Текст книги "Царская руна (СИ)"

Автор книги: D.Dominus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Глава 7. Наврус

Огромный шатер для торжественных церемоний был забит народом. По обе стороны пока еще пустующего трона стояли дети нынешней и предыдущей супруги императора. Как и в жизни, трон разделял два непримиримых лагеря. Справа возвышался старший сын и наследник деспот Василий, длинный, нескладный блондин со злыми, голубыми глазами. По традиции наследник престола носил титул магистра эквитум, то есть командующего тяжелой панцирной конницы. Рядом с ним его родная сестра – августа Зоя, и без того миниатюрная, она казалась совсем ребенком, обряженным в тяжелое бархатное платье. Ее волосы такие же светлые, как и у брата, убранные в жемчужную сетку, лишь добавляли кукольности ее образу. Они были детьми давно уже умершей Софии, прежней жены Константина II. Слева новую семью базилевса представлял цезарь Михаил, первенец царицы Феодоры. Две его сестры и младший брат остались вместе с матерью в Царском городе, Феодора не выносила тяготы путешествий.

На круглом столе в середине залы стоял искусно выполненный макет долины, вместе с городом, рекой и осаждающей его армией. Толпа благоразумно расступилась, пропуская стратилата и его секретаря к столу. Иоанн, последовав недавнему совету своего нового командира, предпочел остаться в тени толпы. Отсюда ему был хорошо виден Наврус, прохаживающийся вдоль стола, заложив руки за спину, и та нескрываемая ненависть, с которой его встретили императорские дети. Неожиданно в шатре прогремело:

– Император! – Говор и шепот мгновенно стихли, наступила оглушающая тишина. Затем полог распахнулся, и вошла охрана, воины расположились у входа и вокруг трона. Вслед за ними появился высокий, крупный мужчина с жесткими, цепкими глазами. Лицо Константина II несло следы нескрываемого старения и невоздержанности: мешки под глазами, одутловатые щеки и красный, несоразмерно большой нос с черными точками угрей. Базилевс расположился на троне и обвел все присутствующих не сулящим им ничего хорошего взглядом. За троном тут же возник логофет двора Варсаний Сцинарион, Иоанн мог бы поклясться, что не видел, как тот вошел, хотя смотрел во все глаза.

– Давай, Наврус, не томи, поведай людям, как обстоят дела. – Император остановил взгляд на стратилате.

Фесалиец не стушевался и, развернув свиток, начал бойко тараторить.

– Два легиона имперской пехоты, четыре диких, двадцать тысяч вспомогательной конницы, все подтянулись и собраны в лагере. Больше пятидесяти тысяч человек, не считая всякий сброд, как-то слуги, погонщики, носильщики и т.д. Все хотят жрать, а еды с каждым днем становиться все меньше и меньше, а доставка ее все труднее и труднее.

За подобный доклад даже первенец Василий получил бы столько, что мама не горюй, но Наврусу базилевс прощал и не такое.

– Ну и что ты предлагаешь?

Наврус выдержал тяжелый взгляд императора.

– Штурм, и как можно быстрее, иначе армия нас сожрет.

– Наврус, ты бы сам поменьше жрал и свиту свою разогнал, глядишь армии еще на месяц хватило бы. – Константин говорил жестко, но беззлобно, словно выговаривал ребенку.

Варсаний склонился к уху базилевса и что-то прошептал. Император кивнул и поднял взгляд. Логофет выпрямился и бросил в зал.

– Остаются только семья, стратилат и командиры легионов, остальные свободны.

Видя, что секретарь Навруса уходить не собирается, да и трибуны легатов тоже остались, Иоанн подумал, что тоже может поприсутствовать, даже не причисляя себя к семье.

Базилевс повернув голову, чуть заметно кивнул Варсанию, разрешая говорить, тот еще раз оглядел собравшихся и, убедившись, что посторонних не осталось, начал.

– Как сообщает разведка, город хорошо подготовился, и может просидеть в осаде до полугода, ни в чем не нуждаясь. Мы не можем себе позволить такие сроки, тут я соглашусь со стратилатом, штурм неизбежен. Но… Тяжелые катапульты доставят и соберут недели через три, это значит, штурм может быть самое раннее через месяц. Сейчас я хочу выслушать вас, господа, есть ли у вас предложения, способные ускорить развитие ситуации. – Логофет вновь, уже вопросительно, обвел взглядом легатов. Видимо никто из присутствующих не был готов к такому развитию событий, поскольку все опускали глаза, боясь встретить взгляд Сцинариона.

– Ни у кого никаких мыслей. – Еле слышно произнес император.

Голос базилевса подействовал на окружающих, как шипение змеи на мышь. Все замерли, боясь пошевелиться, ожидая смертельного броска на малейший шорох.

– Есть одна мысль. – Слова стратилата были встречены вздохом облегчения. Буря миновала.

– Ну, хоть кто-то не зря ест мой хлеб. – Константин откинулся на спинку и расслабился. – Говори.

– Надо заставить их выйти из города. – Наврус глубокомысленно поднял указательный палец и замолчал.

– Если это все…. – Змея снова угрожающе заиграла кольцами.

Фессалиец, выдержав максимальную паузу и театрально взмахнув рукой, продолжил.

– Штурм начнут четыре варварских легиона, растянутся по всему периметру, создавая видимость участия всей армии. Без поддержки варвары особого энтузиазма не выкажут, уверен, они не продержатся и часа, начнут отходить. Напротив ворот поставим две когорты гавелинов, они самые горластые. Пара человек крикнет: – Обходят! Спасайся! И все побегут. Это я устрою. Видя бегущих гавелинов и остальные перейдут на бег, на всякий случай. В городе, я знаю, остался отряд сардийской конницы, около пяти сотен, и что-то мне подсказывает, что эти ребята на стены не полезут. Они останутся в резерве и с начала штурма будут томиться в седле. Представьте, какое искушение, противник бежит, вражеской конницы не видно, ну как тут не выйти и не покуражиться, не показать удаль молодецкую, порубить бегущих дикарей. А?

Рот Навруса растянулся в злой усмешке.

– Итак. Ворота открываются, с грохотом падает подвесной мост, кавалерия начинает преследовать бегущих варваров. Тяжелая имперская пехота неспешно выходит из лагеря и строится, чтобы встретить атаку. Все внимание горожан приковано к этому моменту, успеет ли конница нашинковать дикарей, прежде чем подойдет помощь. В этот момент, вот отсюда. – Стратилат ткнул пальцем в макет. – Здесь, из-за горной гряды, обзор с городских стен минимален. На перехват сардов выходит тысяча катафрактов Василия.

Фесалиец оторвался от макета и взглянул на наследника, тот нервно кусал нижнюю губу.

– Наша тяжелая конница появляется неожиданно и имеет преимущество. Теперь паника уже охватывает осажденных, успеют ли сардийские всадники вернуться и не пора ли закрывать ворота. Наступает кульминационный момент, и тогда появляются те, ради кого все и затевалось.

Наврус замолчал, оглядывая собравшихся с довольной улыбкой, но насладиться моментом и потянуть паузу, ему не позволил зловещий шепот.

– Наврус, может отправить тебя в цирк? Там твои актерские ужимки найдут должных почитателей.

– Готов служить своему базилевсу везде, куда бы он меня не послал, но здесь, на поле боя, клянусь вам, Ваше Величество, от меня вам будет куда больше пользы. – Стратилат склонился в низком поклоне в сторону императора.

Константин не включился в прения, лишь нахмурил брови. Фесалиец уловив сигнал, тут же перешел к делу.

– Сотня вендов отрывается от общей массы конницы и устремляется к воротам. Солнце светит горожанам в глаза, у вендов прекрасные лошади и их всего лишь сотня, они должны успеть пронестись по мосту и ворваться в ворота. Как только они займут оборону в воротах, осажденные всеми силами попытаются их выбить, но у них не будет на это времени. Дикие легионы развернутся и вновь бросятся на штурм, но уже по-настоящему озлобленные. Сардийская конница будет раздавлена между тяжелой пехотой и катафрактами. И все! – Наврус театрально поклонился. – Город ваш, мой император.

Фесалиец замолчал, и зал окутала тишина, но теперь никто не прятал глаза, наоборот все взоры устремились на базилевса, ожидая его решения.

– Кто-нибудь хочет возразить или добавить? – Константин ни на кого не смотрел и не ждал ответа, прокручивая в голове все аспекты плана. – Хорошо. Сколько тебе надо времени на подготовку?

– Все готово, мой император, дадим день легионам, только чтобы излишне не суетились и послезавтра с рассветом можно начинать. – Наврус был доволен, все прошло как нельзя лучше.

Константин внимательно посмотрел на стратилата, потом неожиданно поднялся и, не говоря ни слова, двинулся к выходу. Охрана последовала за ним, Варсаний исчез так же незаметно, как и появился, стоило лишь императору покинуть зал. Все присутствующие склонились в глубоком поклоне и провели в нем все время, пока полог шатра за ушедшим базилевсом не перестал качаться. Поскольку никаких дальнейших указаний не последовало, то все неловко продолжали топтаться, не зная, что делать. Василий, решив немного развлечься, нагнулся к сестре и прошептал ей на ухо так, чтобы его было слышно в ближайшем окружении.

– Как ты находишь план Навруса? По-моему, глупо и надумано, как всегда.

Зоя подняла на брата невинный взгляд.

– А что был какой-то план? Я ничего не слышала, лишь карканье павлина, распушившего хвост.

Вокруг все замерли, навострив уши. Фесалиец от бешенства сжал кулаки так, что побелели костяшки. Наследник, скривив рот в презрительной усмешке, процедил сквозь зубы.

– Павлин? Не пойму, где ты увидела павлина, по-моему, это был вульгарный петух с претензией на театральность.

Окружение Василия подобострастно захихикало, но большинство в зале шутку не оценило.

– Не тот ли это кастрированный, старый петух, что подобрал и подкармливает из жалости наш отец? – Зоя наслаждалась ненавистью, источаемой Наврусом.

Это было уже прямое оскорбление, Наврус обязан был ответить. Он понимал, что его специально втягивают в скандал, но ничего не мог поделать, ярость захлестнула его.

– Кому, как ни вам, Ваше Высочество, разбираться в петухах и павлинах, ведь у вас вся свита из них состоит.

В зале повисла напряженность тщательно сдерживаемого смеха. Золотую молодежь из гвардейской конницы в армии недолюбливали. Маленькое лицо Зои стало похоже на мордочку озлобленной собачонки, которая вот-вот оскалится и зарычит.

– Зависть – это плохо, Наврус. Не надо завидовать настоящим мужчинам, даже если ты сам жирный, кастрированный уродец. – Принцесса никогда не отличалась деликатностью.

Фесалиец тоже завелся.

– Бог всем нам чего-то не додал, кому красоты и здоровья, кому доброты, а для кое-кого он явно поскупился на мозги.

Василий стоял весь бледный, стараясь подобрать хоть какие-то слова, а Зоя, чьи истерические припадки стали настоящим кошмаром для дворцовой челяди, смогла лишь прошипеть в ответ.

– Оскорбление высочеств и императорской гвардии при свидетелях. Думаю, такое, Наврус, тебе с рук не сойдет.

Легаты и секретари штабов, видя, что дело принимает скверный оборот, потянулись к выходу. Попасть под горячую руку, нет уж, благодарим покорно, говорили их спины. Наврус почувствовал пустоту за спиной, да и под ногами тоже. Константин сам никогда не стеснялся в выражениях по отношению к своим отпрыскам, мог и врезать, если те попадались под горячую руку, но от всех других требовал жесточайшего исполнения этикета.Проявление неуважения к семье в любой форме, могло стоить не только карьеры, но и жизни.

Помощь пришла с совершенно неожиданной стороны.

– Я не слышал никаких оскорблений, напротив мне кажется именно ты, Зоя, ведешь себя, как настоящая злобная сука. – Михаилу надоело быть сторонним наблюдателем, и он решил принять участие в забаве. Стянув губы в хищной ухмылке, он просмаковал еще раз. – Как злобная сука.

Последние слова упали в толпу, как капля катализатора в раствор, мгновенно ускорив стремление почтенных командиров покинуть шатер. Никому не хотелось оказаться втянутым в битву титанов, поскольку ничего кроме неприятностей она не сулила.

– Что! – Крыша у Зои поехала окончательно, и голос превратился в настоящий вой. – Кого это ты, ублюдок цирковой шлюхи, назвал сукой.

Василий и его свита схватились за пояса, где обычно висело оружие, но на Михаила это не произвело никакого впечатления. Невысокий, на полголовы ниже Василия, он слыл первоклассным бойцом, как на фехтовальной дорожке, так и в борцовском зале. Приятные черты лица Михаила испортила злая гримаса.

– Хочешь, чтобы я отлупил тебя и твоих павлинов, как в прошлый раз?

Неприятные воспоминания отразились в глазах Василия, его взгляд заметался, пересчитывая своих и чужих. Подсчеты явно оказались не в его пользу, и он поднял руку, успокаивая свой эскорт.

– Позже. Позже, друзья мои. Придет время, и мы за все поквитаемся. – Еле слышно произнес он.

– Трус! – Зоя, оттолкнув брата, выскочила вперед. Она еще не знала, что будет делать, но бешенная ярость, клокочущая внутри, требовала выхода. Выход нашелся в древней амфоре, стоящей на постаменте за троном. Ни на миг не усомнившись, хрупкая девушка метнула дорогущую керамику в голову ненавистного родича.

Михаилу, несмотря на неожиданность, удалось увернуться, и тысячелетний фарфор, врезавшись в шатровый столб, с грохотом разлетелся на тысячи осколков. Грохот разбившейся амфоры и последовавшая за тем гробовая тишина, вернули Зою в реальный мир. Она извиняюще взяла брата за руку и бросила Михаилу в лицо.

– Будь уверен, следующий раз я не промахнусь.

– Дурак, кто рядом со змеей ведет себя беспечно. – Цезарь, пытаясь скрыть растерянность, с ледяной улыбкой процитировал дворцового поэта. В памяти все еще стояли безумные, полные ненависти глаза сестры. Он смотрел на своего брата с сестрой так, словно видел их впервые.

Господи, да они меня ненавидят. Будь у нее нож… -Это внезапное откровение словно ослепило его. Они донимали и били его в детстве пока были сильнее, потом он научился давать сдачи, драки становились все жестче и жестче до того дня, когда он победил. Тот день они все запомнили, у него было расцарапано и залито кровью все лицо, у Василия сломан нос и два ребра, а у Зои рука висела как плеть, он и в будущем никогда не жалел в драке ни брата, ни сестру, но ненавидеть. Нет. Ненависти у него не было. Это же игра. Кто сильнее, кто быстрее. Ему хотелось закричать. – Очнитесь! Это же игра! Очнитесь, придурки!

Внезапно под сводами шатра прозвучал властный бас логофета императорского двора.

– Великий базилевс приказывает своим детям, командующему армией и всем легатам немедленно оставить царский шатер и приступить к подготовке штурма. Штурм начнется завтра с восходом солнца.

Варсаний замолчал, и под его пристальным взором хрупкий мир царской семьи, только что грозивший расколоться, как лежащая на полу амфора, сжался, покачнулся, но в очередной раз устоял.

Глава 8. Смотр

Приподняв полог, из палатки высунулась башка, увенчанная всклокоченной рыжей шевелюрой. Палатка была такой низкой, что обладатель огненной шевелюры, издавая ругательства и проклятья на всех известных ему языках, полз на карачках до тех пор, пока не уткнулся в походные офицерские сандалии с закованным носком.

– Не понял – только и успела пробормотать рыжая голова, прежде чем четыре здоровенные ручищи выполнили прогремевшую откуда-то с небес команду:

– Поднять это дерьмо. Вождя этих дикарей сюда немедленно. – Командующий второго легиона тяжелой, императорской пехоты легат Клавдий Агриппа был в ярости. Утро было дерьмовым. Раз. Он терпеть не мог вспомогательную варварскую конницу. Два. Кто-то должен был за все это ответить. Три. К тому же ему, как назло, досталась схола из наемников вендов, и если всех остальных варваров он просто презирал, то с вендами у него были особые счеты. Поговаривали, что когда-то еще будучи комитом когорты, он встал на пути набега вендов на Северию, но они его обманули и обошли, пехота попала между двух огней. Когорта понесла большие потери, а варвары разграбили провинцию. Говорили так же, что только тяжелое ранение и хлопоты сановной родни спасли его тогда от гнева императора.

– Кто такой? – Агриппа с ненавистью уставился на рыжую башку. Башка мучительно напряглась и подняла мутные после ночной попойки голубые глаза:

– Ранди Дикий Кот или просто Кот, десятник из сотни Лавы Быстрого… но я ничего плохого не сделал, ведь я только что встал и… Или сделал…? – Он вдруг осознал, что совсем ничего не помнит из прошедшей ночи. – Великие Боги, простите меня, если я этой ночью убил кого или покалечил. Не со зла я…

– Заткнись!!! – Побагровевший легат орал от бешенства. – Мерзавца в яму, а вечером пусть Веригий всыпет дикарю тридцать ударов. Если выживет, то пить бросит точно. – Клавдий Агриппа ухмыльнулся собственной шутке, свита тоже загоготала, поддакивая командиру. Даже рыжий непонятно чему по-идиотски лыбился.

– Чего скалишься? – Стоявший рядом с легатом, комит первой когорты ударил рукояткой меча варвара в живот. Дикарь согнулся пополам и выблевал содержимое своего желудка прямо под ноги легата. Конвой непроизвольно отшатнулся, выпуская рыжего из рук, а Клавдий остался неподвижен, наблюдая остекленевшими от бешенства глазами, как слизь блевотины заливает блестящую бронзу и кожу его сандалий. Через секунду легионеры очнулись и, сжавшись под безумным взглядом легата, накинулись на лежащего венда, избивая его ногами. Стараясь силой и яростью ударов вымолить себе прощение командира. Все были так заняты, что не заметили подошедшего немолодого венда в сопровождении ординарца легата. Волосы варвара были коротко обрезаны за исключением трех тонких, длинных косичек над правым ухом, говорящих посвященному об очень высоком племенном ранге.

– Мать всех ветров. – Подошедший венд сплюнул сквозь зубы, увидев кого с таким азартом пинают легионеры. После этого абсолютно бесстрастно, но размеренным точным ударом в ухо отправил в нокаут комита первой когорты. Солдаты, бросив бить лежащего, оторопело вылупились на зарвавшегося варвара. Руки потянулись к оружию. Дикарь же, не обращая ни на кого внимания, повернулся к легату и, вскинув от левой груди сжатую в кулак правую руку, приветствовал Клавдия по имперскому обычаю.

– Командир первой вспомогательной кавалерийской схолы третьего легиона Лава Быстрый. – Зафиксировав паузу, но не давая реальной возможности вставить хоть слово, сотник продолжил.

– Схола вчера вечером вернулась из рейда. Преследовали бегущих сардийцев. Сам великий логофет императорского двора Варсаний Сцинарион дал нам день отдыха и приказал дословно: «Молодцы венды, можете нажраться в хлам». Что мы в точности и выполнили.

Клавдий Агриппа поморщился, скрежетнув зубами. Мысли одна мрачнее другой бились в черепной коробке, грозя расколоть ее как орех:

– Поганый день. Поганый с самого утра. Варсаний, грязный ублюдок, боже, как я ненавижу этого плебея… Отправить мою кавалерию в рейд, даже не уведомив меня, это неслыханно. Нельзя допустить, чтобы об этом узнали. Моя схола шлялась где-то две недели, а я даже не знал об этом. Никто не должен об этом узнать. Варвар ударил моего комита, но если я его арестую, вся армия узнает подробности. Сплетен не избежать. Агриппа потерял свою кавалерию. Позор!! Потом, разрешение логофета, ссориться с Варсанием сейчас нельзя. Никак нельзя, он сейчас силен, как никогда.

Молчание затягивалось. Все напряженно всматривались в помертвевшее лицо легата, даже рыжий детина, вставший на ноги, мрачно смотрел ему в глаза. Клавдий лихорадочно искал выход, но в голову лезла лишь полная хрень:

– Господи, какой он огромный, этот рыжий. Сотник, крепкий мужик, а рядом с ним как подросток. Что же делать? Вспомнились слова отца – Если не знаешь, что сказать – не говори ничего. Нет слова, нет дела. – И его довольный смех после этого.

Видимо последняя мысль принесла решение, и легат, не произнеся ни единого слова, с каменным лицом, впечатывая в землю каждый шаг, прошел мимо варваров и двинулся дальше, в сторону белых палаток имперской пехоты. Свита также в полной тишине поплелась следом. Комит первой когорты, из уха которого тоненькой струйкой сочилась кровь, все еще буравил испепеляющим взглядом Лаву, но прославленная железная дисциплина имперской пехоты все же взяла верх, и он, сняв руку с рукояти меча и понурив голову, зашагал вслед остальным.

– Хороший удар, Лава. Помнишь года два назад на празднике весны, ты таким же ударом свалил на спор годовалого бычка? – Ранди провел рукой по ребрам и поморщился. – И откуда у людей столько злобы?

– Видать, Кот, головой тебя хорошо приложили, смотри, куда тебя понесло, вопросы умные стал задавать. Может тебя в сортир поразмышлять отправить, ты там заодно и дерьмо все вычерпаешь? – Лава задумчиво ухмыльнулся. – А удар, да, знатный тогда получился.

Насладиться воспоминаниями им не пришлось. Внезапно по всему лагерю трубы запели «общий сбор».

– Не знаешь к чему столько шума? – Спрашивая, сотник и не думал получить вразумительный ответ.

Ранди же никакого ответа давать и не собирался, а лишь равнодушно пожал плечами.

– Что-то мы с тобой, брат, явно пропустили. – Лава перестал надеяться, что трубы заткнутся. – Ну и что ты стоишь. Давай «мухой», седлай сотню.

Сотник, для ускорения, отвесил полноценного «леща» своему неадекватному подчиненному. Кот неодобрительно посмотрел вниз на своего командира, но дожидаться продолжения не стал и бодренько потрусил к палаткам сотни.

…

Лава, верхом на своей любимой кобыле, занял положенное ему место справа от выстроенной квадратом сотни. Рядом стояли такие же квадраты гавелинов и фаргов. Напротив выстроились железные шеренги имперских легионов. Трубы отгремели. Пророкотали барабаны. Трибуны отсчитали удары, ровно на триста одиннадцатом идеальные линии туринских когорт были выстроены. Конница, конечно, припозднилась, за что была награждена презрительными взглядами.

– Варвары есть варвары. Что с них возьмешь.

Лава Быстрый давно уже на это не обижался. Наоборот. Когда его бойцы жаловались на чванство легионеров, он с усмешкой говаривал:

– Вы видели этих ребят в бою? Когда научитесь воевать, так как они, тогда тоже сможете себе позволить глядеть на других свысока.

Войска давно уже томились в ожидании. Стоял самый разгар дня, и солнце палило немилосердно. Броня раскалилась, а пот из-под шлемов заливал глаза.

– По всему видать, завтра штурм. – Пробормотал еле слышно Лава.

Стоящий рядом Кот все же услышал.

– Ну и ладно. Не наше это дело. Пусть пехота разомнется, а то вон ряхи какие наели.

– Так-то оно так, да всяко бывает. – Не торопился соглашаться сотник.

Наконец, показались носилки стратилата. «Смирно» разнеслось по когортам и схолам. Паланкин Навруса остановился у первого легиона. Фессалиец довольно бойко соскочил на землю и в сопровождении свиты двинулся вдоль строя, внимательно всматриваясь в выправку, обмундирование и выражение лиц легионеров. Гениальность Навруса заключалась в том, что многие свои недостатки он умел использовать как достоинства. Зная, что у него тонкий, писклявый голос, он никогда не обращался к армии с трибуны. Чем больше стараешься, тем смешнее выглядишь. Наврус не гнушался пройтись по рядам. С его исключительной памятью, он помнил очень многих легионеров в лицо и по именам. Обращаясь к ветеранам, а именно они всегда стояли в первых шеренгах, он говорил тихо и старательно отчетливо. Получалось очень уважительно. Маленький круглый человечек рядом с гигантом в броне, тут и тоненький голосок звучал абсолютно к месту. Армия уважение ценила. Ну а чтобы не забывались и помнили кто есть кто, стратилат частенько, как и сегодня, заставлял их попотеть на плацу.

– А, Нестор. – Фесалиец остановился перед хмурым квадратным крепышом с безобразным шрамом через все лицо. – Говорят, ты женился.

Лицо монстра исказила гримаса, слабо напоминающая улыбку.

– Есть такое дело, мой господин.

– А что скажет Фатима?

Если лицо Нестора и могло выражать эмоции, то сейчас был его звездный миг. Всем своим видом скалоподобный солдат изображал удивление.

– Откуда… Вы…

– Ну и хитрожопая ты бестия, Нестор. – Под хохот нескольких десятков глоток, слышавших разговор, Наврус зашагал дальше.

Вся процедура обхода двух имперских легионов могла занимать до двух часов, в зависимости от настроения Фесалийца. Сегодня было слишком жарко, да и настроение стратилата было безнадежно испорчено, поэтому сделав ряд замечаний, Наврус закончил обход довольно быстро. И это было не единственное исключение. Завершив осмотр легионеров, он не отправился, как обычно к носилкам, а изменив традиции, повернул к вспомогательным схолам. Пройдя перед лошадиными мордами под удивленные взгляды не только свиты, но и самих варваров, он остановился у вендийской сотни.

– Хорошие лошади. Быстрые? – Спросил Наврус, вроде бы не к кому не обращаясь.

– Лучшие. – Лава ответил тоже вроде бы в никуда.

Фесалиец поднял взгляд и, посмотрев с прищуром прямо в глаза всаднику, медленно произнес.

– Лава Быстрый, комит вспомогательной схолы второго легиона. Все верно?

– Абсолютно. Мой господин. – Лава не отвел взгляд.

– Наслышан… Что, действительно можешь положить три стрелы одна в другую? – Спрашивая, Наврус не отпускал глаза собеседника, его в первую очередь интересовала реакция сотника.

– Те, кто видел, говорят, что так и есть. – Лава улыбнулся.

– Хорошо. – Стратилат уже двинулся дальше, но вдруг остановился и, повернувшись к варвару, бросил. – После смотра зайди ко мне в шатер.

Это еще не конец. Думаю, за неделю появится новая глава. И мы сможем увидеть мир и развитие событий с еще чьей-то стороны.

Если вам понравилось, то не забудьте, что автору и музе порой нужны хотя бы простые человеческие «спасибо»))