Текст книги "Учитель (СИ)"

Автор книги: Дарья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 37 страниц)

- Нельзя, - строго проговорила она, посмотрев на меня. Сейчас я ощутил себя на ее месте. Серьезный взгляд девушки пробежался по мне. – Что между нами происходит? Это нужно продолжать или остановить? - Как ты думаешь, Крылова, - я откинулся на спинку стула и еле сдержал равновесие, но виду не подал. Необходимо выглядеть непроницаемым в ее глазах. Забыл упомянуть: ненавижу серьезные разговоры. – Раз я согласился пойти с тобой на свидание, есть ли у меня желание всё остановить? Девушка убежденно ответила: - Нет, - она содрогалась, когда встречалась со мной взглядом. – Так же, как и у меня нет. - Но ты, как и я запуталась, - точно подметил я. Она снова согласилась со мной и кивнула. – Ты мне нравишься, Крылова, - без смущения сказал я, ощущая, как энергия и уверенность возрастают с новой силой. - Вы мне больше, чем нравитесь. Я знал. Я всегда это знал. А что теперь ответить? А этого я никогда не знал. Молчание разыгралось на неприлично долгое время. Нам принесли кофе, и он давно остыл. Пар, выходящий из кружек, словно намекал, чтобы мы поспешили выпить купленные напитки. Девушка лениво ковыряла маленькой вилкой, специально предложенной для десертов, свой Наполеон. Я к своему заказанному пудингу не прикоснулся. Аппетит пропал. - И что, Крылова? Ты чего-то боишься? – Я отхлебнул кофе, а девушка дрогнула, услышав мой голос. Да, мы так долго прислушивались к тихой музыке и своему молчанию, что подать голос было огромной неожиданностью. - Родителей, - сказала кратко она. На большее не было сил выдавить из себя другие слова. Я понимал ее чувства до последнего. - Если ты также умело будешь им врать, они не узнают, - выставил свою точку зрения я. А что? Разве жить в страхе, что кто-то узнает о том, что ты делаешь какие-то запретные ими вещи, может быть радостью? Как можно постоянно чего-то опасаться. Крылова точно только начинает понимать, как живут люди. Нормальные люди. - Но я… - Я перебил ее своим прикосновением. Придвинув к ней свой стул, я обнял девушку и силой прижал ее голову к своему плечу. Она всхлипнула. - Никаких «но», ясно? – озлобленно прошептал ей на ухо. – Я даю тебе время подумать. - Я хотел поцеловать ее в губы, но она, смутившись, отвернулась. Я не настаивал, но мои губы мягко коснулись ее порозовевшей щеки. - Подумать о чем? - О том, чего ты хочешь конкретно от меня, - я отсел обратно и стал медленно разрезать свой пудинг. В нос приятно ударил запах свежих ягод. Девушка как онемевшая сидела на месте. - А вы уже знаете, чего хотите от меня? Этот вопрос поставил меня врасплох. Чего хочу я? Хочу новых, острых ощущений. Хочу знать, что мне может здорово влететь по заслугам, если я буду чем-то рисковать. Хочу каждый день слышать биение своего сердца, предупреждающего об опасности. Хочу экстрима, который непременно доставят мне отношения со своей ученицей. В первую очередь я хочу быть с Юлей не ради себя, а ради нее. Все-таки я отличный жизненный учитель… А ей только такой и нужен. Тем более, чувства у меня к ней точно есть, а с отношениями, хоть и неясными нам обоим, будет легче понять, чего мы хотим добиться с такими желаниями. - Хочу, чтобы ты стала моей девушкой. - Девушкой, значит? – настало время усмехаться ей. Но у нее это получалось слишком наигранно. - Да. - Но это будет совсем не так, как у других нормальных пар. Я и толком понять не могу, что чувствую к вам, - растерянно проговорила она. - Со временем поймешь, - я всем своим видом показывал, как мне наскучил данный разговор. Ради Бога, не стоит в одно мгновение всё выяснять. Это слишком неинтересно. У меня завибрировал телефон в кармане. Я обнаружил его спустя тридцать секунд и с легкостью нажал на красную кнопку отбоя. Не горел желанием о чем-то разговаривать. - Кто там звонил? – спросила она. Я пожал плечами. Телефон зазвонил вновь. Я раздраженно вытащил его из кармана куртки и посмотрел на дисплей. Незнакомый номер. - Ответьте уже, - посоветовала Юля. Я согласился и попросил ее несколько минут помолчать. Она стала доедать свой Наполеон, а я устало раскатывал по тарелке кусочек своего пудинга и не хотел его больше есть. На том конце провода послышался возбужденный женский голосок. Я его сразу узнал. Девушка моего непростого разгульного прошлого. Не буду скрывать, что буквально полтора года назад я был настоящим козлом, бабником, алкоголиком. В общем, любил разгульную жизнь, будучи студентом. Сейчас осталась любовь к двум вещам: сладкое вино всегда стоит в моем холодильнике, и, пожалуй, к женщинам я не остыл. Взглянув на Юлю, я в который раз сказал себе, что сошел с ума, завладевал желанием к собственной ученице. На том конце провода послышался кашель. - Я слушаю, - как можно равнодушнее сказал я. - Дима? – смех разнесся по всей трубке. В ушах зазвенело. – Я так соскучилась. - Света? – недоуменно спросил я. – Быть может, Оля? – прищурил глаза, вспоминая имя девушки, с которой в свое время неплохо развлекался и практиковал… неважно. Это в прошлом, но не для всех, видимо. - Маргарита, - обидчиво произнесла девушка. - Маргарита, значит. Помню-помню. В тот момент, как я произнес имя Маргариты, Юля метнула суровый взгляд в мою сторону. По ней было видно, что ей мой разговор с другой девушкой неприятен. - Встретимся сегодня вечером? Я соскучилась по твоим умелым рукам… - Она стала говорить что-то еще, но я пропускал всю сексуальную чушь мимо своих ушей. Взгляд был устремлен на Юлю. Ее трясло как в лихорадке. - Позже созвонимся. – Я поступил некрасиво, но верно, прекратив вести беседу со своей бывшей, если не девушкой, то приятельницей по сексу. Таких у меня было несколько десятков. Стыжусь ли я этого? Сейчас – нет. И тогда не стыдился. Однако сейчас меня не интересуют такие вещи, как групповые развлечения с прекрасным слабым полом. - Маргарита? – пониженным голосом спросила девушка, отставив пустую чашку от капучино в сторону. – Не Полякова случайно? – ее голос охрип как при простуде. Я осторожно кивнул. - Откуда ты знаешь? Не дождавшись моего вопроса, она встала со стула и ушла к вешалке. Я недоуменно уставился на девушку, не понимая, что происходит. Она быстро оделась и поспешила покинуть кафе, но я как дикарь вскочил со своего места, из-за чего все посетители повернулись на грохот упавшего стула. - Что происходит, Крылова? Она устало вздохнула и посмотрела на меня. Мурашки пробежались по коже. - Я думала, что это неправда. Но правда подтвердилась. Маргарита Полякова мне многое о вас рассказала вчера по Интернету и… - И ты веришь незнакомым людям, а не мне? Если Маргарита рассказала о моих прошлых похождениях такой недоступной девушке вроде Юли, я понимаю панику Крыловой. Соглашусь, я был полным придурком. Но сейчас это не так. - Я тут подумала… - она запнулась, не глядя на меня. Слеза заблестела на ее щеке, застыв на месте. – Не нужны мне с вами отношения. Слишком всё это по-взрослому. - Я давно изменился, Крылова, - я облокотился о стену, чтобы не упасть. Ненавижу возвращаться к разговорам о своем прошлом. - Причем тут вы и тот, кем вы были раньше? – огрызнулась она. – Я всё обдумала и поняла: нет. - Говоришь мне «нет»? - Говорю вам «нет», - она открыла стеклянную дверь и остановилась, не оборачиваясь на меня. Думала вернуться? Я не собирался ее оставлять и пытаться вернуть, хотя очень хотел. Для чего эти унижения? Она умная девушка. Решила, значит, так и будет. А еще я прекрасно понимал, что она пожалеет о своем необдуманном решении, послушав какую-то шлюху из моего прошлого. - Минутами ранее ты мечтала стать моей девушкой, - прикрикнул я раздраженно. Она услышала, но дверь всё равно хлопнула. Девушка скрылась между домами. Я остался брошенным в кафе с недоеденным пудингом и недопитым капучино. - Молодой человек, очень сочувствую вам... – ко мне подошел официант и сочувственно покачал головой. – Все эти бабы такие… - Счет принесите, пожалуйста, - ожесточенно проговорил я и сел обратно за стол. Людские взгляды остановились на мне, но мне, честно, плевать было, есть и будет. Я несдержанно ударил ногой об ножку стола. Не думал, что расстроюсь так сильно. В груди больно сжималось. - Чертова Крылова… - прошептал я. ========== Глава 21 ========== Повествование ведется от лица Юлии Я бессовестно проливала горькие слезы все дни, как отказала себе в собственных желаниях. Отказала человеку, в котором действительно можно было прочувствовать рвение к жизни, тягу к чему-то безумному и запретному для людского понимания, но поражающему таких отчаявшихся людей вроде меня. Однако я, вопреки всей симпатии к Дмитрию, отвергла его, когда все наши отношения только налаживались. Я испугалась вовсе не его разгульного прошлого, про которое мне поведала одна замечательная девица, не изменившая себе в соотношении к недоступным вещам и до сегодняшнего дня, меня оттолкнула мысль, что с учителем литературы я начну жизнь с чистого листа. С ним меня ждали бы приключения, тянущие за собой тяжелую ношу и проблемы… я была не готова. Поэтому, покинув кафе, ничего глупее, чем разреветься на людях, я сделать не сумела. Прошло благополучных двадцать шесть дней. Хотя, говоря о благополучии, я говорю о своей неплохой игре на людях. Естественно, жаловаться на неудачу я не принялась ни родителям, которые бы осудили и подсыпали горстку соли на рану, ни друзьям, в списке которых только один безбашенный человек, ни брату, исключительно ему я навиваю все свои неприятности, но в данном случае воздержалась перед тем, чтобы поплакаться в жилетку. Взамен этому я ежедневно наблюдала перед собой совершенно беззаботное выражение лица учителя, тайно вздыхая по его легкой и натянутой улыбке. Осознание пришло сразу же, как я вежливо послала его в кафе: влюбилась. Только гордость, всегда сидящая на троне величия моего подсознания, мешала вернуть всё обратно и начать заново, пока не поздно. Даже горящие глаза Дмитрия выдавали, как он хотел подойти ко мне, но единственное, что я слышала от него за эти прошедшие дни, это: «Крылова, к доске!» или «Крылова, ты не устала отвечать за весь класс?» Сегодня, двадцать пятого декабря, в предпоследний день учебной четверти, я лениво отламывала крошки хлеба от булочки с изюмом и также устало забрасывала кусочки в рот. Звонок должен был оповестить нас о последнем уроке литературы, предстоящем выставлении оценок. Разумеется, переполненные колонки с пятерками (правда, начало четверти не начиналось так отлично) не вызывали во мне ни малейшего волнения. - Крылова, - лучезарная улыбка Кирилла отвлекла меня от интереснейшего занятия, - как дела? - Чего тебе? – вздохнула я, закидывая изюминку в рот. Кислая. Лицо сморщилось от привкуса невкусной ягоды. – Заняться больше нечем? Парень молча присел передо мной, отобрав булочку из рук. Я протестующе замычала и попыталась отнять пищу обратно, но он не позволил мне, схватив за кисть руки и придвинув ближе к своему лицу. - Угостишь? – он повертел хлебом перед моим носом. Я фыркнула, царапнув ноготком по его коже, отчего одноклассник тихо матернулся и отпрянул назад, упав спиной на спинку деревянного стула. Я приняла прежнее полулежащее положение на парте, сохраняя равнодушие. - Я уже наелась, так что можешь доесть за меня, - безэмоционально пропищала я и спрятала глаза, вымученно упав на парту лицом на сложенные руки. Усталость брала верх над всеми другими чувствами, и никакого желания разговаривать с ним на одноименные темы не горело. - Я ведь влюблен в тебя, а ты вот так вот… - слабо прошептал он, наклоняясь к моему уху. Мне не стало стыдно за отказ, притом, что я целовала его однажды. Прекрасно понимала, что Кирилл человек по натуре замкнутый, однако внутри им управлял самый настоящий демон. В его словах не просачивались искренность и чистота эмоций, которые беспрепятственно передает мне одним лишь взглядом Дмитрий. - Я извинилась как-то, сказала, что это была ошибка, - простонала я, не поднимая на него глаз. – С твоей фамилией ты оправдаешь себя и найдешь девушку для потрахулек, Казанова. Мой взор был закрыт, поэтому я сумела лишь уловить удаляющиеся шаги Кирилла от моего стола. Сомнений не всплывало, ведь его обида была обоснована, однако мое равнодушие к этому человек не позволило поднять на него сочувствующий взгляд. Сожаления не присутствовало, как и отчаяния за то, что теряю единственного адекватного поклонника. Одноклассники зашумели, поднимая свои пятые точки со стульев. Видимо, в класс зашел учитель, так как дверь звонко отобразила хлопок, раздавшийся и пронесшийся по всему помещению. Одна я, усевшись на последней парте и некрасиво валяясь дальше, медленно уходя в сон, не поднялась с места, проявляя хоть каплю уважения. На этом сказывалось не отсутствие моего воспитания, а присутствие легкой дрожи в груди. Видеть Дмитрия я не могла. Для меня это моральная выдержка, которая долго длиться не сможет. Да и Павленко особо не волновало мое внимание. По различимым звукам в моей голове я понимала, что он, как и все в школе, сонный и уставший, предвкушающий начало свободных дней каникул. Его слабый голос оторвал меня от невыносимой дрёмы и заставил поднять глаза на доску. - Ребята, урока не будет, - он зевнул, прикрывая раскрытый рот ладонью. – Простите, бессонная ночка, - учитель насмешливо обвел девичью половину класса взглядом и заострил свое внимание на мне. Почему его слова о бессонной ночи так задели мое самолюбие? Неужели за какой-то месяц он нашел мне… замену? - А что будет вместо урока? – звонко отозвалась Лена Божок, надеясь, что бесчувственный молодой преподаватель наконец-то обратит на ее яркую персону внимание. Однако Дмитрий, что-то выводя гелиевой синей ручкой в классном журнале, не посмотрел на нее ни на секунду. - Выставлю четвертные оценки, и вы займетесь тем, чем пожелаете, - сказал он безразлично и уставился обратно в журнал, выставляя итоговые оценки. Меня начало судорожно трясти. Какого черта? Он был свободно одет; никакого разнообразия, в принципе, как обычно, гардероб, состоявший из свободных брюк и сегодня за исключением других дней он надел белоснежную толстовку с каким-то узором. Но для меня это был чем-то особенным. В повседневной одежде Дмитрий выглядел более живо, раскрепощенно и слишком открыто для общества. Наверное, на развивающейся стадии влюбленности я не соображаю в подсознании, какими бредовыми мыслями сумасшедшего рассуждаю. Его вид сводил меня с ума. Я этого желала. - Софаев – три, Бузева – пять, как всегда, Кушарева – четыре…, - Он всем своим видом подавлял рвение ко сну, постоянно делая большие глотки холодной воды. – В общем, все четверть окончили неплохо, - закончил учитель перечисление оценок, однако я насторожилась: а как же мое имя? Специально пропустил меня? - Извините, - подала голос я. Все развернулись и уставились на меня так, словно я сошедший с небес пришелец. Или хуже того… - А как же моя оценка? Дмитрий Алексеевич криво усмехнулся, удостоив себя чести подняться с кресла и облокотиться спиной о парту. Как же я скучала по общению с ним. Хоть и по такому, но всё же; сегодня первый день, когда наш разговор превышал количество пяти слов. - Ох, - его усмешка растянулась и все сильнее показывала иронию, - вашу, Крылова, отметку, я оставил на десерт. Все снова посмотрели на меня, но для меня существовал только один человек – учитель литературы. И я совершенно не обозлилась на Дмитрия за его сложный характер, за его тон, которым он разговаривал со мной при всем классе. И неважно было даже, что сейчас пойдут его невинные толчки и намеки на оскорбления, ведь какого лешего он устраивает все эти «десерты» на глазах моих одноклассников? Нельзя сказать мне о чем-то наедине? - И чего в ней не так? – я сложила руки на груди и показала всю независимость над этой ситуацией. Кто-то отвернулся, увлеченно тыкая пальцами в сенсорные экраны телефонов, кто-то из одноклассников продолжал наблюдать за моими дальнейшими действиями. - У тебя много пятерок, не недостаточно для того, чтобы получить данную оценку в третьей четверти. Сказать, что я была удивлена – ничего не сказать. Меня не поразило то, что я не стану отличницей в этой четверти. Я готовилась к этой четверке, которую нереально исправить. И абсолютно не расстроилась. Только сейчас я поняла, что в такой оценке, на бал ниже пятерки, нет ничего постыдного. Не получилось в этой – получится в следующем полугодии. Реветь из-за этого я не собиралась, хоть и отец с матерью хорошенько прочистят мне мозги. - Ладно, ставьте четыре, - пожала плечами я и обратно уселась на парту. Его лицо нужно было увидеть. Рот открылся от удивления, глаза подозрительно сузились, руки как-то неладно затрясло и учитель, совладав с эмоциями и неожиданной реакцией от меня, присел на стул и нарисовал мне эту самую оценку.