зов.

– Человек вот пришел, деда, помощи просит.

Ольгерд рванул на себя ограду.

– Помоги старик, век не забуду. Все что хочешь, должник твой на всю жизнь буду.

Старик снял меховую шапку, и вытер абсолютно лысую голову.

– Тень у тебя плохая парень. Тьма стоит рядом с тобой. – Дед подошел ближе и уставился юноше прямо в лицо.

– Старик! – Почти закричал Ольгерд. – Там друг мой умирает.

Дед сморщился, словно его заставляли делать неприятные вещи.

– Ладно. Тащите его сюда. Посмотрим.

Ольгерд побежал обратно. Поднял за грудки суми, встряхнул его как следует. После этого они вдвоем подняли волокушу и принесли Фарлана во двор. Калитка оказалась прямо на пути. Как бы не был Ольгерд возбужден и встревожен за друга, он точно мог сказать, что еще мгновение назад ее здесь не было.

Жрец осмотрел лежащего венда.

– Чем наконечник мазали? – Он исподлобья взглянул на суми.

– Мочили в дурной крови. – Парень опустил голову, и отошел от руголандца подальше.

– Когда ранили? – Старик расковырял пальцем рану и понюхал гной.

– Днем сегодня. – Ольгерд терял терпение. – Сделай что-нибудь дед.

Старик оставил рану и воззрился на юношу.

– Я тебе не дед. Ты рокси, чужой на этой земле. Здесь твоих дедов даже там нет. – Он ткнул пальцем вниз. – Зови меня Вяйнерис.

Старец вернулся к раненому.

– Очень плох. В землянку его нести нельзя, ему воздух нужен. Накидайте здесь лапника. – Он показал Ольгерду место у резного столба с изображениями Пера. – Ирана, принеси овчину и шкуру медведя.

Когда рокси и суми накидали приличную охапку еловых веток, а внучка развела огонь. Жрец, отсчитав от столба три шага, начертил по воздуху линию круга.

– Друг твой, рокси, еще жив, но уже на той стороне. Сам не вернется. Надо идти за ним. Ирглис никого просто так не отпускает. Забрать будет трудно, но я попробую.

– Дед не ходи! – Закричала девчонка.

Все разом повернулись на крик.

– Я тебя в прошлый раз еле выходила. – Ирана схватила старика за рукав рубахи.

Вяйнерис обнял внучку и погладил по волосам.

– Это мое предназначение, Ирана. Что я скажу Перу, если отдам эту душу Ирглису. – Он ласково, но твердо разжал ее руки.

Девушка резко развернулась, прожгла взглядом Ольгерда, и убежала в землянку.

Старик проводил ее взглядом, затем вытащил нож и положил его на огонь. Отмыв распухшее горло раненого, жрец вскрыл рану прокаленным ножом, очистил от гноя и пораженной плоти. Затем стянул края ниткой и залепил шею, какой то черной жижей из глиняной крынки. Все это время венд лежал без движения только когда нож вспарывал его кожу на горле, тихонько застонал.

– Глядика, жив еще. В круг не входите, чтобы не случилось. – Старик обернулся к суми и Ольгерду. – Я пойду за твоим другом, а вы держитесь подальше.

Со стороны, Вяйнерис сел рядом с Фарланом, взял его за руку и замер. Ольгерд ждал продолжения, но ничего не происходило. Суми уже давно спал. Время шло, а две фигуры на фоне пламени костра оставались неподвижны. Ольгерд, наконец, почувствовал, как он измотан. Пришла боль от сломанных ногтей и порезов, сбитых ног и натертостей по всему телу. Он опустился на землю и уперся спиной о ствол дерева. Темнота наполнилась ночными звуками. Где-то совсем рядом завыли волки.

– Есть хочешь? – Перед ним стояла Ирана с миской.

Он опять не заметил, как она подошла. Девушка стояла с факелом в правой руке, и играющее на ветру пламя бродило по ее лицу мистическими тенями.

– Ты чего с открытым огнем бродишь. Запалишь все. Не боишься. – Ольгерд сам не понимал, почему злится. Девушка действовала на него странно.

– В такую ночь, без огня нельзя. – Ирана загадочно улыбнулась. – Еще встретишь кого-нибудь не того.

Ольгерд только сейчас осознал, у девушки волосы черные как вороново крыло. Ветер усилился, разметав ее пряди так, что они метались на рубеже света и тени. Дед настоящий суми, а она нет, и глаза темные, как у ведьмы. Кто она ему, уж точно не внучка. Мысли копошились в голове Ольгерда, пока он рассматривал девушку.

– Так есть то будешь или пялиться только. – Ирана скривила снисходительную гримасу.

Ольгерд вспыхнул.

– Нет. Не буду, я есть. Сыт.

Девушка хмыкнула, развернулась и пошла к дому. Юноша тут же пожалел о сказанном, есть хотелось до невозможности. Последний раз он ел еще утром, вместе с Фарланом.

– Вот дерьмо. – Выругался Ольгерд. Куда затащил суми его мешки, он не видел, и найти их сейчас, в полной темноте не представлялось возможным.

Надо было терпеть до утра. Он уперся затылком о шершавый ствол сосны. Несмотря на голод, усталость взяла свое. Голова тут же закружилась и сознание поплыло. Место, где сидел старик, наполнилось странным голубоватым светом. Пламя костра теперь отливало сталью и синевой. Границы фигур расплывались, и возникало непонятное, тревожное ощущение. Неожиданно, стальное пламя закрутилось смерчем, создавая новую фигуру. Теперь синий огонь бил прямо из земли, собирая над собой бесформенное облако. Постепенно столб огня начал оседать, и приобретать некую форму. Облако уплотнялось до тех пор, пока не появилась высокая женщина с красивым, но очень жестким лицом. Она поправила и без того безукоризненно сидящее на ней белое платье и поплыла в сторону Ольгерда. На границе круга женщина остановилась и поманила его к себе. Движения её были ласковыми и повелительными одновременно. Давление, сопротивляться которому невозможно.

Юноша поднялся навстречу, но неожиданный порыв ветра толкнул его обратно, перед ним стояла Ирана. Девушка как всегда появилась из ниоткуда. Ветер рвал ее длинные волосы. Черные кончики прядей хлестали по лицу, оставляя кровавые следы. Эти шрамы словно кричали о чем то, но Ольгерд не слышал. Им полностью завладела белая женщина. Она будто на привязи держала взгляд юноши. Вокруг нее все замерло, листья и трава пожелтели и пожухли как осенью. Пространство наполнялось тяжестью и покоем, порывы ветра не тревожили стекающие по плечам серебряные, ухоженные локоны. Вихрь, гнущий верхушки деревьев обтекал женщину как гранитную скалу, ни одна складка ее платья не шевелилась. Она улыбнулась и провела рукой. Ирана исчезла. Тонкие изящно вычерченные губы приоткрылись.

– Твой друг зовет тебя.

Ольгерд сделал шаг навстречу.

– Поторопись. Твой друг хочет обнять тебя.

Юноша, не отрывая взгляда от прожигающих его черных, бездонных глаз, зашагал быстрее. Белая женщина протянула руку.

– Дай мне свою ладонь, я проведу тебя.

Ольгерд безропотно протянул руку. Тонкие женские пальцы обвили грубую, израненную кожу его ладоней.

– Иди ко мне. – Голос манил и притягивал.

Юноша сделал еще один шаг. Преграда, разделяющая их, стала видимой и почти осязаемой. Голубовато-стальное свечение стояло по всей окружности начерченной жрецом. Пальцы Ольгерда вошли в полосу света, и в этот момент кто-то с силой дернул его назад. Рука женщины, державшая его, вылетела за границу круга. Раздался дикий, звериный вой. То, что было женскими пальцами, на глазах Ольгерда, превращалось в жуткую звериную лапу. Длинные, стальные когти сжались и рванули его на себя. Железная кольчуга расползалась как истлевшая тряпка. Из-за призрачной дымки, немигающими, змеиными глазами, на него смотрело чудовище.

Тот, кто еще недавно был женщиной, тащилпарня в круг, а кто-то неизвестный держал и не пускал. Мышцы напряглись до предела, вены вздулись, и невыносимая боль скрутила руку. Казалось еще мгновение и демон вырвет ее с корнем, но в этот момент что-то изменилось вокруг. Сияние и голубоватая прозрачность начали мутнеть. Цвет границы круга изменился на мутно-серый. Еще один нечеловеческий крик боли огласил поляну. Преграда вспыхнула в последний раз и исчезла. Исчез и демон. Ольгерда отбросило на землю, а словно срезанная клинком лапа чудовища осталась в его руке. Она все еще сжималась и раздирала его плоть. Юноша оторвал от себя задымившуюся тварь и отбросил в сторону. Та вспыхнула, еще не долетев до земли, а упав, догорела неестественно-синим ярким пламенем.

Ольгерд бессильно откинулся назад, перед глазами раскинулось ночное небо. Сознание вновь покидало его. Он напрягся изо всех сил, чтобы повернуться и посмотреть на своего спасителя, но тело его не слушалось. Лишь на фоне лунного диска мелькнули знакомые черные пряди.

Очнулся Ольгерд уже утром. Солнце подбиралось к зениту, говоря о том, что спал он очень долго. Старика не было, хотя Фарлан по-прежнему лежал там, куда его положили вчера.

– Кстати, а где суми? – Спросил юноша сам себя, пытаясь подняться.

Он оперся на правую руку и взревел от боли. Ольгерд посмотрел на изуродованную до локтя руку, смутные образы стали наполнять голову. Он ничего не помнил. Дурацкий ночной кошмар из стирающихся образов никак не связанных между собой. Заболела голова. После осмотра кольчуги, разодранной от плеча до кисти, вопросов только прибавилось.

– Кто это тебя так? – Неожиданно появился суми. – Надо лечить.

– А, ты здесь. – Ольгерд не знал, как реагировать. В таком положении, с неподвижной правой рукой он сам теперь мог оказаться в роли пленника.

– Странная рана. Рука вся разодрана, а крови нет. – Суми присел на корточки. – Заговоренная она.

– Кто? О чем ты?

Суми сощурил свои и без того узкие глаза.

– Не знаю, что тут было ночью. Спал как убитый. – Паренек с интересом рассматривал руку. – Заговорили кровь.

– Кто? – Продолжал тупить Ольгерд.

– Пойду я. Ждал, когда ты проснешься. – Суми встал. – Друг твой живой. По уговору, я свободен. Пойду.

– Хорошо, давай. – Ольгерд кивнул, на большее у него не было сил.

Суми пошел к изгороди, но на полпути обернулся.

– Меня зовут Ви́яри, если когда-нибудь встретимся.

– Я запомню. – Ольгерд улыбнулся одними глазами. Рука горела, а тело бил озноб. Слабость накатывалась волнами, не было сил пошевелить даже пальцем.

Очнулся он от того, что его поили. Ирана вливала в него воду деревянной ложкой.

– Ну, давай парень. Давай. – Девушка тоже едва держалась. – Свалились же вы на мою голову.

Ольгерд чуть приподнялся и выпил.

– Где Фарлан? Что со мной? – Он непонимающе переводил взгляд.

– Эко тебя приложило. Что совсем ничего не помнишь. – Ирана сочувствующе поджала губы. – Ничего. Ты еще легко отделался. После встречи с Ирглисом мало кто выживает.

Девушка еще говорила, но парень уже ее не слушал. Его глаза устремились к воротам. Во двор входили вооруженные люди.

Глава 25. Рорик

Во двор Вяйнериса входил большой отряд. Три десятка закованных в железо воинов, и с десяток гужевых лошадей. Впереди несколько всадников, на крепких низкорослых лошадках. Толпа входила шумно и вела себя по-хозяйски.

– Ей девка, где колдун. Почему не встречает? – Дородный мужчина с ухоженной бородой гаркнул во все горло.

Девушка вздрогнула и обернулась на крик.

– Приболел он господин. В доме лежит. – Настороженный взгляд Ираны отслеживал каждое движение незваных гостей. – А вы располагайтесь. Деда не ждите.

Никто ждать и не собирался. Воины уже распрягали лошадей и снимали поклажу. Старший подошел к лежащему Ольгерду.

– Кто такой? – Он бросил взгляд на Ирану.

– Пришлые. Я их не знаю. – Девушка пожала плечами. – Второй вон там лежит, у капища.

К ним подошел еще один воин, такой же невысокий и квадратный.

– На вид не местный. – Подошедший всмотрелся в лежащего. – Точно не венд. Больше всего похож на нашего. Руголандец, думаю.

– Нехорошо, Рорик. Родного племянника не узнал.

Все резко обернулись на голос. Перед ними стоял Фарлан. Бледный с запавшими глазами, зажимающий тряпкой раненое плечо.

– Фарлан? Как ты здесь? – Рорик обрадовался, но тут же посуровел. Раненый венд и племянник больше похожий на труп. Новости явно будут плохие.

Фарлан опустил глаза.

– Все так. Недобрые вести я принес.

– Умер кто? – Конунг напрягся. – Брат?

– Все. Все погибли. Клана больше нет. – Венд принял на себя яростный взгляд Рорика.

– Все? Как это могло быть?

– Ларсены. – Фарлан мог бы дальше не объяснять. – Удача оставила твоего брата.

– А ты? Ты тоже оставил его. – Рорик схватился за меч.

Фарлан не забыл бешеный нрав своего бывшего хозяина и друга, его ставшую легендарной жестокость. Он все помнил, но не дрогнул.

– Я не мог отказать твоему брату. – Он перевел взгляд на Ольгерда. – Он просил меня спасти того, кто должен отомстить за семью.

Рорик с бешенством вогнал клинок обратно.

– Я знаю, ты бы Ура не бросил. – Извиняться было не в правилах конунга Истигарда.

Он пошел к лошадям, но по пути видимо справился с бушующей внутри яростью, и резко развернулся.

– Что с малым? – Спросил он, подходя вновь.

Фарлан только сейчас обратил внимание на разодранную руку и белое, бескровное лицо Ольгерда. Он с удивлением уставился на Ирану.

– Может ты, объяснишь?

Девушка соврала, не задумавшись ни на мгновение.

– Медведь шатун забрел. – Ирана положила ладонь на здоровую руку парня. – Огнем отогнали, а его вот достал-таки.

Ольгерд уже плохо слышал, периодически полностью отключаясь, но слова девушки разобрал хорошо. Он перевел взгляд с ладони, сжимающей его пальцы на глубокие темные глаза, и отчего-то подтверждающе кивнул.

В голове Фарлана промелькнуло сомнение, но вникать он не стал. Рорик же хмыкнул.

– Узнаю нашу породу. На медведя с голыми руками.

Фарлан тщательно осматривал руку, и недовольно ворчал.

– Странная рана, разодрано до кости, а крови нет. Гноя нет, а парень в горячке.

– Позови деда своего. Пусть посмотрит. – Рорик насупился. – Не хватало еще и Ольгерда потерять.

– Дед совсем плох. – Ирана попыталась возразить, но на нее зыркнули так, что было понятно. Либо пойдет сама, либо ее отволокут за волосы.

Девушка ушла в дом. Дверь с пронзительным скрипом захлопнулась за ней. Фарлан проводив ее взглядом, подошел к Рорику.

– Далековато вы забрались от дома. Нужда какая?

Конунг жестко скривил губы.

– Да, ходили поучить кое-кого вежливости. – И уже открыто глядя в глаза другу. – Неспокойно стало в суми. Кто-то мутит народ.

Фарлан удивился.

– Не припомню, чтобы раньше племена восставали. Стрельнуть в спину, такое они всегда могли, но в открытую. Что случилось? Осмелели?

Рорик раздраженно повысил голос.

– Говорю же тебе, вожак у них появился. Ходит по племенам, шепчет вождям в уши. Мол, рокси жадные с каждым годом требуют все больше. Гнать их надо все миром.

– Что, намного больше брать стали?

– Если бы. Как отец наш брал, так и я беру. В прошлом году Тонгры набег учинили, мы землю суми прикрыли. Говорю вождям: «У нас потери, расходы из-за войны. Вы должны взять на себя половину». Они ни в какую. Говорят мол. Мы платим полюдье, туда все входит. Вот с тех пор и решаем, кто прав. – У Рорика зло заходили скулы.

Опираясь на внучку, подошел Вяйнерис. Взглянув на руку юноши, он покачал головой и, как будто соглашаясь с чем-то кивнул Иране.

– Парень умрет. У него горячка. День от силы два. – Старик безапелляционно развернулся обратно. – Я тут бессилен.

Рорик бросил взгляд в спину жреца. Глаза конунга отливали сталью и бешенством, лицо заострилось. Фарлан это взгляд Хендриксов помнил очень хорошо. Под точно такой же взгляд его отца, они под чистую вырезали городища суми и вендов.

– Слушай меня старик. Мой племянник должен выжить, и ты его вылечишь. Если нет, умрешь ты, твоя внучка и вся твоя родня до седьмого колена во всей земле суми. – Рорик ронял слова в спину Вяйнериса.

Не дожидаясь какой-либо реакции, конунг развернулся к своему помощнику.

– Ночевать будем здесь. С рассветом выступаем. Старика и девку стеречь, возьмем с собой. – Сказав, Рорик приобнял Фарлана за здоровое плечо. – Пойдем, старый друг, к костру расскажешь, как все было.

Черный остолбеневший от слов старика, не мог сдвинуться с места.

– Подожди Рорик. Старый, ты что сказал, какая горячка? Чистая ведь рана.

Неизвестно, угроза конунга или крик венда, но что-то заставила Вяйнериса остановиться. Рядом с ним и Ираной уже выросло по охраннику. Повторять Рорик не любил, и его правая рука Озмун это знал как никто другой. Жрец посмотрел на внучку, постоял мгновение и вернулся обратно к раненому.

– Это не та горячка рокси, о которой ты думаешь. Тот медведь. – Он с понимающей улыбкой взглянул на Ирану. – Тот медведь пришел из другого, не нашего мира.

Рорик мрачно следивший за этой перепалкой, бросил свое весомое слово.

– Все в руках матери мира. Как Иранья решит, так и будет. – Он развернулся и пошел к своему костру. – Пошли Фарлан. О земном побеспокоится Озмун, а в дела богов воинам лезть не след.

–

Ольгерд открыл глаза. Первым, кого он увидел, был Вяйнерис. Жрец упер прямо в него свой взгляд, и взгляд этот не сулил ничего хорошего.

– Выжил все-таки. Не думал. Выходит не зря я с тобой две недели мучился. – Старик покачал головой. – Хотя радоваться тебе рано. Ирглис просто так никого не отпускает.

Юноша еще не очень понимал, что происходит и кто с ним говорит.

– Кто такой Ирглис дед? – Ольгерд попытался сесть. – Где я?

Попытка сесть не удалась, голова у парня закружилась, и его вырвало прямо под себя. Вяйнерис равнодушно наблюдал за мучениями парня.

– Не дед я тебе, говорил ведь. – Старик перешагнул через лужу на земляном полу, и пошел к двери. – Лежи смирно, еще дня два, три. Тошнота пройдет.

Ольгерд откинулся на лежанке. Он плохо помнил, что произошло, воспоминания накатывались как клочья тумана. Его везут в Истигард. Жуткая, оскаленная морда чудовища. Стальные когти звериной лапы рвут кольчугу и продирают мясо до кости. Старик с седой бородой мечется вокруг и отгоняет тварь. Красивая черноволосая девушка заговаривает рану, и черная ядовитая кровь течет на землю.

– А-а-а! Прочь тварь! Кто ты! – Орал во все горло Ольгерд.

– Проснулся, наконец. Третий день ждем. – Ирана положила мокрую тряпку ему на лоб. – Ну, хватит орать, а то прибежит еще кто на крик.

– Кто? Зачем? – Юноша еще не пришел в себя окончательно.

– Подумают злая ведьма пьет кровь юного рокси. – Девушка иронично улыбнулась.

– Ты не ведьма, у тебя глаза добрые. – Ольгерд сам не зная, почему захотел сделать ей что-нибудь приятное. Ему вообще сейчас хотелось быть добрым. Со всеми. Со всем миром.

Ирана молча рассматривала парня, как будто увидела в нем что-то, чего не видела раньше.

– Ты когда встанешь своим об этом почаще говори. – Девушка зло скривила губы. – А то они меня по-другому не называют.

– Не бойся, теперь я тебя в обиду не дам. – Ольгерд рассмеялся. Он чувствовал себя невероятно сильным и ловким. Энергия бурлила в его теле. Хотелось вскочить, распрямить плечи. Подбросить вверх эту заносчивую девчонку, так чтобы она испуганно завизжала.

– Все ясно. Эйфория вновь рожденного. – Взгляд Ираны снова стал жестким. – Дед предупреждал. Ты же ведь умер. Тело твое умерло, только душа и осталась. Дед тебя с того света вытащил. Вот твое тело и радуется, поверить не может. Лучше сразу не вставай еще сломаешь себе что-нибудь, а дядя твой мне голову отрубит за это.

Последняя фраза огорчила и разозлила Ольгерда. Плохое про семью не терпел ни от кого, да и про то, что он умер, тоже звучало странно.

– Ты, стало быть, здесь из страха только. – Парень сел на лежаке и свесил ноги. – Так все, можешь идти. Здоров я.

Глаза девушки заледенели.

– Спасибо мой господин. – Голос ее источал сарказм. – Спасибо вам благодетель за милость, за благодарность вашу. Пойду я.

Вылетев наружу Ирана так впечатала дверь, что вся клетушка заходила ходуном.

Ольгерд пожал плечами и произнес свою мысль вслух.

– Странная она какая-то. Шальная.

Дольше переживать по этому поводу ему не позволили. В клеть ворвался Фарлан. Он сгреб парня в охапку и забасил.

– Выжил! Выжил, таки бродяга.

Следом вошли Рорик, Озмун и еще пяток ближних людей конунга. В комнате сразу стало тесно.

– Напугал ты нас племяш. – Рорик потрепал юношу по волосам. – Раз щас не помер, знать не судьба тебе от зверя смерть принять.

Остальные согласно закивали головами.

– Везунчик.

– Из такой горячки выбраться. Видать Оллердан хранит парня.

Ольгерд счастливо улыбался. Вернулась жизнь. Вернулось участие близких людей. Вернулись друзья. Казалось, протяни руку, и вся прежняя жизнь вернется обратно.

– На воздух хочу. – Ольгерд поднялся. – Фарлан, дядя можно я во двор выйду. На солнце хочу посмотреть.

Вокруг все весело загоготали.

– Ожил пацан.

Рорик тоже поднялся.

– Конечно племяш. Пошли во двор, глянем на солнце.

Все табором повалили наружу. Протиснувшись в узкую дверь, Ольгерд зажмурился. Несмотря на позднюю осень, день был на удивление солнечным. Скупое осеннее тепло выжимало последние капли на Истигард. Прикрыв глаза ладонью, юноша увидел центральную площадь хольма. Пахнуло свежим навозом, перемешанным с соломой и грязью. Пространство перед крыльцом конунга заполнял суетящийся народ. Людей было много, кроме воинов Рорика и суми, наметанный глаз Ольгерда выцепил также и черноволосые головы вендов. Это городище было гораздо больше того, где он вырос, да и вообще отличалось во всем. Вместо одного длинного дома здесь было пять добротных строений, плюс конюшня, несколько амбаров для скота и самое главное защитная стена вокруг. Высокий частокол из струганых бревен в некоторых местах сменялся каменными завалами из необработанных валунов. Из таких же камней были собраны четыре угловые башни.

– Ух ты. – Непроизвольно воскликнул Ольгерд не ожидавший увидеть подобного оживления в дикой глуши.

– Что нравится? – Рорик с гордостью обвел рукой свое детище. – Это наш с тобой город Ольгерд. И земля эта наша.