Текст книги "Музыка Имматериума (СИ)"

Автор книги: Cyberdawn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 41 страниц)

Музыка Имматериума

1. Неудачные прятки

Полёт до свежеобразованного Геллеферианского Сектора мог занять от трёх месяцев до полугода. Варп, нужно отметить – вещь такая, хаотическая. И выходило, что всё это время мне оставалось лишь тренироваться, осваивать новою порцию информации из библиотеки Энцелада и… всё. Досуг ограничен общением телами с Кристиной. Дело это полезное, приятное. Но, в качестве единственного средства отдохновения, довольно однообразное.

Тереньтетка-то моя ненаглядная таковому досугу лишь радовалась, а вот мне хотелось чего-то иного. Не отнимающего много времени, с одной стороны, но и дающего отдых и заряд бодрости. И, после пристального вглядывания в регицид (несколько изменённые шахматы) и бутыль с амасеком, пришла моя инквизиторственность к выводу, что всё это не то.

А в процессе рассматривания пустой здоровой каюты с панорамным окном, составленным из шестигранников бронестекла, пришла мне в голову идея. Несколько, возможно, чрезмерно пафосная… Но хочу, да и тварь я дрожащая или правоиметельная?

Обдумав этот вопрос, пришёл я к однозначному выводу о своём безоговорочном правоимении. Да и направился к Редуктору, как раз компостирующему мозги Эльдингу.

– Магос, не отвлёк ли я вас от чего-то важного? – куртуазно осведомился я, умещая свой зад в кресло.

– Не слишком, Терентий, – прогудел Редуктор. – Беседа конфиденциального толка? – полюбопытствовал он.

– Нисколько, просто у меня есть некая потребность, – задумался, формулируя я. – Валлиос, скажите, а вы сможете сделать оргáн?

– Оргáн? – технописком и светом и ветром выразил изумление магос.

– Именно его, – веско покивал я.

– Но у корабельных служителей экклезиархии есть оргáн для службы, – продолжал недоумевать Редуктор.

– Я бы эту поделку назвал фисгармонией, не более, – фыркнул я. – А я хочу полноценный, с резонирующими трубами, несколькими наборами клавиш. В общем, желаю нормальный, большой, мне предназначенный и угодный оргáн, а не служителям всяким, – определил я свои хотелки.

– В теории, имеющийся штат служителей Омниссии смогут произвести вам потребное, – уже серьёзно задумался магос. – Никогда бы не подумал, что у вас столь необычное пристрастие, – выдал он.

Ну, думал я уже на пути к своим покоям, сам бы на месте Редуктора удивился. Точнее так, клавишными я, спасибо родителям, владел и увлекался, но так, фоново – как вид досуга, пару раз в месяц выковыривая из шкафа синтезатор. Но, как и у любого клавишника, была у меня ещё в прошлом мире недоступная мечта: сыграть на лютом, былинном органе, во всю стенку. Лететь нам чёрти сколько, да и вообще: просто хочу.

Собственно, за пару декад орган и сотворили: блестящий лаком дерева, сталью, латунью и медью труб, костями клавиш трёхрядной клавиатуры. Богатый и чертовски мне угодный орган получился, правда, лютый размерами, так что для помещения его в облюбованную моей музыкальностью каюту, пришлось это сокровище разбирать. Чуть до приступа сердечного служители меня не довели, тягая моё сокр-р-ровищще!

Но, наконец, музыкальный инструмент занял своё место на возвышении в углу залы. Я, подумав, решил электрического освещения в каюте не делать, так что стены заняли пылающие прометиевым пламенем лампады. Да и вид на имматериум в иллюминатор давал свет, тревожный, мерцающий и завораживающий.

Не сказать, что у меня получилась сыграть с первого раза: прелесть мою пришлось настраивать не один час, да и свои особенности игры на нём были. Так что с подготовкой я провозился, искренне увлёкшись, часа четыре. А разогнувшись и проиграв несколько гамм, довольно потянулся. И обнаружил своих аколитов, притворяющихся ветошью у стеночки. И не только аколитов, нужно отметить. Благо, размеры каюты позволяли.

Подумал я, да и не стал задавать дурацкие вопросы, из разряда “А что это вы тут делаете?” Но, для начала, надо бы исполнить что-то не слишком сложное, но и приятное, раз уж слушатели набрались. Подумал я, да и решил остановиться на прелюдии и фуге Букстехуде. Благо, это недолгое произведение, а с управлением (моя прелесть оказалась изрядно педальной) я в процессе настройки освоился. И сыграл… чёрт возьми, это вышло столь мощно, что пробрало меня самого! Орган гудел, каюта вибрировала, в итоге я сам погрузился в музыку. А через час, несколько придя в себя, я отметил такие вещи как: подрагивающие в такт мелодии языки пламени лампад, исполняющий цветомузыку свет и ветер варпа. Да даже переливы, видимые в иллюминаторе содрогались и меняли цвета в такт мелодии, которой на текущий момент было произведением Денни Эльфмана.

Это я жгу, с некоторым опасением отметил я, но надо бы это сворачивать. Благо, органная музыка так или иначе была в некоторой степени импровизацией, так что в минуту я игру и закончил. Слушатели, которых прибавилось, в тишине, под потрескивание лампад, покинули каюту. Кристина же просто ожидала меня, почти прошептав: “Красиво…” – когда я приблизился к ней.

Ну, реально получилось весьма и весьма, думал я, вдыхая запах горящего прометия. Но злоупотреблять этим не стоит, а то чёрт знает, на что моя не вполне понятная природа, варп, который есть воображение, ну и порывы, даримые музыкой, могут сотворить. Так что появилось у меня хобби, но за орган я садился исключительно с сервочерепом, гарантированно выводящим меня из музыкального транса через полчаса после начала игры.

В итоге самыми “преданными фанатами” моего нового хобби оказались, как ни забавно, различные шестерёнки. Вот какие кибернетические струны цеплял орган в их аугментированных душах – непонятно. Но эти типы аж установили детекторы на мою музыкальную комнату и, ежели я не возражал (а пару раз посылал всех в варп, хотелось одиночества), набивались в музыкальную.

Правда, как выяснилось впоследствии, помимо адептов Бога-Машины, от последствий моей игры фанатели ещё и навигаторы Гнева. Сам узнал случайно, после благодарности за “прекрасную музыку” от главного навигатора Лемана. Впрочем, как воспринимали трёхглазики музыку – я толком не понимал. Варп для меня откликался запахами и ощущениями, максимум – цветами. Возможно, навигаторы и слушали его, в этом случае я решил любопытства не проявлять.

А ещё я не гонял шестрёнок, в большинстве своём, по двум причинам: первая заключалась в том, что не без помощи музыки у меня начинал налаживаться диалог с преторианцами. Или у них начинала пробуждаться личность: и такой вариант имел право на существование. Я, признаться, разобравшись в “протоколах подготовки скитариев” несколько выпал в осадок. Итак, бытовал миф, что пошедший в скитарии человек, отслужив, благо продолжительность жизни была практически неограниченна, “выслуживается” в техножрецы. Если не помрёт, конечно.

Теоретически так и было. Вот только первичная подготовка скитария заключалась в том, что им “чистили мозги”. Правда, в разных Мирах-Кузнях несколько по-разному, в зависимости от предназначения – масса факторов. Стандартизация тут давала довольно широкое поле вариабельности, всё же человеков модернизировали. Но, ряд протоколов были даже жестче, нежели у “творческих” сервиторов. Соответственно, большая часть скитариев не то, что не дорастут до техножреца, они даже не будут помнить о таковом желании.

Не на всех Мирах-Кузнях применялись столь жёсткие протоколы подготовки, но в среднем по Империуму было так. Соответственно, хоть и преторианцы, но в основе своим моя десятка была скитариями, с весьма и весьма урезанной “человеческой” частью не столько тела, сколько разума.

А второй причиной был Редуктор. Дело в том, что мне нужен был именно союзник, получающий информацию, полного объёма которой не было ни у Инквизиции, ни у Генерал-Фабрикатора Марса. Секретность уровня “самосожжение перед прочтением”, скажем так.

И, вроде бы, Валлиос вполне лоялен и прочее… вот только сказать со стопроцентной уверенностью, как он отреагирует на мои откровения, я не мог. Потому как откровения затрагивали весьма многое из “миропонимательных” моментов, базовых и основополагающих. То есть, для подключения Редуктора к планируемому “поиску Железного Врага”, надо открыть ему столько, что… В общем, было откровенно страшновато, а не сломается ли к демонам Валлиос.

Но от моих опасений дело не двигалось. Так что, в один прекрасный момент, после органного концерта, покидающих музыкальную комнату слушателей настиг мой голос.

– Валлиос, задержитесь, у меня к вам имеется разговор, – выдал я.

– По слову вашему, Терентий, – ответствовал магос, направляясь к моей персоне.

– Присаживайтесь, Валлиос, – с внутренним волнением начал я. – Итак, как вы и сами догадались, моя поддержка вам с организацией Мира-Кузни связана не только с вашими неоспоримыми достоинствами. Есть и иная причина.

– Внимательно слушаю вас, Терентий, – собрался магос, что отразилось в свете и ветре соответствующим образом.

– Информация, которой я с вами поделюсь, никогда и никому не должна стать доступной. Если это случится без моего дозволения… Магос, мы давно знакомы, но в этом случае вы не спрячетесь от меня даже в Море Душ. Я вырву вас оттуда, а боги хаоса покажутся вам неумелыми детьми, – честно сказал я.

– Достаточно было сказать, чтобы я промолчал, – обиженно, хоть и внешне безэмоционально ответил Редуктор.

– И тем не менее. Тайны, открываемые мной вам, это тайны как Империума, так и Инквизиции. И не сказать последнее я не мог, – уточнил я.

– Понимаю, Терентий, и, как вы любите говорить, принимаю, – кивнул он, явно “поубавив” в обиде.

– Прекрасно, Валлиос. Откройте канал сопряжения и приготовьтесь получать информационный пакет, – выдал я, а после сопряжения с каналом направил Редуктору компиляцию данных. – Ознакомьтесь, – озвучил я вслух, прикрывая глаза.

А сам, в свете и ветре, пристрастно следил за эмоциями магоса. И Редуктора и вправду неслабо штормило в эмоциях, прорывался писк технолингвы. Я даже боялся, что бедолага начнёт “парить и дымиться”, но обошлось. Наконец, с жуткой эмоциональной кашей внутри, магос уставил на меня окуляры.

– Терентий… Омниссия? – неверяще выдал он.

– Вы верите в двуединого бога, Валлиос, – ответствовал я, готовящийся к этой беседе. – Собственно, так и есть… Просто Бог-Машина – не ипостась. А соратник, продолжение воли Императора. В общем-то, ничего нового, кроме “иерархических моментов”, совершенно не принципиальных никому, кроме самих богов, в этом нет.

– Это… – аж на минуту отключился от реальности магос. – Приемлемо, в такой интерпретации. Эти данные точны, Терентий?

– Насколько вообще можно верить архивам, археологии. Да и ушастым, – поморщился я. – Но, если ксеносы и обманываются, то именно обманываются, а не дезинформируют нас.

– Понятно… – прогудел Валлиос. – Но почему не заметили?! Вы привели восемнадцать примеров с гробницами, обнаруженными во время Великого Крестового Похода. И каждый, каждый раз, Омниссия всеблагой, интерпретировали как гробницу НОВЫХ ксеносов! – гневно выдал явно “раскачанный” магос.

– А сколько таких примеров не сохранилось, – ответствовал я. – Вы бы знали, Валлиос, как же меня БЕСИТ то, сколько мы утеряли! – прорвалось из меня. – Из-за утерянных архивов, глупости, некомпетентности! Технологии, история… Да варп подери, простейшие бюрократические отчёты, часть которых я вам отправил – это крохи. От бездарно утерянного! И эти крохи – всё, что есть. У Инквизиции Империума Человечества!!! – проревел я, отметив как магос отворачивает рецепторы от явно чрезмерно ярко светящегося меня. – Простите, магос, вышел из себя, – повинился я.

Всё же отслеживание эмоций в свете и ветре имеет “обратный отклик”. Вот я расслабился оттого, что Редуктор мне не враг. Окунулся в его эмоции столь глубоко, что сам вышел из себя.

– Понимаю вас, Терентий, – осторожно ответил Редуктор.

Моя вспышка, что довольно иронично, подействовала на него успокаивающе. Точнее, он собрался и перестал рефлексировать. А я, помимо собственного самоконтроля, получил заряд спокойствия. Этакий “резонанс собранности”, хмыкнул я.

– То есть, мы имеем некоего “Железного Врага”, который на равных сражался с Древними, – собрано констатировал магос. – И массу пророчеств эльдар, разных Миров-Кораблей, на тему его “возрождения”. Сколько их может быть, возможно, эльдар уничтожили…

– Нихера эти подстилки древних не уничтожили, – ехидно ответил я. – У них победа тысячи остроухих, того времени, над сотней орков, союзников их, на минуточку – “великая победа”. И я не шучу, судя по описанию коллег, две трети их “Великой Чёрной Библиотеки” забито самовосхвалением, как они с численным, технологическим и прочим превосходством указали “недоразвитым их место”. И ничего, Валлиос, ни слова о боях с некронами. Это раса, в стазисе. В этих чёртовых гробницах, по всей Галактике. Они просто уснули. И судя по всему – проснутся относительно скоро. И, прямо вам скажу, хорошего я от них не жду.

– Это страшно, Терентий, – признал Редуктор. – И ваши аргументы… Можно спорить. Но смысла нет – сама вероятность такого исхода ужасает. И… кто ещё работает? Возможно, имеет смысл меняться информацией?

– Никто, кроме вас с нами, Валлиос, – ошарашил я натурально гудящего Редуктора. – Информация вам представленная – не секрет. Открытая, в рамках Ордена Инквизиции, любому. И вот никто из этих “любых”, – не без яда выдал я, – не соотнес эти факты. А бегать и кричать о “великой опасности” я, без материальных доказательств, честно вам скажу, опасаюсь.

– Память? – прозорливо спросил магос.

– В основном – да. Есть также ряд иных причин. В общем, наша с вами задача: найти гробницу, максимально аккуратно изучить. Получить технологии, потому как они точно совместимы с марсианскими. И там, и там к’таны. И собрать максимум информации о способах окончательного упокоения населения гробниц, – выдал я. – А с неопровержимыми доказательствами я спокойно смогу собрать конклав не то, что Сегментума, а всего Империума.

– И всё же… – начал было Редуктор, взглянул на меня и оборвал себя. – Вам виднее, Инквизитор. Скажите, Терентий, как вы видите себе процесс поиска и познания?

– Хм, вы строите Мир-Кузню, наш Шек Глыба привозит скватов – сами знаете, как они работают с почвой и камнем, – на что магос покивал. – И начинаем изыскательские работы в секторе. Не находим там – будем думать.

– И вы всё время будете пребывать в секторе? – полюбопытствовал Валлиос.

– Я предполагал, что да, – задумчиво ответил я. – Хотя, Валлиос, а сколько у вас займёт времени обустройство Мира-Кузни?

– Это так трогательно, что вы поинтересовались, Инквизитор, – выдал этот киборг, эманируя в свете и ветре ядовым сарказмом. – Не менее трёх лет, для наладки минимально возможных мощностей. При условии достаточного притока людей, если не возникнет сложностей. Я бы сказал, что все пять лет, если не ударяться в необоснованный оптимизм, – веско заключил он.

– Да, пять лет – это многовато, – признал я. – Впрочем, надо – значит надо. Начинать поиски, не имея достаточной материально-технической базы, я нахожу бессмысленным, – выдал я под кивки Редуктора. – Значит, на пять лет я покину сектор, – заключил я. – Всё же, торчать несколько лет и вправду бессмысленно.

– Я постараюсь поранее, – выдал магос.

– Ну, астропаты вполне доступны. Главное, общий вектор вы поняли, магос, – заключил я.

– Понял, Терентий: акцент не столько на производстве, оно вторично. А на исследовательских и испытательских мощностях.

– Именно так. А я проверю общее состояние дел и отправлюсь в Крепость. Благо, мне и так, и так рекомендовали спрятаться, – с некоторой ироничной горечью заключил я.

– Спрятаться? Вам? – изумился Редуктор, вызвав у меня вспышку подсердечной злобы, с соответствующей иллюминацией.

– Удивляетесь, магос? – хмыкнул я. – А уж как удивлён я. Впрочем, к вам это не имеет прямого отношения.

В итоге через несколько дней я окончательно уверился, что Редуктор “понял и принял” мои цели, так что в Геллеферианском Секторе останется именно соратник. Который, даже если я утрачу тело, если не жизнь, продолжит запланированное мной. А Человечество получит шанс если не выжить, то обойтись гораздо меньшей кровью.

Впрочем, понятно, что занятий у меня хватало и кроме тренировок и музицирования. И главное, что я выяснил, так это то, что псионика есть, как ни каламбуристо это звучит, свойство сознания. Правда, возникал вопрос моей невнятной “вселенческой” природы. Но, лично для меня, пребывание сознанием в вычислителе не лишало меня не только власти над светом и ветром, но и оперирования материи псионикой. Что было чертовски вкусно. А, в перспективе, давало инструмент колдунства в материуме, эффективного не только против псиоников и тварей хаоса.

В тренировочном бою мои нынешние слабые потуги были слабо применимы. Впрочем, слабо – не сказать, чтобы совсем. На тонких векторах воздействия, в момент смены опорных ног, создавая пусть слабые, но выигрывающие доли секунды, помехи технике. В общем, сливаться своим преторианцам столь бездарно я перестал. А стал сливаться им гораздо более одарённо, не без иронии отметил я, потирая синяки после очередного спарринга.

Ну а в целом, получался у меня тривиальный телекинез, способный поднять где-то полукилограммовый вес, но никак не швырнуть его. До тонких воздействий, вроде ускорения электронов электрического или температурного толка, не говоря уже о восприятии электроактивности мозга как информации, было как до Кадии, притом пешим ходом. Последнее проявление вообще несколько поражало: псионик реально снимал этакую электроэнцефалограмму и интерпретировал сигналы как образы и слова! Не вполне чтение мыслей, были подводные камни, но порывы и эмоции считывались. А при высоких уровнях владения еще и могли быть навязаны. Без варпа, то есть защититься от подобного воздействия вражина (или не вражина) не могла, не имея информации о самом факте воздействия.

Так двигали мы три месяца, пока не достигли края варп-шторма, где Гневу было необходимо выйти из имматериума и переориентироваться на Геллиферу. Совершать подобные эволюции непосредственно в навигационном варпе было равносильно самоубийству, с выходом в непредсказуемом месте, да ещё и времени, причём, это ещё если повезёт.

И вот, на выходе из варпа мне притаскивают пакет посланий, а вдобавок и вызов к астропату. Опять коллеги, подумалось мне, пока я брёл к астропатической рубке.

– Кодом Пресвятой Инквизиции, почтенный Терентий, цитирую: “От Максимуса: берегись, Терентий”, – оповестил меня дежурный астропат.

– И всё? – задумчиво уточнил я.

– Точно так, – доложился астропат.

– Остальные сообщения? – уточнил я, поскольку не успел вскрыть пакеты.

– От Шека Глыбы, Губернатора Геллеферианского Сектора Дениса Зондера, более лично вам посланий нет, – последовал ответ.

– Хм, связаться с Зондером сможете? – уточнил я, на что последовал кивок. – Прекрасно, кодом Департаменто Муниторум от Терентия Алумуса, Инквизитора, Денису Зондеру, лично: буду через пару-тройку месяцев.

– Осмелюсь доложить, почтенный Терентий, последнее излишне, – выдал астропат, а после моей вздёрнутой брови, уточнил: – В относительной близости пребывает судно Империума, с астропатом которого был произведён обмен опознанием. Поскольку инструкций скрывать наш статус я не имел, доклад губернатору Зондеру уже отправлен.

– Значит, не надо отправлять, – логично заключил я, покинув рубку астропата.

По дороге знакомился с пакетами, где Зондер отправил послание в стиле “любим, надеемся, ждём”, а Шек, в своём репертуаре (умудрился же, аж через двух астропатов, передать свой неподражаемый стиль, похмыкал я), доносил до моего сведения, что Клан Глыба на кораблях, “баб набрали”, ну и телепаются в наши палестины.

И думал о послании Максимуса. Не в том смысле, что вот придёт злой Максимус, да и оторвёт мне что-нибудь нужное. А в смысле, что явно приключилась или намечается некая бяка, помимо мне известного. И, соответственно, старик либо не имеет достоверной информации, лишь намёки и подозрения. Либо информация столь “жареная”, что не может быть передана астропатам.

Последнее… крайне маловероятно: это угрозы ранга терминус. Причём с возможностью вскрытия астропатических кодировок Инквизиции… Разве что манифестация в материум самого Тзинча в силах тяжких, а вроде этому обиженке я не сильно гадил. Да и прямо скажем, волна по варпу прошла бы такая, что почувствовали все. Или предательство Инквизиторов? Нет, вряд ли, скорее Максимус просто нашёл некие намёки, что старые недоброжелатели копошатся, но без конкретных данных.

Так, потихоньку, добрались до Геллеферы, где выяснилось, что Движение уже находится на орбите планеты Тесла Прайм, уже ведя работы по подготовке Мира для основания Мира-Кузни. Скватов ещё не наблюдалось, а вот Зондер, встретивший мою огнесжигательную персону уже в шикарном кабинете был… столь же зелен ликом и умотан, как в нашу первую встречу.

– Приветствую, Денис, – озвучил я, обозревая губернатора в шикарном мундире.

– Приветствую вас, Терентий, – проблеял губернатор.

– Денис, что у вас стряслось, что вы в столь прискорбном виде? – полюбопытствовал я. – Я, конечно, могу настаивать, как и в прошлый раз, на приёме вами стимуляторов, но, вроде, войны нет?

– Нет, Терентий, – покивал Денис. – Я сейчас, – закопался он в столе, откуда добыл жмень пилюль, тут же их потребив. – Просто Сектор, – начал он отвечать, придя в себя, – несколько больше, нежели я ожидал. Дел пропасть, за что браться – не знаю, – пожаловался он.

– Вообще-то, вы, Денис, на мой вопрос о вашем главенстве ответили положительно, – напомнил я, на что собеседник развёл лапами в стиле “было такое”. – А далее, какого варпа вы столь заезженный? Есть заместители, губернаторы планет. То же самое, что полк, только, скажем так, масштабнее. Но принцип тот же. И в столь прискорбном виде пребывать должны ваши подчинённые, а никак не вы. Я, признаться, увидев цвет вашего лица, испугался. Уж не вааагх у вас тут приключился, – изящно пошутил я, на что ответом стала кривая улыбка.

– Возможно, вы и правы, Терентий, – начал было дядька, но был мной перебит.

– Я ТОЧНО прав, Денис, в противном случае секторальные губернаторы в Империуме менялись бы раз в квартал, – аргументировал я. – Ладно, с этим вы разберётесь сами. Что у вас с шестерёнками, конфликтов и непонимания не было? – уточнил я.

– Нет, с ними-то всё хорошо, – отмахнулся Зондер. – Продовольствие приходится поставлять, но они уже выпускают продукцию, так что Сектору это скорее на благо.

– Естественно, выпускают, – хмыкнул я. – Там полноценный корабль-мануфакторум. А в чём, всё-таки, ваши проблемы?

– Планеты, Терентий. Свои порядки, подчас совсем дикие. Развели культов… – начал было он, взглянул на мою физиономию, передёрнулся и зачастил – Не еретических, в рамках Имперского Культа, но с какими-то дикими традициями – не работать в субботу, не курить лхо по вторниками и прочая дичь. И я сам запутался: что проще принять, а что надо ломать через колено.

– Рекомендую поступить по примеру Инквизиции, – хмыкнул я, на что Денис с интересом на меня воззрился. – Работает – не трожь, – озвучил я максиму, вполне подходящую родной организации. – Могут лучше и разумнее, но не хотят – пусть их переучивают соседи, примером. Если нормативы соблюдаются и, в рамках должного, десятина собрана. А всё остальное либо разумно, в рамках местных реалий, либо само отомрёт. Тут, как по мне, вам удобнее всего будет работать пропагандой, – и развернул ответ. – Смотрите, есть, скажем, планета Альфа, производящая продовольствие. Жители там живут неважно, потому что не работают три дня из семи, справляя свои ритуалы. И вот, на соседней планете Бэта дурацких ритуалов нет, а есть пара выходных. При всём при том, что на первой планете свободного времени вроде бы и более, но по факту это не так, а жизнь хуже. Соответственно, ваши чиновники, без “ломки об колено”, рассказывают, причём на всех уровнях, как хорошо соседям.

– Визг поднимется, о “попрании традиций”, “подстреканию к бунту”, – поморщился Зондер.

– Традиции пусть засунут в задницу. А визжащих о бунте – вешайте, Денис, – ласково улыбнулся я.

– Как вешать? – тупил подтаблеточный Зондер.

– За шею, хотя есть и более интересные методы. Или расстреливайте, если вам более по сердцу. Вы, Денис, губернатор, а не истеричная барышня. Да и боевой офицер, – укорил я расклеивавшегося собеседника.

– Да, действительно, глупости какие-то надумал, – встряхнулся наконец собеседник.

И просветил меня в положение в Секторе. Вполне пристойное, если не мудрствовать, во что Денис “на гражданке” ударился. Чуть не впав в преступный либерализм и не загнав себя насмерть. Собственно, мне даже мотаться никуда, согласно его докладу, не нужно было: все проблемы, при пристальном рассмотрении, выходили не “инквизиторскими” а оганизационно-бюрократическими.

– С Шеком Глыбой вы разобрались? – уточнил я.

– Да. Предварительное соглашение, об ограниченном суверенитете, взамен на военную и иную службу, – выдал Денис. – Детали уже решим лично.

– Они хотят свою планету? – уточнил я.

– Точно так, Зодиак, достаточно молодая планета, сходная с Геллефирой, но постарше. С более развитым биоценозом, – ответил Зондер. – Почти самая удалённая, относительно прочих планет Сектора. Я, признаться, о расе скватов и не слышал до нашей встречи, – заметил он.

– Как и большая часть Империума, – отметил я. – Кстати, скваты не столько раса, сколько трансхомо, не стоит ошибаться в таких моментах. Навигаторы, огрины, ратлинги, из общеизвестных. Скваты, к слову, есть и среди Инквизиторов, – веско покивал я на изумлённый взор. – А вообще, с вашим допуском, почитайте на досуге о транслюдях или абхуманах. Их, если мне не изменяет память, около семидесяти видов. И они кардинально отличаются от мутантов, хотя в наставлениях Депортаменто, зачастую, такая каша, – поморщился я.

– А вы как считаете? – заинтересовался Денис.

– Хм, смотрите, – ответил я. – Стабильная, самоподдерживающаяся популяция. С генетически наследуемыми стабильными и полезными признаками. К ним, например, мои “белые ангелы”, – хмыкнул я, – не относятся. Их внешность и некоторая невосприимчивость к проявлениям имматериума – благоприобретённое, за счет близости Ока Трепета, свойство. Что-то вроде загара, – на что и губернатор похмыкал. – Соответственно, вторым признаком трансхомо является генетическая совместимость и здоровое потомство от Хомо Сапиенс Сапиенс.

– И все трансхомо совместимы с людьми? – последовал вопрос.

– Все. В противном случае это либо мутанты, либо именно “иной вид”, – отрезал я. – Те же скваты, в большинстве своём, живут с человеческими женщинами. Их генотип изменён неудачно, так что у них крайне мало женщин.

– Полукровки? – уточнил Денис.

– Нет, чистокровные скваты. Собственно, я уверен, что абхуманы есть продукт не мутации или эволюции, а работа Эры Тёмной Технологии. Слишком стабилен генотип, потомство ВСЕГДА является трансхомо. В природе так не бывает.

– И огрины? – почти с ужасом уставился на меня собеседник.

– Хомо Сапиенс Гигантус, – улыбнулся я. – Ну да, вполне совместимы. Правда, ежели человеческая женщина переживёт “ночь любви” и забеременеет, то последует выкидыш. Не из-за генов, просто размеры, – уточнил я.

– А огрин…ихи? – полюбопытствовал покивавший Денис.

– А с ними, – развеселившись, ответил я, – совсем весело.

И поведал губернатору весьма пикантную, но меня изрядно веселящую историю. Итак, огрины, невзирая на габариты – не уроды, вполне приглядные человеку создания. Низкий лоб, разве что, и челюсть тяжеловата, но многим идёт. Ну и огринихи, как их назвал Денис, вполне приглядны, подчас, с выменем размера этак двенадцатого, от чего у ряда человеков срывало резьбу.

И сами эти большие дети были совсем не против, вот только… размеры и силы. Собственно, призывать огриних перестали ещё во время Крестового Похода: эти дамы и сами были не прочь, а количество “небоевых потерь” среди любителей пышных форм зашкаливало. Я даже процитировал один протокол, когда дамочка в слезах, помахивая нецелым офицером, докладывала: “Лейтенант сломался!”

– Сломался! – похихикал со мной Зондер. – А дети?

– Огрины, если не “сломался” до должного момента, – фыркнул я.

– Велик Империум, – философски откомментировал Денис.

– Он такой, – покивал я. – Ладно, Денис, не буду отвлекать от дел, но напрягайте заместителей, – на этой мажорной ноте мы и расстались.

– Хм, Кристина, а какие у нас есть тут дела? – полюбопытствовал я у своей тереньтетки.

– Вы хотели дождаться Шека, а в остальном, вроде бы, дел и нет, Терентий, – озвучила девица. – Разве что… – многозначительно поиграла бровками она.

– Ночью, – отрезал я.

А то, ежели бы я взялся удовлетворить ВСЕ аппетиты бывшей демонетки, то не покидал бы койку. Вообще и совсем не покидал бы.

– Люди вроде в недельном отпуске, – припомнил я.

– Точно так, Терентий, – покивала как расстроенная текущим, так и довольная обещанным девица. – Гера навещает своих, она же местная. Ганс вон там…

– Кристина, как вы меня находите?! – послышался возмущённый голос на вокс-канале. – Простите, Терентий, но я не первый месяц пытаюсь понять, а ваша… помощница молчит, – обиженно заявил Краснов. – Ваши способности я могу понять, но она же псайкер, пусть сильный, но обычный!

– Не вполне так, Ганс, – отметил я. – В ряде моментов Кристина выдающийся псайкер, невзирая на силу. Вы забываете два её направления.

– Энергокинез и биомантия, помимо телепатии, – послышался задумчивый голос. – Но всё же экранировано! – послышался вопль души.

– Скажи ему, хватит играть с парнем, – тихо, голосом сказал я.

– Ты дышишь, Ганс, – ответила Кристина воксом.

– Так температура стравливаемого воздуха равна окружающему воздуху! А в то, что ты, Кристина, чувствуешь состав выдыхаемого воздуха в полукилометре – я не верю! Не могут такового псайкеры! – категорично заявил Ганс.

– Бактерии, Ганс. Ритмично появляющиеся из ниоткуда, ритмично, – фыркнула девчонка, под явно восхищённое её достоинствами бурчание.

Так, под беседу, добрались мы до Ястреба, поджидающего меня в космопорте. Ганс, кстати, двигал на летающей тарелке, этаком сёрфе, если меня не подводит память, производимым по затрофееной у ушастых технологии ограниченным тиражом. Как раз для Официо Ассасинорум, так что ушёл из храма Ганс не голый и босый.

А в Ястребе мои преторианцы и огрины дожидались мою персону. Таскать их с собой наземной техникой было глупо, вышел бы лютый караван, ну а место условно безопасное. После дружного поклона преторианцев, один из них, самый болтливый (мысленно похмыкал я) выдал:

– Почтенный Инквизитор, Магос Смерть Несущий Доминус передал вам приглашение, как и вашим аколитам. На церемонию, которая будет произведена вечером, в восемнадцать по-корабельному – прогудел трепач.