Текст книги "Музыка Имматериума (СИ)"

Автор книги: Cyberdawn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 41 страниц)

– Кажется, я понимаю, Терентий, – через минуту выдал Редуктор. – Будет по слову вашему, Инквизитор, – склонился он. – Позвольте исполнить? – поднялся он.

– Исполняйте, магос, – кивнул я. – И спасибо вам, Валлиос, – поблагодарил я.

– И вам спасибо, Терентий, – кивнул техножрец, покидая апартаменты.

18. Ласковый свет Звезды

Отослав на Грифон сообщение “мёртвой руки” вызванным курьером, я несколько успокоился и начал думать рационально.

Итак, мы имеем вид, очевидно, отказавшийся от “биологической платформы”. То есть, самих некронов мы ещё натурно не встречали, но все данные как остроухого, так и крестоносного разлива это утверждают.

Откинем пока в сторону близкие взаимоотношения этого вида с конвертацией энергияматерия, их запредельные наноботы, используемые как броня (кстати, не удивлюсь, что и в ней используется это энергомассовое надругательство), и прочие техническую запредельщину.

Рассмотрим, в рамках известного, сей вид именно как вид. А именно, душа, привинченная к пусть и и высокосовершенному, но созданному телу, по сути – роботу.

Итак, душа некий “отпечаток личности” несёт, но с воспоминаниями у ентой субстанции беда. Не вполне так вообще – например, эльдарские мертвецы, упихнутые в какой-нибудь остроухий крамультук, ВРОДЕ КАК помнят всё. Но, тут куча вопросов насчёт “камней душ”. То, что в этих каменюках творит мертвечина, по косвенным признакам, можно назвать бытиём. Так что, подозреваю, остроухие сохраняют не только души, но и слепок сознания.

Хотя поковырять и потеребить какого-нибудь призрачного воена ушастых я бы не отказался, потому что интересно.

Но, в любом случае, кроме этого факта, все остальные случаи однозначно утверждают, что душа – часть личности, наиболее яркие осколки воспоминаний.

Далее, у меня есть сопроцессор, в котором я веду когнитивную и творческую деятельность. Но, делаю это крайне кратковременно, кроме того, что такое МОЯ душа, у меня нет даже никаких предположений (точнее есть, но столь дикие, что можно смело считать, что их нет). И она сугубо и трегубо отличается от душ местных и даже обезьянусов, потому что джокаэро при беседе насчёт сопроцессора категорически советовал пользоваться им лишь при самовключении, потому как “если там часто быть – станешь тупым и ничего не захочешь, иногда так глупые умирают”. Сего разрушительного воздействия нет, хотя сопроцессор я использую часто (но и не торчу в нём постоянно, ибо нафиг надо).

Значит, если не брать крайние варианты, мы имеем вид, существование которого выглядит как окрашенные остатками эмоций (и то, за древностью и эмоции могли потускнеть) базы данных. Роботы с присадкой, по большому счёту. И, если принять этот вариант, то куча мозговыворачивающих моментов находят объяснения.

Простой программный запрет на рациональное использование технологий. Почему некроны на это пошли – вопрос десятый. Возможно, это последствия формирования или воздействия именующими себя к’тан, например.

То есть, предположим, как вариант, что без руководящего присутствия партии, которая к’таны, одушевлённые роботы просто пребывают в режиме “ограниченной самозащиты”. Не используют тьму возможностей потому, что банально не соблюдены условия доступа к базам данных, как раз, как вариант – то самое к’танистое присутствие.

Так или не так – варп знает. Судя по остроухой информации, у железного врага была довольно сложная и жёсткая иерархическая структура социума, которую, например, могли “программно закрепить” при переносе на металл. А главнюки с золотым ключиком “полного доступа”, скажем, померли или избирательно убиты древними, слаанами или чёртом, в соответствующей революционной ступе.

В общем, бредовость картины в таком раскладе находит объяснения. Теперешние некроны – роботы, временами, в ответ на “души прекрасные порывы”, желающие “странного”. От порисовать и повышивать гладью, до расчленить кого-нибудь с особо выдающимся эстетизмом и непременно без наркоза.

Вопрос главнюков остаётся открытым, но большая часть железяк, будем считать, существуют так. Хотя, конечно, проверить не помешает, уж больно зыбкая теория у меня выходит.

С этими прекрасными и разумными мыслями, я перестал охреневать и стал заниматься делами. Первым делом была предпринята вылазка за жуком номер два.

Сей образец ксенотехнологий появился, всё так же в гордом одиночестве, через несколько суток после утыривания нашей компанией предшественника. И всё так же неторопливо и деловито жрал песок.

Судя по всему, выходит, что не столько убирался, сколько запасал энергию зачем-то.

В этот раз я “пошёл на дело” только с Кристиной, отпихиваясь от подпрыгивающего Редуктора и истерящих преторианцев (огрины насупились, но кивнули, мол, Терентий сказал – ему виднее).

Впрочем, тот момент, что если нам будет совсем кисло, мы просто свалим в варп – народ успокоил. Хотя, если совсем честно, ни варпа я в сваливание в варп кристининами силами не верил, как впрочем и она. Внутри ноктилитого экранирующего объекта прорвать грань материум-имматериум не смог бы, предполагаю, и божок хаоса.

Теоретически, возможно, я бы смог что-то сотворить. Но беда в том, что сотворить именно “что-то” и направить нас в интересное место с названием “варп знает куда”. Так что это если и будет, то когда (и если) станет совсем кисло.

Но, к счастью, кисло нам не стало, жук исправно был заключён в пси-сферу, а мы поспешно, но без прошлой оголтелости, покинули пирамиду.

Единственным отличием было то, что в сферу жук был помещён до того, как отреагировал на наши персоны. С учётом высоковероятных “управляющих”, мелькать перед ними своими персонами – дело весьма глупое. А Редуктор заверил, что памяти у жука нет как факта. То есть, ежели он что-то делает, кроме как жрёт материю и строит себе подобного, то он под прямым управлением. Возможность “обратного отклика”, учитывая его слабую пропускную способность, невелика, но есть, так что сообщать “мозгу”: “Здесь был Терёха, дубль два”, – я находил несколько неделикатным.

Соответственно, подпрыгивающий Редуктор с Эльдингом и парящий на гравидвигателе всё тот же логис (с весьма комичным, учитывая его положение, именем Пардус Целер) исполнили вокруг сферы с жуком ритуальный дикарский танец, во славу Омниссии, конечно. А после начали нас с Кристиной, в две руки и несустановленное количество механодендритов, натурально подталкивать в спины в сторону челнока.

Я на такое поведение думал даже возмутиться, но потом решил затаить зуб, ну и использовать в нужный момент. А то нашли себе забаву – Инквизитором и дознавателем толкаться.

Возможность затаённый зуб использовать у меня появилась сразу же, как только вприпрыжку добежавшие до лаборатории шестерёнки навострились жука исследовательски курочить. С милейшей улыбкой и фирменным “здрасти!” я ввалился в лабораторию, сияя во всех смыслах этого слова.

– Вы что-то хотели, Терентий? – отреагировал магос на моё явление через минуту, оглядел мою сиятельность и ощутимо напрягся в свете и ветре.

– Именно, Валлиос, вы очень точно подметили, “что-то хотел”, – широко лыбился я.

– Эм-м-м… – прогудел Редуктор. – Простите за неделикатное поведение после захвата образца? – проявил он смекалку.

– Поздно, магос, – злобненько поликовал я, но потом перешёл к делу. – Валлиос, у меня есть настоятельная просьба в направлении исследований, – уже вполне серьёзно начал я. – В общих чертах, что представляет из себя этот сервисный робот, мы выяснили. Осталась его главная загадка, но это вопрос будущего, исследований и экспериментов, – на что Редуктор, опасливо зыркая на меня окулярами, осторожно кивнул. – Так вот, у меня настоятельная просьба: сконцентрируйтесь на методах получения роботом сенсорной информации.

– Погодите, Терентий, – задумался на полминуты Редуктор. – Вы хотите от них укрыться! – торжественно заключил он.

– Ну да, всё верно, магос, – довольно кивнул я. – От жука нам, на текущем этапе, толку немного. Нужны либо управляющие роботы, либо сами некроны. Но, с высокой долей вероятности, сервисных роботов на нашем пути будет всё больше. А раз его сенсоры светятся, есть вполне реальная возможность погасить и замаскировать излучение в его спектре наблюдения. Ну и разобраться насчёт вибраций, плотности и прочих возможных сенсорных возможностей. И тогда, высоковероятно, мы просто сможем дойти до нужного нам источника информации, не только не поднимая тревогу, но и не тратя время на жуков.

– Это, Терентий, не говоря о том, что системы слежения, а, возможно, сенсоры самого управляющего робота или некронов, вполне вероятно, видят в аналогичном спектре, – задумчиво произнёс Редуктор под мои довольные кивки. – Займёмся, Терентий и результаты будут насколько возможно скоро, – заверил меня он.

Так что лабораторию я покидал довольным, правда, для себя так и не решил – сделал ли я шестерёнкам ответную гадость, или нет? Впрочем, всё равно на благо делу, так что и так всё равно ничего вышло, резонно заключил я.

Шестерёнки важностью и перспективностью разработок прониклись, так что через пару дней сотворили этакий вариант костюма гили, из проволоки, пластика и варп ещё знает чего. Полюбовавшись на примеряющую “обновку” Кристину да и на свою персону, я вынужденно заключил, что напоминаем мы натуральных ведьм, причём замшелых. А главный ведьм у нас – Редуктор, поскольку его механодендриты на диво гармонично сочетались с тряпками и проволокой.

– Гарантированно работает, – довольно вещал “главный ведьм”. – Но учтите, Терентий, Кристина – сенсоры роботов будут выдавать помехи при быстром перемещении. Так что если сенсоры повёрнуты в вашу сторону – перемещайтесь медленно и без резких движений, а лучше замрите.

– Учтём, Валлиос, – ответствовал я под кивки тереньтетки. – Двигаемся медленно и печально. Собственно, нас что-то задерживает? – уточнил я. – А то хотелось бы если не захватить образец, то обследовать большую площадь и прикинуть, как захватывать.

– Нет, с технической точки зрения всё готово, – довольно покивал магос. – Кстати, Терентий, в свете новой маскировки это стало не столь актуально, – с этими словами в свете и ветре Редуктор заэманировал виной. – Но я забыл вам доложить, – признался магос, на что я заинтересованно поднял бровь. – На границе песка появились четыре робота, ускорили поглощение и вчера сожрали пикт-камеру.

– Ну вы даёте, магос, – усмехнулся я, с четверть минуты обдумав “жуткий грех”. – Заработались? – уточнил я.

– Заработался, – покаянно кивнул Редуктор, – это вы отменно сформулировали, Терентий, – подлизался он.

– Ну, не страшно, хотя неприятно, – отметил я, а то забудет что-то важное. – Значит, предлагаю выдвигаться тем же составом, что и в первый раз. Разве что к логису Целеру имеет смысл приставить отдельного преторианца: направляемся мы глубже, риск обнаружения и тревоги выше, соответственно, важна мобильность. Но и логис не помешает, если что, – выложил я плоды своих размышлений.

Против чего никто не возражал, так что через четыре часа мы уже спускались на тауроксах к пирамиде.

Выгрузились, встряхнулись и только я хотел отдать команду на начало похода, как к нам подсеменил один из преторианцев.

– Почтенный Инквизитор, срочное сообщение вокс-каналом, – которые у нас были, по понятной причине, заблокированы. – От капитана Боррини. Капитан настаивает на вашем срочном возвращении на Милосердие, – выдал телохранитель.

– Не вовремя как, – посетовал я, вздохнул и высказался. – Ну, давайте вернёмся, не думаю, что Франциск зовёт из-за глупости какой.

И вернулась наша довольно расстроенная компания в челноки, принявшиеся догонять находящееся на низкой орбите Милосердие.

Так-то, я бы потеребил Франциска, на тему “что надо-то?!” воксом, но сильные передатчики мы не использовали, опасаясь пробуждения, а слабые “не пробивали” планету.

И вот, уже на Милосердии, встречает нашу компанию на ангарных палубах Франциск, что само по себе весьма тревожно – куча ритуалов и прочего флотских таковые действия от “первого на корабле” весьма ограничивало.

– Франциск? – не стал я разводить политесы.

– Судно класса линкор вошло в систему с кораблём-ретранслятором астропатической связи, – озвучил Боррини. – Судя по виду – еретики, возможно, астартес, судя по замеченной траектории – движется к Геллефире. Возможно, к иным планетам по тому же вектору, но маловероятно.

– Маловероятно, – повторил я, чувствуя, как внутри разгорается холодная ярость. – Так, дамы и господа. Я в музыкальную, никого не хочу видеть и слышать в течении получаса. Потом совещание, там же, – лязгнул я, направляясь к органу.

А в музыкальной, играя самую попсовую мелодию Баха, я судорожно думал и старался взять себя в руки. Итак, видимо, опять несущие слово. Крайне маловероятно, что предатели в этот раз охотятся за мной – о месте назначения никто не знал, кроме нескольких Инквизиторов. Вероятность, что “настучали” на судне-ретрансляторе – близится к нулю. Как и агенты в Геллефирианском Секторе, напомнил себе я.

А значит, несуны озаботились пропавшим судном, по крайней мере, это наиболее логичный вывод.

Правда, ни варпа это ситуацию не улучшает – высадятся на Геллефире, под еретические завывания вырежут большую часть населения, принеся в жертву ручным демонам и своему отбитому примарху. Меньшую часть загребут в рабство, ну и по планетам сектора “влёгкую” пройдутся.

Варповщина, надо на Штаб Имперского Флота надавить, чтобы выделили в Геллефирианский Сектор нормальный флот, зря я рукой махнул, мимоходом отметил я.

Заодно воспоминания о “подвигах” этих упырей рождали холодную, подсердечную ярость. И они МНЕ МЕШАЮТ!!! – взорвался я, еле удержавшись от удара, крушащего клавиатуру органа. Эти твари лезут в Империум, служение которому я принял, как к себе домой. Они даже не гнались за ретрансляционным судном – не боялись, твари, пришли нести своё поганое слово.

И свячёная оболочка очень гармонично встраивалась в мою собственную ярость. Поразмыслив немного, я махнул на неё рукой. Бороться с ней сейчас – глупо, переводить силы, которые пригодятся. А эти твари меня бесят, единственное – надо удержаться от впадение в состояние берсерка – последнее ни к чему хорошему не приведёт.

Так что на осторожный стук в дверь соратникам открыл Терёха собранный, а не обезумевший маньяк. Правда, мимоходом глянув на свою ухмылку, отражённую в иллюминаторе, я последнее слово убрал. Просто – не обезумевший.

– Франциск, тип, класс и прочие моменты судна еретиков? – ровно поинтересовался я.

– Как я и говорил, класс – линкор. Тип экипажу “Милости Терры” не известен, а судя по описанию – это один из линкоров типа “Опустошитель”.

– Тёмный Хор? – уточнил я, на что последовал кивок. – Ну, хоть не класс “Бездна”, – невесело пошутил я.

– Император храни, Терентий, их не видели с тридцать второго миллениума! – реально ужаснулся Франциск.

Это да, “Бездна” – тридцатикилометровый звиздец, как он есть. Правда один из трёх судов ультрамарины гарантированно разнесли в варп, а вот два других под вопросом. Впрочем, агенты Ордена о таковых не докладывали, так что есть надежда, что один сломали, второй потеряли, хоть несуны и не нужного этноса.

Но Опустошение… однозначно лучше, хищно оскалился я, испытав такой прилив злорадства, что аж мигнул нимбом. Опустошение, точнее, Тёмный Хор несунов – судно, созданное во времена Крестового Похода, для подавления планетарной обороны высокотехнологичных Миров. У них ни варпа нет пустотной авиации, да и десантной маловато, хотя огневая мощь запредельна, что да, то да.

Впрочем, есть одна странность, отметил я, требовательно уставившись на Редуктора.

– Магос, у меня к вам вопрос, – улыбнулся я. – Архипредатели прут в Геллефирианский Сектор второй раз. Да, на очень мощных судах, но без сопровождения, – продолжил я. – Ну, положим, о нахождении тут Милосердия они высоковероятно не знают. Но Арк Механикус Вечное Движение – не песчинка. Кроме того, не в обиду вам будет сказано, у архипредателей со времён ереси налажена работа с вашими собратьями по вере, – что вызвало возмущённый технописк. – Я вас ни в чём не обвиняю, просто хочу понять, – пояснил я. – Арк Механикус – серьёзнейшее судно. И, если в первую нашу встречу их неосведомленность о Вечном Движении объяснимо, то ныне – весьма странно.

– Я составил запрос на выданное вами удостоверение агента Инквизиции, – прогудел Редуктор. – Вечное Движение не фигурирует ни в реестрах Имперского Флота, ни в реестрах Базиликон Астра как моё судно. И, следовательно, не имеет отношение к Геллефирианскому Сектору. Да и к вам, разве что для иных Инквизиторов, – дополнил он.

– Весьма… предусмотрительно, – оскалился я. – Значит, архипредатели летят в сектор с единственным старым крейсером, максимум – знают о корабле скватов. Это славно, но боюсь, после этой нашей встречи скрыть принадлежность Движения не удастся, так что после – отправьте уведомления, магос, – посоветовал я. – Мало ли что со мной случится, – уточнил я.

– Терентий, я… не вполне понимаю вашу радость, – буркнул капитан. – Опустошение – чудовищно опасный корабль. А после пропажи боевой баржи они будут гораздо осторожнее, и заманить их в ловушку столь просто не удастся.

– Было бы желание, Франциск, попадутся, – отметил я. – Давайте думать, друзья, что нам делать с этими еретиками, – с этими словами я материализовал голограмму “Опустошения”.

Агнесса, кстати, в процессе обсуждения представила немало информации, которой не было у меня. Правда, большая часть идей была зарублена на взлёте: Опустошение было судном прорыва планетарной обороны и имело, помимо мощнейшего вооружения, весьма прочные каскадные пустотные щиты и лютую по толщине броню.

– Нет, второй раз мы еретиков под огонь Движения со спущенными штанами не подведём, – окончательно подвёл итог я. – Точнее, даже если я буду орать воксом, что я тут, сначала они раздолбят Милосердие. Да и не факт, что раздолбят до конца – первый раз явно охотились за мной. Франциск, с торпедами точно никак? – решил уточнить я второй раз.

– Только если снять щиты, Терентий. Средства ПРО явно не смогут перехватить спецбоеприпас, но детонация на щитах ничего не даст. Нужен контакт с поверхностью корабля, как при изначально задуманном применении, – развёл руками он.

Жаль, вынужденно констатировал я. А то было у меня желание запульнуть во вражин одной из двух торпед “судного дня”. Невзирая на их запредельную дороговизну – цель вполне достойная.

Или пересесть на лёгкий крейсер местного флота, поорать с него воксом, прикидывал я, ну и повторить наш удачный заход с расстрелом не только Арк Механикусом, но и Милосердием?

Погонял я эту мысль в голове и вынужденно отказался – не менее пятидесяти процентов вероятность, что Тёмный Хор мимоходом прихлопнет лёгкий крейсер, а потом доложит Лоргару, что Терёхе хана. И снимать щиты не будет, а без этого я столь героически сдохну, что такое даже представлять стыдно.

– Гори они огнём! – подвёл итоги своим размышлениям Франциск, махнув рукой.

Очевидно, тоже обдумывал хитрый план, в варп разбившийся о щиты и броню еретического корыта.

Впрочем, его высказывание провернуло мои мозги… ну скажем так, в нужном положении. Мне даже щелчок послышался – то ли мозги в то самое положение встали, то ли высший ум постучал меня по бестолковке, но это и неважно.

Важно то, что принцип действия спецбоеприпаса, вызывающего детонацию в ядре обречённой планеты, весьма специфическое, несвойственное кораблям вооружение Милосердия, ну и искреннее пожелание Франциска породило в моей голове весьма занимательную идею.

– Сгорят, Франциск, – посулил я.

И вывалил на соратников свою идею. Принятую сначала с плохо скрываемым (но всё же скрываемым, в силу чинопочитания) скепсисом. Впрочем, аргументы, пусть и дилетанта, но весьма широкого профиля, заставили капитана и шестерёнок задуматься. Наконец, Редуктор перестал препираться на тему “так не по фэньшую́, давайте героически убьёмся об корыто еретиков”, замерцал огоньками аугментов и, наконец, выдал:

– Теоретически возможно. Но надо считать и направление… – задумчиво прогудел он.

– Валиос, я не обладаю вашими познаниями, – выдал я. – Но, направление пойдёт от центра массы, причин для иного я не представляю.

– Вы правы, Терентий, но забываете момент вращения, – задумчиво прогудел Редуктор.

– Можно провести пробные стрельбы, – выдал Франциск, постепенно осознающий всю прелесть сожжения еретиков огнём.

– Без расчётов – категорически нельзя. Получите потоком в Милосердие, капитан, а у вас не линкор, щиты не выдержат, – категорично заявил магос.

– Можно подумать, есть щиты, что выдержат, – отметил я.

– Теоретически – есть, – ошарашил меня Редуктор. – Многослойные щиты крепости-монастыря Фаланга, Император Сомниум, Буцефал – выдержат точно. Не температуру, погасят импульс потока за счёт своего разрушения, – пояснил магос.

– А теплопроводность вакуума равна нулю, излучение же максимум ослепит несколько сервиторов, – понимающе отозвался я.

– Именно, Терентий, – кивнул Генерал-Фабрикатор. – Впрочем, к линкору типа Опустошение это не относится. Возможно, выдержал бы класс Бездна, но не уверен, слишком мало данных по ним. В любом случае, надо считать, и если ваш план воплотится – делать это с ювелирной точностью, – заключил он. – Вы настаиваете на том, чтобы Вечное Движение не принимало участие в бою? – уточнил магос.

– В случае осуществимости плана – настаиваю. Лететь двум кораблям рядом – глупо. Да и увеличивает шанс попасть под огонь весьма неприятных орудий еретиков, а если двигаться в разные стороны – так совершенно не факт, что еретики не пожелают уничтожить не тот корабль, что мы рассчитываем, – ответствовал я. – Ну и куча факторов, от отрыва Движения от производства, до стоимости и времени ремонта Арк Механикус. Ну и, наконец, магос, как вы оцениваете шансы Движения и Милосердия против Опустошения? – уточнил я.

– Не более двадцати процентов на взаимное уничтожение, двенадцать процентов на то, что один из наших кораблей будет лишь поврежден и менее процента на сохранность обоих кораблей при уничтожении врага, – прогудел Редуктор. – Вероятность целостности я даже не считаю, тысячные доли процента, – дополнил он.

– Вот, магос, вы сами и ответили на свой вопрос, – развёл я руками. – В рамках принятого плана – Движение просто не нужно, а его присутствие может лишь навредить. Главное, чтобы не было абордажа, – мимоходом поёжился я.

– Не будет, почти наверняка, – подал голос Франциск. – Кидать дропподы на скоростях маневренного боя – просто выкидывать астартес в пустоту. А абордажные торпеды не пройдут щиты, да и у Опустошения крайне мало подходящих пусковых, так что вряд ли есть и сами торпеды, – заключил капитан.

На том совещание и закончили. Механикусы разрывались между расчетами и жучком, Милосердие шло в Имматериуме к Геллефире, а я, терзаемый опасениями, невзирая на уверения Франциска, затеял внеплановый смотр своим вооруженным силам.

Для чего, кстати, пришлось заскакивать в лабораторию и три раза взывать к Эльдингу – мой мастер оружия чего-то там научно познавал, а без его высоковольтной персоны гонять когорту скитариев было можно, но как субординационно неверно, так и в ряде случаев неэффективно – многие киборги были лишены иных средств взаимной коммуникаций с окружающим миром, кроме вокс-каналов, а из знакомых языков у них была только техно-лингва. То есть, готик они худо-бедно понимали, но именно “худо-бедно”, так что непосредственный начальник кибернетизированных вооружённых сил был нужен по нескольким причинам.

– Итак, господа, – обратился я к Эльдингу и Сину, – Нас опять ждёт бой с предателями. И, несмотря на уверения капитана Франциска, я не хочу повторения прошлого боя. Потери были неприемлемыми, – отрезал я.

– Но Терентий, в бою с астартес… – начал было полковник.

– Для МЕНЯ неприемлемыми, Роберт. Я не хочу терять людей. И хочу подготовиться к худшему сценарию, а именно – проникновению вражеских сил на Милосердие.

– Это и вправду маловероятно, Терентий, до перегрузки генераторов щитов, а после – скорее будет разумным подорвать реактор, чтобы прихватить предателей с собой и не попасть в их руки, – отметил Эльдинг.

– Эльдинг, простейший вариант, в котором судно предателей УЖЕ уничтожено, щиты Милосердия сбиты, но уйти от дропподов и абордажных торпед мы не успеваем, – озвучил я.

– Маловероятный, но возможный вариант, Терентий, – признал артизан, слегка склонив голову в знак согласия.

– Да, так вот, мне не нравится терять людей, – продолжил я. – А обдумывая прошлый абордаж, я отметил некоторую нерациональность, повлекшую немало лишних потерь, – отметил я, вызвав заинтересованные, хотя и не без скепсиса, взгляды. – Итак, что на судне НЕОБХОДИМО оборонять, и куда рвутся при абордаже? – вопросил я.

– Мостик, двигательная и орудийные палубы, реакторный отсек, – перечислил по порядку “важности захвата” Син.

– Именно, – покивал я. – Но на Гневе, за счёт небольших размеров, оборона реакторного отсека была довольно затруднена, хотя и её можно было улучшить, – отметил я, сразу успокоив вспыхнувшего обидой в свете и ветре Эльдинга. – Это не в укор тебе, артизан доминус, просто… А варп знает, почему так не делают, – честно признался я.

– Как? – уже с неподдельным интересом спросил Син.

– Перекрыть тяжёлым ручным и средним самоходным оружием подходы к атакуемым палубам, – ответил я. – Например, если вспомнить абордаж Гнева, то в реакторной прекрасно бы действовали Часовые, им бы хватило места. А мультилазер или автопушка не навредили бы ни обшивке, ни переборкам, ни самому реактору. Если в него не стрелять целенаправленно, – уточнил я.

– Наши Часовые в основном с мультимельтами, – напомнил Син.

– Сменить на автопушку и мультилазер – дело пары часов, – отметил Эльдинг. – Да, нужно отметить, и я оставил в казармах сагитариев. Доктрина отражения абордажа предполагает высокомобильные подразделения, выдвигающиеся в район абордажа, – выдал он под кивки Сина.

– И смысл в этом? – риторически вопросил я, на что ответом была тишина и пожатия плечами. – В общем, проведите учения, присмотритесь, как разместить наши силы так, чтобы не мы бежали к возможному врагу, а враги нарывались на максимально сосредоточенный огонь на бегу к вам.

Ещё до выхода в системе Геллефира проверили, и учения были проведены. Лично я был доволен – огонь той же зенитной Гидры в условиях коридоров судна – гарантированный конец даже астартес. Да и какому-нибудь апостолу тоже мало не покажется. Да и сагитарии не защитными колпачками протеиновую смесь хлебали, так что результатами учений я был доволен. Лучше бы, конечно, вражины сгорели во всеочищающем огне без всяких абордажей, но не подготовиться было глупо.

Кстати, в ответ на копошения Роберта и Эльдинга ко мне прискакал Франциск, вопрошая, что за варповщина творится на корабле. Явно хотел оправдать итальянскую фамилию и устроить соответствующую истерику. Но, выслушав мои резоны, свои планы отложил, чем сберёг как посуду, так и свои нервы – а то я бы капитана послал в самых прочувственных выражениях.

Вообще, меня реально эмоционально “штормило”. Накатывала ярость на поганых еретиков и желание не использовать хитрый план, а собственноручно предать огню мерзких предателей. И “свячёность” в этих иррациональных чувствах играла весьма весомую роль, так что плюнув на “экономию”, я начал перерабатывать гадкую оболочку. Пока она не “переработала” меня, ну или не довела до самоубийства об заведомо превосходящего противника.

Вообще, я, кажется, начал понимать природу воздействия на меня этой пакости. Дело в том, что “на меня”, ту часть, что неведомо сколько торчала в глубинах варпа, сия оболочка влияния не оказывала. Я был вне её области воздействия, вот только… я был в теле. А тело это, невзирая на весьма своеобразную душу, было “плотью от плоти” этого Мира. Как, к слову, и сопроцессор джокаэро, невзирая на то, что вышел из-под лап “нездешних” товарищей.

И в этом случае как никогда подходило определение “бытие определяет сознание”. Соприкасаясь и живя в теле и сопроцессоре, я волей-неволей оказался подвержен их влиянию. А они, в свою очередь, подчинялись навязанным программам свячёной оболочки.

Тут был либо вариант “оставить оболочку” показав понапридуманым какими-то там ве-е-ерующими законам неприличный жест. Либо обособить сознание от материи, управлять ими, а не управляться. Последнее было, конечно, предпочтительнее, но отдавало дремучим дзеном и прочими “духовыми” практиками. Хотя, в Мире, где моё бытие немалое время определяла именно душа, уместнее называть эти практики без кавычек и скорее душевными, не без иронии отметил я.

Вот только беда в том, что “покинуть тело, оставаясь в нём” я банально не умел. Вот просто, банально не знал, что делать, а на мои “хочу, что было по-моему” свет и ветер весьма показательно и ехидно ни варпа не делали. Демонстрируя этим бездействием, что они не колдунство какое-нибудь поганое, а именно энергия, пусть и подвластная мне. Хочешь что-то сделать – делай, только знай, что и как. Иначе волшебства не получится, вздохнул я над тяжестью своего бытия.

Впрочем, была надежда на практику псионики, потому как на довольно высоких уровнях постижения и практики и были всяческие “покинь тело, оставаясь в теле”, вполне могущие мне подойти. Вот только без толкового наставника, невзирая на весьма упорные тренировки, мне до таких “высот глубин” как до Окуляра Ужаса, причём ракообразным ходом.

В общем, к прибытию в звездную систему Геллефиры был я весьма дёрган, поскольку понимать головой, точнее даже разумом – это одно. А вот контролировать потуги мозга, да и сопроцессора – это совсем другое. Так что плюнув на экономию, я исправно “стравливал” свячёность, сводя её влияние к минимуму. Полностью от влияния не избавился, но, всё же, столь озверевшим психом, сколь был ранее, перестал быть.

Да и с Денисом связался “правительственным” вокс-каналом в настроении скорее ехидном, нежели озверевшим.

– Слышали новости, Денис? – после приветствия ехидничал я. – К нам едут архипредатели!

– Я рад, Терентий, что у вас хорошее настроение, – кисло ответствовал Денис. – Но мне почему-то не смешно. И варп подери! – явно взорвался он. – Что нам делать?!

– Ничего, Денис, – успокаивающе ответил я. – Геллефира не подвергнется опасности, обещаю вам это.

– Простите, Терентий, мою вспышку, – повинился губернатор. – Но не будете же вы вечно нас оберегать. А я, признаться, в растерянности и не понимаю, что делать – у меня физически нет ресурсов противостоять подобным угрозам, а Сектор и люди – моя ответственность, – пожаловался он.