Текст книги "Учитель (СИ)"

Автор книги: Дарья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 37 страниц)

- Я с ними выгляжу как ботаник, - на весь класс рассмеялся русист, еще раз бросив настороженный взгляд в сторону покачнувшейся из-за сквозняка двери. Никого нет, кроме детей, которые, не веря своим глазам, щипают друг друга за руки и надеются, что все увиденное было не сном. – Да и надел я их по приказу мамы. Видите ли, я так презентабельный и создаю впечатление образованного человека, а без них - нет. Что теперь, всем очки носить? Из красавца в ботана. – Мальчики истерично заржали, девочки же лишь дернули плечиками, тихо хихикая себе под нос. Одна Юлия, сжимая в потной ладони карандаш, ошеломленно моргала и возмущалась. Нет, этот клоун точно перепутал цирк со школой? Показать ему обратный путь? - Так-с, ладно, поржали, и хватит, - не прекращал улыбаться он. За пять минут «урока» его уже все смогли полюбить, кроме одного человека, конечно. - Ржет конь, но никак не человек, - послышалось замечание с третьей парты. Учитель оторвал ленивый взгляд ОТ классного журнала, обращая внимание на смутившуюся Юлию, и громко расхохотался. - В нашем случае мы и есть те самые кони, - деловито добавил Дмитрий и опустил свой любознательный взгляд – или он делал вид, что ему интересно ознакомление со списком учащихся в десятом «б»? – обратно в классный журнал. – Асаева. Кто тут у нас Асаева? - Я, Мария Асаева, - девушка с последней парты модельной походкой вышла к доске и пожала зачем-то Дмитрию руку. Учитель проигнорировал ее любезность и похотливым взглядом пробежался по открытым ножкам, потом скользнув по короткой джинсовой юбке, поднимаясь к декольте. На самом-то деле Маша не являлась какой-то местной красавицей, за которой бегали как голодные псы парни. Она сегодня впервые оделась якобы привлекательно, заменив свои облезлые балетки шпильками, а потускневшее серое платье на сексуальную кофту с вырезом и облегающую юбку, дабы создать хорошее впечатление на нового учителя. - Машенька, во-первых, если ты не знала, то я тебе сообщу кое-о-чем: трусики в горошек уже не пользуются такой популярностью, как кружева по сей день, - после этих слов засмеялись сумасшедшим визгом абсолютно все за исключением, конечно, Крыловой. Мария стыдливо опустила голову в пол и нервно затеребила пальцами подол юбки. Дмитрий и не вздумал прекращать, невзирая на то, что соленые капли слез размазывались на щеках вызванной к доске девушки: - Так что носи на двадцать сантиметров юбки ниже, ладно? Или, в крайнем случае, смени белье, - учитель жестом одной руки вынудил весь класс заткнуться в безмолвии кабинета. – Во-вторых, у всех нас есть животные инстинкты, особенно у меня, так как я старше вас, поэтому, если ты не хочешь, чтобы твоего нового учителя посадили за решетку за изнасилование несовершеннолетней школьницы, пожалуйста, спрячь эти вещи, да куда подальше в свой шкаф и носи нормальную школьную форму. Договорились? – Натянуто улыбнулся он. Девушка вымученно кивнула головой и хотела скользнуть от стыда к своей парте, как учитель перехватил ее локоть и остановил на месте. - Мы разучились говорить? – язвительно произнес он. – А ну-ка скажи при всем классе, что больше не будешь ходить в учебное заведение как проститутка, - кажется, учитель и не понимал, как перебарщивает со своими замечаниями. Маша, растирая покрасневшие глаза и пытаясь скрыть грязное лицо, испачканное размазанной косметикой из-за слез, тихо прошептала: - Да, я буду одеваться нормально. - Тогда садись, Мария, - наконец дал приказ учитель, и девушка пулей приземлилась на свой стул. Ее уже ничего не волновало – она, склонив голову к парте, заревела. Класс безразлично окинул ее взглядом и, согласившись, что Асаева действительно переборщила с внешним видом, отвернулся и вновь разглядывал учителя. - Продолжим наш ознакомительный процесс, - как ни в чем не бывало, также, не обращая внимания на слезы своей ученицы, вызванные девушкой в первые минуты знакомства, восторженно сказал учитель. В итоге под конец урока ревели три красавицы класса и один парень, точнее, он громко ругался вслух на нового преподавателя. Все были в замешательстве. Вроде бы, на первый взгляд – шут гороховый, а в процессе ознакомления, как говорится, и в тихом омуте черти водятся. - Так-с, а кто это у нас Крылова? – Юля, словно не ожидая услышать свою фамилию, вскочила со стула, чуть было, не уронив его со звоном на пол, и уставилась удивленно на учителя. На его губах весь урок играла усмешка. – Юлия, значит? - Именно, - немногословно согласилась она. Учитель украдкой глянул на часы, изящно расположенные на его руке, и искренне обрадовался времени, подходящему к концу урока. Рукав пиджака чуть-чуть сполз, поэтому девушки смогли залюбоваться выделяющимися венами на его запястье. Видимо, спортом занимается. И обида как рукой снялась. Особи женского пола уже продумывали план действий, как заполучить этого строгого шута в одном флаконе. - К завтрашнему дню с тебя доклад о Достоевском, - равнодушно сказал он, и, поймав взгляд возмущения, с долей иронии добавил: - Ну, ты же у нас отличница, пятерки некуда ставить, вот и подготовишь для этих недотеп, - он любезно окинул класс своими темно-зелеными глазами, сомкнув бровь в одну, - информацию, - сарказм ядовитой жидкостью просачивался сквозь его губы. Девушка кивнула и с позволения Дмитрия плюхнулась обратно на стул. - А для остального класса домашки нет, - звонко пропел парень, и, захлопнув журнал как старую книгу, спрятал его в тумбочку. Юлия хотела возразить, однако с первыми звуками звонка учитель, отбросив на спинку стула с неприязнью свой пиджак, показывая всем майку с какими-то некультурными надписями и оголяя руку с татуировкой, бросился к выходу. – Парни, пойдем-ка, я вам своего коня покажу! – крикнул он оживленно весело. Одноклассники Юлии помчались за преподавателем как за своим повелителем, чуть ли не обожествляя его и не считая, что Дмитрий – посланник с небес на их грешную землю. Пиджак с шумом упал на грязный пол. Юлия долго не могла сообразить - что это, к черту, только что было на протяжении сорока пяти минут?! ========== Глава 3 ========== Повествование ведется от лица Юлии С безмятежным умиротворением я стояла на месте и смотрела в одну точку. Глаза почему-то не хотели закрываться. Слегка дергающаяся из-за сквозняка дверь, ударяясь о стену, не выбила меня из транса. Сердце, казалось, приклеилось к грудной клетке, поэтому так отчетливо в ушах у меня отбивался каждый ритмичный стук. Сейчас кабинет литературы представлялся мне пространственной клеткой. Вроде бы, все позволительно, а с другой стороны, будто железные решетки – это полуоткрытая дверь, не выпускающая меня наружу. Непослушные ноги вспотели в обуви. Я продолжала покачиваться на одном месте, так и не двинувшись вперед. - Юлия, - меня окликнул монотонный голос пожилого охранника, - кабинет закрывать нужно. - Выхожу, выхожу, - как сама не своя ответила я, закидывая в сумку дневник и овальный пенал, испачканный в вылившейся из тюбика белоснежной замазке, - выхожу… - повторно пробубнила уже себе под нос, не обращая внимания на укоризненный взгляд мужчины. Выбежав за дверь с истерическим сердцебиением, я помчалась вниз по лестнице, не знаю, зачем, но куда-то спеша. На улице во всю энергично плясали солнечные лучи. От них тепло, так же, как и было ранним утром, однако теперь мрачная тень, окружившая со всех сторон, возможно, меня одну, отчетливо проникала под кожу острыми иглами. Мурашки… последний раз я ими покрывалась, когда болела. Гусиная кожа всегда возникает на моем теле либо по причине болезни, либо в моменты, когда я наслаждалась любимой музыкой, раскачиваясь в такт мелодии, льющейся приятным бальзамом из мягких наушников. Но странное вмешательство некого страха и беспокойства затмили мой чистый разум. В этот момент я ощутила себя нашкодившим ребенком, хоть ничего грешного и запретного не совершала. Первым, кого я заметила в непробиваемой толпе старшеклассников, был «Казанова». Его дырявую косуху я вижу везде, в любом месте, она мерещится мне даже там, где Кирилл не присутствует. Не знаю, чувствую ли я хоть что-то положительно-согревающее в душе, когда общаюсь со своим наглым одноклассником, однако в данный момент его согнутая спина выразила на моем лице загадочную ухмылку. Наверное, потому, что он единственный, у кого была тяга к общению с главной серой мышью в учебном заведении. Ближе я подходить не стала чисто из принципа. Во-первых, меня никто и близко не подпустит глазком одним взглянуть на вещь или человека, к которой или которому так сильно тянутся школьники. Во-вторых, я предпочту облокотиться о грязную стену здания своей новой блузкой и задрожать от мурашек, теперь возникших из-за соприкосновения с холодной поверхностью, нежели быть причастной к этому сборищу бешено восхищающихся чем-то сверхъестественным учеников. Так я и замерла на месте в исходном положении, пока отряд любопытных одноклассников и парней из параллельных классов не разошелся по домам. Я неосознанно дернулась. Словно ожившая статуя, в которую вселили душу живого человека, я медленно оторвалась от стены и двинулась к месту, где секундой ранее толпился народ. Неужели ему принадлежит этот железный конь? Мне стало неприступно интересно поинтересоваться у учителя, почему он такой болван, и что он на самом-то деле забыл в здании школы, а не цирка. Признаюсь, Дмитрий – или как его там прозвали с момента его рождения? – раздражает меня с первых секунд нашей встречи. Признаюсь, я заинтересована им чисто потому, что меня всегда тянуло к ненормальным людям. Признаюсь в том, что я ненормальней всех неадекватных. - Так это ваш мотоцикл, - как-то задумчиво хмыкнула я, проводя пальчиками по рулю этого «коня». – Я думала, кто же оставил свой дорогой вид транспорта прямо у порога школы, вместо того чтобы не полениться и поставить его в школьном дворе – более безопасном и охраняемом месте, - знаю, сарказм льется через край. Молодой человек на протяжении всех двадцати секунд моей язвительности наблюдал за торопящимся куда-то в своем направлении муравьем, тащащим на своей спине крошку от хлебобулочного изделия. Я, конечно, понимаю, что не всем приятно слушать мои претензии, но открыто заявлять своим игнорированием, что ему куда интереснее осматривать никчемное насекомое, нежели меня, огромный перебор. Обидно как-то. - Ах, Крылова… - он прикусил губу, и от этого жеста меня снова затрясло. Будто не с учителем разговариваю, а с каким-то иллюзионистом или, скажем, фокусником, который одним щелчком пальцев может заколдовать меня и вынудить делать то, что по душе будет угодно ему одному. Этот прежде не проявляемый испуг доводит меня до необъяснимой тревоги. Павленко – уж фамилию я запомнила, так как наш многоуважаемый литератор приходится сыном добродушной и преданной своей работе директрисы – нехотя поднял на меня взгляд, переполненный равнодушием, и хитро усмехнулся. Следующие слова как кувалдой по голове, честно слово, пробились: - Хочешь, потрогай моего мальчика, - благосклонно шепчет учитель, а я вздрагиваю. Да что происходит, в конце-то концов? Дмитрий хлопает по поверхности своего мотоцикла, я повторяю жест и мысленно восхищаюсь тем, что трогаю своими ладонями такой запретный для меня вид транспорта. Глупая? Вероятно. Цвет такой красивый – ярко-салатовый, фуксия, такие оттенки еще «вырви глаз» зовутся, и до слез пробирает. Я улыбаюсь, и не потому, что улыбается литератор, а потому, что мне просто смешно смотреть на восхищенное лицо своего вовсе не понравившегося моей личности учителя. - Дмитрий… - я замолкаю, как специально в нужный момент, забыв его отчество. Рука уже давно покоится на моей груди, как и вторая, пальцы сцеплены в замочек, на лице непроницаемая маска без каких-либо настоящих эмоций. В таком положении я обычно нахожусь тогда, когда меня что-то не устраивает. В этом случае я нагло лгу более взрослому, хоть и по глупости молодому человеку прямо в лицо. Да, понравилась мне его тачка, однако я не признаю этого ни за что. - Алексеевич, - понимающе представляется молодой человек, - Павленко Дмитрий Алексеевич. Я требовала только одно слово, а он мне как девушке с плохой памятью несколько раз настойчиво повторил свои фамилию, имя (которое я запомнила как страшный сон) и отчество. Я сомкнула губы и недовольно пробурчала: - Я по поводу Достоевского хотела с вами побеседовать, - от своей манеры разговаривать с людьми саму иногда начинает подташнивать. Учитель внимательно смотрит мне в глаза, пытаясь отыскать там скрытую неприязнь и какие-то возмущения, которые я соизволила из воспитания в «благородной» семье не произносить вслух, в его зеленых глазах излучается дьявольский огонек. - Я вас слушаю, Юлия. – От такого бархатного голоса, немного пониженного на несколько тонов, я хочу закричать на всю улицу, чтобы он заткнулся. Где иголка и нитки? Дмитрий, можно я зашью вам ваш прелестный ротик, спрятав болтливый язычок за зубами? Нет? Тогда я отрежу свои уши, лишь бы не слышать вас когда-либо еще. Ненавижу, когда специально делают вид, что интересно, а сами даже не стараются сыграть свою роль заинтересованности как можно убедительней. - Понимаете ли, во-первых, почему домашнее задание дали мне единственной в классе, когда существуют остальные двадцать девять бездельников? – улыбка с моего лица стерлась как дешевая помада. - Понимаешь ли, Юлия, я бегло просмотрел твои оценки и понял, что ты у нас пользуешься популярностью в классе как ходячая энциклопедия, - его тон, как и мой, сменился остервенением. Я выжидающе уставилась на него. – Поэтому я принял решение дать домашнее задание тебе единственной, так как для тебя это – семечки пощелкать, верно? Заодно очередную пятерку заработаешь, а в конце четверти я буду опрашивать должников, а тебе позволю играться в игрушки на своем андроиде. - Ладненько, - ядовито прошипела я. – Во-вторых, я не могу подготовить доклад о моем любимейшем Федоре Михайловиче, - я перебарщиваю, потому что учитель заметно напрягся. Кстати, Достоевского я уважаю и люблю, никакого сарказма по отношению к этому человеку не было. - На это есть основательные причины? – бесчувственно потребовал ответить на его вопрос учитель. И правда, как я к людям – так ко мне они. Все начиналось милой беседой, а закончилось душевным заболеванием. Как кипящее масло мой гнев расползался по всем стенкам внутри. - Ко мне приезжают гости из другого города, можно сказать, важные личности для бизнеса моего отца и… - меня некультурно перебили. Впрочем, я сразу поняла – Дмитрий спокойно это делает. - …И поэтому, Юлия, вы не подготовитесь к уроку? Не вижу в этом никаких проблем. - Для меня эти люди тоже имеют огромное значение, - вру и не краснею, - поэтому я допоздна проведу совместный ужин вместе с ними. Как отличницу вы должны меня понять. Судя по моим оценкам можно убедительно сказать, что я действительно могу написать этот доклад, будь у меня свободное время. Я ответственно отношусь к учебе. - Отличница вы или нет, - укоризненно пропел он, будто я в чем-то провинилась, - меня не особо волнуют ваши проблемы, возникающие вне школьных стен. Поэтому, как бы то ни было, Крылова обязана подготовить доклад о Достоевском, иначе получит заслуженную двойку. Я сжала кулаки. Впервые в жизни возникло желание набить кому-то лицо. А этот Дмитрий свежий фрукт, и не такой мягкий растаявший шоколад, каким приняла я его на первый взгляд. Я думала, он покроется плесенью после единственного слова моего или другого человека, а он, кажись, стоит молодцом. Честно, я не оценила его способности, однако сейчас полностью переубеждена в своей неправоте. Строгость, спрятанная в оболочке бездельника и неукротимого байкера – это что-то новенькое в моей тоскливой жизни. Это как добавить в воду ложку сахара – совсем другой напиток. А Дмитрий – щепотка соли, которая точно прибавит мне горьковатого привкуса в унылые повседневные будни. - Но я не могу подготовить доклад, правда, я… - Угадайте, что он сделал? Перебил. Опять. Некрасиво затыкать рот говорящему человеку – это показатель его полной необразованности и пребывания в отдаленной от мира сего компании. Не сомневаюсь, что его друзья – какие-нибудь готы или сатанисты. И сам он, пожалуй, в той же сфере обитает. - Будь то отличник или двоечник – я ко всем буду относиться с искренним уважением, и вы, Юлия, теперь относитесь к списку всех своих одноклассников, а не отдельному слитку золота, - мне кажется или он взаимно ответил мне неприязнью? По голосу слышно, что он мечтает нажать на газ и скорее свалить с поле моего зрения. – На моем уроке не будет поблажек особенным ученикам. Если у вас в ряду одни пятерки, и вы получили двойку, не ждите, что я пожалею вас и поставлю плохую оценку карандашом, или, что еще хуже, не поставлю вовсе. Вы все для меня – одно целое, и отделять каждого по отдельному кусочку я не собираюсь. Еще вопросы есть, Крылова?