Текст книги "Музыка Имматериума (СИ)"

Автор книги: Cyberdawn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 41 страниц)

– Не могу не согласиться, Терентий, – довольно покивал Франциск. – Даже легкие мортиры – прерогатива редких линкоров и звёздных баз. А сниженная точность с лихвой компенсируется скорострельностью и площадью поражения, – радовался он.

Ну и славно, заключил я. От чего у моих вражин будет подгорать – не столь принципиально, а у плазмы, в смысле подпаливания подгораемого, есть свой, непередаваемый пшик.

И началась весьма маетная суета с донабором экипажа, перетаскиванием ненужного и бесполезного с Гнева на новый корабль. И, помимо всяких глупостей, было одно архиважное дело.

А именно, перетаскивание моей прррелести из Гнева в специально созданную на Амбиции музыкальную залу. Причём, я так и не добился от заговорщиков Эльдинга и Франциска, кто из них это учудил (в свете и ветре выходило, что виновны были оба, паразиты), кто создал панорамный сегментный иллюминатор, со сдвижными, сегментными же бронещитами.

А дальше началась головная боль с экипажем. Причём, я наивно надеялся, что только Франциска… да сейчас! Этот деятель, мявшись, как красна девица, обратился ко мне в сторонке:

– Терентий, не могли бы вы с Кристиной проверить новый экипаж? – “скромно” попросил меня капитан.

– Франциск, вы издеваетесь? – выпучил я очи на капитана. – Сотня тысяч экипажа? Проверить? Всех?

– Ну зачем же всех, – вихлял этот волюнтарист. – Основных офицеров и старших матросов… Терентий, это и ваша безопасность, как и осуществимость дел и целей, – привёл неотразимый аргумент Боррини.

В итоге пахали мы с Кристиной, как проклятые, хорошо хоть “личных собеседований” не требовалось.

Кстати, несколько шпиёнов выявили, правда не предателей и губительных сил. А экклезиархии, Администратума и, на удивление, Адептус Астра Телепатика. Уж чем я псайкерам так интересен – варп знает. Но факт остаётся фактом, так что обзавелась моя персона своими шпионами и дезинформаторами.

И вот через месяц, вытираю я честный трудовой пот, думая, что хоть в новой музыкальной поиграю всласть… Как является, чтоб его, Син, с ордой народу, в три тысячи рыл.

Ну, хоть три, а не три сотни тысяч, мысленно вздохнул я.

Правда, взирал полковник на меня несколько виновато, да и начал с извинений за “недозволенный отпуск на родину”.

– Это – нормально, Роберт. И я не против, более того, в этом случае вы скорее молодец. У бойцов фактически нет перспектив, даже призрачных, как у обычных гвардейцев, на “завоёванную планету”, – выдал я.

– Позволю себе не согласиться, Терентий, – позволил себе Роберт. – Вашей милостью немало гвардейцев ныне живут мирной жизнью.

– Инвалиды и калеки? – с сарказмом уточнил я.

Впрочем, сарказм мой был бессмысленным, поскольку на вопрос Син истово закивал, совершенно серьёзно считая, что это весьма почётная и успешная “отставка”.

– Ладно, Роберт, давайте займемся проверкой новобранцев. Да и ветеранов пришлите, всё же время прошло, – мысленно вздохнул я.

И занялся ещё и беловолосыми и фиолетовоглазыми офидианцами – всё же набрал мне Син земляков. Хоть женщин побольше, а то десяток дам на батальон было, отметил я положительную тенденцию.

А после случилось несколько курьёзов, в плане обеспечения бригады. Разошедшийся Син, по-моему, решил разграбить Крепость Сегментума до голых стен.

– Роберт, на кой варп вам “Сотрясатели”? – пытался я достучаться до разума полковника. – Я ещё понимаю – “Василиски” (самоходки, вооружённые как раз Сотрясателями), но на кой нам немоторизированная артиллерия?

– Пригодится, Терентий, – честно лупал на меня фиолетовыми очами Син. – А четыре василиска уже на судне, – скромно признал он.

– Император, вы ещё “Мантикору” запросите, – закатил я глаза. – А что, тоже “пригодится”, – ехидствовал я.

– А можно? – с надеждой уставился на меня полковник.

– Нельзя, Роберт, – отрезал я. – Так, артиллерию в варп, хватит василисков, – принял я волевое решение. – Лучше Часовых возьмите побольше и десантно-транспортной техники огневой поддержки. В разумных пределах, у нас крейсер, а не звёздный форт “Рамилес”… – начал было я, узрел поволоку в глазах полковника, плюнул и сам пересмотрел список техники.

Правильно сделал, потому как то, на что раскатал губы Син, сделало бы из десантно-штурмовой бригады… варп знает что, обложенное кучей техники, которую толком-то использовать некому, да и предназначения ей просто не могло быть в рамках моих целей.

Впрочем, за какие-то два часа мата я до полковника своё мнение донёс, и он перестал напоминать ребёнка на фабрике игрушек. Впрочем, всё равно доволен был, хотя внешне строил из себя обиженного жизнью и Терентием Сина.

И вот, сижу я уже в новых апартаментах, поглаживая то Кристину, то сидящего у неё на коленях котёнка (не особо люблю кошек, но этот понятливый и наглый оказался, и вообще довольно приятная зверюга). Как ко мне в апартаменты стучится представительная делегация, аж из Франциска, Эльдинга, Роберта. В нагрузку к ним был главный навигатор Леман, да ещё и поп наш корабельный нарисовался. Стоят, значит, на пороге, и очами на меня лупают.

– Чему обязан, господа? – не без иронии осведомился я.

– Терентий, подготовка почти закончена, и судно вскоре отстыкуется от верфи, – выдал Франциск.

– Это замечательно, дел невпроворот, – откомментировал я речь капитана. – Что, вот прямо сейчас отстыкуется?

– На днях, Терентий, – ответил Боррини.

– И? – уставился я с поднятой бровью на капитана.

– Кораблю нужно имя, Терентий, – рубанул Франциск.

– А я-то здесь причём? – резонно полюбопытствовал я.

– Его должны поименовать вы, – под дружные кивки прочих выдал он.

– Вот ни трона не брал, а уже должен, – буркнул я. – А у самих воображение резко отказало, – продолжал ворчать я, размышляя, пока, наконец, на морде моей появился хищный оскал. – Имя новому кораблю будет Милосердие, – выдал я на высоком готике.

– Мизерикордия, – покатал имя на языке Франциск.

– А не слишком ли мирное имя? Скорее подходит Ордену Госпитальерок, – пробормотал Син под кивки окружающих.

– Не слишком, – широко улыбнулся я. – В самый раз название. Сами просили назвать, – ехидствовал я. – А историю надо знать! – воздел перст я, захлопнув двери перед ошарашенным мордами соратников, не став ничего пояснять.

Быдлы бескультурные и лентяи, расслабленно валялся я в апартаментах. А если и не поймет никто – не беда. Я знать буду, а остальные пусть думают, что хотят.

И вот, через пару дней свежепоименованное Милосердие (поп аж молебен всекорабельный, с танцами шаманскими и плясками закатил) и вправду отстыковалось от верфи и легло на траекторию разгона.

Судно в результате вышло на загляденье: быстрое, зубастое, причём зубастое уровня среднего линкора. Ну и наземные вооружённые силы были весьма весомы. Пустотная и атмосферная авиация… В общем вкусно, весьма.

Правда, после возвращения из Геллеферианского Сектора, надо бы мне и расследования соответствующие брать. А то гонять эту роскошь за одиноким еретиком мелкотравчатым как-то самому стыдно выходит.

Вообще, надо бы мне на самостоятельную работу выходить, отметил я сам себе. Вот только это не только и не столько агенты, которых у меня уже и не сказать, что мало. Но и аналитики, специалисты – “мудрецы”, как называли их коллеги, с соответствующей свитой.

А у меня с обычными аколитами не сказать, чтобы беда, но немного их, прямо скажем. Правда, хороши все и полезны, но мало, факт. И что с этим делать – ума не приложу. Брать в аколиты каких-нибудь ударенных на всю религию культистов или вообще, арбитра какого с дробовиком – не мой выбор уж точно.

Ладно, закончим с текущим делом – будем думать, логично заключил я. Прогнал в памяти все дела – вроде ничего не забыл. Гера так и не явилась, отправив коллегой-астропатом слова прощания и благодарности. А в остальном – вроде всё. И Редуктор должен был с Миром-Кузней справиться, точнее, к нашему прилёту справится, поправился я.

Тем временем Милосердие разогналось, да и проникло в имматериум, неся меня к точке моего отсчёта. Текущего периода жизни, естественно, но важного и знакового.

И, кстати, только в имматериуме я оценил всё коварство Франциска и Эльдинга: сегментные броне-шторы в музыкальной зале были независимы друг от друга. И, соответственно, я, играя, мог невозбранно взирать на переливы имматериума. А набившиеся слушатели, соответственно, не любоваться.

Правда, джокаэро, разделявший мои эстетические предпочтения, в таком раскладе пытался сесть мне на шею в самом прямом смысле слово. Но, после нескольких неловких падений, облюбовал местечко напротив самого иллюминатора.

Так, под музыку имматериума, летели мы навстречу новым, некронистым приключениям.

14. Кошачья свара

Перелёт начался с довольно интенсивного концертного марафона – и сам я с беготней и переездом по органу стосковался, да и слушатели копошились и подпрыгивали. Впрочем, заняла интенсивная концертная деятельность две недели, после чего я как наступил на горло своей песне, так и послал всяческих слушателей, с их хотелками и пожелалками. Так, пару раз в неделю играл для себя, не более, ну а набьётся кто в музыкальную – и варп с ними, главное – чтобы не мешали.

Син гонял пополнение (да и старичков, с учётом добытой техники) на полигонах, благо размеры Милосердия позволяли. Вообще, сложно было не оценить прелесть судна, созданного под конкретные задачи конкретного меня – сложностей с местоположением не возникало, всё и вся были на своих местах. Одна возможность тренировки с техникой чего стоила.

Эльдинг осваивал как узнанное сам, так и переданное Маркусом: очевидно, готовил пакет технологий и информации для Редуктора, против чего я абсолютно не возражал.

Правда выходила непонятка с обезьянусом: в теории, его бы нагрузить работой по улучшению и оптимизации всего, совсем и вообще. Однако джокаэро таким точно и однозначно для человеков не занимались. Никогда, за всю семитысячелетнюю историю знакомства с этим видом.

И, если улучшенные оружие и доспехи Инквизитора – вполне нормально, хоть и прямо скажем, редкость, то переделанная техника, а то и корабль (чего в варпе я бы и не позволил делать даже обезьянусу – слишком рискованно) – уже не просто звонок, а звоночище.

И вот тут выходила этическая дилемма: так-то в сотрудничестве человеков и обезьянусов нет ничего плохого, только хорошее, но… Во первых, даже среди коллег найдётся орда жадных дураков. Вот до возможности массово что-то у приматов сделать – были нежадными и неглупыми, а как появится такая возможность, чисто умозрительно – сразу поглупеют и пожаднеют. Люди такие, сам такой, в определённой мере.

Соответственно, даже не в вечном служении как переводчика дело. Джокаэро работать на “зверушек” не будут, в этом меня три разновозрастных и разнополых обезьянуса уверили. А, значит – конфликт, в котором приматы могут послать людей даже с эпизодической и “шутливой” подмогой.

Масса подводных камней, ну и логика подсказывала, что влияние обезьянуса на технику стоит ограничить. Не то время (да и не факт, что оно наступит), не то место… В общем, обойдётся пока Империум тем, что есть, как и Милосердие с Белыми Ангелами.

Хотя такое решение далось непросто, пристрастно проверял я свою персону на “собачесенность” и глупую жадность. Но, в итоге, окончательно пришёл к выводу, что прогрессивная деятельность джокаэро будет ограничена мной, аколитами и, возможно, телохранителями. Если преторианцы вообще согласятся, хотя ремонт от обезьянуса они воспринимали спокойно, хоть и гудели потом по полдня молитвы Омниссии и окуривались всякой свячёной пакостью.

Кристинин кот, которого, наслушавшись моего обращения, тереньтетка величала Котофеем, потихоньку рос, развивался и довольно сильно привязывался ко мне, подбираясь для ласки или сам трясь о ноги. У этих тварюшек, насколько я понимал, была весьма связанная с хозяйской система ценностей, ну а я у Кристины выходил чуть ли не смыслом бытия.

Ну и, вместе с ростом, он начал, всё же, оказывать девочке помощь. Не в плане “мощности и отката”, а в плане тонкостей воздействия. Например, сам Котофей, как и Кристина, через пару месяцев полёта владели просто ювелирной по точности телепортацией, вплоть до миллиметровых расстояний, каскадом. В общем – точно полезная тварюшка. Особенно учитывая то, что кот овладел, пусть на уровне дельта, не выше, определёнными проявлениями энергокинеза и биокинеза. Телекинез же был у него, судя по описаниям, врождённым.

Кстати, вновь возникла у меня мысль насчёт варп-маяка для моих тяжёлых доспехов. С хрена ли его называли маяком – я так и не понял, был это телепортатор на относительно короткие расстояния, собственно, один из характерных элементов терминаторской брони, в классе которой и выступал мой доспех. А скачущие телепортацией Кристина с Котофеем мои мысли к данному функционалу вернули: полезно.

Однако, ещё при построении доспеха Редуктором, я от этой приблудины отказался. Мои взаимоотношения со светом и ветром, подчас невольные, с учётом телепортации через дробные пласты имматериума меня откровенно пугали. “Зажмурюсь”, “качнусь”, “вздохну” не так в свете и ветре – и выкинет меня из варпа в какой нибудь заднице. А то и в материальном объекте, всем моим зложелателям на радость.

Так что обратился я с этим вопросом не к Эльдингу, а потопал к обезьянусу. Не в смысле, чтоб он сделал, а в смысле чтоб проконсультировал.

И сделал я это не зря: джокаэро махал на меня тремя руками, пучил очи и высовывал язык, скаля зубы, приправляя эту пантомиму грозным “у-у-уком”. А в свете и ветре выдавал такую картину, что технические методы перемещения через варп на тонких взаимодействиях, как раз варп-маяк, смертельно опасны джокаэро, ну и с высокой долей вероятности мне. Правда, поведал мне обезьянус, что “старые-мудрые” приматы сами портируются, на взаимодействии со светом и ветром.

И, очевидно, дело тут именно в том, что варп – измерение воображения. То есть, когда сам живой и своим воображением – всё прекрасно. А варп-маяк, будучи техническим устройством, действует по заданной схеме, которую случайная мысль оператора именно света и ветра с лёгкостью ломает. Это мне ещё чертовски повезло с моим переносом несунами, впрочем тогда я судорожно думал в процессе переноса: “как бы не вмешаться в процесс”.

В общем, отмыслеэмоционировал мне обезьянус категорический отказ делать варп-маяк, отправив мне образ Кристины со смысловым посылом: “своей бабой прыгай”.

Ну а в остальном его орангутанейшество занималось с нами спаррингами, ковыряло всяческую технику – без фанатизма, так, очевидно, для удовольствия и чтоб не бездельничать. Что весьма положительно сказывалось на эффективности и надёжности ковыряемого, да и Эльдингу не давало заскучать: артизан с пристрастием ковырял всё, кроме моего барахла и доспеха Кристины, ковырять которые в исследовательских целях я запретил.

Кстати, довольно любопытную новость, точнее старость… В общем, поведала мне Агнесса о том, что есть у моих ненаглядных несунов (глаза б мои их не видели, ухи не слышали, да и провалились бы они в варп вместе с Лоргаром своим с концами!) боевая баржа, носящая, на минуточку, название “Мизерикордия”. Корабль какой-то несунской шишки, чуть ли не главного тактика легиона. Знали ли несуны холодно-оружейный прототип этого названия – варп ведает. Агнесса точно не знала, как и мои соратники, но услышав своими многочисленными жучками нашу беседу насчёт названия судна, погрузилась в личные архивы, объём которых почти за сотню лет аколитства у Максимуса, как бы не превысил имеющееся у меня на планшете, уж размерами – точно.

– Вы намеренно решили уязвить архипредателей, Терентий? – полюбопытствовала ассасин, после вываливания информации в стиле “а я историю знаю”.

– Честно говоря – нет, – усмехнулся я, поскольку вышло и вправду довольно иронично. – Причём, причина названия пусть и связана с историей, но никак не со столь недавней, – признал я, на что брови Агнессы аж показались из-за визора, да и Кристина навострила ушки. – Ладно, слушайте, – кивнул я. – На Терре, ещё до космической эры, у сословия рыцарей – отличных от Имперских, хотя в ряде моментов схожих, – уточнил я, имея в виду наследных водителей ОБЧР-рыцарей, аналогов всё тех же дредноутов Астартес, несколько мощнее, но ощутимо хуже управляемых. – Оружное сословие, низшее дворянство, в основном, служили старшим, Лордам, как элитные воины. Хотя, лорды также часто были и воинами, и рыцарями, довольно запутанная система, ну да не суть. Так вот, оружие было исключительно холодным, методы обработки металлов весьма неважными, так что в сражении рыцари зачастую “гнули доспех” или дубасили по голове до недееспособности противника. Притом, прорубить доспех из дрянного металла оружием из дрянного металла было весьма непросто и, подчас, вовсе не выходило. И вот, лежит этакая одоспешенная туша, которую варп прорубишь, а вокруг сражение, стаскивать с неё доспех, чтобы добить – дело долгое. Самого убьют, – описывал ситуацию я. – В общем, время тратить нельзя, а оставлять в живых – так очнется же, вражина. Благо повреждений-то у него особо и нет. И начнёт причинять вред, а то и тебя самого под шумок прибьёт, что не слишком хорошо. И появилось оружие, узкий и тонкий кинжал, проникающий в забрало шлема, позволяющий убить обезвреженного противника быстро. Мизерикордия, или мизерикорд, по-разному называлась, – просветил я.

– А “милосердие” – потому что быстрая смерть? – правильно интерпретировала Кристина.

– Ну да, убивать “гнутием доспеха” не только долго, но и мучительно болезненно для убиваемого, могу лично засвидетельствовать, – фыркнул я, у которого “гнутие доспеха” стало чуть ли не профессиональным спутником боестолкновений.

Но вообще, не без иронии размышлял я после “минутки исторического просвещения”, как бы не перевозбудились несуны, посчитав название моего корабля за издёвку. Хотя и варп бы с ними, на Милосердии можно как и весьма серьёзный бой дать, так и убежать, так что не догонят.

Но иронично, что да, то да, довольно хмыкнул я. Вряд ли баржа предателей, располовиненная Редуктором, была той самой Мизерикордией (хотя по классу – вполне могла быть, выяснил я, копаясь как в переданном Агнессой, так и в своих базах), но вышло весьма и весьма “инквизиционно”. Ну, ничего, пусть пока у них поподгорает в переносном смысле, а там, глядишь, и до прямого дойдём.

Так, потихоньку, в делах, заботах, отдыхе и под переложенную на орган “В пещере Горного Короля” Грига (видимо, в преддверии предстоящих раскопок моё подсознание шалило, так что я всё возвращался к этой весьма достойной композиции) добралось Милосердие до “края” варп-шторма, где надо было выходить из варпа, переориентировать судно, и стартовать уже к Геллефире. Можно было и сразу к Редуктору, на Зодиак, но я прибывал несколько ранее озвученных сроков, да и Дениса навестить, новости узнать хотелось. В общем, путь лежал на столичную планету Сектора.

Выйдя из варпа, астропаты привычно передали пакет корреспонденции – на этот раз без каких-то “таинственных предупреждений”, часть доклады моих агентов, которые я перенаправил в Крепость Сегментума, часть – новости из самой Крепости, на тему ковенов, конклавов и прочего организационного шебуршания родной организации.

И судно-ретранслятор Геллефирианского Сектора вполне висело в паре звёзд от нас, а астропат на нём передал довольно занятные новости: Гелеферианский Сектор охватила “навигационная сетка” псайкеров, так что в рамках ентого самого сектора, невзирая на блеклый и почти не видимый свет Астрономикона, навигация не только возможна более чем на четыре световых года, но и вполне безопасна.

Это очень неплохо, довольно заключил я, да и послал астропатическое сообщение в стиле “Иду на вы. Ваш Терёха”. Через час прочитав “любим-ждём-скучаем”, закатил, в приподнятом настроении, небольшой концерт.

А вообще, выходит что у меня бывший сектор Мандрагоранских Звёзд выходит как этакий дом, обдумывал я. И “крестников” там куча, и планов, да даже выводок спиногрызов уже вполне должен появиться… Хотя, с ними мне видеться не след, да и знать про них не стоит. Пусть обезьянус проверит, а мне нельзя, с некоторым сожалением заключил я.

Впрочем, в текущем раскладе долг исполнен, польза – несомненна, а всё остальное – глупости, задавил я в себе нехорошие копошения.

Да и не “мои” они, по сути, чисто родственный набор генов. Но хорошо, что есть, всё же улыбнулся я и запретил себе думать о выводках мелких алумусят.

И добрались мы до Геллефиры, где мою персону поприветствовали, а на выходе из Ястреба аж встретили три знакомых физиономии. Точнее, две физиономии и одна серебряная маска, которую стал носить, по моде генерал-фабрикаторов, Валлиос Редуктор. И Шек Глыба тут, задумался было я, но был подхвачен, напоен, накормлен. Спать уложиться, впрочем, не дался, а профессионально уставившись на троицу, озвучил:

– Мне вас, конечно, приятно видеть, магос, ваше величество, – кивнул я обозванным персонам. – Но если ваше присутствие на Геллефире вызвано моим прибытием – вынужден вам напомнить, что каждый из вас отвечает минимум за один Мир, – на что посмурнела вся троица, я встряхнулся, ну и веско вопросил: – Что у нас случилось плохого?

– Ты, сталбыть, твоё святейшество, не наговаривай, неплохо всё, – буркнул его личество Глыба. – Трудности у нас, – последовал набор обсценной лексики, на минуту, не более, обозначавшей сложное слово “незначительные”.

– Да, не сказал бы, что что-то серьёзное, – добавил Денис, под согласные писки Редуктора. – Маетное и неприятное, скажем так.

– Рассказывайте, господа, – откинулся я в кресле, сложив руки домиком.

И поведала мне троица довольно неприятную новость: в секторе бунтовала, против всего, планета. Причём, на текущий момент не то, чтобы ничего нельзя было сделать, но… сложно и маетно.

Итак, планета называлась Монетариус Секундус, была колонизирована ещё семь тысяч лет назад и… фактически забыта. Дело было в её насельцах, а именно трансхомо, о которых я и читал-то краем глаза. А Денис вообще не знал, а обнаружив в своём хозяйстве таковых – закопошился. Впрочем, бунт, очевидно, хоть и стал последствием копошения, был вызван отнюдь не столько губернатором, сколько населением и тем, что на него забивали. И не только, нужно отметить.

А жили на Монетариусе такие забавные создания как фелиниды: трансхомо, довольно неудачный гибрид людей и кошек. Хотя, вопрос удачности тут довольно спорный: например, большую часть людей-животных в Империуме извели в варп, причём с подачи родной организации.

Дело в том, что всякие люди-киноиды, люди-ласки и прочий экзотизм Эры Тёмных Технологий были весьма нестабильны в плане гормонального баланса и психики. Подозреваю, не без вины поплывших от прорыва очка констант, но избавиться от озверевшей фуррятины было разумнее, чем слать проклятья на заебавших галактику остроухих.

То есть, зверолюди или Хомо Сапиенс Вариатус мало того, что были зверюгами в бою, но показывали отвратительную динамику на планетах: тупели, зверели, деградировали, но не это самое поганое: они оказались чертовски уязвимы к влиянию “окрепшего имматериума”, и в той же гвардии надёжный и проверенный боями товарищ мог от одного вида кровопускателей мясника впасть в безумие и приняться резать своих же.

Были проведены исследования, несколько сотен лет проводились эксперименты, но результатом стало истребление практически всех вариатусов. Не их вина, но превращение их планет в Миры Смерти с весьма разумными для животных хищниками, а то и демонические Миры, поскольку зверолюди радостно и с готовностью ударялись в демонопоклонничество, было ещё хуже.

Однако, далеко не все из них были истреблены, ряд пород вполне держал себя в руках, более-менее нормально существовал и прочее.

И фелиниды были одни из них, жили они всего на нескольких планетах, призывались в гвардию и даже бывали в Официо Ассасинорум, где их кошачьи рефлексы и ловкость весьма ценились.

Но в Геллефирианском секторе, из-за поганой связи, отсутствия сектора как факта на тот момент, вышел весьма дурацкий казус. А именно, колония фелинидов, исправно поставляющая в Гвардию немалое количество полков, была… забыта. Не вполне, за десятиной (грошовой, прямо скажем) суда Администратума прилетали раз в полвека. Что-то там собирали и улетали. А на орбите Монетариуса, как бывшего рекрут-Мира гвардии, висело несколько устаревших, но весьма прочных и мощных оборонительных баз, которые варп заберёшь, но оставлять разрушаться давили сланны, так что вместе с десятинным судном Администратума прилетали и шестерёнки, поддерживающие базы в дееспособном состоянии.

Вообще – бардак и поругание, но учитывая отдалённость, невостребованность, путаницу документов, когда Депортаменто Муниторум планету исключил не только из списков рекрут-Миров, но и вообще из Империума (милые люди, жаль что “исключальщик” давно помер, а то помер бы скоро, мысленно злопыхнул я). А Администратум, при этом, тысячелетиями собирал десятину. В общем, выходил типичный “забытый Мир”, забытость которого можно было поставить в вину только много тысячелетий назад сдохшим бюрократам. Теперешним бюрократом можно дать по шапке, но максимум вполсилы: регион Мандрогоранских Звёзд – реальная жопа мира, никуда от этого не деться.

И вот, обнаруживает у себя под носом Денис этакий непонятно какой Мир, начинает обтекать (причём, состояние это у новоявленного секторального губернатора перманентное и, очевидно, изрядно его поддоставшее), ну и направляет туда чиновников.

Далее происходит картина маслом по сыру: местные морщатся на гостей, да и посылают их в варп на ближайшие двадцать лет (срок до выплаты многотысячелетней десятины). Чиновники возмущаются, начинают качать права, взывать к Императору.

И вот тут начинается самое интересное для меня, как Инквизитора – кошколюди вваливают возмущавшимся некислых люлей, охране так и вообще до смерти. При этом мяучат, что шли бы хомо в варп, с ихним трупом-на-троне. Сие милое прозвище Импи (хотя, может и правда, не проверял) было прерогативой исключительно хаотических еретиков. Ну не называл так Импи никто более, ни ксеносы, ни бунтовщики “по идеологическим”, а не “хаотическим” мотивам. Всё же, Император – не только религиозный, но и государственный символ, так что обзывать его мертвечиной позволяли себе только хаосисты.

Далее, пожидевшие составом и побитые чиновники возвращаются на Геллефиру, где звереющий от административной работы Денис аж воспылал. Хорошо, что сам не полетел, нужно отметить, а послал полк свежесформированной гвардии, на новеньких, слабовооруженных баржах (не астартес, как понятно). Коты же, тем временем, раскочегарили из каких-то заначек трансорбитальные челноки, извлекли из каких то недр памяти (генетической, поскольку выжившие чиновники описывали сплошное дикарство) способы управления базами… В общем, прибывшая баржа была в варп разнесена орбитальными крепостями, весьма мощными, невзирая на антикварность.

Денис воспылал ещё сильнее, послал еще три баржи и лёгкий крейсер, которые пусть с повреждениями, но всё же улизнули в варп от котячьего гостеприимства.

После чего губернатор (наконец-то, желчно откомментировал я про себя) перестал “воспылать”, а стал думать. Обратился к Редуктору, но тут вышла самая что ни на есть дилеммистая дилемма.

А именно, Движение – Арк Механикум, тяжёлое судно-изыскатель и могло эти крепости в варп снести. Не с полпинка, потому как на орбите мятного Мира висели гробы с фантастической бронёй, но точно мог.

Вот только Движение – корабль-мануфакторум. Который в круглосуточном режиме клепал нужное как для Мира-Кузни, так и сектора. От запчастей до тех самых барж, которыми Денис столь щедро разбрасался.

И выходило, что Монетариус Секундус, невзирая на явный бунт, банально не стоил для Сектора того времени, на которое Движение оторвётся от производства, перестроит линии и прочее. Не говоря о пусть и невысоком, но риске для корабля.

А всё, что было в секторе, кроме Арк Механикум – ни варпа не годилось против крепостей, соответственно, было бы разумным на фелинидов бунтующих забить… Но нельзя: бунт должен быть подавлен, население приведено к покорности или уничтожено. Непреложная доктрина Империума, не прихоть, а единственный способ выживания в Мире вечной войны.

Кстати, на описании “производства”, Редуктор пошевелил механодендритами и тихонько пискнул. На что губернатор и король прервались, насупились, но на два голоса, под одобрительные кивки магоса, выдали:

– Вернём, почтенный генерал-фабрикатор, – вздохнул Денис.

– Дык, уж куда денемся, – почесал бороду его личество. – Вот наладим работу гильдии инженеров – и шиш тебе, а не заказы! – с этими словами Шек продемонстрировал Редуктору означенную фигуру, мозолистую и свою.

– С долгами рассчитайтесь – и налаживайте, дел и без ваших заказов найдётся, – ехидно гудел магос. – А ныне – от вас задержка по поставкам материалов, на ВАШИ же заказы, в три декады, – обвинительно задрал маску он.

– Так потому и задержка, что коты эти поганые, – развёл лапами его личество.

Дело тут, как выяснилось, вот в чём: у скватов был корабль. Единственный, но весьма внушительный, хотя, безусловно, до Вечного Движения не дотягивающий. Лёгкий крейсер класса “Стремление”, “Гнев Предков”.

И вот, если в бою с даже аналогичным по силе противником сие корыто весьма слабо – огневая мощь у него откровенно маленькая, то вот для штурма его броня, мало отличающаяся от брони линкора(!), весьма хороша. Во флоте эти суда использовали как “снарядоуловители”, прикрывающие своим сверхбронированным телом от огня ведущий корабль. И живучие они были до предела, невзирая на “лёгкую крейсерность”.

Соответственно, в Гневе Предков, который пригнал Шек, смысл был. Но только если бы со спины бы его подпирал уже весьма потрёпанный базами лёгкий крейсер Имперского Флота сектора.

Но подпирать было толком нечем, так что троица, помимо ожидания и встречи моей персоны, судила и рядила, что им делать, в какую сторону и чем воевать.

Ну и, что логично, ни черта у них не выходило толкового. То же “Стремление”, в теории, можно было подогнать к одной базе, начать абордаж… и вместе с ней быть уничтоженными огнём двух других.

– У меня крейсер класса Амбиция, – высказался я, в ответ наблюдая две перекошенные физиономии и одно неопределённое помахивание механодендритами. – С двумя плазменными мортирами в башенных установках, – невинно дополнил я.

– Шутишь, твоё святейшество? – куртуазно подал голос Шек. – Откуда на торгаше башенные установки-то?

– У меня есть, – немного погордился я. – Вы лучше вот что скажите, орбитальные базы какого миллениума постройки? – деловито уточнил я.