Текст книги "Учитель (СИ)"

Автор книги: Дарья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 37 страниц)

- Пожалуйста, - выдохнула я. – Можно? - Можно, - кивнул он, помог мне встать и наконец-то избавил меня от этих мучений. Наполнил мне ванную, оставил наедине со своими мыслями. Я отмыла от себя этот душащий запах уксуса, до этого времени ощущала себя уткой, которую вот-вот засунут в духовку. Да, такие ассоциации в бреду у больного человека возникают. Уснула со спокойствием, только уже в комнате учителя и на его груди. Проснулась в десять утра, позавтракала, привела себя в порядок, разумеется, перемеряла температуру – чудеса! – тридцать шесть и пять, на градус ниже нормы. Однако Дима, подвезя меня домой, уговорил еще полежать дома, чтобы через два дня явиться на учебу и на его урок. - Может, заглянешь? – осведомилась я, выходя из машины. – Папа будет рад тебя видеть. Он устало взглянул на часы. - Да, всю ночь с тобой не спал… - Ну, пожалуйста, - взмолилась я. Учитель молчаливо вышел из машины, хлопнул дверью и извинился сразу же перед своим старым автомобилем, что больше он так жестоко обращаться с ним не будет. Я смотрела на эту сцену с упоением и улыбкой на губах. Дима взглянул на меня и рассмеялся: - Я нормальный, правда. - Я заметила, - хмыкнула я, и, перепрыгивая через сугробы, добралась до дверей. Мужчина последовал за мной. Встретил нас мой отец. Он восхищался Дмитрием, особенно после того, как учитель рассказал ему о последствиях прошедшей ночи. Нет, конечно, он не признался, что обматывал меня, обнаженную, по бабушкиному способу уксусом. Сказал, что всю ночь возился и лечил меня таблетками, молоком с медом и теплой ванной. - Пройдемте, теперь мы обязаны вам, - вежливо пригласил на кухню отец Дмитрия. - Что вы, для меня работа помогать своим ученикам, - он странно покосился на меня. Его губы дрогнули, - даже вне школы. Знала я: хорошими моментами в жизни долго не насладишься. Мы с учителем моментально замерли в дверях, смерив друг друга настороженными взглядами, и перевели внимание на человека, нашего сегодняшнего гостя. Он развалился по-хозяйски на маленьком диване, но, увидев нас, хлопнул в ладоши и ядовито улыбнулся. Он ведь обещал, что отомстит и заставит меня быть с ним. - Дмитрий Алексеевич! – Парень вскочил с дивана и с объятиями бросился на учителя, неплохо играя роль его честного друга и преданного ученика. – Какая неожиданная встреча в доме Юлии, вы не находите? – оскалился Кирилл. Это не к добру. ========== Глава 28 ========== Повествование ведется от лица Юлии Дмитрий из вежливости и, скорее всего, от незнания, как необходимо вести себя в такой критической ситуации, пожал парню руку. Лицо Кирилла побледнело, а улыбка его, насмешливая и презрительная, одарила и меня, и учителя. - Пожалуй, я поспешу домой, - уже обратился преподаватель к моему отцу. – У вас гости, не хотелось бы вам мешать. – Он с сочувствием глянул на меня, и я, разумеется, одобрительно кивнула. Было бы неплохо, если Дима покинет наш дом, когда недоброжелатели рядом. - Нет, ни за что! – мой отец встрял и отрицательно покачал головой. – Кирилл пришел в гости к доченьке, они давно дружат. Пока они общаются, мы с тобой по пиву, договорились? Дмитрий хотел отказаться, но мой папа достаточно настырный человек: - Из уважения ко мне и к моей семье, прошу, останься. Не больше чем сорок минут посидим, побеседуем, да, Дим? – Впервые мой папа был схож с подростком, будто уговаривающим маму на ночевку к лучшему другу. Дима смущенно улыбнулся, и, покосившись на меня, выдохнул: - Хорошо, - легко рассмеялся. – Умеете же вы уговаривать. Кирилл хищно улыбнулся, подхватывая меня под руку и уводя в сторону. - А мы с тобой пока побеседуем, да, Юля? – оскалился он. – Мы пойдем наверх! – прикрикнул он моему отцу, тот согласно кивнул и повел Диму к барной стойке. Встретившись с встревоженным взглядом учителя, я поняла, что не стоит ждать положительного исхода этих событий. Спорить с Кириллом было не в моем случае, поэтому я, стараясь держать себя в руках и не схватить сковородку из рук дворецкого, чтобы пару раз хорошенько по его пустой голове ударить, пошла за ним на второй этаже. Прикрыв дверь в мою комнату, парень по-деловому прошелся по ковру, спрятав руки за спину, и наконец-то посмотрел на меня. - Кирилл, я во все эти игры не играю, - заявила я строго. – Если ты собрался меня шантажировать… - Я люблю тебя, - убитым голосом признался он. Я, опешив, стояла в стороне и не знала, бежать мне или остаться стоять невидимкой на месте. – Я люблю тебя, Юля. Скажи, что я тебе нравлюсь. - Я не могу так сказать, - понуро опустив голову, ответила я. - Павленко бросит тебя. В скором времени он бросит тебя, как ты не понимаешь? Вы все бабы такие, что покупаетесь на красивую внешность и… - Я его перебила: - Ты тоже красив, но я на тебя не посмотрела. Знаешь, почему? – Он промолчал. – Потому что ты, может быть, действительно влюблен в меня. Но ты страшен внутренне, и я не боюсь последствий отношений с Димой. Потому что он взрослый человек, и прежде всего он подумает не о себе, а обо мне. Бледные губы его изогнулись в ухмылке, враждебной и едкой. Кирилл смиренно выдохнул, развернулся к выходу и, не проронив ни звука, вышел из комнаты, не закрыв за собою дверь. Знаете, бывает такое омерзительное ощущение, словно ноги приросли к земле, будто пальцы онемели, а язык сплелся в невообразимый узел и развязать его нереально сложно, как бы ты ни хотел избавиться от этого бешеного сердцебиения и давления в груди, ничего не вышло. Спустя несколько минут я одумалась и вышла из этого необъяснимого транса с трудом не потому, что захотела сама, а по звукам, точнее, крикам Кирилла, доносящимся до моих ушей. Я рванула пулей по лестнице, спотыкаясь и ради своей безопасности не держась за ручку, и добежала до зала, где минутами ранее в спокойной обстановке беседовали Дмитрий и мой отец, пока сошедший с ума одноклассник не сорвался с цепи, начав дико кричать и срывать голос: - Он! – Кирилл пальцем указал на Павленко, пытаясь отдышаться и привести состояние в порядок. Дмитрий озадаченно приподнял бровь, мой отец же, напротив, внимательно посмотрел на парня укоряющим взглядом, словно говоря ему строго: «Как ты смеешь? Так себя непорядочно вести в чужом доме!» - Он встречается с вашей дочерью! Он пудрит ей мозги, а ваша дочь верит каждому его слову и как послушная подстилка выполняет все, все его извращенные просьбы! Дмитрий, казалось, опустошился, как бокал, стоящий перед ним на стеклянном столе – такое выражение лица я видела на нем в последний раз тогда, в день смерти его отца, когда он со слезами на глазах рассказывал мне, как нашел его в собственной квартире в луже присохшей крови. Учитель пальцами прикоснулся к вискам и успокаивающими, массажными движениями массировал кожу, глаза его устало прикрылись, веки настороженно подрагивали. - Что? – Мой отец перевел удивленный взгляд на меня, но, не увидев ответа на свой вопрос во мне, развернулся к Дмитрию и уставился на него, будто надеясь, что это наглая ложь. – Дима…? Павленко не отвечал. - Он спит с вашей дочерью, и довольно давно! Он соблазнил ее, понимаете, ради своей выгоды! Она не хочет быть со мной, потому что встречается с собственным учителем! – Переведя свое внимание на меня, Кирилл предательски закричал громче, заставив моего брата спуститься на первый этаж – Даниил только что вернулся из Турции, поэтому ему неохотно было встревать в нарастающий скандал. – Она любит его, любит сильно, но он-то – нет! Ему нужно одно, и вы знаете, что именно. На девушек своего возраста он не смотрит, ему нужны несовершеннолетние дурочки вроде нее! – Оскорбительно указал на меня пальцем. - Кирилл, успокойся! – Даниил встрял в разговор. Подбежав к Кириллу, который, раскрасневшись от гнева, захотел бросить в Дмитрия первую попавшуюся под руку вещь, брат перехватил его руки и заставил насильно сесть на диван. - Он… - заикался Кирилл. По его щекам текли слезы, то ли отчаяния, то ли обиды, или… неужели ненависти и злости? – Он совратил вашу дочь, а я еще считаюсь виноватым? – Я знала: это игра таланта. - Дмитрий Алексеевич, - выдохнул отец. – Всё, что сказал Кирилл, правда? Никогда не видела учителя таким, и готова была в ту секунду сожаления к Дмитрию и отвращения к Кириллу вызвать демона, продать ему душу и загадать, чтобы подземное существо стерло всем присутствующим в комнате память! Не хотелось, чтобы проблемы свалились на голову Павленко. Уж кто, а он не заслужил такого обращения к себе. Он тот, благодаря которому я нашла смысл жить – и этот смысл – он сам. Дмитрий каждый день открывал мне глаза на те вещи, которые я в тумане безразличия не видывала перед собой, именно мой учитель литературы помог мне заново вдохнуть воздух, и понять, что в этом воздухе пахнет излишне цветами и запахами свободы, а не замкнутостью и одиночеством. - Папа! – Я видела, как Дима боялся сказать лишнего, поэтому он молчал, спрятав лицо в своих ладонях. Я не знала сама, что говорить, ведь эмоции выдавали нас – учитель редко выглядел таким беспомощным, забитым, испуганно-молчаливым, а я не позволяла себе наглости повысить голос на родного отца, разумеется, если повысила – беспокоюсь, и это меня позорит. – Папа, ты веришь Кириллу? Он влюблен в меня давно и мстит за то, что я не ответила ему взаимностью! И его злит, что я подружилась с учителем! Не потому, что я влюбилась, а потому, что Дмитрий, в отличие от моих сверстников, умный человек и достойный собеседник, с которым не бывает скучно! - Что?! – Одноклассник вскочил с дивана, и Даниил вновь кинулся его держать. – Ты врешь! Ты достала врать! Да, я люблю тебя, и меня бесит, что ты выбрала его! Что ты в нем нашла?! - Да знаешь что? – выкрикнула я. Я не могла казаться сильной, когда слезы лились рекой из глаз… - Что? – высокомерно переспросил Кирилл. - Так любви не добиваются! Ты думаешь только о себе, и своей ложью испортил репутацию Дмитрию Алексеевичу, испортил своей ложью наши отношения с отцом и… - Хватит. – Дмитрий подал голос, и будто под гипнозом, все скандалисты посмотрели на него с интересом и ожиданием в объяснениях. – Вы видели себя со стороны? Это позорно – устраивать такие сцены не то, что при своих родных, а при чужих людях, в чужом доме! Узнаю своего Диму: человек, которого невозможно сломить; человек, который возмущается, когда люди ведут себя неподобающе. Да, это странно: вспоминая наше первое знакомство, я осознаю, что по первой встрече человек судить не стоит. Как Дмитрий оскорбил ученицу, довел ее до слез, как довел меня до ярости и до того, что у меня даже глаз дергался нервно, стоило увидеть его хитрую ухмылку. Но теперь я понимаю, и мнение мое не изменить никому: Дмитрий Алексеевич действительно безумец со своими странностями, но он, прежде всего – сильная личность, мой учитель. Не учитель литературы, нет. Учитель моей жизни. Открыватель моей жизни. Он – моя жизнь. - Это правда, Дмитрий Алексеевич? – Мой отец сидел на диване, в руках дрожал стакан с водой. Он нервничал, и мне страшно подумать, что случится дальше. – Это правда? – повторил он настойчиво. - Да, правда. – Он признания Димы я дернулась, боясь, что сейчас начнется что-то серьезное, решающее мою жизнь и жизнь учителя. – Частично - правда, - дополнил Павленко коротко. - В чем часть правды? – выдохнув, спросил отец. Он опустошил стакан с водой, и я послушно, без лишних намеков, подала ему новый. Я присела рядом и заключила мужчину в объятия – ему так легче стало. - Только в тех словах, что Юля любит меня, и в тех словах, что мы с ней встречаемся отнюдь не как учитель и ученица. - Почему? – только и посмел спросить отец. - Да потому что он извращенец! – завопил Кирилл. – Я ненавижу его! - Даниил, уведи его из моего дома, - равнодушно выдохнул папа, не поворачиваясь на Кирилла. Брат послушано вывел одноклассника из комнаты, хоть и с большими усилиями, и запер дверь плотно, чтобы посторонние не слышали наш последующий разговор. – Дима, расскажи правду, пожалуйста. В чем дело? - Мы встречаемся с вашей дочерью, - ответил он. Учитель не смотрел на меня, знал, что я одарю его возмущенным взглядом и задам немой вопрос: «Зачем ты открыл нашу тайну?» - Давно ли? – продолжал отец. На удивление мое, на удивление учителя, мужчина держался молодцом и был спокойным. Или это на первый взгляд? - Будто целую вечность, - сказал учитель. - Вы спали? - Да. - По чьей инициативе? - По моей, - без выражения прошептала я, не оставляя Диму одного в этом допросе. Эта проблема – моя проблема, не только его. Оставлять своего возлюбленного – а я его полюбила, полюбила так, как только способны любить вымышленные лирические герои в красивой любовной драме, - я не собиралась. - Она вам рассказала про свою детскую трагедию? - По всех ее подробностях, не скрывая ничего. – Мы с ним встретились взглядом, и я не выдержала. Разрыдавшись в голос, я упала на колени перед папой – и не подумала, как низко выгляжу в глазах мужчины, который воспитал меня благородной девушкой, как он изначально думал. - Папа, он помог мне стать лучше. Раньше я была забитой серой мышью, а сейчас я научилась радоваться мелочам, научилась стоять за себя, иметь собственное мнение и не подстилаться по других людей. Я научилась жить, и всё благодаря Диме – он не просто мой учитель, папа… И никогда он не будет лишним для меня, и твое решение изменит всё: лишишь меня общения с Дмитрием Алексеевичем – лишишь меня смысла жить. - Юля, ты слишком высокого мнения обо мне, - тягостно прошептал учитель, поднимая меня с колен и заключая в свои объятия. – Но я бесповоротно рад слышать такие слова о себе. - Дима, - отец глянул ему в глаза. – Если бы ты ни был моим другом, сейчас бы стоял избитый перед нами, и я не ступил бы больше ногой в наш дом. Но я не осуждаю твой выбор моей дочери. Я оторвалась от учительского плеча и посмотрела на папу. Добрый мужчина он, я знала, что он чист душой. Я знала, что он зол, но не настолько, чтобы лишить меня единственной радости – учителя. Отец – это тот, кто заботится именно о своем ребенке, и, не смотря на протесты, он готов пожертвовать своими принципами ради того, как дальше будет жить его дочь. - Я не использую вашу дочь, и никогда не использовал, и не собираюсь использовать, - Дмитрий решил признаться в своих чувствах отцу, лишь бы не терять былого доверия, возникшего между ними. – Я прежде не испытывал подобного, но мне хочется заботиться, охранять, и наслаждаться обществом вашей дочери. И я вижу это как поставленную перед собой цель. Сами знаете, если человека лишить цели, он не знает, как быть дальше, есть ли смысл вообще в чем-то, когда нет мечты? А на данный момент мне комфортно с ней. - Я закрою глаза на то, что вы старше ее на восемь лет. Закрою глаза на то, что вы ее учитель. Если моя дочь счастлива… - Отец подошел и «забрал» меня из объятий Димы, прислоняя мое заплаканное лицо к своему плечу, - то пускай она будет счастлива. - Спасибо, - прошептала я на ухо папе. – Папа… - Спасибо, - признательно кивнул Дмитрий. Когда мужчина выпустил меня из своих медвежий объятий, учитель по-дружески обнял моего отца и еще раз искренне признался в своей благодарности. - Рановато вы благодарите его. - Мама… - я повернулась на ее голос. Мама стояла вся в слезах, но вытирала щеки ладонью, пытаясь собраться с чувствами и выразить свои эмоции без криков. Не получилось. - Вон из моего дома, - она указала пальцем на дверь, смотря Диме в глаза. – Не подходи к моей дочери ни на шаг, понял? - Я не уйду, - неотступно заявил Дмитрий. – У вас нет оснований оскорблять меня. - Нет оснований? – рассмеялась она, и смех этот полон безумия и презрения ко всем нам. И к отцу, и к Диме, и ко мне. – Нет оснований?! – повысила голос женщина. – Вы спите с моей дочерью, вы – ее учитель! И у меня нет оснований осуждать вас? - Нет. - Да вы! Как вы смеете еще спорить со мной в моем доме? – Папа попытался приблизиться к ней, но мама стола на своем: - А ты чего стоишь и молчишь? Дал им свое согласие? Ты в своем уме? – накричала она на супруга. Я рыдала, шмыгая носом на всю комнату, но никто не обращал на меня внимания. - Я отлично знаю Дмитрия, - бесконфликтно начал отец. – Я ему доверяю. Что было, того не миновать. Она проигнорировала его слова. Вновь набросила с криками на Дмитрия, высказывая ему, что такие люди горят в особо выделенных котлах в Аду после смерти. Учитель оставался непреклонным, и как настоящий мужчина, он не посмел повысить голос на человека старшего, тем более, на женщину. Он молчал, однако неотрывно следил за ее взглядом, будто стараясь загипнотизировать и заставить изменить решение.