Текст книги "Царская руна (СИ)"

Автор книги: D.Dominus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Глава 26. Истигард

Город готовился к зиме. По утрам уже прихватывал морозец, приближалось время длинных ночей, и непроходимых сугробов. Люди Рорика вытаскивали ладьи на берег, разбирали деревянные причалы. Дружина готовилась к большому походу. Зима единственное время, когда можно добраться до городищ суми, поэтому сбор полюдья Рорик проводил только в это время.

Изредка еще заходили ладьи вендов. Богатый урожай зерна на юге толкал самых отчаянных на опасные предприятия. В это время года выходить в озеро было делом крайне рискованным. Погода менялась по несколько раз на дню. Порывистый шквал мог прерваться солнечным затишьем после, которого вдруг начинал валить снег. Но что может остановить купца решившего заработать. Все ведь знают в это время получить хорошую цену на хлеб можно только в Истигарде.

Ольгерд совсем поправился и его определили в младшую дружину. Теперь он жил в одном из «длинных домов» вместе двумя десятками парней его возраста и старше. Фарлан же числился среди ближников Рорика и жил в доме конунга. Это был самый большой и просторный дом в городе, там происходили все пиры и городские собрания. Размер, вот единственное отличие главного дома от всех прочих, во всем остальном между ними не было никакой разницы. Рубленные из ошкуренных бревен стены с маленькими окнами под самым потолком. Затянутые бычьим пузырем, они давали так мало света, что разбить себе лоб в потемках было проще простого. Один длинный стол посередине и лавки-лежанки по стенам. Вот и все убранство. Одинаковое для всех, как для дома конунга, так и для жилища младшей дружины. Разница была лишь в доме для работников и рабов, там вообще не было никакой мебели. Люди жили, ели и спали на голом полу в лучшем случае, застеленном соломой или еловыми ветками.

В отличие от Фарлана, сразу попавшего в ближний круг, Ольгерда приняли довольно прохладно. Несмотря на юный возраст за ним уже тянулся героический шлейф, и у многих это вызывало не однозначное отношение. Например, кто-то пустил слух, что Ольгерд бросил отца и трусливо сбежал, или пошла молва, будто сила его колдовская и он по ночам поедает мертвечину. Конечно, в лицо такое никто не говорил, но шепот за своей спиной парень слышал постоянно. Фарлан советовал не обращать внимание, что вся эта ерунда и сплетни лишь до первого боя. Железо и кровь все расставит по своим местам.

Было еще кое-что. Женщины. Вернее одна женщина. С появлением Ираны в городище сплетни о ней не утихали ни на миг. Понятно, в казарме полной молодых здоровых самцов тело единственной девушки в городе было излюбленной темой. Ольгерда эти ежевечерние обсуждения доводили до бешенства. Его требования заткнуться приводили лишь к недоумению и советам пойти прогуляться. Идти против всех было чревато, и самое главное он сам себе не мог объяснить, чего так заводится. Еще недавно ему такие разговоры очень даже нравились.

Проблема с женщинами в городе существовала давно. Суми и венды неодобрительно относились к смешанным бракам, а к бракам с рокси крайне негативно. Законных путей получить женщину у руголандцев было не много. Либо съездить женится в Хельсвик или Руголанд, что было далеко и дорого, или все-таки уговорить местных. С последней большой войны прошло почти тридцать лет, многое забылось, да и страсти улеглись, но до признания рокси своими было еще очень далеко. Истигард хлеба не сеял и ничем кроме войны и торговли не занимался. Вся добыча добывалась железом и хитростью, не удивительно, что рокси мягко говоря не долюбливали. Стычки большие и маленькие происходили постоянно. То тонгры нападут на землю суми, то сами руголандцы пройдутся набегом. Полюдье опять же. Обиды росли как снежный ком и брачным союзам это никак не способствовало. Была, конечно, добыча, но людского полона брали немного. Люди успевали разбегаться, а ловить их по бескрайним лесам дело неблагодарное, да и опасное. Можно самим заблудиться так, что вовек не выберешься. Потом, невольница собственность общая, как и вся добыча побаловаться и только, семью не заведешь, дети рабыни рождаются рабами.

В общем, женщин катастрофически не хватало, поэтому разговоры о них заполняли любую паузу. Свободная, нетронутая девушка была как красная тряпка для стада быков. Ирану давно бы изнасиловали, не помогли бы никакие запреты, но лучше всяких приказов ее хранил мистический страх руголандцев перед нечистой силой.

Рорик вскоре понял свою ошибку, сам принес в город яблоко раздора. С тех пор как молодая женщина вошла в город количество ссор, переходящих в драки возросло в разы. Пока обходилось без поножовщины, и ему удавалось справляться, но ощущение надвигающейся беды не отпускало. Как назло обстоятельства не позволяли избавиться ни от колдуна, ни от его внучки. Не успел Ольгерд оправиться и встать на ноги, как принесли двоих с охоты. Кабан их подрал страшно. Свой костоправ не справился, пришлось вновь обращаться к Вяйнерису. В этот раз старик упрямиться не стал, и грозить ему не пришлось. Он осмотрел раны и сказал, что возьмется. Так что все осталось по-прежнему. Девка продолжала бегать по двору, а десятки мужских глаз продолжали ее облизывать. Винить своих бойцов в этом Рорику было трудно, поскольку ему самому частенько хотелось затащить ее в сарай.

Жрец все понимал и внучку без присмотра отпускал редко, но лечение требовало от него слишком много сил. Частенько он сам больше напоминал труп, и тогда все держалось на Иране. Она выхаживала деда, раненых, готовила еду, стирала и ходила за водой. В это время защитой ей служила только слава лесной колдуньи.

–

Ольгерд вместе со всем молодняком толпился на ристалище. Здесь Фарлан по просьбе конунга «поучить недорослей уму разуму» должен был поделиться боевым опытом. Специальная круглая площадка за «главным домом» была засыпана песком и окружена невысокой изгородью. Молодежь громыхала деревянными щитами и мечами больше смеялась и подшучивала, чем слушала венда. Черный был мужем не крупным, на полголовы ниже многих собравшихся парней. Глупый максимализм юности ставил на первое впечатление и это был любимый, начальный урок Фарлана.

– Если у вас есть время, ознакомится с противником. – Черный не обращал внимание на галдежь. – Не смотрите на размеры, в первую очередь обратите внимание на походку.

– Что он девка, что ли? На кой нам его походка? – Выкрикнул из толпы здоровенный парень.

«Так, вот и первая жертва», со злорадством подумал Ольгерд, он этот урок уже проходил и не раз.

Фарлан пристально посмотрел на крикуна.

– Зачем? Говоришь. – Он поманил крикуна пальцем. – Давай в круг. Пройдись, а я скажу, чего ты стоишь.

Здоровяк, расталкивая товарищей, вышел вперед. Парень уже не раз бывал в бою, и силу свою знал. Он стоял с голым торсом, возвышаясь горой над низкорослым вендом.

– Ну, давай, давай пройдись. – Черный сделал приглашающий жест рукой. – А мы посмотрим.

Юный воин, немного смущаясь и недовольно ворча, прошелся взад вперед перед строем. Фарлан остановил его жестом, и обратился к остальным.

– Кто хочет высказаться?

Желающих не нашлось.

– Чего говорить то? Ходит и ходит. – Раздались выкрики в толпе.

Черный приосанился с довольным видом, экземпляр был уж очень благодатный.

– Раз добровольцев нет, то я вам скажу. Первое и очевидное, он правша.

Ребята в строю засмеялись.

– Это мы и сами видим.

Фаралан подождал, пока смешки утихнут.

– Пойдем дальше. Смотрите на левую ногу, чуть заметно приволакивает. Когда то был перелом. Эта нога его уязвимое место, да и устанет она быстрее. Дальше. Сутулиться и заваливается в право. Был бы левша, так и ничего, а правше это сильно мешает. Третье. Руки длинные и тяжелые, значит стоит ему отвлечься, щит сползет вниз.

Парень задиристо усмехнулся.

– Вот ты наговорил. А сам-то попробовать не хочешь. – Здоровяк встал в стойку.

Черный улыбнулся, продолжение урока требовало именно этой фразы.

– Отчего же не попробовать. Только давай так. Ты возьмешь вот это. – Венд выбрал боевой меч и бросил его парню. – А я как-нибудь вот с этим.

Фарлан подобрал с земли суковатую палку толщиной в руку.

Парень ловко поймал клинок за рукоять, и удивленно рассматривал венда с палкой. Не найдя никакого подвоха он бросил.

– Зарублю ведь.

Фарлан иронично улыбнулся и отстегнул свои ножны с мечом от пояса.

– Зарубишь? А сможешь ли? Вот как мы поступим. Если хоть царапину сможешь на мне оставить, он твой. – Черный резко вытащил клинок.

Все кто был на ристалище, залюбовались. Превосходная руголандская сталь заиграла на солнце.

Парень набычился и завелся, унижение было прилюдным.

– Ладно, не обессудь только, венд. – Он крутанул в руке меч и закрылся щитом.

Молодежь возбужденно растянулась по кругу, всем хотелось быть как можно ближе. Ольгерд суетиться не стал, весь спектакль он уже видел неоднократно. Девиз Фарлана «Найди у врага слабое место» давно уже стал его собственным. Юноша заговорщицки улыбнулся своему наставнику, и отметил, как подошли Рорик и Озмун. Развлечений в городе было немного, и пропустить такое было бы непростительным. Где то на периферии зрения мелькнула серая тень, он не разглядел кто, но его мозг не задумываясь, выдал: «Ирана с бельем пошла на озеро».

Противники пошли по кругу контролируя каждое движение друг-друга. Сверстники шумно поддерживали парня, науськивая и мешая тому сосредоточиться. Как и ожидал Фарлан, здоровяк долго раздумывать не стал. Как только дистанция позволила, он размахнулся и нанес удар. Венд мог бы все закончить сейчас, но урок должен быть максимально доходчивым. Черный сделал вид что будет принимать удар на щит, но в последний момент уклонился. Парень не совладал с инерцией и на мгновение раскрылся, палка тут же болезненно тюкнула его по затылку. Унижение было чудовищным. Отрок отскочил и с яростью ринулся снова. Фарлан продемонстрировал тот же прием снова, он ушел влево и парень вновь опоздал. Зато деревяшка венда была тут как тут. Конец ее с силой вошел парню под ребра. Лицо здоровяка скривилось от боли. Тот, кто слушал Фарлана до этого, увидел его слова в деле. Молодежь притихла, зато боец на ристалище заревел от ярости, его ослепляло унижение. Он бросился вперед, высоко подняв щит, прикрывая голову и корпус. Это была развязка, на этот раз палка ударила в левую голень. Нога непроизвольно вывернулась и здоровый полный сил, молодой мужчина рухнул на землю, как подкошенный. Фарлан наступил на руку и выбил из нее меч. Опыт подсказывал, что нравоучения лучше читать разоруженному противнику.

Дальше Ольгерд смотреть не стал, он осторожно вышел из толпы и направился к озеру. Ирана нашлась недалеко от ворот, она стирала на плоских камнях. Исполинские валуны, сточенные тысячелетиями как резцом мастера, ровными плитами уходили под воду. Место удобное как для стирки, так и для спуска ладьи на воду. Именно здесь и стоял вытащенный на зимовку флот Истигарда. Ольгерд прошел мимо перевернутых лодок и подошел к девушке.

– Здравствуй.

Ирана вздрогнула от неожиданности и испуганно повернулась, в руке ее блеснул нож.

– Фу ты, напугал до смерти.

– Я не хотел. – Ольгерд пожал плечами. – Ты убежала тогда. Обиделась?

– Может и обиделась. – Девушка вновь взялась за стирку.

Парень молча присел рядом на корточки, всматриваясь в ее профиль. Лицо с падающими вниз черными прядями волос. Волной прокатилось воспоминание. Мерзкая лапа, ледяные, бесчувственные глаза и такое знакомое лицо, скользнувшее над ним.

– Скажи, это ты была там?

– Где там? – В голосе Ираны зазвенело напряжение.

– Я плохо помню. Все как в тумане. Белая женщина с холодными, как лед глазами, чудовище и еще кто-то. На тебя очень похожа. – Ольгерд тронул девушку за руку. – Подожди. Посмотри на меня.

Ирана застыла, но головы не повернула. Край полотняной рубахи съехал, открывая белоснежное плечо. Ольгерд схватил ее обеими руками и развернул к себе. Натянутая ткань вычертила линию небольшой девичьей груди с точками торчащих сосков.

– Это ведь ты? Ты вырвала меня из ее лап. – Юноша почти кричал охваченный возбуждением, замешанном на страшных воспоминаниях, близости женского тела и безумных гормонах юности.

Боль от сдавивших плечо мужских пальцев вернула Ирану на землю. Она вскочила, сбросив руки Ольгерда. В руке блеснул нож. Минутное желание сменилось страхом и гневом.

– Ты руки то не распускай. Много вас здесь таких. – Глаза девушки пылали яростью. – Не я это. Не лезь больше ко мне. Понял.

Ольгерд смутился, ведь пришел-то не за этим. Даже сейчас глядя на нее стоящую расставив ноги с бешенными, злыми глазами он не мог себе точно сказать. Бесит она его или заводит.

Юноша поднялся с земли.

– Подожди, не кричи. Не хотел я тебя обидеть.

– Чего пришел тогда? – Ирана одернула задравшуюся рубаху. – Уходи рокси. Не перепадет тебе ничего.

– Да не нужна ты мне, успокойся. Я ведь спросить шел, а как увидел тебя, так что-то в голове помутилось. Не злись. – Юноша закатал рукав рубахи. – Вот посмотри.

Ольгерд протянул к ней левую руку ладонью вверх. Действительно с рукой происходило нечто странное. Все шрамы от когтей как будто стягивались в один узор, сильно смахивающий на руну.

– Я в грамоте не силен, но какую-то руну напоминает. Знаешь что это?

Девушка осмотрела руку, бормоча вполголоса.

– Не нужна значит тебе, говоришь. – Потом подняла испуганные глаза на парня. – Пропал ты отрок. Будешь теперь слугой демонов тьмы. Прислужником их на веки вечные.

Лицо у Ольгерда вытягивалось все больше и больше по мере ее слов. Наконец, когда челюсть у парня окончательно отвисла, она захохотала в голос.

– Ну, у тебя и рожа. Купился. – Ирана каталась от хохота. – Видел бы ты себя. Умора прям.

Лицо у Ольгерда заледенело. Внутри все аж клокотало от бешенства.

– Дура! – Юноша все же сдержался и не ударил. Развернувшись, он бросился вверх по склону к городу.

Девушка посмотрела ему в след и во взгляде ее была грусть, жалость и какая-то безнадежность.

– Не пронесло, значит. – Сказала она сама себе. – Зря надеялись. Надо деду сказать, что Ирглис отметила его своей руной Эйваз.

Глава 27. Улли Ухорез

Ольгерд вернулся как раз вовремя. Разбор закончился, и молодежь разбивали на пары для отработки задания. Юноша успел скользнуть в толпу незамеченным. Так ему во всяком случае показалось в начале. Когда же Фарлан поставил перед ним Фрикки Молотобойца, гиганта в два раза больше и тяжелее, он понял, как наивно заблуждался. Наказание несоразмерно проступку, подумал Ольгерд, слишком уж ты, Черный, мстителен и коварен. Отсутствовал то я всего ничего.

– Итак, повторяю задание. – Фарлан с улыбкой садиста прошел мимо Ольгерда. – Один бьет, второй прикрывается щитом и пытается достать противника с боку. Потом наоборот. Начали!

– Ладно, Оли, я вполсилы. – Фрикки извиняюще улыбнулся.

Ольгерд поднял щит.

– Да чего уж там бей.

Удар Молотобойца впечатал щит в плечо Ольгерда, боль свела судорогой левую руку.

– Повторить. – Раздался над ухом голос Фарлана. – Я же говорил. Второй пытается достать противника сбоку. Повторяю, пытается, а не стоит как столб. Давай Фрикки еще раз.

Ух, выдохнул Фрикки и его меч с грохотом опустился на щит Ольгерда. Юноша зашатался, но лишь мгновение. Следующим движением он всадил свой деревянный меч в бок молотобойца.

А-а-а! – Заревел Фрикки от боли, и вдарил по щиту Ольгерда со всей силы.

На этот раз юноша не удержался и упал на одно колено. Молотобоец, озверевший от разодранной бочины, вошел в раж. Он отбросил щит и схватился за меч двумя руками. Гигантский замах. Этот удар наглый юнец должен запомнить надолго. Меч летел на щит поверженного противника как неудержимая лавина. Еще миг и размажет по песку любое сопротивление.

По правилам честного поединка Ольгерд должен был принять этот удар на щит, но инстинкт самосохранения воспротивился. Юноша неожиданно упал на спину и выкатился из-под удара. Никто такого не ожидал. Меньше всех Фрикки. Не найдя мишени, его меч пронесся к земле увлекая своего хозяина полностью вложившегося в этот удар. Потеряв равновесие, молотобоец засеменил вперед и, зацепившись за удачно выставленную ногу, рухнул на землю.

Надо отдать Фрикки должное, при всей своей массе и видимой неуклюжести, он провел на земле лишь мгновение и тут же вскочил. Ошеломленный, обескураженный с бешенными непонимающими глазами, но с мечом в руке и готовый к бою.

Фарлан, наблюдавший за перипетиями боя, довольно улыбнулся, ему понравилось то, что проделал его ученик. В голове промелькнула мысль, не зря я его мучил столько лет. Но насладиться сентиментальными воспоминаниями не удалось, прибежавший посыльный испортил настроение.

– Черный, тебя Рорик зовет. К нам гости.

Фарлан кивнул и, повернувшись к рубящимся со всей дури парням, крикнул.

– Ладно, закончили. Хватит на сегодня.

Фрикки тут же бросился на разборки.

– Нечестно Оли.

У Ольгерда зверски болела вся левая половина тела, и разбираться с рассерженным гигантом не было никаких сил.

– Согласен. Ты сильнее, я не прав. Все, пошли к колодцу умоемся.

Фрикки Молотобоец, раздосадованный тем, что ему уступили так быстро, что-то еще бухтел, шагая вслед за Ольгердом. Но это было ненадолго. Легкость нрава и незлобивость этого гиганта была одна из причин, по которой они сошлись. Фрикки, не смотря на размеры и силу, был добряком. Мог пожалеть пленника или дворового пса, что вызывало насмешки у сверстников. Это вошло в привычку и его высмеивали уже по любому поводу. Гигант мог бы пресечь насмешки в любой момент, в драке он был страшен, и связываться с ним дураков не было. Но он этого не делал. Не обижался на злые шутки, а порой и на настоящие издевательства, понемногу становясь белой вороной в дружине конунга. Ольгерд тоже не вкатился в коллектив, наверное, по этому, он и обратил на Фрикки внимание. Младшему Хендриксу нравилась флегматичность и инфантильность гиганта. Несмотря на размеры и возраст, тот был старше его на три года, для Ольгерда Фрикки стал младшим братом, которого надо опекать. Может быть вместо того, реального младшего брата погибшего на песке родной бухты.

На площади перед главным домом уже собралась толпа. Встречали гостей. Пришла ладья Улли сына Фергюса. Улли и как минимум половина его людей были норгами но, несмотря на это в Ругаланде их считали своими. Конунги частенько нанимали его с дружиной, когда не хватало своих людей. В набегах Руголанда на южный берег Улли участвовал не раз, там то и прилипла к нему кличка Ухорез. За нездоровую страсть отрезать уши у поверженных врагов. Ожерелье из таких высушенных ушей и сейчас болталось у него на шее.

– Рад видеть тебя, Улли? – Приветствовал Рорик идущего навстречу норга. – Надолго к нам?

Ухорез обнял Рорика. Они хорошо знали друг друга по старым временам.

– И я рад Хендрикс. – Улли похлопал Рорика по спине. – Слышал про твоего брата. Прими мою искреннею печаль. Решишь отомстить, только позови. Порвем Гаральда на куски.

– Всему свое время Ухорез. – Улыбка слетела с лица конунга. – Не только Гаральд, каждый Ларсен на этой земле ответит.

Улли внимательно посмотрел прямо в глаза Рорика.

– Понимаю. Надо поднакопить силенок, деньжат и уж потом… – Лицо норга вновь расплылось в радушной улыбке, и он потыкал указательным пальцем в грудь конунга. – Вы, Хендриксы, всегда были мудры. Мне это нравится. Мудрый и смелый вождь. Хочу пойти с тобой на тонгров весной. Ну как, примешь?

Что-то во всем этом показалось Рорику странным. Вернее все было странным. Сейчас осень, набег может быть, еще не решили точно, будет весной.Да и как он вообще узнал о походе. Вопросов было много, но конунг решил не обижать гостя недоверием.

– Мы лишним мечам всегда рады. – Рорик наконец высвободился из цепких объятий норга.– Сколько людей с тобой.

– Двадцать отличных бойцов. – Улли улыбался во все тридцать два зуба.

– Двадцать. Хорошо. – Рорик изобразил радость. – Заводи своих ребят. Всех расселим.

Конунг дал знак Озмуну заняться.

– Вечером накроем большой стол. Поговорим за кувшином пива. – Конунг наклонился к своему ближайшему помощнику, и шепнул тому на ухо. – Вот и повод для праздника. Зови всех.

Озмун понимающе кивнул, и как только Рорик с Улли поднялись на крыльцо, со всей торжественностью объявил.

– Вольные люди Истигарда слушайте. Конунг приглашает дружину и гостей города сегодня на пир по случаю приезда наших друзей.

Народ, заполнивший площадь перед главным домом воспринял новость бурными криками радости. Люди уже давненько не наедались досыта, да и по запаху пива соскучились. Прибывшие с Ухорезом бойцы пока еще стояли особняком, но весть о пире их тоже обрадовала.

Последнее время охота была неважной, зерна тоже не хватало. И дело не в жадности конунга, отчего то в этом году венды неохотно везли хлеб на север. Доходил слух о купцах с юга, гребущих все на корню. Озмун, чуть ли не каждый день тревожил Рорика, пересказывая ворчание дружины. Но вот вчера боги послали удачу, и ладья с зерном пришла и охотники вернулись с добычей. Людей надо было срочно взбодрить, и повод подвернулся как нельзя кстати.

К пиру готовили главный дом. Рабы выметали пол, скребли столы и лавки. Тушу кабана жарили целиком, дело это не простое, но у Рорика были настоящие умельцы. Похлебку и пироги доверили женщинам. Город вдыхал аромат жареного мяса и с нетерпением готовился к вечеру. Народ побогаче доставал легкую парадную бронь, или рубахи из дорогущего имперского сукна. Не успевшая еще скопить добра молодежь чистила и чинила старую одежду, ударить в грязь лицом никому не хотелось.

Ольгерда, как и всех отроков посадили на самом краю стола, у самого входа. Места поближе к конунгу и куски послаще им еще предстояло заслужить верностью и отвагой. Ольгерд сидел мрачный, обильная еда и пиво не радовали.

– Чего ты такой угрюмый? – Пробурчал Фрикки, засовывая в рот очередной кусок.

– Отстань. – Раздраженно бросил Ольгерд. Говорить не хотелось. Злость и напряжение после разговора с Ираной не отпускали.

В зале главного дома стоял гул. Почти две сотни бойцов собрал за своим столом Рорик. Пиво не жалели, нет хуже молвы для конунга чем скупость. Кольдин Долговязый, третий человек в Истигарде распоряжался за столом. Если Озмун был у Рорика воеводой, то Кольдин ведал делами дома. Сейчас он поднялся с лавки и вытянул руку с кубком. Все присутствующие замолчали.

– Выпьем друзья за хозяина дома! За хозяина земли Суми, великого конунга Рорика!

Гости в ответ восторженно заревели.

Озмун наклонился к уху Фарлана.

– Вот умеет же задницу вылизать.

Черный улыбнулся как можно нейтральней. Влезать в местные дрязги и вставать на чью-либо сторону, в его планы не входило.

Все уже хорошо набрались, языки развязались и здравицы шли одна за другой.

– За гостеприимного хозяина.

– За друзей дома Хендриксов. За Улли сына Фергюса.

– За будущий поход.

Две пожилые женщины едва поспевали разливать и разносить кувшины с пивом.

На Ольгерда пиво подействовало не так как на других, он стал еще молчаливее и мрачнее. Разговор на озере не шел у него из головы. Ирана вела себя странно, да и знак на руке вряд ли вызвал бы у нее смех. Юноша маялся сомнениями, как поступить. Выбросить гордячку из головы, или попробовать подойти еще раз. Если в начале он был так зол, что практически не сомневался в выборе первого пути, то по мере выпитого пива мнение постепенно менялось на прямо противоположное.

Пир тем временем перешел в ту стадию, когда гости встают, куда-то выходят, потом возвращаются и так постоянно. Этакий круговорот гостей за столом. Ольгерд заметив, что его компания тоже значительно поредела, решил воспользоваться этим и сходить к жрецу. Это он так сам себя обманывал, говоря к жрецу.

Выйдя из главного дома, Ольгерд тут же натолкнулся на компанию сверстников, которая попыталась, с пьяным хохотом, затащить его обратно. Получив с десяток дружеских шлепком и дурацких шуток в свой адрес ему удалось вырваться, только сославшись на переполненный мочевой пузырь.

Освещенный факелами главный дом остался позади, впереди стояла непроглядная осенняя тьма. Он завернул за угол, прошел между сараями почти на ощупь и вышел к дому, где Кольдин отвел угол под импровизированную лекарню. Подойдя к двери, Ольгерд почувствовал присутствие постороннего. Оружия при нем не было, но рука автоматически скользнула к поясу. Он замер и прислушался. В темноте у поленницы послышалось характерное журчание.

– Загадят весь город, паразиты. – С этими словами Ольгерд толкнул низкую, тяжелую дверь.

Сложившись почти вдвое, юноша вошел вовнутрь. С порога в нос ударил спертый воздух с запахом крови и сухой травы. В комнате горела свеча, поэтому Ольгерд не наступил на лежащее у входа тело. Это был Вяйнерис. Из разбитой головы жреца сочилась кровь. Юноша выпрямился и поднял взгляд. У противоположной стены, в полумраке шла молчаливая возня. Догадка привела его в бешенство. В три гигантских скачка он достиг лавки, на которой Улли Ухорез придавив Ирану своим мощным телом, пытался задрать ей юбку. Борьба происходила в полной тишине, раздавалось лишь яростное сопение норга. В свете свечи блеснули голые ноги девушки и валяющейся на полу нож. Ольгерд схватил Ухореза за шиворот и всадил его башку в деревянный косяк. Что-то хрустнуло. Тело норга обмякло. Ирана яростней заработала ногами, брезгливо скидывая с себя тяжелую ношу. Парень вошел в раж и ударил Улли головой о стену еще раз, потом еще и наконец, рванув на себя, сбросил грузное тело Ухореза на пол.

Насладиться победой и благодарностью спасенной жертвы ему не пришлось. Страшный удар в голову опрокинул его и послал на пол. Сознание почти полностью покинуло Ольгерда, но рефлексы попытались сгруппировать тело. Он увидел громадную надвигающуюся тень, замах и… Какая то внутренняя сила сжала его тело как пружину и катнула в темноту. Хрясь. Дубина сломалась от удара об лавку. Ольгерд вскочил. Ничего не соображая, с откуда-то взявшейся в руках лавкой, он бросился на тень.

–А-а-а! – Услышал Ольгерд свой крик.

Он несся, выставив скамью перед собой как таран. Впереди выросла фигура телохранителя Улли. Лавка врезалась норгу в грудь, и юноша потащил здорового мужика через всю комнату. Добротная толстые бревна выдержали мощный удар двух тел. Ольгерд впечатал противника в стену, тот ударился затылком и на мгновение отключился.

Юноша сделал шаг назад, скамья выпала из его рук. Воздух с шумом вырывался из легких, сердце бешено колотилось. Он обернулся, пытаясь найти Ирану, но натолкнулся взглядом на Ухореза. Улли держался левой рукой за разбитую голову, а в правой блестел халидадской сталью кинжал. По шороху за спиной Ольгерд понял, поднимается телохранитель, путь к двери отрезан. Не выпуская из поля зрения обоих норгов, он стал отходить в глубь комнаты. Ольгерд двигался спиной вперед, пока не наступил на что-то мягкое. Он отпрянул, а за спиной взвизгнули.

– Осторожно! Медведь. – Ирана потирала ногу.

Улли остановился в трех шагах. На лице у норга сияла улыбка.

– Чего ты лыбешься, не пойму? – Ольгерд закрыл собой Ирану. – Ее я тебе не отдам.

Улыбка на лице Улли стала еще шире.

– Дурак ты Хендрикс. Впрочем у вас в роду все были дураками. Девка мне не нужна. Мне ты нужен.

Ухорез разом преобразился. Глаза сузились до щелок, движения напружинились, кинжал заиграл в руке стальным жалом. Шаг вперед, еще один. Одно мгновение до удара.

Входная дверь с грохотом распахнулась, в проеме появился Фарлан.

– Что здесь происходит?