Текст книги "Учитель (СИ)"

Автор книги: Дарья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 37 страниц)

Ночь я провел с одной замечательной спутницей, которая волшебным образом расчистила мой разум на достаточно долгое время и помогла прийти к каким-то выводам. Жаль, конечно, мне потребуется лишняя купюра, чтобы вновь приобрести личного психолога в магазине продуктов. Моей ночной гостьи как след простыл, да и, вероятно, все её бестолковые советы образовывались из моей головы, которые я стер из памяти ближе к утру. Что же, прощай, бутылка долговыдержанного виски, мы с тобой прекрасно провели бессонную ночь. Однако моя головная боль с этим наскоро не согласилась. Я лениво поднялся с постели и оглядел себя с ног до головы, бросая сомнительный взгляд в расположенное на стене зеркало. Вид мало говорил о моей обеспеченности, скорее, на данный момент я походил на умелого спорщика и курильщика, заодно и зависимого алкоголика со стажем. Мешки под моими глазами играли особенную роль; казалось, что меня просто разукрасили гуашью какие-то шутники с отсутствием чувства юмора, но верные мысли отчетливо стучали в голове: «Ты напился, идиот. Зачем, сказывается?» Я задумался. Зачем? А то, что я совращаю несовершеннолетнюю отличницу и гордость школы, не есть причина, стоящая в списке моих проблемных неудач с заглавной буквы? Я всегда прибегал к алкоголю, чтобы отыскать в своей яме эмоций и чувств хотя бы что-то стоящее. В этот раз мне ничего не помогло. Я по-прежнему неосознанно желал эту маленькую, невинную и такую скрытую от окружающей бездны девочку. На свою же больную сумасшествием голову понимал, как это неверно, неправильно, запретно и даже немного грешно для такого как я. Однако человеку, который всю свою прошедшую и нынешнюю жизнь плевал на Кодекс Российской Федерации, общественные нормы нравственности и какие-то выходящие за рамки правила нормальности, это настолько важно? В который раз мой разум шептал мне, какой я бесчувственный эгоист. - Опять бессонная ночь, сынок? – Я не заметил, как моя мать застыла со скучающим выражением лица возле двери, придерживая одной рукой тарелку с какой-то неоднородной массой, а другой - помешивая жидкость большой деревянной ложкой. Снова взялась за домашние обязанности. - Прости, мама, - я с сомнением посмотрел на свое лицо, отразившееся в зеркале. – На этот раз мое пьянство имеет обоснование. - И что же тебя тревожит? – женщина обеспокоенно взглянула на меня. Почему-то ее взгляд не согревает меня как обычно, помогая избавиться от проблем. Мне надоело видеть ее рвущееся желание опекать меня как годовалого дитя. В конце-то концов, иногда я в силах самостоятельно решить свои проблемы. - Это не столь важно, мама, - я уклончиво покачал головой. Не надо было; голова закружилась сильнее, заставляя меня обессиленно упасть на подушку. – Принесешь мне воды, пожалуйста? По комнате звонко разнесся страдальческий стон женщины. Я постыдно не хотел больше заглядывать ей в глаза, ведь они отражают всю ее страдающую по непутевому сыну душу. - Лучше бы ты на свидания так бегал, как всякую гадость пил, - грозно высказалась она и скрылась в коридоре. – Сейчас принесу. Я с бешеной скоростью вскочил с кровати, невзирая на пронзившую боль где-то в области поясницы, игнорируя то, что ноги совершенно не держат на месте, и я покачиваюсь из стороны в сторону, как будто стою на краю скалы, и ветер беспощадно толкает меня в пропасть. Свидание. Как я мог забыть? Если бы можно было вернуть время вспять, я бы отказал своей ученице решение прогулять в парке. Не потому, что я испугался ответственности. Меня безобразно отталкивали собственные чувства. Язык не поворачивался сказать, кто для меня Юлия Крылова. Быть может, заводная кукла с необычайно трудным характером, которую я время от времени беру под свою власть и как кукловод способно приказываю делать то, что требуется мне самому, полностью завладевая ее разумом, сердцем и эмоциями. Вероятно, она – что-то большее, чем просто увлечение, которое каждый раз при виде этой непроницаемой девушки возрастает и с неестественной скоростью зажигает пламя по всему моему телу. Я не мог понять, почему так тянусь к ней. Поэтому с камнем, свисающим с плеч моих, принял согласие на одно свидание. От истины не убежишь, так же, как и от своих внутренних противоречий. Я, сжав пальцы в кулак, бросил взгляд на наручные часы. Час дня. Ровно час дня. До центрального парка мне двигаться примерно сорок минут, да и, судя по всему, придется мчаться на встречу пешком. На моей машине далеко не уедешь. Если только до металлолома. Наскоро одевшись в первую попавшуюся одежду, чем являлись белоснежный свитер под горло, темные брюки, слегка порвавшиеся с задней стороны, я попрощался с матерью. Женщина была сильно удивлена моим ответом. - Куда ты так мчишься, Дима? – озвучила она интересующий вопрос, когда я неряшливо пытался расчесать свои запутанные волосы. Моя слабая усмешка рвалась от иронии, однако женщина, предсказуемая своей наивностью, не поняла моего исказившегося недопонимания на лице. - На свидание с одной леди, мама, - я нарочно поклонился. Она любит, когда я проявляю джентельменские манеры. И плевать, что я ненавижу быть интеллигентом. - Какое счастье! И как ее имя, сынок? Я мысленно четвертовал себя за ложь матери в лицо. С момента смерти отца я открыто заявлял ей, с кем переспал, где был, сколько денег потратил и почему не ночевал дома. А теперь, с появлением Юлии, я превратился в наигранного актера, который безостановочно гниет от своей неумелой лжи. - Я не знаю, - бросил я как можно более равнодушно. – Мы познакомились на сайте знакомств, и всё, что мне о ней известно – возраст, внешность и ник в Интернете. Не дождавшись ответа, я, накинув на плечи куртку, спешно покинул квартиру. Уверен, она вовсе не разочарована; это я был оскорблен личными неуспехами. Никогда не думал, что неразгаданный ребус судьбы дойдет и до моей головы. К какому событию жизнь подкинула мне связывающую меня со своей ученицей нить и главное – зачем? Я всегда утверждал и буду согласен с тем, что случайности не бывают случайны. И безобразие, которое мы творим совместно с шестнадцатилетней девушкой, будет мучить, и образовывать безответные вопросы не только в моей голове, но и в голове Юлии Крыловой. Выбежав на улицу, я ощутил весь властный вид, присущий началу зимы. Неважно, раз морозы накрыли наш город раньше предвиденного времени, то есть, в ноябре месяце, значит, так и должно было быть. Ледяной ветер обдал кожу на моем лице. Создалось чувство, словно замороженными иглами мне бессовестно тычут в лицо, заставляя кожу неприятно пощипывать и покрываться неестественным румянцем. Ноги предательски заскользили на неубранном от замерзшей воды тротуаре. Собравшись духом, я медленно, надеясь постыдно не упасть на колени, зашагал прямо, направляясь к месту встречи. Одновременно переживал, дабы Юля не сломала себе что-нибудь, когда будет спешить в парк. На этой мысли я подметил, что постоянно, ежесекундно переживаю о ней, как о родном человеке. По пути я тысячу раз произносил молитву, но, черт возьми, ненамеренно падал и быстро поднимался. Дети спокойно катались по льду, один я, скорее всего, шел и трясся как девчонка. Ненавижу зиму. Ненавижу лед. Одним словом, я стареющий пессимист, который всё проклинает на своем пути и ненавидит. Суровая истина моей нелегкой жизни. К назначенному времени я поспел вовремя – ровно в два часа дня я стоял возле памятника Александру Сергеевичу одинокий, как брошенный котенок. Людей будто ветром смыло. Только я, мое ожидание опаздывающей девушки, Пушкин и наше совместное одиночество. Я с любопытством посмотрел на красивую скульптуру памятника. - Не понимаю, - сказал я неожиданно для себя, обращаясь к поэту. – Вот у вас было такое запретное желание, Александр Сергеевич? Молодая, эффектная девушка, непорочная, но скользкая как червь, недоступная как порнографическая телепередача на детском канале, глубокая внутренне, однако забитая снаружи… Я не заметил, как на моем лице исказилась прежде неприемлемая мне грусть. Какая-то тоска накинулась на мои мысли как голодное животное. Она терпеливо грызла меня изнутри, из глубинок души просачивался гной, однако снаружи я оставался замкнутым и взбалмошным человеком. Пока меня не окликнули. Пока в ушах как вода не застрял ее голос. - Дмитрий Алексеевич, - ощутил, как ласкает слух ее мягкое обращение. Девушка робко провела ладонью по моей спине, в то время как я вроде маленького мальчишки покраснел и боялся повернуться к Юле. Неужели она вынудила меня смутиться? Нет, здесь просто жутко похолодало. Надев свою ироническую маску, которая используется мною в повседневной жизни, я развернулся к девушке и тяжело сглотнул. Юля робко опустила глаза и посмотрела на свои испачканные ботинки. Судя по всему, она бежала. Грязь на ногах и истеричное дыхание оповестило меня об этом. - Здравствуйте еще раз, Дмитрий Алексеевич, - шепотом проговорила она. Мне пришлось напрячь слух, чтобы понять ее последующие оправдания. – Простите, что опоздала. Но, как видите, я спешила. Я удивленно вскинул брови, потом сомкнул их на переносице, внимательно рассматривая девушку. Какая-то она не такая. Слишком наивно выглядит. Куда делась та Юля, язва и безвольная птица, застрявшая в клетке кодекса, установленного ее родителями? Передо мной стоял совершенно другой человек. Она надела бежевое пальто, изящно подчеркивающее пышные формы, укуталась в бледно-розовый шарф и на голову натянула забавную шапку с ушками. Я невольно отметил я привлекательность, одновременно видя в ней маленького ребенка. Она ведь еще действительно дитя… …но я явился к ней на свидания не для того, чтобы заниматься самобичеванием. Я смело приподнял ее лицо за подбородок и посмотрел в глаза. - Что родителям соврала на этот раз? – саркастически спросил я, играя роль безразличного актера. По-другому я не умею, наверное, Юля сама это отлично осознает. - Они настолько наивны, что верят, будто я постоянно хожу к несуществующей подруге Ольге. Ее слова заставили меня усмехнуться. Свидание со мной заставляет ее быть лгуньей перед своими родителями. Каким бы я эгоистом ни был, меня радовала эта мысль. Если она будет делать всё в своё удовольствие, не интересует, каким именно образом, это будет доставлять счастье не только ей одной. Я почувствовал себя ее учителем вновь. Но не учителем литературы, а учителем жизни. Смешно, скорее всего, звучит. Однако моя цель: научить жить, а не жить по желанию других. Эта девочка еще ощутит на себе весь жизненный кайф. - Куда пойдем? На улице холодно, не так ли? – спросил я после долгого молчания. Сердце странно сжалось в комок. Я не отрицал тот факт, что мне нравится эта девушка. Не как подруга или человек, с которым можно побеседовать и незаметно хорошо провести время, а именно как девушка. Почему-то стыда от этого не было, и никогда не будет. Юля пожала плечами и улыбнулась. Легко и беззаботно, такой улыбкой, которой я прежде на ее бледном лице не видел. - Я бежала и тысячу раз поскользнулась, - она пожала плечами. – Так что предпочтительней посидеть в кафе, чтобы снова не упасть. Я рассмеялся. Она – тоже. Не думал, что буду чувствовать себя на свидании с девушкой настолько потерянным и отрешенным от мира сего. Обычно я играю роль обольстителя и легкомысленного шутника, но в данный момент все мои навыки по соблазнению и наигранные улыбки, случайные прикосновения, изощренные предложения не пригодились. С Юлей я не хотел играть в самообман. С Юлей я пообещал себе быть настоящим. - Но ты поскользнулась, а не упала, верно? - Не-а, - продолжала заряжать своей улыбкой она меня. – Я упала. И ударилась. - Больно было? – с иронией спросил я. - Больно, - она подняла на меня глаза и уставилась, даже не моргая. Уж подумалось мне, что глаза замерзли. А что, глупо звучит? Побывайте вы на таком холоде, и не такое в голове прилезет. Крылова и не моргнула. - Намек понят, - слабо выдохнул я и, немного неуверенный в себе, подхватил девушку под руку. С сомнениями она приняла данный жест, и даже сквозь толстую ткань куртки я понял, как горит мое тело от ее прикосновения. То, что я желаю ее полностью, было очевидно. Юля заметила, как сложно дается мне просто вдыхать воздух. Сама такая же. - Почему вы меня под руку взяли? – старалась без эмоций спросить она. Я же прекрасно видел, как подрагивали ее губы при каждом слове, какие резкие паузы делала она, заикаясь. - Чтобы ты снова не упала! – улыбнулся я, не взглянув на нее. Мое внимание привлекло кафе через дорогу «Кофемолка». От чашечки горячего капучино и кусочка ягодного бисквита не откажусь, да и моя «дама» - тоже. Мысль, что Юля – дама, вызвала усмешку. Кажется, я так навсегда и застыну с глупой улыбкой на лице. - А если вы упадете, за вами упаду и я. Тогда точно переломов не избежать, - сказала она, когда мы чуть было, не рухнули в пожелтевший сугроб снега. Слава богу, обошлось. Иначе бродяжные собаки бы пожалели о своем существовании. - Я такой толстый? – с возмущением осведомился я. Девушка смутилась. Опять. - Скорее – я. - Не неси ерунды, Крылова, иначе я развернусь и уйду домой, - огрызнулся я. Мечтаю избавить ее от комплексов, которые лезут в голову юной девушки абсолютно зря. Но у меня свои, не очень-то приятные многим методы. Грубость и равнодушие действуют безотказно. Некоторым приходится доказывать, почему они не толстые, или, наоборот, скажем, толстые. Однако Крыловой я ласкать уши не собирался, обливая ее комплиментами. - Простите, - виновато прошептала она. Мне стало ее жалко. Без друзей, с невыносимыми родителями, девушка, погруженная в унылые серые будни, насыщенные учебой. Еще и комплексы вдобавок ко всем «краскам» ее жизни. - Юля, - я остановился возле двери у входа в кафе, Крыловой пришлось замереть вместе со мной. Она испуганно метнула взгляд куда-то в сторону. – Твоим формам позавидуют многие девушки, и именно эта черная зависть и зарождает в тебе негативные мысли. Забудь. Пускай они мучаются, а ты гордись тем, что имеешь. - Спасибо, - скромно пробормотала она. Ясно, волнуется. Я воодушевленно улыбнулся и, пропустив ее вперед, прошел сам. - Давай сядем у окна, - предложил я. Юля, понятное дело, проглотив язык, сумела лишь кивнуть головой. Я решил не давить на девушку своими допросами, почему она сама позвала меня на свидание, но играет в молчанку. Я не настолько бесчувственный, чтобы не понять ее эмоций. Я раздеваться не стал, холод добрался до самых костей, поэтому куртку немного расстегнул и остался в верхней одежде. Юля же аккуратно стянула один рукав пальто, потом – другой. В помещении играла расслабляющая музыка без слов, и я понял, что зашли мы сюда зря. Она словно танцевала, раздеваясь. Бесстыдно представил, что мы в кафе одни и Крылова раздевается именно для меня одного. Именно в этот момент моих разыгравшихся гормонов и мыслей, в картинках которых я жадно целовал ее губы и гладил мягкую кожу ладонями, ученица взглянула на меня и робко отвернулась, отойдя к вешалке. Повесив одежду, она присела передо мной. Снова я пожалел, что согласился. Ярко-оранжевый свитер, прикрывающий абсолютно всё и не выставляющий на показ совершенно ничего, отлично облегал тело и подчеркивал фигуру. Большая грудь красочнее всего выделялась сквозь шерстяную ткань одеяния. Я успел заметить просачивающееся кружево ее бюстгальтера, до того, как Крылова вовремя одернула меня от откровенного изучения ее тела. - Вам нравится мой свитер? – спросила девушка ненавязчиво. Я сделал вид, что прослушал, хотя чувствовал себя полным идиотом. Я, поставив локти на стол, облокотился головой об одну руку и посмотрел на Юлю. Неожиданно из уст вырвался смешок, затем – второй, а дальше я расхохотался неясно с чего. - Боже мой, - я спрятал лицо в ладонях и вздохнул. Так вздохнул, будто был заперт в замкнутом помещении, а теперь появился шанс выйти на свежий воздух. – Твой свитер превосходный. - Это вам кажется настолько забавным? – недоумевала она. – Вы же учитель. Ведете себя как-то странно… - пробормотала под нос Юля. Я не глухой. Слышал. - Сейчас забудь, что я твой учитель. С учителями не ходят на свидания. - Нас заставили заткнуться, потому что официант требовательно попросил сделать заказ. - Два капучино с корицей, кусочек Наполеона и вишневый пудинг, - приветливо улыбнулся я парню примерно моей возрастной категории. Он, вежливо поклонившись, удалился на кухню. Проследив за движениями официанта, за тем, что мы остались наедине за своим самым дальним столом у окна, Юлия посмотрела мне в глаза. Мне казалось, будто я в заточении. Просто не мог отвести взгляд и смотрел, как слезы просачиваются сквозь пелену отчаяния. Не выдержав, девушка заплакала. Я мысленно матернулся по-настоящему, по-русски. Всё, что угодно, но не плачущая женщина. Только не это! Я взял ее за руку и накрыл ладонь девушки своей. - И чего ты, реветь сюда пришла? Позвала меня для того, чтобы слезы лить? – как можно заботливей погладив ее гусиную кожу, от холода, видимо, поинтересовался я. Юля отвернулась в сторону, но руку не одернула. - Нам надо поговорить, - выпалила она, вытираясь салфеткой. – Без этого никак. - Черт, - я одернул руку и пятерней провел по взъерошенным волосам. – А нельзя никак сегодня без этого?