Текст книги "Учитель (СИ)"

Автор книги: Дарья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 37 страниц)

- На каких основаниях? Меня испугала твоя история, но в меня вселилась некая гордость за то, что я первый, кому ты доверилась после пережитого в совсем юном возрасте. Я ведь не твой насильник. Я другой. Сама так говорила. - Спасибо, - только смогла сказать девушка. Небо сегодня бурое-бурое; страшное, беспокойное, и почему-то неживое. Солнечные лучи отчаянно пытались прорваться сквозь пленку мертвого поднебесья, и это будто противопоставление борющейся души Юлии. Она рвалась и металась, но протолкнуться, пройти через каменистую стену отчаяния ослабевшее сердце не в силах. И только поддержка, бессловесная, а физическая, от объятий учителя ласкала немного моральное состояние и нервы, которые без его внимания не выжили бы с такой непередаваемой словами нагрузкой. Чуть позже, когда эмоции закончились, или нервы, быть может, сдали, они решили выйти на свежий воздух и немного прогуляться. Учитель молча оделся, призывая девушку повторить действия, и кивнул в сторону открытого окна, чтобы не произносить лишних слов. Юлия кивнула, и, прежде чем одеться, только забежала на какое-то время в ванную комнату, смывая с себя растекшуюся косметику и стараясь расслабить покрасневшее от слез лица прохладной, освежающей водой. В парке сегодня было… тихо. По-особенному тихо, несмотря на то, что дети носились с ведрами и лопатками, прыгая в песочницу (которую засыпало снегом) и толкаясь, споря, кто и где будет строить свой снежный замок. Необыкновенно спокойно, невзирая на то, как птицы настороженно летали над головой, словно предупреждая: тучи взорвутся, и снег вот-вот прорвется, просачиваясь холодными снежинками сквозь одежду и падая на лица прохожих людей. И прогнозы оправдали ожидания: первые снежинки бесшумно опустились на тротуар. - Снег пошел, - скромно прошептала Юлия, сильнее затягивая на шее шарфик. Ветер неприятно завывал, постоянно развязывая красивый узел на ее шейном платке; приходилось держать пальцами ткань, чтобы он не упал с шеи и не упал в твердую грязь. - Ну и что? – спросил учитель, прижимая ее к себе и идя дальше. – Ты обычно прячешься от снега? - Да, ведь можно заболеть, - тем же осипшим голосом предположила она. – Наверное… - Заболеть можно в любом случае: хоть будет дождь, хоть будет солнце. А мне кажется, что это весело: ловить снежинки, скажем, языком, - Учитель с детским азартом в глазах взглянул на свою спутницу, высовывая язык и подставляя под капли. Следующие слова у него получились скомкано, несвязно и ужасно нелепо из-за того, что язык висел как у собаки, которой душно стоять под лучами палящего солнца: - Папробай таже. Но девушка не попробовала. Она только спрятала замерзшие пальцы в карманы куртки, вымученно выдохнула и потопала дальше, оставляя на снегу полосатые следы от своей подошвы сапогов. Вид у нее, мягко говоря, убитого лебедя – прекрасного и белоснежного, пушистого и чистого-чистого. Но уже не живого. Учитель разочарованно выдохнул и последовал за ней, понуро опустив голову. Ему непонятна личность Юлии до верного конца – сначала она веселая, через секунду может лить слезы, не сообщив причины, а еще через несколько часов девушка хохочет вновь, как ни в чем не бывало. Сейчас же, когда она, опечаленная, скользит как мокрый червь по заснеженной дороге, Дмитрию хотелось взвывать и насильно заставить свою ученицу улыбнуться! Ненавидел он наблюдать чью-то горечь, хоть убей, хоть себе забери чье-то несчастье – если люди рядом грустят, незаметно терялось настроение у него самого. Как только парень догнал Юлю, девушка повернулась к нему и резко обняла. Крепко прижала к себе, словно прощается и готовится к разлуке, долгой и жестокой. Учитель недоуменно спросил: - Что происходит, Юля? Ты меня пугаешь. – И обнял в ответ. Не отталкивать же ее? - Я не знаю, - она отрицательно покачала головой. – Я чувствую стыд. Знаете, я поклялась себе не связываться с мужчинами после своего изнасилования. И тут – вы… Павленко терпеливо выдохнул, покачав головой. Да, он понимал, что девушке трудно выживать в этом несправедливом мире после пережитого в раннем возрасте. Дмитрий осознавал, ведь был не глуп, что, затащив ее в постель, он кровью подписывает собственный приговор к ответственности и сохранности этой глупой девочки, которая слишком рано познала цену жизни. - Так измени своим принципам. Я же не какой-то левый человек. Мне ведь можно доверять. Не доверяла бы – не легла бы ко мне в постель. Заметь, инициатива исходила не от меня. Крылова настороженно дернула головой. Какая-то она нервная сегодня. Медленно отошла от учителя и нелепо улыбнулась, оттряхивая шапку от снега. - Да, вы правы. Спасибо за поддержку, - она улыбнулась еще раз. Учитель расцвел в ответ – другое дело! – В последнее время я чувствую себя не в своей тарелке. Он не ответил. Они пошли дальше на близком расстоянии, но ни в коем случае не позволяли соприкоснуться друг с другом. Как скованные, отдаленные прозрачной стеной, которая неразличима человеческим глазом, они сторонились друг друга – в эти нелегкие минуты неловкости играло желание скрыться и больше не появляться. - Ох, черт! – Дмитрий вспылил, хватая Юлию за руку и отталкивая от себя. – Уходим, быстро. Но сбежать они не успели. Только тогда, когда какая-то девушка подбежала к учителю, посыпая его щетинистые щеки дружескими поцелуями, Юлия поняла, в чем дело. Это та самая Маргарита, с которой ей удалось побеседовать в социальной сети по поводу Юлиных отношений с Дмитрием, и эта девица наговорила наивной Крыловой всякого, из-за чего она потом поссорилась с преподавателем на приличный срок. Юлия почувствовала неприязнь к новой знакомой. - Дима, а я к тебе домой шла. Какая неожиданная встреча! – Если бы Дмитрий не оттолкнул ее от себя, вежливо улыбнувшись и растерянно покосившись на свою спутницу, Маргарита бы не отвязалась от него со своими ласками и теплыми объятиями. - Да, очень неожиданная, - пробубнил он неохотно. Почему-то Юле захотелось ногтями вцепиться в измазанное косметикой лицо девушки и по частям сорвать с нее кожу. Ревность – страшная штука? Непростительный грех! Но как этот грех не испытать на себе, когда соперница явно превосходит тебя и опытом, и внешними данными, и даже разговорной речью, голосом, что приятно ласкает слух и расслабляет? Ну, как расслабляет. Мужчин, быть может – да. Вот Юлия представила, что Маргарита – говорящая кукла на батарейках, которые ослабли и плохо работают, поэтому ее голосок стал писклявым и непонятным. - Я вот зачем шла к тебе. Тебе двадцать четыре через неделю, старичок, - брюнетка похлопала парня по спине, вовсе не обращая внимания на пар (хоть и невидимый), дымящийся из ушей Юлии. – Мы, твои верные друзья, организовываем вечеринку в твою честь. Нужно все обговорить: свободен ли ты, какие есть пожелания. Поэтому я купила нам билеты в кино, - девушка с серьезным видом достала две желтые картонки и повертела ими перед лицом друга, - сходим, потом посидим в кафе, всё обсудим. Сеанс начнется через час. Откажешься – обижусь. Казалось, Дмитрий испытывал те же эмоции, что и Юлия. По искаженному лицу заметить не трудно – девушка раздражала его своей болтливостью и навязчивостью. Слова ее – заученная скороговорка, которую, чтобы разобрать и понять весь смысл, нужно перечитывать несколько раз, внимательно и не отвлекаясь. На что он нарочито ласково сказал: - У меня свидание, как видишь. Уйду – обидится Юленька. «Юленька…» В сердце разлилось тепло с прикосновением его пальцев к ладони Юлии. И как стыдно, что его близость доводила девушку до такого опьяненного состояния – хотелось прижиматься к нему всем телом, и ударяться током, которым бил Дмитрий ее каждый раз, как прикасался к чувствительной коже. Что это, если не любовь? Не может же такой прилив эмоций быть наигранным спектаклем, верно? - Нет, я не обижусь. Это твой праздник, Дима, - Юля не заметила, как смело перешла на «ты». Обычно она, несмотря на то, какие события между ними стояли, девушка называла учителя исключительно по имени и отчеству. Быть может сейчас она хотела вызвать зависть со стороны Маргариты, ведь Юлия неглупа и соображала – поход в кино затеян неприятельницей неспроста. Хотела показать длинноволосой брюнетке, типичной «люблю дорогие бутики и не могу жить без тонны макияжа» (к сожалению, Маргарита представляла именно такой вид современных леди), что Дмитрий – не сторонний человек, и у них всё серьезно. Хотя, насколько серьезно, она не знала сама. Она вообще понятия не имела, какие у них отношения. - Тогда я отвезу Юлю домой. Увидимся в кино, - добродушно согласился он, вновь обратив внимание на брюнетку. Злость в ее глазах так и кипела, и она раздраженно высказала: - Я знаю, что она живет далеко, - «Она» прозвучало так, словно Маргарита приказала отвезти Юлию на расстрел или смертную казнь, возомнив себя палачом, - и мы опоздаем, если ты сейчас повезешь ее домой. - Я понимаю, но оставить Юлю… - Девушка перебила молодого человека, сама того не осознавая, без былого стеснения повиснув у него на шее и подарив прощальный поцелуй. - Иди. А я доеду на такси. Деньги есть, всё будет хорошо. Только после этого ты обязан пригласить меня на день рождения. – Тяжело играть роль «все хорошо, а сейчас – еще лучше!», когда в мыслях неспокойно бьется: «Нельзя отпускать его с этой обольстительницей, нельзя!» - Позвони, как доберешься. – Он наклонился и потрепал девушку по голове, поправляя сползшую и промокшую под мокрым снегом шапку. – Извини, - более тихо добавил он. - Иди уже. Дмитрий как-то неуверенно кивнул, чувствуя огорчение и собственную вину. Вчера она отдалась ему, а сегодня он вот так оставляет ее посреди улицы одну и уходит под руку с другой девушкой – опытной взрослой демоницей с модельной походкой, похотливым взглядом и непредсказуемыми замыслами. Возможно, она взяла его за руку только потому, что на улице можно устроить каток по количеству замерзшего льда на дорогах, а он из вежливости принял ее жест и взял Маргариту за руку в ответ. Однако Юлия отвернулась, дабы не смотреть на их отдаляющиеся фигуры, иначе ревность съела бы ее полностью и безвозвратно. - Я могу проводить тебя домой, раз твой любовник смылся с какой-то шмарой. Его голос, какой-то необычайно озлобленный неестественно изливающийся ядовитым сарказмом. Кирилл – его видеть не хотелось больше всего. Однако девушка знала – с ним шутить не стоит. «Он следил за нами?» - От этой мысли сердце было где-то в пятках и, волочась по земле, с трудом билось от волнения. Молча она приняла его протянутую руку и поспешила к машине такси, заранее подготавливая оправдания и даже готовясь на сделку с ним, чувствуя, что Кирилл будет шантажировать ее – того, что вся школа будет гудеть в обсуждениях об ее романе с учителем, она не переживет. ========== Глава 26 ========== Повествование ведется от лица Юлии - Вам докуда? – Водитель, обернувшись на нас, устало вздохнул. Его лицо прикрывала кепка, натянутая на лоб, из-под которой виднелись поседевшие пряди волос. К чему носить такие головные уборы в такой снегопад? Следовало бы не об этом думать на данный момент, но в голове настойчиво вертелось именно это недоумение. Наверное, таким образом, я отвлекала себя от предстоящего спора со своим недоброжелателем. - Кумженская сорок пять, - с уверенностью сказал Кирилл, переводя взгляд на меня. Дрожь пробежала по моему телу, особенно, когда его рука скользнула по моей коленке. - Не сорок пять, а пятьдесят восемь, - встревоженно пропищала я. А что? Кирилл с видом знатока назвал мой домашний адрес и ошибся. Мне необходимо было исправить его слова, иначе нас отвезли бы совершенно в другом направлении. Я даже откашлялась, чтобы отвернуться от него и прикрыть рот салфеткой, лишь бы не смотреть в эти искры ненависти, сверкавшие в его хитрых глазах. - Ох, простите, ошибся, - фальшиво улыбнулся парень. – Езжайте по тому направлению, которое сказала вам моя подруга. – Водитель без особого энтузиазма отвернулся, приоткрыл окно и, закурив сигарету, нажал на газ. Я промолчала о том, что не перевариваю таких водителей. Сейчас речь шла не об этом, к сожалению. Я откинула голову на мягкую спинку кресла. В салоне пахло кожей. Не знаю, что это за машина – в этом я не отличаюсь от деревянной пробки, не знаю абсолютно ничего, и узнать не стремилась как-то, - но пахло в ней новизной и роскошью. Не удивлюсь, что это личный водитель Кирилла. С деньгами, в которых начинает тонуть его отец, это естественно. - Ну, давай, говори. Шантажируй меня, - усмехнулась я, облизнув губы и тут же прикусив язык. Хотелось улыбаться, видимо, срабатывали нервы, что я и делала, постоянно оттягивая нижнюю губу и пережевывая, подгрызая ее во рту. – Ну чего ты молчишь? – Я развернулась к парню и схватила обеими руками его за шиворот, начиная слегка трясти его за рубашку, повышая голос на несколько тонов выше: - Почему ты молчишь, мерзавец? Говори, кому сказала! Он молчал. Какая вспышка ярости в моем сердце, когда люди так делают. Зачем молчать, когда нужно безумолчно говорить и говорить? Это напрягает, раздражает, бесит, в конце концов. В моем случае это пытка, ведь неизвестно, что в голове этого негодяя. - Давай поиграем в допрос? – наконец-то подал он голос, приближаясь к моему лицу. Парень нежно поцеловал меня в щеку, будто мы хорошие, нет, лучшие друзья, и никакой стены враждебной между нами не растет. – Если ты скажешь правду, ответив на некоторые мои вопросы, я никому не расскажу о твоем романе. Если откажешься, уже завтра вся школа будет только и обсуждать, как учитель трахает тебя в зад, или еще куда-нибудь. - Одноклассник присвистнул, откинулся на кресле и уставился на меня с презренным любопытством. - Хорошо, - выдохнула я обреченно. Друзья, не согласиться с ним было бы огромной ошибкой, проблемой, которую даже на пару с Дмитрием мы бы не смогли решить. Кирилл – нерешаемый ребус. Этот человек непредсказуем, и переходить ему дорогу не в моих силах. - От кого первого произошла инициатива: от него или от тебя? Началось. Господи, впервые мне хотелось вернуться в прошлое, где нет ни Дмитрия, ни любви, которая вскружила мою дурную голову, покрывшуюся розовой корочкой наивности. Но бесполезно закрывать глаза и молиться: «Боже, верни меня в прошлое, я клянусь не грешить». - От меня, - соврала я как можно убедительнее. Если бы я сказала правду – Дмитрий – Кирилл бы сочинил список издевательств в адрес учителя вроде «педофил, потянуло на девственниц» или что-то не менее обидное и резкое. – Есть еще вопросы? - Чем он тебя зацепил? - Он красив, умен и необычен. Он не просто учитель, занудный и скучный, помешанный на своем предмете. Он действительно красочная личность, с которой мне интересно общаться. – Я незаметно для себя стала улыбаться, вдохновляясь учителем. Испуганно покосилась на Кирилла – фух, не засек мою широченную улыбку, иначе несдобровать. - Ты спала с ним? – Сердце после этого вопроса загорелось пламенем. Сказывается, почему я странный человек? Любая бы на моем месте запаниковала сейчас, залилась краской и стала отнекиваться, придумывать всякие причины, лишь бы благополучно соврать и убрать подозрения с себя, тем самым спасаясь. Но у меня запекло внизу живота. Даже защипало, болезненно так, и желание, эта дикая, животная страсть в моем теле забурлила как кипящая вода. - Да, - на одном выдохе ответила я. Стало легче. Намного. - Почему он, а не я? – спокойно осведомился Кирилл. Мне даже показалось, что он расстроился. Голову опустил и запустил пятерню в свои красивые, ухоженные и аккуратно подстриженные волосы. Губы его подрагивали, как и мои – мы оба переносили на себе этот груз волнения, который не давал покоя. - Только по одной причине: я не люблю тебя. - А его ты любишь? Я часто задавала себе этот вопрос. Буквально каждую секунду, проведенную с Димой. Я думала об этом даже в момент нашей близости, тогда, когда его напряженное и разгоряченное тело нависало надо мной, будто божество, само небесное порождение касалось моей кожи и дарило неземное блаженство, унося меня душевно куда-то в параллельную вселенную. Я думаю об этом до этих самых пор, пока Кирилл не задал мне этот вопрос с глазу на глаз. И сердце дернулось, метнулось в одну секунду так, я ощутила себя мертвой. Создалось ощущение, что оно замерло, застыло, окоченело, как застывшие столбы на улице от мороза. - Люблю, - после минутной паузы я ответила честно. Как камень с души упал. Нет, в моем случае это не камень, это мешок с кирпичами, неподъемными, тяжелыми, давящими на оставшиеся живые места в моей душе. - А он тебя любит? - Я не знаю, - моментально выдохнула я. Опрос окончен? Неужели? Кирилл замолчал. Я замолчала. Водитель, напустивший дыма на весь салон, перестал откашливаться и хрипеть, тоже замолчал. Мотор машины заткнулся. Автомобиль остановился возле моего дома. Оставалось пройти пару шагов – близко не подъедешь, сугробы по колено мешают колесам продвинуться дальше.