Текст книги "Учитель (СИ)"

Автор книги: Дарья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 37 страниц)

Все последующие пятнадцать минут я сидела в гробовой тишине, созданной собственным воображением. Учитель вызывал остальных учеников, только не к устрашающему месту у доски, а отвечать с места на его легкие и слишком разборчивые вопросы. Ловя на себе косые взгляды Дмитрия, старалась сохранять прежнее уравновешенное состояние и никак не реагировать. В любом случае, если бы я не прикусила язык до боли передними зубами, получилось бы весьма неприятное недоразумение. Я готова поклясться, несмотря на то, что Павленко ничего особенного мне не сделал сегодня, я бы выругалась всеми матерными словами, которые хранятся в отдельных папках в моем мозгу. И, конечно, для этого и прикусила язык чуть ли не до крови. На весь оставшийся урок. Для пользы и своей, и учительской, и одноклассников. С диким ревом звонка, оповещающего учеников о том, что путь их свободен и - добро пожаловать, о великие выходные дни, я в общей толпе решила выбраться из ненавистного кабинета. Мысленно поклонилась перед директором своей школы, которая устроила для несчастных, измученных за пять дней учеников день здоровья в субботний день. Только для меня это очередная пытка – в данном случае встреча с литератором в каком-то тайном месте. Я зачем-то затормозила, когда направлялась к выходу из класса, и таким образом одноклассники воспользовались, вовсе вытолкнув меня из общей толпы. В итоге я осталась ждать у двери до тех пор, пока надоедливые и бессознательно жестокие люди выйдут из кабинета. Учитель, соответственно, по всем законам этого жанра, окликнул меня и попросил задержаться. - Крылова, не забыла о завтрашней встрече? – спрашивает он с усмешкой на лице, а меня больше беспокоит, как он может столько курить. Казалось, сигареты не просто выкуриваются, а глотаются им, вроде кусков вкусного блюда, без которого человек не сможет выжить. Может, Дмитрий питается таким способом? Конечно, еще немного, и он испоганит свое здоровье, в первую очередь пойдут легкие – остальное потом. Не сказать, что я буду сильно плакать на его похоронах, однако какой-то неприятный осадок глубоко в душе останется. Я презрительно наблюдаю, как кольца дыма разлетаются по кабинету и куда-то улетучиваются. Красивое зрелище. Если много надымить, сразу так собрать команду из нескольких с большим опытом долголетия курильщиков, заставить этих людей одновременно выпускать расползающиеся кольца дыма в воздух, получится незабываемая картина. Возможно, это сойдет за маленькие облака, которые моментально испаряются. За маленькие комнатные облака. - Не забыла, - отвлекаюсь от сигареты я, заметив, как учитель любопытно смотрит на меня. Впрочем, так же, как и я на него. – Может быть, вы мне скажете, что там будет? - Жертвоприношение, - на полном серьезе добавил он, - мы будем призывать бога занудства. Он будет рад взять тебя в свои жены – будете целыми днями корпеть над учебниками и не знать, что за толстыми стеклами ваших окон существует жизнь. Я задумалась. Почему-то этот человек в последнее время намекает мне, какая я скучная и что у меня нет нормального представления о жизни. Что же – Дмитрий с этого самого последнего времени говорит болезненную правду. Я – уныло… будем выражаться грамотно, как образованные люди: Я совокупность отходов жизнедеятельности и непереваренных остатков пищи человека. Одним словом – унылое гавно. Бесполезное, никому ненужное существо. Почему? Потому что, прежде всего я вбила себе в голову такие мысли сама и в своем безнравственном поведении виновата тоже сама. Как думаешь о себе – так думают и о тебе окружающие. Черт, какой грустной бывает правда. Даже обидно. - Правда? – наигранно удивляюсь я. – Тогда я точно приду. - Крылова, чтобы не было лишних беспокойств у твоих родителей, я позвоню им завтра и предупрежу, что ты поедешь ко мне домой, к примеру, - он задумался, и из-за этого засунул ручку себе в рот, прогрызая небольшую дырочку на резиновой поверхности. Выглядит так, словно Дмитрий маленький ребенок, хотя, признаю, я тоже раньше грызла всё подряд. Ну как – раньше – месяц назад, пока в больницу с отравлением желудка не попала. – Мы будем готовить стенгазету к ближайшему празднику, - договорил учитель, отложив сломанную его же зубами ручку. Я улыбнулась – неоправданное действие, и не представляю, зачем я это сделала. - К какому празднику? – сглупила я. - Крылова, ну не тупи – придумаю что-нибудь, - парень махнул рукой в сторону двери, я поняла намек и медленно двинулась к выходу. – Удачных выходных, - прикрикнул он. - До завтра, Дмитрий Алексеевич. ========== Глава 7 ========== Повествование ведется от лица Юлии Всегда ненавидела утро. За это поддельное состояние радости за то, что наступил новый, насыщенный приключениями и смыслом, день. За это непередаваемое ощущение дискомфорта во всем теле, тошнотворное состояние и неприятное головокружение, появляющееся с первыми звуками навязчивого сигнала будильника. За это безмятежное состояние пробудившейся природы, ласковые лучи солнца, согревающие твою кожу нежными прикосновениями с первых секунд рассвета. Никакая забота возвышающейся звезды в бесконечном небесном пространстве не спасет человечество от перекрашенных в однородный оттенок будней. Поэтому ненавижу. Разумеется, первым делом я привела себя в порядок. Хотя, как сказать точно – доползла до ванной и упала головой в переполненную пенной водой емкость, невзирая на то, что не успела набрать воздуха в легкие, прикрыть глаза, сообразить в целом, что творится. Во всем виноваты мои родители, ведь только они могли заставить в выходной день проснуться в девять утра. Жестокие, в этом смысле они очень властные и жестокие. День здоровья не должен начинаться таким образом. Лично я перешла на старт празднования своих выходных, чуть не захлебнувшись водой, смешавшейся с пеной, от которой подозрительно сильно пахло апельсином. Высунув голову из воды, я громко стону, чтобы весь дом поднялся на уши и послушал, как страдает их сожительница. Долго мучиться не пришлось. Мама, перестаравшись в своем актерском мастерстве, пытаясь состроить злость, прискорбно прошептала: - И что ты делаешь, могу я поинтересоваться? - Ты уже поинтересовалась, - надо же, я капитан очевидность, раз говорю так и медленно встаю на ноги, - как будто тебя волнует, что я отвечу. Если тебе надо – спросишь, не надо – промолчишь. Вы с папой всегда делаете так, как считаете по-своему, а ваша дочь, между прочим, перетрудилась и хотела выспаться. Мама в удивлении приподняла брови и уставилась на меня. Казалось, сейчас немного потерпит и вернет меня обратно в воду, только вот способом насилия, дабы заткнулась. Нельзя подумать, что мои родители помешаны на этом как наркоманы, - как вы поняли, я имею в виду дисциплину и обязательное получение высшего образования, - но и нельзя сказать, что они нормальные люди. Такие же, как и все, кто живет в нашем городе. Нет, это наглая ложь. Ложь, которую сможет определить абсолютно каждый, в том числе такой «простолюдин» вроде случайного прохожего. Мама и папа слишком перебарщивают со своими требованиями. Еще немного – повешусь. Как и мой старший упрямый братец, который делает вид, что учится, а сам снимает девочек на ночь. Это было секретом, пожалуй. - Иди завтракать, - строго проговаривает она, и я повинуюсь, шествуя за ней следом. – И не смей больше разговаривать со мной в таком тоне. Совсем зазналась. Я еле сдержала презрительный смешок. Надо же, какие открытия. Кто зазнался у нас в семье – родители, а мы с братом не при делах. Я до безумия люблю этих господствующих людей, однако иногда хочется прыгнуть в окно и упасть в пропасть – лишь бы не находиться рядом с вечным контролем и подыхать запертым наедине с разорванными страницами не по годам сохранившихся книг. Завтраком наслаждаться я тоже не смогла, как и сном, как бы говоря мягче – я никогда ничем не могу насладиться, потому что мама и папа снова начинают по-старому. Меня с братом они не трогали, чему я несказанно рада, а вот друг друга – еще как. Спорили по поводу того, приглашать мамину подругу детства к нам погостить или нет, так как она приезжает из другого города и у нее якобы не выходит найти себе место для проживания. Принять ее к себе – как-то странно для родителей, ведь дом – их обитель и больше ничья. С другой стороны – прибыльно, ибо после этого прибудет супруг той самой подруги и заплатит моим родителям за добродушное предложение пожить. И с самого неправильного моего предположения – родители готовы принять гостью, но только из-за того, что их детям будет неловко с чужой госпожой в одном помещении – отменяют приглашение, несмотря на то, что подруга является важным человеком для моей матери. Конечно, подумают они о нас с братом – и не спросят даже, и не предупредят, когда она неожиданно ступит на наш коврик у порога и скажет: «Не ждали – а я пришла!» Так было всегда, так есть и так будет. Родители не согласовывают свое мнение со своими детьми. Впервые я по-детски радовалась телефонному звонку. Домашний телефон настойчиво гудел из соседней комнаты, разнося по всему коридору и донося до кухни легкие нотки спокойной мелодии. Естественно, все настолько заняты и настолько ленивы, из-за чего взять трубку пришлось мне – даже брата не тронули, везет ему, однако. - Алло, - совершенно спокойно протягиваю я, прикладывая аппарат к уху. На том конце провода слышится смешок, и я сразу узнаю, кто мой собеседник. Почему-то пальцы ухватились за ночную рубашку, сильно сжимая ткань. - Крылова, у тебя голос очень смешной по телефону, - с неотрывными смешками говорит учитель, продолжая вести со мной разговор. – Родители дома? - А как же? – грустно усмехаюсь я. – В девять утра-то только ненормальные в выходной день не спят. Вы, кстати, в том числе. - Ох, что ты, Крылова, - обиженно шепчет Дмитрий, в то время как я уже добралась до кухни и замерла у прохода, обратив внимание на заинтересованных телефонным разговором родителей. – У меня сегодня столько дел, столько дел, - как загруженный и обремененный важными делами человек, выдохнул тревожно литератор, - связанных с твоим приходом к семи вечера. - И что же это за дела такие? – Я покосилась на родителей, заметив настороженные взгляды на себе. – Впрочем, неважно, сама всё узнаю, - договорила я обреченно. Из-за мамы и папы не могу нормально поговорить даже со своим школьным преподавателем. Дожили, называется. - Дай трубку маме или папе, пожалуйста, - по-доброму попросил Дмитрий. Я протянула все-таки телефон маме, от отца ничего хорошего не наберешься, невзирая на тот факт, что ничего запретного я не делала. Папа в любом деле найдет подвох, а из этого подвоха по паутине расследования доберется и до моей виновности, которой на самом-то деле не существует. - Да, конечно… Ох, что вы, Юленька только «за»… Да, разумеется, Дмитрий Алексеевич… Несомненно!... Я вам очень благодарна. Спасибо, что выбрали именно мою дочь для такого ответственного дела… - отрывисто слышала я мамины фразы, но уже радовалась за то, что Павленко не рассказал этой суровой женщине о моих выступлениях на его уроках. В принципе, после этого я стала уважать Дмитрия. Он спас мне жизнь, и в моем случае всё говорится в прямом смысле этого слова. Ну как, уважать – просто постараюсь сдерживаться и прикусывать болтливый язык. Знаем, проходили, проходим до сих пор – переживу, если обойдусь без язвительных замечаний в сторону своего преподавателя. Наверное… - Да, ждем вас в шесть вечера, - моя мама попрощалась с учителем и как бабочка вспорхнула, выскочив из-за стола. Мне стало страшно. Этот Дмитрий… точно… не человек. В последний раз видела матушку такой счастливой на новом году, когда она перепутала алкоголь с простой водой. Глупый случай, возможно, многие через такое недоразумение проходили, но я восхваляла небеса в тот день. Я готова безостановочно смотреть на улыбающуюся, смеющуюся и воодушевляющуюся новогодними анекдотами мать, лишь бы выселилась из ее тела эта строгая, настойчивая и вредная женщина. - Значит, готовитесь к серьезному выступлению ко дню рождения вашей директрисы? – спросила меня она, я собиралась ответить, уже рот открыла и решила соврать, как женщина обняла меня. Сразу перебила все мысли и слова. Мы так давно не обнимались действительно как мать и дочь. Молюсь, чтобы моя внутренняя Юлия не включила кнопку сентиментальности. Не хочется реветь на глазах у всех. Брат рассмеется и проигнорирует, папа обратит внимание и проигнорирует, так как ненавидит женские слезы, а мама начнет действовать на нервы и парить над тем, что же у меня случилось. Ужас. - Да, мамуль, - решила подтвердить я. – Сегодня будем писать сценарий, эм…выступления. - Да, Дмитрий сказал, - улыбнулась мама. – Ты одна из немногих, кого он желает взять. Так что есть чем гордиться. – Я открыто удивилась, ошарашенная маминым заявлением. Да скажи Дмитрий правду – я бы сейчас бы сидела взаперти в своей комнате в обнимку с подушкой, в которую я бы проплакивалась и высказывала предмету о своих проблемах. Зачем он соврал, да еще и расхвалил меня? Этот учитель странный. - Дмитрий за тобой заедет в шесть вечера, так как боится, что до его квартиры ты дороги не найдешь. Так же обязуется довести тебя обратно до дома, - мама сходит с ума от своего восторга, а я прикусываю губы, дабы не закричать в голос. Домой довезет, значит? Меня довезет, значит? Господи, в одной машине. С ним. Убейте меня! *** В ожидании приезда своего преподавателя я пребывала в состоянии крайнего беспокойства за что-то неизвестное мне самой. Всё это время я содрогалась, прислушиваясь к каждому шагу членов своей семьи, дрожала как испуганный монстром, который живет в шкафу, маленький глупый ребенок. А в тот самый устрашающий момент звонка в дверь, который, естественно, раздавался благодаря приходу нашего почетного гостя, я совсем потеряла рассудок и сотрясалась в предвкушении этой встречи. Наверное, неправильные мысли лезли в мою голову. Я спустилась на первый этаж уже подготовленная к «путешествию». Надела простую одежду, но весьма со вкусом, удобно и, главное для меня, комфортно во всех местах и не жмёт там, где не нужно. Проходя мимо огромного зеркала, расположившегося возле лестницы, я украдкой взглянула на свое отражение и мимолетно улыбнулась сама себе. Высокие кеды ярко-красного цвета с ядовито-желтыми шнурками, которые я приобрела на заброшенном рынке – там часто торгуют старыми вещами, что-то вроде секонд-хенда, только вот обувь незабываемая и стильная, привлекающая чужое внимание. Клетчатая рубашка и классические зауженные брюки темно-синего оттенка, на шее расположился скромный талисман, считающиеся как моя удача – маленький кулон в форме совенка. Волосы разбросаны по плечам в небрежном, творческом, как я оправдываюсь перед родителями, беспорядке. На самом-то деле это называется ленью. В ушах звенит. Или… да, этот голос принадлежит ему. Дмитрий весело обсуждает мою успеваемость с отцом, пока я не выхожу на поле их зрения. Чувствую себя неловко, а еще полной дурой, и, пожалуй, создается впечатление, что я специально намереваюсь отвлечь их от разговора, тем самым отгородив себя от скандального разговора по поводу моих бескультурных оценок. - Юлия, здравствуй, - учитель добродушно кивнул головой, мне лишь оставалось повторить его приветный жест и подойти к остальным ближе. Да уж, не часто он меня по имени называет. В основном только и слышу: «Крылова, что ж, Крылова-Крылова, как так можно…» - надоедает. - Если у вас не будет возможности доставить ее домой, я подъеду, только позвоните заранее, - начал свою чрезмерную опеку отец. Я закатила глаза, моментально почувствовав неприятную жгучую боль, пробежавшуюся быстрым электрическим разрядом по спине. Дмитрий сильно ущипнул меня. Да как он смеет? Я укоризненно посмотрела на учителя, но он, сохраняя свое безразличие и серьезность лица, вежливо обратился к отцу, пожав моему старику руку: - Ваша дочь будет благополучно доставлена домой, не переживайте по этому поводу. - Раз так… тогда удачи, - благодарно произнес отец. – Пока, Юленька. Я коротко кивнула и натянуто улыбнулась, поспешно догоняя учителя, который давно двинулся к выходу. Дверь захлопнулась перед моим носом. Я, проворчав изысканные ругательства, адресованные лишь моему любимому литератору, резко дернула дверь на себя и вовремя увернулась, не образовав на своем лице покраснение от случайного удара. Конечно, случайного. В моей жизни ничего не бывает случайного. - Крылова, спишь на ходу? – саркастически проворчал преподаватель, я соизволила промолчать. – Не забывай, что ты не на уроке литературы, тут и говорить можно, если захочется. Я мысленно показала ему значительный, один из важнейших жестов, годящийся как раз в таких жизненных проблемных ситуациях – средний палец и высунутый язык.