Текст книги "Учитель (СИ)"

Автор книги: Дарья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 37 страниц)

И правда, к Дмитрию я ничего не чувствую, да и с чего должна-то? Из-за того, что у меня полно проблем по причине этой фотосессии, хоть моя вина здесь намного больше – это я на все согласилась, меня никто не заставлял идти по дороге, граничащей между жизнью и гневом моих родителей. Соглашусь, что его внешность отлично подходит по всем критериям многих девушек по составлению «идеального принца». В меру подтянутое тело, красующиеся на коже татуировки, к которым я даже несколько раз прикоснулась по собственному желанию, мягкие темные волосы, зеленые ведьмовские глаза – и это линзы, о чем кроме меня никто не знает, - отличный вкус в одежде и головокружительный парфюм. Только по характеру он далек от идеала; вредный, в меру самоуверенный, когда не нужно добрый и ласковый, тот еще клоун в неловких ситуациях, джентльмен, а чаще всего сущий Дьявол. - Если родители узнают, что ты сосешься с преподом… - Я подозрительно покосилась на родную кровь свою. Пусть только посмеет. - Не узнают, это - во-первых, - недовольно призналась я, - во-вторых, это было ошибкой, и такое больше не повторится. - Почему бы тебе не погрешить? Отношения с учителем как раз подойдут, - предложил брат. Глупец, зачем мне эти отношения, если я и так по уши в грязи, у меня уже имеется по вчерашней глупости нежеланный парень, да и, нет у меня никаких влечений к учителю литературы? Губы у него приятные, однако, ради поцелуев я не собираюсь отдавать всю себя каким-то отношениям. - Я не люблю его. - И? - Я не проститутка, чтобы ублажать его. А, поверь мне, ему это только и нужно будет. Слишком видно по его обаятельной ухмылке тайные желания. – Останавливаюсь возле двери, попутно хватая сумку с учебниками. Брат становится возле меня. - А как же Кирилл? Почему с ним встречаться ты согласилась? - Я его брошу, - говорю и выхожу за дверь. Почему-то стала плохо, там, внутри моей почерневшей души. Ужасно поступаю я с Кириллом, ведь он действительно влюблен в меня, хоть и имеет весьма запретные желания, связанные с моим партнерством. Впрочем, как и многие парни в этом подростковом возрасте, он думает о близости с понравившейся девушкой. Я не осуждаю. Кто бы знал, что мои слова брату окажутся пустыми. Ложью. В последнее время я стала такой растерянной, такой… не собой. Весь день как коту под хвост. Такое впечатление, что двоечник Максим лучше меня знает правила русского языка, как решать задачи по алгебре и вообще – знает, именно знает, не то, что я. Сидела все прошедшие уроки как умственно отсталая. Думала, да думала о том, о чем думать, как гласит уголовный кодекс российской федерации, не позволено. Даже на последнюю парту приземлилась. Получила две двойки за «не ответ» у доски – физика и биология. Замечательно, мои любимые предметы. Немой восторг, глухие аплодисменты для девушки по имени «Неудачница». Что уж говорить о пораженном классе – одноклассники приставали с расспросами по поводу того, что со мной случилось, в ответ получали равнодушное «ничего» и мигом отставали, как так играть заботливых друзей, у них не было времени. Мой новоявленный парень не отходил от меня ни на минуту и казался таким романтиком, что я отложила наше расставание на несколько дней вперед. Кто знает, быть может, он мне и понравится. Кстати, в следующие выходные мы идем в кино. Знаю, что дура, однако так нужно – в жизни глупить. - Крылова, не хочу этого говорить, но, девочка моя, садись, два. – Огорченная Валентина, учительница биологии, вздыхает и аккуратно вырисовывает нежеланную двойку ни для меня, ни для нее самой в классном журнале. Это последний урок. Я не выдерживаю, веду себя как истеричка, но не могу. Срываюсь с места, громко извинившись, хватаю вещи и в слезах выбегаю из класса. Никто за мной не бежит, никто меня не беспокоит. Думают, что справлюсь сама. Слава Богу. Все раздражает. Выбегаю в школьный двор, бросаю сумку под дерево – тут я раньше книги любила читать, развалившись на скамье, - и начинаю плакать. Просто смотрю в небо, плачу и ругаюсь отвратительным матом, который даже у некультурных людей вызовет неприязнь, жалуясь на несправедливость мира сего. На самом-то деле наш мир не виноват – виноваты сами люди. - И, как мстить биологичке собираешься? – Этот голос для меня как кувалдой по голове. Дмитрия сегодня не было в школе. Поворачиваюсь на учителя и горько усмехаюсь – сегодня он пришел с синяком под глазом, засосом на шее и перевязанной бинтами рукой. Спрашивать не буду, что случилось. Наверное, переспал с девушкой боксера, а потом с ним же и подрался – от этого и появились все телесные показатели. - Я человек не мстительный, тем более, виновата сама. – Я не могу находиться рядом с человеком, который забрал частичку моего детства. Я мечтала, как и все девчонки, наверное, чтобы первый поцелуй произошел с любимым человеком в романтической обстановке, но никак не в таком случае. - Пожалуй, ты могла бы все-таки отомстить. Не важно, кто виноват, важно то, что ты из-за случившегося случая чувствуешь. Если у тебя есть желание выпустить эмоции наружу – давай! – Его руки покоятся в карманах, на глазах полнейшее безразличие, в голосе нотки усталости. Совершенно не двигаясь с места, учитель наклоняется и поднимает с тротуара большой камень. Протягивает мне ладонь, и я забираю поднятую вещь себе. - И зачем мне это? - В окно. Целься в окно. Я подозрительно кошусь на него. Чего-то я не ослышалась? Учитель предлагает мне бросить камень в окно своего коллеги? - Я ослышалась? - Нет, не ослышалась. Брось камень в окно кабинета биологии. - Но ведь они поймут, что это я… - отрицательно качаю головой. Нет, так нельзя. Прежде всего, я принесу вред школьному имуществу, потом любимому учителю, в конце-то концов, самой себе и Дмитрию, предложившему мне сделать такую глупость. - Не поймут, я тебя прикрою, - он улыбается. – Обещаю. - Тогда… - я задумалась, но на короткий промежуток времени, не успел и глазом моргнуть мой литератор, как я согласилась. - Ладно, брошу я этот камень, хоть и знаю, что все будет на моей совести. - Давай, целься, - советует этот умник. Ага, как будто бы для меня это привычное дело. Не умею я камнями окна учительские разбивать. - Не умею – промахнусь. Дмитрий обреченно вздыхает и утомленно смотрит на меня. Мигом, оказавшись позади моей спины, учитель обнимает меня за талию и ставит меня в правильное полустоячее положение. Кладет в трясущуюся руку камень, мы оба целимся в стекло и попадаем с первого раза. Слышатся чьи-то крики – по всему вероятнее всего, кричат биологичка и мои трусливые одноклассницы. А я не хочу отрываться от этого положения объятий с Дмитрием, почему-то так спокойно, да и он не спешит меня отпускать. - Если мы сейчас не побежим – убьют, - задорно хохочет он мне на ухо. Я киваю и разворачиваюсь к нему лицом. - Побежали? – спрашиваю, трясусь всем телом и не соображаю, что делать в таких экстренных ситуациях. - Беги, мне ничего не сделают. - Мало ли что может случиться… - обеспокоенно кричу я. – Я без вас не побегу. - Странная ты, Крылова, - он косится на открывающееся кем-то окно и хватает меня под локоть, ускоряя шаг и быстро переходя на бег. Еле-еле успеваю за ним. – Бежим, быстрее, бежим! И обида моя былая ушла. Знаю, это слишком быстрое прощение, однако судят по поступкам. Тогда Дмитрий поступил плохо, а сейчас я со своим учителем литературы, разбив окно в кабинете биологии огромным камнем, которым, вероятнее всего, можно было бы убить человека – надеюсь, мы никого им не задели, - бегу куда-то в неизвестном направлении и давлюсь со смеху. ========== Глава 11 ========== Повествование ведется от лица Юлии Мы забежали в какой-то двор старого заброшенного дома, находящегося в безлюдном районе. Казалось, мое сердце вроде незамедлительных стрелок механических часов, тикало в груди, отчитывая секунды до какого-то неопределённого события. Я инстинктивно попятилась назад, наблюдая за размазанными картинками перед глазами. Из-за одушевленного ритма сердца теряю рассудок. - И где мы? – аккуратно намекаю на наше с учителем местонахождение. Бежали мы приблизительно двадцать минут, а с физическими нагрузками у нас отдельная история, которая останется нерассказанной. Скажу одно: я ненавижу бегать, бегать ненавидит меня, соответственно, мы враги, и каждый из нас пытается сделать другому хуже. - В укрытии, - он машет мне рукой, отходя на нормальное расстояние, позволенное для учителя и его ученицы, - иди сюда, не бойся. - А вы тут уже были? – Слушаюсь и иду за ним. Открывается деревянная дверь, обваливающаяся чуть ли не с каждым соприкосновением с любым предметом, мы проходим вперед и тут же оказываемся в темном коридоре. Учитель достает небольшой фонарик, хранящийся в его кармане, и светит мне специально в глаза. Я морщусь и отхожу на несколько шагов назад, упираясь ботинками на какую-то валяющуюся доску, одну из немного составляющих этот многочисленный мусор, разбросанный повсюду. - Да, был. Не слышала, что детвора рассказывает? – Он пошел дальше, я за ним. На ходу учитель рассказал мне всю информацию таким пугающим голосом, специально выделяясь в страшных местах мистической историй, произошедшей здесь два года назад. Говорят, здесь бродяга родила малыша, но он тут же погиб в ее руках, не потому, что родился не в лучших условиях и не от того человека, который смог бы дать ему лечение, - женщина сама задушила малютку. Свидетели видели ярость в глазах дитя, поэтому нищая одичала и придушила ребенка своим кулоном, подаренного покойным мужем – тем же бродягой, как и она. Позже ее нашли мертвую, но тело ребенка оставалось в том же положении – словно как он родился, таким и остался. Живым, а не мертвым. И воздух поступал в его легкие… - Я не верю в эту чушь. В эти детские страшилки, - саркастически призналась я, когда холодок все-таки проскользнул по моему телу. Дмитрий опустился на стул и внимательно посмотрел мне в глаза. Этот взгляд хуже дитя Сатаны, коим его считали местные жители, когда обнаружили тело под досками. - Говорят, что ребенок – это демон, переродившийся. Он пришел на землю, чтобы карать матерей, не принимающих своих детей, подаренных богом. Тем самым он, рождаясь, тут же убивал женщин, душил их каким-то странным кулоном, на котором был изображен четырехлистный клевер – что означает удачу. Кстати, на теле этого малыша был тот самый кулон, а мать, оказывается, тоже погибла от удушья. И тут я поняла, что он точно не учитель литературы. Не его это работа, ему другое прописано – людей пугать, татуировки рисовать, окна помогать разбивать – и другие шалости делать. - И что же было дальше? - В этом доме рождалось около десяти детей за последние пять лет от нищих женщин, и все они погибали, матери и дети, сразу же после родов. Но, как устанавливает экспертиза, сначала была убита женщина – потом ребенок. - То есть, по-вашему, демон-малыш убивал свою мать, а потом душил себя каким-то кулоном? – Я начинаю смеяться, да так, что стены в этом доме трясутся от моего хохота. - Вероятно, это так, - он кивает, и, кажись, на его лице серьезная сосредоточенность. – Говорят, - начинает учитель снова с этого раздражительного слова, - что в дни, когда здесь рождались дети-демоны, именно ночью по всему дому разносится детский плач, смешанный с сумасшедшим смехом какого-то безумца. А еще где-то спрятан таинственный кулон. Кто найдет его – незапланированно забеременеет и не сможет отказаться от своего дитя. А потом… родится монстр и убьет свою новую мать. - А мужчина может незапланированно забеременеть? – Присаживаюсь прямо на доски, под которыми якобы нашли тело дитя-убийцы, и изучаю взглядом спрятанное лицо Дмитрия. Он опустил голову на колени и скрепил пальцы в замочек на своем затылке. Черные пряди волос торчали из стороны в сторону. Я улыбалась, слава богу, он этого не заметил. - Нет, мужчина не может. Только женщины такие неудачницы, - криво усмехается Дмитрий, поднимая на меня взгляд. - Ну, соглашусь, женщины победители по жизни, - язвительно шепчу я, отворачиваясь к стене. – А когда здесь рождались дети-убийцы? - Сегодня родился самый первый. На этих словах я разворачиваюсь к литератору и пытаюсь уловить в его взгляде, изогнутых в сардонической усмешке губах, позе, немного сгорбленного положения и сцепленных в замочек рук, какой-то подвох. Конечно, я не поверила в эту историю больного человека с не менее больной, но развитой фантазий, однако с другой стороны позабавиться и добавить в свою жизнь немного темных красок, только не таких, какие я имею, а чтобы они будоражили мое воображение и гоняли с бешеной скоростью кровь в жилах! Хочу поверить в то, во что верить просто глупо и по-детски наивно. Однако для чего придумывают такие вот истории? Допустим, этот разваливающийся дом даже сносить не собираются, люди его избегают – значит, большинство слепо, но верит в события минувших дней. В какие-то человеческие фантазии. Хочется верить, что такое возможно. Хочется удовлетворить свое любопытство. - Давайте-ка придем сюда сегодня ночью? – предлагаю я, ловя на себе изумленный взгляд учителя. Он не о том снова подумал. Да что у него, черт возьми, одни голые бабы, или как, предположим, затащить голую бабу в постель, мысли? Не верится. Дмитрий интересный человек, но воспринимать каждое слово, сказанное человеком противоположного пола, как намек на что-то запретное и непозволительное обществом – зависимость. - А давай! – хлопнул в ладоши. Кажется, крыша сейчас упадет… - Не боишься? - Демона-ребенка – нет, - складываю руки на груди. Меня напрягает вся эта атмосфера. Меня раздражает свое предложение учителю. - А чего боишься? – «Или кого», - думаю я, но сразу отбрасываю мысли в сторону. Встает и подходит ко мне. В какой раз я уже пячусь назад? Но в ответ мне служит наглая усмешка и протестующий кивок головой, словно отгоняющий не те мысли в сторону. Дмитрий чиркает спичкой несколько раз, подставляет сигару под теплое пламя огня, которое развеяло свой аромат по всему неприятно пахнущему помещению, и нетерпеливо прикусывает сигару, пробуя ее на вкус. Мне так нравится наблюдать за его процессом курения, что я и не замечаю, как мы молча пересекаемся взглядами, в особенности я ловлю в голове смутные сомнения по своему поведению. Красивый, когда курит. Курение – вред. Но не для него. Ему это придает какого-то шарма. - Что сейчас задохнусь от этого запаха, - гневно шепчу я, поправляя сползающую сумку с плеча. - Хочешь курнуть? – задорно спрашивает Дмитрий, огонек в его глазах, как пламя той зажженной спички, разгорается в его глазах. Опять эти линзы… Интересно, а какой огонь тот, настоящий, исходящий от его истинного цвета? Может ли он так же обжечь, как и линзы? - Вы с ума сошли? Я ваша ученица! И вы мне такое предлагаете?! – ошарашенно кричу я. Мне взбрело упасть на мягкое место, сильно ушибиться рукой, местом, где я всегда ударяюсь в неловких ситуациях – чуть выше локтя у меня уже не исчезает синяк, полученный в раннем детстве. Учитель протягивает мне руку, с сигаретой в зубах поговаривая, помогая мне поднять на ноги: - И ты мне это говоришь после того, как я научил тебя бросать в окно камни? Кстати, - он запнулся и вытащил сигарету изо рта, когда я снова вернулась в реальность и ровно стояла на ногах, потирая ушибленное место ладошкой и тихо постанывая, - мы сделали огромную глупость, я не подумал. Больше так не делай. - Я предполагала, что вы сначала делаете, а потом думаете. – Я включила свое «все знаю, значит, лучше всех». Самой от себя противно. - Сказал человек, который с улыбкой на губах принял мое предложение разбить окно, - обиженно буркнул он. Сигарета полетела мне под ноги. Равнодушно потушила окурок носком ботинка. Нависла неловкая пауза. - Так что не ставь себя выше других, Крылова. Мы еще минут пять метались по двухэтажному дому в полном молчании. Только, когда мы исследовали небольшую комнатку, покрытую безлюдным мраком и таинственными рисунками на стенах, которые мы разглядели с помощью карманного фонаря, Дмитрий поведал мне о том, как люди сторонятся проклятого дома, поэтому и не предпринимают усилий избавиться от него. Мол, духи потом доберутся до них и будут мстить. Какие все суеверные. Я собралась покидать это злополучное место, подготавливая в голове план действий, и новую изготовленную ложь матери и отцу, куда же я собралась идти поздно ночью. Самой не верится в безумие своих желаний, но я мечтаю наткнуться в этом доме действительно на что-то необычное, мистическое, нереальное. Размечталась уже. А вот думаю, что с всякими тварями, как в фантазийных книгах, жилось бы намного веселее… и опасней. - Крылова, не забывай, что мы не переходим через этот барьер, - учитель стоит около двери, по-хозяйски опираясь на нее. Боже, если он сейчас упадет вместе с этой дверью, я буду истерически глотать слезы смеха. Да-а, я люблю видеть страдания людей.