Текст книги "Ферма звезд на краю земли (СИ)"
Автор книги: Даша Семенкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)
57
При посторонней Тео вновь замкнулся, превратился в ожившую мраморную статую. Казалось, подойдет ближе – и ощутишь, как от него веет холодом. Таким и я его видела когда-то. Надо же, как быстро забыла, что он бывает таким.
Прибавил свет ровно над тем местом, где мы сидели, оставив дальние углы тонуть в полумраке. Ничего больше не сказав, отправился на кухню готовить чай – я догадывалась, что торопиться в этот раз не станет. Присутствие Летти его тяготило. Он ее не звал.
Ее тоже: едва он скрылся из виду, как моя подруга ожила. Вскочила и сгребла меня в объятья. Я в который раз удивилась, сколько силы в таком хрупком на вид существе.
– Стася! Я по тебе очень соскучилась, правда-правда. Очень за тебя волновалась. Ты ведь заперлась у себя на ферме и не показываешься нигде, а сплетни гуляют, одна другой хлеще, успевай только слушать…
– Вот и пришла бы в гости по-человечески, тебя никто не выгонял, – пробурчала я в ответ, кое-как вырвавшись из ее хватки. – А ты даже на записку ответить не соизволила. Я думала, все, ты мне больше не подружка, ты мне больше не дружок…
– Какую записку? – искренне изумилась Летти, и вдруг хлопнула себя по лбу. – А! Наверное, матушка ее забрала, вроде как для меня, а сама выбросила… Прости, я давно собиралась тебя навестить, честное слово. Дулась, конечно, но я же долго дуться не умею, это каждый встречный подтвердит. Но потом пошли все эти слухи, и мне запретили и к тебе приближаться, и в сторону фермы даже смотреть… Ты ведь не думаешь, что я проболталась? Хинто тоже клянется, что молчал, да он по натуре не из сплетников, вот и не знаю, верить или нет.
– Он не врет, я знаю, кто виноват. Так что извинись, если с дури его обвинила, не хватало еще, чтобы вы по моей вине ссорились.
– А кто… Неужели Райли?
– Нет. Никто из моих друзей. Это маги со Станции. Неважно, нас с тобой все равно не касается, – я выразительно кивнула в сторону кухни, куда Тео ушел. Летти все поняла и жестом подтвердила, что будет молчать.
– Да, теперь уже точно неважно. Бедненькая моя, – она придвинулась и вновь меня обняла, на этот раз нежнее. – И чего ради? Страшно представить, каково вообще с ним… Это… Ну, ты поняла, о чем я.
– Тебе про «это» в принципе еще знать не положено, – рявкнул Тео, появляясь в дверях. – На месте твоей матушки я бы тебя по ночам запирал на замок.
Поднос с пузатым чайником и безупречной белизны чашками, печеньем, сложенным горкой в идеальной симметрии, придавал ему домашний и гостеприимный вид. Совсем не грозный. Наверное, поэтому Летти не стала визжать и подпрыгивать, как бывало, когда он ее нарочно пугал. Лишь нахохлилась сердито, отцепилась от меня и скуксилась, забившись в угол дивана.
– Она и не знает. Знала бы, глупых вопросов не задавала, – выступила я в защиту подруги и обняла ее снова. – Хватит ее кошмарить, пожалуйста. Все-таки гость.
Спустя уже несколько минут стало ясно, что это бесполезная затея. Они друг друга терпели, но не пытались скрыть взаимной неприязни. Тео пустил ее в свой дом. Летти смирилась с его присутствием. Оба сделали это, чтобы меня порадовать, и только.
Права была Райли. Нас не примут, по крайней мере, нечего и рассчитывать, будто все пройдет гладко и быстро. В кальдере всюду глаза и уши, а еще у города долгая память. Наизнанку придется вывернуться, да и то осадочек останется. Так и будут шептаться за спиной: как она вообще с ним может? «Это»…
– Спасибо, что согласился с нами посидеть, – сказала я, когда Летти убежала. Она опасалась уходить надолго, чтобы мать не заметила. – И что вообще пустил ее в дом. Для меня это было очень важно.
– Не нужно ничего объяснять, видишь, я и сам догадался, – произнес он немного устало и ласково. Сел на место, которое освободила Летти, рядом со мной. Расслабленно откинулся на спинку. Снова потихоньку оттаивал. – И ты, должно быть, тоже догадалась – мне нелегко вытерпеть чье-то общество. Я и раньше гостеприимным хозяином не был. Но если тебе важно, чтобы в доме бывали гости… Наймем очень просторный дом, большая половина – твоя.
– То есть ты и на новом месте намерен по-прежнему запереться у себя в берлоге и никого не подпускать?
В шутку пыталась поддеть, конечно. И в мыслях не возникало требовать развлекать моих подружек. С Летти это было попыткой заявить о своей позиции, не более.
– Только тебя, – отозвался Тео. – Общества чужаков мне с лихвой хватит на службе.
Быть может, он тоже пытался шутить, но вышло как-то совсем невесело, помню я, какое там у него «общество». Да о чем я, у нас все невесело выходило, хотя казалось бы: отношения выяснили, насколько это возможно, в чувствах разобрались. Друг от друга без ума. Жить бы, наслаждаться моментом, любить и радоваться. Отчего же наша радость всем вокруг так мешает? И заплатить за нее надо всем, что имеешь, не торгуясь, еще и сверху добавить…
– Стася, признайся наконец, что тебя гложет? Не бойся, я что угодно приму, сама же видишь.
Не вижу. И не примет, как такое принять? Разве что по факту, когда я сама решу и ничего не изменишь, время будет упущено. Но не сейчас.
– Не скажу. Ты скрытный – и я тоже скрытная. Даже не пытайся. Все равно это личное, тебя не касается.
– Какое ребячество… – выдохнул он и скривил лицо в недовольной гримасе. Ему шло. Как и любое выражение, такие у него были правильные черты. – И я не скрытный. О чем бы ни спросила – отвечаю, жаль, что до сих пор не заметила.
– Да заметила я, просто… Ну не могу я делать так же, и так уже… – насквозь меня видит, но это я произнесла мысленно.
– Я кажется понял – тебе трудно. Нужна некая приватность, что-то вроде убежища, где сможешь от меня прятаться, так?
Я кивнула, потом обняла его, уткнулась носом в шею и сказала, что легко себе устрою такое убежище при желании. Достаточно будет его застеклить.
День за днем, час за часом нам делалось легче, словно одна за другой рушились невидимые стены. Тео шаг за шагом подпускал меня все ближе. Я училась полностью и безоговорочно доверять, без боязни, без смущения, так, как ему было необходимо, не стараясь понять, почему. Удивительно, как быстро это получалось, хотя он клялся, что не принуждает и не вмешивается. Вскоре нам стало совсем легко, легко и просто – невозможно поверить, что так бывает и что раньше было иначе.
Всего-то понадобилось сжечь последний мост. Вернуться к Делии, дождаться, пока ее тело позаимствует Нора, и произнести одно-единственное слово.
Нет.
Держаться что было сил, чтобы не передумать. Не разрыдаться. Не попросить отсрочки, еще шанс, но позже, не теперь. Повторить снова, чтобы Нора увидела наверняка: я точно решила, больше винить некого. И в третий раз – должно быть, настоящим колдуньям, как и сказочным, просто нравится эта цифра.
И тогда она улыбнулась и наконец сказала: добро пожаловать в наш мир! Заверила, что мне здесь рады. Пожелала удачи.
Я поблагодарила, не сумев унять дрожь в голосе. Отвернулась от своего прошлого, дорогих людей, милых сердцу воспоминаний, родины, которую действительно любила, не на словах. И ушла, не оглядываясь. Вечером меня ждал тот, кто ничего мне не обещал.
Он ни о чем не спросил. Вытер мне слезы, закутал в плед и напоил каким-то сильным успокоительным. Баюкал в объятьях, пока не задремала.
58
В город меня Йенс выпустил через две недели, и то нехотя. Ворчал, что делать мне там нечего, только огорчаться почем зря. Напоминал, что я уже с Криштофом в мастерские ездила, могла бы и за покупками забежать заодно.
Но с Криштофом было совсем не то. Да, на нас глазели, но его автомобиль всегда провожают взглядами. Наверное, обо мне за спиной шептались, но на виду вежливо кланялись – артефактору, разумеется. А он меня сопровождал от порога до порога, не отпуская ни на шаг. Вот и решилась на самостоятельную вылазку, чтобы наконец воочию увидеть то, чем меня все пугали.
Увидела. На своей шкуре прочувствовала, каково было Тео все эти годы, пусть и не в полной мере – меня хотя бы не боялись и не ненавидели. Правда, с вежливостью тоже не особо заморачивались. Провожали жадными взглядами, которые я прямо кожей ощущала – словно насекомые цеплялись липкими лапками. Знакомые холодно кивали, поджимали губы и отворачивались, спеша пройти мимо. Одна дама, с которой мы посещали собрания общества, и вовсе демонстративно перешла на другую сторону улицы. В лавке, куда я зашла за сладостями, обслужили с недовольной гримасой, а ведь раньше всегда улыбались и не упускали случая поболтать.
Сама не ожидала, что меня это заденет. Всю жизнь жила в большом городе, привыкла, что всем друг на друга плевать, соседей по дому – и тех в лицо не знала. Но одно дело – равнодушие, и совсем другое – молчаливое осуждение. Когда каждый встречный дает понять: ты нам не ровня. Здесь таким не рады. Казалось, даже собаки косятся зло и спешат убраться с тротуара.
«Ну и фиг бы с вами, не больно-то и хотелось, – утешала себя мысленно. – Мне с вами детей не крестить. Все равно скоро уеду».
А вечером придет Райли. Это для нее я покупала засахаренные фрукты и орехи в меду. Мы втроем прекрасно проведем время. Ночью снова ожидается северное сияние, пойдем на прогулку к ферме, любоваться природным световым шоу. Жаль, конечно, что Тео отказался. И Летти…
С Летти мы встречались украдкой, в заранее обусловленных секретных местах, будто шпионы. Добряка Криштофа тронуло мое нытье, и он вручил нам артефакт, миниатюрную механическую птицу. Если не знать, что это, легко принять за сувенир, изящной работы игрушку. Но на деле хитрая вещица доставляла записки прямо в руки адресату, и не как попало, а только когда рядом с ним никого нет.
Вроде бы даже весело по-своему. И подругу не потеряла, пусть она с моим выбором не согласна. Но все-таки обидно. Я ведь никому ничего плохого не сделала, за что они так…
– А чего ты хотела добиться? Я предупреждала, к чему приведет твоя глупая бравада, – безжалостно выдала Райли, когда я поделилась с ней своими печалями. – Не жилось спокойно, вот, развлекайся теперь.
– Я ведь не собиралась делать что-то им назло. Наоборот, помочь взглянуть на все по-другому, понять, что они неправы…
– Прелестно! Все вокруг неправы, только ты одна права. Сама-то себя слышишь?
– Да, как-то глупо прозвучало, – вздохнула я и посмотрела на нее с надеждой. – Но ведь ты тоже была изгоем и сумела вернуть их доверие. Значит, все можно изменить.
– Не уверена, годится ли для тебя этот способ, для Тео точно не подойдет… Впрочем, неважно. Здесь нет никакого секрета. Позволь им тебя пожалеть, они это любят. Дай возможность возвыситься, якобы прощая кающегося грешника. Тем, кто по-настоящему жалок, многое прощают. Гордецам – ничего.
– Хочешь сказать, Тео жалости не достоин? – воскликнула я обиженно. Ему-то жалость точно не нужна, но все равно несправедливо.
– Разумеется, нет. Слишком сильно ему завидовали. Любые его страдания сочтут платой за прошлые успехи, за высокомерие, за то, как сами же беззаветно его обожали – еще и недостаточной платой.
Зависть… Неужели она – настолько сильное чувство? И почти все вокруг подвержены этой заразе? Я не могла понять, как так можно, сама ведь никогда никому не завидовала. Разве что совсем немножко. Белой завистью, мол, молодец, мне бы так.
Или просто не желала за собой замечать? Ведь было дело, если хорошенько порыться в памяти. Фраза «так этой стерве и надо» мне тоже знакома. Мысленно ее точно произносила. А может, и вслух.
– Не тревожься за него, ему жалость вообще неведома, – произнесла Райли, задумчиво глядя в окно.
Тактичный Йенс вышел на веранду покурить трубку, чтобы оставить нас наедине. Его было видно из столовой, как сидит к нам спиной, смотрит в сад и пускает дымные кольца. Вот кто всех подряд жалеет, не оглядываясь на прошлое. Выходит, никому не завидует. Незачем, он выше всех этих мелочных страстей, кажется, еще чуть-чуть – и достигнет просветления.
Хотя… Мне почудилось, или Райли слишком надолго задержала на нем взгляд? И общаются они слишком запросто, такое чувство, будто с полуслова друг друга понимают. Пока я вся была в своих страданиях, успели подружиться.
– Что между вами? – спросила прямо. Райли вздрогнула и обернулась, удивленно приподняв бровь.
– Предложение мне сделал, – подумав немного, ответила она все таким же монотонным голосом.
– Что сделал? – не поверила я своим ушам. – Это такая шутка дурацкая?
– К чему мне шутить. Ты ведь сама спросила. И сплетничать не будешь, теперь попросту не с кем.
Я решила не обращать внимания на явную попытку уколоть. В голове не укладывалось. Как такое могло быть? Когда успели?
– Поверить не могу! Я за ним ничего не замечала, ни намека…
– Из окон дома твоего любовника не слишком хороший обзор, – вновь съехидничала Райли. Видимо, моя реакция задела ее.
– Прости, на самом деле я очень за вас рада, правда. Просто неожиданно. Это так здорово, что Йенс полюбил…
– Скорее, пожалел. Как кошку бродячую решил подобрать, – перебила она зло. – Я ему отказала, так что радость твоя преждевременна.
– Зачем? Тебе не нравится Йенс?
– Нравится. Я ему предложила жить так. И тогда уже он мне отказал. Полагаю, больше обсуждать нечего.
– Какая глупость, ведь он хочет дать тебе статус… – я с досадой прикусила язык. Опять этот статус, будь он неладен! Сама плевалась от таких разговоров, а туда же. – Он с серьезными намерениями, а ты отшила. Извини, но я тебя совсем не понимаю.
– Ты многого не понимаешь. Порой я даже завидую, – вздохнула она. – Надеюсь, вмешиваться не станешь. Просто… Наверное, лучше тебе об этом знать, чтобы не вздумала задавать лишние вопросы.
– Сама-то! Не представляю, что ты навыдумывала, но он не такой. И вообще – ну кто в здравом уме додумается жениться из сострадания?
Ответить она не успела – за окном Йенс закончил выбивать свою трубку и поднялся с кресла. Мы замолчали. При его появлении она мгновенно изменилась в лице. Ни следа от раздражительности и ехидства, обычная приветливая полуулыбка.
Я весь вечер за ними наблюдала – ничего. Болтали как добрые приятели, и только. Мне бы держать за них кулачки, ведь оба симпатичны, каждому желала счастья. Но никак не могла справиться с обидой. Про меня, значит, все все знают, да еще считают себя вправе вмешиваться и поучать, а свою личную жизнь тщательно прячут, ни вопроса не задай. Спасибо, что вообще сказала, а то бы узнала, получив приглашение на свадьбу.
Если Йенс сумеет уломать эту странную женщину. И с чего она вдруг уперлась? В ее ситуации это лучший вариант. Врет, и он ей на самом деле противен? Тогда в любовницы проситься не стала бы. Не хочет терять деньги, которые бывший платит? Так и Йенс не беден.
Размышляя над этим, я вдруг подумала: дело вовсе и не в нем, а в Вармстеде. Должно быть, Райли мечтает сбежать отсюда, ищет способ вернуться в столицу. Ни за что не согласится похоронить себя в этой глуши насовсем. Но Йенс наверняка откажется уехать, его дом здесь. Он любит свою ферму, тихий уютный дом, этот маленький город, поля, где зреет море света. Трудно вообразить его где-то еще, настолько ему подходит это место.
Быть может, они правы, а я неправа. И Тео неправ, забыв, что любовь далеко не самое важное. Может, зря я потеряла все, что имела, а он готов лизать всем магистрам пятки? Скоро поймем, что оно того не стоило?
Я ничего лучше не придумала, чем задать Тео этот вопрос. Он не удивился, будто только того и ждал.
– За себя могу сказать – однозначно стоило. Даже если решишь со мной расстаться, едва с поезда сойдем. Ну а за тебя я ответить не в силах, и обещать, что не разочарую, не стану.
– Да помню я. Ты ничего не обещаешь, – проворчала, не сдержав досады.
– Только одно… – прошептал и взял мое лицо в теплые ладони. Заставляя буквально трепетать в предвкушении. – Будет трудно. Я все сделаю, чтобы тебя защитить, но…
– Лучше молчи, – выдохнула я и приподнялась на цыпочки, чтобы его поцеловать.
59
Довольно долго стояла пасмурная погода, и я не заметила, что полярная ночь, оказывается, закончилась. И однажды, когда небо прояснилось, с удивлением и восторгом увидела рассвет. Солнце лениво выползало из-за горизонта, будто заспалось слишком долго, вялое. Разгоралось все ярче рыжим пламенем, обещанием тепла, пусть до него еще нескоро. Наполняло сердце надеждой на что-то неясное, но очень хорошее, светлое, ожиданием весны.
Только увидев солнышко, я поняла, что по нему соскучилась. Весь короткий день улыбалась – пусть рассвет через пару часов в закат перешел, так даже красивее.
Вдохновленные этим светом, мы с Йенсом взялись хозяйничать во дворе, не сговариваясь. Вроде не было особой нужды, мой сосед поддерживал порядок, хоть и без фанатизма. Но хотелось что-то делать, наводить красоту.
Мы подправили клумбы, убрали весь мусор, какой нашли. Решили покрасить забор и немного поспорили, но сошлись, что лучше в зеленый, голубой немного надоел. Начали счищать старую краску, но отложили до завтра, чтобы полюбоваться закатом. День теперь будет прибавляться, на все времени хватит.
– Соскучились по работе? – спросил Йенс, когда мы отдыхали на веранде. – Ничего, скоро ее будет столько, что ни на что другое времени не останется. Звезды вот-вот созреют, начнем снимать урожай.
Процесс это кропотливый, требующий определенных условий и терпения. Собирать звезды нужно аккуратно, по одной, бережно укладывая в специальный контейнер. Обязательно в темноте, и погода должна быть сухой и безветренной. Проворонишь – разлетятся. Намочишь – покроются плесенью и зачахнут.
– А если дожди зарядят? – отозвалась я, мысленно прикидывая размеры своей делянки. – Если все собрать не успею?
– Успеете, до весны еще далеко. Ночи длинные, солнце неярко светит, затемнение выдержит. В нашем деле торопиться нельзя, главное качество. Иначе большая часть вашего товара в брак уйдет, заработаете всего ничего. Хотя к чему вам, вы на другом заработаете. – Йенс улыбнулся. – Наверное, ждете не дождетесь, когда свой конвейер запустите?
– Честно? И жду, и боюсь. Кажется, толком ничего не готово, и как подготовиться – не понимаю…
– Полно вам, Анастасия, все у вас получится, – ласково подбодрил он. Вот только не особо обнадежило, снова показалось, что просто утешает как ребенка. – Не верите мне – поверьте Криштофу, он попусту хвалить не станет, особенно когда дела касается. А он вас хвалит, и механизмы проверил, и на пробном запуске был.
– Был, но… Мне показалось, что рабочие немного растерялись. Скажите честно: им не понравилось?
Разумеется, я этот вопрос задавала непосредственно работникам. Всем поинтересовалась: понятно ли, удобно ли. Но кто их знает, вдруг честно ответить побоялись, чтобы прибавку к жалованию не потерять.
– Я вам выделил самых толковых, приноровятся. Все, чего боятся по-настоящему – дорогой механизм сломать. Не нервничайте, убытки возместим, кроме нас с вами никто не узнает, если что-то не так пойдет. Да если вдруг и пойдет – это хорошо, сможете учиться на ошибках. В другой раз легче будет.
Он был прав, конечно. Да и сама умом понимала – все пройдет гладко, нечему особо случиться. Работа не сложная, механизмы сконструированы и отлажены в совершенстве, лучшими руками в городе, а то и в стране. Никто от меня чудес не ждет, все, от старшего по складу до мальчишки на побегушках, настроены доброжелательно. Им забавная игрушка нравится, и новый отремонтированный склад оценили, а в подробности никто не вникал.
Но чем ближе был сбор урожая, тем сильнее меня бил мандраж. Наверное, это и к лучшему – я взбодрилась, отвлеклась от грустных мыслей, реже винила себя и сомневалась в принятом решении. А вскоре и вовсе стало не до того. Будто разбуженные лучами солнца, события понеслись вскачь, только успевай приспосабливаться.
Началось с того, что однажды вечером нас навестил Тео. Не просто так, с новостями. От столичных властей прилетела птичка с официальным распоряжением. Я впервые увидела такую почту в деле. Изящный, почти невесомый, сверкающий мини-истребитель со складными треугольными крыльями и письмом в брюшке. Тончайший, почти прозрачный лист бумаги, исписанный мелкими буквами с алым грифом «Секретно».
Наплевав на секретность, Тео дал нам с Йенсом прочесть. В послании сообщали, что господину, в настоящий момент именуемому Тео (фамилии не значилось), приказано явиться в сопровождении конвоя. Дата, адрес, имя лица, в распоряжение которого он поступит. Конвой прибудет поездом. Больше ни слова, видимо, и без того все, кому надо, поймут зачем и почему.
– Что же, надеюсь, ты понимал, на что идешь, – печально произнес Йенс. – Когда оно пришло?
– Сегодняшним утром. Думаю, на Станцию копия доставлена в то же время.
– Вызвали уже?
– Нет. Да и к чему? Они теперь ничего не решают, – сказал Тео безразлично. – К тому же, насколько я знаю нашего магистра, он сейчас должен быть очень зол. Вряд ли захочет меня видеть.
– Получается, все решено? – вмешалась я. – Мы едем в столицу?
– Мне точно придется, а у тебя еще есть возможность передумать.
Я молча покачала головой. Нет у меня больше такой возможности, просто он не в курсе. Выходит, он тоже поставил себя в похожие условия, сжег мосты, и пути назад не будет. Это было ожидаемо, но все равно грустно.
– Вызовут, не сомневайся. Они должны выправить тебе документы, чтобы по пути ни у кого вопросов не возникло, – возразил Йенс и пояснил, поймав мой непонимающий взгляд: – Прежнее имя Тео вряд ли вернут, слишком большим скандалом может обернуться возвращение в столицу опального Дамиана Мертенса.
– Погоди-ка, это что же выходит – тебе придется стать никем? – переспросила я, и Тео усмехнулся в ответ.
– Я и сейчас никто. Тебя это беспокоит?
– Меня много чего беспокоит, это – в последнюю очередь. Просто как-то не по себе. Государство поддельные документы выдаст…
– Настоящие, со всеми гербами и печатями. Стану другим человеком, – сказал он легкомысленно. – Зато чудовищем официально считаться больше не буду, хотя по сути ничего не изменится.
И тут я вспомнила, о чем должна была ему обязательно сказать, но напрочь забыла. Едва удержалась, чтобы по лбу себя не хлопнуть. Точно, печать же, о которой Нора говорила! Не знаю, что она имела в виду, но явно что-то очень важное.
– Мне велели передать, что тебе нужно попытаться сорвать печать, времени много прошло. Не понимаю, о чем речь, но ты ведь понял?
Лицо Тео словно окаменело, застыв без выражения. Несколько мгновений он молчал, потом спросил, кто именно сказал мне это. О том, что буду держать все в тайне, мы с Норой не договаривались, и я решила ответить.
– Нора. Сестра Делии, фермерши. Она говорила, что вы знакомы.
– Та самая магичка, которая тебе когда-то помогла? – уточнил Йенс. – Похоже, у тебя есть покровительница в нашем мире, Анастасия. И очень могущественная.
– Вы тоже с ней знакомы?
– Не имею чести. Просто запомнил, как вы о ней с Делией говорили.
– Нора в городе? Занятно, – задумчиво проговорил Тео. – Впрочем, никому не ведомо, какими путями она ходит. Она была одной из моих наставниц, правда, недолго. Сама меня выбрала и решала, чему научить. Нора очень могущественная волшебница, настолько, что обычно остается в стороне от наших дел. И от войн тоже, и от политики… Для нее все это мышиная возня. Интересно, с чего вдруг сейчас решила вмешаться?
– Мне не объясняла, – пробормотала я, надеясь, что они не начнут расспрашивать, как именно она вмешалась. – А что за печать, которую ты сорвать должен?
– Ограничения магии, кажется, я про них упоминал. Если хочешь, расскажу, но позже. Когда сам обдумаю.
Я снова вспомнила протокол из дела Дамиана Мертенса. Выходит, Симона лукавила, вернуть убийцу с опасными способностями у меня не получилось бы. У него просто-напросто нет прежних сил. А вот Нора зачем-то хочет его вернуть. Подговаривает вырваться на свободу.
Не из сочувствия к бывшему ученику, не похожа она на тех, кто руководствуется эмоциями. Что-то она знала, видела в будущем, как увидела то, как мое появление ускорит прогресс. Все усложнялось, становилось запутаннее. Вдруг показалось, будто мои решения – не мои, я только пешка в чьих-то невидимых руках. Возможно, и Тео тоже, и Криштоф…
Усилием воли я прогнала эти мысли. Ерунда. Ладно бы я, но они-то маги, и тоже не из последних. Не позволят собой играть, сами свой путь выберут.
Криштоф, кстати, прикатил на следующее утро. В такую рань, что я только встать с кровати и умыться успела. Заявил с порога, что дело срочное, и велел собираться – нам нужно ехать на Станцию, немедленно. О подробностях обещал рассказать по пути.
