Текст книги "Учитель (СИ)"

Автор книги: Дарья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 37 страниц)

- Крылова, ты просто дьявольски божественная, - странно пропел эти слова Дмитрий, поправив прядь моих волос,- теперь уже искусственно-рыжий парик украшал мою голову. Дьявольски божественная? Именно так. Серые глаза, по-прежнему теплые, показывали всю мою человечность, а вот остальное - наоборот. От дикого эффекта накладных ресниц, ярко-красной помады на тонких губах, ядовито-салатовых теней для век и рыжего безобразия волос я выглядела прислужницей Сатаны, если не одной из его покорных женщин. От левого глаза, опуская до подбородка и оттуда вновь возвышаясь к глазам, только к правому, вырисовывался красочный рисунок. Это якобы изображенная татуировка, нарисованная простыми маркерами для тела, похожая на тонкую ветку дерева с оживающими бутонами цветов. Красиво. У Дмитрия скрытый талант к искусству. - Раздеваться? – я ошарашенно взглянула почему-то на Лешу. – Но для чего? - А ты в этих лохмотьях решила фоткаться, что ли? – деловито поинтересовался молодой человек и затащил меня за ширму, для меня же за раздражающую занавеску. Чувствую, не подружимся мы с этим пареньком, если он уже действует мне на пошатанные нервы. – Там купальник лежит, не переживай, мы же не насильники, - ядовитая ухмылка поставила меня в сомнение правдивости его слов. – Имитированную татуировку нужно нарисовать еще на правой руке, а в твоей одежде этого не полечится. Давай, надевай же, не стесняйся. Дмитрий покатывался со смеху, однако в разговор не встревал. Фыркнув что-то вроде: «Отвернитесь», а «Извращенцы», подумав в голове, я нехотя стянула с себя «лохмотья» - до жути обидно звучит, переодеваясь в предоставленную «одежду». Ну, как одежду – черный слитный купальник с открытой спиной, большим вырезом на груди, на талии располагался двойной ремень – ярко-зеленый и апельсинового оттенка. Слава богу, хоть что-то прикрывает в нижней части тела – вместо открытых трусов мне представился шанс надеть пышную юбку, больше напоминающую оторванную ткань от кукольного платьишка. Выползаю, нарядившись, на их обозрение. - Ничего. Не. Говорите, - ненавистно шепчу я, проходя к дивану, следуя указаниям Леши. Обращаю свой взгляд к Дмитрию, который, подготовленный к процессу, со счастливой улыбкой шествует ко мне в одних кожаных брюках. Взгляд на подозрительно долгое время остановился на его татуированном теле. От впадины на животе до левого плеча следовали какие-то иероглифы, в которых было кое-что скрыто интересное – если приглядеться, помимо непонятных современному человеку символов, можно разглядеть искаженное человеческое лицо. Насколько талантливы люди, раз могут из простых иероглифов придумать такую оригинальную вещь. - Что, нравится? – Дмитрий «вытер мою слюну» своим неожиданным вопросом. Я, встрепенувшись, перевела взгляд на рядом сидящего учителя, поджала губы. Уже рассмотреть нормально нельзя. – У меня еще есть. Показать? – хитрая такая усмешка. - Ага, - восторженно подтвердил Леша, - на заднице. - На ягодице, - переубедил его Дмитрий, упрямо простонав. Лучше промолчать, с каким лицом я наблюдала за их разговором, который довольно-таки неожиданно окрасил мои щеки в бледный оттенок. И, самое пугающее из этого всего действия - я загорелась желанием увидеть эту татуировку! Фу, Крылова, фу такой быть, маленькая неумелая извращенка. Оправдывая глупость своих мыслей, я не заметила, как стала безостановочно хлестать себя по щекам. - Крылова, у тебя с головой всё в порядке? – демонстрировал свою усталость к такой персоне вроде меня Дмитрий. Я не виновата, повторюсь, что окружена обаятельными молодыми людьми, которые ведут себя не положено глупо для таких взрослых, в отличие от меня, конечно, по возрасту, мужчинам. – Повернись ко мне боком. Правым. Я послушалась, при этом зажмурив глаза. Не хочу встречаться с ним взглядом, иначе подумаю снова об этом. Я же скрыла, о чем я подумала? Об этом не нужно возглашать на весь мир, и даже вспоминая о своих ушедших мыслях куда-то далеко, ближе к сердцу, я начинаю задыхаться от собственного осознания беспомощности. Почему сейчас, чувствуя легкое касание прохладного маркера к своей шее, вздрагиваю? Почему сейчас, чувствуя приближение его пальцев к своей коже, начинаю тонуть в собственном поту, выступающем из-подо лба, каплями падающего мне на открытый вырез груди. Почему сейчас, когда прошло столько времени и татуировка завершена, я сижу неподвижно, по-прежнему с зажмуренными глазами, как ребенок, и не хочу просыпаться из этой полудремы? Почему… почему… почему? - Крылова, ты как себя чувствуешь? – меня заботливо гладят по руке. – Может, тебя домой отвезти? - Как в раю побывала… - я блаженно протягиваю эти слова и не осознаю, что творю в данный момент. А зачем мне это осознавать? Ведь в раю люди не рассуждают, почему им хочется тонуть в приятной тяге, в этом блаженстве и легкости бытия. А эти прошедшие прикосновения к моей коже маркером, иногда теплыми пальцами, будто птичьим пером, вызывали во мне разные чувства и так же разную реакцию тела. Хотелось поддаться вперед и отдастся удовольствию, чувствуя эти «перья» не только на шее, плече и руке, где рисовалась татуировка, но и по всему телу, оставшемуся нетронутым учителем. - Что? – пораженный моими словами, спрашивает Дмитрий. Я падаю к нему на колени, зараженная смехом ненормального человека, и наконец-то открываю глаза. Павленко, чертенок, улыбается, и, забирая частичку моего позитива, смеется в ответ. Леша принял позу опытного фотографа и нажал на большую мигающую синим огоньком кнопку. - Отличный кадр! – Он смеется тоже. Кажется, весь мир смеялся с нами. – Давайте, еще, работаем, ребятки, работаем! - В раю, значит… - Дмитрий загадочно хмыкнул и обнял меня, перед этим предоставив мне возможность находиться с ним вдвоем в сидячем положении. Мы оба уставились в камеру, и так получилось, что я была приподнята над диваном (будто в воздухе летаю, Господи), сразу же опущена на колени к учителю. Боже! Это запретное действие произвело на меня огромное впечатление. Жаль, сейчас я проснусь и пойму, что пора прекращать читать выдуманные истории перед сном, ну которые просто не могут превратиться в реальность. Но взамен этому… Дмитрий щекочет меня. Так, глотая слезы смеха и свою размазанную тушь для ресниц, я запомнила свою первую фотосессию. Наверное, вместо готических игрушек необходимо было обставить помещение какими-нибудь забавными статуэтками, развесить шарики и два уличных фонаря, которые не ясно, что делают в здании, заменились бы другими привлекательными украшениями. Потому что фотографии детские, наивные, глупые даже. Никогда так еще не смеялась, и никогда не видела, чтобы такие же сумасшедшие люди вроде меня умели смеяться одинаково. Мы разделяли это краткое мгновение счастья вместе. Я, Крылова Юлия, мой новый отличный друг Леша, мнение о котором в первые минуты знакомства сложилось не самое лучшее, и мой ненавистный преподаватель литературы, с недавних секунд именуемый просто Димасом. Он попросил его так называть, якобы «вы» считается для него каким-то унижением и напоминанием о том, что ему скоро уходить на пенсию. Все-таки мое воспитание оставило свой след и Дмитрий, к сожалению, как был моим учителем, так им и остался. Дружбы не может быть. Никакой. Я это понимаю прекрасно. Да и ничего от него не требую. Один день, проведенный с учителем и его братом, заменил мне шестнадцать лет моей нудной жизни. За этот момент переизбытка рвущихся наружу эмоций и необъяснимых чувству можно было, конечно, и рискнуть, даже обманув родную мать, что я и сделала сегодня, согласившись участвовать в фотосессии. Мы попрощались с Лешей и уже наедине с Димой сидели в его кабинете – очешуеть, свой кабинет! – и пересматривали фотографии. У его брата талант к этому делу, нужно развивать, что я и посоветовала пареньку, когда мы слезно прощались друг с другом. Отложив аппарат на конец стола, Дмитрий вопросительно посмотрел на меня. - Чего смотрите? – не смогла сдержаться я. - Всё, что было сегодня, никак не повлияет на наши отношения, верно? – подозрительно поинтересовался он. Его серьезное лицо настораживало меня. Никак нельзя без этой угрюмой мины, а? Только стало всё налаживаться, но обязательно, в любой, что я могу доказать, приятной ситуации ответственный момент испортит весь боевой настрой. - Если я буду вас ненавидеть чуточку меньше, - попуталась пошутить я. Вышло. Дмитрий натянуто улыбнулся и покачал головой, закуривая сигарету, вытащенную из новой упаковки. - Я не об этом, но, признаться честно, рад, - отозвался он, выдыхая в пустоту кольца дыма, мгновенно рассеивающиеся на моих глазах. – Шестнадцатилетняя девочка может неправильно понять приглашение молодого человека куда-то, и… - Мы вдвоем покосились на дверь, в которую кто-то напряженно стучал кулаками, и Дмитрий, не договорив так завоевавшую мой интерес фразу, стал дергать рукой в сторону стола. Я поняла, что мне нужно лезть под стол? Но зачем? - Под стол, Крылова, быстро под стол, - шепотом шикнул на меня он и я повиновалась. Спрятавшись под рабочим столом, я свернулась в клубочек, еле-еле помещаясь в этом укрытии, а Дмитрий Алексеевич плюхнулся на двигающееся с помощью колесиков кресло и спрятал потушенную сигарету себе в карман штанов. - Входите, - по-директорски, как-то повелительно, выкрикнул учитель, встречая настороженным взглядом гостя. По носкам ботинок я сразу поняла, кто это. Видимо, он преследует меня. Казанова. Кирилл. Или просто… дебил неуравновешенный. Мой одноклассник присел на маленький стул напротив стола Дмитрия и скрестил руки в замочек, положив их на деревянную поверхность. - Дмитрий Алексеевич, а помните, вы обещали мне татуировку на плече сделать? – Судя по голосу Кирилла, я поняла, что отношения у них хорошие, можно сказать, дружеские. Учитель расхохотался и пожал однокласснику руку, кивнув головой и ничего не ответив. Казалось, он из-за моего присутствия ничего не говорит. - А Крыловой, думаешь, понравится? – резко переходит на серьезный тон, а еще на «ты», Кирилл. Я вздрагиваю от одного упоминания о себе. Ну почему меня нельзя оставить в покое? Даже здесь, когда меня по правилам не должно быть здесь, я слышу разговор, неразрешенный для моих ушей. - Само собой разумеется, - своей любимой фразой устало отзывается Дмитрий, специально откидывая голову назад, тем самым искоса наблюдая за мной. Кирилл, естественно, подумал, что Дмитрий любуется своими прекрасными ногами. - Втюрился я в нее, - заявляет мой одноклассник, а я, по всем законам, если бы имела во рту воду, выплюнула бы всё содержимое учителю на чистые кеды. – Девушка милая, мозги на месте, сиськ… - тут Дмитрий перебил его, видимо, вовремя, иначе несдобровал бы этот Кирилл. - Думаю, девушек нужно завоевывать не только татуировками, - точно подметил Дмитрий. Я даже загордилась им. Какой умничка. Фу, противно от своих же слов. Говорю как старушка. - Кто бы говорил, - прыснул со смеху Кирилл. Его смех мне показался ужасным. – Сами говорили, когда она в туалет выходила, еще неделю назад, что с такой грудью только в порнографии сниматься нужно. - Кирилл, будь добр, помолчи, - перебил его учитель, а я непроизвольно сжала пальцами ногу Дмитрия в своей руке. И почему из-за такой-то глупости слезы по щекам обжигают? А кто мне говорил, что это красиво и тому подобное? Почему так обидно-то? Вроде бы, ничего такого, но я к анекдотам, связанным с непристойными делами, отношусь весьма критично. Мечтаю встать и уйти отсюда, но Дмитрий решительно хватает меня за перевязанный конский хвост, не давая пошевелиться. Только и пикнула, как мышь, на большее не способна. - А разве с такой красивой девушкой не хочется сняться в порно? – неохотно спросил Дима и тут же сказал, не позволив моему обидчику открыть рот: - А вообще-то я пошутил. Не воспринимайте шутки всерьез, малые дети. - Да? Ну, шутки шутками, а я хочу ее оттрахать во все места. Меня чуть не стошнило, вместе с высохшими на коже слезами, правда. - Выражайся культурно, - исправил его Дмитрий. - Сами говорили, что с такой девушкой даже самый скучный человек на планете не будет встречаться, говорили, какая она унылая, не умеет жить, радоваться жизни… - и Кирилл долго перечислял слова Дмитрия Алексеевича, от чего больно защемило в груди. Это же просто слова, слова – прошлое. Его нужно стереть из памяти. У меня тоже о нем были плохие представления, но я… я не говорила об этом другим людям. Зачем он всему классу говорил, какая я ужасная? - Ладно, я пойду, завтра приду, татуировку набьем, - Кирилл поднялся, не задвинув стул под стол обратно, и остановился около двери. – Будем брать внимание Крыловой красивым телом. – И скрылся в коридоре, громко хлопнув дверью. - С такими сиськами только в порно?! – я, заорав некультурно на весь кабинет, выползла из-под стола, презрительно фыркнув на тихие извинения учителя, схватила свое пальто и остановилась у двери, опершись о деревянную поверхность спиной. Пока натягивала на себя верхнюю одежду, пыталась скрыть накопившиеся слезы в глазах. - Крылова, не воспринимай все настолько близко к сердцу. - Не говорите со мной, не говорите, - я развела руками в стороны и стала поправлять сползающий на лицо капюшон. На улице, наверное, холодно – и как я пешком собралась уходить? - Я раньше так думал, но сегодня убедился, что жизнь в тебе не угасла. Его слова звучат неубедительно. Я, открыв дверь, поворачиваюсь к нему спиной и стараюсь не показать разочарования в голосе, хотя знаю, что дрожу. - Крылова… - шепот учителя вызывает мурашки по всему телу, потому что он осторожно целует меня в ухо. – Прекрати себя так вести. - Это вы прекратите! – выкрикиваю и разворачиваюсь к нему лицом. Слезы размазали весь позорный «ведьминский» макияж для фотосессии. – И больше не разговаривайте со мной, просто не смейте! Мне неприятно узнавать от лучшего сплетника в классе о том, что за моей спиной меня посылают в порно-звёзды и считают унылым гавном! Сделав глубокий вдох и тут же выдохнув, я на одной ноте продолжила истерику: - Да, я к себе не очень-то хорошо отношусь, но вы не имели права смеяться со мной всем классом! Не имели! Вы, Дмитрий Алексеевич,… - я не сдерживаюсь, начинаю реветь как малолетка. – Вы просто обидели меня. И вам это кажется глупым, но, пожалуйста, всё, что сегодня было, сотрется из моей памяти. И даже на уроках ничего мне не говорите. Я смогу зарабатывать свои оценки, не слушая ваших слов. - Всё-всё забудешь? – И как он может быть таким спокойным? Удивляясь самой себе, уверенно киваю и гордо поднимаю голову, показывая ему свои опухшие от слез глаза. – Всё-всё? – Переспрашивает он. Снова киваю, колени подкашиваются, чувствую, что упаду с минуты на минуту. - До свидания, - думала, что это последние мои слова в его адрес. Меня прижимают к стене и нежно впиваются в губы. Поцелуй… да это поцелуем назвать нельзя. Легкое касание, но меня словно подключили к электричеству, губы мгновенно стали мокрыми, опухли, словно в них воздуха накачали… Учитель нехотя отцепился от меня, откинув мои волосы за мою спину, медленной походкой прошел к столу и сел за свое кресло, прикуривая сигарету. Я приложила пальцы к губам, не чувствуя ничего, совершенно ничего. Словно с моим первыми поцелуем Дмитрий высосал из меня все эмоции. - Теперь можешь смело забывать, - вдыхая в себя сигаретный дым, несмотря на всю эту напряженную атмосферу, по-хамски предложил учитель. Я, задыхаясь одновременно от возмущения, обиды, боли за то, что отдала свой первый поцелуй не тому человеку и не по своему ответному желанию, выбежала за дверь. Слезы остались. Их я глотала как воду. И, возможно, я дура, раз по такой причине закатила истерику... Однако мне больно. ========== Глава 10 ========== Повествование ведется от лица Юлии Точного времени я не знала. Я заблудилась в собственных мыслях, неожиданно настигнувших меня, словно нежданно пришедшая смерть. Даже стоя на улице, я не видела высвечивающиеся на огромном циферблате, расположенном на возвышающемся к небу торговом центре, цифры с точным временем. В глазах всё плыло из-за слёз, нечеткое изображение окружающих предметов размылось из-за комочков, образованных благодаря растекшейся туши и других косметических средств. А на душе такое чувство – будто я также размазана черной жидкостью, как тушь для ресниц, испачкавшая мое лицо в клоунский раскрас. Приобрели. Использовали. Выбросили. Наигрались? Я слышала чьи-то тяжелые шаги позади спины. Не стала оборачиваться, потому что прекрасно осознавала, кто движется позади меня. Этот человек преследует не мою личность, он охотится на мою душу. Дмитрий безвыборочно остановился на моей скромной персоне своей дьявольской натурой. Дичь в лапах хищника. Таящий снег под действием солнечных лучей. Клетка, разделяющая птицу и свободу всего лишь железными прутьями. Властный мужчина – слабая девушка. Наложница сильнейшего в этом бою. Я – проигравшая. А Дмитрий… он даже с предсказуемым выигрышем продолжает владеть этим ярким азартом.